Текст книги "О, Путник!"
Автор книги: Александр Арбеков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 67 (всего у книги 92 страниц)
– А я, вот, нет! Изготавливают же на Островах различные металлические изделия? Да, изготавливают! – усмехнулся я. – Почему не отлить пушку? Не вижу особой проблемы. Наладить изготовление компонентов для производства пороха также не составляет какого-то особого труда. В принципе, всё довольно просто. Конечно, в таких случаях необходимо какое-то определённое время для массового производства, но этого самого времени было, в общем-то, вполне достаточно.
– Сир, и сколько пушек использовалась в войне с Вами?
– Точно не знаю. Штук пятьдесят или более.
– О, как, ишь ты, ничего себе, однако, ибо…
– Ну, вы даёте, БАРОН! – рассмеялся я. – Вижу, что моя знаменитая фраза и вас не оставила равнодушным!
– Сир, всё гениальное – просто. Всё гениально простое – кратко. Всё гениально краткое – многозначительно и исчерпывающе.
– Ну, вы, однако, завернули, сударь! – захохотал я. – У меня есть одна подруга с соблазнительными коленками и пшеничной чёлкой. Вот эту вашу мысль обязательно доведите до её сведения, когда я вас с нею познакомлю.
– Сир, а ГРАФИНЯ?
– А что ГРАФИНЯ!? – поморщился я. – Есть истины и ценности вечные, есть истины и ценности приходящие и уходящие.
– Понятно, Сир…
– Ничего не понятно, Граф!
– Простите, Государь…
– Бог простит. Нас всех. Может быть…
Краем глаза я увидел, что от Флагманской Галеры отчалила ещё одна большая шлюпка. Я напрягся, приблизил её зрительно как можно ближе к себе, сфокусировался, разглядел на носу ПОЭТА, ШЕВАЛЬЕ и ГРАФИНЮ. Да, встреча предстояла интересная и полная всевозможных неожиданностей.
А где же ПРЕДСЕДАТЕЛЬ и МАРКИЗА? Неужели до сих пор дрыхнут в своих каютах, – удовлетворённые и умиротворённые? Тьма отступила, баланс сил во Вселенной восстановлен, нам пока никто и ничто не угрожает. В принципе, можно расслабиться, вволю выспаться и отдохнуть. А может быть, они уже давно телепортировались на Глорию, сделали соответствующий доклад Совету, разбежались по своим виллам, облегчённо воссоединились с членами семей или возлюбленными, и на время забыли о моём существовании? Да нет, навряд ли. Я теперь для них, как очень большая кость в горле, как самая острая шпилька в заднице, как слон в муравейнике, как мурена или крокодил в пруду, где разводят карпов. Ну что же, будем жрать карасей, пока они свежие!
Я подошёл к водоразделу, дождался, когда лодка уткнётся носом в песок в паре-тройке метрах от меня, быстро вошёл в воду, взял на руки мою лебёдушку ненаглядную, поцеловал её в розовую, нежную и шёлковую щёчку, отнёс к столу, опустил в своё кресло.
– Как ты? Как спалось?
– Дорогой, а почему ты оставил меня одну в отдельной каюте? – надула губки ГРАФИНЯ.
– Если бы мы провели эту ночь вместе, то мне пришлось бы отвечать за последствия такого необдуманного шага, – улыбнулся я. – Ты ещё слишком слаба и нездорова, а страсть моя к тебе не поддаётся доводам разума, не знает узды и не имеет никаких ограничений и предела.
– Ах, ты мой шалун!
– Ах, ты моя цыпочка!
– О, БАРОН! Как я рада вас видеть! – вдруг расцвела ГРАФИНЯ. – Мы по вас очень скучали!
– Взаимно, моя госпожа!
– Приветствую вас, господин Подполковник, – сухо и сдержанно произнёс ПОЭТ.
– Здравствуйте, господин Полковник, – ухмыльнулся БАРОН. – Как там, на небесах?
– Скучаем по вас, недоумеваем, с нетерпением ждём вашего возвращения обратно, готовы выслушать ваши аргументы по поводу сложившейся ситуации. Дезертир, он и в Африке дезертир!
– Вы знаете, мне и здесь очень и очень неплохо. Война окончена, скоро везде воцарятся мир и покой. Зачем мне заоблачные воздушные дали, если твёрдая поверхность ощущается под башмаком, а в душе ощущаю я благодать, спокойствие и лёгкость? – усмехнулся БАРОН.
– Как говорил Цицерон, «живёт свободно только тот, кто находит радость в исполнении своего долга»! – мрачно произнёс ПОЭТ.
– Он же как-то сказал: «Всякому подобает то, что больше ему свойственно»! – ухмыльнулся новоявленный Граф.
– Вы совершаете большую ошибку, БАРОН! «Каждому свойственно заблуждаться, но упорствует в заблуждениях только неразумный»! Не скучаете по Отечеству, чей дым вам должен быть сладок и приятен?
– Планета Земля, отнюдь не моё Отечество! А, вообще, – «где хорошо, там и Отечество»!
– Боже мой, какой цинизм! С каких пор вы стали таким прагматиком!? – возмутился Летописец.
– Так, господа, хватит, замолчите! Вы меня оба достали! – я тряхнул головой и печально улыбнулся. – Сейчас не то время, чтобы позволить себе бесконечное глубокомыслие. Если уж речь зашла о Цицероне, то смею напомнить вам две известные его фразы. «Жизнью управляет не мудрость, а судьба!». И ещё. «Всякому своё». Вот так-то…
– Сир, ещё один грек!? – раздался восхищённый возглас ШЕВАЛЬЕ.
– Да нет, сударь, – рассмеялся я. – Всё имеет свой конец. На определённом этапе своего исторического развития греки себя полностью исчерпали, пришли в упадок и с тех пор не осчастливили мир ни одной более-менее приличной мудростью. Цицерон Марк Тулий был Римлянином, а по-другому, итальянцем. Кстати, Полковник, а вы знаете, как окончил свою славную жизнь наш Марк? Истовый республиканец, «Отец Отечества», преданный сын великой родины, выдающийся оратор, пламенный патриот, философ и политик, Марк наш, Тулий!?
– Помню, Сир, – поморщился ПОЭТ. – Плохо кончил. Очень плохо…
– Так стоит ли БАРОНУ возвращаться туда, «где смысла нет»? И вообще, как-то странно выглядит вся эта ваша морализация, все эти гневные сентенции на фоне того, что, находясь в статусе командира Земного Особого Ударного Отряда Морской Пехоты, вы одновременно являетесь инопланетным агентом, шпионом, можно сказать, диверсантом! Как вы оцениваете данную интересную ситуацию, казачёк вы наш засланный, а!? Земного духа я от вас, увы, не чую.
Наступила настороженная и тревожная тишина. ГРАФИНЯ лихорадочно переводила удивлённый и ничего не понимающий взгляд с БАРОНА на ПОЭТА и обратно. ШЕВАЛЬЕ недоумённо и вопрошающе смотрел на меня. БАРОН пристально и поражённо разглядывал Придворного Летописца. Тот был отстранён от всех нас и скучающим взглядом созерцал небо.
Море наползало на берег тихо и осторожно, чайки куда-то исчезли, лёгкий ветерок периодически робко касался скатерти на столе, вяло и непонятно зачем, приподнимая её края. Так поступаем мы с нелюбимыми, неинтересными и случайными женщинами. Вот она перед нами, готовая на всё! Мы лениво задираем подол её платья, с удивлением видим, что под ним нет трусиков, но желание делать что-то дальше почему-то отсутствует. Тьфу, к чему это такие странные ассоциации!?
– Да, господа, наблюдаю я в данный момент полную фантасмагорию, никак иначе не скажешь! – засмеялся я громко и нервно. – Ладно, перейдём к делам нашим насущным. Прошу, присаживайтесь. У меня есть замечательный тост! Выпьем за наших любящих и любимых женщин, которых мы никогда не будем достойны, потому что они существа самого высшего порядка, конечно же, после Бога!
– За любящих женщин! – стройно ответили мне мужчины.
– За любимых мужчин! – грустно сказала ГРАФИНЯ.
Я неторопливо подошёл к морю, глубоко вдохнул прохладный и солоноватый воздух, задумчиво посмотрел на свой флот, неподвижно застывший на тяжёлой воде.
– ШЕВАЛЬЕ, как вы думаете, сколько времени нам потребуется для того, чтобы восстановить эти корабли?
– Пару-тройку недель, Сир!
– Даю вам неделю, – я вернулся к столу, взял с блюда крупную красную виноградину, задумчиво пожевал её. – БАРОН, подтяните сюда все оставшиеся корабли с севера. Разберитесь с войсками, с крепостями, с флотом, подготовьте на всякий случай достаточное количество резервистов, наведите везде порядок. Будем готовиться к походу!
– К чему, к чему, Сир? – почти одновременно и недоумённо воскликнули БАРОН, ШЕВАЛЬЕ и ПОЭТ.
– Сир, война закончена. О чём Вы!? – ГРАФИНЯ подошла ко мне и легко дотронулась до щеки. – А как же пиры, балы и охота?
– Они не отменяются, моя дорогая, – я поцеловал тонкую руку девушки, потом её маленькое нежное ушко и упругую шейку. – Главную победу следует достойно отметить! Но остались у нас кое-какие незавершённые дела. Вот, когда сделаем последний рывок, добьёмся окончательной виктории, так сказать, то потом будем гулять долго и весело, от рассвета до рассвета, от зари и до зари. Я думаю недели две или три!
– Сир, и куда же мы рванём? – с нетерпением спросил ШЕВАЛЬЕ.
– Имеются у меня кое-какие вопросы и определённые претензии к Рыцарям Ордена Посвящённых. Вот к ним, к тамплиерам нашим недорезанным, и рванём! Да и с пиратами следует разобраться до конца раз и навсегда. Эту тему я хочу закрыть на веки вечные! Хотел я поручить этим идиотам очень ответственное задание – ловлю селёдки… Но не сложилось, видимо, не судьба! Их подчинить, я думаю, невозможно. Всех истреблю! Селёдку будем добывать сами! «Лишь то дело достойно истинного удовлетворения и настоящей славы, которое доведено до конца!». Полковник, как там наши анналы?
– Ваше Величество! Все Ваши мысли остаются в вечности! О, неужели грядёт новая битва!? Неужели экстаз близок!? – глаза ПОЭТА загорелись дьявольским огнём.
– Он дышит нам в плечо! – зловеще засмеялся я. – ГРАФИНЯ, точите кинжалы и поднимайте на дыбы Горных Жеребцов! ШЕВАЛЬЕ, как можно быстрее восстанавливайте мачты и реи, ибо теперь они для вас неопасны! БАРОН, проверьте, не заржавел ли ваш славный меч! ПОЭТ, готовьтесь к приходу вдохновения, вдруг именно в этот раз вы потрясёте мир раз и навсегда!
Я весело посмотрел в безмятежное небо, которое не сулило мне более никакой опасности.
– Как говорил Цицерон наш, Марк Туллий: «Всё достоинство добродетели – в действии». Вот так, и никак иначе! Вперёд и только вперёд! А, вообще, если быть честным до конца… Хочу я истребить этих долбанных монахов и пиратов по одной очень простой причине!
– И какова она, Выше Величество!? – одновременно воскликнули все мои соратники.
– Перекрывать поставки селёдки на Острова, это, конечно, самая большая глупость на свете! Непростительная глупость! Звизгун без селёдки, как секс без оргазма! А «Мундир-Фиш»? Как же без него? Но суть отнюдь не в селёдке!
– А в чём, Сир?!
– В завершённости! Именно в ней! Только она дарует истинный покой! – я грозно топнул ногой.
– Сир, ну с пиратами всё понятно, – осторожно произнёс БАРОН. – Без селёдки, конечно, никуда… Но причём тут Орден? Сколько монахов этих несчастных осталось-то в живых? В принципе, неплохие ребята, я с ними неоднократно общался. Как и мы, они ненавидят пиратов, вечно с ними сражались. Нас никогда не трогали. Мы всегда поддерживали дружеские и добрососедские отношения.
– А что это вы, Граф, так печётесь об этих монахах!? – с подозрением спросил я. – А кто давеча чуть не лишил нас победы с помощью своих пушек?! Ничего себе, неплохие ребята!
– Всё очень просто, Сир. Задурили Магистры им головы. Приказы надо выполнять, куда тут денешься при их-то железной дисциплине!? Предлагаю оставить Орден в покое, урок им дан. Всё-таки, Пираты и Посвящённые, – это, согласитесь, совершенно разные ипостаси! Зачем нам ещё терять людей? Ведь штурм их цитадели – это очень нелёгкое дело! А лучше всё решить мирным путём, подчинить Орден себе, и дело в шляпе!
– Я с вами не согласен. Рыцари пойдут под нож за компанию! Не надо было им связываться с этим морским сбродом. За такие ошибки следует платить! А кроме этого имеются у меня к их Верховному Магистру ряд вопросов, очень интересных вопросов, искренние ответы на которые куда легче получить под пытками, а не в результате переговоров и уговоров!
– Жаль, Сир, – опечалился БАРОН.
– Только так, Государь! – воскликнул ПОЭТ и глаза его воинственно сверкнули.
– Вы правы, Ваше Величество, – хищно улыбнулся ШЕВАЛЬЕ.
– Да, а ещё очень сильно соскучился я по одному своему закадычному другу. МАГИСТРОМ его зовут… – ухмыльнулся я.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Я жалею людей,
Я презираю людей.
Я отчаялся думать
О печалях этого мира
И в свою печаль погрузился.
Артиллерист был худ, высок, бледен и крайне печален. Я, БАРОН, ПОЭТ и ШЕВАЛЬЕ созерцали и изучали его долго, внимательно и угрюмо. Тяжёлое и сосредоточенное молчание нами искусственно и вполне оправданно затягивалось.
– И так! – я, наконец, прервал его сурово и решительно. – Кто вы такой, сударь?
Пленник ничего не ответил, насупился, ещё больше побледнел. Я встал, не торопясь, подошёл к нему вплотную, легко и весело похлопал по плечу.
– Расслабьтесь, дружище! С чего это вы так напряглись? Прошу к нашему, так сказать, шалашу. Давайте выпьем, закусим, а уж потом вдоволь и не торопясь побеседуем.
Артиллерист поглощал пищу жадно и быстро. Его скулы, заросшие рыжей щетиной, смешанной с сединой, двигались так интенсивно, что у меня на мгновение зарябило в глазах.
Я резко встал. Все вскочили вслед за мною.
– За Артиллеристов, за Богов Войны?
– За Артиллерию!!!
Потом последовал ещё целый ряд замечательных тостов.
– За Огонь!
– За Пламя!
– За Силу и Мощь!
– За Дам, наших верных соратниц и сподвижниц!
Наконец пушкарь насытился, расслабился, подобрел и заметно осоловел. Наступило время полного доверия, задушевных товарищеских бесед и искренних откровений.
– Сударь, давайте поговорим начистоту, – осторожно произнёс я. – Мне, в принципе, всё равно, кто вы такой. В любой момент я могу отпустить вас с миром. Ради Бога, идите на все четыре стороны, я вас не удерживаю и не неволю. После драки кулаками не машут. Война окончена. Покой и тишина воцарились на Островах. Пришла пора возвращаться домой…
– Сир, благодарю Вас за благородство и великодушие, – хрипло сказал пленник.
– Не за что, сударь, – усмехнулся я. – Но перед тем, как мы расстанемся, хотелось бы всё-таки узнать, кто вы такой?
– Человек, Сир, просто человек.
– О, дорогой мой человек, если бы вы знали, как зыбка бывает порой грань между людьми и теми, кто ими не являются!
– Простите, Сир, не совсем понял, – вздрогнул Артиллерист.
– Уже традиционно отвечаю, что я, к сожалению, сам, подчас, многого не понимаю, – я скорбно улыбнулся и сделал знак БАРОНУ.
Рюмки были мгновенно наполнены.
– За Острова!
– За мир на Островах!!!
Я придвинул своё кресло к стулу пленника, доверительно положил руку ему на плечо.
– А вы знаете, дружище, я, пожалуй, готов принять вас к себе на службу. Конечно же, свобода выбора за вами. Но, посудите сами. Куда вам идти? К семье, к жене, к детям, если таковые у вас, конечно, имеются? Допустим, вернётесь вы к ним, ну и что дальше? Ведь надо же как-то зарабатывать себе и им на жизнь! А где вы найдёте достойную работу в этом сложном, несчастном, бедном, разрушенном войной, мире? Я прав?
– В принципе, да, Сир, – усмехнулся Артиллерист.
– А у меня на службе вы будете, как у Христа за пазухой. Гарантирую хорошее жалование, премиальные, отпуск два раза в год. Как вам моё предложение?
– Надо подумать, Сир, – снова усмехнулся мужчина.
– А почему, сударь, вы не спросили меня, кто такой Христос? – хищно ухмыльнулся я. – Отсутствие этого вопроса с вашей стороны свидетельствует или о вашей не любознательности или о кое-чём другом!
– О чём же, Сир? – нахмурился Артиллерист.
– Да о самом разном, – я слегка хлопнул его по плечу, отчего он вскрикнул и резко ткнулся лицом в стол. – И так, кто вы такой?!
– О, Боже, мой нос!
– Не поминайте Бога всуе! Сударь, ему нет никакого дела до вашего травмированного носа! – возмущённо воскликнул я. – И так, всё-таки, кто вы такой? Даю пять секунд на размышления.
– Я – Главный Инженер Артиллерии Ордена Посвящённых, Сир!
– О, как!? – удивился БАРОН.
– Ишь, ты!? – обрадовался ШЕВАЛЬЕ.
– Однако!? – усмехнулся ПОЭТ.
– Ибо… То, что нам надо! – восхитился я. – А что ещё вы можете нам сказать, бомбардир вы наш неприкаянный!?
– Сир, я не бомбардир! В мои функции входит конструирование и производство орудий, ружей, пистолетов и боеприпасов к ним.
– Ничего себе! – изумился я. – У Ордена имеются и ружья и пистолеты? А почему вы их не применили в недавних боях?
– Сир, пока произведена только одна пробная партия в десять штук, – потупился Инженер. – Она ничего бы не решила. Нам просто не хватило времени. Все силы были брошены на производство пушек.
– Скажите, уважаемый, а ведь где-то я вас раньше видел, – задумчиво произнёс ПОЭТ.
– Полковник, ну где вы ещё могли видеть этого индивидуума, как не в Агентстве по Контактам! – рассмеялся я.
– Бог мой! Точно! – изумился ПОЭТ. – Я ещё тогда подумал, а почему он такой нескладный, тощий и бледный!?
– Язва…, – печально произнёс Инженер.
– Знаете, господа, – это отрадно, что с каждым днём здесь на Островах ряды землян и инопланетян всё пополняются и пополняются. Мне нужны не просто подданные, а умные, умелые и образованные подданные, – я встал, прошёлся туда сюда, задумчиво посмотрел на багровое солнце, которое уже готовилось к неизбежному закату. – БАРОН, налейте ещё по одной. Ах, какой, однако, конструктивный и интересный разговор складывается у нас сегодня!
Мы все выпили, закусили, полюбовались предзакатным небом, помолчали.
– Сир, – робко и тревожно спросил Инженер. – Вы упомянули каких-то инопланетян. Я не ослышался?
– Конечно, нет, дорогой вы мой человек! – широко улыбнулся я, а потом осёкся, насторожился, остро взглянул на ПОЭТА.
– Сир, он человек, – усмехнулся мой Летописец. – Вы же прекрасно и сами это чувствуете. У него нет Матрицы.
– Так, вот, дорогой мой человек! – жизнерадостно продолжил я. – Чуть попозже, обещаю, мы более подробно поговорим об этом, а сейчас меня интересуют несколько иные, сугубо приземлённые темы.
– Какие же, Сир?
– Ну, во-первых. Вы женаты?
– Увы, нет, Сир, – печально ответил Инженер. – Жена меня бросила, детей не имею, родители умерли. Тоскливо мне было, очень плохо себя чувствовал. Я от этой безысходности и подался в Агентство, устроился начальником Первого Технического Отдела, а потом не возражал и против отправки на Острова. Платят хорошо. Двойная выслуга лет. Премиальные, однако… Были…
Я и мои соратники громко и весело рассмеялись.
– А скажите-ка, Эдисон вы наш, как бы нам воспользоваться трофейными орудиями? Вы сможете организовать в самые краткие сроки выпуск боеприпасов и обучение персонала?
– Сир, я не предатель! – Инженер гордо расправил свои хилые и узкие плечи. – На этих Островах решается судьба всего человечества, и я готов отдать за него жизнь!
– Упаси вас Бог, что вы! – я возмущённо замахал руками. – Какая измена!? Речь идёт всего-навсего о перемене мировоззрения, о некоторой смене убеждений, только и всего! Человечеству вы никак не навредите, наоборот, поможете ему преодолеть определённую магическую черту, за которой последует мощный рывок в его развитии! Перед ним откроются совершенно новые горизонты, перспективы! Уж поверьте мне!
– И каким же образом, и в связи с чем же они откроются, Сир!? – с большим скепсисом спросил Инженер и очень внимательно посмотрел на меня.
– Буду с вами предельно честным, – я подцепил на вилку холодное мясо и стал его неторопливо жевать. – Планы мои таковы. Сначала я наведу окончательный порядок на Островах, восстановлю на них мир и спокойствие, а потом рвану дальше, – в Космос, в Бездну! Земля пусть пока живёт, как жила. Она для меня свята и любима, так как я её благодарный сын. Блудный, но любящий и вечно её помнящий. Поброжу, постранствую, обогащусь новыми знаниями и потом принесу их человечеству на блюдечке с голубой каёмочкой, так сказать. Вот вам и основа для дальнейшего прогресса человечества!
– Грандиозный замысел, Сир! – восхитился Инженер.
– А, то, как! – усмехнулся я. – Ничто и никто не помешает мне в моих планах. Будете вы со мной или не будете, мне, в принципе, всё равно. Но помощь ваша на данном этапе была бы кстати. Гарантирую хорошую зарплату и премиальные.
– И куда же Вы собираетесь рвануть в первую очередь, Сир!? – почти одновременно спросили меня мои соратники.
– Как, куда? – удивился я. – Сначала на Большую Землю, повидаюсь там кое с кем, а затем буду готовиться к выполнению Основной Миссии. Ведь я как никак ИЗБРАННЫЙ, а значит должен понять цель и смысл своего предназначения!
– Сир, и каким же образом и где будет осуществляться эта Ваша самая основная Миссия? – обеспокоено встрепенулся ПОЭТ.
– Об этом позже, господа, – усмехнулся я и снова обратил свой царственный взор на Инженера. – Вернёмся к началу… И так, сударь, я предлагаю вам следующие условия. Во-первых, дарую вам дворянство и поместье. Во-вторых, назначаю Советником по Вопросам Науки. Кстати, каково ваше образование?
– Сир, я имею дипломы по математике, физике и химии, являюсь доктором наук и профессором Стэндфордского Университета!
– Прекрасно, превосходно! – воодушевлённо воскликнул я. – То, что надо! Профессоров в наших рядах до сих пор не наблюдалось. Увы, увы… Имеются всякие там мореплаватели, полководцы и воители, псевдо поэты и неплохие писатели, авантюристы, шпионы, мастера мечей, гуляки, бабники и пьяницы… Всего этого добра у нас навалом! И, о, горе! Ни у кого из них нет какой-либо учёной степени! Представляете!? Кругом только одни Бароны, Графы и Герцоги, кое кто из них имеют дипломы о высшем образовании, но нет даже ни одного самого завалящего кандидата наук! Теперь нам станет намного легче! Ладно, так и быть, дарую и вам титул Барона, чтобы вы впредь не испытывали никаких комплексов неполноценности. Жену вам подберу. Думаю, что достойная дама при моём дворе найдётся. Горный Жеребец, само собой! Маленький и уютный замок вам гарантирован. Ну, всё, дело в шляпе! По рукам!?
– Сир, благодарю Вас за эти заманчивые предложения, но мне необходимо получить от Вас одно обещание, – взволнованно сказал ПРОФЕССОР. – Это очень и очень важно!
– Я весь во внимании, Барон!
– Ваше Величество, поклянитесь, что всё-таки ни при каких условиях и никогда не причините никакого вреда планете Земля!
– Боже мой, ну я же вкратце уже обрисовал вам свои планы! Но я преклоняюсь перед вашей силой духа и преданностью человечеству! – совершенно искренне произнёс я. – Учитесь, господа, вот с кого надо брать пример! Клянусь, Барон! Клянусь Богом и своей честью! Но вам тоже придётся принести мне Клятву Верности. Такова традиция, таков порядок, таков закон!
– Я готов, Сир!
– Ну что же, становитесь на одно колено, сударь.
Я обнажил ЭКСКАЛИБУР, подошёл к новоявленному Барону, положил клинок ему на плечо.
– Посвящаю вас в Рыцари! Клянитесь верой и правдой служить Императору Трёх Островов, защищать и оберегать его и Империю до последней капли крови!
– Клянусь!
– Да будет так!
Я с удивлением увидел слёзы, вдруг навернувшиеся на глаза новоявленного Рыцаря. На душе стало благостно и светло.
– Кстати, позвольте представить моих соратников. Буду говорить начистоту. Перед вами ПОЭТ. Мой Придворный Летописец. Э, э, э… Инопланетянин. Командир Особого Отдельного Ударного Отряда Морской Пехоты Объединённых Воздушно-Космических Сил Земли. Полковник. Ускоренный воин. Имперский Барон. Истовый патриот нашей планеты.
Глаза ПРОФЕССОРА изумлённо округлились и выпучились до такой степени, что я забеспокоился по поводу их целостности.
– Далее, БАРОН. Первый Мастер Меча, Командующий Южной Группировкой моих войск, Командир Имперской Гвардии, Начальник Тайной Имперской Службы. Островитянин. Ускоренный воин. Бывший заместитель Полковника. Подполковник. Имперский Граф. Любитель классической и исторической литературы.
Глаза ПРОФЕССОРА ещё более округлились, его бледное чело вдруг стало наливаться кровью.
– И наконец, ШЕВАЛЬЕ. Мастер Меча, заместитель начальника Тайной Имперской Службы. Командующий моим Экспедиционным Корпусом. Поклонник Сократа и Софокла. Островитянин. Имперский Барон. Как видите, господин Инженер, среди всех этих людей нет никого, кто испытывал бы какую-либо враждебность по отношении к планете Земля.
ПРОФЕССОР издал громкие булькающие звуки, обливаясь потом, опустился на землю, потрясённо и поражённо посмотрел на меня и моих соратников и с дрожью в голосе пробормотал:
– Фантасмагория какая-то…
Мы все засмеялись.
– Господа, клуб любителей данной бессмертной фразы пополнился ещё одним членом! Наши ряды множатся с каждым днём!
Я быстро и решительно наполнил рюмки и произнёс тост:
– За ПРОФЕССОРА!
– За его здоровье!
Мы закусили, а потом все, как один, обратили свои благостные и задумчивые взоры на багровое солнце, уже наполовину опустившееся за свинцово-серый горизонт. Очередной день неумолимо и неуловимо подходил к концу. В гигантском часовом механизме, подвешенном неизвестно кем где-то в далёкой и неведомой пустоте, прокрутились на несколько зубчиков шестерёнки, сдвинулись на одну отметину стрелки, раздался сухой и резкий щелчок. Время как всегда презрительно и вяло помахало рукой пространству и ушло вперёд. Пространство, как всегда, томно дремало на своём привычном месте. Оно было абсолютно спокойным и никуда не спешило.
– Ну что, Барон, надеюсь, у вас исчезли последние сомнения в искренности наших самых добрых намерений в отношении планеты Земля? – я дружески обнял Артиллериста, Советника, ПРОФЕССОРА и Инженера, причудливо соединённых в одном лице.
– Конечно, Сир! Извините меня за то, что я позволил себе испытать чувство недоверия к Вам!
– Ничего, ничего! Недоверие зачастую предшествует вере! Истина всегда выковываются в горниле сомнений и метаний!
– Как хорошо сказано, Сир! – задумчиво произнёс ПОЭТ. – Цитатник пополняется и переполняется.
– Ваше Величество, было бы неплохо вернуться к начальной и основной теме нашего разговора, – буркнул БАРОН.
– Да, Сир, было бы неплохо, – озабоченно сказал ШЕВАЛЬЕ.
– А какова эта тема, друзья мои? – я окинул всех рассеянным и слегка недоумённым взглядом.
– Сир, мы говорили об артиллерии, однако!
– Ах, да… – я тряхнул головой, отгоняя от себя неожиданно нахлынувшее томное и грустное настроение. – Пушки, пушки… «Ребятушки, где же ваши пушки? Наши пушки…». Как же там дальше? Не помню…
– Сир! – громкий и негодующий голос БАРОНА окончательно вернул меня в действительность.
– ПРОФЕССОР, так вы сможете помочь нам в использовании артиллерии? На Первом Острове в Первой Провинции есть мастерские, где производят превосходное оружие. Слышали что-либо о мастерах Первой Горы?
– Конечно, Сир! Кто же о них не слышал!? – с восхищением произнёс мой новый соратник. – Ваш меч великолепен, какая сталь!
– Благодарю. Так что нам делать с пушками, вернее, с боеприпасами к ним? Нужны ядра, порох. Без них мы никуда…
– Как, что делать, Сир!? – ухмыльнулся Инженер. – Использовать их по прямому назначении!. Никакие мастерские нам не нужны.
– Не понял, – удивился я.
– Сир, дело в том, что основная часть неиспользованных боеприпасов находится неподалёку от сюда, в соляных пещерах Третьей Провинции.
– Вот как!? – раздался радостный возглас БАРОНА. – Прекрасно, отлично! Теперь всё дело только за подготовкой артиллеристов. Ну, это проблема небольшая.
– Сударь, вы неправы! – строго и возмущённо произнёс Инженер – Именно эта проблема является главной! Хороший наводчик-бомбардир в нашем деле на вес золота! Засыпать порох, закатать ядро и зажечь фитиль сможет любой идиот. А вот навести орудие точно на цель, да сделать меткий выстрел, – это совершенно другая история!
– Скажите-ка мне, громовержец вы наш огнедышащий, а почему вы так настороженно ко мне отнеслись? Почему!? – я пристально посмотрел на ПРОФЕССОРА. – С чем связаны ваши тревоги и сомнения по поводы судьбы нашей прекрасной планеты?
– Сир, как я понял со слов КООРДИНАТОРА…
– Снова этот мерзкий и зловещий тип! – нервно прервал я собеседника. – Что он хоть из себя представляет?!
– Человек как человек, Сир… Возраста, роста и ума среднего, но чрезвычайно честолюбив. Крайне тщеславен. Хитёр. Изворотлив. Имеет определённые странности в поведении. Всё о чём-то думает, размышляет, несколько отстранён от действительности. Периодически беседует сам с собой, постоянно что-то бормочет и вздрагивает.
– Правильна ли эта характеристика? – я взглянул на БАРОНА и ПОЭТА.
– В принципе, да, – кивнули они.
– Ладно… Так что сказал вам КООРДИНАТОР по поводу меня?
– Сир, он под страшным секретом поведал мне, что Вы являетесь агентом могущественной инопланетной цивилизации, которая хочет поработить Землю, а может быть её и уничтожить. Анклав, вдруг появившийся на нашей планете по их воле, является плацдармом для дальнейшей вражеской экспансии и угнетения Землян!
Я засмеялся, с иронией взглянул на ПОЭТА. Он ухмыльнулся и сказал:
– Сир, у меня есть тост.
– Ну-ка, ну-ка, заоблачный вы наш!?
– Как сказал когда-то Теренций Публий: «Превратный смысл легко придать чему угодно злостным толкованием!», – ПОЭТ пронзительно посмотрел на ПРОФЕССОРА и остро на меня. – Так выпьем же за то, чтобы у нас всегда хватало ума противостоять ложному злословию!
– Прекрасно сказано! – восхитился я. – За ум, противостоящий глупости!
– Ура, ура, ура!!!
– А кто такой этот Теренций? – как всегда с искренним любопытством спросил ШЕВАЛЬЕ. – Тоже римлянин?
– Да, древнеримский драматург, – улыбнулся ПОЭТ. – Сир, кстати, в контексте наших недавних дискуссий о творчестве хочу привести одно гениальное высказывание этого человека.
– Валяйте, – благодушно произнёс я.
– «Ничего нельзя сказать такого, что не было бы сказано раньше!».
– Великолепная фраза! Но почему после неё становится так тоскливо и грустно на душе? – я печально посмотрел во тьму, которая, как это бывает только на юге, вдруг резко и решительно поглотила всё вокруг. – Эй, кто-нибудь, света нам!
Рядом со мною мгновенно возник Гвардеец. Он поставил на стол огромный канделябр, быстро и умело зажёг свечи, а потом легко растаял в темноте.
– ПРОФЕССОР, а вы сами верите в эту зловещую историю, рассказанную вам КООРДИНАТОРОМ? – я задумчиво потыкал вилкой в холодные остатки мяса.
– Частично, Сир.
– Это как?
– Ну, неожиданное, загадочное и, я бы сказал, сверхъестественное появление Островов посреди пустынных вод океана, кого угодно повергнет сначала в шок, в ступор, а потом в глубокие раздумья. Сир, согласитесь, что это очень необычно и не поддаётся никакому рациональному объяснению! – воскликнул Инженер.
– Абсолютно с вами согласен, – усмехнулся я. – Но вам всё-таки это объяснение было преподнесено на том самом пресловутом блюдечке с голубой каёмочкой, не так ли? И вы его с лёгкостью приняли.
– А как было не принять, Сир? – насупился ПРОФЕССОР.. – Иных версий у меня не имелось.
– Вы знаете, а КООРДИНАТОР-то был прав.
– Что, как, не может быть! О, Боже! – мой собеседник вскочил со своего стула, в ужасе воздел худые руки к небу.
– Да, успокойтесь вы! – раздражённо и жёстко произнёс я. – Ваш шеф был прав только в том, что Острова – это порождение загадочного неземного разума. И не более того! Что касается меня, якобы, одного из Всадников Апокалипсиса… Собственно, я не совсем точен. За Апокалипсисом следует тысячелетнее царствие Божье, а здесь у нас несколько иная ситуация, – уничтожение или покорение Земли. Так вот… Острова действительно возникли по воле дружественных нам инопланетян, но цель их появления одна – защита нашей планеты от опасностей извне, из большого Космоса! А моя роль, моя функция – руководить, управлять Анклавом, организовывать, так сказать, переднюю линию обороны. Вот, вкратце, и всё… Кстати недавно я спас нашу Галактику, вернее, Вселенную и, соответственно, нашу горячо любимую Землю от страшной гибели! – гордо произнёс я. – Свидетели этого моего выдающегося подвига перед вами!
