Текст книги "О, Путник!"

Автор книги: Александр Арбеков

– Да, вы правы, Мастер, – нервно усмехнулся ШЕВАЛЬЕ.

Всадники сошлись. Копьё вражеского воина, казалось, должно было вот-вот поразить БАРОНА и снести его с седла, так как конь противника при всей его видимой тяжеловесности, оказался довольно прытким, да и жеребец БАРОНА нёсся вперёд с огромной скоростью.

Острие копья, направленное в голову, находилось, буквально, в полуметре от старого вояки, когда он молниеносно вскинул свой щит и отвёл неотвратимый и смертельный удар вбок! Копьё бессильно скользнуло по щиту и ушло влево. Вражеский рыцарь, стоявший на стременах, по инерции последовал вслед за ним, но не упал на землю, вопреки нашим ожиданиям. Стремена не отпустили его ноги. Воин завалился на бок, запутался в них и могучий конь понёс его прочь от места грядущей битвы! Над полем пронёсся тяжёлый общий вздох. В нём отразились, смешались и перемешались чувства удовлетворения и разочарования.

МАРКИЗА, внезапно оказавшаяся рядом со мною, радостно закричала и захлопала в ладошки. Я искоса и сурово посмотрел на неё. Девушка послала мне воздушный поцелуй и снова вернулась к шатру.

БАРОН в это время поднял своего жеребца на дыбы, выхватил из ножен длинный меч, издал какой-то клич и исполнил свой коронный трюк, – стал вращать клинком над головой с огромной силой и скоростью. Над ристалищем снова пронёсся вздох. Он выражал удивление и восхищение. Среди воинов и с той и с другой стороны началось движение.

– Сообщите командирам! Атаку не начинать, ждать! Готовиться к обороне от тяжёлой кавалерии! – крикнул я Гвардейцам, гарцующим на конях у подножия холма.

Несколько бойцов заспешили к войску с целью передать мой приказ.

– Сир, если нам противостоят не идиоты, то прямо сейчас начнётся наступление, – сказал ТОСИНАРИ.

– Да, я тоже так думаю. Боевой дух у противника подорван. Время лишь усугубит ситуацию. Ему следует нас немедленно атаковать.

Между тем БАРОН завершил свой аттракцион, бросил меч обратно в ножны, подъехал к копью поверженного врага, соскочил с коня и, не торопясь, поднял его с земли.

– Что он делает? – с тревогой произнёс ГРОМ.

– Кто его знает, ещё какой-то трюк, – весело ответил ШЕВАЛЬЕ.

БАРОН поднял копьё над головой и, пробежав несколько шагов, метнул его в сторону неприятеля, а потом сделал сразу несколько неприличных жестов в ту же сторону. Затем воин повернулся к противнику задом, наклонился вперёд и звонко похлопал себе по металлическим ягодицам руками, одетыми в железные перчатки. Это явилось, судя по всему, апофеозом удивительного представления.

Над полем с нашей стороны пронёсся гомерический хохот. Неприятель ответил злобными воплями, а потом раздался мощный звук рога и тяжёлая конница ринулась в атаку. БАРОН ускорился, легко вскочил в седло и быстро поскакал в сторону нашей пехоты.

Я с удовольствием созерцал удивительную картину: одинокая фигурка всадника в матовых доспехах и, надвигающаяся вслед за ним, серебристо-чёрная конная лава. Стало очень тревожно. Но было интересно…

Земля задрожала под конскими копытами. МАРКИЗА, в который раз оказавшаяся рядом со мною, взвизгнула и, ухватив стремя моего коня, прижалась к нему и к моей ноге.

– Эх, милочка! Это вам не по Космосу бродить, трахаться и плести интриги! Это вам не горячие пляжи благословенной Второй Планеты! Это нечто иное! – весело произнёс я. – Мой славный Летописец, как вам сие зрелище!?

– Великолепно, завораживающе, потрясающе! – крикнул в ответ ПОЭТ. – Сир! Истинный поэтический экстаз появляется у меня только в минуты роковые! Первые строки самой гениальной поэмы на свете именно сейчас рождаются в моей голове!

– Превосходно, сударь! – расхохотался я, чувствую прилив адреналина. – Не знаю, осуществится ли ваш замысел до конца, но лучше его иметь, чем не иметь. У имеющего есть что терять!

– Вы правы, Сир! Блажен – творящий!

Между тем конница врага находилась уже в пол сотне метров от нашей тяжёлой пехоты, которая ощетинилась лесом копий, словно гигантский дикобраз. Бойцы первого ряда присели на одно колено, тесно сомкнули щиты, упёрли копья в землю. Бойцы второго ряда пригнулись и сделали тоже самое. Третий и четвёртый ряды стояли в полный рост.

Я услышал звук рога с нашей стороны. Мои славные лучники одновременно натянули тетивы и отправили в сторону вражеской кавалерии тучу стрел. Потери противника были довольно значительны, несмотря на то, что всадники имели великолепную броню. Пострадало много лошадей, так как защищены они были в разы хуже. Лучники успели сделать ещё три залпа до того, как конная лава врезалась в нашу пехоту. Её первый ряд был смят мгновенно, второй не так быстро, сквозь третий конники продрались с большим трудом, последний ряд всё-таки сдержал натиск всадников, так как те до этого понесли достаточно ощутимые потери. Началась свалка и рубка.

Дико ржали и бились поверженные на землю кони, кричали и стонали люди, поле боя обильно окрасилось кровью. Почти все и наши и вражеские бойцы сражались в пешем порядке. Немногие оставшиеся в сёдлах кавалеристы метались между ними, нанося разящие удары мечами в разные стороны, но их лошадям безжалостно подрубали ноги, всадников стаскивали вниз. и скоро на поле боя остались только пешие воины.

Все они находились примерно в одном и том же положении, были облачены в довольно тяжёлые доспехи, сражение шло почти на равных. Почему почти? Да потому, что кавалеристов было меньше, и бились они в непривычной для себя обстановке, не на лошадях, поэтому перевес сил в сторону Имперской пехоты становился всё более очевидным.

Я увидел, как на наши позиции стала надвигаться вторая волна атаки. Пошла тяжёлая пехота.

– Приготовиться Гвардии! – крикнул я в пространство.

От подножия холма в сторону наших войск поскакали гонцы. Вскоре среди алых шеренг началось какое-то перестроение, загудели трубы, послышались зычные команды. Вперёд вынесли Главное Знамя Имперской Гвардии, тяжело развевающееся на ветру, – меч на алом и голубом. За ним появились знамёна пешей и конной Гвардии.

Я увидел БАРОНА, гарцующего на Горном Жеребце, я услышал рёв многих сотен глоток и у меня замерло сердце.

 
Нам Император дал приказ,
С Небес раздался Божий Глас,
Мы победим и в этот раз!
Мы – Императорская Гвардия!
 

Шеренги тяжело и мощно двинулись вперёд. Алели плащи, сверкали доспехи, развевались знамёна, надрывались трубы и волынки, тревожно и яростно ржали кони, дрожала земля.

 
Все, как один, чеканим шаг,
Нам никакой не страшен враг,
Ни жар, ни лёд, ни смерч, ни мрак!
Мы – Императорская Гвардия!
 

– Боже мой, какое зрелище! – восторженно воскликнула МАРКИЗА. – Сир, я хочу к своим соплеменникам! Я же прошла военную подготовку! Почему Вы держите меня здесь!?

– Так надо, – буркнул я. – Как видите, и Третий Советник рядом с нами, а ведь он значительно превосходит вас в определённых способностях.

– Сир, разрешите отбыть к отряду лёгкой конницы, – вмешался в разговор ШЕВАЛЬЕ. – Ведь Вы назначили меня её командиром.

– В принципе, ещё рано, но так и быть, отбывайте. Вы знаете, что делать дальше.

– Есть, Ваше Величество! – юноша вскочил на Жеребца и был таков.

– Почему Вы назначили его командовать именно этим отрядом, Сир? – задумчиво спросила МАРКИЗА.

– Зачем задавать риторические вопросы? – буркнул я.

– Да, понятно… Вы бережёте его, Сир. Он прекрасный воин, но не Бессмертный и даже не Ускоренный. Ну, а лёгкая конница вступит в бой последней, а это увеличивает шансы её бойцов на выживание.

– Почему же!? ШЕВАЛЬЕ почти Ускоренный, он прошёл подготовку по сокращённой программе.

– Сир, не смешите меня! – фыркнула девушка. – Если он столкнётся с настоящим Ускоренным, или, не дай Бог, с Бессмертным, то у него почти не будет никаких шансов!

– Вот именно, почти, – ухмыльнулся я. – Мастерство многое значит, дорогая моя!

– Ну, ну… Я не дорогая, Сир, а любимая!

– Согласен… Я скучал и скучаю по вас, моя прекрасная МАРКИЗА, любовь моя! – неожиданно для себя самого сказал я.

– Скучал вместе с этой девкой с Альтаира?

– Бог с ней… Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь. Не злись, не ревнуй, не устраивай сцен, время для этого сейчас самое неподходящее. Вот победим и во всём разберёмся, – вздохнул я.

– Сам-то ты в это веришь?

– В то, что мы победим или в то, что разберёмся? – усмехнулся я.

– Пошёл ты к чёрту!

– Поговорили…

– Сир! – услышал я крик ПОЭТА и бросился к краю холма.

Гвардия и остатки нашей тяжёлой пехоты ожесточённо бились с врагом. Сражение вступило в основную стадию. Звуки жестокой схватки явственно доносились до холма. Крики, вопли, звон стали, ржание лошадей заполонили всё окружающее пространство. Из-за поднятой пыли было довольно трудно составить единую картину развернувшейся внизу битвы. Всё смешалось и перемешалось в одном гигантском раскалённом котле, в котором варились тысячи людей.

– Государь, разрешите мне принять участие в сражении! – ТОСИНАРИ нервно теребил уздечку, его жеребец нетерпеливо перебирал копытами.

– Спешьтесь, Князь… Ещё не время. Сохраняйте терпение и спокойствие, прошу вас! – я нахмурил брови. – Вон, берите пример с ГРОМА.

– Сир, а кто он, собственно, такой!? Что за тип? – МАРКИЗА с подозрением посмотрела на Мастера. – Вы нам его до сих пор так и не представили, чёрт подери!

– О, узнаю мою милую девочку! – засмеялся я.

– Я тебе не девочка, и не твоя, сколько можно это повторять!?

– Она прекрасна, Сир, – сказал ГРОМ, задумчиво глядя на МАРКИЗУ. – Великолепная женщина! Какая порода! Какая стать! Да, проблема выбора, увы, – это главная проблема в жизни. Вернее, одна из главных…

– Совершенно с тобой согласен, – нахмурился и загрустил я.

– Так, кто же он такой, Сир!? – нервно и настойчиво повторила свой вопрос девушка, не забыв, как бы, невзначай, снять шлем и встряхнуть прекрасной и густой пшеничной чёлкой.

– Да, Сир, мне тоже очень интересно, кем является наш спутник? – спросили ПОЭТ и МОЛОТ одновременно.

– Честь имею представить, – устало сказал я. – ГРОМ – мой брат, МАРСИАНИН, ВЕРШИТЕЛЬ…

Если бы не звуки битвы, происходящей внизу, то наверняка, после моих слов в мире воцарилась бы полнейшая тишина. Я решительно прервал затянувшееся недоумённое молчание.

– Тяжёлую конницу в бой! – крикнул я в пространство. – Правому флангу зайти к противнику с тылу, блокировать его по всей линии фронта! Левый фланг бросить на лёгкую кавалерию врага! Пусть его поддержит наша лёгкая конница!

От подножия холма в сторону поля боя стремительно поскакали Гвардейцы. Вскоре наша тяжёлая конница появилась за спиной пехотинцев противника. Началась безжалостная и кровавая рубка. Враг сопротивлялся ожесточённо, яростно, но исход битвы был почти предрешён. Имперская тяжёлая кавалерия совместно с лёгкой конницей схлестнулась с конницей неприятеля. Облако пыли накрыло место схватки. Теперь котёл поля битвы бурлил, кипел в полную силу, покрывался и переполнялся зловещей кровавой пеной. О, Боже, как ненавижу я войну!

С противоположного холма вниз стали спускаться на лошадях шесть фигурок, облачённые в блестящие доспехи.

– Ну, что же, господа, пришёл и наш черёд! – бодро воскликнул я. – Скоро наступит момент истины! У нас неплохая команда: два Марсианина, один Бессмертный Глорианин, один Ускоренный Мастер и один просто Ускоренный, но довольно сильный воин. Разомнёмся, други мои!

– Конечно, Сир! Наконец-то наш час пробил!!!

– А я?! – раздался не крик, а вопль МАРКИЗЫ. – Сир, их шестеро, а вас пятеро, это недопустимо! Я тоже готова идти в бой!

– Брат, – обратился я к ГРОМУ. – Пожалуйста, свяжи эту даму и положи её на самое мягкое ложе в шатре. Вот верёвка. Её невозможно разорвать.

ГРОМ решительно шагнул к МАРКИЗЕ. Она неожиданно для всех мгновенно ускорилась и оказалась за спиной у моего родственника.

– О, как!? – искренне удивился он.

– Что ты хочешь, однако! Она – Седьмой Советник Совета Бессмертных планеты Глория.

– Да, – это серьёзно, – усмехнулся ГРОМ.

Сир, прошу Вас! – уже жалобно произнесла МАРКИЗА. – Я не могу оставить Вас одного в беде! Я хочу быть с Вами до конца!!!

– Что за глупость! Я буду находиться в потрясающей, весёлой компании, – устало произнёс я. – ГРОМ!

МАРКИЗА снова ускорилась, видимо, до максимума своих возможностей, но ГРОМ играючи перехватил её на пол пути к Горному Жеребцу.

– Извините, Миледи, но слово Императора – Закон!

После того, как девушка была надёжно связана и уложена в шатре, мы, – пятеро вершителей судеб мира, спустились с холма.

– Лейтенант, – обратился я к одному из Гвардейцев. – Я вижу, вас осталось всего трое. Надеюсь, все Ускоренные?

– Так точно, Ваше Величество!

– Пожалуйста, поднимитесь наверх. В шатре находится важная особа, имеющая для меня очень большую ценность. Охраняйте её, как зеницу ока. Внутрь шатра не заходить. На вопли и любые увещания не реагировать. Если битва закончится не в нашу пользу, попытайтесь увезти её в безопасное место, или пусть она сразу же, если сможет, телепортируется куда-нибудь подальше. Всё понятно?

– Да, Сир!

– С Богом, Капитан!

– Служу Империи! – рявкнул молодец.

Я задумчиво посмотрел на поле боя. Мои войска явно одерживали вверх. «Ещё чуть-чуть, – и дожмут», – подумал я. – «Но всё решится не там, а в другом месте».

– Ну, что, друзья, вперёд!?

– Вперёд, Сир, вперёд! Слава Империи!

– ПОЭТ!

– Да, Сир!

– Вы готовы пополнить Летопись одним гениальным двустишием!?

– Всегда готов, Ваше Величество!

– Как когда-то написал Аль-Маарри:

 
Удар меча тяжёл, но смерть в постели,
А не в сраженье, – намного тяжелее!
 

– Великолепно сказано, Сир!

– А кто такой Аль-Маари, Сир!? – спросил ШЕВАЛЬЕ, появившийся внезапно рядом с нами.

– Откуда вы взялись, сударь!?

– Ваше Величество, я увидел, как Вы спускаетесь с холма, и решил уравнять Ваши шансы перед решающим боем!

– Спасибо, Граф! Вы вовремя!

– И всё-таки, Сир, кто такой Аль-Маари!? – юноша лихо гарцевал в развевающемся алом плаще на Горном Жеребце, яростно скалившем зубы в предчувствии грядущей схватки. – Сир, он случайно, не грек!?

– Ах, мой юный друг, вы неисправимы! – расхохотался я и с места пустил БУЦЕФАЛА вскачь. – Это, кажется, сириец!

Мои соратники устремились вслед за мной. Воздух упруго засвистел в ушах. Адреналин начал переполнять кровь.

Неожиданно сбоку от себя я увидел ШЕВАЛЬЕ, который быстро догнал меня и даже чуть-чуть опередил. Юноша скакал легко и небрежно, держась за повод одной рукой. Он сидел в седле прямо, как влитой, и весело смотрел на меня. Я удивился и насторожился, когда увидел выражение его лица. Сердце в моей груди тревожно и гулко забилось, я мгновенно вспотел, во рту стало сухо и горько.

– Ну, что же, ПУТНИК! Любой интересный, увлекательный, а тем более грандиозный спектакль должен быть увенчан достойным и желательно неожиданным финалом! Не так, ли!? Помнишь, я тебе как-то жаловался в Пещере на Вселенскую скуку!? Так вот, знай, – мне не было скучно в наших совместных странствиях, метаниях и в битвах! Мне было очень и очень интересно и забавно! Эх, жаль, что всё проходит! Думаю, что скоро, возможно, настанет твой черёд скучать и развлекаться! Не грусти! Нам ли жить в печали!?

– И какова же твоя роль в этой схватке, господин БОГ!? – гневно и негодующе закричал я.

– Такая же, как и всегда, Сир! Я Ваш верный подданный и не пожалею живота своего в предстоящей заварушке! Я для Вас по прежнему – ШЕВАЛЬЕ, уроженец Первой Провинции Первого Острова, вассал БАРОНА и прекрасной ГРАФИНИ, Мастер Меча, и никто более! Буду биться так, как умею! В этом-то и состоит весь интерес! В этом и заключается самая главная интрига всего, происходящего сейчас и здесь! Кстати, у Вас с ГРАФИНЕЙ скоро и благополучно родится мальчик! И он будет Бессмертным!!! В случае чего я позабочусь о нём и о его матери! Не беспокойтесь, Ваше Величество! Нам ли жить в печали!?

БОГ сделал стремительный рывок вперёд, вознёс над собою сверкающий меч, выкованный славными Мастерами Первой Горы, и подаренный ему мною, и зычно и яростно закричал, сотрясая всё пространство вокруг:

– За Империю! За Императора!

– Империя или смерть! – нестройно, но мощно прозвучало в ответ со стороны кровавого сражения.

Внезапно погода резко изменилась. Подул довольно сильный ветер, море зашумело и заволновалось вдали. Тёмно-серые облака закрыли синий и безмятежный лик неба. Стал накрапывать мелкий дождь. Где-то неподалёку сверкнула первая слабая молния, раздался пока ещё нерешительный раскат грома.

Эх, – что может быть лучше плохой погоды!?

ПОСЛЕСЛОВИЕ. (Двенадцатая беседа с Богом)

Мы сидели в удобных мягких креслах перед пылающим камином, неторопливо цедили старый выдержанный коньяк из пузатых бокалов, с удовольствием затягивались огромными гаванскими сигарами. Сизые ароматные струйки дыма лениво поднимались к бревенчатому потолку нашей старой, но временной обители и, не достигая его, томно рассеивались где-то на полпути, растекаясь и растворяясь в тёплом воздухе.

– Поздравляю! – БОГ вытянул руку с бокалом в мою сторону.

– С чем? – недоумённо спросил я, чокаясь с ним чисто автоматически.

– Как, с чем!? – возмутился ОН. – По моим сведениям, ты наконец-то закончил РОМАН?

– Твои сведения не совсем верны, – усмехнулся я. – Я завершил написание всего-навсего Третьей Книги.

– Да, нет! В этом вопросе я никак не могу ошибаться! Собственно, и в других тоже… – категорично заявил ОН.

– На этот раз ты ошибся, – снова усмехнулся я.

– Постой, постой, но именно Третьей Книгой завершается твой РОМАН! Я это точно знаю! – БОГ начал злиться. – Как ты любишь говорить: «Бог любит троицу!». Мне действительно нравится эта цифра. И ещё мне почему-то по душе семёрка. Не знаю почему, но по душе…

– Эх, ты наш великий, всемогущий и всё ведающий! – довольно произнёс я. – Наконец-то и на старуху нашлась проруха! Вот ты и прокололся! Вот ты и ошибся!

– Это невозможно, – упрямо пробормотал БОГ и сделал большой глоток из бокала.

– Всё возможно, если речь идёт о загадочной, таинственной, мятущейся и непредсказуемой душе писателя, или любого другого творческого человека. Ты же когда-то выразил точно такую же мысль, помнишь, когда мы с тобой сидели в этом же доме перед тем, как я собрался писать книгу!

– Да, да, припоминаю… – неохотно согласился БОГ.

– О, – этот давний-давний спор о судьбе, предопределённости, случайности, вариантности и свободе выбора! – я тоже отпил добрую дозу коньяка, с удовольствием затянулся сигарой.

– Да, спор древний, как самый древний из миров, – буркнул ОН.

– Кстати, как они там, мои любимые Параллельные Пространства?

– Живут, хлеб жуют, – усмехнулся БОГ. – И всё-таки, мне не совсем понятна ситуация, сложившаяся с твоим РОМАНОМ. Определённая программа твоего существования на этом свете, как это и положено, в тебе давным-давно заложена. Какие-либо значительные отступления и отклонения от неё невозможны. Ничего не понимаю!

– «Ничего не понимаю»… Как мне ласкает слух эта фраза, произнесённая самим БОГОМ! – рассмеялся я. – И не поймёшь, друг ты мой заоблачный! А знаешь, почему?

– И почему же?

– Да потому, что я сам просто пока ещё до конца не определился с судьбой своего творения! Я нахожусь в подвешенном, нейтральном состоянии. Может быть, всё-таки я продолжу РОМАН, а может быть, и нет… Возможно, я его просто сожгу, да и всё! Вернее не сожгу, а удалю из компьютера безвозвратно! Я, если говорить честно, в данном случае полностью согласен с бессмертной поговоркой: «Первый блин – комом!». Не нравится мне эта книга, ой как не нравится! Она явно слабовата. Хотелось написать что-нибудь более достойное. Но, увы, увы…

– Ты это брось, писака наш неудовлетворённый! – возмутился БОГ. – Проба пера тебе удалась. Вот не писал ты никогда, а тут, вдруг, раз, сел за стол, – и готово! Вещь-то неплохая! Так всё просто! Сел, и бац, вот он, – РОМАН! С чего это произошло, почему? Ты же прекрасно понимаешь, что случайностей на свете не бывает.

– Кто его знает, – буркнул я. – Вопрос о случайностях и закономерностях так же сложен, как вопрос о судьбе и свободе воли. Надоело над ними ломать голову. Бог с ними!

– Да, я действительно всегда с ними и с вами, – засмеялся ОН. – Ладно, предлагаю выпить за успех! Он нужен и тебе и мне.

– За успех! – вяло улыбнулся я.

Зимний ветер за прочными стенами нашей уютной обители заметно усилился. Он злобно бросал в окна пригоршни противного мокрого снега, который почти сразу же безнадёжно таял и стекал по стеклу мутными и бессильными струями. Крыша сотрясалась от яростных воздушных порывов, чердак скрипел и гудел. Тьма за окнами сгустилась и спрессовалась в нечто непонятное и зловеще манящее к себе так, что мне вдруг захотелось потрогать её плоть.

– Обожаю такую погоду, – расслаблено произнёс БОГ, делая глубокий глоток из бокала.

– Я тоже, но только в том случае, если за ней наблюдаю из надёжного, тёплого, уютного и комфортного жилого помещения.

– Да, тому, кто сейчас в пути, не позавидуешь!

– Да, уж!

Мы помолчали, позволили пламени камина на некоторое время овладеть нашими сущностями. Первым благостную тишину нарушил ОН.

– Так ты будешь всё-таки писать продолжение или нет? Ничего не пойму!

– Ты надо мною издеваешься? – раздражённо откликнулся я. – Если уж даже ты не знаешь ответа на данный вопрос, то как я могу на него категорично ответить?! Не ведаю, уж прости! Как карта ляжет! Всё зависит от настроения!

– Увы, увы… Настроение не подвластно даже БОГУ! Тонкие структуры души, знаешь ли…

– Вот как!?

– Да, именно так…

– Превосходно!

– Как ни странно, меня в сюжете твоего РОМАНА в первую очередь заинтересовала любовная линия, – усмехнулся ОН. – Даже не представляю, как ты выпутаешься из данной сложной ситуации. Ну, если конечно решишься писать продолжение.

– А может быть, я и не буду его писать именно потому, что не представляю, как из этой чёртовой ситуации можно выпутаться!? А вообще, определённая недосказанность произведения имеет свой шарм, свою прелесть. Некоторая незавершённость пробуждает интерес и фантазию.

– Может быть, может быть… – задумчиво произнёс БОГ и рассеянно посмотрел в окно, за которым по-прежнему царствовали промозглый яростный ветер и мерзкий серый снег. – Эх, чего-то мне не хватает, чего-то хочется, такого, этакого!

– Да, холодная водочка с квашенной капустой и мочёным арбузом сейчас не помешали бы, – усмехнулся я. – Да и сало с чесноком и с чёрным ароматным хлебом не было бы лишним. Коньяк – это конечно божественный напиток, но баловство, оно и в Африке баловство!

– Ты, как всегда, в своём репертуаре! – засмеялся он. – А не махнуть ли нам прямо сейчас для контраста в пустыню Калахари, а потом – в Антарктиду!? Мы там ещё не бывали! А!? Вот где водка пойдёт на ура!

– Согласен! – оживился я. – Всё в нашей жизни построено на контрасте. Иначе теряется всякий интерес! Так что, вперёд!?

– Постой, мой юный друг, – задумчиво усмехнулся ОН.

– Какой я тебе юный?! – возмутился я.

– Ну, ну…

– Ах, да…

– Имеется у меня к тебе одна просьба. Пустяковая…

– Слушаю тебя, мой старый друг.

– Ну, ну. Порезвись…

– Извини…

– По пустякам никогда не стоит извиняться, – поморщился ОН. – Так вот. Прочитай мне какое-нибудь своё стихотворение, которое самое лучшее. По твоему мнению.

Я задумался, улыбнулся.

– Слушай.

– Весь во внимании!!!

– Это стихотворение посвящено одной прелестной женщине, которую я когда-то любил.

– Ну, ну…

– И так… – я сделал большой глоток коньяка, а потом продекламировал:

 
Я опять пленён тобою,
Я опять не сплю ночами
В доме, где, гремя ключами,
Бродит сторож с бородою.
 
 
Борода его космата,
Как трава в осеннем поле,
Цвета пепла и заката,
Без былой упругой смоли.
 
 
Он хрипит и дышит шумно,
Он поёт, а, может, плачет,
Непонятно и безумно
С тенью собственной судачит.
 
 
Спотыкаясь о пороги,
Исчезает в коридорах,
Оставляя зуд тревоги,
Растворяющийся в порах.
 
 
Мы не спим. На сердце – холод.
Жаль чего-то, жаль кого-то.
Кто уже давно не молод,
Новый день кому – забота.
 
 
Мы не спим во тьме, где шорох
Громче гулкого набата,
За окном акаций ворох,
Ароматнейшая вата…
 
 
Твоё тело обнимая,
Умираю, засыпаю,
И, как лёд, себя ломаю,
Жизнь чужую понимаю…
 
 
Ночь… Акации цветенье…
Коридор… В конце тупик…
Я несчастен… Я – старик…
 

– Спасибо! – грустно произнёс Бог. – Гениально. Классно. Мощно. Потрясающе! Ты мне очень сильно поднял настроение. Может быть мне пойти куда-нибудь, да и повеситься!?

– Ты же не можешь повеситься или лишить себя жизни каким-либо иным способом? – осторожно спросил я. – Или я ошибаюсь!? Возьми себя в руки! Бог, который повесился… Это кое что!!! О, как! Однако! Ничего себе! Ишь, ты!

– А, «Ибо»? Твоё знаменитое «Ибо»!?

– Ах, да… Ибо!

– Ну, – это же совершенно другое дело! А вообще-то, ты ошибаешься, – поморщился ОН. – Ты во многом ошибаешься. Мир очень сложен и до конца непонятен… Мы как-то говорили на эту тему.

– Да, был такой разговор, – усмехнулся я. – Но тебе-то он понятен!? Ну, а я когда-нибудь хотя бы приближусь к осознанию сути и смысла бытия?

– Навряд ли… – ответил БОГ.

– Вот так!? Ты же как-то обещал сделать меня Ангелом и в этой ипостаси я должен был понять почти всё!? – грустно произнёс я. – Жаль… А, вообще, к чему все эти наши встречи и беседы, если мне почти ничего не дано понять и познать!? Так, пустая трата времени!

– Не совсем пустая, успокойся! – нервно и неопределённо произнёс БОГ. – Ну что же, Калахари, Антарктиды, бани и баб никто не отменял! Перестреляем всех пингвинов! К чёртовой матери, их, идиотов!

– Но, пингвины-то здесь причём!? – встревожился и возмутился я.

– Они всегда меня раздражали! – угрюмо буркнул ОН – Уроды! Ходят тупо туда-сюда, как конченные придурки. Зачем, к чему и почему!? Пусть ползают, плавают! Но ходить-то зачем!? Ходит, как положено, только человек! Царь природы! Моё подобие!

– Пожалуйста, не трогай пингвинов! На что они тебе сдались!?

– А вот так!

– Ну, тогда я с тобой никуда не отправлюсь, уж извини! Пингвинов мне всё-таки жалко.

– Хорошо! Чёрт с ними! Пусть живут! Вперёд, ПУТНИК!

– Вперёд, СТРАННИК!

– Мы ещё прикурим от Солнца!!!

– И не однократно!!!