Текст книги "О, Путник!"

Автор книги: Александр Арбеков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 78 (всего у книги 92 страниц)

– Скажите, а у вас под шапочкой случайно нет косичек с белыми бантами, а под свитером не скрывается ли белое платьице с рюшками, а под юбкой не сокрыты ли белые гольфики, или, как там правильно, гульфики?

– К чему эти дурацкие вопросы!?

– Сир… – нахмурился я.

– Ах, да… Ну, конечно же! Сир! – САГИТТ поморщилась, встала и подошла к стойке бара.

– Да вспомнил я один анекдот, который, я думаю, будет более чем уместен в данной ситуации.

– Ну-ка, ну-ка, Сир, – девушка лихо перемахнула через стойку, явив в полёте миру плотные трусики оранжевого цвета. – Вот он, мой любимый вермут, беленький, да ещё и без сахара. Обожаю! Так что там с анекдотом, Ваше Величество!?

– А анекдот таков, – сказал я, вставая и подходя к окну. – Как-то идёт по ночному кладбищу подгулявший мужик. Чёрное небо, огромная белая Луна, какой-то скрип в отдалении, слабое мерцание огней, вздохи, охи в темноте, лёгкий запах тлена. И вдруг возникают перед прохожим две фигуры. Одна из них представляет собой огромного пьяного детину с битой в руках и с наглой ухмылкой на лице, а другая, – маленькую полупрозрачную девочку в белом платьице, в белых гульфиках, и с белыми бантами на тонких косичках. И смотрит на вас эта девочка мерцающими и завораживающими глазами очень задумчиво и пристально, и улыбается мило и зловеще… С кем бы вы захотели иметь дело? С этой девочкой, или с детиной!?

– Ах, Сир, да вы просто душка! – развязно и слегка истерично рассмеялась САГИТТ, подходя ко мне с высоким бокалом в руках. – Предупреждали же меня, предостерегали, инструктировали и напутствовали! И совершенно правильно делали! А нельзя ли услышать из ваших царственных уст какой-нибудь стишок?

– За вас, Баронесса, за ваше светлое естество, которое, надеюсь, никогда не переборет тьма! – я сделал большой глоток коньяка, а потом взял руку девушки, обаятельно прищурился, как я умею это делать, легко и томно поцеловал её.

– Ах, как Вы добры ко мне, Сир! Но почему же только Баронесса!? – с негодованием воскликнула САГИТТ. – Я не люблю мелко плавать!

– ГРАФИНЯ и МАРКИЗА у меня уже есть, а до Герцогини вам, цыпочка, ещё расти и расти, в прямом и переносном смысле этого слова! Да и похудеть не мешало бы. Вон, какая у вас попа толстая, однако! – я насмешливо сощурил глаза в своей коронной томной улыбке «а ля мачо!».

– А вы хам, однако!

– Сир…

– Какой из тебя сир, клоун!? – взвизгнула САГИТТ.

– О как!? – изумился я. – Ну, это ты зря! А вообще, я не люблю, когда люди в моём присутствии садятся и встают без соответствующего разрешения. Не терплю я хамства, грубости, глупой фривольности, открытого неуважения и панибратства в силу своего статуса, прекрасного воспитания, тонкой душевной организации, полной романтизма и эстетизма. А так называемые стишки пусть вам почитают занюханные вонючие наркоманы со всколоченными волосами и безумными глазами, которые, наверняка, всегда пасутся рядом с вами, но не благодаря вашей неземной красоте и шарму, а в силу всеразрушающей тёмной энергии, исходящей от вас! Дура, – она и в Африке дура! Пошла вон!!!

Никогда не напоминай женщине о возрасте или об отсутствии у неё ума! Старая, как этот мир, истина!

– Ах, так?! – сухой мартини прохладно и приятно окатил моё лицо, кусочки льда чуть-чуть поцарапали кожу на лбу. – Сволочь, хам, мерзавец, ничтожество! Взять его!!! Уничтожить!!! Убить гада!!! Растерзать этого идиота!!! Навсегда!!!

Толстое и прочное оконное стекло вдруг распалось на миллион осколков, которые вспучились под воздействием могучей внешней силы и тяжёлой, мутной волной нависли надо мною, намереваясь окатить и поранить меня с головы до ног, но я мгновенно ускорился и оказался в противоположном конце зала. САГИТТ, очевидно, сделала, то же самое, потому что я увидел что-то белое, оранжевое и жёлтое, мелькнувшее над стойкой бара.

В проёме окна появилось нечто большое, серое, крутящееся, дрожащее и визжащее. Это был какой-то шар, диаметром примерно в полтора метра, который мгновенно остановил своё вращение, на несколько секунд застыл, видимо, сканируя помещение. Потом странный объект снова закрутился и сделал решительный и стремительный бросок в мою сторону. Перед ним из пустоты мгновенно возник ЗВЕРЬ. Он был окутан какой-то тонкой голубоватой дымкой, не виданной мною ранее. Шерсть его извергала разноцветные искры. Облако пара наполнило помещение влажной свежестью. Пёс в мощном прыжке встретился с шаром, столкнулся с ним мошной грудью, взревел, вгрызся в него клыками, распорол его тяжёлую и прочную плоть когтями, вывернул его наизнанку. Ослепительная вспышка поглотила всё вокруг.

Я успел молниеносно сконцентрироваться, присесть, вжаться в стену. Ударная взрывная волна сначала беспощадно впечатала меня в неё, а потом я вылетел за пределы бара куда-то очень далеко! В замедленном движении я увидел летящие рядом со мною кирпичи, буковые панели со стен, фрагменты стульев и столов, дощечки дубового паркета, остатки плазменного телевизора, куски пластика и стекла, и что-то ещё совершенно непонятное. И, о чудо! На уровне своей головы я вдруг обнаружил непочатую и совершенно неповреждённую бутылку виски! Она беззаботно и лениво парила рядом со мною. На её этикетке был изображён какой-то весёлый мужик в красной клетчатой юбке. О, благословенная Шотландия! Мне дан знак! Боже, он дан!!! О, страна героев! Скоро я увижу твои вересковые холмы и суровые скалы! Скоро я окунусь в твои густые, волшебные и волнистые травы! Скоро, забыв обо всём, я растворюсь там в объятиях любимой женщины, которые даруют мне покой! И выкрикну я в твоё высокое, бездонное и синее небо слова великого поэта:

 
Не разлучаются сердца,
Что спаяны в одно!
 

Я успел схватить бутылку до того, как мощно и стремительно врезался в скалы. Я раздробил и разбил их на тысячи осколков, а потом, сметя все другие препятствия на своём пути, шумно и глубоко плюхнулся в море. Ну, что же, РЕЛИКВИЯ сработала своевременно, безукоризненно и безотказно. Силовое Поле функционировало вне всяких похвал. Спасибо вам, мои далёкие папа и мама, бабушка и дедушка, тёти и дяди! Вы подарили вашему чаду и родственнику такие надёжные и прочные пелёнки! Где вы сейчас, милые мои? Наблюдаете ли за мной, сочувствуете ли мне, или вам нет до меня никакого дела, и я остался один-одинёшенек в этом суровом и бушующем мире перед лицом миллионов опасностей?!

Как там мой верный ЗВЕРЬ!? Уцелел ли он после такого чудовищного взрыва!? А куда он, собственно, денется, тот, кто плюёт на Квазары. Самое совершенное существо во Вселенной! Стоп, я не правильно выразился! Нет, нет!!! Самые совершенные существа во Вселенной – это мои ИСЭ, ГРАФИНЯ и МАРКИЗА! Пёс – всего лишь самое могучее, непобедимое и грозное создание в этом мире. Вот так…

Я стремительно всплыл на поверхность воды, огляделся вокруг. Да, – бедный, несчастный хозяин туристического комплекса! Интересно, имеется ли у него страховка? Если нет, то следует обязательно помочь погорельцу. Всё-таки, данное место впредь будет иметь культовый характер. Именно здесь Император подвергся коварному нападению зловещих и грозных сил, явившихся с глубин Космоса. Он с честью выдержал их натиск, достойно перенёс посланные тьмой испытания и в очередной раз победил!

Я выполз на берег, лёг на песок, посмотрел в высокое синее небо, открыл дрожащими руками вовремя схваченную бутылку виски, сделал из неё большой глоток, ощутил волну тепла, заструившегося по всему телу, блаженно застонал, закрыл глаза, забылся на некоторое время. Как покойно, как хорошо… Однако, покой мой длился недолго. Я вдруг инстинктивно почувствовал приближающуюся опасность. Я вскочил, мгновенно напрягся, собрался с силами, сделал это крайне вовремя, потому что в паре десятков метров от себя увидел ещё один серый крутящийся шар. Он выпал из мути открывшегося Портала, на пару-тройку секунд завис над землёй, словно раздумывая о чём-то о своём.

Мне этого времени вполне хватило. Я молниеносно, чисто инстинктивно, совершенно не думая о совершаемых действиях и почти не осознавая их, вошёл в Единое Поле, перешёл на нужный мне психо-физический Уровень, мгновенно гармонизировал и сконцентрировал вокруг себя Вихри. Это заняло какие-то доли секунды. После этого я вернулся в окружающую меня действительность. Шар находился уже в паре-тройке шагов от меня. Видимо, до этого он успел нанести по мне энергетический удар, так как окружающее меня Силовое Поле, создаваемое Реликвией, ранее чуть-чуть голубоватое и прозрачное, приобрело слегка розоватый цвет. Ах, какой ты, однако, шустрый?! Колобок, колобок, от меня ты не уйдёшь! Ну, что же, пора в полной мере продемонстрировать свои способности!

Я хищно усмехнулся и направил в сторону монстра мощный Пси-Сублимационный Импульс. Шар исчез в ослепительной вспышке. Жёсткая взрывная волна смела со своего пути остатки скал, докатилась до рыбацкого посёлка, покорёжив близлежащие дома и выбив стёкла у тех, которые стояли в удалении от места взрыва.

Передо мною вдруг возникли ещё несколько шаров. Они стали беспрерывно посылать в меня потоки самой разнообразной энергии, безжалостно испепеляющей всё вокруг. Это были и лазерные и электромагнитные, и ещё какие-то неведомые мне лучи самых разных диапазонов и мощностей. Пси-Сублимационных Импульсов я не зафиксировал. Ну, и то хорошо… Моя Защита играючи держала удары, и я чувствовал, что она имеет очень большой запас прочности. Ну что же, Бессмертный, порезвись, пока молодой! Эх, жалко рыбаков! Всё-таки они мои будущие подданные. А о подданных нужно заботиться!

Я неимоверно ускорился и за несколько секунд оказался в паре сотен метров от посёлка. Шары некоторое время крутились на одном месте в замешательстве и в недоумении, но потом, как по единой команде, с бешенной скоростью снова устремились за мной. Я сублимировал их одного за одним, безжалостно и методично. Несколько мощных взрывов, слившись в один, сверхмощный, сотрясли землю. Ударная волна прокатилась по её истерзанной плоти и ушла в море, вздыбив и взбаламутив воду. А потом, наконец, наступили долгожданные тишина и покой. Я вдохнул солёный морской воздух полной грудью, постоял неподвижно, ожидая новых атак, но их не последовало. Я с грустью посмотрел на то место, где ещё недавно находился гостиничный комплекс. Да, ломать, – не строить! Я отхлебнул виски из бутылки, закашлялся. Эх, Завизгуна бы сейчас! Всё-таки виски, – это не мой напиток.

Рядом возник ЗВЕРЬ. Он зевнул, выжидающе посмотрел на меня своими янтарными глазами. Я погладил Пса по спине, он смешно хрюкнул, я засмеялся. Всё, как всегда… Обожаю предсказуемое действо. Прекрасно всё, что постоянно. Но, с другой стороны, – что может взбодрить ПУТНИКА больше, чем неожиданность и спонтанность!? В непредсказуемости всё-таки наша сила!

– Ну что же, отдохнули, поразмышляли, порезвились, расслабились, пора и честь знать! До свидания, славный и суровый остров Хоккайдо! Здравствуй, Окинава! – громко рассмеялся я в холодное прозрачное и высокое небо.

ГЛАВА ПЯТАЯ

 
Долго ли будешь
Мне верен, не ведаю я,
Но спутались пряди
Чёрных волос моих… Смута
Такая на сердце утром!
 

Учитель ТОСИНАРИ очередной раз поднёс к губам чашку с чаем, задержал её на весу и насмешливо взглянул на меня. Он не делал это специально. Улыбка всегда играла на его лице, вне зависимости от того, был ли он весел или грустен. Лицо ТОСИНАРИ могло быть абсолютно неподвижным, застывшим, он мог находиться в полной и неподдельной печали, но его блестящие, умные, живые, всегда прищуренные и живущие своей жизнью глаза, окружённые сетью морщин, расходящихся от них, как паутина от рождающего её невидимого мистического паука, были полны веселья и бесконечной иронии.

Что уж тут поделать, – каждому своё! Природа, эта непредсказуемая и капризная дама, наделяет нас такими задатками, психическими и физическими свойствами личности и чертами характера, что приходят порой в голову вполне справедливые мысли о том, что природа, как таковая, сама по себе, возможно, здесь и не причём!? Собственно, – что такое природа, естество в общефилософском понимании? Есть ли в ней, всё-таки, место Богу или нет? Постоянно возникающий и вечный вопрос… Тьфу, тьфу! Конечно же, Бог есть, а иначе всё это вокруг меня и я сам, зачем!?

Я поднёс к губам чашку с прохладным сакэ, улыбнулся:

– За Вас, Учитель!

– Благодарю, ПУТНИК. Я вижу, ты остался таким, каким был, и не изменяешь своим вредным привычкам?

– Каждый вред несёт в себе пользу, и наоборот, – грустно усмехнулся я. – Вы же сами учили меня, что кроме добра должно быть ещё и зло, иначе всё в этом мире лишается смысла.

– Да, учил, но я не имел в виду сакэ, или нечто подобное. Речь шла о смысле и превратностях бытия в глобальных масштабах!

– Учитель, извините меня, но Вы явно лукавите, – я налил себе ещё чуть мутноватой и теряющей прохладу жидкости, поморщился. – А у Вас, случайно, нет холодильника?

– Нет, такого агрегата не имею по принципиальным соображениям, но под нами располагается глубокий погреб, – улыбнулся ТОСИНАРИ. – Мне этого вполне хватает. А вообще, тёплый сакэ пьётся намного медленнее, чем холодный, а, следовательно, объём его потребления значительно уменьшается, что благотворно сказывается на нашем организме. Вернёмся к теме лукавства, которую ты только что затронул.

– Всё-то Вы помните, Учитель, – ухмыльнулся я.

– Да, почти всё. Но, увы, хорошая память имеет очень существенный недостаток.

– И какой же, Учитель?

– Тот, кто многое помнит, и подчас не всегда приятное, порой очень плохо спит…

Мы помолчали, задумались, загрустили…

– Согласен с Вами, Учитель, – поморщился я. – Но, до недавних пор, я по наивности полагал, что нет ничего хуже плохой памяти. Как я был тогда неправ, счастлив и глуп…

– Вернёмся к нашей теме.

– Что Вы имеете в виду, Учитель?

– Ну, я проблеме добра и зла в глобальных масштабах, а не на уровне сакэ или виски.

– Учитель, но Вы прекрасно понимаете, что большое глобальное зло всегда вырастает из маленького, – ухмыльнулся я. – Выпил человек пару рюмок, – ему понравилось. Стал употреблять спиртное каждый день, – понравилось ещё больше. Когда-то милый, умный и добрый индивидуум вдруг превращается в монстра: пьёт, пьёт и пьёт всё больше и больше! Он перестаёт контролировать себя, теряет друзей, жену, любовниц, работу, врезается в столб на дорогом «Феррари», страховку на которого забыл продлить. Он учиняет скандалы, разрушает семью, плюёт на всё, полностью и бесповоротно отдаётся своей пагубной страсти и в конце концов кого-то убивает или калечит, или совершает ещё что-либо пострашнее. А потом уходит в небытие!

– Все мы рано или поздно уходим в небытие.

– Или, вот пример. Живёт на этом свете милый и добрый человек. Никого, так сказать, не трогает. Но вдруг вовлекают его в какую-нибудь секту или террористическую организацию. Работают с ним тонко и искусно, умно. Постепенно и ненавязчиво одурманивают сознание, в конце концов делают из него истового фанатика, способного на всё! И вот когда-то самый настоящий божий одуванчик превращается в монстра. Он взрывает себя в толпе людей или поджигает церковь с верующими, которые молятся другому Богу!

– Как ты, однако, всё красочно описал! – улыбнулся ТОСИНАРИ. – Возвратимся к алкоголику. Ты сказал, что кроме убийства он может совершить что-либо пострашнее. А что, по-твоему, может быть страшнее самого кровавого убийства?

– Многое… Измена Родине, например. Или, – зловеще ухмыльнулся я, – представьте, что этот окончательно спившийся тип прямо в центре Лондона насилует Королеву Англии, да ещё и в извращённой форме!

– Боже мой, тьфу, какой ужас!

– Ну и я об этом самом, – я посмотрел на стену, которая была украшена картиной горы Хиэй близ Киото с храмом Энрякудзи, одним из главных оплотов Буддизма. – Учитель, почему именно Хиэй, а не Фудзияма?

– Фудзияма – это банально, – поморщился ТОСИНАРИ. – Ты больше не Буддист?

– Нет, в принципе, я им остался до сих пор, но есть в этом мире вещи, сущность которых можно осознать и понять только в том случае, если вникать в неё чистым разумом, свободным от определённых догм. Любая религия, увы, зиждется на них и следует им. Мне это не нравится… – вздохнул я.

– Возможно, ты и прав, – задумался Учитель.

– Вы что-то упоминали о виски, Учитель?

– Ты не исправим! Виски есть, но льда нет! – сердито нахмурился ТОСИНАРИ.

– Зачем лёд холодному виски, Учитель? – грустно усмехнулся я. – Это как, находясь посреди Гренландии, мы бы притащили туда холодильник с дизель-генератором. У вас же имеется погреб.

ТОСИНАРИ лукаво улыбнулся краешками глаз, щёлкнул пальцами. Из-за бамбуковой занавески мгновенно появилась молодая японка в алом кимоно. Я вздрогнул, напрягся. Да, мистика какая-то. Снова алый цвет. Девушка исчезла так же быстро, как и появилась.

– Рекомендую, – красавица, умница, рукодельница, – пристально и очень внимательно взглянул на меня ТОСИНАРИ.

– Нет, благодарю, Учитель. Я однолюб…

– Ой, ли!? – мудро и насмешливо посмотрел он на меня. – Не верю! Жизнь хороша только тогда, когда предполагает разнообразие.

– Я думал об этом недавно, Учитель.

– И к какому выводу ты пришёл?

– Всё та же золотая середина, Учитель, – усмехнулся я. – Стабильность и постоянство следует периодически смешивать в одном котле с непредсказуемостью и случайностью.

– Абсолютно верно сказано, – ТОСИНАРИ с наслаждением отхлебнул чай, закрыл глаза.

Мы некоторое время помолчали, вслушиваясь в идеальную тишину за окном дома и внутри него.

– Как ты живёшь, каковы твои идеалы, цели, желания и стремления? Чем занимаешься?

– Живу, как все, – уклончиво ответил я. – Ну, а что касается целей… Смеяться не будете?

– Ты же знаешь, что я никогда не смеюсь, только усмехаюсь, – ТОСИНАРИ очень внимательно посмотрел на меня.

– Так вот! Первая и главная моя цель на сегодняшний день – познать суть Вселенной и отыскать её край.

– Ну, это, вообще-то, две цели, – морщинки взорвались в краешках глаз Учителя и разбежались по всему лицу.

– Да, нет! – возмутился я. – Только познав суть Мироздания, я отыщу его край. И, наоборот, только найдя этот самый край, я до конца познаю его суть! Передо мною стоит двуединая задача!

– Резонно, резонно, – задумался ТОСИНАРИ, убрав морщинки с лица. – Ну, а какова вторая твоя цель?

– Какова? – замялся я и принял из рук почти бесшумно подошедшей девушки пузатый и запотевший глиняный сосуд. – Эх, Учитель! Честно говоря, мне бы прежде всего достичь именно этой, второй цели. Бог с ней, со Вселенной. Времени для её познания, надеюсь, мне хватит. Существует более серьёзная проблема.

– Ну, ну! – ТОСИНАРИ аж подскочил на циновке.

– Есть на этом свете три женщины, три грации, три нимфы, три красавицы и умницы… Мне бы с ними определиться, а всё остальное, – гори оно самым ярким пламенем, в том числе и весь Космос!

ТОСИНАРИ поморщился, налил себе ещё одну чашку чая, задумчиво посмотрел на гору Хиэй. Я плеснул виски в заботливо принесённый мне пузатый стакан и тоже стал печально созерцать картину. Гора была прекрасна… Затянувшееся молчание первым прервал Учитель.

 
Будды Знанья!
Будды Пути и Прозренья!
Будьте защитой!
Осените милостью гору,
На которой храм возвожу я!
 

– Прекрасно! – благоговейно произнёс я. – Монах Сайтё, семьсот восемьдесят восьмой год. Превосходно!

Мы снова помолчали. После виски мне стало легко, тепло, уютно и покойно.

– И какую же из этих трёх женщин ты по-настоящему любишь? – осторожно спросил ТОСИНАРИ.

– Всех, Учитель! – сквозь слёзы, набежавшие внезапно, печально и обречённо произнёс я. – Я люблю их всех совершенно одинаково.

– Так не бывает, – нахмурился Учитель. – А ну-ка, плесни мне виски!

– Что!?

– Что слышал!

– Увы, я люблю всех троих… Так бывает, Учитель. Не могу с собою ничего поделать. Бред какой-то!!!

– Какая чушь! – ТОСИНАРИ вскочил и нервно заходил по комнате. – Чушь! Полная чушь!!! Горы имеют разную высоту. Океан имеет разную глубину. По-разному горят свеча и камин! Нет в мире ничего одинакового. Различия определяют чувства и предпочтения. А вообще, Землю согревает только одно Солнце. На ночном небе мы любуемся только одной Луной. Мой тебе совет. Соберись с мыслями и с силами, чёрт возьми, сосредоточься, подумай и прими окончательное решение. Сделай выбор. Посвяти себя чему-то одному. Всё очень просто!

– Не могу, Учитель, всё в голове так причудливо смешалось и перемешалось, – горестно вздохнул я. – А может быть, следует мне плюнуть на этих баб, да отправиться всё-таки искать край Вселенной!? Дайте мне ещё какой-нибудь совет, изнемогаю от безнадёжности и безысходности!

– Я уже дал тебе совет… Других не имею, – сухо произнёс ТОСИНАРИ.

– Он слишком прост и банален! – возмутился я. – От Вас я ожидал большего! Жажду настоящего откровения! Истинного!

– О, как тебя, однако, прихватило, о, как пробрало?! – ТОСИНАРИ плеснул в чашки виски и задумался. – Вообще-то я не Господь Бог. И не Будда… Каких откровений ты ждёшь от меня, – немощного, одинокого старика? Я сам блуждаю в зыбких и туманных потёмках бытия и не вижу берегов. Увы, увы…

– Печально…

– Да. Ибо…

– И всё-таки!? Жажду совета!

– Знаешь, пока в твоей душе нет покоя и гармонии, ничего у тебя дальше не получится, – задумчиво произнёс Учитель. – Вернее, получится с твоими-то силами, возможностями и талантами, но не до конца. Только полное согласие с самим собой и миром приведёт тебя к осознанию сути всего сущего. Да… О, эти женщины!

– Что Вы имеете в виду, Учитель!? – тревожно спросил я. – Причём тут мои женщины?!

– А при всём при том! Выбирая что-то одно, мы преодолеваем хаос, достигаем гармонии, после чего наши силы во сто крат приумножаются. Сокращение количества сущностей ведёт к покою и к просветлению.

– Спасибо, вот оно, – откровение! Свершилось! Я, наконец, познал истину! – я восторженно захлопал в ладоши.

– Не юродствуй! – ТОСИНАРИ сухо поморщился. – Зачем тебе эти метания глобального масштаба? Ну, совершишь ты, как Геракл, какой-то по счёту подвиг, ну, придёшь ты на край Вселенной, внезапно поймёшь её суть, посмотришь с обрыва во тьму, – и что дальше!? И, вообще, радость достижения сокровенной цели должна быть с кем-то разделена, понимаешь!? Иначе пропадает весь смысл! Обязательно следует начертить на мрачном утёсе: «Здесь был я – ПУТНИК, достигший, наконец, своей сокровенной цели! А в этом мне огромную помощь оказала женщина, которая терпела и любила меня. Имя её…». Если имён будет несколько, то теряется и нивелируется вся значимость твоего подвига. Ты будешь выглядеть смешно, легкомысленно и глупо. Лучше уж ничего не писать. Просто плюнуть в пропасть, развернуться и уйти! Но если ты так просто уйдёшь, то каким образом мир узнает о твоём достижении? Будет обидно, однако!

– Ничего, напишу своё имя, и этого будет довольно, – поморщился я. – Учитель, я понимаю, что Вы надо мною издеваетесь, но всё-таки, что мне делать!?

– Зачем ты приехал на Окинаву?

– Повидать Вас!

– Врёшь!

– Да, вру, но не совсем! – насупился я. – У кого мне ещё искать поддержки в трудную минуту и мудрого совета, как не у Вас!?

– ИСЭ замужем, у неё двое детей, большой и светлый дом в Осаке. Она вполне счастлива. Наверное…

– Наверное? – усмехнулся я.

– Она точно счастлива!

– Вот как!? – буркнул я и осушил бокал с виски. – Ну, ну…

– Да, именно так! И я не позволю тебе вторгаться в её налаженную, спокойную и вполне комфортную жизнь!

– Вы не позволите… – тяжело ухмыльнулся я.

– Да, именно так, и только так… – ТОСИНАРИ нахмурился и посмотрел на полку с мечами. – Ты, конечно, мой самый лучший ученик, но шансов у тебя в поединке со мной нет никаких. Я ведь тоже Ускоренный, а мастерства у меня всё-таки побольше, чем у тебя.

– Вы уверены, Учитель!?

– Абсолютно!

Мы посидели молча, опустив взгляды в пол, потом я глубоко поклонился и сказал:

– Простите, Учитель, я погорячился и высказал в отношении Вас определённое неуважение, но оно обусловлено полным отчаянием, владеющим мною, и не знающим никакого выхода.

– Я понимаю… Эх, что поделаешь. Пути любви неисповедимы, загадочны и странны. Я сам неоднократно блуждал в их сладком и горьком тумане. Я тебя ни в чём не виню и могу дать только один единственный разумный и последний совет.

– В чём он заключается, Учитель?

– Действительно, плюнь ты на этих баб, займись чем-нибудь стоящим. Ведь ты хотел постичь все тайны Мироздания!? Ну и превосходно! Вперёд в бой! Да, душа у тебя будет неспокойна. Да, отсутствие гармонии будет тебя несколько угнетать и тревожить. Ну и что из этого!? Тревога требует постоянного движения мысли и тела! В конце концов, возьми себе в спутницы какую-нибудь более-менее достойную женщину. Иногда от суррогата мы получаем больше, чем от основного объекта, – искомого, вожделённого и желанного. Понимаешь, о чём я!?

– Плохой совет, Учитель, – вздохнул я. – Зачем увеличивать количество несчастных людей? Нас и так много на этом свете. Врать, обманывать, внушать ложные надежды и разочаровывать, – это не мой удел.

– Может быть, может быть, – усмехнулся ТОСИНАРИ. – А, вдруг ты не достигнешь стадии разочарования и сумеешь кого-то очаровать, и очаруешься сам и познаешь счастье? Чем чёрт не шутит… Как там у вас, у русских: «Клин клином вышибают».

– Ладно, оставим пока мои проблемы, – вздохнул я. – Как Вы-то поживаете, чем занимаетесь?

– Да, ты знаешь, почти ничем, – нахмурился Учитель. – Мне никак не удаётся связаться с Агентством по Контактам. Такое ощущение, что оно перестало существовать! Как отправил в него последних выпускников Школы, так всё и закончилось. Полная тишина. Тренирую сейчас десяток молодых ребят, читаю, медитирую, созерцаю рассветы и закаты, думаю, пишу философский трактат. Пенсии мне вполне хватает. Живу один. Почти один…

– Не скучно, Учитель?

– Честно говоря, скучно! Конечно же не хватает драйва, движения, стремлений, эмоций, ну, и всего такого, – ТОСИНАРИ задумчиво и тоскливо посмотрел на картину с видом горы Хиэй. – Ты помнишь, как мы лихо расправились с террористами, которые захватили тот торговый центр в Токио!? Как же его название?

– «Застава Встреч», – улыбнулся я. – Да, господин Томонори, владелец центра, являлся истинным эстетом и искренним ценителем поэзии.

– Почему являлся?

– Через месяц босса нашли мёртвым, голым и расчленённым на берегу океана в районе мыса Инубо.

– Печальный конец…

– Любой конец печален, Учитель…

– Да, уж…

– Да…

Мы снова некоторое время помолчали, продолжая созерцать славную гору Хиэй.

– Слушай, ПУТНИК, а что это мы всё обо мне, да обо мне!? – вдруг заволновался ТОСИНАРИ. – Ты-то как? Я сейчас не о твоих бабах, а конкретно о твоей жизни и о судьбе. Что там с Пузырём? Слышал, что кружили над ним какие-то инопланетные объекты, были взрывы. ООН потом объявила, что всё это являлось иллюзией, оптическим обманом, мистификацией. Кто-то там что-то испытывал, напутал и перепутал… Как всегда, Америка, Россия и Китай сцепились, поспорили друг с другом на Генеральной Ассамблее ООН, подёргались, повозмущались, сделали пару заявлений, отправили несколько нот протеста и разбежались в разные стороны. И всё…

– Учитель, а Вы, случайно, ничего не слышали о недавних событиях на Хоккайдо?

– Вообще-то, если ты заметил, телевизора у меня нет. Интернетом не владею, – поморщился ТОСИНАРИ. – Читаю классическую литературу и газеты. Но они доставляются к нам с некоторым опозданием. Соберёмся утром и вечером с соседями в парке на набережной, позанимаемся гимнастикой, поговорим, обменяемся новостями, – и по домам. Зачем отвлекаться на разную ерунду, если рукопись, труд моей жизни ждёт!?

– Резонно, резонно… – пробормотал я. – И что из классики вы прочитали за последнее время, Учитель?

– Ещё раз обратился к Достоевскому. «Записки из мёртвого дома» и «Братья Карамазовы». Гениально, плотно, фактурно, тревожно, душу продирает до самого нутра…

– А я вот уже полгода почти ничего не читаю и не пишу, – произнёс я печально и глухо. – Занимаюсь какой-то ерундой, маюсь, дёргаюсь, мечусь, разрываюсь, плету интриги, постоянно сражаюсь, брожу туда-сюда в полной растерянности, ни в чём не вижу смысла. Вроде бы движение есть, а ради чего оно? В конце концов, ну, осуществится моя заветная мечта, – найду я край Вселенной, ну, осознаю что-то такое глобальное, особенное, а дальше? Всё равно общей картины мне, увы, понять не суждено и не дано. Буду слепо бродить среди фрагментов, осколков, – вот и всё. Сложить целостную и гармоничную мозаику из тысяч разрознённых частей, знать достоверно и полно всё способен только Бог. Учитель, вы, наверное, слышали знаменитую притчу о слоне и слепцах?

– Напомни мне её, ПУТНИК.

– Так вот, – я вяло отхлебнул из бокала виски, который потерял прохладу и вместе с нею весь свой шарм, и превратился в обычный, вполне заурядный и гадкий самогон. – Как-то три слепца спорили о том, как выглядит слон. «Он массивный и шершавый. Похож на колонну, уходящую в небо», – заявил один слепец. «Нет, он не толще моей руки, может сворачиваться кольцом, а на конце он очень нежный», – усмехнулся другой слепец. «Неверно!», – возмутился третий слепец. – «Он тонкий и изогнутый, но при этом твёрд и гладок, как отполированный камень!». Все трое были правы. Один ощупывал ногу слона, другой касался хобота, а третий дотянулся до бивня…

– Да, интересная и поучительная притча, – улыбнулся ТОСИНАРИ. – Так всё-таки, как ты живёшь, ПУТНИК, чем занимаешься?

– А не вспомнить ли нам былое, Учитель? Давайте немного разомнёмся, встряхнёмся, а!? – я достал из футляра, лежащего сбоку от меня, меч по имени ЭКСКАЛИБУР.

– Какая красота! – искренне восхитился ТОСИНАРИ. – Какая сталь, а как он сбалансирован! Откуда это чудо?

– Из Пузыря, Учитель, откуда же ещё, – улыбнулся я, польщённый похвалой. – Этот меч выковали Мастера Первой Горы Первой Провинции Первого Острова. Графиня этой Провинции является одной из трёх моих любимых женщин.

– Да, сынок, увяз ты по горло! – весело произнёс ТОСИНАРИ, встал, подошёл к полке со своими мечами, выбрал один из них. – А кто вторая?

– Лучше спросите, кто первая! – в отчаянии воскликнул я, ускоряясь и делая мгновенный выпад вперёд.

ТОСИНАРИ с грациозной лёгкостью ушёл в сторону и почти невесомо коснулся ЭКСКАЛИБУРА, чуть не выбив его из моей руки.

– Да что же с тобой такое?! Сосредоточься! – Учитель возмутился искренне и не на шутку. – И всё-таки, кто вторая?

– Вторая?! – я заскрежетал зубами и ещё более ускорился. – Вторая – развратная и вздорная сучка из далёких, далёких и неведомых вам краёв! У неё конопатый нос, пшеничная чёлка, идеальная фигура, совершенные ноги с тонкими лодыжками! Ненавижу! Дура!

– Ну, с третьей всё более-менее ясно, – буркнул ТОСИНАРИ, с лёгкостью отбив мой всесокрушающий верхний удар. – Оставь ИСЭ в покое! Кстати, напоминаю тебе, что у неё великолепные густые волосы, красивые ноги и идеальные лодыжки, что не свойственно японкам!