Текст книги "О, Путник!"

Автор книги: Александр Арбеков

 
Осенний ветер
Капли белой росы разметал
По всему полю.
Так летят врассыпную
Не снизанные жемчуга.
 

Её чёрные густые волосы щекотали мне лицо. Тонкие пальцы сначала разобщено, хаотично и нежно касались моей щеки, шеи, а потом, сплотившись, волнующе плавно и мягко продолжали свой путь по груди, животу и ниже, достигали своей главной цели, снова разъединялись, потом соединялись воедино, сладостно сжимались, беззаботно порхали по моей коже и, казалось, что этот чудный танец будет вечным.

Пальцы оставляли на теле невидимую, чуть прерывистую и хаотичную цепочку следов, которые уже не сотрутся никогда, потому что над ними не властно время. Бренное тело закончит своё существование, сгинет в никуда, а душа будет невесомо парить в неведомых далях или жить в другом теле, но в глубинах её навечно будут отображены эти следы, которые когда-нибудь окажут магическое воздействие на судьбу её счастливого или несчастного обладателя.

Ах, ИСЭ, ИСЭ, – вечная, далёкая и глупо потерянная любовь моя! Трепетное прикосновение к телу, созвучное ему, и находящееся с ним в гармонии, рождает всего лишь приятные ощущения. Нежное прикосновение к душе, созвучное ей и находящееся с нею в гармонии, рождает любовь. Что такое, собственно, любовь? Идеальная гармоничность и созвучность отношений на высшем уровне между двумя людьми. Этим отношениям не помеха ни мелкие ссоры и обиды, ни бытовые трудности, ни материальные проблемы, ни неотвратимо накапливающаяся со временем усталость, ни глобальные мировые потрясения, ни войны, ни эпидемии, ни землетрясения, ни ураганы, ни гибель мира. Да, да! Даже гибель мира не погубит истинную любовь, потому что её место в душе, а душа – бессмертна!

Абсолютно неправы те, кто утверждают, что любовь проходит. Полная ерунда! Настоящая любовь вечна и не ведает о том, что существует время! Это чувство или не дано нам, или дано раз и навсегда. Сожжёшь её, скроешь пепел в глубокой-глубокой яме-бездне под тяжёлой и, вроде бы, непроницаемой плитой другого, нового, свежего и, якобы, главного и вечного чувства, а она всё равно восстанет, как птица Феникс, преодолеет всё, проникнет на поверхность. И никуда от этого не денешься, хоть волком вой.

Затолкнёшь ты эту внезапно объявившуюся, возрождённую, лёгкую, могучую, всепоглощающую и сладкую субстанцию обратно в чёрную-чёрную бездну своей души, а она всё равно не даёт тебе покоя: тяжело и муторно там ворочается, зудит с укоризной, тревожит, не оставляет тебя один на один с собою ни днём, ни ночью. Ты кого-то целуешь, ласкаешь, радуешься, смеёшься, рожаешь детей, приобретаешь новых родственников и друзей, любуешься природой, покупаешь себе туфли, шорты, костюмы, шубы, яхты и острова и планеты. Ты с упоением играешь в бильярд или в покер, путешествуешь по разным местам, летаешь на экскурсию в космос, с экстазом куришь марихуану, с удовольствием ешь деликатесные блюда и пьёшь изысканные коллекционные вина, коллекционируешь бабочек, вазы династии Хань, или розовые бриллианты.

Ты имеешь десяток любовниц или любовников, становишься начальником отдела, заведующим кафедрой, оперной дивой или президентом страны, а то и Королём, или даже Императором, и так далее и тому подобное. Жизнь, якобы, идёт. Всё вроде бы хорошо и даже замечательно, но надоедливо, тревожно и сладко скулит внутри тебя то время от времени, а то и постоянно, проклятое и вечно манящее существо под названием сука-любовь. И никак не возможно заглушить издаваемые ею звуки, – хоть волком вой, хоть бейся головой о стену! И мечешься ты, и недоумеваешь, и тоскуешь, и злишься, и бесишься, а всё потому, что не знаешь ты самого большого и вечного секрета, существующего на этом свете.

А состоит он в том, что на самом деле эти звуки доносятся отнюдь не из неких потаённых глубин твоей трепетной, израненной, исстрадавшейся и чувственной души, а с НЕБЕС… И дотянуться до них даже в самом отчаянном порыве и что-то кардинально изменить в своей жизни невозможно. Многие пытались, но, увы, увы, увы…

ИСЭ, – любовь моя истинная. ИСЭ, – женщина, утраченная навсегда! Вечное и сладкое проклятие. Ах, как больно, как непонятно, как тоскливо, как обидно… Мрак сковал мой мозг, лицо любимой женщины поблекло, расслоилось, рассыпалось и растворилось в дебрях разрушенного сознания. ИСЭ, ИСЭ, ИСЭ…

«Свет сменил тьму, мрачная пучина чёрного небытия взорвалась звуками, мои глаза раскрылись, и я увидел бездонное голубое небо, чистое, без единого облачка. Лёгкий тёплый ветер, пахнущий влагой и солью, струился по моему телу, появляясь ни откуда и уходя в никуда. Он уносил с собою часть меня: пот, чешуйки кожи, запахи, воспоминания …».

Стоп, стоп, стоп!!! Ведь всё это уже было! Всё началось именно с этого момента, когда я очнулся или проснулся в первый раз на песчаном пляже Второго Острова!!! Не хочу начинать всё с начала, хватит! Я не марионетка в чьих-то руках, я не желаю, чтобы мною манипулировали! Довольно неизвестности, довольно с меня её дебильного дитя – бессмысленности! Хочу сам определять свою судьбу, хочу воли, простора, свободы действия и выбора, жажду движения вперёд, – не по картам предопределённости, начертанным кем-то свыше, а наугад, интуитивно, напролом, смело, весело, задорно и зло!

– Это ты хорошо сказал: «Смело, весело, задорно и зло», – неожиданно услышал я неподалёку от себя спокойный, бархатистый и чуть насмешливый женский голос. – Так и надо жить: «Смело, весело, задорно и зло». Классно! К сожалению, многие утратили эту способность. Куда не плюнь, везде падение нравов, апатия, равнодушие, пресыщенность, леность, безразличие, отсутствие идеалов, сибаритство, снобизм, трусость, невоспитанность и так далее и тому подобное. А главное, – люди забыли о Боге. Всё как всегда: «Когда мне плохо, верую я в Бога, когда мне хорошо, я верую в себя!». Кстати, это сказал ты. Ну, когда-то, в совершенно другой жизни.

– КХА, КХА, КХА… – эти вечные и привычные звуки вырвали меня из лап оцепенения, рождённого голосом неведомого мне существа, которого я пока не видел, так как продолжал заворожено и остекленело созерцать бездонное голубое небо, раскинувшееся надо мною.

– Надеюсь, что вы не Господь Бог? – спросил я, обращаясь в пространство, не отрывая очарованного взгляда от великолепной, спокойной, призрачно-прозрачной, полу реальной и высокой бесконечности.

– Как может быть женщина Господом Богом, побойтесь Бога!? – с негодованием откликнулось существо. – Уж извините за тавтологию.

– Ну и то хорошо…

– Почему же так? Неужели вам не хотелось бы пообщаться с Создателем? – существо приблизилось ко мне.

Это я почувствовал по лёгкому шершавому звуку шагов по песку и неожиданному запаху духов, которые обволокли и одурманили меня своей загадочной и волшебной пеленой.

– Я ещё не готов…

– Прекрасный ответ. Многие вроде бы готовы, но это им только кажется, – существо, видимо, присело на песок, так как я услышал: «Ой, как горячо!».

– Какая-то запоздалая у вас реакция, – пробормотал я. – Неужели не почувствовали этого раньше?

– Как я могу почувствовать повышенную температуру песка, если хожу по нему в сандалиях? – раздался в ответ лёгкий смех.

– Ах, ну да, – ухмыльнулся я. – А коим образом вы почувствовали её сейчас?

– Попой, чем же ещё, мой дорогой ПУТНИК!?

Я вздрогнул, встрепенулся, решительно сбрасывая с себя сладостное оцепенение, резво вскочил на ноги, огляделся вокруг. Небо сливалось с морем, дул лёгкий бриз, воздух, насыщенный всевозможными запахами, опьянял и дурманил. Солнце стояло в зените.

Я находился на маленьком песчаном острове. Он сиротливо и неприкаянно располагался посреди огромной массы воды, простирающейся во всех направлениях от горизонта до горизонта, меняющей свой цвет от светло-голубого, до ультрамаринового и тёмно-синего.

– Какая красота! – нарочито утомлённо и томно произнёс я.

– Да, красотища! Не спорю. Высокое чистое небо и спокойное, прозрачное сине-зелёное море, – что ещё надо?! – услышал я голос за спиной, резко обернулся.

Передо мною на песке сидели ЗВЕРЬ и Девушка. Пёс пристально смотрел мне в глаза и, как мне показалось, не дышал. Видимо, отбросил условности. Собственно, зачем ему дышать? И зачем ему теперь какие-то глупые условности?

Что касается Девушки… Девушка, как девушка. Вроде бы, человек из плоти и крови… Что она здесь делает? Откуда она тут появилась? Девушка… Очень сильно загорелая. Глаза голубые, вернее, прозрачно-голубые. Волосы светло-русые, подпалённые солнцем, коротко стриженные. Чуть-чуть вздёрнутый носик. Маленькие аккуратные ушки. Стройная и длинная шейка. Упругая и маленькая девчоночья грудь. Плечи не широкие и не узкие. Аппетитная попка. В меру аппетитная. Главное, что в ней нет ни грамма тяжести! Платье лёгкое, слегка выцветшее и помятое, очевидно, льняное. Ноги длинные и стройные. Острые коленки, тонкие лодыжки.

Тонкие лодыжки, – это хорошо! Хоть какое-то утешение истинному эстету, гурману и ценителю женской красоты! Млею, балдею, тупею, глупею, если у дамы тонкие лодыжки, да ещё и длинные, безупречные и стройные ноги! А, вообще, правильное ли я даю определение той части ног, которые с экстазом созерцаю в данный момент? Лодыжки-то лодыжками, а ведь есть ещё и щиколотки! Это же, очевидно, разные вещи! Или одинаковые? Так, так, так… Щиколотки, щиколотки… Чем же они отличаются от лодыжек? Щиколотки… Я впал в глубокую и недоумённую задумчивость.

– Да что же это вам дались мои щиколотки?! – возмутилась Девушка. – Маньяк какой-то! А если бы у меня они были толстыми!? Ну и что из того!? Вы когда-нибудь что-нибудь слышали о доброй душе, об уме и об открытом и чистом сердце!?

– Где-то, когда-то, в другой жизни, сударыня, – я подошёл к Девушке, присел рядом с нею на песок и посмотрел ей прямо в глаза, и вздрогнул, и задышал часто и прерывисто, и почувствовал, что в очередной раз приплыл к очередному берегу. – Миледи, все перечисленные вами качества конечно же очень ценны и заслуживают всяческого внимания и одобрения, но всё-таки тонкие щиколотки или лодыжки лучше, чем толстые. Не находите?

– Боже мой! Кошмар какой-то! Ну и тип! – возмутилась Девушка, а потом чисто и звонко рассмеялась. – Но, в принципе, я с вами согласна.

– Вот и славно. Кто вы такая? Где я нахожусь?

– Я, – это я, – неопределённо ответила нежданная гостья, или, скорее, хозяйка этого острова.

– Какая, однако, полная, ясная и исчерпывающая информация, сударыня, – хмыкнул я.

– Каждая информация исчерпывается объёмом того черпака, которым её зачерпывают, – в бархат голоса вплелись чуть хриплые обертоны.

Обожаю хрипотцу в голосе женщины! Этакую сексуальную и пикантную хрипотцу… Балдею и немею от неё! Ничего не могу с собой поделать! Идеальные ноги, тонкие щиколотки или лодыжки, голос с хрипотцой, блондинка, глаза голубые. А какая попка! То, что надо! Но хрипотца меня очаровывает и завораживает особенно и в первую очередь!

– Знаете, чем меня взять, однако, сударыня.

– А то, как же! Я очень долго тренировалась в искусстве обольщения мужчин, очень долго.

– Так вот, – я снова встал на ноги, потому что песок был действительно очень горячим. – Толстые лодыжки или щиколотки у женщины не исключают наличие у неё души, и большого, бескрайне доброго сердца и неординарного ума. Однако я не предпочёл бы душевную и умную даму с толстыми лодыжками и короткими ногами той, которая имеет кроме указанных выше весьма положительных качеств, ещё и тонкие лодыжки на фоне длинных и стройных ног. Вот мой идеал! Возможно, вы под него подходите. Возможно… Ну-ка, Миледи, встаньте, повернитесь пару раз. Дайте полюбоваться вами, так сказать, в полном объёме.

– Каков, однако, наглец и ловелас! – рассмеялась Девушка.

– Да уж… Лучше быть наглецом и ловеласом, чем скромным ботаником, не находите?

– Боже мой! Что за чушь вы несёте!? При чём здесь ботаники?

– Что ношу, то приношу и подчас заношу куда следует, знаете ли… – хищно улыбнулся я.

– Вы хоть сами-то понимаете, что говорите!?

– Понимаю, когда вынимаю, – плотоядно ухмыльнулся я.

– О, мой Бог!!!

Мы некоторое время помолчали, полюбовались морем и небом. Пёс по-прежнему внимательно наблюдал за мною и Девушкой, сидел тихо, не дыша и не шевелясь. ПОСОХА при мне не было. РЕЛИКВИЯ прохладно висела на шее. Почти все в сборе, почти…

– Эх, ПУТНИК! Ну, вы даёте! – Девушка резко вскочила, тряхнула льняными прядями волос. – Не ожидала от вас. Вы же, якобы, – великий интеллектуал! Несёте какой-то бред!

ЗВЕРЬ насторожился и мягко, с хищной грацией подошёл к моей собеседнице. Она замерла и побледнела.

– Что касается моего бреда… Это, очевидно, – последствия полученной при взрыве контузии, результат внезапной психологической травмы, – тяжело произнёс я. – Никак не могу полностью прийти в себя. В ушах звенит, в голове шумит, подташнивает. Муторно и непонятно всё. Нехорошо как-то на душе. Но, надеюсь, что ваша неземная красота явится для меня спасительным бальзамом, и скоро всё вернётся на круги своя. Жажду раствориться в вас, Миледи, как в огне кипящего вулкана! Полностью и без остатка!

– О, Боже!

– А чего вы от меня ожидали!? О чём мне ещё с вами разговаривать, тонко-лодыжечная вы моя!? – взъярился я. – О судьбах мира, о сакральной сущности бытия, о предназначении, о грандиозной игре, о великих миссиях, о борьбе сил добра и зла, о бесконечности или конечности Вселенной, о предопределённости, о пятом или четырнадцатом сонетах Шекспира, или, может быть, о смысле жизни!? Нет никакого смысла ни в чём! Чушь всё это, полная белиберда и демагогия! О, как же мне надоело заниматься словоблудием, бродя в тумане сумеречного сознания!

Я заметался туда-сюда, топнул ногой о песок. ЗВЕРЬ остался сидеть неподвижно, но заметно напрягся. Девушка вздрогнула и побледнела.

– Что я здесь делаю, что делаете здесь вы!? Кто вы такая, откуда взялись? Надоело, всё надоело! Хочу на Тёмное Озеро! Жажду расслабиться, посидеть там на рассвете, порыбачить, окунуться в тяжёлую прозрачную воду, ни о чём не думать. Хочу потрепать по шее моего могучего БУЦЕФАЛА, хочу Звизгуна, прямо сейчас, холодного и с оливкой с анчоусом! Хочу в баню! И хочу двух, нет, трёх, нет, четырёх нимф с тонкими лодыжками, делающих всё! Абсолютно всё, что только может нафантазировать себе самый развращённый извращенец! Хочу схватки, сражения, крови, экстаза от ощущения полноты и сладости бытия! Хочу пить кровь врагов и пьянеть от неё, как от любви! Хочу окунуться в бездонные воды, нырнуть в них и достигнуть самого дна! Хочу взлететь в бесконечную высь голубого неба и взобраться на самую высокую гору! Хочу всего! Сразу! Сейчас!!! – я обессилено упал на песок и затих.

– Это всё!? Вы успокоились!? Запас желаний, надеюсь, иссяк?! – иронично произнесла Девушка.

– Почти… У меня имеется ещё ряд претензий и требований, – злобно произнёс я. – Прежде всего я желаю овладеть вами, Миледи!

– Что!? Да, вы явно ненормальны, или больны, или очень сильно переутомлены. Я это чётко и ясно осознала именно сейчас. Ничего вам не будет: ни Озера, ни Звизгуна, ни нимф, ни крови, ни полётов и ни ныряний! А тем более, – меня! – вдруг, утратив самообладание, заорала Девушка. – Кем ты себя возомнил, капитанишка сранный!?

– О, как!? Уже интересно, – я успокоился, как всегда, мгновенно. – Надо же, я, оказывается, капитан… Ну, хорошо, что не сержант и не лейтенант. Капитан, он и в Африке капитан. Только капитан чего?

Девушка некоторое время удивлённо, ошеломлённо и с огромной досадой смотрела на меня, потом снова села на песок, поморщилась.

– Да, вы кого угодно выведете из себя!

– А то! Кстати… Неужели вы не носите трусиков? – ухмыльнулся я. – Вон как ёрзаете по песку.

– Почему же, ношу, – иронично усмехнулась Девушка. – Показать вам их?

– Был бы вам премного благодарен, Миледи. Жажду увидеть вашу ни с чем несравнимую попку, и желательно без трусиков! В том, что она упруга и не имеет ни малейших признаков целлюлита, я не сомневаюсь и без её показа. Но, всё-таки, почему бы лишний раз не полюбоваться сиим совершенным творением природы!?

– Идиот! Обойдётесь…

– Так зачем же предлагать?

– Так, для интриги, для интереса. А вдруг?!

– Вы, – дама, не способная на настоящую интригу. Какой уж тут может быть интерес. Интрига только тогда интересна и имеет смысл, когда влечёт за собой какие-то неожиданные последствия. А без них интрига, – совсем не интрига, а так, ерунда какая-то. Пыхтение евнуха в гареме, полёт орла на дельтаплане, – осклабился я. – Могу привести в пример одну историю, являющуюся образцом истинной интриги.

– Ну-ка, ну-ка! Я вся во внимании!

– Вот представьте себе. Встретились вы с неким мачо, с брутальным таким суперменом, с двухдневной щетиной на твёрдом подбородке и мужественных скулах, и в наколках, и с суровым, ироничным и прищуренным взглядом. Знаете, наверное, таких?

– Конечно знаю. И не одного! – усмехнулась незнакомка.

– Так вот, посидели вы с ним в шикарном ресторане, послушали скрипача, наяривающего Паганини, потанцевали танго при свечах, выпили пару бутылок изысканного выдержанного вина или коньяку, выслушали сотню комплиментов, насладились парой гениальных сонетов. После этого вы на крыльях внезапно вспыхнувшей, пожирающей всё на своём пути неземной любви, обуреваемая небывалой страстью, трепещущая и теряющая сознание от предчувствия бурной ночи, ринулись в спальню, на ходу срывая одежду, упали на огромную упругую кровать, стали неистово целовать любимого, потом, находясь в экстазе, тяжело задышали, с готовностью раздвинули ноги, а член-то у мачо… не встал!!! Да ещё и заснул ваш избранник через пару минут, так как основательно в тот вечер напился. Вот так! Вот вам настоящая интрига!

– Боже, ну что за чушь вы несёте?! – Девушка снова вскочила и топнула ножкой о песок. – Как мерзко, отвратительно и цинично! Ну, всё, вы меня достали!

ЗВЕРЬ вздрогнул, снова напрягся и вопросительно посмотрел на меня. Я послал ему успокаивающую мыслительную команду. Он расслабился, лёг на песок, но глаз с незнакомки не сводил.

– Ах, как вы хороши, когда гневаетесь! – засмеялся я. – Вы мне нравитесь, ей Богу! Какая, однако, прелестница. О, какие губки, какие глазки, а какие лодыжки!!! Цыпочка моя!

– Я не цыпочка и не ваша!

– Ну, ну… Будете вскоре моей. Никуда вам от этого не уйти, и никуда вам от меня не деться…

– А как же ГРАФИНЯ? – ледяным голосом произнесла Девушка. – А как же обожаемая вами ИСЭ?

– Однако, какие у вас познания! К вашему сведению, я ещё до конца не определился между этими двумя существами, – беззаботно ответил я, чувствуя прилив бешенства, рождающийся во мне, как цунами, – мощно и неотвратимо. – И вообще, вы сейчас сделали роковую ошибку.

– Какую же?

– Бог с ней, с ГРАФИНЕЙ… Но вот ИСЭ вы упомянули зря, – холодно произнёс я. – Вы же знаете, что это имя, упомянутое всуе, действует на меня, как красная тряпка на быка. Зря вы так, зря… Ох, как зря!

– Знаю. Ну и что дальше?

– Что дальше? Вообще-то, за одного знающего трёх незнающих дают, а то и побольше, – сказал я всё также холодно. – Рождающий ветер пожнёт бурю. Не будите спящего капитана!

– О чём это вы? – усмехнулась Девушка.

– Как это о чём? – весело ответил я. – Всё, милая моя, вы приплыли!

– Куда приплыла, что за чушь?

– К тому берегу, где всё по-другому, – мрачно улыбнулся я.

– Что по-другому? Ничего не понимаю!

– Всё, абсолютно всё по-другому, – я, прищурившись, тягуче посмотрел на полуденное солнце и, заранее не ожидая положительного ответа, спросил. – Так будет Звизгун, или нет?

– Пошёл ты к чёрту, урод! – заорала Девушка.

– О, как изменился тон! Так мы на «ты» или на «вы»? И, вообще-то, я отнюдь не урод! Вроде бы… – ухмыльнулся я. – Так, может быть, того, – потрёмся животами и бёдрами, а? Перепихнёмся пару-тройку раз? Я – мужчина породистый, симпатичный, сильный, умный, харизматичный. Ты – женщина крайне привлекательная, красивая, сексуальная. Дура, конечно, но сойдёт… Что нам мешает в данной ситуации? Кругом не души, тишь и покой. Подойдём ближе к морю, там песок не такой горячий. Как тебе моё предложение?

– Да я тебя, сволочь, в…

Видимо, меня хотели скрутить в бараний рог. Или заживо похоронить. Или отправить по этапу в Сибирь. Или, что намного хуже, сослать на необитаемую планету где-нибудь на краю Галактики. А может быть, она хотела запихать свои чудесные трусики, источающие волнующие запахи, мне прямо в рот и заткнуть его таким необыкновенно оригинальным способом?! Кто его знает. Женщины…

Я так и не узнал, что мне угрожает, и какая судьба мне уготовлена в будущем, потому что Девушка неожиданно… исчезла, растворилась во внезапно задрожавшем и помутневшем вокруг неё воздухе. Вот она была, и нету. Как мне хочется котлету… При чём здесь котлета, рифмоплёт несчастный! С другой стороны, есть действительно очень хочется.

Я оглядел окрестности. Песок, вода, небо… Лёгкий солёный ветер… Одинокая, но огромная и довольно бодрая развесистая пальма посреди острова. Привет, господин Робинзон! Кто же у нас будет Пятницей? Знамо кто!

Я насмешливо взглянул на ЗВЕРЯ. В ответ он пристально посмотрел на меня. Классическая картина, классический сюжет. Тишина, покой, нега. Горячий песок, легко струящийся по воле тёплого ветра в сторону моря, жаждущий его поцеловать, но не достигающий прохладной ласковой волны, так как она отделена от него мокрой полосой пляжа, на которой он безнадёжно затихает. Голубое, бездонное и чистое небо. Ни суеты, ни забот, ни проблем. Лепота! К этому я и стремился, об этом я и мечтал. Что ещё нужно человеку, уставшему от невзгод этого мира, от маяты и сомнений? Воды и пищи, больше ничего. Вот где их только раздобыть? Ничего, ничего! Следующий визит ко мне не за горами. Я кому-то зачем-то нужен, иначе какого чёрта здесь бы оказался?! Подождём немного…

Я, едва скрывая беспокойство, подошёл к своему Пятнице, то бишь к ЗВЕРЮ, до сих пор неподвижно сидящему на песке. Какой-то он странный, апатичный, заторможенный, вялый. Уж не заболел ли мой Пёсик!? Я осторожно погладил его по башке, он, как всегда, удивлённо выпучил свои янтарные глаза, хрюкнул, зевнул. Ну, слава Богу, со ЗВЕРЕМ всё вроде бы в порядке. Видимо, так неожиданно и так странно попав в несколько непривычную для себя обстановку, он просто выбрал выжидательную и наблюдательную, то есть, нейтральную позицию. Нам пока ещё никто всерьёз не угрожал. Никаких команд на агрессию я ему не давал. Ну и славно…

И так, куда же я попал, как здесь очутился? Где я нахожусь, каким образом переместился с места взрыва галеры сюда, чёрт знает куда? Что это за женщина была рядом со мною совсем недавно? Кто она такая? Откуда она знает про ГРАФИНЮ и ИСЭ? Да и обо мне, она, видимо, осведомлена достаточно полно. И главное! Проговорилась, всё-таки, кое о чём, чертовка! Спровоцировал я её на это! Очень старался, хотел вывести её из себя, хоть что-нибудь о себе узнать. Удалось… Эх, женщины! Пыжитесь вы, стараетесь что-то из себя изобразить, а мы, мужики, всё-таки умнее вас! Эмоции для нас – созидание и прибыток, а для вас – разрушение и убыток. Я, конечно, сейчас говорю о сильных эмоциях. А может быть я и не прав. Всё бывает по-разному. В разных местах и в разное время…

И так, – я Капитан! Слава Богу, намечается хоть какая-то ясность. Но, Капитан чего? Ракетного крейсера, прогулочной яхты, сухогруза, парусного фрегата, танкера, буксира, подводной лодки, торпедного катера, футбольной команды или звездолёта? Между этими ипостасями имеется большая разница. Даже не большая, а огромная!

«Капитан, капитан, улыбнитесь! Ведь улыбка – это знак корабля!». Или «флаг» Корабля? Точно не помню. Капитан, капитан, капитан… Я и так, и этак произносил заветное слово, напрягался, как мог, рылся в тёмных глубинах памяти, думал, размышлял, тряс головой, тёр виски, расслаблялся, снова напрягался, но всё было безрезультатно. Пустота, пустота, полная пустота внутри, чёрт возьми!

Наконец, я снова вспомнил о еде и воде. Солнце, однако, припекало… Я подошёл к пальме, примостился рядом с нею на песке, укрылся от палящих лучей в её достаточно густой тени. Что же дальше? Где же я нахожусь, чёрт возьми!? Может быть, всё это мне только снится? Возможно, я подвергаюсь какому-то мощному гипнозу и всё вокруг лишь иллюзия, но где этот самый гипнотизёр и когда он выведет меня из данного состояния? А может быть, после полученного в результате взрыва тяжёлого ранения я плаваю в бреду, нахожусь в коме, в предсмертном или ещё каком-то пограничном состоянии? Лежу сейчас на больничной койке, колют мне какие-то наркотики или нечто подобное, или присоединили к голове некий прибор, вставили в мозг иглы и делают своё чёрное дело. Зачем, почему, ничего не понимаю!

Голод и жажду, во всяком случае, я ощущал конкретно и явственно. Ну и что, что я их ощущаю? Так и должно быть. Человек в любом состоянии способен испытывать эти чувства. Я несколько раз очень сильно ущипнул себя за руку, почувствовал сильную боль. Нанёс несколько лёгких ударов кулаками по стволу пальмы, костяшки пальцев заныли, дерево заскрипело и задрожало.

ЗВЕРЬ некоторое время внимательно наблюдал за моими манипуляциями, потом подошёл к пальме и… поднял заднюю лапу, густо сдобрил дерево мочой. Я ощутил характерный аммиачно-сладкий запах. Ах, ты, Киборг мой новоявленный! Я истерично засмеялся. Если мне кто-то что-то внушает, то делает это вполне реалистично, красочно и мастерски.

Я подошёл к воде, не торопясь, зашёл в неё, почувствовал лёгкую солёную прохладу, взбаламутил её руками, засмеялся счастливо, как ребёнок, решительно нырнул в море. Ох, как хорошо! Я поплыл куда-то, неизвестно куда, мощно и радостно. Я менял стили: сначала плыл брассом, потом перешёл на баттерфляй, затем насладился кролем, через некоторое время перевернулся на спину и лежал на тяжёлой воде, беззаботно созерцая полуденное небо, постоянно меняющее свои лёгкие краски. Ах, как хорошо! Но что делать дальше!?

Рядом вырисовался ЗВЕРЬ. Он плыл легко и мощно, но при этом, как всегда, испытывал, видимо, чувство глубокого отвращения. Интересно, почему это происходит? Может быть, внутри него искрятся какие-то контакты, где-то происходит короткое замыкание или вода просачивается в сервомоторы, генераторы или батареи? Ну что за бред я несу!? Какие контакты, какие сервомоторы?! Это создание, очевидно, способно жить и в открытом космосе, что ему какая-то вода!? Космос, Космос… Галактики, сверхновые, чёрные дыры, вакуум…

– Привет, ПУТНИК! – вдруг раздался невдалеке бодрый басовитый мужской голос.

– Ну, вот и прибыл дубль номер два! Как я понимаю, всё та же сущность, но в ином обличье? – насмешливо произнёс я, переворачиваясь на живот и внимательно и удивлённо рассматривая седого, толстого и чрезвычайно весёлого мужчину, который подгребал ко мне одним веслом, двигая вперёд массивную, грубо скроенную, но, судя по всему, надёжную и вместительную лодку.

Весельчак был одет в какую-то просторную светлую тогу, расшитую золотыми нитями. На его голове покоился белоснежный тюрбан с длинным пером. Руки, волосатые и толстые, почему-то до локтей были погружены в чёрные, кожаные лайковые перчатки. Глаза пришельца скрывались за огромными пластиковыми солнцезащитными очками, придающими лицу некоторую мрачность, но лёгкие морщинки, хаотично и беззаботно рассыпанные далеко вокруг глаз, безошибочно выдавали его хорошее настроение.

– А где цирк? – насмешливо спросил я.

– Какой цирк, при чём здесь цирк? – недоумённо отозвался Весельчак.

– Да я так, к слову. Не обращайте внимания… А где же ваша коллега, нежная нимфа этого сонного шельфа? Прелестница с неземным шармом, мастерица отточенных диалогов, королева контакта, белобрысая бестия с тонкими лодыжками на стройных ногах? – весело спросил я, выплёвывая изо рта тяжёлую и довольно солёную воду. – Я покорён и заворожён ею. Когда так бьётся сердце – мой разум умолкает! И вообще, обожаю инопланетянок! В них присутствует непередаваемый шарм. Кстати, дядя, не находите, что одеты вы как-то странно для этого места?

– Ах, ПУТНИК, ПУТНИК, интересный ты человек, однако, – задумчиво произнёс мужчина. – Красавец, умница, поэт…

– Ну какой из меня поэт!? И вообще, поэтам – одно лишь слово, Императорам – весь мир! Предпочитаю второй вариант!

– Какой из тебя Император!? Ты прежде всего ПУТНИК и Поэт! Какое прекрасное сочетание двух качеств в одном существе. Не находишь? – усмехнулся Весельчак.

– О чём это вы?

– Всё о том же. Каждому своё…

Я вдруг почувствовал какое-то лёгкое и тревожное напряжение, не испытанное до селе волнение охватило меня, в памяти неожиданно всплыли чеканные строки: «Не зовите меня Поэтом, ну какой из меня Поэт!? Просто краски хмельного лета превратил я в словесный бред!». О, как!

– Вот видишь, какая чеканная рифма и потрясающая образность. Начинаешь кое-что вспоминать по настоящему!

– Хватит, надоело, хочу определённости! И вообще, ненавижу, когда читают мои мысли!

– Послушай одно стихотворение, ПУТНИК. Оно замечательно!

 
Опять сентябрь.
 
 
Я не хотел в него поверить изначально,
Но как печально, как печально…
Сквозь пальцы утекает год,
И вновь дурманит небосвод.
 
 
И нет в движеньях звёзд ни смысла, ни соблазна.
Они от нас в ста триллионах лет.
Но, думая вдали от них о разном,
Мечтаю в вечность получить билет.
 
 
Не знаю, может быть виной всему
Те женщины, которых не любил и бросил,
Иль те, что бросили меня, а в наказанье – осень.
Так быть сему, так быть сему…
 

– Неплохо, – задумчиво произнёс я, плавно подгребая руками к острову. – А кто автор?

– Ты…

– О, как! Ишь ты! Однако! Странно, очень странно и крайне неожиданно… – удивился я.

– Я тоже так думаю, – весело произнёс незнакомец, мощно взмахнув веслом и воткнув лодку носом в песок. – Ну что, поговорим серьёзно, ПУТНИК?

– Поговорим-то мы, поговорим, но только на моих условиях, – раздражённо буркнул я.

– Даже так!? – удивился Весельчак. – А ты уверен в том, что можешь выдвигать какие-то условия?

– Абсолютно уверен. Я вам, или кому-то другому, или другим, очень и очень нужен, иначе, зачем вы со мною нянчитесь, возитесь, зубы заговариваете? Зачем выдернули пока неведомым мне путём из одного пространства и времени и поместили в другое? Дело-то это, очевидно, довольно сложное, трудоёмкое и затратное, а?

– В принципе рассуждаешь логично.

– А то, как же. Красавец, умница, поэт, однако…

Я посмотрел в небо. Оно подёрнулось лёгкой пеленой облаков, которые нерешительно и грациозно, повинуясь капризам солнца, окутывали синеву в божественные и загадочные полутона. «Облака, облака, – пух небесных прудов. Вы плывёте куда-то без забот, без трудов».

– И какие же условия ты намерен выдвинуть? – по-прежнему насмешливо, но уже с некоторой тревогой произнёс Весельчак.