Текст книги "О, Путник!"
Автор книги: Александр Арбеков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 92 страниц)
На равнину моря
Мы выплыли и увидали:
Там, далёко – далёко,
Сродни облакам вечно сущим,
Недвижны белые волны.
Отплыли мы поздней ночью. Погода благоприятствовала намеченному путешествию. Небо сковали довольно густые облака, так что звёзд и луны не было видно. Абсолютная и всепоглощающая тьма царила вокруг. Дул лёгкий, но вполне уверенный в себе, восточный ветер. Мы шли тихо, на одном парусе, чтобы не рождать ненужные звуки и не нарушать благословенное и, так необходимое сейчас, спокойствие и молчание.
Несколько раз по пути нам встречались вражеские сторожевые суда. Они стояли на якорях, так как были абсолютно неподвижны. Различали мы их по далеко видным факелам и кострам на палубах, полыхающим в ночи и освещающим колеблющимся неверным светом тяжёлую морскую гладь вокруг. В результате лёгких искусных манёвров мы, оставшись незамеченными, преодолели этот опасный барьер и с облегчением углубились в открытое море.
Корабль наш действительно оказался истинным произведением искусства и шедевром инженерной мысли. Большим умельцем, однако, был старый пират-злодей! Вот вам и очередное опровержение навязшей на зубах истины о том, что гений и злодейство – вещи, якобы, несовместные. Ещё как совместны они, ещё как, причём во всех областях человеческого бытия!
Судно по своему классу комфортности действительно являлось яхтой. Она имела очень изящные, идеально обтекаемые формы и обводы. Её полированный корпус из какого-то светлого, довольно прочного и, видимо, дорогого дерева, был украшен причудливыми узорами, барельефами и вставками из благородных сортов древесины. На судне имелось несколько небольших, но очень удобных, уютных и комфортабельных кают, просторная кают-компания.
Металлические детали, надраенные до ослепляющего блеска, придавали яхте парадно-торжественный вид. Идеальная чистота и полный порядок царили вокруг. Поддерживали их два матроса во главе с капитаном, постоянно обитающие на яхте. Мореходные качества у судна также были, очевидно, довольно неплохими. Я не моряк, не мне судить, но дай Бог, дай Бог… Что там нас ждёт впереди, какие опасности и испытания подстерегают?! Возможна ситуация, когда всё будет зависеть от свойств и качеств нашей славной посудины.
Я вдруг почему-то вспомнил, что кое-кто, кое-где, когда-то готов был отдать пол царства за коня! Чёрт возьми, где же и когда это было!? Ах, ну да, – Ричард Третий, последний из династии Йорков. Кажется, так… А, может быть, и не так. Ричард Третий… Уильям Шекспир… Король Ричард Третий… Что-то этих двух людей связывает. Что? Ну, конечно же, – знаменитая пьеса не менее знаменитого английского драматурга! Ну, давай же, работай, моя бедная голова! Вперёд, ПУТНИК, вперёд по скорбным руинам памяти! Чёрт возьми! А, вообще-то, к чему я вспомнил Ричарда Третьего и какого-то Шекспира?! Ах, ну да! Не дай мне Бог когда-нибудь произнести фразу: «Пол царства за корабль!». Тьфу, тьфу, тьфу…
Яхта к плаванию была подготовлена довольно быстро. Мы усилили её боевые качества прочными щитами, размещёнными на верхней палубе, которые должны были, в случае чего, прикрыть находящихся там людей от копий и стрел. Такие же щиты защищали небольшую капитанскую рубку, возвышающуюся в середине палубы. Изящный, идеально обтекаемый нос судна, к большому неудовольствию КАПИТАНА, был по моему распоряжению слегка отягощён острой металлической насадкой на случай возможного тарана неприятельских кораблей. Всё это несколько утяжелило и видоизменило нашу прекрасную яхту, но что поделать, безопасность превыше всего!
Команда подобралась неплохая: двадцать крепких гребцов-бойцов и ещё десяток самых умелых лучников и арбалетчиков под предводительством могучего КОМАНДИРА, пяток жилистых загорелых матросов из местных рыбаков. Всем им я, конечно же, пообещал щедрую награду в конце нашего пути. В качестве аванса выдал ребятам по серебряному полу-империалу с изображённым на нём ЗВЕРЕМ, что послужило очень хорошим стимулом для повышения общего боевого духа.
И так, рассветало… Наш корабль легко, плавно и беззаботно, под двумя парусами, наполненными попутным ветром, рассекал вечно юную плоть сурового и древнего моря. Все, кроме часовых и рулевого, сладко спали. Тяжёлое и глухое покрывало долгой осенней ночи медленно сползало с ненастного неба в свинцовую водную бездну и бесшумно тонуло в ней. Наступало серое, угрюмое и хмурое утро, которое, как я чувствовал, не сулило ничего хорошего. Ох, уж эта моя чёртова интуиция! Да, пессимистическое настроение последнее время явно превалировало во мне. А это нехорошо, надо срочно менять настрой! Все великие дела совершаются с лёгкой душой!
Я мрачно и тупо стоял на носу судна, загипнотизированный магическим зрелищем разрезаемого и разбиваемого им мутного, плотного и холодного студня волн. В голове мрачно, тупо и хаотично ворочались тяжёлые мысли. Я никогда не был пессимистом, во всяком случае, такого греха за всё время пребывания на Втором Острове за мной не замечалось. Но сейчас, на пороге нового дня, уныние вдруг всецело овладело мною. Самые плохие и мерзкие предчувствия тонкой ядовитой змеёй вползали в сумеречную и отвратительную зону моего сознания.
Эх, сейчас бы тяпнуть рюмочку Звизгуна! Разогреть немного кровушку, поднять тонус, улучшить настроение! Я предусмотрительно взял в плавание целый бочонок этого чудодейственного зелья, но спускаться в каюту, тревожить сладкий утренний сон ГРАФИНИ не хотелось даже ради моего любимого напитка. Собственно, это и не потребовалось. Слава Богу, как хорошо, когда есть на свете женщина, всегда тонко чувствующая твоё настроение! Волшебные нежные ручки сзади мягко обвили мою шею, неожиданный поцелуй в ухо заставил его слегка зазвенеть. Вот и она, – лебёдушка моя ненаглядная! Обожаю эту женщину!
– Я вот что подумал, солнце моё. А не является ли одним из основных критериев любви то, что влюблённый человек обязательно на бессознательном, интуитивном уровне, даже на расстоянии, тонко чувствует настроение и состояние того, кого он любит? – задумчиво и тягуче спросил я, поворачиваясь лицом к девушке. – Чувствами пропитано не только окружающее нас пространство, а прежде всего небеса, которые и насыщают его ими. Влюблённость предполагает единение душ на уровне астральных связей.
– Какие, однако, оригинальные и великие мысли! Они, вообще-то, подробно изложены и проанализированы в моём «Трактате о Душе». Я же тебе неоднократно зачитывала самые важные и интересные места из него! – фыркнула ГРАФИНЯ.
– Ты думаешь, – я тебя слушал? Во время чтения для меня гораздо больший интерес представляли твои глазки, губки, шейка, ручки, грудь и ножки. Кстати, а не прихватила ли ты случайно с собой маленькую фляжку Звизгуна, которая лежала на тумбочке рядом с кроватью?
– Прихватила, дорогой, как же без него!? Но, ты, однако, мерзавец! Значит, – глазки, губки, ножки!? – начала было гневно ГРАФИНЯ, но потом осёклась, побледнела.
Её напряжённый взгляд сосредоточился на чём-то за моей спиной. Ну что же, тревожные предчувствия меня не обманули! Должно было случиться что-то нехорошее, вот оно и случилось! Эх, чему быть, тому не миновать. А вообще, интуиция полезна не только в любви.
Я сделал глубокий глоток из фляжки, крякнул, а лишь потом неохотно и обречённо повернулся и увидел стремительно приближающееся к нам навстречу военное судно, которое имело довольно внушительные размеры. Оно представляло собою длинный двухпалубный корабль с огромным парусом, который, лишённый поддержки ветра, бессильно, дрябло и злобно повис на мачте. А чем ему, собственно, наполняться? Попутный ветер, слава Богу, у нас!
По бокам судна я увидел много толстых и длинных вёсел, расположенных вдоль обоих бортов. Сколько же там гребцов, если на каждом весле, очевидно, не менее двух-трёх, а то и четырёх человек!? Собственно, для нас они, как воины, не представляли никакой опасности, так как, скорее всего, являлись рабами и были надёжно прикованы к своим местам.
Вёсла мощно, ритмично и размеренно опускались в воду и с такой же силой и частотой поднимались из неё, галера буквально летела по волнам. На мачте развевался чёрный флаг с белым черепом и костями, высокие борта судна были облеплены полуголыми головорезами, что-то дико и громко кричащими, вооружёнными до зубов. Классическая картина! Аж дух захватило! Мне показалось, что я это уже где-то и когда-то видел, причём, неоднократно! Где, когда? В какой жизни? Ах, да! В кино! Что такое кино!? Кино, кино… Ну, конечно же, – кино! Я вспомнил, что это такое! Боже мой, я вспомнил! Кино! Важнейшее из искусств, как говорил один политический деятель.
Галера с каждым мгновением приближалась к нашему судёнышку всё ближе и ближе, стремительно вырастая в размерах.
– Полундра, свистать всех наверх! – завопил я, выдирая из борта вроде бы намертво закреплённый на нём щит и прикрывая им себя и ГРАФИНЮ.
Сделал я это крайне вовремя, так как через несколько секунд туча стрел опустилась на наш корабль. Щит тяжело и гулко завибрировал в моих руках от их ударов. Я быстро затолкал девушку в широкий люк, ведущий на нижнюю палубу, не выпуская из рук щита, огляделся. Вокруг никого не было, все спали внизу. Ну, и слава Богу! Кстати, как там, в рубке, кто-то же стоит за рулём?!
Наша бедная яхта превратилась в ёжика, случайно заплывшего в море. Интересно, умеют ли ежи плавать? Что за идиотская мысль!? Главное, – очень своевременная… Я заглянул в капитанскую рубку. Дежурный матрос, пронзённый несколькими стрелами, лежал на полу. Руль находился в неподвижном состоянии, не крутился, видимо был заклинен каким-то специальным механизмом. Что же делать дальше!?
Сзади послышалось движение, в рубку влетел КАПИТАН, не говоря ни слова, схватил рулевое колесо, нажал на какой-то рычаг сбоку.
– Держитесь, Сир! Уходим влево! – крикнул он.
– Понял! Не подставляйтесь под стрелы, укрывайтесь за щитами! – проорал я.
Моё предупреждение поступило вовремя. Очередной град стрел обрушился на судно, мы с КАПИТАНОМ вовремя пригнулись. Сзади послышались крики, раздался чей-то мучительный и протяжный стон.
Наша яхта прекрасно слушалась руля. Маневр был выполнен молниеносно, мы ушли от столкновения с галерой в паре десятков шагов от неё. Я увидел длинный металлический клык, торчащий из её носа, чёрную деревянную статую над ним, борт, усеянный пиратами, бешено работающие вёсла. В нашу сторону весьма запоздало полетели абордажные крючья, но, из-за разделяющего корабли расстояния, цели своей не достигли и с тяжёлой досадой булькнули в воду. Вслед нам раздались дикие проклятии и вопли, полные разочарования, гнева и бессильной ярости.
Мы снова сделали молниеносный манёвр, – поворот вправо, и под упругими парусами, наполненными попутным ветром, лихо понеслись прежним курсом на запад. От галеры мы оторвались легко и играючи. Пока она тяжело и медленно разворачивалась, мы уже успели отойти от неё на значительное расстояние. Яхта двигалась на всех парусах невесомо и стремительно, обтекаемость её корпуса восхищала и завораживала. Ветер усиливался, наша скорость всё возрастала и возрастала!
Потеряли мы всего лишь одного из тех матросов, которые занимались парусами. Бедолага не успел вовремя укрыться от стрел за щитами. Все остальные члены экипажа переждали опасность на нижней палубе. Что же, пока всё шло благополучно. Тьфу, тьфу, тьфу… Вражеский корабль скрылся далеко позади в утренней туманной дымке, наверняка потеряв нас из вида. Небо постепенно стало проясняться, наполняться голубизной, солнце быстро разогревало слегка зябкий осенний воздух.
Настроение у всех было приподнятым. Даже у меня оно значительно улучшилось. Может быть, одной из причин этого явился добрый глоток Звизгуна из фляжки, вовремя поданной мне ГРАФИНЕЙ? Жить сразу стало легче и веселее…
Все собрались на верхней палубе, с аппетитом позавтракали. Мне на некоторое время даже почудилось, что на этой благословенной и тихой земле, вернее, воде, нет никакой войны. Плывём мы на прекрасной яхте под белоснежными парусами, туго наполненными попутным ветром, любуемся ультрамариновым морем и синим небом, не торопясь едим, пьём, наслаждаемся стремительным движением прекрасного судна, рождающим лёгкие радужные брызги, насыщенные солью и йодом, разлетающиеся вверх и вбок, периодически долетающие до нашего стола и дарящие колкую прохладу коже. Красота! Ах, как хорошо!
Но, радость и безмятежность, как и другие прекрасные состояния души, увы, почему-то длятся недолго. Таков один из основополагающих законов бытия. Увы…
– Внимание, – прямо по курсу корабли! – раздался тревожный голос матроса на мачте.
– Всем к оружию! – заорал КОМАНДИР.
– Отставить! Слушать мои команды! Всем к парусам и вёслам! – прогремел КАПИТАН. – К манёвру приготовиться!
– ГРАФИНЯ, – вниз! – приказал я.
– Будь осторожен, – прошептала девушка, легко коснувшись рукой моей щеки.
– КХА, КХА, КХА… ЗВЕРЬ неожиданно на миг обрёл свои очертания, материализовавшись посреди палубы, и снова исчез, пыхнув в разные стороны струйками пара.
Кораблей было три, и все под чёрными флагами. Двигались они навстречу нам по выпуклой дуге, веером. Одна тяжёлая галера находилась в центре, а по бокам, чуть отставая от неё, плыли два судна поменьше и полегче.
– Капитан, что будем делать? – спросил я.
– Сир, не нравится всё это мне. Встретить в открытом море в такой короткий промежуток времени четыре корабля противника!? Невероятно! Что-то не вписывается это в рамки случайности. Как нас смогли найти эти пираты? Океан велик…
– Согласен, полностью с вами согласен. Да, странно… – задумчиво пробормотал я. – Давайте всё-таки думать, что делать дальше!
– У нас только один выход. Необходимо повторить недавний маневр, попытаться обойти противника по фронту сбоку и снова уйти в отрыв на попутном ветре. Пока ещё не поздно. Будет хороший боковой ветер, скорость не потеряем, наоборот, увеличим. По ходу применим вёсла. Противник идёт против ветра, только на вёслах, в быстроте и манёвренности нам уступает. Всё-таки у нас самое скоростное судно на Втором Острове, Сир. Гребцы все, как на подбор! Шкуру свою нам всем надо спасать изо всех сил, мы же не рабы на галерах!
– Командуйте, КАПИТАН! – согласился я и спустился в каюту.
ГРАФИНЯ была бледна, чувствовала себя, видимо, неважно. Она с тревогой посмотрела на меня, прижалась ко мне всем телом, внезапно заплакала.
– Что с нами будет? О, как я люблю и как ненавижу море! Сейчас бы иметь твёрдую опору под ногами, да пару лихих скакунов, да АНТРА, да степь до горизонта! А что можно сделать с тремя военными судами, забитыми под завязку пиратами? Три корабля впереди, один преследует нас сзади. Ты – не морской царь, повелевающий водной пучиной, ЗВЕРЬ – не морской дракон, топящий корабли. Что делать!?
– Ах, как идут тебе эти слёзки, моё солнышко! Собственно, самой красивой в мире женщине идёт всё! – бодро и весело произнёс я. – Милая моя! Поменьше уныния, побольше оптимизма. Вытри свои прелестные глазки. Рядом с тобой, как ни как, – бессмертный и могучий ИМПЕРАТОР, сверх воин, и не менее бессмертный и могучий ЗВЕРЬ! Ты что, позволила себе сомневаться в нас!? Если понадобится, станем мы повелителями морских просторов и неизведанных пучин, и непобедимыми и ужасными драконами. Нам это сделать, – раз плюнуть!
ГРАФИНЯ улыбнулась, ласково поцеловала меня в щёку. В это время яхта заложила глубокий вираж, дружно и мощно заскрипели уключины вёсел, забурлила вода за бортом.
Я поцеловал девушку в её чудную шейку и быстро поднялся на палубу. Наше судно теперь лихо шло параллельным курсом относительно приближающихся вражеских галер. Они находились от нас на расстоянии всего пятидесяти шагов и после нашего манёвра тоже стали осуществлять поворот, ставить паруса. Но им мешала инерция движения, скорость у яхты была намного больше, мы явно успевали обойти крайнюю галеру и вырваться на стратегический простор. Ещё чуть-чуть! Ну, поднажмите, ребята! В нас беспорядочно пускали стрелы, но они, либо, не долетая, падали в воду, либо, обессилившие и вялые, всё-таки доставали яхту, но не могли уже причинить никому никакого существенного вреда.
С большой галеры в нашу сторону дважды выпустили какие-то огромные зажигательные снаряды, которые в случае попадания смогли бы причинить нам крупные неприятности, а скорее всего даже потопили бы судно. К счастью, один снаряд раздражённо перелетел через наше судно, а второй, не долетев до него, обессилено и разочарованно плюхнулась с негодующим шипением в воду шагах в пяти от нас.
Ближняя к нам и сравнительно лёгкая галера первой из кораблей пиратской флотилии успела сделать поворот, быстро поймала сначала боковой, а потом и попутный ветер, устремилась за нами в погоню. Она была явно тяжелее нас, заметно уступала в скорости, но и гребцов на её борту имелось вдвое, а то и втрое больше. Правда, они до этого долгое время шли на вёслах против ветра, работали на износ, подустали, но, с другой стороны, их, ради такого случая, могли подменить пираты. Хотя, навряд ли. Не те люди… Не тот менталитет. Ах, сколько же их на борту! Орут, размахивают оружием, пускают стрелы, предчувствуют скорую добычу. Идиоты, сволочи! Ненавижу! Ну, ничего, дайте время, и я со всеми вами разберусь самым решительным образом!
Десяток наших бойцов, укрывшись за щитами, довольно эффективно и быстро стреляли в сторону галеры. Не попасть в скопление пиратов было очень трудно. Со стороны их судна периодически слышались крики боли и ярости. Расстояние между нами и галерой противника неуклонно и неумолимо увеличивалось. Давало, всё-таки, о себе знать наше несомненное преимущество в скорости за счёт небольшой массы и прекрасных мореходных качеств яхты.
Нас продолжали беспрерывно и хаотично осыпать стрелами, но они по большей части до яхты не долетали, а те, которым всё же удавалось это сделать, по-прежнему не представляли почти никакой опасности.
– Лучники! Вниз, на вёсла! – приказал я и подошёл к КАПИТАНУ.
Он, слегка пригнувшись за щитами, с довольной физиономией и с торжествующей улыбкой стоял за штурвалом. Четверо крепких матросов, облачённые на всякий случай в лёгкие кольчуги, бесстрашно увёртываясь от вялых стрел, лихо управляли парусами. Молодцы ребята! Будете живы, обязательно награжу! Попозже…
Сколько же, однако, людей мне надо наградить и одарить!? Но не беда! Ради достойных героев Императору ничего не жалко! Отвага и преданность – вот два краеугольных камня, на которых зиждется Империя! Впрочем, кое о чём, а вернее, – о главном, я не упомянул. Ум, рассудительность, мудрость… Вот они, – самые важные и прочные камни!
Тем временем яхта оторвалась от преследователей на довольно значительное расстояние. Ну, ну, ещё несколько усилий и дело в шляпе! Уйдём в отрыв окончательно. Ещё немного, ещё чуть-чуть! Стрелы в нас уже никто не посылал, так как это было абсолютно бесполезным занятием. Я, испытывая лёгкий кураж, быстро спустился на гребную палубу. Мои бойцы-молодцы творили с вёслами чудеса.
Обнажённые, мокрые мощные спины синхронно и размеренно опускались вперёд и поднимались обратно, руки крепко сжимали вёсла, мышцы вздувались и опадали в такт движению, остро и резко пахло потом. КОМАНДИР стоял впереди в носовой части и поддерживал нужный ритм движения:
– Раз – два, раз – два, раз – два!
За одним из вёсел я с удивлением обнаружил ШЕВАЛЬЕ и ПОЭТА. Они гребли вдвоём, вместе, с усилием, видимо, из последних сил, но гребли. Ха, – это вам не поэмы писать, да не мечом махать, да не пьянствовать и дам придворных обольщать и соблазнять! Вот он, момент истины! Ничего, ребята, соратники вы мои верные, потренируетесь немного, разгоните кровушку молодецкую, слегка застоявшуюся!
– Эй, господа! – весело обратился я к ним. – Передохните, потом усильте других гребцов, а пока освободите мне место!
Я взялся за весло, легко и весело заработал им с бешеной силой, но, при этом был вынужден придерживаться общего заданного ритма движения.
– Ребятушки, богатыри вы мои, ну-ка, подожмём во славу Отечества и Императора! Всем по ордену, всем по премии! – заорал я.
После моих слов энтузиазма у народа заметно прибавилось. КОМАНДИР ускорил отсчёт, вода за бортом забурлила, яхта полетела вперёд, как стрела. Вот что значит материальное стимулирование труда!
– Эх, ухнем, эх, ухнем, сама пойдёт! – орал я, перекрикивая КОМАНДИРА.
– Эх, ухнем! – вторили мне лужёными глотками бойцы-гребцы. – Эх, ухнем, сама пойдёт!
Позже, еле пришедший в себя от изумления, КАПИТАН рассказывал мне, что, когда яхта вдруг резко ускорила ход, он подумал о значительном усилении ветра. Однако это не подтвердилось. Ветер дул по-прежнему и даже значительно ослабил свою скорость. Тогда КАПИТАН понял, что в судьбу его судна вмешались божественные силы. Хотя он и не был особо верующим человеком, но дал себе слово немедленно, при первом же удобном случае, посетить церковь и больше никогда ни в коем случае не богохульствовать.
Я не стал ни в чём разубеждать морского волка. Помог Бог, – значит, так оно и есть. В конце концов, ведь Император является помазанником Божьим на земле, и все его деяния, – реализация воли Бога, а, значит, его прямая и непосредственная помощь! Логично? Абсолютно логично!
И так… Мы успешно оторвались от безнадёжно отставших вражеских кораблей и, движимые вновь усилившимся попутным ветром, под тугими парусами непреклонно и стремительно продолжали свой путь на запад. Пока нам явно везло. Пока… Меня, как и КАПИТАНА, постоянно по-прежнему преследовала одна и та же мысль. Каким образом враг нас находит? Версия о присутствии на яхте шпиона отпадала сама собой. Даже если он и существует, то каким же образом передаёт сведения о нашем месторасположении? Кругом огромные морские просторы, по большей части, безлюдные. Голубиная или какая-либо иная птичья почта исключена. Передача световых сигналов? Но какой же они должны быть яркости, силы и направленности? Да и кому их подавать?
Бесконечная морская гладь, пустота на тысячи и тысячи шагов вокруг. Почему сигнал не был подан тогда, когда мы в ночи преодолевали пограничные заслоны? Крикни, произведи громкий плеск за бортом, и мы были бы моментально обнаружены!
Ну не с неба же, не из-за облаков же за нами кто-то наблюдает!? Но этих самых облаков просто нет! Вот и сейчас, да и немного ранее во время нападения пиратов небо как было, так и осталось идеально чистым, ясным и прозрачным. Не парят в вышине птицы, не следует за нами где-то высоко-высоко воздушный шар или нечто подобное. Какой воздушный шар, откуда он может здесь появиться, бред какой-то!? – с тревогой подумал я и засмеялся, но на всякий случай внимательно оглядел небесные просторы.
Они были по-прежнему чисты, прозрачны, тихи, безмятежны и абсолютно безжизненны. А, может быть, действительно, всё же существуют какие-то мистические явления: магия, колдовство, чародейство, передача мыслей на расстояние? Колдует вот сейчас неизвестно где коварный чародей над каким-нибудь волшебным кристаллом или шаром, наблюдает за нами, злобно хихикает, кривляется, брызгает слюной, делает корявыми руками какие-то магические пассы, замышляет нечто отвратительное и для нас крайне неприятное!?
Но отбились-то мы, вернее, ускользнули из лап врага только благодаря своему умению, смелости, силе, да прекрасным ходовым качествам яхты. А почему не была оказана магическая поддержка нашим преследователям!? Почему, допустим, не пропал ветер или не переломилась мачта на нашем судне? Тогда нас наверняка бы догнали. Где ты, колдун? Ау, ау, выходи, покажись…
– Спутники! – вдруг вспомнил я. – Спутники на орбите… Что же это такое!? Кстати, как там поживает мой добрый приятель МАГИСТР? Давненько его не было видно. А может быть, он никуда и не делся!? Наблюдает вот сейчас за мною каким-то образом, возможно, именно с небес, именно с этого самого загадочного спутника или посредством него. Ведь, как не крути, а вознёсся мой приятель туда уже дважды, и не было это ни наваждением, ни сном, ни иллюзией. Так может быть, виной всему – МАГИСТР?!
– Спутник, спутник, спутник… Что такое спутник!? – продолжал мучительно раздумывать я.
Мне в голову вдруг пришла неожиданная мысль. Если МАГИСТР поднимается в небо вверх, то где-то там, в вышине, должно существовать нечто материальное, осязаемое, твёрдое, куда МАГИСТР попадает и на что ступает, покинув землю. Уж не Луна ли это!? Или, всё-таки, может быть, на недосягаемой для моего зрения высоте парит какой-нибудь огромный аэростат или нечто ему подобное? И смотрит сейчас МАГИСТР на меня сверху вниз, ухмыляется, корректирует действия пиратов против нас?
Что такое, собственно, аэростат? Почему это слово вдруг всплыло в моей голове? Аэростат, воздушный шар, дирижабль… Летательные аппараты, получающие подъёмную силу за счёт нагретого воздуха, гелия или водорода. О как! Я эволюционирую довольно быстрыми темпами!
– Что же такое спутник?! – в который раз с необъяснимой тревогой задал я себе этот вопрос.
И так… Всё-таки, а что, если МАГИСТР действительно находится на Луне или на дирижабле? Я некоторое время усиленно переваривал данную идею, потом выбросил её из головы, безнадёжно махнул рукой. Так что же сейчас делает мой загадочный противник? Очевидно, он пока выжидает и каким-то образом следит за мною, периодически насылает на меня врагов, пакостник этакий! Для чего? Для тонуса, для формы, для поддержания напряжения, что ли? Потерпел дважды фиаско на земле, а теперь вот испытывает мои силы и возможности на море?! Ах, да, я совершенно забыл о РЕЛИКВИИ! Цель остаётся всё той же, прежней. А может быть МАГИСТР тут вовсе и не причём? Занимается какими-то другим, более важными делами, оставил меня на время в покое? Ладно, хватит насиловать своё ущербное сознание, и без того кем-то уже не однажды изнасилованное. Вперёд, Император!
Целые сутки мы плыли без всяких приключений. В паруса по-прежнему дул бодрый попутный ветер. Наступил очередной ясный, тёплый и тихий день. Мы с ГРАФИНЕЙ возлежали на носу яхты в глубоких удобных шезлонгах. Девушка периодически отпивала из большого хрустального бокала какое-то рубиновое, тяжёлое и густое вино, отщипывала из вазы кусочки мелко порезанных фруктов.
Я, любуясь своей лебёдушкой, не торопясь и лениво, как всегда, цедил Звизгун, закусывая его солёным огурцом и хрустящей квашеной капустой. Данные классические закуски были подкреплены моими любимыми бутербродами. На куске чёрного хлеба – тонкие кусочки солёного сала с тройной мясной прослойкой, нашпигованные чесноком и слегка помазанные забористой горчицей. Какая, однако, вкуснятина! О, Боже! Остались ещё на свете вот такие маленькие радости, ради которых стоит некоторое время пожить на этой грешной земле и терпеть превратности бытия! Что нам надо?! Красивая и любимая женщина, любящая тебя, сидит рядом. Превосходные напитки, вкусная еда, прекрасное настроение после очередной победы. Блаженное состояние души… И всё это на фоне тёмно-синего моря и невесомого, лёгкого и голубого неба. Ну что ещё желаете, Ваше Императорское Величество!?
Да, жизнь в очередной раз, несомненно, удалась, ну, хотя бы на сегодняшнем её этапе и уровне.
– Дорогая, я давно хотел узнать у тебя, веруешь ли ты в Бога? – лениво спросил я, с наслаждением созерцая густые, роскошные, светло-каштановые волосы ГРАФИНИ, распущенные и тяжело развевающиеся на ветру.
– Странный вопрос в таком месте и в такое время. Давай поговорим о чём-то другом, ну, например, – о смысле и цели бытия, о любви и дружбе, а ещё лучше, о политике. Кстати, это самая актуальная для нас сейчас тема, – фыркнула девушка.
– Да что об этом говорить?! Смысл бытия всё равно останется нам неведомым, – сколь угодно не обсуждали бы мы эту щекотливую тему. Чего переливать из пустого в порожнее!? Цель жизни вполне понятна, этот вопрос давно мною решён, скучен и неинтересен, – лениво ответил я.
– Вот как!? Оказывается, ты знаешь ответ на один из главных вопросов, волнующих мыслящих людей на протяжении веков? – удивилась ГРАФИНЯ и иронично улыбнулась.
– Да, знаю. Представь себе! – бодро произнёс я, делая большой глоток Звизгуна. – Всё предельно просто и ясно… Цель жизни заключается в достижении и обретении определённых материальных и духовных благ, в продолжении рода, передачи этих благ новому поколению. Вот, собственно, и всё! Не более того. Других целей не вижу…
– Так просто?
– А что тут может быть сложного? Другое дело – смысл жизни! Здесь имеется место для серьёзных и глубоких размышлений. Кстати, вопросы о существовании Бога и о смысле жизни очень тесно взаимосвязаны, не находишь?
– Кто знает…
– Ну, а о любви и дружбе говорено, переговорено, обговорено тысячу раз. Конечно, – эти чувства имеют место быть, конечно, они прекрасны, но, увы, не вечны. Всё проходит… И вообще, надо любить и дружить, а не рассуждать об этом, – поморщился я, снова опрокинул в рот полную рюмку Звизгуна, захрустел, постанывая, капустой. – Что касается политики, то на данный момент эта тема вызывает у меня крайнее отвращение, тошноту и рвоту, ничего более. Давай всё-таки поговорим о Боге. Я эти два дня, знаешь ли, по некоторым причинам всё пристальнее и пристальнее вглядываюсь в небеса. Дорогая, я заметил, что ты не ходишь в храм, почему? Значит, в Бога не веруешь?
– Не называй меня «дорогая», мне это не нравится, как-то банально, трафаретно и формально, – вспыхнула девушка. – И вообще, меня очень сильно тревожит то, что ты много пьёшь! Зачем ты так частишь!? Делай паузы!
– Господи, – этот женский упрёк вечен, как мир! Да, я люблю выпить. Есть такой грех! Состояние опьянения рождает у меня определённую эйфорию и лёгкий кураж. Без этих ощущений, согласись, жить довольно скучно. Плохое настроение и скука, в свою очередь, порождают довольно негативное ощущение бессмысленности бытия, а это очень опасно!
Я опрокинул в себя ещё одну рюмку и продолжил беспечно:
– У меня была одна знакомая дама. Она как-то высказала очень мудрую и глубокую мысль во время разговора, темой которого являлся алкоголь и его вредное воздействие на человеческий организм. В конце дискуссии по этому поводу она вдруг неожиданно и с надрывом произнесла примерно следующее: «Ты знаешь, ПУТНИК, а может быть алкоголики – это самые счастливые люди на свете!? Ну и что, что живут они мало? Зато находятся под постоянным кайфом, пребывают в состоянии перманентной эйфории, не бродят мучительно по жизни, а парят над нею. И правильно делают! А как живу я? Выпиваю иногда по праздникам и выходным, веселюсь, расслабляюсь, спускаю пар, но этого для меня явно недостаточно. А потом снова погрязаю в беспросветной суете суровых будней: бесконечные заботы, неблагодарные дети, вечный недостаток денег, опостылевшая монотонная работа, идиоты – любовники, дуры – подруги, вечная усталость и скука. И это жизнь?!».
