Текст книги "О, Путник!"

Автор книги: Александр Арбеков

– Так точно, Сир!

– Вот и славно. Смотрите, вслушивайтесь, анализируйте, сопоставляйте, сравнивайте, наблюдайте. Не лезьте, куда ни надо. Живите спокойно и вдумчиво. Мы продолжаем строить Империю. Вы на сегодняшний момент мой главный помощник и соратник!

– А БАРОН, Сир?

– Я с ним ещё до конца не разобрался.

– Понятно, Сир, а кто такой ПОЭТ на самом деле?

– Он тот, кто прибыл к нам издалека, из-за Океана с особой, важной и тайной миссией, – поморщился я.

– Сир, он что, шпион!?

– Боже мой, никакой он не шпион! ПОЭТ представляет дружественные и совершенно не враждебные нам внешние силы, понимаете?

– Почти, Сир, – нахмурился ШЕВАЛЬЕ. – Разрешите задать Вам ещё один вопрос!?

– Вы снова о той даме?

– Как Вы догадались? – удивился ШЕВАЛЬЕ. – Да, Сир.

– Дама, как дама… Она также представляет крайне дружественную нам силу, извне, из-за Океана. Она вам понравилась?

– Да, Сир. Очень красивая женщина. Необычная…

– Я тоже так считаю, – усмехнулся я. – Кстати, я недавно даровал ей титул Маркизы, так что будьте с ней вежливы и почтительны.

– О, как!? – улыбнулся юноша. – Конечно же, я только таковым и буду, Сир! Не сомневайтесь!

– Но, Бог с ней, вернёмся на берег. Сейчас нам не до дам, даже если они прекрасны. Наш друг, я думаю, уже приготовил стол, – усмехнулся я.

Позавтракали мы довольно сытно. Жадно поглотили горячий и ароматный Империум, заедая его чёрным ржаным хлебом, не торопясь отведали Мундир-Фиш под разнообразные овощи, ну и, конечно же, и наконец-то, с удовольствием выпили несколько рюмок долгожданного Звизгуна, закусывая его различными солениями! О, Боже, как я обожаю лёгкие товарищеские застолья поутру! Да ещё на берегу моря! Какая красота!

Мы ели, пили, шутили, балагурили, произносили тосты, смеялись, спорили, грустили, молчали, вспоминая павших товарищей, и поминали их. Потом снова оживлялись, веселились, вели беседу обо всём, поднимали бокалы, читали стихи и даже пели! Между тем юное и прозрачное утро сменилось зрелым днём.

– Господа, жил когда-то на планете Земля один шотландский поэт. Звали его – Роберт Бернс, – произнёс я в разгар веселья.

– Извините, Сир, что я Вас перебиваю, – слегка заплетающимся языком прервал меня ПОЭТ. – Я с ним был близко знаком. Потрясающий парень! Великий Поэт!

– Ну, ничего себе! Я вам искренне завидую! Так вот, когда-то написал он одну замечательную балладу или песню. Какая, собственно, разница! – я встал из-за стола и сделал знак сидеть вскочившим вслед за мною Баронам. – И так, сейчас попробую её спеть! Не судите меня строго за фальшивые ноты, музыкального слуха у меня нет. Почти нет…

– Сир, Вы только спойте один куплет, а мы уж поддержим, подхватим!

– И так…

 
В эту ночь сердца и кружки
До краёв у нас полны.
Здесь, на дружеской пирушке
Все пьяны и все равны!
 
 
К чёрту тех, кого законы
От народа берегут!
Тюрьмы – трусам оборона,
Церкви ханжеству приют!
 
 
Что в деньгах и в прочем вздоре!
Кто стремится к ним – дурак!
Жить в любви, не зная горя,
Безразлично где и как!
 
 
Жизнь – в движенье бесконечном!
Радость – горе, тьма и свет!
Репутации беречь нам
Не приходится, – их нет!
 

Первый куплет был подхвачен мощно, но вразнобой, второй – значительно дружнее и слаженней, третий и четвёртый пошли, как по маслу, а потом песня была повторена ещё дважды.

– Сир, Роберт как-то посвятил мне одно стихотворение, – счастливо и легко произнёс ПОЭТ. – Было это в полупустом ночном трактире. Мы довольно хорошо выпили. За окном – холодный зловещий ветер. В душах наших царили смута и грусть, переходящие в хаос. Были проблемы и с любовью, и с деньгами, и с друзьями. Конфликт с властями, как всегда, тоже имел место быть. Короче, настроение такое, что хоть вешайся. Так вот, Бёрнс там же, в этом затрапезном, но уютном кабаке, сочинил и посвятил мне одно стихотворение. Послушайте, господа, оно великолепно!

 
Забыть ли старую любовь
И не грустить о ней?
Забыть ли старую любовь и дружбу прежних дней?
 
 
За дружбу старую – до дна!
За счастье прежних дней
С тобой мы выпьем, старина,
За счастье прежних дней!
 

– Великолепно, Барон! Предлагаю спеть это хором! – воскликнул я. – Данные стихи прекрасно ложатся на любую застольную музыку!

 
За дружбу старую – до дна!
За счастье прежних дней
С тобой мы выпьем, старина
За счастье прежних дней!
 

Мы повторили этот припев четырежды, а потом обнаружили, что солнце всё больше и больше склоняется к морю и в бочонке, вроде бы полном ещё совсем недавно, не осталось ни капли Звизгуна.

– Советник в чём дело? – удивлённо спросил я, тряся лёгкую и пустую ёмкость перед своим ухом.

– Да, в чём дело? – протяжно и глухо спросил из-под стола уже в пятый раз задремавший там ШЕВАЛЬЕ.

– Сир, вообще-то я телепортировался в «Тихую Прохладу» уже два раза, – еле ворочая языком, произнёс ПОЭТ.

– Ну и что? – возмутился я. – Бессмертные мы или не Бессмертные!? Могучи ли мы, или не могучи!?

– Полностью с Вами согласен, Сир! Мы очень могучи и бессмертны, но чрезмерное потребление алкоголя всё-таки даёт о себе знать! А если неожиданно нагрянут враги!? А если завтра война!? Что тогда!?

– Какая война, Полковник!? Очнитесь!

– А, ну да… Согласен. Сир, – промычал ПОЭТ.

– А если вы согласны, то, какого хрена тут делаете!?

– Сир, к сожалению, я нахожусь в таком состоянии, что могу не вписаться в поворот, а это чревато.

– Сударь, куда не вписаться? В какой поворот!? – весело и укоризненно спросил я, безнадёжно тряся пустым бочонком над таким же пустым бокалом.

– Сир, я могу не вписаться в Пространственно-Временной континуум, обусловленный Порталом и Единым Полем.

– Ну и что?

– Последствия могут быть непредсказуемыми, Сир, – промычал Советник. – Совершенно непредсказуемыми…

– Так, так… – бодро произнёс я, внезапно ощущая в глубине своей сущности мощный прилив сил. – И в чём же заключается эта непредсказуемость?

– Государь, я могу оказаться где угодно, в самом неподходящем и отдалённом от Земли месте.

– Ну, ничего страшного, отоспитесь и вернётесь к нам!

– А как же Вы без меня, Сир?!

– Ну, без вас, Полковник, я некоторое время конечно обойдусь, а вот без Звизгуна нет! – огорчённо нахмурился я.

– В том-то и дело, Сир, что я и Звизгун в этой ситуации тесно и неразрывно связаны между собой. Без меня Вы его не получите, увы.

– Вы правы, – досадливо поморщился я. – Что же делать, как же быть?

– Вы знаете, Сир, я иногда так скучаю по общению с Вами!

– В каком смысле?

– В прямом, Сир! Вы не представляете, сколько вокруг дебилов и идиотов! И на Островах, и на Земле, и на Глории, и в тысячах других миров. Вы думаете, что если мы овладели временем и пространством, то как-то кардинально и значительно изменились? Нет, увы, нет… Старая и бесконечная, как этот мир, тема. Вот лежит под столом этот юноша. Рядом с ним его меч. Невдалеке качается на волнах его боевая двухпалубная галера. Перед нами человек достаточно честный, чистый и умный. Не без недостатков, не без пороков, конечно же. Но человек, в принципе, неплохой. Где-то на отдалённой планете в это же время также лежит на берегу моря или океана другое существо. Инопланетянин… Или человек, или полу человек или вообще, не человек и не инопланетянин, понимаете?

– Конечно, Советник, конечно!

– Так вот, рядом с этим существом стоит звездолёт или колеблется открытый Портал или крутится-вертится хрен знает что. И вот это великое и могучее существо, преодолевшее время и пространство, – такое дерьмо, такая дрянь, такая мерзость, такая сволочь, такой подлец, что рыгать хочется! Вы понимаете, о чём я говорю, Сир?!

– Понимаю, понимаю…

– И встаёт один единственный вопрос: «Зачем!?». Сир, зачем всё, к чему!? Куда мы движемся, куда стремимся, зачем совершенствуемся!? Нам только кажется, что мы совершенствуемся! На самом деле мы деградируем, распыляем бездарно те маленькие и меленькие пылинки духовности, которые в нас ещё остались! Как там говорил один умный человек!? «Зачем тебе весь мир, если ты потерял душу?!». Зачем!?

Я бережно и сочувственно обнял Советника, который вдруг стал сотрясаться в пьяном, отчаянном и безнадёжном рыдании. Боже мой, ну что же это такое творится!?

– Сударь, да успокойтесь же вы! – я встряхнул ПОЭТА. – Не отчаивайтесь! Всё не так страшно! Добро всегда переборет зло. Мерзавцев и дураков намного меньше, чем хороших и умных существ. Это же всеобщий и вечный закон Вселенского бытия! Существует Великое Равновесие. Какое же добро без зла? Где же интерес в таком случае? Где интрига!? Прорвёмся, пробьёмся, восстанем из пепла уже в который раз! Победим всех злодеев! Ну, выше голову, Полковник! Нам ли жить в печали!?

– Вы знаете, Сир, я влюблён. Безнадежно, безответно и глупо. Мне очень плохо. Ко всему тому я ещё и бездарен! Как мне плохо!

– В кого же вы влюблены, сударь?

– В МАРКИЗУ, как Вы её называете, Сир.

– Боже мой, в Седьмого Советника? В ту, у которой длинные ноги и пшеничная чёлка?!

– В МАРКИЗУ, Сир!

– В шлюху?

– В МАРКИЗУ, Сир!

– Вы знаете, Полковник, я, возможно, передумаю даровать ей этот титул. Кстати, вы сами явились причиной этого моего последнего решения! Помните, что вы мне давеча сообщили о Седьмом Советнике!?

– Даруйте ей титул или звание, Сир, даруйте, умоляю! Я всё-таки уже Барон, а кто она? МАРКИЗА чрезвычайно самолюбива и тщеславна!

– Чёрт возьми, Советник, вы сошли с ума! Вы понимаете, что несёте!? Зачем вам все эти дурацкие, глупые, опереточные титулы и звания!? Вам, – Бессмертным, пронзающим время и пространство!? Бред какой-то! Кстати, самое главное. Императорская печать покоится на дне морском. Увы, увы… Я не могу подписать ни одного Указа. Без Печати, как вы знаете, любой Указ и Приказ всего лишь обыкновенная бумажка, которой можно только подтереться в сортире. Вот так!

– Сир, ничего страшного. Достанем Вашу печать из самых глубоких глубин морских, немедленно организуем экспедицию, я открою соответствующий Портал. В крайнем случае, можно изготовить новую печать. Не такое уж это сложное дело! А слово Императора!? А!?

– Вот здесь, увы, вы правы, – досадливо поморщился я. – Здесь вы меня подловили и окончательно убедили. Чёрт с ней, с вашей шлюхой.

– С нашей, Сир…

– Что!? Ах, да… Бред какой-то!

Я посмотрел в бездонное вечернее небо и продекламировал:

 
И какая нам забота,
Если у межи
Целовался с кем-то кто-то
Вечером во ржи!?
 

– Что, Сир!?

– Роберт Бёрнс. Ваш закадычный друг и стойкий собутыльник. Великий шотландский поэт.

Я встал из за стола, прислушался к звукам моря, зашёл по щиколотки в воду, наклонился, зачерпнул её ладонями, ополоснул своё пылающее лицо. Потом я засмеялся весело и легко. Жизнь всё-таки прекрасна, чёрт побери! И она будет длиться вечно и бесконечно! Я посмотрел в небо, подмигнул ему, поднял руку и выставил палец в известном всем жесте.

– Фантасмагория какая-то, – вроде бы донёсся откуда-то из космической бездны голос ПРЕДСЕДАТЕЛЯ.

– Бедненькие вы мои, – печально и чувственно прошептала Седьмой Советник.

– Да, ибо, о, как, ишь ты, однако… – задумчиво и мрачно произнесли Альтаиряне.

– Уа, эу, у, у… – злобно прогудели Арктуриане.

Космос боязливо поглотил их всех, когда я погрозил ему кулаком. Вернее, они шустро разбежались по его закоулкам. Я ухмыльнулся и чуть не упал в воду. Так, пора спать. Хватит пить. Всему есть свой предел! А может быть, всё-таки и нет!?

– «Бог – это газообразное позвоночное», – вдруг печально произнёс ПОЭТ.

– Прекрасно сказано. Вы истинный гений! – восхитился я.

– Сир, сказано это отнюдь не мною, а моим хорошим другом, Альбертом Эйнштейном, – печально ответил ПОЭТ.

– Ого! И он был вашим другом?! Ничего себе! Честно говоря, не люблю евреев, но здесь – особый случай. Я вам искренне завидую.

– «Если теория относительности подтвердится, то немцы скажут, что я – немец, а французы – что я гражданин мира; но если мою теорию опровергнут, французы объявят меня немцем, а немцы – евреем». Альберт Эйнштейн…

Я засмеялся, обнял печального ПОЭТА.

– Да не грустите вы так, Барон! Куда от нас денутся все эти любимые нами и любящие нас шлюхи и не шлюхи! Империя превыше всего!

– Империя превыше всего, Сир!

– Ну, вот это совершенно другое дело! – я поднял рюмку к небу, задумчиво посмотрел сквозь неё на слегка искривлённую голубую высь. – Вы знаете, а может быть я и не прав. Что такое Империя? Мелкая пыль на ладони Вечности. Сгинет она под натиском ветра-времени и, возможно, никто никогда о ней не вспомнит, а если и вспомнит и помянёт, то, скорее всего, как это положено, недобрым словом.

– И что же в этом мире вечно, Сир? – раздался из-под стола глухой и неожиданно трезвый голос ШЕВАЛЬЕ.

– Любовь, мой друг. Только любовь. Сука-любовь… Именно она, увы, или к счастью, правит мирами! Только она!!!

 
На перекатах быстра,
Скалы ей путь преграждают,
Но неистовая река
На бегу раздвоится, и вскоре
Встретятся вновь рукава.
 

На следующее утро мы вновь собрались всё за тем же столом. Переночевали все на флагманской галере, с трудом добравшись до своих кают. К ГРАФИНЕ я так и не зашёл. Не знаю почему… То ли не хотел увидеть её в нынешнем плачевном состоянии, то ли испытывал перед ней определённое чувство вины, то ли ещё что-то мешало мне навестить её. Не знаю…

Погода была превосходна. Дул лёгкий свежий ветерок, волны тихо и мирно плескались за бортом. Небо по синеве соперничало с морем.

– Советник, – лениво произнёс я, разливая по рюмкам Звизгун и задумчиво созерцая аппетитный кусок мяса, дымящийся в большом блюде, стоящем посредине стола.

– Да, Сир!

– Как вы себя чувствуете?

– Хреново, Ваше Величество, но вполне терпимо, – ответил ПОЭТ. – Что нам, Бессмертным, какие-то пять литров Звизгуна! Вот как чувствует себя ШЕВАЛЬЕ, это другое дело.

– Барон?

– Я здесь, Сир, – вяло ответил смертельно бледный ШЕВАЛЬЕ, с отвращением глядя на еду и питьё.

Руки его тряслись, голос предательски дрожал. Да, как бы не был могуч и молод организм, но за определённой чертой и он даёт сбой.

– Понимаю, сударь, что вы здесь, а не на Луне! – усмехнулся я. – Как здоровье?

– Очень хреново себя чувствую, Сир.

– А вы знаете, господа, ведь «хреново» и «очень хреново», – это же совершенно разные вещи! – расхохотался я. – А вообще-то, пить надо меньше!

– Полностью согласен с Вами, Сир. Но как же в Вашей компании не пить или пить мало? Вы за столом, как тайфун, как цунами, как ураган. Кто и что может на этой земле им противостоять? – поморщился юноша.

– Не только на Земле, но и в Космосе! – строго произнёс я.

– Конечно, Сир, – пробормотал смертельно бледный ШЕВАЛЬЕ.

– Насчёт тайфуна и цунами я согласен. Имеются у меня такие свойства характера. Что есть, то есть, – печально вздохнул я. – Отсутствием чувства меры грешите не только вы. Но что вы ожидали от Великого и Бессмертного ВЕРШИТЕЛЯ!?

– Сир, а что, – ПОЭТ тоже бессмертен!

– Да…

– Понятно, Государь.

– Ничего вам пока не понятно, мой юный друг. А вообще, пить вам действительно надо меньше. Здоровье превыше всего. Даже превыше Империи! Империи уходят и приходят, а здоровье, если его потеряешь, то уже не вернёшь. Зачем тягаться с нами, Бессмертными? Смысл? Я вам, кажется, уже как-то говорил, что умеренность – есть лучший пир! С сего дня вы должны определить для себя конкретную норму, меру, ну, например, сто пятьдесят-триста грамм, в зависимости от настроения и времени застолья. И не более того!

– Сир, я вообще бросаю пить!

– А вот это вы зря, юноша! Зачем же лишать себя одного из главных удовольствий, существующих на этом скучном и пресном свете?

– Сир, удовольствие на то и удовольствие, что бы быть полным, а в противном случае, какое же это удовольствие? Пить так пить, не пить так не пить!

– Советник, вы заносите в анналы наш диалог?

– Конечно, Сир!

– Обязательно отразите в Летописи, какой антураж сопровождал нашу беседу. Пустынный берег, серый, мёртвый и зловещий круг спёкшейся, таинственной субстанции на поверхности земли. Пять оставшихся на плаву величественных Имперских Галер. Они почти не имеют мачт и парусов, потеряли половину команд, но полны мрачной и грозной решимости, несмотря ни на что, сражаться до конца!

– Всё фиксируется, Сир!

– Прекрасно, прекрасно, – пробормотал я. – А сколько у нас осталось людей на сегодняшний день после этого взрыва? – спросил я, обращаясь к ШЕВАЛЬЕ.

– Сир, после взрыва, как я вам уже докладывал, погибли только Гвардейцы на берегу. Люди на кораблях не пострадали.

– Слава Богу! Это хорошо. Но бойцов у меня не густо, однако.

– Да, не густо, Государь…

– Ну что же, я практически вернулся к тому, с чего начал.

– Сир, сюда идёт БАРОН с войском. Всё не так уж и печально, – сказал ПОЭТ.

– Ах, да. БАРОН, БАРОН… Слушайте, а он точно отошёл от дел?

– Вроде бы… Но, чужая душа – потёмки, Сир.

– Скажите, а ГРАФИНЯ?

– Что ГРАФИНЯ, Сир?

– Она, как я понял, обычный человек. Вернее, обычная жительница этих Островов, правильно?

– Вроде бы, Сир, вроде бы… Она и ШЕВАЛЬЕ – обыкновенные люди. Матриц у них нет.

– А вы кто, сударь? – удивлённо спросил ШЕВАЛЬЕ.

– Я – Глорианин, – холодно и исчерпывающе произнёс ПОЭТ. – Третий Советник!

– Ясно, мне всё предельно ясно! – сморщился юноша так, как будто вот только что разжевал кусок самого кислого лимона на свете.

– Ладно… Вернёмся к теме нашего разговора, ну, к удовольствиям, – весело произнёс я, разливая по бокалам Звизгун. – Барон, я с вами категорически не согласен!

– В каком смысле, Сир? – ШЕВАЛЬЕ с тоской наблюдал за моими манипуляциями.

– А вот в таком… За здоровье! – я строго взглянул на собутыльников.

– За здоровье! – обречённо вздохнули они и выпили.

Мы закусили, посидели молча, лениво созерцая остывающий кусок мяса. Особого аппетита пока не было.

– И так… Я, в принципе, согласен с вами, ШЕВАЛЬЕ, что удовольствие должно быть полным. Желательно полным. Представьте себе интимное свидание с любимой женщиной. Ну, или с желанной женщиной. Вот вы отужинали с нею, пообщались, коснулись её пальчиков, щёчки, а потом всего остального в страстном танце и, конечно же, после этого затащили её в постель! О, какая грудь, о какие бёдра и то, что между ними находится! Ну, окунитесь же в чертоги рая! Сейчас, сейчас, осталось только снять с дамы трусики. А тут – тревога, гудят колокола, враг у ворот! Вы чертыхаетесь, торопливо одеваетесь, хватаете меч и несётесь на стены замка! Понятно, что удовольствие от свидания со страстно желанной вами женщиной в данном случае не полное. Но ведь часть его вы всё-таки получили! И, умирая от шальной неприятельской стрелы, безнадёжно и бессмысленно корчась в луже крови, вы будете с упоением вспоминать и тот чудесный вечер, и ту прекрасную даму, и касание рук и губ, и терпкое красное вино в бокалах, искрящееся в пламени камина и отдающее свою первобытную сущность мерцающим свечам…

ШЕВАЛЬЕ и ПОЭТ смотрели на меня молча, печально, удивлённо и восхищённо.

– Красавец, умница, поэт… – отчётливо и грустно прошелестело вдруг откуда-то с небес, словно блёклый лист воспарил над мёртвой землёй под внезапным порывом ветра и вознамерился вернуться на покинутую им вроде бы навсегда ветвь родного древа, и произнёс эти слова, полный надежды.

Мы все вскочили, подняли головы вверх, поражённо застыли, созерцая бездонную голубизну, царящую над нами.

– Господа! – я первым пришёл в себя. – Если нам это не послышалось, то предлагаю выпить за дам! Кавалеры пьют стоя.

– Если и послышалось, то всё равно за дам! – улыбнулся ПОЭТ.

Мы дружно и решительно выпили. Лица у всех порозовели, как по мановению волшебной палочки отринули от себя утреннюю бледность. Появился аппетит. Было произнесено ещё два неплохих тоста.

– Шевалье, я думаю, что вам пока хватит, – ухмыльнулся я, когда увидел, что юноша снова наполняет бокалы.

– Слушаюсь, Сир.

– Полковник, как вы думаете, кто покушался на меня в этот раз? – я тяжело и устало вздохнул. – Агентство по Контактам, Особый Отряд, Арктуриане, Альтаиряне, Глориане или существуют какие-то третьи или четвёртые силы? Кому я мешаю? Почему меня все хотят убить, чёрт возьми!? Вроде бы никого особо не трогаю, кружусь в безумном лилипутском танце по этим несчастным Островам, воюю чисто из-за интереса или из-за скуки. Я в этом вопросе ещё не определился. Маюсь, трахаюсь, пьянствую, ем, раздаю направо и налево титулы, звания и награды, цитирую, декламирую, пою, плюю на всё и вся вокруг, в том числе и на ваши эти Галактики и Параллельные Миры. Кто меня хочет поиметь!? Зачем, почему, к чему?! Не пойму!!!

– Все хотят, Сир…

– Почему?

– Потому что Вы – ПОСЛЕДНИЙ из МАРСИАН!

– В этой Вселенной? Ну, как я понимаю, Миров в ней много?

– Чёрт подери, Государь! Извините, извините… Возможно, Вы самый последний из последних МАРСИАН! – нервно вскочил Советник. – Ещё раз извините за резкость высказываний, но тема очень актуальная и болезненная!

– Извиняю, ничего страшного. Я сам такой. Психопат, бываю резок и груб. – усмехнулся я. – И почему же, и на основании чего вы, сударь, делаете сей категоричный вывод?

– ВЕРШИТЕЛЕЙ нигде нет, Сир, – горестно ответил ПОЭТ.

– Но вы сами сказали, что они закрыли какой-то Портал и отбыли куда-то восвояси. Лежат сейчас ребята где-то на зелёной шёлковой траве, смотрят благостно в тихое голубое небо, купаются в самом синем из синих морей, кушают лобстеров и трепангов, или что-нибудь подобное, пьют холодное пиво и ни о чём не думают. И пошёл куда подальше весь Космос с его Вселенными и Параллельными Мирами. Представляете такую пасторальную картину?!

– Сир, нам удалось открыть Главный Портал. Мы раньше Вам об этом не говорили по некоторым соображениям.

– Ну и что?

– Марсиан нигде нет, Сир.

– Дружище! – засмеялся я. – Как поведала недавно мне по страшному секрету Седьмой Советник, – Бога нет! Представляете, какое грандиозное открытие!?

– И на чём эта прекрасная дама основывает данное умозаключение!? – возмутился ШЕВАЛЬЕ.

– На том, что Бог нигде не обнаружен!

Мы с ШЕВАЛЬЕ посмотрели друг на друга и бешено захохотали. ПОЭТ сначала смотрел на нас мрачно, напряжённо и сурово, без тени улыбки, но потом его лицо расслабилось, уголки губ, до этого трагически опущенные, приподнялись, и Полковник загоготал так, что полностью перекрыл наш смех.

Через некоторое время мы успокоились, посидели молча, потыкали вилками в стремительно остывающее мясо, задумчиво посмотрели на бочонок со Звизгуном.

– Господа, предлагаю выпить ещё по одной, а потом поразмышляем над сложившейся ситуацией, проанализируем её, подумаем, что делать дальше. Вам, ШЕВАЛЬЕ, наливаем чисто символически.

– Сир, предлагаю выпить за Вас, но не за Императора, а за Красавца, Умницу, Поэта! – торжественно и совершенно искренне произнёс Советник.

– За Вас, Сир, – восторженно присоединился к нему ШЕВАЛЬЕ.

– Ну что же, не возражаю, господа – улыбнулся я. – Спасибо, друзья мои. Неискренность я распознаю за миллион парсек, лесть за тысячу, а искренность и распознавать не надо. Она в этом не нуждается!

Мы выпили, закусили, все одновременно посмотрели на небо, ожидая от него чего-нибудь такого, этакого, особенного, но оно ясно, светло и высоко молчало. Ну что же, на то оно и небо, чтобы молчать…

– Советник, вернёмся к теме ВЕРШИТЕЛЕЙ, – сказал я, внимательно рассматривая кусок солёного груздя, обречённо, но упруго висящего на моей вилке. – Представьте себя муравьём в муравейнике, или пчелой в улье, или волчонком в норе, или обезьяной на ветке дерева, или бушменом, кочующим по великой пустыне Калахари, или бедуином, дремлющем на колышущемся верблюде где-то в глубинах не менее великой пустыни Сахары, ну, и так далее и тому подобное. В это время в сотне или тысяче километров от вас, в огромном городе, на семьдесят седьмом этаже небоскрёба, сидит в офисе за столом, положив на него ноги и щупая задницу секретарши, какой-нибудь босс, и лениво созерцает раскинувшийся перед ним от горизонта до горизонта великолепный, сияющий огнями, мегаполис. Советник, вы понимаете, о чём это я?

– Конечно, Сир…

– Так вот… И не знают ни муравей, ни обезьяна, ни бушмен, что существуют на свете такие великие города, как Нью-Йорк, Токио или Рио-де-Жанейро. А человек, тот самый, что сидит в офисе, знает и о муравье, и об обезьяне, и о бушмене. Но они ему пока не нужны и неинтересны. Понимаете?

– Конечно, Сир…

– Ладно, оставим на время тему ВЕРШИТЕЛЕЙ. Кстати, этих самых ребят кто-то же сотворил!? Они же не упали просто так из ниоткуда с неба на Марс!? Должна же быть какая-то предыстория?! Кто-то же был до них, от кого-то они же получили бессмертие?! А я!? Почему я не переселился вместе со всеми моими соплеменниками на Глорию?!

– Щекотливая, непонятная и крайне сложная тема, Сир, – вздохнул ПОЭТ.

– Вот и я о том же! И так, Полковник, кто же на меня покушался? Давайте подумаем. Арктуриане? Навряд ли. Как я понял, это не их стиль, да и возможностями такими они не обладают. Альтаиряне? Не думаю. Это как пытаться убить собственного отца или мать. Да ещё при том, что сынок или доченька знают, что их родителей невозможно уничтожить. То же касается и Глориан. Остаются Земляне или Островитяне.

– Навряд ли, Сир. Не тот уровень развития. Но я настаиваю, что покушение мог совершить кто угодно. Существует в нём ещё несколько цивилизаций. А, вообще, Космос велик и до конца не исследован.

– Ну, вот видите! А ведь несколько минут назад вы категорически и с большим пессимизмом утверждали, что все ВЕРШИТЕЛИ бесследно исчезли и следов их не обнаружено! Не вижу логики в ваших рассуждениях, – усмехнулся я. – Ладно, меня сейчас волнует другой вопрос. Почему я кому-то мешаю?

– Сир, никому в Космосе не нужен последний ВЕРШИТЕЛЬ. Его все боятся. Мало ли, что взбредёт ему в голову? Баланс сил установлен. Войн давно не было. Кругом тишь и благодать. Полный покой. Ах, если бы не Тьма!

– Что за Тьма?

– Чуть попозже, Сир.

– Хорошо. Кстати, о приходе этой самой Тьмы меня предупреждала когда-то Оракул Первого Острова! Вот и не верь после этого в мистику и в предсказания! Очень всё странно как-то! «Тьма идёт…». Оракул чётко и ясно это произнесла!

– Вот как, Сир?

– Да, именно так! Что за тьма, откуда она идёт, зачем и почему?

– Сир, пока я предлагаю этой темы не касаться. Пока… – вздохнул ПОЭТ.

– Да, что же это такое! Того не касайся, этого! А чего касаться!? – возмутился я. – Ладно, поговорим о Землянах. Как я понял, существует какое-то единое Земное правительство, правильно?

– ООН, Сир. Организация Объединённых Наций.

– Прекрасно. ООН выдало мандаты и руководит Агентством по Контактам и Особым Отдельным Ударным Отрядом Морской Пехоты Объединённых Воздушно-Космических Сил. Агентство, – это как мозговой центр, штаб, разведка и контрразведка, исследовательская лаборатория. Так?

– Примерно так, Сир.

– Пойдём дальше. Особый Отряд, – это силовое подразделение, состоящее из Ускоренных, которое выполняет всю повседневную, боевую, не всегда чистую работу в Пузыре. Так?

– Примерно так, Сир.

– Что вы затвердили: «Примерно так, примерно так!». Так или не так!? – возмутился я.

– Примерно так, Сир! Имеются некоторые нюансы, но они сейчас не важны.

Я засмеялся, налил Звизгун в два бокала, остро глянул на ШЕВАЛЬЕ.

– Вам пока хватит, мой юный друг!

– Согласен, Сир!

Мы с ПОЭТОМ чокнулись, выпили, захрустели квашенной капустой. ШЕВАЛЬЕ сглотнул слюну и, положив в свою тарелку кусок мяса, стал его неторопливо жевать.

– Жёсткое, однако, – пробормотал он.

– Да, я согласен. Говядина. Что вы хотите? Не доварили. Вот свинина, особенно шейка, то, что надо! – буркнул я. – Ладно, пойдём далее. Почему КООРДИНАТОР желает моей смерти?

– Как я Вам уже докладывал, Сир, он, по-видимому, агент Альтаирян.

– «По-видимому, по-видимому…». Надоела мне эта неопределённость!

– Сир, а мне как она надоела! – мрачно произнёс Советник.

– Так кто же всё-таки подсунул мне эту чёртову бомбу? Допустим, не КООРДИНАТОР. Не имеет он возможности доставить сей предмет в Пузырь. Может быть отличились Арктуриане? Обиделись на меня из-за своих долбанных Шаров и решили отомстить, а?

– Нет, Сир, исключено.

– Почему?

– Чтобы пронести в Пузырь такую бомбу необходимо владеть Пси-Телепортацией. Ею Арктуриане не владеют. К счастью…

– Так, так, так… – задумчиво произнёс я. – Значит, всё-таки Альтаиряне или Глориане. Две цивилизации, созданные ВЕРШИТЕЛЯМИ. Не нравится мне всё-таки высказанная вами точка зрения, сударь! Ну, я о том, что всем мешаю, меня боятся, и потому хотят уничтожить. Не нравится категорически! Повторяю, ну зачем кому-то из них пытаться убить последнего МАРСИАНИНА, можно сказать, – отца родного? И, вообще, все осведомлены о моей неуязвимости. Ничего не пойму!

– Может быть об этом осведомлены не все, Государь? – неожиданно вмешался в разговор ШЕВАЛЬЕ.

– Может быть, может быть… – пробормотали мы с ПОЭТОМ почти одновременно и остро взглянули друг на друга.

– Сир, а ведь о РЕЛИКВИИ, ЗВЕРЕ и ПОСОХЕ на Глории знает очень узкий круг людей! – сказал Советник. – А знают ли о них на Альтаире?

– Я вижу, ШЕВАЛЬЕ, что вы понемногу вникаете в смысл и в суть нашего разговора, – улыбнулся я. – Ну, как ваша голова? Ещё не раскололась от новых знаний?

– Да нет, Сир. Не так уж всё и сложно. Обычные дворцовые интриги, только на более высоком уровне, вот и всё.

– Однако, действительно, как просто можно всё объяснить! – восхищённо ухмыльнулся я.

Мы все рассмеялись, потом замолчали, задумались.

– Советник, давно хочу вас спросить, а какова, собственно, была ваша миссия во всей этой моей истории? Ну и БАРОНА, конечно…

– Сир, Вы не поверите, но БАРОН действительно попался на Вашем пути совершенно случайно. Он спас ГРАФИНЮ и просто сопровождал её в дороге. Как я уже говорил, он отошёл от дел, вёл спокойную и размеренную жизнь, охотился, рыбачил, пьянствовал, ездил по Турнирам, укрощал Горных Жеребцов, читал эти свои книжки и, как я сейчас понимаю, был абсолютно счастлив. Завидую ему самой белой завистью, чёрт подери!

– Нет ничего абсолютного в этом мире! Зависть бывает только одного цвета, – чёрного. Не только другие цвета, но даже оттенки здесь не уместны! – строго произнёс я.

– Согласен, Сир. БАРОН был счастлив не абсолютно, а слегка.

– Ну, это же совершенно другое дело! Хотя, как известно, нельзя быть слегка беременной.

Мы снова засмеялись. Я посмотрел на ШЕВАЛЬЕ. Юноша вроде бы чувствовал себя неплохо, глаза его блестели, щёки были румяны и гладки. Эх, что значит молодой организм!

– Господа, предлагаю выпить за наши замечательные Острова, за эту землю Обетованную, – устало сказал я. – Полковник, а может быть, действительно, плюнем на всё? На Глорию, и на Арктуриан, и на Альтаирян, и на Землян, да на всю Вселенную и все Параллельные и непараллельные миры иже с ними, а!? Двинем на Тёмное Озеро, порыбачим, отдохнём от подвигов наших ратных, от дел наших скорбных и суетных!