Текст книги "Пустой мир 3. Короны королей (СИ)"

Автор книги: thelordofthedark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 66 страниц)

Келвин обнаружил в порту очень мало кораблей, большая часть была на заданиях или же патрулировала воздушное пространство. Здесь оставались либо серьезно поврежденные, но еще способные вернуться в строй корабли, либо те, что только что вернулись с заданий, теперь пополняя снаряжение, боеприпасы и устраняя полученные в последних боях пробоины. Те, какие не получится вернуть в строй в кратчайшие сроки, уже минировались, чтобы не достаться наступающим войскам Сааальта, перед которыми оставалась сейчас только узкая полоска удерживаемых тоскарийскими силами укреплений.

Гораздо больше паники должно быть в городах, где уже должна была начаться эвакуация еще остававшегося там гражданского населения, а так же всего, что представляло собой хоть какую-то ценность, начиная от армейских частей и складов резерва и заканчивая промышленными мощностями. То же, что увезти за собой не получится, необходимо будет взорвать или привести в негодность, чтобы противник не смог использовать. Применять тактику выжженной земли на территории королевства Келвин решился с тяжелым сердцем, и такой приказ дался непросто, но против столь могучего противника, как армия вторжения Саальта, других способов сражаться хоть с какими-то результатами, у него не было. Если нельзя защитить, то надо уничтожить, но не отдать врагу.

– Господин, – к нему обратился офицер в форме военного флота, – нам передали ваши распоряжения. Прямо сейчас к взлету готов эсминец «Кеннис», но на него еще не загрузили все необходимые боеприпасы и снаряжение…

– Это не имеет значения, – Келвин даже облегченно вздохнул. Больше всего он боялся, что сейчас в порту просто не окажется подходящего корабля. Используя все свои имеющиеся возможности по полной, он даже не обратил внимания, что может оказаться не готовым к неожиданностям вроде срочного возвращения в столицу родного феода. – Я лечу не воевать, а разговаривать. Главное, чтобы хватило людей им управлять.

– С этим проблем не возникнет, – уверенно ответил офицер. – Команда корабля только что получила пополнение, и все снова рвутся на передовую. Однако в нынешних условиях… Господин, я вынужден просить вас подождать около двух часов, пока на борт не поднимут раненных и больных из ближайшего госпиталя. Мы стараемся использовать каждый корабль для подготовки к отступлению после ваших приказов.

– Конечно, – кивнул Келвин, – грузите всех, сколько хватит места. Я не собираюсь рисковать чьими-то жизнями из-за тяги к роскоши.

Эсминцы были относительно небольшими – с общей длиной корпуса около восьмисот метров – но универсальными кораблями флота, треть всех внутренних помещений которых занимали торпедные аппараты. Тупой и широкий нос украшали люки, закрывавшие направляющие шахты, способные отстрелять сразу двадцать тяжелых торпед, перезарядиться и практически сразу же отстрелять еще столько же. Батареи рельсовых орудий по бортам и двухступенчатая зенитная защита делали их эффективными в перестрелках, когда эсминцы выступали в качестве кораблей поддержки первой линии, отстреливая во врага все торпеды и ракеты, какие только имели. После в бою они «кусали» противника быстрыми налетами в стиле «ударил и беги», причиняя немало неудобств более габаритным, но не столь поворотливым судам. Имеющие на борту мало свободного места, они с лихвой компенсировали это скоростью движения, так что в данной ситуации эсминец выглядел куда более подходящим кораблем, чем любой крейсер или фрегат.

– Мой отец хочет личной встречи, – вслух добавил Келвин, поднимаясь на мостик корабля, где еще даже капитан не появился, занятый загрузкой госпиталя, – он ее получит. Я выскажу ему лично все, что думаю об этом. Если не начать что-то менять, то мы потеряем весь феод за считанные недели.

========== Глава 4. Спасители ==========

Глава 4. Спасители

Это один из парадоксов войны, который не перестаёт меня удивлять. Война – это самая ужасная вещь, которая может происходить с людьми или с какой-нибудь другой расой. Но она же пробуждает в человеке благородство духа и любовь к товарищу, способную выдержать любые испытания.

Уильям Форстен, «Боевой гимн»

Крейсер «Грозное небо» шел сквозь реальное пространство на форсированных двигателях, приближаясь к скоплению Гиперийских Островов – группе маленьких островов недалеко от самого Рейнсвальда и одновременно молодого феода, присягнувшего на верность графу Фларскому. С начала военных действий там находился крупный контингент войск феода претендента на престол на случай возможного вторжения со стороны владений Остезейских баронов, границы которых проходили совсем рядом. И все же, несмотря на фактически открытое противостояние эти двух политических блоков, здесь было относительно спокойно, поскольку остезейцы не проявляли открытой враждебности, занятые исключительно обороной собственных территорий. Ныне, со стороны, Остезейский Союз походил на ежа, только вместо колючек во все стороны торчали артиллерийские орудия. Банкиры без выгоды не потратили бы и копейки, но в условиях войны и крупных сражений счет потерь шел на десятки тысяч, и миллиардные вложения могли пойти прахом за секунды реального времени. Хитрые ростовщики предпочитали не расходовать собственные силы, а заставлять сражаться других, спонсируя деньгами и выставляя проценты.

Эдвард собирался с этим покончить. Остезейский баронат обладал крупной и хорошо вооруженной армией, и эти солдаты ему были необходимы, поскольку сейчас решалась не только судьба будущего короля, но и всего королевства. Войска вторжения Саальта штурмовали королевские крепости на дальних границах, которые, истекая кровью, выигрывали время, столь необходимое феодалам для подготовки.

Тристанскому барону нужна была армия. Объединенная армия всего королевства, которая сможет противостоять внешнему врагу, и если кто-то не собирается к ней присоединяться, то должен быть уничтожен как предатель и трус. Поэтому все свободные части союзных войск графа Фларского, снятые с других фронтов перебрасывались к Гиперийским островам. Многие феоды откликнулись на этот призыв, прислав свои экспедиционные и ударные части, и у прибрежной линии скопился целый флот, на который остезейцы не могли не отреагировать. Сейчас они наверняка готовили свои силы для отражения этого удара, но тристанский барон и не намеревался скрывать подготовку. Наоборот, он хотел поиграть на нервах банкиров, уже сейчас начинавших подсчитывать возможные потери от вторжения.

Борт «Грозное Небо» вышел из микропыжка через подпространство на дальних рубежах и ему еще оставалось около тридцати часов лету в реальном пространстве. Большинство корабельных отсеков занимали лазареты с ранеными, эвакуированными с карийского фронта, и солдатами тристанского феода, готовившимися к новым сражениям. Там же развернули ремонтные модули, где спешно приводилась в порядок часть поврежденной на фронтах Карии боевой техники. Старались использовать каждый метр пространства, поскольку в последнее время перестало хватать кораблей – сказывались понесенные в сражениях потери – приходилось выбирать приоритетные маршруты и попутные рейсы загружались по максимуму.

Квенти большую часть времени проводил в тренировочном зале, отрабатывая навыки фехтования, со злостью вспоминая тот эпизод в первом бою, когда чуть не погиб. Вне себя от досады и стыда, рубил тренировочных дроидов кинетическим мечом, пытаясь забыть страх, охвативший его в тот момент, когда над ним навис солдат противника. Опоздай Эдвард всего лишь на пару секунд, и он сейчас был бы мертв, убит безымянным рядовым, глупо с головой сунувшись в самое пекло боя из-за гордости и желания выделиться. Это недостойно барона, недостойно рейнсвальдского феодала, недостойно благородного человека… Кинетический меч парировал удары дроида, но Квенти намеренно не выходил из защиты, хотя мог уже не раз закончить схватку, хотел проверить, на что еще этот дроид способен. Выпад, еще один выпад, переход, снова выпад, шаг назад… Движения точные и уверенные, Квенти просчитывал схватку на шаг вперед, но из-за этого злость разбирала его только еще сильнее. Почему же в настоящем бою он не смог с собой справиться? Почему испугался? Поддался эмоциям…

Выстрел импульсного пистолета громким эхом прокатился по пустой тренировочной площадке, и торс тренировочного дроида, замахнувшегося парными мечами, разлетелся на куски. Квенти испуганно оглянулся и увидел тристанского барона, стоявшего с оружием в руках.

– Сходясь с противником в ближнем бою, никогда не следует забывать, что вы можете оказаться не единственными участниками схватки, – спокойным тоном сказал Эдвард, убирая пистолет в кобуру, – многие талантливые мечники погибли от пуль, не успев даже понять, что произошло. Если нет уверенности, что в схватку никто не вмешается, старайтесь закончить ее как можно быстрее, не испытывайте судьбу на прочность.

– Это тренировочный бой, – возмущенно пробормотал Квенти, глядя на останки дроида, – а не настоящий! Я отрабатывал удары!

– Именно из-за того, что делаете различие между настоящим боем и тренировочным, вы оказываетесь не готовы к тому, что может произойти в реальности, – Эдвард подошел ближе. Ногой оттолкнул сломаного дроида за пределы круга, снял камзол и бросил его в угол, оставшись в рубашке, расстегнул пуговицы на манжетах и положил руку на эфес шпаги. – Не возражаете против поединка с реальным противником?

– Господин барон, я думаю, не будет трусостью сказать, что в фехтовании вы гораздо опытнее меня, и схватка с вами будет непременно означать мое поражение, – развел руками Квенти. – Глупо вступать в схватку с врагом, зная, что проиграешь.

– А если выбора нет? – поинтересовался Эдвард, вытаскивая из ножен шпагу и одевая на нее защитный пластиковый чехол, скрывающее отточенное лезвие. – Тогда что, сбежите, – и с этими словами ткнул острием в сторону Квенти, – прикрываясь тем, что все равно проиграете?

– И не подумаю! – оскалился Карийский барон, убирая кинетический меч и доставая из ножен собственный клинок. На него тоже пришлось одевать защитный чехол, но Эдвард только усмехнулся, легонько стукнув кончиком шпаги по лезвию его оружия. Квенти сделал шаг назад, но потом снова вернулся обратно. – Настоящему дворянину не к лицу сбегать с поля боя!

– Хорошие слова, – кивнул тристанский барон. – А теперь защищайтесь!

Эдвард размахнулся и ударил, целясь в правое плечо Квенти, но тот жестко заблокировал выпад, рассчитывая оттолкнуть. Но в итоге получил удар ногой в колено и чуть не упал, взвыв от боли, когда каблук армейского сапога, подкованный магнитными пластинами, попал ему в сустав. Не сумев удержать равновесие, припал на подбитое колено, все-таки сохраняя блок.

– Лучше, чем можно было бы ожидать, – Эдвард усмехнулся и сделал шаг назад, позволяя Квенти подняться на ноги. – Вы сделали ту же ошибку, что и в бою, и мне ничто не мешало бы вас добить, будь этот бой настоящим.

– Это грязный прием, – заметил Квенти, потирая ушибленное колено. Если бы не колония нанитов в крови, моментально растягивающая любые гематомы, то там наверняка налилась бы опухоль, – не стоит использовать…

– Вся жизнь дворянина грязный прием, – оборвал его Эдвард. – Мы отвечаем за слишком многие жизни, чтобы рассчитывать только на честные приемы. Ваш отец вам этого не рассказывал? – он снова взмахнул шпагой. – Защищайтесь!

Новый выпад, на этот раз низом, в расчете ударить по ногам Квенти, но тот просто отскочил, сразу же бросившись вперед, не давая сопернику занять позицию для новой атаки. Бил быстро и дерзко, загнав Эдварда в глухую оборону, так чтослышен был только приглушенный защитными чехлами звон силовых клинков, скрещивающихся снова и снова. Эдвард даже сделал шаг назад, отчего Квенти позволил себе улыбнуться. Дыхание пока оставалось в норме, руки даже после долгой тренировки оставались легкими, так что юноша продолжал давить, нанося удар за ударом.

Тристанский барон вернул ему ухмылку, усилив ее стократно.

– Быстрый старт… – процедил он сквозь зубы, с каждый новым выпадом поднимая свою шпагу все выше и выше. Квенти не отреагировал, слишком сосредоточившись на оружии противника, не опасаясь возможного контрудара и рассчитывая просто додавить его, заставить допустить ошибку и ударить в последний раз, финальный. Клинок прошел сквозь защиту, но совершенно неожиданно для карийского барона Эдварда там не оказалось, перед ним вообще никого не было.

В тут же секунду его в живот словно рельса ударила, выбив весь воздух из легких, он выронил свой клинок и снова повалился на колени, кашляя и пытаясь восстановить дыхание.

– И быстрый финиш… – закончил Эдвард, сделавший шаг в сторону, так что оружие Квенти, на котором тот слишком сосредоточился, стало для него оптическим занавесом. – Вы слишком эмоциональны, действуйте более расчетливо и не верьте тому, что показывает противник. Реальность вполне может оказаться обманом. Поднимайтесь…

– Это все, что вы можете? – Квенти усмехнулся и снова встал наизготовку. – Не так уж и много…

– Неужели? – Эдвард тоже встал в стойку и стукнул по кончику его шпаги. – Атакуйте, барон…

Квенти сразу перешел в наступление, двигаясь так быстро, как только был способен. Он кружил вокруг соперника, нанося яростные рубящие удары справа и слева, короткие колющие удары и делая длинные прямые выпады. Шпага резала воздух с тихим свистом, но Эдвард держался спокойно, без видимого напряжения отбивая все атаки, хотя времени, чтобы давать свои комментарии, у него уже не оставалось. Выдержав первый натиск, тристанский барон сам перешел в контратаку, аккуратно проверяя оборону Квенти. Теперь у него на лице снова появилась улыбка.

– Кто вас учил? Сам Рокфор? – поинтересовался он между прочим, когда Квенти сделал шаг назад, передохнуть на секунду. Опустив клинок к полу, Эдвард медленно шел по самому краю круга. – Или он подбирал для вас учителей?

– Меня учили офицеры карийской армии, – ответил Квенти. – Отец был… не в самой подходящей форме… Вы сами помните.

– Ушел от дел старик… – усмехнулся Эдвард, вспомнив Рокфора. – Кажется, это было так недавно…

– А кто учил вас? – поинтересовался Квенти, тоже двигаясь по краю круга, удерживая прежнее расстояние.

– Сначала это были учителя, потом королевская армия… – Эдвард пожал плечами. – Бойцовые ямы Тристанского замка…

– Бойцовые ямы? – Квенти остановился. – Я слышал о подобных тренировках, но отец всегда говорил, что они слишком жестоки для дворянских детей. Неужели вы через них проходили?

– Они жестоки, спорить не буду, – кивнул Эдвард, – они учат тому, как выживать в настоящем бою… Хватит разговоров!

Клинки скрестились снова, и в этот раз попытались атаковать одновременно оба, но Квенти отступил первым, пытаясь выиграть преимущество. Эдвард же продолжил атаковать короткими тычками, используя длину шпаги в качестве преимущества и заставляя Квенти махать клинком в разные стороны, отбивая каждый новый выпад. А потом неожиданно перешел в ближний бой, работая широкими размашистыми ударами. Карийский барон вынужден был почти все время держать свое оружие перпендикулярно полу, чтобы успевать отражать все удары, и каждую секунду слышался лязг сходившихся клинков. Выровнять позицию получилось не сразу, когда, как ему показалось, Эдвард выдохся после слишком резкой атаки, и даже получилось перехватить инициативу. Переход и прямой выпад, следом за ним удар справа, размах и следующий удар слева, блок и новый удар, опять слева.

Закусив губу, Квенти вспомнил старые уроки учителей – продолжай бить снова и снова, не давай противнику подготовиться для контратаки. Но все равно не успевал, удары не достигали цели, сказывалась разница в опыте. Контратаки Эдварда были резкими и неожиданными, и там, где не успевали руки, приходилось действовать ногами, отклоняясь или отступая назад, чтобы не получить новый тычок в грудь или плечо.

– Уже лучше, – похвалил Эдвард, выдохнув, – хотя все равно еще учиться и учиться.

Квенти не стал даже отвечать, вместо этого снова атаковав, не тратя сил на разговоры. И вместо очередного выпада неожиданно натолкнулся на прямой удар ногой в живот. Не успев никак отреагировать, он вылетел за край круга и, упав на спину, проскользил по полу.

– Бесчестный прием, – упрямо повторил он, пытаясь подняться. – Надеюсь, мои ребра целы.

Эдвард, опустив оружие, подошел ближе и протянул ему руку, помогая снова встать на ноги.

– Вы слишком идеализируете этот мир, – покачал он головой, посмотрев в глаза молодому барону. – Рокфор воспитал вас в лучших традициях рыцарства, но вы почему-то уверены, что все остальные должны поступать точно так же. В этом главная ваша ошибка, старайтесь от нее избавиться.

Квенти кивнул, вздохнул и поморщился – удар был ощутимым. К тому же сил на активную схватку больше не осталось, без системы жизнеобеспечения организм уставал гораздо быстрее, да и несколько часов тренировок в спаррингах с дроидами порядком утомили.

– Что вы усвоили сегодня, барон? – поинтересовался Эдвард, его дыхание даже не участилось , хотя на лбу все же проступило несколько капелек пота, – Мне не хочется тратить зря время на людей, которые не могут оправдать возложенных на них надежд. А на вас Рокфор рассчитывал, как на своего наследника.

– Только потому, что мой старший брат погиб, – покачал головой Квенти. – До этого я имел право самостоятельно выбирать свое будущее. Теперь же будущее само сделало выбор за меня… слишком быстро все произошло…

– Так каков ваш ответ? – Эдвард уже снял чехол с клинка и критично осмотрел лезвие, но, так и не найдя на нем каких-либо дефектов, вложил обратно в ножны. – Поняли вы что-нибудь за время схватки или необходимо начинать все заново?

– Я понял, что надо усерднее тренироваться, – усмехнулся Квенти. – В следующий раз победа не достанется вам так просто.

Эдвард смерил его таким взглядом, что Квенти даже отступил назад, заметив холодный блеск в глазах собеседника, не обещавший ничего хорошего. И тут же смутился, сам не ожидавший того, что молодого карийского барона можно напугать всего лишь одним взглядом.

– За такие ответы меня били по лицу, – процедил тристанский барон, – били до крови, чтобы отпечатывалось в сознании. Учитель уверял, что ничто так не помогает усвоить истину, как физическая боль. Теперь я склонен с ним согласиться, его уроки я вряд ли когда-то забуду.

– Тогда в чем же урок? – поинтересовался Квенти, тоже убирая свое оружие. – Тренировочный бой на то и тренировочный бой, чтобы обнаружить свои сильные и слабые стороны, искать недостатки и устранять их…

– Слишком поверхностно, – покачал головой Эдвард. – Вы так и не поняли самого главного, что я хотел вам показать. Победы не достичь, если идти исключительно честным путем. Ваш противник всегда может использовать бесчестный прием, чтобы выиграть, и надо быть готовым как к этому, так и к тому, чтобы поступить точно так же…

– И зачем вы мне это говорите сейчас? – Квенти сжал зубы, на подбородке появилась упрямая ямочка. – Господин барон, я всегда считал вас образцом для подражания, но чем ближе я вас узнаю, тем больше не понимаю. То, что вы говорите…

– Называется политика, – закончил Эдвард за него предложение. – Ваша мать взяла с меня слово, что я присмотрю за вами…

– Я не моя мать! – более резко, чем требовали приличия, оборвал его Квенти, но Эдвард не собирался его уговаривать. Молниеносное движение, и перед носом карийского барона оказалось острие шпаги, в этот раз не прикрытое никаким защитных чехлом. Квенти в этот момент показалось, что звук извлекаемой из ножен шпаги он услышал даже позже, чем увидел перед собой ее лезвие.

– Ваша мать взяла с меня слово, что я присмотрю за вами, – тем же спокойным тоном повторил Эдвард начатую фразу. – В моем понимании подобное означает в первую очередь проследить за тем, чтобы вы, юноша, остались живы. А для этого вам сейчас и в будущем потребуется более изощренное мышление, нежели привитое в родовом замке. Я вполне могу понять Рокфора, он пытался вырастить из вас человека чести, каким был сам, но реальность нашего мира гораздо страшнее. И не думайте, что я не вижу ваших сомнений по поводу правильности происходящего.

– Вы собираетесь вести переговоры с людьми, которые спонсировали Вассария, повесившего моего отца, – ответил Квенти. – Если вы думаете, что я когда-нибудь смогу забыть об этом, то очень сильно ошибаетесь…

– Остезейский Союз ни мне, ни вам не враг. Это банкиры, в первую очередь просчитывающие риски и возможную прибыль с удачных вложений. Для них все вокруг лишь товар, который можно продать или купить. Они предположили, что Вассарий наиболее подходящий для них кандидат, но я собираюсь им доказать, что они ошиблись… – шпага, отправленная в ножны громко лязгнула, Эдвард вздохнул и продолжил уже спокойнее: – Поэтому сейчас я и решил поговорить с вами лично. Мне нужна четкая уверенность в вас. Если остезейцы увидят, что среди людей, поддерживающих графа Фларского нет единства, переговоры можно считать проваленными. Для нас это будет равносильно поражению… А вы слишком честны, чтобы не опасаться за ваши возможные действия за столом переговоров.

– Быть честным теперь отрицательное качество? – скривился Квенти, но Эдвард только покачал головой.

– Быть честным теперь означает быть уязвимым, – поправил тристанский барон. – Ваша честь сейчас ваше уязвимое место, не придавайте ей слишком много значения, иначе закончите как я… с пулей в груди.

«Внимание! Всем членам экипажа занять свои места согласно вахтенному расписанию. Пассажирам занять свои места в каютах! Внимание! Корабль приближается к месту назначения. Всем членам экипажа занять свои места согласно вахтенному расписанию! Пассажирам занять свои места в каютах!» Корабельная система оповещения одновременно включилась во всех отсеках корабля, но без протяжного сигнала тревоги, пробирающего до самых костей. «Грозное небо» приближался к финальной точке своего путешествия, и всем следовало подготовиться к тому, что будет дальше.

Корабль начинал тормозить, ослабляя тягу в основных двигателях и переходя на маневровые, чтобы подойти к береговой линии на самой малой скорости, ожидая возможности причалить. Около Гиперийскх островов уже собралось множество судов и движение на крейсерской скорости представляло большую опасность из-за возможности столкновения. Ударные эскадры практически двух десятков крупных и малых феодов собрались по приказу тристанского барона, командующего объединенными силами претендента на престол графа Фларского, готовясь к удару по Остезейскому союзу. Мощь армады поражала: огромные станции сопровождения, использующиеся как мобильные топливные танкеры и ремонтные корабельные верфи, с раскинутыми выдвижными причалами, тяжелые линкоры и линейные корабли, крейсеры, фрегаты и неуклюжие авианосцы, ровными рядами выстроившиеся на дальних и ближних рубежах вокруг острова. Между ними шныряли многочисленные корабли сопровождения и орбитальные лихтеры, доставляющие снаряжение боеприпасы и людей на борт и обратно к острову. А у самой береговой линии, состыкованные с неподвижными причалами портов, стояли тяжелые и неуклюжие военные транспорты, чем-то напоминающие сухогрузы, только тяжело бронированные и бойницами люков на всех бортах. Сухопутные войска союзников разбили полевые лагеря неподалеку от портов, готовясь в любой момент выступить в бой.

Со стороны все это напоминало огромное скопище ярких огней, начиная от гирлянд сигнальных корабельных огоньков, обозначавших свое присутствие, до прожекторов станций сопровождения, где на профилактическом осмотре стояли боевые корабли. Между ними мелькали искорки лихтеров, а дальше, у береговой линии, россыпью сияли порты и верфи, где непрерывно шла работа. Огни полевых лагерей с такого расстояния видны не были, они тонули в зареве портов, но на трехмерных сканерах за контурами береговой лини, постепенно проявлялись очертания полевых баз и периметров, за которыми стояли палатки пехоты и ангары с техникой.

– Мы выступим сегодня же, – сказал Эдвард, когда они с Квенти вышли из тренировочного зала, по прямому как стрела коридору направившись к секциям кают для пассажиров. Сапоги громко стучали по решетчатому полу, и каждый звук отражался от полиметаллических стен громким эхом. Минимализм однотонных вогнутых стен с проходившими через равные промежутки ребрами жесткости разбавляли только лампы дежурного освещения, наполнявшие коридор ровным, но слабым бестеневым светом. Несмотря на огромную мощность реакторов военных кораблей, на полную их использовали только для подпитки орудийных систем, в остальном собюдался режим экономии энергии, так что во всех переходах, технических и общих, освещение никогда не работало в полную силу.

– Вы думаете, флот за сутки успеет подготовиться? – удивился Квенти. – У нас даже нет четкого плана боя, а остезейцы вряд ли так просто сдадутся.

– Флот должен уже быть готов к выступлению, а наземные войска пойдут во втором эшелоне, – покачал головой Эдвард. – Я думаю, мы встретим корабли остезейцев где-то на середине пути до их ближайших границ.

Коммуникатор на поясе тристанского барона завибрировал, и Эдвард переключил его на голосовой режим, заметив, что сообщение от капитана корабля.

– Господин барон, к нам только что подошел пассажирский шаттл с графом Фларским и членами его свиты на борту, они просят вас как можно быстрее прибыть в кают-компанию на центральном жилом уровне, – будничным тоном сообщил капитан, – господин граф направляется сейчас туда, и будет ожидать вас.

– Спасибо, капитан, – отключившись, Эдвард посмотрел на своего спутника. – Квенти, думаю, вам стоит отправиться со мной, Делай наверняка будет заинтересован в личном разговоре с вами.

– Вы считаете, что мне действительно стоит отправиться вместе с вами на переговоры? – Квенти изобразил удивление на своем лице. – Не думаю, что от меня там будет польза. Ни один остезеец меня не знает, да и с графом Фларским я прежде не был знаком.

– Господин барон, – Эдвард положил руку на плечо молодому барону, – не хочу давить на вас, но отныне вы не Квенти Карийский, как все еще воспринимаете себя, а в первую очередь барон Карийский. Глава одного из самых значимых феодов во всем королевстве, один из тех, кто ведет свой род от самого основания Рейнсвальда. И поэтому, несмотря на свою молодость, вы важнее многих старых и опытных феодалов, так что ваше присутствие обязательно в подобных случаях. И впредь не позволяйте себе сомневаться, многие могут посчитать это слабостью. А сейчас приведите себя в надлежащий вид, я жду вас через десять минут в кают-компании на центральном жилом уровне.

«Грозное небо» имел несколько кают-компаний на разных уровнях, но та, что находилась на центральном, была одной из самых маленьких и предназначалась для встреч офицеров корабля в неформальной обстановке, где они могли отдохнуть от строгой дисциплины и побыть простыми людьми, у которых тоже есть свои слабости. Декорированная в стиле интерьеров древних воздушных кораблей, обшитая панелями, имитировавшими настоящее дерево, с кожаной мягкой мебелью и большим общим столом на высоких ножках в самом центре, где был установлен голограммный проектор. Пол закрывали ковры из синтетических шкур, устойчивых к вытиранию и вытаптыванию, до сих пор сохранившие первоначальную мягкость, несмотря на довольно долгий срок службы корабля.

Когда бароны вошли, на диванах и креслах вокруг стола уже сидели граф Фларский в полевой форме своего феода и несколько сопровождавших его союзных феодалов. К своему удивлению, Эдвард обнаружил среди них и своего нового вассала – бывшего гористарского подданного Де Семпри – сидевшего с видом человека, одержавшего крупную победу.

– Эдвард, очень рад тебя видеть, – Делай, выказывая дань уважения своему союзнику, поднялся и подошел поприветствовать его лично. За последнее время, как отметил барон, его рукопожатие окрепло, что во многом было связано с частым использованием боевого костюма. Несмотря на то, что псевдомускулатура принимала на себя практически весь вес снаряжения, мышцы из-за остаточных разрядов нейроинтерфейса постоянно находились в напряжении, что приводило к быстрому их укреплению. Графу теперь по необходимости часто приходилось бывать на фронте, поскольку дипломаты в столице потерпели окончательное и бесповоротное поражение, последние попытки переговоров зашли в тупик, а королевским войскам из-за начавшегося вторжения Саальта было уже не до того, чтобы пытаться помирить разругавшихся дворян.

– Я тоже рад видеть вас в добром здравии, господин граф, – сказал Эдвард, отвечая на приветствие. – Жаль только, что наши встречи чаще происходят по необходимости, чем по обоюдному желанию.

– Идет война, – Делай вздохнул, и посмотрел на сопровождающего Эдварда человека. – Рад приветствовать и вас, господин Квенти, Карийский барон, – фларский граф чуть поклонился, приветствуя молодого феодала.– Я скорблю по вашему отцу вместе с вашей семьей. Он был достойным человеком, не заслуживающим такой ужасной кончины.

– Благодарю вас, господин граф, – Квенти тоже поклонился. – Мой отец умер как солдат, на фронте, защищая собственные земли, и я могу лишь надеяться, что оправдаю его ожидания, возложенные на меня как на преемника.

– Хорошие слова, друг мой, – кивнул Делай, но быстро снова приобрел серьезный вид. – Однако, пора переходить к делам насущным. Честно признаться, я в спешке должен был покинуть дела в своем феоде, который сейчас оказался под ударами войск графа Розмийского. И хоть ситуация пока что складывается благополучно, мне бы хотелось, чтобы операция здесь оправдала те ожидания, которые возложил на нее наш общий друг, – он кивнул в сторону Эдварда, – Остезейский союз, как я понимаю, наша следующая цель. Мне хотелось бы услышать разъяснения барона Тристанского, почему именно сейчас нам необходимо открывать новый фронт, когда угроза вторжения Саальта стала даже слишком реальной.

Члены его свиты согласно кивнули головами. Большинство из них Эдвард знал, если не лично, то просто в лицо, встречавшись прежде при королевском дворе или по насущным делам внутренней политики королевства. Представители молодых и сильных феодов, готовые потеснить старую власть ради своих интересов, и готовые рискнуть всем ради надежды на лучшее будущее. Уже постаревшие, с первым серебром седины, которую не убирали, намеренно демонстрируя свой возраст, но все еще активные и готовые драться. Именно на таких людей опирался фларский дворянин, будучи сам родом из феода за пределами острова Рейнсвальд. Метрополия закостенела во внутренних спорах, и только такая новая кровь из развивающихся феодов могла спасти положение. Делай выступал за новые реформы, признание молодых феодов и активную колонизаторскую политику, расширение подконтрольных территорий и зон влияния. Граф Фларский пообещал этим людям именно то, что они хотели, и теперь были готовы сражаться за него до последнего.