Текст книги "Пустой мир 3. Короны королей (СИ)"

Автор книги: thelordofthedark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 66 страниц)

– Гори, рейнсвальдский выкормыш, – прошипел он, разряжая запасы плазменных баллонов в защитников, сгруппировавшихся с другой стороны. – Всех вас сожжем! Тащите термит! – рявкнул уже своим солдатам. – Быстрее!

Новый залп через бойницы свалил еще больше людей. Здесь у нападавших не было никаких укрытий, так что солдаты гарнизона расстреливали их как загнанных в загон кроликов. Редрик принял еще несколько попаданий, и одна репульсорная пуля даже пробила щит, но застряла в многослойной броне доспеха. Показатель щита на внутреннем мониторе после этого заморгал красным, показывая меньше трети оставшегося заряда. Вызвав ординарца со щитом, он успел дать еще один залп из огнемета в другую бойницу, ругаясь по общему каналу на столь медлительных подчиненных, не способных выполнить даже простое указание.

– Ваш щит, господин! – ординарцем у него был один из младших наследников какого-то княжеского рода, чье родовое имя Редрик даже не стал запоминать. Подставив левую руку, он позволил ему закрепить щит, и в этот момент раздался третий залп. Его самого уже закрывал толстый лист металла, украшенный двуглавым драконом, символом королевской власти Саальта, а вот ординарцу не повезло, его легкое снаряжение насквозь прошило несколько репульсорных пуль, сколовших даже краешек щита.

– Вот ведь, – ругнулся Редрик, отбрасывая тело оридинарца и прикрываясь щитом. Вокруг него уже лежало множество тел его солдат, даже несмотря на то, что вперед вышли протекторы с такими же тяжелыми щитами, прикрыв остальных от убийственного огня защитников. – Термит! Быстрее!

Наконец-то подошли саперы, под прикрытием протекторов закладывая направленные термитовые заряды. Ярко полыхнули вспышки, и горючая смесь, сверкая белым пламенем, принялась прожигать металл створок, отдельными каплями стекая вниз, оставляя после себя глубокие борозды. Их закладывали в первую очередь там, где должны находиться петли, чтобы свалить ворота, но, когда термит разгорелся, сверху хлынула противопожарная пена, практически моментально затушив термитовые заряды, оставив только отдельные тлеющие угольки.

– Сволочь! – процедил Редрик, укрывшись за щитом от нового залпа. Дефлектор щита ярко вспыхнул, принимая на себя все новые попадания, но все же выдержал, – Давайте еще зарядов! Дайте тяжелую технику!

– Осадный шагоход здесь! – раздался звук динамика сверху вместе со звуками тяжелых шагов, когда подошедшая боевая машина, высотой практически до потолка, прошла к воротам, активируя закрепленные буры. Вцепившись манипуляторами в ворота, шагоход попытался просверлить ворота. Адамантиевые лезвия с легкостью вгрызлись в поддавшийся металл, но уже через пару минут в потолке над воротами раскрылся люк, и прямо на боевую машину полилась раскаленная плазма, превращая броню в расплавленный металл, заодно накрыв и всех, кто в этот момент оказался рядом. Сам Редрик едва успел отскочить и теперь ругался все больше, глядя, как некогда могучая боевая машина рухнула на землю грудой бесполезного металла.

– Да кто-нибудь! Снесите уже эти ворота! – рявкнул он, и через несколько секунд, прошив пространство зала за спинами нападавших, мощный энергетический луч ударил в ворота, оставив в них пробоину с оплавленными краями, не сквозную, но достаточно большую, чтобы пробить со второго попадания. Обернувшись, Редрик увидел, что в коридор вошел тяжелый осадный танк с дальнобойным излучателем, в действительности больше напоминавший тяжелое орудие на самоходной платформе.

Второй выстрел произошел через сорок секунд, в этот раз пробив ворота насквозь, но еще не свалив их окончательно. Такой огневой мощи защитники просто ничего не могли противопоставить, так что танк без каких-либо проблем продолжал расстреливать ворота, пока остатки створок не рухнули на пол грудой искореженного металла.

– Вперед! – скомандовал Редрик, одним из первых бросившись в атаку на защитников, уже перестроившихся для отражения новой атаки, но именно в этот момент их ряды пронзил еще один выстрел осадного танка, прямым попаданием просто испарявший людей даже в тяжелой броне. Защитники попытались перестроиться, закрыть образовавшуюся брешь, но в этот момент по ним уже ударили саальтцы, втягивая в ближний бой. Без старших офицеров, со сломленным построением, они не могли долго удерживать свои позиции и, неся тяжелые потери, снова начали отступать, больше даже не пытаясь атаковать. Редрик же не давал никакой возможности защитникам оторваться, ведя своих людей в атаку, устилая весь путь телами своих и чужих солдат, но даже не помышляя о том, чтобы остановиться хотя бы на минуту и отдохнуть, ему хватало стимуляторов системы жизнеобеспечения, позволявших использовать все возможности организма с полной отдачей.

И он же первым проскочил через закрывающиеся створки третьих ворот, ведущих уже во внутренний двор цитадели, рискнув всем, что только возможно, и, в первую очередь, собственной жизнью, жизнью брата короля. Смяв ряды защитников, королевские гвардейцы вломились в ворота, когда те уже были готовы закрыться, чтобы отсечь нападающих от защитников, дав тем еще немного времени.

– Навались! – скомандовал один из офицеров, когда солдаты буквально собственными телами задержали створки, не дав им захлопнуться окончательно. Сервоприводы ворот завыли и зашипели, подчиняясь заданной программе, но их держали, используя все возможности псевдомускулатуры боевых костюмов, не давая захлопнуться последней, узкой щели, где с трудом могли разминуться два человека. С другой стороны навалились защитники, толкали ворота, помогая им закрыться, и казалось, что еще немного, и у них получится.

Редрик, даже не думая, что может случиться, если его подчиненные проиграют эту борьбу, и ворота все же закроются, отрезав его от всех остальных в окружении врагов, продолжал рваться вперед. Он знал и верил, что может изменить весь ход боя, если сделает правильный выбор, выиграет одно мгновение, которое может решить все остальное, ради которого умирают тысячи людей, но решаются судьбы миллионов. Момент истины, именно так он считал справедливым называть подобные события. Подобный момент еще необходимо заслужить, получить право схватить судьбу за воротник и распорядится ей так, как сам пожелаешь.

– Сюда! – махнул он ближайшим солдатам, пробившись к запертой двери всего лишь в нескольких шагах от входа. Она вела на сервисную лестницу к служебным помещениям, откуда можно было управлять механизмами ворот и системами ловушек.

Сзади раздался рев плазменного пламени и, обернувшись, Редрик увидел, как снова сработала ловушка с плазмой, точно такая же, как на предыдущих воротах. Раскаленная энергия в чистом виде обрушилась на головы сражающихся под арками ворот, заливая как нападающих, так и защитников, но, главное, что зацепило слишком многих из тех, кто держал ворота, не позволяя им захлопнуться окончательно. Буквально прыгая по еще ревущей плазме, прямо по телам товарищей, на их место подбегали уже другие, но створки уже поползли, медленно, но верно сдвигаясь все ближе и ближе.

– Быстрее! – скомандовал он, ударом ноги ломая замок двери, а потом и вовсе вышибая ее ударом плеча. Ворвавшись внутрь, сразу же активировал плазменный огнемет, и ревущее пламя заволокло коридор, спалив нескольких противников, уже целившихся в него. Отключив огнемет, щитом принял еще пару попаданий, но добежал до расстояния ближнего боя. Первый же выпад рассек грудь солдату гарнизона, переход и второй выпад, но в этот раз отраженный коротким армейским палашом. Редрик подался назад, вынуждая соперника сделать шаг вперед, и со всей силы врезал щитом по шлему солдата, чуть не проломив его. Ошеломленный, тот не успел отступить, и второй выпад меча пришелся ему точно в грудь. Подоспевшие гвардейцы занялись остальными, продолжавшими выбегать из коридоров, а сам Редрик, разрубив еще одного противника, поспешил вверх по винтовой лестнице к комнате смотрителя. Сверху полетела граната, но Редрик принял ее щитом, дефлектор сработал последний раз и перегрузился. На его восстановление уйдет время, а пока в руках у него остался лишь кусок металла, который, быть может, еще на что-то сгодится.

В конце лестницы его встретили двое солдат противника. Одного из них Редрик сходу ударил щитом, прерывая его стрельбу из штурмовой винтовки, а второй не сумев увернуться от удара меча, попытался закрыться собственным оружием. Силовое поле вспыхнуло чуть сильнее, рассекая ствол винтовки, и в следующую секунду лезвие погрузилось глубоко в грудь солдату. Выдернув из него клинок, Редрик еще раз ударил второго противника щитом, после чего всадил ему меч в живот и только после этого направился к запертой двери наверху. Тонкий металл не выдержал даже одного удара силовым оружием, оставившим в нем сквозной разрез. Еще парой ударов просто развалив дверь на части, Редрику вошел внутрь и тут же получил пулю. Небольшая пуля, выпущенная из электромагнитного пистолета, оставила в кирасе вмятину, но так и не смогла ее пробить.

Усмехнувшись, саальский офицер бросил только один взгляд на оператора, все еще стоявшего в паре метров от него с пистолетом в руке и невероятно испуганным лицом. Чаще всего работники технических и вспомогательных служб в крепостях и гарнизонах даже не являлись полноценными солдатами, хоть имели воинские чины. Их обучение военному делу было чисто формальным, ни к чему подобному их никогда не готовили, и при столкновении с настоящими бойцами они практически ничего не смогли им противопоставить. Редрик не стал даже марать об него клинок, просто активировал огнемет на малой мощности, превратив человека в настоящий факел. Тот еще кричал, когда саальтец подошел к пульту управления и нажал на кнопку отмены последних действий. Створки ворот моментально остановились, а потом и вовсе поползли назад.

Подойдя к небольшому обзорному монитору, Редрик мог наблюдать, как торжествующие войска Саальта, к которым уже присоединились новые шагоходы и тяжелые экзоскелеты, теперь волной врывались внутрь, во внутренний двор цитадели, последнего защитного рубежа, где уже выстраивались для финального боя уцелевшие силы защитников.

– Это мой момент истины, – кивнул он, обращаясь больше сам к себе. – Я сам решаю свою судьбу, никто другой за меня не может сделать этого.

***

Аллирд сам посетил Салхей после того, как крепость была окончательно очищена от всех защитников. Пленные войскам вторжения не нужны и не были интересны, поэтому уничтожался весь гарнизон, вне зависимости от званий, должностей и титулов. Расстрелы у внешних крепостных стен еще продолжались, когда король Саальта спустился в шаттле на одну из посадочных площадок. Ее едва успели расчистить от обломков уничтоженных рейнсвальдских транспортов, разбомбленных еще в самом начале осады, но в воздухе до сих пор висел густой смрад дыма и сгоревшего топлива. На короле не было даже боевого снаряжения, когда он спустился по трапу на еще горячий металл посадочной площадки, только декоративный доспех с тонкой резьбой из серебра и золота, оплетавшей все детали. Безопасность обеспечивали охранники, огромные минотавры, почти втрое превышавшие человеческий рост, вооруженные тяжелыми двухлезвийными секирами, даже без мономолекулярной заточки способными проломить боевой доспех.

У выхода на посадочную площадку его встречал сам Редрик, прибывший с позиций сразу, как только узнал о решении брата посетить захваченную крепость. Он не успел переодеться в более подобающий такому моменту костюм, оставаясь в своей боевой броне.

– Рад тебя видеть в целости и сохранности, – кивнул Аллирд, приветствуя брата крепким рукопожатием. – Как вижу, ты решил забрать себе всю славу лучшего воина Саальта, не так ли?

– Ну, если мой брат получит славу величайшего полководца, то мне тоже надо будет выделяться чем-то на его фоне, – усмехнулся Редрик. – В любом случае, это было не так уж и сложно. Кроме гарнизонов крепостей мы так и не видели армии Рейнсвальда, без нее защитники в лучшем случае могут только замедлить нас, но и то на незначительное время.

– Однако отчеты о потерях говорят об обратном, – возразил король Саальта, отпустив своих телохранителей жестом руки. Минотавры, что-то рыкнув, отправились обратно к шаттлу. Эти полузвери были гораздо выносливее любого человека, с рождения способные выдерживать нагрузки, которые могут убить и подготовленного солдата, так что даже в зараженной атмосфере на поверхности не пользовались никакими средствами защиты, за исключением шлемов с большими противопылевыми линзами, закрывавшими глаза. И все же даже им дышать здесь было тяжело, так что они были только рады вернуться в отсеки шаттла, где воздух очищался корабельными фильтрами. Братьев, использовавших частный канал связи, такие мелочи не волновали. Аллирд направился сразу к полуразрушенному донжону, где еще несколько часов артиллерийским огнем добивались остатки сопротивления гарнизона, Редрик же старался держаться справа, внимательно слушая родного брата.

– Так что же говорят отчеты? – поинтересовался он у короля, – ты же знаешь, мне некогда заниматься подобной писаниной, когда мы ведем войну. Это дело клерков, а не настоящих солдат.

– А мне, как королю, всю эту писанину довольно часто приходится читать, – усмехнулся Аллирд, но в следующую секунду снова стал серьезным, – Редрик, я, конечно, понимаю, что тебе не терпится сравнять Рейнсвальд с землей, но это не означает, что ты должен выстилать весь свой путь телами моих солдат, – сделав акцент на двух последних словах, король вздохнул, – у армий, находящихся под твоим контролем, самый высокий процент потерь. В передовых частях он доходит до шестидесяти или семидесяти процентов!

– Это королевская армия Рейнсвальда, – уточнил Редрик, – туда отбирают лучших из лучших со всех территорий и всех феодов, ими командуют талантливые офицеры. Брат мой, неужели ты думал, что вторжение окажется веселой прогулкой? Если феодалы грызутся друг с другом, это еще не значит, что все королевство утратило способность к сопротивлению! – он даже взмахнул руками. – И когда мы вступим на остров, эти потери тебе, брат, покажутся крошечными по сравнению с теми, что мы понесем, вычищая замки этих горделивых дворян, считающих себя центром всего мироздания.

– И все же, это не повод впустую жертвовать людьми, – настаивал Аллирд на своем, – Редрик, ты должен понять, что я не единственный, чье слово имеет вес в Саальте. Мнение наших князей необходимо учитывать, они не станут терпеть короля, который ради собственной славы жертвует их войсками направо и налево без всякого сожаления, – Аллирд остановился.

Они как раз проходили через помещения башни, соединяющей коридоры с внешних посадочных площадок во внутренние секции крепости. Здесь была баррикада гарнизона, уничтоженная прямой атакой. Тел саальтских и рейнвальдских солдат было так много, что дроны до сих пор не успели их растащить. Король остановился здесь, глядя на тела в боевых доспехах Саальта, искореженных, залитых кровью и разломанных в жестоких рукопашных схватках.

– Редрик, – все-таки добавил он, развернувшись и продолжив свой путь, – ты же не хочешь повторения гражданской войны в нашем королевстве?

– Ни в коем случае! – его брат даже бился с шага, услышав подобный вопрос. – Неужели я когда-то дал повод думать о подобном?

– Ты не думаешь о том, что может быть после этой войны? – уточнил Аллирд, – Сейчас наших князей сдерживает общая ненависть к Рейнсвальду, желание расквитаться с ним и, конечно же, получить богатые трофеи на этой войне, но уже сейчас мне самому приходится задумываться, что будет после того, как враг падет. Какое ты видишь будущее нашего королевства?

– Мир и процветание, – уверенно ответил Редрик, – Саальт это заслужил, слишком уж много испытаний выпало на судьбу нашего народа.

– Если бы все было так просто, – покачал головой Аллирд, – слишком долго мы воевали, чтобы просто так получить мир. Хотя я рад, что тебя не интересует война как таковая, – он хлопнул Редрика по плечу. – И все же, меньше рискуй. Даже если феодалы смогут пережить потери в своих войсках, то вряд ли я сам смогу пережить потерю родного брата.

– Мое время еще не настало, – уверенно ответил Редрик. – Я еще не достиг главного момента в своей жизни и только лишь иду к нему. Величайший момент, ради которого я был рожден, и на пути к нему просто не могу умереть.

– Меня всегда удивляла твоя уверенность в столь относительных вещах, как вера и предзнаменования, – покачал головой Аллирд, – даже сейчас ты продолжаешь меня удивлять. А не думаешь ли ты, что именно на Рейнсвальде и будет этот самый «момент истины» всей твоей жизни? – в ответ на этот вопрос Редрик только рассмеялся.

– Думаю ли я? – отсмеявшись, он продолжил серьезным голосом. – Ваше Величество, я искренне надеюсь на это. Вписать свое имя в историю гибели сильнейшего врага нашего королевства? Что может быть большей наградой?

– Для тебя, думаю, ничего, – Аллирд тоже усмехнулся. – Однако я не за этим прибыл сюда, мне гораздо важнее знать, как сейчас складывается ситуация на этом фронте. Хочу лично выслушать отчеты твоего штаба. Надеюсь, ты не оставил его где-то далеко в тылу?

Все время разговора они шли по захваченным помещениям крепости, с множеством сохранившихся следов недавно прошедших здесь боев. От строгих интерьеров и декоративных украшений залов и коридоров практически ничего не осталось, только ожоги и выщербины от попаданий стрелкового оружия, проломы в тех местах, где взрывались артиллерийские снаряды, разбросанные остатки баррикад и множество изувеченых тел павших солдат в лужах крови. Ее было столько, что куда бы ни отводил взгляд, всюду натыкался на кровавые разводы или брызги. В свете установленных полевых фонарей, используемых потому, что от центрального освещения крепости после боев ничего не осталось, подсохшая кровь казалось бурой или, наоборот, ярко-красной из-за множества стимуляторов, до сих пор не дававшим кровяным тельцам свернуться.

Штаб армии Редрик развернул непосредственно в крепости, в захваченном центре контроля, который защитники пытались взорвать, но эту попытку гвардейцы сумели предотвратить, так что вся аппаратура и компьютерные мощности достались фактически не поврежденными, за исключением следов перестрелки, когда последний свой бой дали операторы центра. Захваченными данными сейчас занимались кодировщики, но большую часть мест уже занимали саальтские операторы, загружая новые операционные системы и переключаясь на используемые в их армии каналы. Штаб только начинал работу на новом месте, но уже мог предоставить королю всю необходимую информацию.

Салхей был лишь одной из крепостей и орбитальных станций, атакованных войсками Саальта при первом же ударе по границам королевства Рейнсвальда. Система внешней обороны, сформированная королевскими войсками, не смогла выдержать это точно выверенное, просчитанное буквально по часам нападение, теперь разваливалась как карточный домик на ветру. Орбитальные станции были уничтожены или захваченными многократно превосходящими силами флота, не успев расстрелять даже весь свой боезапас ракет «судного дня». Крепости на поверхности, призванные сдерживать сухопутные войска и закрывать наиболее доступные пути для продвижения к колониям королевства, одна за другой спускали знамена, взятые штурмом или же, растеряв остатки своего немногочисленного флота охранения, гибли под орбитальными ударами. Эта линия обороны должна лишь задержать столь мощного врага, но никак не отразить его удар.

Для этого нужны были армии. Королевская армия, армии феодалов и их вассалов, которые смогли бы объединенными силами остановить любое вторжение, но сейчас были слишком заняты тем, что истребляли друг друга на полях гражданской войны. Так что гарнизоны вступали в бой самостоятельно, без надежды на победу, но все равно выполняя когда-то данные клятвы.

Падение Салхея открывало проход на равнинные территории, где находились колонии Розмийского графства, богатые и густонаселенные. Там шла добыча черных и цветных металлов для тяжелой промышленности феода, там же стояли большие города и крупные заводы, обеспечивающие рабочими местами многомиллионное население. И сейчас там же гремели бои между розмийскими и гельскими войсками, пытавшимися потеснить друг друга с давно устоявшихся позиций. Аллирд отдавал себе отчет в том, насколько ценными могут быть эти земли, но не считал необходимым выделять для их захвата слишком крупные силы. Достаточно было на первом этапе отрезать эти колонии от связей с метрополией, после чего методично и относительно небольшими силами штурмовать один город за другим. Гораздо важнее атаковать сами метрополии, после падения которых колонии в любом случае окажутся легкой добычей.

Аллирд собирался атаковать сам Рейнсвальд, пройдя максимально быстро через широко раскинувшиеся колонии, слишком рассредоточенные, чтобы стать серьезным препятствием без ударных армий самих феодов, но и просто так оставлять без внимания их и молодые феоды за пределами острова, он не мог. Захваченные приграничные крепости должны стать базами, на которых закрепятся войска второго эшелона, чьей задачей станет планомерное уничтожение колониальных территорий королевства, захват новых баз для войск и обеспечение безопасности линий коммуникаций всей армии вторжения.

– Редрик, я хочу, чтобы твои войска немедленно развернулись на западное направление относительно Саальта, – велел Аллирд, оценивая общую ситуацию на фронте, – и начали наступление на Рейнсвальд со стороны территорий Розмийского графства. Это направление на следующем этапе для нас будет самым важным, поэтому не подведи меня…

– На запад? – удивился Редрик, даже увеличив изображение Рейнсвальда на голограммной карте. – Но, брат мой, это же направление противоположное тому, что мы рассчитывали изначально. Восточное побережье этого острова гораздо ближе к столице, да и ситуация у наших врагов там складывается не самая благоприятная, – с этими словами он выделил указанный участок, где высвечивались данные разведки, указывавшие места боев и столкновений гражданской войны этого королевства. – Я не понимаю, зачем распылять силы, если можно ударить сразу…

– Вспомни, где наши предки атаковали Рейнсвальд в прошлый раз, – поинтересовался Аллирд. – Как раз на восточном побережье. И далеко они смогли пробиться? На Рейнсвальде далеко не дураки сидят, и уже успели хорошо выучить все свои уязвимые места. Особенно, если учли опыт прошлой войны. Все восточное побережье представляет собой систему фортов и крепостей, и там, будь уверен, мы встретим не только одиночные гарнизоны, но и армии феодалов, которые будут до последнего сражаться за собственные земли. Я не сомневаюсь, что ты сможешь пробиться там, но только представь, сколько людей мы потеряем. Сколько времени будет потрачено, пока будем штурмовать эти цитадели… За это время даже последний идиот додумается, что нет толку грызться друг с другом, когда появился общий враг. А в Розмии нас никто не ждет… Захвати эти земли для меня…

– Теперь я тебя понимаю, – кивнул Редрик, – сделаю так, как ты сказал, розмийские земли будут принадлежать короне Саальта.

– А корона Саальта снова станет принадлежать его королю, – кивнул Аллирд.

***

Келвин Тоскарийский внимательно оглядывал поле боя в поисках уцелевших врагов. Последние сражения дались слишком непросто, особенно после того, как им в тыл ударили неожиданно появившиеся отряды армии Саальта. Конечно, отец ему говорил, что вторжение этого старого врага королевства возможно, но советовал не обращать на это слишком много внимания. Даже по самым пессимистическим расчетам враг должен был показаться вблизи границ королевства не раньше, чем через полный месяц, никто его не ждал так рано. И все же, даже в таких условиях, когда его силы с одной стороны атаковали гельские войска, а с другой неожиданно ударили саальтцы, он смог обернуть ситуацию себе на пользу. Понимая, что не сможет выдержать бой на два фронта, он отступил назад, позволив своим противникам обнаружить друг друга, а после того, как гельцы и саальтцы сцепились, атаковал их силы с фланга, обратив в бегство и уничтожив в ряде коротких, но яростных схваток. Если гельцы отступили к изначальным рубежам, зализывая раны, то уничтоженный отряд саальтцев оказался лишь передовой группой. Разведчики сообщали о еще большем количестве войск вторжения, которые, проломившись сквозь оборонительные рубежи королевской армии, теперь были готовы обрушиться на его левый фланг. Так что, несмотря на одержанную победу, силам Тоскарийского графства на этом рубеже необходимо было начинать отступление, чтобы не быть уничтоженными.

Когда-то эти территории поверхности являлись процветающими колониями с многомиллионными городами, заводами и огромными оранжереями, где жили и трудились подданные королевства, но теперь здесь шли жестокие бои. Многие города были разрушены, превратившись в поля сражений, другие стали настоящими крепостями, используемыми в качестве военных баз. Проложенные дороги и магистрали стали линиями коммуникаций, ощетинившись дотами и аванпостами, где теперь двигались военные конвои со снаряжением и техникой.

Год назад территории, на которых сейчас окопались войска Келвина, принадлежали Розмийскому феоду, но теперь, когда граф Розмийский выступил в качестве претендента на престол, и его поддержали многие крупные феоды, здесь уже не было четкого понимания, кому и что принадлежит. В гражданской войне контроль над землями определялся дальнобойностью орудий и количеством расположенных там солдат. Нынешнему наследнику Тоскарийского феода было сложно вспомнить, сколько людей он здесь потерял, чтобы сначала удержать эти земли, а потом еще и отбросить противника назад, далеко углубившись в земли, принадлежавшие Гельскому феоду. И вот сейчас он снова здесь, останавливал контратаку противника, и усеянное телами поле боя, освещенное только пожарами, порой поднимавшимися над остовами разбитой бронетехники или упавшими кораблями, было свидетельством тому, сколь тяжело давались эти победы.

– Милорд, – к нему подошел адъютант, – позвольте спросить, вы собираетесь выполнять приказ своего отца и возвращаться?

– Я не знаю, чего хочет мой отец, но сейчас мне необходимо быть здесь, – отрицательно покачал он головой. – Ситуация изменилась слишком сильно, чтобы тратить время на его званые вечера и постоянные дипломатические игры. Передайте ему мои последние отчеты, как и в прошлый раз, и сообщите на словах, что я рад бы его снова увидеть, но если он хочет чего-то добиться не только на пирах, но и в этой войне, то пусть оставит меня в покое.

– Как вам будет угодно, – поклонился адъютант. Как и у многих других дворян, в свите Келвина было двое киборгов, выполнявших эту роль. Надежные, исполнительные и предельно верные, к тому же им, в отличие от живых людей, были совершенно безразличны многочисленные угрозы, какие несла с собой атмосфера поверхности. Если самому командующему приходилось находиться под открытым небом в герметизированной боевой броне, чтобы не получить отравления от газов в воздухе, то адъютант себя отлично чувствовал, будучи только в легкой броне и без какой-либо защиты на лице. Снова распрямившись, он добавил, – касательно ваших последних распоряжений поступило сообщение, что командор Стивки так и не вернулся из столицы феода, о его местонахождении ничего не известно. Сам граф Тоскарийский отказался давать какие-то объяснения по этому поводу, сказав только, что обсудит это с вами исключительно при личной встрече.

– При личной встрече? – Келвин не выдержал и ругнулся сквозь зубы. – Он совсем сошел с ума со своей дипломатией? Стивки мне нужен здесь и сейчас! А он опять что-то устраивает… Надеюсь, мой отец знает, что командор сделал, чтобы спасти наши войска от гибели…

– Напомню вам, что ваш отец настаивает на том, чтобы вы как можно быстрее вернулись ко двору, – заметил адъютант. – Возможно, у него для вас есть действительно важные известия, которые нельзя передать другим способом.

– Демон их всех раздери! – снова ругнулся Келвин, в раздражении стукнув кулаком себя по колену. – Мой отец слишком много времени уделяет своим интригам, когда врага необходимо бить в реальности! Причем чем быстрее, тем лучше. Свяжись со штабом, сообщи, что они получат мои последние распоряжения в электронном виде, а потом свяжись с ближайшим портом, реквизируй для меня один корабль, я возвращаюсь к отцу. Посмотрим, что он хочет мне сказать.

Келвин никогда не разделял стремлений своего отца к всеобщему господству, считая, что это принесет гораздо больше проблем, чем пользы, и смерть старого гористарского графа была лишним доводом в пользу этого. Однако тоскарийский феодал и слышать ничего не желал, продолжая строить воздушные замки собственных фантазий о величии и могуществе. Королевство всегда было и будет союзом множества феодов, у которых есть свои слабые и сильные стороны, противоречия и договоренности. Невозможно даже представить, как все это может возглавить всего лишь один человек, ведь даже власть короля над феодалами нельзя было назвать абсолютной, больше бы ей подошло название номинальной. Келвин желал только спокойствия и мира, в котором Тоскрийский феод сможет процветать, и эта война, в которую его отец влез с головой, казалась глупой и ненужной.

Ближайший порт находился в двухстах километрах от линии фронта, полностью реквизированный войсками для своих нужд. Раньше он был чисто гражданского назначения, один из многих, что связывали множество городов колоний друг с другом путями воздушного сообщения, но теперь, когда бои проходили так близко, все гражданское судоходство было остановлено, население эвакуировано, и их место заняли военные конвои.

Расположенный за пределами городских куполов, порт представлял собой девять шестиугольников разных размеров, расположенных на широком и плоском плато, защищенном от ветра высокими грядами холмов. Возле каждого растянулись технические помещения, склады, залы ожиданий, парковки для транспорта и множество прочих построек различной высоты и ширины, необходимых для нормальной работы терминала. Хотя самым заметным зданием все равно оставались диспетчерские вышки, поднимавшиеся чуть ли не на трехкилометровую высоту над широкими взлтно-посадочными площадками. Гражданские суда чаще всего гораздо меньше военных, даже самые крупные из этого класса редко когда достигали километровой длины. Если только не считать многоцелевых сухогрузов, предназначенных для сверхдальних перелетов, рядом с которыми даже крейсеры кажутся игрушечными. Этот же порт предназначался для небольших рейсовых грузовых и пассажирских судов, так что и посадочные места не предполагали посадки крупных военных фрегатов, крейсеров и дредноутов, занимавших сразу две или три зоны. В отличие от многих других подобных портов, он не имел ни причалов, ни дрейфующих доков, полностью расположившись на земле. Даже для кораблей предполагались посадочные места, больше напоминающие ремонтные доки, только вырытые в земле на глубину до двухсот метров, так что снаружи оставалось не больше половины всего корпуса. Для посадки военных кораблей многие стенки между секциями пришлось сносить, иначе те просто не помещались.