Текст книги "Пустой мир 3. Короны королей (СИ)"

Автор книги: thelordofthedark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 66 страниц)

– Например, с бароном Тристанским, да? – Вассарий воспользовался моментом, чтобы напомнить о недавнем столкновении, – Можете быть уверены, я понимаю, каково это иметь союзника, который не только не контролируем, но еще и сам пытается вас контролировать. Мягко сказать, это раздражает…

– Если вы хотите привести в пример свои отношения с собственным дядюшкой, то спешу вас разочаровать, – Дэлай напрягся от этого напоминания, но глаза все равно открывать не стал, – наш союз с Эдвардом построен на взаимовыгодных условиях, а не потому, что один и рта открыть не смеет в присутствии другого. Ведь именно так у вас складывалось с герцогом Хлейтским? – он приоткрыл глаза, чтобы полюбоваться на медленно закипающего Вассария, заранее зная, как тот не любит напоминания о родственнике. Усмехнувшись, Дэлай снова погрузился в себя. – И все же, не признать нежелание Эдварда считаться со мной я не могу. Смерть Изабеллы на него сильно повлияла, теперь он больше похож на спятившего, чем на настоящего дворянина. Если бы только эту энергию можно было обуздать и направить в нужное русло, – он даже кулак сжал, но потом все равно разочарованно вздохнул, – а так мне приходится мириться с тем, что рядом со мной человек, который готов бросить все ради своих личных интересов. Или вы напоминаете об Эдварде лишь потому, что боитесь его? – Дэлай снова усмехнулся краешками губ, посмотрев на своего вассала.

– А вы бы сами не волновались, когда за вами идет человек, собственноручно перебивший целый дворянский род? – поинтересовался Вассарий, но Дэлай ничего не ответил, только плечами пожал.

– Вы поступили весьма опрометчиво, когда так жестоко обошлись с Карийским бароном, – заметил Дэлай. – Этот человек был Эдварду очень дорог, а с начала гражданской войны оставался чуть ли не единственным, к которому он действительно прислушивался. А вы его повесили как какого-то предателя…

– Это была ошибка, – согласился Вассарий. – И что с того? Сколько благородных людей погибло на этой войне, и за каждого теперь необходимо мстить? Мы так никогда не вырвемся из этой круговерти взаимных обвинений…

– Вопрос здесь даже не в том, что карийский барон мертв, – заметил Делай, – а в том, как он умер. Это было полностью ваше решение, и даже не все ваши союзники приняли его. Вся ответственность за произошедшее целиком лежит на вас… Впрочем, сейчас это пустые разговоры.

– И все же, как вы думаете, когда наступит тот момент, когда тристанский барон станет вашим противником, граф? – ответил Вассарий вопросом. – А такой момент обязательно наступит, вы знаете это не хуже моего. Будете ли вы сами к этому готовы? Или все же придется повторить участь Михаэля?

– Такого никогда не будет, – Дэлай открыл глаза и смерил своего собеседника прожигающим взглядом, – Эдвард никогда не выступит против меня, поскольку дал клятву верности. И, в отличие от вас, Вассарий, он своих клятв не предает.

– Тогда почему он до сих пор не рассказал, какими были последние слова Иинана? – Вассарий вцепился в подлокотники и подался вперед. – Ведь никто так и не знает, о чем был их последний разговор…

– Король на смертном одре взял с него клятву спасти королевство, он сам мне так сказал, – ответил граф Фларский, уже понявший, что расслабиться у него не получится. Вассарий говорил именно о том, что его самого беспокоило, хоть никогда и не высказывал этого вслух.

– Это он сам сказал? – усмехнулся Вассарий. – И, конечно, ему можно верить…

– У меня нет причин не доверять ему, – ответил Дэлай, все еще стараясь выглядеть спокойным, – в отличие от вас, мой уважаемый вассал…

– А у Эдварда не было причин волноваться о безопасности на своей свадьбе, – заметил Вассарий, пожав плечами. – Будете тоже ждать до последнего момента, когда принимать какие-либо решения станет уже слишком поздно?

Граф Фларский только вздохнул и приложил пальцы к вискам, чтобы успокоиться, но лежавший на столе коммуникатор запищал сигналом о новом сообщении. Удивившись, Дэлай нажал на кнопку ответа, и на краю стола моментально спроецировалось улыбающееся изображение его личного секретаря. Жакета на девушке, как обычно, не было, а белая блузка, расстегнута ровно настолько, когда открывающийся вид уже можно считать неподобающим. Вассарий хмыкнул, наверное, именно поэтому граф и держал ее при себе так долго.

– Господин граф, – проговорила секретарь деловито-вежливым тоном, никак не вязавшимся с ее внешним видом, – только что пришло сообщение, что барон Тристанский прибывает в военный порт. Вы просили известить вас, как только будут какие-то новости, связанные с ним…

– Хорошо. Спасибо, – кивнул фларский граф прежде, чем отключить связь. Усмехнувшись, он повернулся к Вассарию. – Что ж, мой любезный друг, если вы хотите и дальше оставаться под моей защитой, то потрудитесь придумать достаточно вескую причину для этого. Войны имеют тенденцию заканчиваться, в отличие от клятв, у которых, как известно, срока давности не бывает. А сейчас простите меня, мне необходимо встретиться с тристанским бароном.

– Заодно поинтересуйтесь, куда он отправлялся без вашего ведома, – бросил в спину ему Вассарий, сделав вид, что не услышал колкое замечание своего сюзерена. – Конечно, мы оба знаем, что все его действия сейчас направлены исключительно на поддержание авторитета своего сюзерена, будущего короля… – договорить он не успел, Дэлай хлопнул дверью.

Из кабинета фларский граф вышел, будучи не в самом хорошем расположении духа, понимая, что отчасти сам виноват в том что в отношениях с тристанским бароном наметилась трещина. Каждый раз он убеждал себя, что надо думать не только о сиюминутных решениях, но и о долгосрочных перспективах мирной жизни и развития королевства после завершения войны с Саальтом. Чем больше союзников он приобретет сейчас, и чем меньше при этом возникнет конфликтов, тем легче будет восстанавливать страну. Вассарий был ему нужен, поскольку его желания и мотивы были ясны, в отличие от Эдварда, который своим нежеланием идти на компромиссы все больше усложнял политическую ситуацию. И сейчас вдруг ему как никогда отчетливо вспомнилась фраза Рокфора, произнесенная еще до того решающего собрания феодалов, положившего начало гражданской войне.

«Люди пойдут за тобой, Эдвард. Ни за кем другим. Ты нужен им» – четко и прямо сказал тогда старый карийский феодал, но только сейчас граф Фларский всерьез задумался над его словами. Люди должны идти за своим королем, а не за одним из его вассалов. А королем должен был стать граф Фларский, а не тристанский барон. Или же карийский барон, этот старый хитрец, располагавший лучшей разведкой в королевстве, знал больше всех, и потому пытался убедить Эдварда в том, что ему предназначена роль более значимая, чем тот себе отводит. Неужели Иинан Третий говорил с Эдвардом о чем-то еще, кроме клятвы о спасения Рейнсвальда? В свое время король был отличным политиком, как никто другой разбиравшимся в хитросплетениях дворянских интриг, и вполне мог напоследок оставить бомбу, которая должна была рвануть уже после его смерти, изменив все расположение сил на игровом поле, называвшимся Рейнсвальд.

Вздохнув, Дэлай поправил воротник кителя своего мундира и выкинул из головы все посторонние мысли. Пусть Эдвард и Вассарий ведут свои игры, а он подождет, посмотрит, поддержать кого-то из них, чтобы остаться во главе всего происходящего, или пожертвовать обоими. Все будет зависеть от того, как ситуация будет складываться дальше. А пока надо поприветствовать Эдварда и уточнить его дальнейшие действия. Проще было бы вызвать его к себе, но стоило лишний раз продемонстрировать своим новым союзникам, как Дэлай Фларский заботится о своих друзьях, и что он не собирается возносится над ними, оставаясь лишь первым среди равных. Низвести до положения подчиненных их всегда можно позже, когда ситуация перестанет быть столь взрывоопасной.

Для этого сейчас надо встретить вернувшегося тристанского барона на причале военного порта. Оккупированный остезейский город, в котором был развернут временный штаб, координирующий действия войск, раскиданных по всему Рейнсвальду, обладал отдельной военной верфью и военным портом у разных защитных куполов. Оба контролировались оккупационными войсками, использовавшими порты для переброски собственных войсковых частей в разных направлениях. Главным из всех в последнее время становилось Розмийское, где передовые части фларских сил уже соединились с остатками королевских войск и пытались сдержать развивавшееся наступление Саальта. Кровопролитные и почти всегда безуспешные сражения изматывали и высасывали резервы из войск союза фларского претендента на престол, но противника удавалось сдерживать на подступах к внутренним территориям Рейнсвальда. И главное, еще держалась столица Розмии, оттягивавшая на себя большую часть вражеских сил.

Граф, раздумывая над этим, направился в военный порт, где, как всегда, кипела работа. Корабли прибывали один за другим, выгружали или забирали войска, снаряжение, технику и вспомогательные контингенты. Длинные причалы, уходившие в пустоту на несколько километров, укрепленные небольшими фортами и удерживаемые в воздухе мощными антигравами, освещались яркими прожекторами, выхватывавшими из темноты борта пристыкованных кораблей. В основном это были небольшие корветы, эсминцы или фрегаты, под более крупные корабли вроде линкоров и супердредноутов эти причалы были не приспособлены. Такие суда оставались на дрейфующих причалах высоко над городом, с земли напоминая длинные серебристые сигары, окруженные небольшими огоньками кораблей групп сопровождения.

Личный поезд, состоящий из двух вагон-салонов и вагона охраны, доставил графа на пристань, где готовились к прибытию корвета тристанского барона. Прибыла бригада инженеров, в сопровождении дроидов-техников, сервисная команда, автопогрузчики с контейнерами попутного груза, солдаты оцепления и встречающего тристанского караула. Продвигаясь в окружении свиты к трапам, уже выставленным у края причала, к которому от шлюза медленно подходил небольшой корвет с символикой Тристана, Дэлай, неожиданно для себя, обнаружил среди встречающих молодого карийского феодала, в сопровождении небольшой свиты тоже прибывшего на встречу с бароном.

– Не ожидал вас здесь увидеть, мой юный друг, – поприветствовал он Квенти, слишком сосредоточившегося на собственных мыслях и не замечавшего фларского феодала, пока тот сам с ним не поздоровался. – Тоже решили встретить нашего друга?

– Господин граф! – молодой барон рассеянно посмотрел на претендента на престол, но тут же спохватился и учтиво поклонился. – Прошу меня простить, я слишком задумался и не увидел вас, обещаю впредь не допускать подобных оплошностей…

– Что вы, в самом деле, – Дэлай только усмехнулся и похлопал мальчишку по плечу. – В наше неспокойное время не стоит слишком сильно зацикливаться на таких мелочах, оставьте их для дворцовых балов. Людям, от чьих решений зависит судьба государства следует уделять время более важным делам, чем… – он сделал неопределенный жест, говорящий о его отношении к этикету. – Как вы считаете?

– Да, господин граф, не смею с вами спорить, – согласно кивнул Квенти, снова вытягиваясь в полный рост, – вы всегда говорите о государственных делах, как о стоящих в приоритете для дворянина, но порой так трудно отказаться от всего остального… человеческого.

– Вы, насколько я понимаю, недовольны моим решением сохранить жизнь Вассарию Гельскому? – Дэлай, встал рядом с ним. – Вы молоды, друг мой, сейчас в вас говорит боль утраты и желание отомстить. Такая сыновняя любовь более чем достойна понимания и уважения. Гибель вашего отца тяжелая утрата для всех нас, я сам молился за его душу, – граф заметил, как побелели губы Квенти. Но позвольте заметить, вы барон и сюзерен, а тем, кто отвечает за жизни стольких людей, не престало ставить свои желания выше общих интересов.

– Мне очень сложно объяснить те чувства, что я испытал когда я снимал тело своего отца с виселицы и сопровождал его до самой усыпальницы, – стараясь подавить дрожь в голосе, ответил Квенти. – Но я никогда не признаю, что есть такие цели, ради которых можно забыть об убийце собственного отца…

– Спасение королевства стоит того? – поинтересовался у него Дэлай, заложив руки за спину, глядя как корвет осторожно приближался к выдвинутым с причала магнитным захватам. – Наш Рейнсвальд стоит того, чтобы на время забыть о личных чувствах?

– Эдвард поклялся отомстить за Изабеллу всему Горситарскому роду… – начал было Квенти, но Делай прервал его одним брошенным жестким взглядом.

– У Эдварда ситуация совершенно иного порядка, – ответил граф, – и пример с него в данном случае брать не стоит. И главное, мой юный друг, хочу вам напомнить, что ради интересов всего королевства тристанский барон отложил исполнение данных им клятв, отлично понимая разницу между долгом и собственными желаниями. Вот в этом стоит следовать его примеру.

– Он лишь отложил месть, но не забыл о ней, – упрямо повторил Квенти, не желая отказываться от своего настроя. – И я тоже принял ваше решение, господин граф, ни словом ни делом не оказывая сопротивления.

– Однако мне не нужны союзники, которые только и ждут повода, чтобы сцепиться друг с другом, – уточнил фларский граф, – Квенти, я прошу вас понять, что Вассарий сейчас с нами не потому, что мне хочется оставить его в живых или каким-либо образом оскорбить ваши клятвы. Сейчас Вассарий нам нужен, а вот после того, как война закончится… – Дэлай пожал плечами. – Я никому не говорил, что собираюсь защищать его вечно.

– Все политики такие? – Квенти усмехнулся, наблюдая, как магнитные захваты медленно подтягивают борт к месту стыковки, завершая последние процедуры с грохотом и оповестительными сигналами сирен. – Говорите не то, что думаете, и делаете не то, что говорите… Герцог Асский сказал мне похожие слова, когда я… – на этом моменте Квенти остановился и судорожно втянул в себя воздух, стараясь успокоиться, – когда я возвращал своего отца домой.

– Вся политика состоит из этого, – Делай даже спорить не стал с подобным определением. – И чем выше вы поднимаетесь в ней, тем с большим количеством лжи вам придется столкнуться. И еще больше придется врать самому. По-другому, видимо, мы вести дела просто не в состоянии. Однако давайте отложим этот разговор до лучших времен и займемся тем, ради чего сюда прибыли.

Фларский граф указал вперед на корабль как раз в тот момент, когда из открывшегося пассажирского люка появился тристанский барон в сопровождении личной охраны и пары адъютантов. Эдвард, придерживая полы плаща, ни на кого не глядя, быстро спускался по трапу, пока вокруг уже начиналась привычная возня техников, инженеров и сервиторов. Только ступив на пристань в окружении встречающего караула, Эдвард, наконец поднял взгляд и увидел приближающихся союзников.

– Господин барон, – с широкой улыбкой приветствовал его Дэлай, раскинув руки в приветственном жесте. – Я очень рад, что вы все-таки решили снова к нам заглянуть, так неожиданно покинув расположение штаба.

– Я тоже рад вас приветствовать, господин граф, – приложив руку к сердцу, поклонился Эдвард, оставаясь все таким же серьезным и даже не улыбнувшись, – Позвольте выразить свою искреннюю благодарность, за то, что нашли время встретить меня, господин граф. И вам, господин барон, я весьма признателен, и рад видеть, – кивнул он Квенти, стоявшему за спиной у графа с серьезным видом.– Однако прошу меня простить, господа, я привез весьма тревожные известия, которые не могут ждать. Поэтому прошу выслушать меня как можно быстрее…

– Нас ждет поезд, мой друг, – кивнул Дэлай, стерев улыбку со своего лица, – он направится сразу в расположение штаба, и там мы можем спокойно обсудить сложившее положение. Насколько я понимаю, ваши сведения связаны с ходом военных действий?

– Именно, – кивнул Эдвард, занимая место по правую руку от графа, Квенти как младший отступил немного назад; они быстро шли вдоль причала в сопровождении охраны к станции магнитной железной дороги, где ждал поезд, на котором Дэлай прибыл в порт. Рабочие и служащие торопились освободить им дорогу, а у входа на станцию уже стоял караул до самых дверей вагона, где кроме нескольких сопровождающих из свиты фларского феодала никого больше не было.

– Господин барон, надеюсь, вы получали мои сообщения? – поинтересовался Квенти по дороге, оглядываясь по сторонам, но не заметив, как по лицу фларского графа пробежала тень, когда он услышал этот вопрос. – Это связано с Вассарием Гельским, с которым мы теперь, оказывается, должны быть союзниками…

– Да, мой друг, – кивнул Эдвард, вынырнув из собственных размышлений и кивнув карийскому барону. – Позвольте поблагодарить вас за оперативность, ваши сведения позволили скорректировать мои планы…

– Мне казалось, что этот вопрос уже решен, – заметил Дэлай, – и не стоит больше возвращаться к этой теме, вы знаете причины моего решения.

– Однако я все же попрошу вас сделать так, чтобы этот человек не показывался мне на глаза, мое терпение не может быть бесконечным, – возразил тристанский барон, посмотрев на своего союзника. – Исключительно из уважения к вам я на время заставлю себя забыть о том, как именно должен поступать с такими, как он…

– Исключительно из уважения, – подтвердил Квенти. – Господин барон, надеюсь, ваша поездка была успешной?

– Вполне, – коротко кивнул Эдвард, давая собеседнику понять, что не продолжит разговор. Дальше он шел молча, все еще осмысливая последние события, и только когда все зашли в вагон, первым делом вызвал служебного дрона, отправив того за бокалом вина.

– Так что именно вы хотите сообщить? – вздохнул Дэлай, усаживаясь в кресло и жестом предлагая остальным сесть напротив. – Насколько я знаю, вы собирались отправляться в Остезейский Союз, но это было до переговоров, которые так неожиданно прервались… – добавил уже с сомнением претендент на престол, – Эдвард, вы же помните, что я просил вас дождаться их окончания…

– Да, я прекрасно помню вашу просьбу, – кивнул Эдвард, принимая у подлетевшего дрона бокал. Как и большинство сервисных дронов, тот напоминал керамитовое яйцо чуть меньше метра в высоту, державшееся в нескольких сантиметрах над полом на собственном генераторе антигравитации. В верхней части дрона находились раздвижные секции с несколькими подносами, установленными на манипуляторах, на одном из которых он держал открытую бутылку вина с двумя бокалами. Взяв один бокал, Эдвард сделал глоток и первый раз с начала разговора улыбнулся. – Однако, мой друг, реальная ситуация не всегда складывается таким образом, как предполагалось.

– Значит, ты все-таки отправился в Остезею, – вздохнул фларский граф, не скрывая своего разочарования. – Ты ведь клялся в верности, Эдвард, но при этом упорно отказываешь признавать мой авторитет. Поэтому, прежде чем я предъявлю тебе обвинение в предательстве, объясни причины своего поступка…

– У меня не было времени, чтобы предупредить вас, господин граф, – развел руками Эдвард, нисколько не испугавшись обвинений в предательстве, а вот прежде молчавший Квенти вскочил со своего места.

– Господин граф, вы же не станете обвинять Эдварда в предательстве! – возмутился он, опять поддавшись своей излишней мальчишеской эмоциональности. – Тристанский барон сделал для вас гораздо больше, чем кто-либо, неужели об этом можно забыть вот так быстро?!

– Сядьте, мой юный друг, – остановил его жестом руки Дэлай, не обращая внимания на сказанное юношей, в то время как Эдвард лишь покачал головой, услышав столь необдуманный словесный выпад. – Все верные поступки не стоят и одной ошибки, если она допущена намеренно и с полным пониманием всех последствий. А нарушение дворянином данной клятвы и вовсе не может быть оправдано…

– Я поклялся поддержать вас в ваших правах на престол, господин граф, – ответил Эдвард, – а не в том, что буду прыгать перед вами, как домашняя собачка. И я поклялся последнему королю Рейнсвальда, что спасу королевство, и эта клятва для меня важнее, будем откровенны. Именно этим я занимался в Остезее…

– Что там произошло? – обратился Квенти напрямую к тристанскому барону. – Эдвард, вы же понимаете, что в наших условиях любое промедление смерти подобно!

– Именно поэтому я не тратил времени, уговаривая нашего претендента на престол отпустить меня в Остезею, – ответил Эдвард, посмотрев на Дэлая, безуспешно пытавшегося спрятать свой гнев под маской безразличия. – Линку поступила информация, что Остезейский Союз начал совершенно другие переговоры, прямо противоположные нашим интересам. Совет отправил послов к Аллирду, чтобы договориться об альянсе с силами вторжения для обеспечения собственной безопасности и защите исключительно своих территорий…

– Что?! – Квенти сел обратно на свое место с округлившимися глазами. – Остезейцы пытались нас предать? Заключить союз с Саальтом?

– Откуда у вас такая информация? – сразу вцепился в эту фразу Дэлай, покачнувшись, поскольку поезд наконец тронулся; их ненадолго задержали, пока согласовывали и цепляли пару попутных грузовых вагонов. Из-за высокой загруженности путей и огромного количества перевозимых грузов даже дворянам приходилось вписываться в общий график, чтобы не создавать лишних дорожных пробок. Поезд медленно разгонялся, постепенно набирая скорость из-за большой загрузки, пока за бронированными стеклами мелькали погрузочные секции порта, где крутилось множество дронов и рабочих, занятых разгрузкой и погрузкой техники и контейнеров со снаряжением.

Дэлай не обращал на происходившее за окнами никакого внимания, вместо этого полностью сосредоточившись на Эдварде, с устало откинувшегося в кресле и задумчиво потягивающего вино из своего бокала. Оба были истощены, забыв про сон с головой занятые делами, и это не могло не сказываться – оба были на взводе. А эмоции, как известно, не лучший советник политика, поэтому граф старался вести себя сдержанно, внимательно продумывая каждую фразу прежде, чем ее произнести, чтобы не усложнять ситуацию.

– Разведывательная сеть Линка, – пожал плечами Эдвард, посмотрев на него в упор. – Вы же знаете остезейских дворян, они слишком жадны и одновременно недоверчивы не только ко всем остальным, но и по отношению друг к другу. Следить за своими соратниками для них вполне в порядке вещей. У меня и раньше были подозрения касательно Совета, но без доказательств говорить мне было не о чем.

– Значит, вы получили доказательства? – спросил Дэлай, взяв второй бокал и залпом его осушив. – Остезейцы вели переговоры с нами, и ваши действия, барон, вполне могут рассматриваться как предательство союзника.

– Сейчас идет война, если вы не забыли, – продолжая спокойно выдерживать взгляд собеседника, добавил Эдвард. – Остезейцы прервали переговоры, поскольку считали, что выиграли достаточно времени. И, конечно, их встревожил мой приезд.

– Вы отговорили Совет? – поинтересовался Квенти, но Эдвард только отрицательно покачал головой.

– Ни в коем случае, с меня хватит одного потенциального предателя, вертящегося в штабе, – строго ответил Эдвард, еще раз напомнив о факте существования Вассария. – Совет уничтожен, и сейчас Линк контролирует феод. Этому человеку я доверяю, и главное – в столице Остезеи находятся три полнокровные дивизии тристанских войск. В случае необходимости, они смогут обеспечить сохранность наших позиций и убедить остезейских вельмож сотрудничать.

– Интересно получается, – заметил Дэлай, – Эдвард, ты уничтожил Совет Остезейского Союза, даже не предъявив им обвинений, а затем быстро поставил туда своего человека, никого из нас об этом не предупредив. Это переворот…

– А вы бы предпочли, чтобы, пока мы тут взвешивали все за и против, Остезейские дворяне открыли бы дорогу силам Саальта и объединили бы с ними свои войска? – Эдвард глянул за окно, мимо проносились ярко освещенные небоскребы города, тесно наставленные под куполом чуть ли не впритык к огромным жилым и промышленным модулям, главным опорам всего городского каркаса. Жестом велев дрону налить еще вина, тристанский барон снова посмотрел на Дэлая. – Как верно заметил Квенти, в наше неспокойное время промедление действительно подобно смерти. Простите, но у меня не было времени искать другие пути решения сложившейся в тот момент ситуации. Я должен был действовать.

– Тяжело слышать, что рейнсвальдские дворяне идут на союз с врагом, преследуя шкурные интересы, – через несколько секунд раздумий вздохнул Дэлай. – Однако мы можем рассчитывать на то, что Остезейский Союз выступит на нашей стороне? – Эдварда кивнул головой, отвлекшись от вина.

– Остезейский Союз выставит все имеющиеся у него силы для поддержки контрнаступательной операции, – уточнил тристанский барон, разглядывая, как в вине играют блики света. – Можете не сомневаться. И именно по этому поводу я и искал вас, господин граф. Мы накопили достаточно сил, чтобы атаковать позиции противника в Розмии. По всем показаниям именно там сосредоточены основные силы вторжения, и именно их уничтожением следует заняться.

– Мы уже ведем бои на границах с Розмийским феодом, – сказал граф, – но пока безуспешные. Противник слишком силен и обладает количественным преимуществом. Наши действия сейчас больше сосредоточены на поддержке гарнизона розмийской столицы, которая находится в почти полной блокаде. Если противник ее возьмет и высвободит стянутые туда силы для последующих операций, то наши оборонительные рубежи просто сметут…

– Значит, надо удержать столицу… – кивнул Квенти. – Противник высадился и в моем феоде, но мы перебросили туда часть розмийских сил и смогли стабилизировать ситуацию. Как бы я не относился к Вассарию, но его войска во многом поспособствовали тому, чтобы противник не смог прорваться к столице Карии.

– Если бы не одно «но»… – заметил Дэлай, – обороной столицы командует небезызвестный выкормыш тоскарийского графа, перебежчик из Саальта и наемник, именуемый Стивки. Этот человек успел совершить столько, что хватит на несколько смертных казней. Я не уверен, что у меня есть желание помогать такому человеку. Если эти предатели и захватчики перебьют друг друга, нам же будет лучше… О, кажется, мы уже подъезжаем…

Поезд заехал под крышу закрытой станции, находившейся в центральных уровнях главного городского модуля. Прежде здесь находилась администрация, которую теперь отселили на нижние уровни, а основные помещения заняли штабные подразделения. Разговор было решено отложить до того момента, пока феодалы снова не соберутся в зале совещаний, но Эдвард настоял на том, чтобы назначить собрание как можно раньше. Отдыхать после перелета он не собирался, объяснив тем, что скоро улетает на Мыс Харкии, где его ждут дела с гористарскими вассалами.

– Кстати, я уже давно не видел Райсора, – заметил Эдвард, зайдя в приготовленные для него покои, чтобы получить пару ампул со стимуляторами и питательными смесями. – Насколько я помню, он должен был отправиться к себе, чтобы организовать защиту Камских верфей перед вторжением…

– Я побывал в Камском замке, возвращаясь из дома после того, как вернул тело отца, – Квенти уже без свиты сопровождал Эдварда, чтобы поговорить в спокойной обстановке, – Райсор при поддержке ваших офицеров организовал оборону вдоль всей береговой части этого участка, закрыв и верфи, и Тристанский замок. Приходится тяжело, но они держатся… Вы были правы, сильнее всего противник атакует в Розмии.

– Потому что именно там мы не ожидали нового вторжения, – развел руками Эдвард, снимая китель и закатывая рукав рубашки до локтя, чтобы открыть разъем для инъекторного пистолета, – Аллирд вовсе не тупой вояка, поэтому ткнул нас в уязвимое место, обойдя основные защитные рубежи. Конечно, таким путем до столицы ему довольно далеко, но у нас войска разбросаны так, что он успел хорошо закрепиться и продвинуться вперед, прежде чем мы его встретили. Не говоря уже о том, что на оборону колоний мы почти не обращали внимания, и он их взял без особых проблем… – он прервался, зарядив ампулы в инъекторный пистолет, и по очереди ввел в кровь сначала питательную жидкость, восстанавливающую баланс полезных веществ, и стимулятор, снимавший необходимость во сне. Глубоко вздохнув, барон прикрыл глаза, чувствуя, как приятное тепло распространяется по руке и дальше по всему организму. Во время перелета получилось немного поспать, но этого было явно недостаточно, чтобы полностью прийти в себя, поэтому приходилось использовать плоды биотехнологии и фармакологии.

– Господин барон, я хотел бы… прошу позволить мне отправиться с вами на Мыс Харкии, – скороговоркой выпалил Квенти, пока Эдвард снова надевал китель и застегивал его на все кнопки. Заметив вопросительный взгляд тристанского барона, тут же поспешил объяснить свою просьбу. – После всего, что произошло я не могу больше находиться в центральном штабе. Во всяком случае, пока здесь Вассарий. Я пытаюсь себя контролировать, но каждый раз, глядя на его самодовольную физиономию, я вспоминаю, как снимал тело отца с виселицы… Мне кажется, вы сейчас один из немногих, кто действительно в состоянии меня понять…

– Отлично, а я уж начал бояться, что вы сможете это проглотить, – усмехнулся Эдвард, застегивая последнюю кнопку и, глядя в зеркало, расправил на шее узел белого шелкового шарфа. – Граф может стать великолепным королем, но с окружением из подобных Вассарию людей его правление превратится в череду постоянных дворянских склок. Он слишком стремиться найти компромисс в отношениях со всеми, забывая о самом главном, – он еще раз окинул свое отражение в зеркале, кивнул и повернулся к собеседнику.

– И о чем именно? – поинтересовался Квенти, прислоняясь к косяку двери.

– Король должен уметь проливать кровь своего народа, – объяснил Эдвард, выходя за дверь и дождавшись, пока карийский барон последует за ним, продолжил, – именно поэтому Иинан был хорошим королем, при котором Рейнсвальд развивался и богател. Он не боялся уничтожать тех, кто становился у него на пути. Вы когда-нибудь расстреливали людей, Квенти?

– Убивать приходилось, – кивнул карийский барон, но остановился, заметив взгляд Эдварда, – простите, вы сказали, «расстреливать»?

– Именно, – кивнул Эдвард, направляясь к штабу, – убивать не на поле боя, а методично уничтожать уже беззащитных врагов, которые больше не могут сопротивляться. Убивать их просто потому, что они слишком опасны, чтобы и дальше оставаться в живых, несмотря на то, что уже пленены и в этот момент никак не способны причинить вред. Смотреть в глаза осужденному на смерть за миг до того, как лично нажать на спусковую кнопку, оборвав жизнь этого человека.