Текст книги "Пустой мир 3. Короны королей (СИ)"

Автор книги: thelordofthedark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 66 страниц)

Методы штурмов крепостей менялись в истории десятки раз, в зависимости от возможностей и технологического оснащения армий, но, как уже не раз повторялось, самых подходящим и самым новым решением являлись давно и хорошо забытые способы и принципы. Только теперь осадные башни сами были оснащены скорострельными турелями, передвигались на гусеничных системах, и их прикрывали тяжелые танки, ведущие навесной огонь по крепостным стенам. Гидравлические системы опускали мостки на уже полуразрушенные парапеты, и вперед двигались ряды «протекторов», закрытые массивными передвижными щитами с собственными дефлекторами.

А встречал их минометный и пулеметный огонь, когда защитники брали под перекрестный огонь уже опустившиеся мостки, стараясь не дать нападающим пройти. И уже там, под огнем, среди вспышек и разрывов снарядов, в жестоких рукопашных схватках сходились солдаты обеих сторон, вооруженные и для дальнего, и для ближнего боя. В тяжелых боевых костюмах, с плазменными огнеметами и скорострельными модулями рельсового оружия, они успевали сделать всего лишь по несколько выстрелов, после чего вступали в рукопашные схватки, рубя друг друга стандартными силовыми клинками. Среди саальтских солдат еще очень популярны были небольшие боевые топорики с узким лезвием и перегруженным силовым полем, пробивавшие вражеские доспехи с одного или двух ударов.

По осадным башням, уже подошедшим к стенам, поднимались все новые и новые батальоны пехоты, с ходу вступая в бой, усеивая пусть своими и чужими телами. Штурмовая пехота в тяжелых боевых костюмах плотными порядками пробивалась под шквальным огнем, закрываясь дефлекторными полями и толстыми щитами, способными выдержать даже прямое попадание мины. А по стене продолжали карабкаться легкие шагоходы и бойцы пехоты, взбиравшиеся по лестницам и натянутым стальным канатам.

Теперь все зависело только от них, поскольку поднять на стены технику и артиллерию не представлялось никакой возможности, все могли решить лишь упорство и непреклонность пехотных порядков с обеих сторон. Нападавшие врывались на стены, отбрасывая передние ряды защитников, но почти сразу же сталкивались с подкреплением, подходившим с внутренних рубежей крепости. Наступавшие колонны попадали в расставленные ловушки и засады, уничтожались перекрестным огнем в длинных коридорах башен и на узких мостках, перекинутых с одного уровня стен на другой. Защитники наводили огонь артиллерии на те участки, которые не удавалось отбить, забрасывали гранатами и минами, перекрывали проходы баррикадами и развернутыми дефлекторами, заставляя платить кровью за каждый пройденный метр. Королевские войска были лучшими из лучших, что мог выставить Рейнсвальд против своих врагов, им не знакомы понятия «паника» и «бегство», их можно было уничтожить, но практически невозможно заставить сдаться.

На стенах развернулся бой куда более ожесточенный, чем тот, что начинался под ними, и многие в штабе Саальта даже начали сомневаться, что упорство защитников получится сломить. Тогда Редрик снова самостоятельно повел войска в атаку, взяв под командование королевские гвардейские части, направив на тот участок, где наметился наибольший прогресс.

Там, где это было возможно, подкрепление на стены старались доставлять воздушным путем. Зенитная артиллерия и средства воздушной защиты были больше заняты боем с кораблями флота вторжения и эскадрильями бомбардировочной авиации, наконец-то получившим господство в воздухе и всеми силами пытавшиеся помочь войскам на поверхности. Крепости пылали от орбитальных ударов и ковровых бомбардировок, которые сравнивали с землей порой целые сектора, но продолжали сражаться, отвечая огнем дальнобойных орудий на каждую новую попытку флота высадить массированный десант.

На передовой же прямо к стенам подходили гирокоптеры и воздушные транспортники, сбрасывавшие подкрепление прямо в самую гущу сражения, подлетая буквально на пару минут, отстреливая весь боезапас, после чего опустошали десантные отсеки и как можно быстрее уходили с линии огня. Именно таким образом Редрик собирался вступить в сражение вместе с передовыми частями, пока основные силы гвардии должны были добираться до стен по земле. Транспортники были брошены прямо сквозь зенитный огонь еще действующих батарей, чьи расчеты продолжали выполнять приказы даже находясь в окружении, и немало их залпов все-таки нашли свои цели.

– Я хочу, чтобы каждый рейнсвальдец здесь умер! – приказал Редрик, уже будучи на борту транспорта, летевшего в черном небе прямо сквозь разрывы зенитных зарядов и залпы лазерных излучателей, проносившихся мимо и расчерчивающих воздух потоками энергии. Младший брат короля стоял среди остальных солдат, обнажив свой меч, но еще не активировав силовое поле, – Забудьте о жалости! Добивайте раненых и не берите пленных! Каждый из них должен умереть! Верните им все с лихвой! – закончил он уже громче, подняв меч и указав в уже открытый десантный люк на пылающую крепость впереди.

– Вернем с лихвой! – восторженным хором закричали солдаты, поднимая вверх оружие. – Ни один из них не уйдет!

Транспорт резко накренился, уходя в сторону, и всего лишь в паре метров от правого крыла пролетела, оставляя после себя яркий белесый след, неуправляемая ракета, запущенная из зенитного комплекса.

– Они ждут нас! – расхохотался Редрик. – Они бояться нас! Посмотрите!

В открытом люке были видны другие транспортники, идущие прямо сквозь зенитный огонь. Некоторые летели так близко, что при очередном маневре уклонения просто загораживали большую часть обзора, до них были считанные десятки метров. Почти сразу же, когда брат короля указал мечом в их сторону, прямо в лоб одному из транспортов, легко прошив дефлекторный щит, влетел импульсный заряд. Посланная на скорости в одну десятую световой, металлическая болванка пронзила бронированную машину насквозь, выйдя с другой стороны в яркой вспышке ворвавшегося двигателя. Превратившийся в огненный болид, транспорт клюнул носом и стал падать на землю, оставляя за собой густой шлейф горячего черного дыма.

– Они бояться нас! – Редрик и не думал перестать улыбаться. – Они понимают, что, когда мы придем, спасенья не будет уже никому! Так принесите им то, что им надо! Принесите им страх!

Солдаты продолжали кричать, когда транспорты подошли на дистанцию ведения огня, опустошая ракетные блоки и активируя роторные системы своих орудий, ведя огонь по стенам, где уже кипел бой. Таким образом выигрывали пару лишних секунд на высадку, пока противник был оглушен и подавлен прошедшей артподготовкой.

– Вперед! Все в бой! – командовал брат короля, когда транспорт завис возле самого парапета. Открыв бойницу, один из пилотов выдвинул спаренный рельсовый пулемет и открыл огонь, прикрывая высадку. Редрик успел хлопнуть его по плечу, прежде чем сам спрыгнул на разбитый и усеянный обломками керамит стены. Стрелковая ступень и позиции на стене превратились в кучи камня и обломков, усеянные телами и покрытые воронками, шириной всего лишь около тридцати метров и стали полем жесткой схватки.

Солдаты старались рассредоточиться максимально быстро, поскольку в их сторону уже летели мины, наводимые солдатами противника, уже готовыми контратаковать. Редрик успел прикрыться щитом, когда поблизости с воем рухнула первая, обдав его вспышкой огня и ударной волной. Солдата рядом, не успевшего подготовиться, просто отбросило назад, перебросив за парапет куда-то во тьму. Вторая мина попала уже в транспортник, из которого они высадились, дефлекторный щит поглотил большую часть взрыва, но секция со стрелком все равно превратилась в груду оплавленного металла, моментально заткнув пулемет. Чадя разрастающимся пожаром, машина тут же начала снижение, стараясь выйти из зоны поражения, выжимая все, что еще было возможно, из своих двигателей.

Однако Редрик уже этого не видел, ворвавшись в самую гущу схватки, где смешались его подчиненные и солдаты Королевских войск Рейнсвальда. Блокировав выпад ближайшего, разрубил ему грудную клетку прямым выпадом меча, сделав шаг в сторону, отразил удар второго, ответив простым ударом ноги куда-то в область живота. Противник отступил на шаг, и этого расстояния оказалось достаточно, чтобы насадить его на лезвие. Следующий выпад уже был направлен в третьего, но тоже был заблокирован щитом. Сержант королевской армии что-то прогудел сквозь фильтры своего шлема, наверное, бросив вызов, но Редрик не стал даже отвечать, а только продолжал рубить клинком, заставляя противника уйти в глубокую оборону. Он был отличным солдатом, продержавшись против Редрика почти две минуты, сумев даже сделать несколько контрвыпадов, но шансов выиграть этот бой у него не было с самого начала.

– Неужели среди вас всех не найдется хотя бы одного достойного противника? – громко выругался Редрик, ногой сталкивая тело сержанта со своего меча. – Одни лишь трусы и глупцы, о которых даже меч марать не хочется…

Младший брат короля лично вел своих людей на приступ, и именно здесь удалось добиться первого настоящего прорыва в обороне противника. Сражаясь в первых рядах и рубя врагов своим клинком, Редрик повел в прорыв пехотную колонну, усиленную шагоходами, ворвавшись в башню комплексной защиты, служившую центральным звеном обороны всего этого сектора. В узких комнатах, переходах и коридорах, постоянно загибающихся под прямым углом, штурм превратился в отдельные ожесточенные схватки, где не имели значения ни построения, ни правильно планирование, и лишь банальное упорство заставляло двигаться дальше.

Защитники каждый коридор превратили в укрепление, в каждом переходе возвели баррикады, превращая попытки штурма в жестокие перестрелки, где не спасали никакие дефлекторы. Даже тяжелые протекторы, введенные в бой, валились на пол под прицельным огнем, не успев сделать и нескольких шагов.

– Сегодня мы все сражаемся за короля! – крикнул Редрик, взявший в руки импульсную винтовку, но вынужденный остановиться у одной из баррикад, за которой работала легкая рельсовая пушка, прошибавшая даже тяжелые доспехи насквозь с одного попадания. Первая попытка штурма просто захлебнулась под прицельным огнем, и теперь коридор был усеян телами солдат Саальта с кровавыми дырами, величиной с кулак. Укрывшись за бетонной стойкой, он пытался поднять на новый штурм залегших солдат, которых сейчас хватало только на то, чтобы отстреливаться. Младший брат короля выругался, когда очередной заряд разбил кусок стойки в бетонную крошку в паре сантиметров над его головой, осыпав его самого пылью. Системы боевого костюма все еще полноценно работали, почти не поврежденные в ходе штурма, так что он отвечал огнем вслепую, ориентируясь только на показания локатора, выдававшего прямо на внутренний дисплей схематичную трехмерную картинку.

Баррикаду удерживало меньше двух десятков человек, после продолжительных боев у защитников не могло оставаться мощных резервов, чтобы долго сдерживать удар Саальта, с каждой новой волной только наращивающего свою силу. Однако этого хватало, чтобы держать под плотным огнем узкий, специально предназначенный для обороны коридор, замедляя продвижение наступающих сил.

– Господин! Нам необходимо отступить и перестроиться! – рядом с ним присел офицер, обратившись к нему в перерывах между стрельбой, – Мы не можем просто так продолжать наступление, нас тут перебьют просто!

– Никаких отступлений, я дал королю слово, что возьму эту крепость! – рявкнул Редрик и, сорвав с пояса две гранаты, одну за другой метнул их в сторону баррикады. Яркий плазменные вспышки на секунду погасили все действующие визоры, и брат короля, воспользовавшись этим моментом, выскочил из-за своего укрытия, на ходу ведя огонь из винтовки, – Все в атаку! Верните им с лихвой!

Пушка снова выстрелила, превратив в кровавые брызги солдата, успевшего подняться всего лишь в шаге от Редрика, даже забрызгав его самого красными каплями, но он не остановился, продолжая бежать вперед, рассчитывая только успеть до следующего залпа. Визор к этому моменту как раз прочистился, чтобы показать солдата королевской армии с лазерной винтовкой в руках. Вспышка выстрела показалась даже слишком яркой, направленная точно в Редрика, но дефлекторного щита оказалось достаточно, чтобы поглотить силу заряда.

Брат короля сделал еще несколько выстрелов из своей винтовки, пока позади него продолжали стрелять его солдаты, поднявшиеся вслед за своим командиром, и, как минимум, двое или трое защитников точно повалились под таким огнем, но пушка успел сделать второй залп, длинной очередью прошив коридор, кромсая на части тела саальтских солдат. Редрик плашмя рухнул на землю, и заряды пронеслись над ним, цепляясь за дефлекторный щит и сбивая его энергию. Из этого же положения бросил в сторону баррикады еще пару гранат, выхватывая их из раздатчика не глядя, и одна оказалась зажигательной.

Вспышка яркого пламени моментально вспыхнувшего напалма с температурой в несколько тысяч градусов охватила баррикаду, но если боевые костюмы могли выдержать подобный резкий перепад температуры и давления, то разложенные и подготовленные к бою боеприпасы взорвались практически одновременно после вспышки гранаты. Сдетонировала и перегретая нагнетательная катушка рельсовой пушки, в непрерывной стрельбе израсходовавшая весь запас стабилизаторов.

Стоило орудию замолчать, как судьба защитников была практически решена, уцелевших не хватило на то, чтобы остановить еще один штурм, и их буквально забили прикладами солдаты, перебравшиеся через баррикаду. Бой прокатился дальше, во внутренние помещения, быстро превратившись в добивание еще сопротивляющихся. За последующие два часа боев защитники окончательно были вытеснены с этого участка укреплений и отброшены назад. Вслед им были отправлены штурмовые группы, не дававшие закрепиться и организовать новую линию обороны.

Когда сопротивление защитников на этом участке было сломлено окончательно, и от других отрядов начали поступать доклады об успехах, Редрик понял, что первая линия обороны Выступа Эсмирии фактически пройдена. Ценой тяжелых потерь и огромного напряжения всех имевшихся сил удалось выполнить данное брату обещание. После того, как войска вошли за пределы внешних крепостных стен, все остальное уже было вопросом времени при имевшемся количественном и качественном перевесе.

Он даже решился снять шлем, закопченный и побитый при штурме, устав чувствовать себя законсервированным в собственной броне. Стоило только сделать первый вздох, как он сразу же закашлялся, поскольку чистого воздуха здесь не осталось, слишком много пыли, бетонной крошки, дыма и озона. С каждым вздохом возникало ощущение, как будто он пытался вдохнуть раскаленный песок, раздирая легкие и гортань.

– Господин, – к нему подошел один из выживших офицеров, тоже снявший шлем, – к нам продолжают поступать новые сообщения. За последний час были взяты двое ворот, и в настоящий момент в крепость вводится тяжелая техника для поддержки наступающих сил… Однако нам продолжают поступать и запросы на помощь, на некоторых участках до сих пор весьма тяжелая ситуация…

– Передайте солдатам, что у них двадцать минут на отдых, – велел Редрик, вытаскивая из аптечки своего боевого костюма инъектор со стимулятором. Поднеся его к шее, ввел дозу лекарства напрямую через разъем в сонной артерии, почти сразу же почувствовав прилив сил. Подобные стимуляторы не входили в стандартный состав системы жизнеобеспечения, но без них Редрик уже давно валился бы с ног от усталости. А после такой процедуры он вновь был готов бежать в бой и сражаться за то, что считал своей истиной, но пока лишь пробежался взглядом по солдатам, измученным продолжительным боем и сейчас отдыхавшим прямо рядом с трупами убитых товарищей и врагов. Вдохнув, младший брат короля уже больше сам для себя добавил: – Мы остановимся лишь тогда, когда последний враг на этом острове умрет.

Офицер отступил, а Редрик прислонился к стене, вслушиваясь в показания системы нейроинтерфейса, проводившего анализ всего организма на предмет повреждений. Серьезных обнаружено не было, а на мелкие травмы и растяжения можно потратить несколько процентов медицинских нанитов, восстанавливающих разрушенные ткани.

– Я выполнил свое обещание, брат, – добавил он уже совсем тихо, глядя в закопченное забрало собственного шлема. – Я докажу, что достоин твоего доверия, и никогда больше не буду сомневаться. Истина идет рядом с нами…

***

– Я последний раз говорю вам, что необходимо что-то делать именно сейчас! – уже не выдерживая, повысил тон Келвин, стукнув кулаком по столу. – Пока нас всех не перебили по одному! Нужно ответить на вторжение Саальта хотя бы тем, что уже имеем, задержать их продвижение, а не сидеть молча, сложив руки и наблюдая, как они берут одну крепость за другой!

– А что ты вообще предлагаешь? – смерил его уничижительный взглядом граф Розмийский и тяжело откинулся на спинку своего кресла. – Мы ничего не можем им противопоставить. У меня не хватает людей, техники и кораблей чтобы даже просто задержать их… Почти все сейчас воюют на внутренних фронтах. И я бы не сказал, что весьма успешно…

– Потому что вместо того, чтобы самому принять командование и вести людей в бой, вы заперлись в своем замке и надираетесь до зеленых бесов! – не выдержал Келвин. – Люди не могут сражаться просто за пустые слова. Им нужен, человек, который их будет вести! А такого у них сейчас нет!

– Придержи язык, ты даже не феодал, чтобы так разговаривать со мной! – вспомнив о собственной гордости, Эрсор Розмийский стукнул кулаком по столу. – Ты разговариваешь с претендентом на престол!

– Я разговариваю с трусом и алкоголиком! – не отступал наследник Тоскарийского графства. – Мой отец верил в вас! Верил в то, что вы можете стать королем! А сейчас я вижу, что вы не способны защитить даже собственный феод! – от его резкого тона розмийский феодал даже замер, и появившийся в его глазах огонек потух так же быстро, как и возник. – Вы ничтожество! Жалкий трус, забившийся в угол! А если хотите доказать обратное, то сделайте уже хоть что-нибудь!

– Что я вообще могу сделать? – развел руками Розмийский граф. – Только и осталось, что дожидаться, когда Дэлай спустит на меня своих цепных псов… Я не хотел становиться претендентом на престол…

– Мы все много чего не хотели! – отмахнулся Келвин. – Однако судьба порой распоряжается за нас, а мы только и можем, либо принять это, либо сдаться… Граф, вы же феодал, вы клялись…

– Я выбрал вариант – сдаться, – отрицательно покачал головой Эрсор. – Я не хочу больше участвовать в этой бессмысленной войне. Пойми ты сам, наконец, что нам бессмысленно сопротивляться. Эта война уже проиграна, и теперь только и остается, что выбирать, от чьей руки умереть…

– Святое Небо! – взвыл Келвин. – Как вы вообще можете такое говорить?! У вас есть союзники, есть армия и тысячи солдат, готовые умереть за вас, только отдайте им такой приказ!

– У Михаэля тоже было все это, – граф горестно вздохнул. – А сейчас слухи утверждают, что его голову тристанский барон насадил на пику и оставил у крепостных стен собственного замка. Помогли ему его армии? Или его союзники?

– Нельзя сдаваться после первого же поражения! – попытался образумить его Келвин, вскочив со своего места и подойдя к претенденту на престол, чтобы посмотреть прямо ему в глаза. – Поймите, граф, нам больше не нужна гражданская война, она слишком мала и незначительна, чтобы продолжать ее вести на фоне происходящего. Саальт наш общий враг, сейчас именно тот момент, когда нужно сесть за стол переговоров, граф Фларский вас наверняка выслушает, и Вассарию тоже придется пойти на уступки, вам следует только начать!

– А вот именно об этом я и хотел вам сообщить, – заметил Эрсор, наклонившись ближе к Келвину, – Вассарий разбит. Только что подтвердили данные разведки. Фларский граф разбил его у границ Остезейского Союза и вынудил к клятве вассалитета. Как вы думаете, согласится ли он теперь на переговоры, когда между ним и троном остался только человек, который не может добиться поддержки даже у собственных союзников? – грустно усмехнулся претендент на престол и снова откинулся на спинку кресла. – Он и так возьмет престол себе, а потом его раздавит Саальт.

– Это еще можно остановить! – Келвин был удивлен такими известиями, но старался не показать вида хотя бы сейчас, в последний раз, пока оставалась возможность надавить на этого человека. – Прямо сейчас попросите у графа переговоров. У вас есть армия, которая может остановить Саальт, а вместе вы сможете получить поддержку королевских войск и организовать контрудар.

– Какая армия? – прошипел Розмийский граф, пристально глядя на своего собеседника. – Ты видел те доклады, что присылали мне мои офицеры? Ты читал, что они пишут? У нас нет шансов… вообще нет никаких шансов. Саальт готовился к этой войне, он жаждал ее, впитывал с молоком матерей ненависть к нам. А мы? А мы рвали друг другу глотки за ресурсы и территории на поверхности… Мы никогда не сможем победить в этой схватке…

– Вы уже сдаетесь? – выдохнул Келвин. – Как вы можете просто так взять и сдаться? Это же ваш феод, ваши люди… ваша армия…

– Армия? – усмехнулся Эрсор. – Армия нужна командующим. Тем, кто умеет воевать, а я не военный. Я вообще этого никогда не хотел. Тебе нужна моя армия? Можешь ее забирать, только меня оставь в покое… Я слишком устал от всего этого.

– Почему вы так поступаете? – вздохнул Келвин. – Мы все сражаемся ради вас, ради всего королевства…

– Запомни, – ответил розмийский граф. – Я об этом не просил. Никогда. Да, вначале мне нравилось, но теперь это потеряло уже всякий смысл, нам только и осталось, что…

– Перестаньте думать о собственном поражении! – не выдержал Келвин и хлопнул ладонями по столу, уже просто не зная, как еще можно выразить кипевшее в нем возмущение. – Подумайте хотя бы несколько минут обо всем королевстве, сделайте хотя бы вид, что оно для вас важно!

– Плевать я хотел на это королевство, – честно ответил розмийский граф. – Мой отец всегда мне говорил то же самое, и всегда мне хотелось его послать куда подальше со всем его идеализмом. Нет в нем ничего хорошего, а вся эта ваша жертвенность всего лишь попытка оправдать бессмысленность собственного существования, – он даже встал со своего места. – Всего лишь оправдания, потому что сами вы из себя ничего не представляется. Пустота. Ноль, который вы пытаетесь заполнить, говоря, что служите на всеобщее благо. И как на это отвечает вам это самое общество? Никак. Вас забудут и выбросят, как только отработаете весь ресурс… Так что вы, наследник Тоскарийского графства, не смейте мне говорить обо всем этом королевстве. Она сожрало меня, а потом пережует и выплюнет вас. Можете смело идти вместе с ним в Бездну, где этому Рейнсвальду самое место.

Того, что было дальше, не ожидал даже сам Келвин. Все получилось на уровне рефлексов и подсознания, произошло быстрее, чем он сам успел это понять. Просто в какой-то момент понял, что ударил претендента на престол, с размаху впечатав ему в щеку сжатую в кулак правую руку. Эрсор не был готов к такому повороту событий, а сил хватило на то, чтобы сбить его с ног.

– Вы… Вы просто… – Келвин почувствовал, как сердце начало биться гораздо чаще, но при этом не было даже никакого сожаления от своего поступка, наоборот, странное облегчение, словно сделал что-то очень правильное. Наследник Тоскарийского графства понял, что удачно эти переговоры все равно не закончатся, но не видел больше и смысла в том, чтобы их продолжать. – Вы просто предатель, граф. Вы предали всех своих союзников их усилия, их жизни… Они для вас ничего не значат? Все те солдаты, которые умерли ради вас в этой войне, и что прямо сейчас продолжают умирать, обмануты вами… – выплюнул он, стоя в шаге от поднимающегося с пола претендента на престол, закрывшего рукой разбитые губы. Неудавшийся претендент на престол выглядел сейчас одновременно оскорбленным, испуганным и взбешенным.

– Да как ты… – начал он, но Келвин, решив идти до конца, еще раз его ударил, снова повалив на пол и поражаясь собственной смелости.

– Вы не имеете права называться дворянином, – прохрипел он, с трудом сдерживая себя, напуганный собственными действиями больше самого розмийского графа, но понимая, что отступать больше некуда. Келвин отошел на шаг от графа, тяжело поднявшегося с пола лишь только держась за стол. – Вы сами сказали, что я могу забрать вашу армию, именно так я и поступлю. Можете и дальше отсиживаться в своем кабинете, как последний… вас больше никто ни о чем не попросит.

С этими словами он вышел, громко хлопнув входной дверью, спиной чувствуя полный ненависти взгляд Эрсора.

– И каковы успехи? – поинтересовался Стивки, стоявший рядом с дверью и отошедший от стены только когда Келвин вышел. – Судя по вашему виду, итоги далеки от положительных?

– Стивки, вы сейчас должны быть не здесь, – все еще раздраженный и переполненный эмоциями, Келвин зашагал по коридору в сторону отведенных ему комнат, так быстро, что плащ его костюма развевался за ним наподобие полотнища. – Вы сейчас должны готовить наши силы к ведению боевых действий.

– Для этого хотелось бы сперва узнать, кто именно будет нашим противником. Саальт, этот тристанский барон или сами розмийские силы? – поинтересовался наемник, не отставая от своего сюзерена. – Войска и так в боевой готовности, нужна только информация…

– Информация такова, что розмийского графа больше можно в расчет не принимать, – ответил Келвин, – он если уже не предал, то готов в любую секунду нас предать. Стивки… – молодой дворянин даже остановился и посмотрел на своего командира, – Стивки, вы мне сейчас нужны как никогда!

– Вы хотите, чтобы я убил розмийского графа? – усмехнулся тот, обнажив в плотоядной усмешке свои зубы. – Не скажу, что я мечтал об этом, но подобная идея меня вполне устраивает.

– Нет, ни в коем случае! – рявкнул Келвин. – Никакой самодеятельности! Стивки, вы мне нужны сейчас, чтобы возглавить командование розмийскими войсками. Вы единственный, кто может сейчас хотя бы задержать Саальт.

– Приказываете мне сунуть голову в петлю? – усмехнулся Стивки, – Розмийские войска меньше и слабее армии вторжения. Они уже потеряли береговые крепости, позволив противнику выйти на оперативный простор, отдали ему тактическую и стратегическую инициативу. И сейчас я, которому в Саальте уже вынесен смертный приговор, должен во все это влезть? – наемник шумно выдохнул воздух. – Никогда.

– Стивки, – тоскарийский наследник схватил его за плечо не дав отвернуться, – я понимаю вашу ситуацию, и понимаю, что не имею морального права приказывать сделать подобное. Однако только вы на это способны, Розмия уже фактически сдалась, но она нужна нам, чтобы спасти королевство. Если Рейнсвальд уничтожат, куда вы денетесь? Стивки, послушайте меня… – он снова развернул наемника к себе, когда тот попытался освободиться, – я не могу приказывать, но прошу вас. Здесь и сейчас прошу вас взять командование над Розмийской армией и дать мне время привести тоскарийские войска. В вашем распоряжении будут все резервы, какие еще остались, нужно только продержаться до того момента, пока я не вступлю в переговоры с Дэлаем Фларским.

– Господин, я действительно обязан вам за то, что вы защитили меня перед отцом, но я не хочу умирать за ваше королевство…

– Стивки! Я прошу вас здесь и сейчас! – выдохнул Келвин. – Вы же способны, я знаю, я верю в это, дьявол вас раздери. И вы должны мне! Вы должны мне жизнь, вы сами это говорили! И сейчас этот долг вы обязаны вернуть!

– Я верну вам мою жизнь, – кивнул Стивки, глубоко вздохнув и не смея спорить с таким аргументом, – однако после этого мы будем в расчете. И еще одно условие… Я буду действовать своими способами.

– Мне плевать, что вы сделаете ради этого, но выиграйте мне достаточно времени, чтобы договориться с Фларским графом, – сразу же согласился Келвин, с готовностью принимая любые условия.

– Пока я буду стоять на ногах, – кивнул Стивки, – Саальт дальше не пройдет.

========== Глава 9. Принципы и реалии ==========

Глава 9. Принципы и реалии

Нужно выучить правила игры. А затем нужно начать играть лучше всех. Просто, как и все гениальное.

Альберт Эйнштейн

– Господин, к вам посланник Тристанского бароната, – в кабинет вошел адъютант, оторвав Дайриха от размышлений над ситуацией на фронте. Последние два слова заставили Тоскарийского графа вздрогнуть и с удивлением уставиться на своего подчиненного, отформатированное сознание которого в принципе не знало, что такое шутки. Адъютант, не мигая электронными визорами, выждал время, необходимое для ответа, но не получив его, еще раз поклонился и повторил: – Господин, к вам только что прибыл посланник Тристанского бароната, сообщает, что у него очень важное для вас предложение и просит немедленно его принять.

– Тристанец просит меня принять его немедленно? – тоскарийский граф даже оскалился. – Он что, совсем страх потерял? Что ж, впустите, послушаем, что он хочет мне предложить.

Адъютант кивнул и вышел, а граф тяжело вздохнув, свернул все голограммные изображения карт и сел в кресло, прикидывая в уме, с чем пожаловал посланник его оппонента, и возможные варианты развития событий. Вряд ли на переговоры о капитуляции или для обуждения глобальных вопросов, касающихся престола, прислали бы посла от имени Эдварда Тристанского. В таком случае прибыл бы фларский парламентер с целой миссией и об этом уведомили бы заранее. Скорее всего, Эдвард начал собственную игру за спиной своего претендента на престол – губы графа растянулись в хищной усмешке. Тайные интриги не были новостью в политике Рейнсвальда, но вот у Дайриха опыта в них было гораздо больше, чем у молодого барона.

– Господин граф, приветствую вас, – в его кабинет в сопровождении двух тоскарийских солдат вошел представитель Тристана в невыразительном походном мундире без каких-либо знаков отличия или принадлежности к своему феоду. Догадки тоскарийца подтвердились – визит носит неофициальный характер, Эдвард преследует свои цели; в случае неудачи, человека, стоящего перед ним никто не должен связать с именем тристанского барона, чтобы не бросить тень на репутацию его сюзерена. Что ж, надо признать, умно. Гость остановился у дверей и склонился в вежливом поклоне. – Позвольте представиться, Сир де Мольди, в данный момент представляю интересы барона Эдварда Тристанского, герцога Аверийского и регента Карийского.

– Регента? – удивился граф, но вспомнив трагическую историю с бароном Рокфором Карийским, зло хмыкнул: – А, ну да, понятно. Ваш сюзерен времени не теряет, сумел обернуть себе на пользу даже такую ситуацию. Прошу вас, Сир де Мольди…проходите, присаживайтесь, – он жестом указал на один из стульев за столом обсуждений в его кабинете и отпустил охрану, – как я понимаю, нам предстоит долгий разговор. Желаете чего-нибудь выпить?