Текст книги "Пустой мир 3. Короны королей (СИ)"

Автор книги: thelordofthedark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 66 страниц)

– А вот об этом я не знаю, – улыбка сразу пропала с лица Линка. – Они наверняка потребуют мою голову… Как бы там не вышло в итоге, я нарушил прямые указания и вступил в бой без их ведома и подтверждения. Такого не прощают.

Эдвард развел руками и прошел в каюту. Адмиральские помещения размещали только на крупных судах, которые могли быть флагманами флотов, и чаще всего обустраивали их с максимально позволительной роскошью, поскольку открывали их только для высокопоставленных лиц и гостей. Остезейские корабли от этого правила не отступали, поэтому адмиральская каюта впечатляла своей роскошью, начиная от потолков, украшенных разноцветными панно, изображавших сошествие крылатых воительниц на поле боя, до выложенного настоящим деревом пола и мягкой мебели с отделкой из золотых и серебряных нитей. Служебный дроид тотчас же подкатил к барону с подносом, представив на выбор напитки и сигареты, адреналиновые или с настоящим табаком. Задержавшись на секунду, Эдвард взял чашку черного кофе и, сделав глоток, улыбнулся.

– К черту Совет и интриги Дэлая, с ним связанные. После того, что ты мне рассказал, я убежден, что общаться с ними надо по-другому. Именно поэтому мы все равно сейчас отправимся к ним на личную встречу. Хочу поговорить с ними напрямую, – заметил Эдвард, сделав еще один глоток.

– А я все же считаю, что это не самое разумное решение, – ответил Линк, – Совет не преминет воспользоваться таким козырем, как один из ближайших соратников Фларского графа, оказавшийся у них в руках. Уверен, ты будешь веским аргументом для давления на него в ходе переговоров. А что со мной сделают, так и вообще обсуждать не стоит, – остезеец тяжело вздохнул и сел на диван, раскинув руки в стороны, – Эдвард, я еще помню твоего отца, и он никогда не принимал столь рискованных решений. Ты суешь голову в пасть мантикоры, понимаешь?

– Я не мой отец! – оборвал его тристанский барон. – И потом, я уже сунул голову в пасть мантикоры, когда уговорил графа на казавшееся заранее обреченным сражение с Остезейским флотом. И что из этого вышло?

– Это совсем разные вещи, – попытался не согласиться Линк, но был снова прерван взмахом руки.

– Это одно и то же, – ответил Эдвард, отставив чашку на ближайшую полку. – Все, с кем мы имеем дело, всего лишь люди, хотя это же касается так же и мутантов, гибридов и других рас. Люди со своими страстями, заботами, жадностью и страхами, которые боятся, любят, хотят чего-то и на что-то надеются. Если правильно надавить, то управлять можно всеми, вне зависимости от их положения и состояния, – барон отошел дальше, к гобелену у дальней стены, где было аллегорическое изображение молодой обнаженной девушки в каком-то причудливом лесу, к которой, склонив в поклоне головы, подходили дикие звери. Засмотревшись на эту работу, Эдвард усмехнулся. – Знаешь, отец мне всегда говорил в таких случаях, что все вокруг нас лишь паутина, которую мы сами и прядем. И только от нас зависит, что в этой паутине будет происходить…

– И как ты собираешься заставить Совет хотя бы просто принять тебя? – поинтересовался Линк, все так же спокойно сидевший на диване и наблюдавший за своим собеседником, склонив голову на бок. – До тех пор, пока не заключено соглашение, официально Флар и Остезея враги. Тебя закуют в кандалы, не успеешь ты ступить на территорию Союза.

– А я и не собираюсь их уговаривать, – Эдвард усмехнулся. – Уговаривать будешь ты. Небольшая группа кораблей твоего флота с тобой во главе направится прямо в столицу, предварительно сделав запрос Совету, что у тебя к ним важное сообщение и весьма ценный человек на борту. То есть я.

– Эдвард, прошу тебя, – Линк даже встал, поправив полы своего мундира, – скажи, что сейчас это была шутка. Потому что я представить не могу, что ты собираешься делать дальше.

– Ну, мы могли бы надавить и развалить Остезейский Союз по меньшей мере на две части, устроить гражданскую войну и вмешаться в нее, поддержав твоих сторонников. Один за другим штурмовать города и постепенно продвигаться к столице, теряя все больше людей и принося все больше разрушений, как делали уже не раз. Это долго, муторно и очень кроваво, да и времени нет, – пояснил Эдвард, снова возвращаясь к своей чашке, взял ее, сделал большой глоток и поморщился потому что кофе остыл. Жестом подозвал дрона и поставил пустую чашку на поднос, тут же получив еще одну порцию свежеприготовленного напитка. Сделав глоток из новой чашки, Эдвард довольно кивнул и продолжил: – Так вот, в любом другом случае мне бы пришлось либо терпеть мирные переговоры, либо действительно втягиваться в длительную войну. Только сейчас у меня есть ты. Точнее, твой флот и недоверие Совета ко всему происходящему. Думаю, им отлично известно мое отношение к Вассарию, как и то, где он сейчас оказался. Сделать выводы из сложившегося положения достаточно просто. А Совет, как ты знаешь, слишком жаден, чтобы упускать подобный шанс.

– И что ты собираешься делать, оказавшись в руках Совета? – теперь уже Линк усмехнулся. – Встанешь в позу и выдвинешь свои условия?

– А вот об этом уже можешь не волноваться, – пожал плечами Эдвард. – Единственное, что мне нужно, чтобы корабль с тобой и со мной на борту без всяких проблем добрался до столицы Остезеи. Дальше будут исключительно мои заботы, – он снова сделал глоток из чашки, после чего пронзил Линка внимательным взглядом. – Так что? Ты сделаешь, как я сказал?

– Ты так спрашиваешь, словно у меня есть выбор и можно отказаться, – раздраженно ответил Линк, взмахнув руками. Эдвард молча улыбнулся, наблюдая как его собеседник мерил комнату шагами. Остезеец был импульсивным человеком, которого довольно легко увлечь. Несмотря на свой острый ум, опыт и огромные познания в экономике и политике, Линк оставался очень любопытным, и сейчас, намеренно не рассказывая ему до конца свои план, Эдвард на этом любопытстве и сыграл. Остезеец был готов довериться Эдварду только для того, чтобы посмотреть, чем все закончится, и к тому же, Остезейский Союз оставался слишком лакомым кусочком, чтобы не попытаться рискнуть ради него. И Линк все-таки заглотил наживку, – Так что ты вообще собрался сделать, раз так уверен?

– Просто доставь меня в столицу, – сказал Эдвард. – Я не скажу тебе больше, потому что не собираюсь раскрывать планы перед человеком, который может отказаться.

– Я сделаю, как ты скажешь, – Линк остановился и несколько секунд напряженно думал, взвешивая все за и против, – В любом случае, отказавшись и оставшись здесь, я рискую гораздо сильнее.

Эдвард торопился. Торопился опередить графа Фларского и начавшиеся переговоры, чтобы не допустить соглашения, после которого собственные переговоры с Остезеей вряд ли состоятся. Совет всегда ведет свою игру, тристанский барон уже успел это запомнить, но он тоже игрок, и на его игровом поле остезейские бароны всего лишь одна из пешек, которой ради победы нужно пожертвовать. Поэтому Линк немедленно связался с Советом, пока все каналы связи еще оставались открытыми.

Тристанский барон вынужден был дожидаться окончания сеанса связи в адмиральских помещениях, изображая из себя обиженного феодала и изнывая от нетерпения, пока Линк разговаривал с высшими лицами Остезейского Союза, наверняка весьма удивленными тем, что ранее не подчинившийся их приказам представитель теперь сам связался с ними и даже запросил личную встречу. Реализация плана сейчас зависела только от двух вещей, а именно жадности Совета и ораторского таланта Линка, и Эдвард, понимавший, чем рискует, никак не мог найти себе места, успев измерить шагами всю каюту и даже опустошить оставшуюся на столе бутылку коньяка. Напиться, правда, не получилось, нанитовая колония в крови разлагала алкоголь быстрее, чем он успевал подействовать на организм, и выпить требовалось гораздо больше, но Эдвард и не ставил себе такой цели.

– Барон, – наконец, Линк снова зашел в каюту, сложив руки за спиной, выглядевший так, словно только что таскал мешки с цементом, – Если я скажу, что Совет был удивлен меня услышать, то банально совру. Наше общение началось с обвинений в некомпетентности и чуть ли не в предательстве, но узнав, что сейчас ты находишься на борту и… я выразился, что ты весьма недоволен последними действиями графа Фларского… Настроение у них в итоге резко переменилось. Я не знаю, о чем они думают, но свои планы на твой счет у них появились. Вассарий все равно уже давно перестал внушать Совету доверие, поэтому его потерей они как раз не расстроены, но вот твоя персона их все еще интересует…

– Так они согласились? – Эдвард даже вскочил с дивана и подошел к Линку. – Ты можешь дословно повторить, что они тебе сказали?

– Мне велели оказать тебе прием на борту и как можно быстрее доставить в столицу, но ты ни в чем не должен нуждаться и обращаться с тобой нужно как с гостем, – удивленным тоном повторил Линк. – Они хотят личной встречи с тобой, а переговоры с графом продолжаться. И по этому поводу, кстати, тебе тоже велели передать, что никакого соглашения с графом не будет заключено до встречи с тобой.

– Итак, Совет продолжает свою игру, – усмехнулся Эдвард. – Я так считаю, что они еще не знают, рассказал ли ты мне об их планах или нет, но, думаю, готовы будут к обеим вероятностям. Прикажи капитану взять курс на остезейскую столицу и как можно быстрее. Вылетаем немедленно.

– Хорошо, будет сделано, – кивнул Линк. – Оставайся пока здесь, другие члены экипажа не должны видеть тебя, разгуливающим по коридору… И мне придется выставить у дверей охрану. С тобой на корабль прибыли еще какие-нибудь войска, кроме группы сопровождения?

– Они прибудут сюда в течение двадцати минут, – кивнул Эдвард. – Можешь не волноваться, все заранее подготовлено, если в команде есть агенты Совета, они все равно ни о чем не догадаются. А потом, чуть позже, проведем чистки…

Столицей Остезейского Союза был относительно молодой город Аргус, очень часто еще называемый «летающим городом», поскольку находился не на поверхности острова, а на сателлите, удерживаемым притяжением самого Рейнсвальда. Он был совсем небольшим, меньше пятидесяти квадратных километров, но застроен и полностью закрыт куполами, а территория города вместе с промышленными и портовыми зонами была в два раза больше из-за орбитальных платформ и станций, соединенных с городом общей инфраструктурой. Без возможности штурмовать его укрепления наземными силами и обладая мощной противовоздушной обороной и защитным флотом, Аргус был фактически неприступной крепостью, и заседавший там Совет чувствовал себя в полной безопасности. Целая армия могла осаждать город годами, так и не достигнув значительных успехов. От внешних границ он находился очень далеко, так что нападающие встретили бы на своем пути немало заградительных гарнизонов и крепостей, так что даже успешная война с Остезейским союзом становилась длительной и кровопролитной.

Однако небольшая группа кораблей под командованием Линка совершила микропрыжок сразу к окраинам города, где их уже встречала вооруженная эскадра сопровождения. Запрос Эдварда был предельно ясным – он направляется сразу к зданию Совета, центральному комплексу столицы, где его уже должны ждать. Подобная поспешность была вполне оправдана, поскольку перебежчик должен действовать максимально быстро, пока в нем еще есть необходимость, так что остезейские корабли сопроводили его до самых посадочных площадок.

Аргус, как и многие другие города Рейнсвальда, представлял собой комплекс больших и малых защитных куполов, соединенных друг с другом трассами и переходами. Десятки башенных комплексов и шпилей, где размещались промышленные, военные или элитные жилые комплексы, поднимались высоко над основными куполами, но выше всех был шпиль здания Совета, фактически представлявший собой вертикальную крепость со множеством уровней, дополнительных башен и пристроек, платформ и орбитальных модулей. «Небесная Твердь» направился именно туда и, подойдя ближе, завис, отправив вниз несколько транспортов.

Вся группа сопровождения и эскадра охранного флота, встретившая их, осталась чуть дальше, продолжая наблюдать за развитием ситуации, но здесь, в своей столице, Совет никого и ничего не боялся.

В одном из транспортов был сам Эдвард Тристанский, он же первым и спустился на посадочную платформу, где делегацию ожидали остезейские гвардейцы в тяжелом снаряжении. Недоверие все-таки сохранялось, поэтому и встречали их направленными в люк стволами реактивных винтовок, но когда наружу вышел тристанский барон в парадном облачении и респиратором на лице, вооруженный только своей фамильной шпагой, оружие опустили. Сопровождали его остезейские солдаты со знаками принадлежности к ударному флоту под командованием Линка.

– Господин барон, – офицер, командовавший гвардейцами, поклонился Эдварду, – Совет желает видеть вас немедленно. Просим прощения за такую поспешность, пожалуйста, следуйте за нами.

– Все отлично, – кивнул Эдвард, – я сам желаю увидеть благородных членов Совета как можно быстрее, – вздохнув, он оглянулся, – Аргус очень красив, не могу не признать, я здесь впервые и действительно впечатлен. Однако, офицер, прошу вас, указывайте дорогу.

========== Глава 10. Преданные надежды ==========

Глава 10. Преданные надежды

К Царству Небесному идут не от победы к победе, а от поражения к поражению, но доходят только те, кто не садятся в отчаянии на обочине, но встают и идут дальше.

Святитель Тихон Задонский

Стивки спокойно шел по коридору, ведущему в штаб розмийского командования, звук его чеканных уверенных шагов усиливался многократным эхом под арочными сводами дворца. За ним следовал прибывший в столицу Розмии по его приказу отряд – лично им отобранные и подчиняющиеся только ему элитные бойцы, готовые за своего командира разорвать на куски кого угодно. Полностью черные боевые костюмы с красными черепами на левом плече были отлично известны во всех тоскарийских войсках, и только в Розмии на них пока смотрели с удивлением, на что Стивки только улыбался в ответ. Сам он был единственным из всей группы, оставшийся в обычной униформе тоскарийского графства, за исключением того, что на ней не было никаких знаков отличий. Репутацию нужно заслужить, порой резкими и решительными действиями, на которые больше никто не решался.

– Вход запрещен! – двое охранников, стоявших у закрытых дверей, попытались им помешать, но Стивки даже шаг не замедлил, предоставив все своим подчиненным. Те четко и чисто нейтрализовали охрану, не дав ей поднять тревогу. Убивать не стали, подчиняясь прямому запрету Стивки, просто обездвижили и разоружили. Один из его бойцов, убедившись, что сопротивления со стороны охраны больше не последует, активировал панель и открыл двери в зал совещаний.

Там собралось сейчас розмийское командование, которое, по мнению самого Стивки, последние месяцы вообще ничего не делало, за исключением весьма медленного и неспешного жевания собственных соплей. Не предпринимая никаких активных действий из-за ушедшего в запой феодала, старшие офицеры, собравшиеся здесь, просто неторопливо сдавали одну за другой опорные крепости и города, бездумно растрачивая на их все равно безнадежное удержание слишком много ресурсов и резервов. И это в тот момент, когда, наоборот, требовались активные и решительные действия. Саальт с каждым днем наращивал силы, круша разваливающийся на части розмийский фронт и сейчас, проломив последний рубеж обороны, рвался к столице. Если ничего не предпринимать и дальше, то потеря всего Розмийского графства становилась лишь вопросом времени.

Внутри, за столами, над которыми висели развернутые голограммные карты графства и конкретных участков фронта, сидели или стояли розмийские генералы и адмиралы, оставшиеся без главнокомандующего, растерянные, измотанные боями и дебатами и явно сутками не спавшие. Одни, судя по глазам, уже просто отчаялись, обреченно глядя на происходящее и не понимая, что еще можно предпринять, другие еще секунду назад что-то упорно доказывали оппонентам, в пылу спора позабыв даже о собственном внешнем виде, сбросив пиджаки и расстегнув воротники. Только все одновременно замолчали, когда внутрь вошел Стивки в сопровождении своих бойцов.

– Здравствуйте господа, кто здесь командует? – поинтересовался он, опершись на край стола. Одарив всех присутствующих, застигнутых врасплох и все еще не произнесших ни единого слова, хищной улыбкой, он постучал пальцами по столешнице. – Я задал вопрос и жду ответа!

– Для начала вам следовало бы представиться. – Вперед вышел человек в парадном мундире, резко выделявшийся из числа остальных стального цвета эполетами, отмечавшими высших командующих офицеров в Рейнсвальде, и множеством наград на груди. – Насколько мне известно, вы один из людей, прибывших в замок с наследником Тоскарийского графства?

– Ты главный? – пропустив вопрос мимо ушей, поинтересовался Стивки, вцепившись взглядом в этого офицера, но на всякий случай уточнил: – Мне нужен только командующий всеми Розмийскими и объединенными силами, находящимися под контролем этого штаба.

– Я сир Фессен де Ксендри, командующий объединенными силами всего Розмийского союза, – кажется, он хотел сказать еще что-то, но договорить не успел, Стивки одним движением сорвал с пояса пистолет и выстрелил ему в открытый рот. Разрывная пуля снесла верхнюю часть черепа, раздробив нижнюю челюсть в клочья. Брызги крови и ошметки долетели даже до ближайших офицеров, не сразу сообразивших, что произошло, оставих на их лицах и мундирах мелкие красные капельки.

– Теперь здесь командую я, – спокойно сказал Стивки, убирая пистолет обратно. Он обвел тяжелым взглядом остальных командиров, неподвижно стоявших в шоке от увиденного, и усмехнулся одним уголком рта. – Возражений, как я понимаю, ни у кого нет?

– Ах ты, ублюдок безродный… – выдохнул один из генералов, хватаясь за шпагу. Почти все находившиеся в зале были вооружены, но это было личное церемониальное оружие. Маломощные пистолеты, красивые и бесполезные больше подходящие для дуэлей, или шпаги и кортики в лаковых инкрустированных драгоценными металлами ножнах, тоже используемые скорее как украшение, чем как настоящее оружие. Однако такое поведение просто не могло не возмутить этих людей, всю жизнь считавших себя благородными и стоящими в военной иерархии гораздо выше обычных солдат и наемников. И тем приятнее Стивки было убеждать их в обратном.

– У кого-то есть еще вопросы? – в этот раз он потянулся не к пистолету, а к висевшим на поясе парным боевым топорам, совсем небольшим, но усиленным силовым полем, позволяющим с легкостью разрубать даже тяжелую броню. С несогласными вполне могла справиться и охрана Стивки, но он велел своим подчиненным не вмешиваться, желая на деле показать, чего стоит ожидать от человека, которого присутствующие высокомерно считали лишь обычным наемником.

Решились сразу двое, переглянувшись и выхватив шпаги. Рассчитывая на численное преимущество, оба розмийских офицера атаковали одновременно, но именно этого Стивки и ждал. Выхватив из креплений свое парное оружие, он сделал шаг вперед. Короткие и подвижные, топоры, давали больше возможностей для маневра, чем шпаги, и первый удар офицеров встретил жесткий блок. Один из них тут же получил удар в колено и упал на поврежденную ногу, и, освободив один топор, Стивки тут же атаковал второго. Первый удар нападавший успел заблокировать, но пропустил второй топор, ударивший его под ребра с левой стороны. Силовое лезвие только чуть заметно вспыхнуло, разрубая ничем не защищенную плоть, и розмийский командир повалился на пол с жуткой раной до самого позвоночника. Сразу же развернувшись, Стивки обрушился на первого розмийца, сумевшего, хоть и с трудом, подняться. Офицер не успел даже замахнуться, как его правая рука, обрубленная у локтя, вместе с оружием отлетела на пол, а второй топор опустился сверху вниз на голову, разрубая череп и шею до грудной клетки, откуда Стивки его выдернул вместе с хлынувшим фонтаном крови. Все закончилось менее, чем за три секунды, остальные розмийцы только ахнули и невольно отступили назад.

– Еще вопросы? – поинтересовался Стивки, убирая топоры, а за его спиной остальные бойцы вскинули штурмовые винтовки, беря на прицел находившихся в зале людей. – Если вопросов нет, думаю, вам пора знать, что ваш столь обожаемый феодал, за которого решились умереть столь немногие, – с этими словами ткнул носком сапога лежавшее у ног тело, – просто от вас отказался, собственноручно передав весь контроль над войсками моему сюзерену, Келвину Тоскарийскому. А он, в свою очередь, попросил меня сделать все возможное, чтобы прекратить то позорище, которое вы, по нелепой случайности, называете боевыми действиями.

– Что?! – конечно же, ему не поверили, кто-то даже велел ближайшим связистам немедленно связаться с феодалом и запросить подтверждение, но Стивки продолжал ухмыляться, представляя, какое разочарование их ждет.

Граф Розмийский покинул столицу несколько часов назад, никого не предупредив. Стивки и сам мог не узнать об этом, если бы случайно не столкнулся с ним в зоне посадочных доков, провожая своего сюзерена. Келвин Тоскарийский в сложившейся ситуации не находил себе места, разрываясь между преданностью отцу и собственными принципами, требовавшими немедленно начать действовать вопреки понятиям чести и вассалитета. Даже отправляясь назад, чтобы взять контроль над тоскарийскими силами, Келвин не мог не оставить ему целый пакет ценных и полезных указаний.

– Стивки, я очень на вас рассчитываю, – говорил молодой наследник, стоя у трапа. – Граф окончательно потерял контроль не только над собственным феодом, но и над самим собой, они не смогут никак помешать Аллирду, даже если захотят. Поэтому сейчас вся надежда остается только на вас. Продержитесь так долго, как сможете, я успею собрать войска и вышлю все подкрепления, какие только есть. Саальт нельзя пропускать на внутренние территории Рейнсвальда.

– Господин, я остановлю их, если это возможно, как обещал, – чуть поклонился Стивки, – если же это невозможно, то я умру, пытаясь.

– Не смейте об этом даже говорить, – остановил его Келвин. – Мне не нужны дурацкие мученики на этой войне. Если не сможете удержать рубежи, отступайте и постарайтесь спасти как можно больше боеспособных частей.

– И куда мне отступать? – Стивки только усмехнулся, – Господин, я много видел осад и штурмов, и честно вам скажу, что наш единственный шанс сейчас заключается в том, чтобы удержаться на этом рубеже во что бы то ни стало. И я рассчитываю на ваше подкрепление, без него мы лишь временная преграда для Саальта.

– Подкрепление обязательно будет, – еще раз кивнул головой Келвин, прежде чем надеть шлем. Щелкнули крепления и зашипели стабилизаторы давления, так что следующая фраза наследника прозвучала уже глухим голосом с внешних динамиков. – Если понадобится, я пойду даже против воли отца, но у вас будет подкрепление.

Стивки поклонился, но Келвин уже поднялся на борт транспортного лихтера. Наследник Тоскарии так торопился, что судно поднялось прежде, чем закрылись все посадочные люки, и сразу же направилось к открытым воротам ангара. Наемник еще провожал его взглядом, раздумывая над тем, насколько же сын может отличаться от отца, а отдельные люди порой столь сильно отличаются от уже устоявшихся стереотипов. Когда же лихтер окончательно скрылся из виду, наемник вздохнул и развернулся, намереваясь выйти на другой уровень, куда в скором времени должны были прибыть бойцы его личного отряда. И именно там столкнулся с людьми графа, загружавшими транспорт, стоявший на несколько посадочных мест дальше от основной секции. У трапа готовились к посадке особо приближенные члены свиты, суетилась с багажом прислуга и служебные дроиды, занятые погрузкой крупногабаритных ящиков. Чуть дальше в окружении личной охраны стоял сам Граф Розмийский в мундире командующего, занятый проверкой данных на своем планшете. На Стивки он даже внимания не обращал, пока тот сам к нему не подошел.

– Доброго вам вечера, граф, – Стивки начал диалог, как бы невзначай положив руку на эфес своего меча, – не ожидал увидеть вас здесь в столь поздний час. Может быть, я не столь вежлив, как мой сюзерен, но мне очень любопытно, куда же вы собираетесь в такое время?

– Не думаю, что такие, как ты, смеют вообще спрашивать меня о моих делах, – оскалился Розмийский граф, смерив Стивки презрительным взглядом, – лучше займись своими делами, наемник.

– А я все же смею, – не отступил Стивки, пропустив мимо ушей попытку оскорбления, – поскольку с того самого момента, как сложили с себя все полномочия командующего, вы не только не имеете права носить этот мундир, но и находитесь под моим контролем как нового командующего розмийскими силами. Келвин Тоскарийский, которому вы и передали эти полномочия, лично меня назначил, – добавил он сразу, как только Эрсор поднял на него взгляд, полный удивления и вполне ожидаемой злости. Для человека такого сословия, как Эрсор, отдавать собственный феод в руки простого наемника было фактически оскорблением не только его самого, но и всего его рода.

– Да кто ты такой вообще, чтобы сметь отдавать приказы моим вассалам? – прохрипел розмийский граф, крепко сжав зубы, чтобы не сорваться на крик. – Ты думаешь, что они станут слушать простолюдина вроде тебя?

– Если захотят жить, то послушают, – ответил Стивки, тоже оскалившись. – Однако вы, граф, все так же не ответили на мой вопрос. И еще, прикажите вашему охраннику убрать руки от пистолета, пока я их ему не отрубил, – от этих слов уже подошедший к наемнику со спины телохранитель розмийского графа удивленно охнул и отступил на пару шагов.

– Я собираюсь спасти свои земли и весь Рейнвальд, – ответил граф, смерив Стивки еще одним презрительным взглядом, – и для этого, в отличие от вашего сюзерена, достаточно быть понимающим человеком, а не зацикливаться на бряцании клинками, как будто этим можно что-то изменить.

– И для этого покидаете свою столицу? – Стивки не смог сдержать усмешки. – Прикрываетесь высокими словами, чтобы оправдать собственную трусость?

– Да как ты смеешь?! – Эрсор теперь действительно разозлился, а его охрана и ближайшие придворные потянулись к оружию. – Тебе, ничтожество, вообще не понять, что такое дворянская честь! Ты, рожденный в грязном хлеву в Саальте, смеешь еще возмущаться?! Одного моего слова достаточно, чтобы тебе отрезали голову! – Стивки чувствовал, как всколыхнулись ярость и фальшивая гордость в душе дворянина, и поймал себя на мысли, что с удовольствием выбил бы из него эту спесь, но отложил до поры, тем более что обещал Келвину не убивать этого претендента на престол. Чем именно была вызвана такая просьба, он пока не знал и сомневался, но данное сюзерену слово необходимо было сдержать.

– Успокойтесь граф, – он даже ладони поднял, отступая на шаг, – Меня вовсе не беспокоит, каким именно образом вы собираетесь оправдывать свою трусость, но мой сюзерен просил оставить вашу голову на ваших же плечах. И не в моих принципах нарушать данное слово сразу же после того, как произнес его вслух. Живите…

– Однажды я насажу твою голову на пику, выскочка! – бросил Эрсор ему в спину, но Стивки даже не обернулся. Наоборот, в какой-то мере он был даже рад, что самая большая из всех возможных помех сама сбегала с поля боя. Без присутствия графа взять под контроль разваливающуюся армию гораздо проще.

Именно этим сейчас Стивки и занимался, держа под прицелом штаб командования Розмии. Офицеры были возмущены его появлением здесь, но вот весть о пропаже самого графа для них была полной неожиданностью, вызвав у некоторых даже приступ паники. Одно дело, когда твой сюзерен просто запирается в своих покоях, заливаясь алкоголем до беспамятства, и уже совсем другое, когда он исчезает, не оставив после себя никаких распоряжений. Попытки связаться с ним закончились неудачей, все каналы связи с графом, в том числе и выделенная экстренная линия упорно молчали. Розмия неожиданно оказалась без своего феодала, который сам же и оборвал все контакты. Привыкшие к тому, что у них всегда есть человек, за которым нужно следовать, теперь его подчиненные потерялись, не зная, как следует поступать. Паника, страх и непонимание, именно эти эмоции сейчас Стивки видел в их глазах, оставшись, кажется, последним человеком, который точно знал, что сейчас нужно делать.

– Предатель! – неожиданно взвизгнул один из офицеров, выхватив меч и ткнув в сторону наемника кончиком лезвия. – Это из-за тебя пропала связь!

Стивки не стал даже отвечать, а просто сделал жест рукой двум своим солдатам. Нервного офицера моментально вытащили из общего ряда, подхватив за руки и не слушая его возмущений и криков. Против людей в боевых доспехах с усиленной мускулатурой и закрытых броней, человек в одном парадном мундире сделать ничего не мог, даже отбиться, меч просто вырвали из рук и выкинули. Вытащив розмийца и бросив его на пол, солдаты сразу же, без каких-либо объяснений, принялись избивать его ногами, нанося тяжелые удары бронированными подошвами, ломая кости и разрывая внутренности. Он даже кричать почти сразу перестал, когда удар в лицо сломал ему челюсти и нос.

– Ваш феодал поступил как всякий нормальный трус, – спокойно сообщил Стивки, пока солдаты рядом продолжали методично превращать возмутившегося офицера в отбивную. – Он сбежал, бросив вас умирать, пока сам спасает свою драгоценную шкуру. Ваша преданность похвальна, но, посудите сами, сколь хорошими защитниками вы будете, если и дальше станете цепляться за человека, для которого все ваши жертвы и лишения оправданы только целостностью и спокойствием его собственного существования? Если кто-то хочет быть преданным трусу, то сейчас уже должен бежать вслед за ним! – повысив тон, он указал на дверь. – Бегите прямо сейчас и надейтесь обогнать пулю, которую вам выпустят в спину. Я собираюсь спасти вашу Розмию, которую вы своими же руками отдаете Аллирду, и трусы мне в этом деле не нужны!

– Граф предал нас… – повторил кто-то тихим голосом, и даже такого робкого сомнения хватило, чтобы начать осознавать тяжесть и неоднозначность положения. Их сюзерен бросил их и сделав это, он освободил их от связывающей клятвы вассалитета. Подобных случаев не было уже очень давно, во многом из-за того, что Рейнсвальд не вел столь масштабных и разрушительных войн, но, согласно принятым правилам, теперь они не зависели от этого человека. Их судьба отныне была в их руках и только им предстояло решить, как ей распорядиться.