Текст книги "Пустой мир 3. Короны королей (СИ)"

Автор книги: thelordofthedark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 66 страниц)

– Прямо сейчас? – Дэлай тяжело вздохнул, услышав эту новость. – Неужели Аллирд не мог подождать хотя бы еще несколько часов, прежде чем опять смешать мне все карты? С передовой есть известия? Где сейчас Эдвард Тристанский?

– Тристанский барон в настоящее время находится на пути в Ставку, – сообщил адъютант, – чтобы принять командование объединенными силами. Командованию необходимо ваше присутствие при обсуждении плана ответных действий. Вас просят прибыть в Ставку как можно быстрее.

– Проклятье! Не успел стать королем, как приходится снова нырять в самую Бездну! – Дэлай устало потер лоб рукой. – Хорошо, прикажите подготовить корабль. И передайте командующему королевских войск, я жду его в Ставке, теперь мы просто обязаны использовать этот резерв, если ничего другого уже не остается…

– Ваше Величество… – начал было Квенти, но Дэлай его прервал, положив руку на плечо.

– Друг мой, когда мне потребуется ваше присутствие, я обязательно вас позову, – мягко сказал король. – А пока позвольте вашей названной сестре побыть счастливой еще хотя бы час. Возможно, в ближайшее время мне потребуются все дворяне Рейнсвальда, чтобы остановить эту угрозу.

– Хорошо… Как вам будет угодно, Ваше Величество, – Квенти даже запнулся, не ожидая такой заботы, но все же согласился, вспомнив счастливую улыбку Тимьи. Она выстрадала свое право танцевать на балу и беззаботно смеяться.

Дэлай направился следом за своим адъютантом к выходу из зала, по пути собирая своих приближенных, обращаясь к ним лично тихим голосом, чтобы не омрачать атмосферу бала известиями о новом наступлении Саальта. Сейчас ему требовались только самые близкие и проверенные временем союзники, чтобы хотя бы подготовить ответные действия прежде, чем придется официально потребовать военного присутствия всего рейнсвальдского дворянства.

Квенти остался стоять у колонны, держа в руках бокал и задумчиво глядя вслед королю, когда к нему снова подошла Тимья, в сопрвождении молодого дворянина в парадной военной форме, но герб на его груди не был знаком карийскому барону. Гербы, цвета, девизы и историю всех основных феодов, имеющих вес в королевстве, Квенти под присмотром строгого учителя геральдики выучил еще в раннем детстве. Скорее всего это был представитель одного из малых и молодых дворянских родов, владеющих небольшим герцогством, а потому не играющих особой роли в рейнсвальдской политике. Такие малые феоды, как правило, находились в союзе с более сильным и самостоятельным соседом. Но появление здесь представителей и малых семейств выглядело вполне логичным – во многом именно на молодые и не имеющие значительной силы феоды Дэлай Первый и делал ставку в своей политике, поскольку их объединенные силы могли дать королю войск больше, чем крупные баронаты и графства.

– Мой барон, – с улыбкой обратилась к нему Тимья, – позвольте представить вам Данвера, герцога Фермильского, пригласившего меня сегодня быть его дамой бала.

– Рад познакомиться с вами лично, господин барон, – протянул ему руку представленный герцог. Он был немногим старше Квенти, но выше ростом, крепче и шире в плечах, а обветренное лицо с мелкими морщинками в уголках глаз и четкие немного резкие движения выдавали в нем кадрового офицера регулярных войск, принимавшего участие во многих сражениях. Гладко зачесанные назад светлые волосы открывали высокий лоб, а большие серые глаза смотрели на Квенти с интересом и уважением. – Я много слышал о вас раньше, но не думал, что наступит момент личной встречи. И никак не мог предполагать, что прекрасная дама, оказавшая мне честь, приходится вам сестрой.

– Я тоже рад с вами познакомиться, – пожал Квенти протянутую руку, – Весьма польщен, что вы обо мне наслышаны, и надеюсь, что слышали только хорошее.

– О вас много рассказывали по обеим сторонам фронта, – ответил Данвер, чье рукопожатие оказалось крепче обычного. – Немало хорошего я слышал и от ваших врагов еще в те времена, когда феодалов не объединил новый король… – он сообразил, что сказал лишнее, и поторопился замолчать, чтобы не портить настроение собеседнику, судя по тому что он видел, молодой карийский барон входил в ближайший круг монарха.

– Не сочтите за праздное любопытство, но откуда вы знаете, что именно обо мне говорили мои враги? – поинтересовался Квенти, не отпуская руку молодого герцога.

– Я объясню, – кивнул Данвер, – не думаю, что стоит начинать наше знакомство с вранья. Когда Вассарий Гельский объявил о своих претензиях на престол королевства, мой отец стал его союзником в этой войне. Титул герцога Фермильского я получил после гибели отца в сражении на Карийском побережье…

– Ах, вот как, – Квенти вдохнул, выдержав паузу, – ваш отец сражался с моим отцом на той войне. Прискорбно слышать подобное… Однако, – карийский барон позволил себе улыбнуться краешком рта, заметив, как напряглась его названная сестра, – время все расставило по своим местам, и прошлое не должно стоять между нами. Мы не будем винить друг друга за решения, принятые нашими отцами. Сейчас мы с вами подданные одного короля, надеюсь, в будущем нам не придется это оспаривать.

– Искренне рад слышать от вас эти слова, – согласно кивнул герцог. – Я разорвал союзные отношения с Вассарием после того, что он сделал с вашим отцом. Это было недостойно будущего короля.

– Вы были там? – моментально охрипшим голосом спросил Квенти, и почувствовал, как Тимья в этот момент крепко сжала его руку. Вместо ответа Данвер только коротко кивнул, не углубляясь в объяснения, и карийский барон дернулся как от удара ножом. – Каким был мой отец в последние секунды?

– Он не просил пощады, хоть и был слаб и измучен пленом. Его палач не увидел страха в его глазах и не услышал ни одной мольбы, – отрицательно покачал головой Данвер. Простите, я понимаю, как тяжело сыну слышать о казни отца. Скажу только, что человек вряд ли сможет принять смерть достойно, если жизнь его была жалким прозябанием. И, видят Небеса, в день смерти Рокфора Карийского Матерь приняла в свои объятия душу достойного человека.

– Спасибо, – Квенти выглядел взволнованным. – Не думал, что увижу здесь человека, который сможет мне рассказать об этом моменте. Господин Данвер, я тоже приношу свои извинения за то, что вновь заставляю вас вспоминать прошлое. Вы говорили, ваш отец пал на поле боя?

– Однажды во дворец пришло известие, что герцог Гордон Фермильский погиб во время высадки на Карийском побережье, четкая фраза без каких-либо подробностей. Я не искал свидетелей, да и сомневаюсь, что кто-нибудь остался в живых. Война не делает отличий – герцог или простой солдат. В те дни с обеих сторон гибло слишком много людей. И, думаю, в ближайшее время погибнет еще больше, войну с королевством Саальт вместо нас никто не закончит, – Прошу прощения, думаю, мне стоит покинуть вас.

– Уже уходите? – удивилась Тимья, остановив своего кавалера одним вопросом. – Не останетесь с нами хотя бы немного дольше?

– Я подумал, что после услышанного, вы вправе… – попытался объяснить свой уход герцог, но Квенти прервал его.

– Друг мой, как говорят мудрецы, сын не понесет вины отца. Тем более в гибели моего отца нет вины герцога Фермильского, а настоящий виновник уже наказан, – голос Квенти звучал тверже. – Сейчас мы с вами на одной стороне, и как сказал Его Величество, с этого дня наступает новая эпоха. Возможно, ее стоит начать с чистого листа, не находите?

– Господин барон, – их прервал бесцветный голос королевского адъютанта-киборга. В прорезях глаз тонкой пластиковой маски, имитирующей человеческое лицо, и надетой, чтобы не смущать гостей, перемигивались огоньки видеодатчиков, – Его Величество просит вас немедленно присоединиться к нему при обсуждении вопросов, связанных с господином бароном Тристанским.

– Разумеется, я присоединюсь к нему прямо сейчас, – кивнул Квенти и снова посмотрел на своего собеседника, – господин герцог, я вынужден вас покинуть. Могу я просить вас не оставлять леди Тимью одну, пока я не вернусь? Полагаюсь на вас.

– Что-то случилось? – заволновалась Тимья, заметив, как изменилось выражение лица барона. – Квенти, ты даже улыбаться перестал. Я слышала, он упомянул Эдварда Тристанского.

– Нет, ничего страшного, прошу не волнуйся, – выдавил он из себя улыбку в ответ и легонько сжал ее пальцы, – просто несколько вопросов, требующих срочного решения. Если возникнет необходимость, найди, пожалуйста, сира Нодри, он должен быть среди гостей. А теперь я должен идти, – поклонился он, после чего жестом велел королевскому адъютанту показывать дорогу.

Они миновали бальные залы и направились к штабу обороны. Киборг вел его по мраморным коридорам королевского замка, украшенным статуями великих героев прошлого и цветными панно с аллегориями из прошлого и настоящего. Шаги чуть заглушали выстеленные по полу ковровые дорожки, но под изукрашенным барельефами и мозаиками потолком эхо подхватывало и далеко разносило практически любой даже самый тихий звук. Мимо них несколько раз пробежали другие адъютанты с указаниями, и поднятый ими шум еще долго раздавался, постепенно теряясь под арочными сводами.

Центральный штабом служила переоборудованная смотровая площадка на вершине донжона дворца. Круглое помещение было полностью остеклено полупрозрачными витражами, уходящими по самый купол и разделенными только тонкими полуколоннами. Вместо привычных укрепленных стен с обзорными мониторами на находящихся внутри людей со всех сторон смотрели изображения святых защитников королевства в доспехах небесных воинов с крыльями за спиной, а снаружи открывался вид на причудливую пирамиду куполов Кенингхорма. В самом центре размещался большой голограммный проектор, окруженный генералами и феодалами, и когда Квенти проходил мимо рядов операторов и связистов, спешно настраивающих каналы связи со всем Рейнсвальдом, увидел мерцающее изображение тристанского барона.

– … Меньше часа назад я прибыл в центральную Ставку, – услышал Квенти, когда подошел вплотную. – На Розмийском направлении ситуация для нас складывается удачно, но, вероятнее всего, противник специально позволил нам на этом направлении продвинуться так далеко, чтобы стянуть туда все оперативные силы и ослабить другие направления. Прямо сейчас поступают сообщения, что мощные группировки противника атакуют позиции наших войск на подходе к Барридским плотинам, у Камских верфей и Карийском побережье. Противник пытается отрезать от нас северные промышленные территории – тяжелые бои идут на Хальском мосту. Сейчас мы не можем даже приблизительно определить масштабы удара, к атакующим силам постоянно подходят свежие силы, но донесения подтвердили, что это только что прибывшие подкрепления с Саальта. Аллирд бросил на нас все, что у него есть…

– Эдвард, как долго смогут продержаться войска на линии фронта? – прямо поинтересовался Дэлай, стоя перед голограммой уже в королевской короне и убрав левую руку за спину. Новый король Рейнсвальда выглядел встревоженным, но это больше напоминало азарт охотника, чем беспокойство за свое королевство. – Мне необходимо время, чтобы собрать все войска и объединить то, что осталось от королевской армии.

– Зависит от того, о каком именно направлении мы говорим, Ваше Величество, – ответил Эдвард, – я не верю в то, что противник решил достичь одновременного успеха везде. Даже имея количественный и качественный перевес, саальтская армия надорвется, решившись на такой план. Значит, наступление на всех участках – маневр для отвлечения внимания, чтобы мы растянули резервы, а все основные силы будут стянуты туда, где мы ожидаем меньше всего…

– Есть предположения, где именно? – Квенти, услышав про карийское побережье, вздрогнул, но постарался не выдать волнения. Немного успокаивала мысль, что Тимья здесь с ним, в безопасности.

– Рад вас видеть, мой друг, – повернулся к нему Эдвард, поприветствовав кивком головы. – Хорошо, что вы присоединились к нам. Карийские войска уже оказали немалую помощь нашим силам, надеюсь, и впредь смогу рассчитывать на вас. Что касается направления удара, могу только предполагать. Первоначально разведчики докладывали, что основной удар будет нанесен по моему баронату, тогда логично было бы считать его целью Тристанский замок, но на ближайших к нему участках фронта все тихо. Самая напряженная обстановка складывается возле Барридских плотин…

– Что с ними не так? – спросил стоящий здесь же барон Весморт. – Насколько мне известно, Барридские плотины важный стратегический пункт. Логика нападения на них вполне оправдана.

– Именно так, – кивнул Эдвард, – однако это самый укрепленный район в феоде, а за годы войны мы усилили еще и все подступы к нему. Нападать на плотины в лоб – самоубийство, если только Аллирд не собирается положить там половину своей армии.

– Значит, главного удара следует ожидать на другом направлении? – поинтересовался командующий королевским флотом. – Данные разведки настолько противоречивы, что мы в буквальном смысле слова пытаемся попасть пальцем в небо, в то время как противник захватил инициативу и заставляет нас всех плясать под его дудку…

– Собирайте войска, – ответил спокойно Эдвард, – чтобы говорить определенно, нужно больше сведений. Сейчас мы можем только ждать, пока Аллирд не введет в бой свой основной резерв. Я возвращаюсь на передовую, но буду стараться держать связь со Ставкой, рассчитываю и вас увидеть там в ближайшее время. Не прощаюсь…

========== Глава 24. Желания королей ==========

Глава 24. Желания королей

Война – игра, люди – пешки, которые следует правильно расставить и двигать…

Наполеон Бонапарт.

– Минута до отстрела! – из динамиков в тесном десантном челноке дрожащим голосом пилота раздалась команда, – Всем приготовиться! В зоне десантирования мощная воздушная оборона противника! Будет жарко!

– Небеса хранят меня в светлых чертогах, – сержант сто сорок третьей воздушно-десантной дивизии Ихиро Нарвер тихо произносил слова молитвы, проверяя крепления своего кресла, просто чтобы еще раз убедиться в том, что все надежно зафиксировано. Для него это была уже не первая боевая высадка, но первая операция подобных масштабов, и только присутствие рядом верных товарищей немного успокаивало. Фиксаторы надежно удерживали его боевой костюм в кресле, и он облегченно перевел дух, – освещают меня небесные светила и поят прозрачной водой из чистых источников…

– Пятьдесят секунд до отстрела! Мы в зоне действия зенитной обороны противника! Будет трясти! – повторил пилот и почти сразу же челнок тряхнуло так, что Ихиро чуть язык не прикусил, почувствовав себя тряпичной куклой, болтавшейся на веревке.

Десантные шаттлы, несущие в себе десятки таких челноков, набитых солдатами, прошли в пробитую флотом брешь в воздушной обороне противника, пробиваясь прямо сквозь сражение между эскадрильями перехватчиков и бомбардировщиков с обеих сторон, отчаянно пытавшихся завоевать господство в небе. Такие крупные цели сразу привлекли внимание командиров зенитных орудий, и стволы скорострельных орудий сдвинулись, захватывая новые цели. Защитные системы башен комплексной защиты определяли степень угрозы, разделяя воздушное пространство на квадраты и тут же отрабатывая по ним массреактивными и лазерными зарядами.

В небо, оставляя бледные инверсионные следы, одна за другой вылетали зенитные ракеты, наводясь на приближающиеся шаттлы, а им в ответ вылетали пучки обманок и противоракет, отстреливаемых шаттлами. Воздушное пространство над полем боя быстро покрывалось многочисленными вспышками взрывов и быстро исчезающих лазерных лучей.

– Укрепят они душу мою и направят стезею храбрых, – мысленно повторял про себя саальтский сержант, когда челнок трясло и качало на резких маневрах уклонения. Десантная машина не могла увернуться от всех зарядов, но развернутые дефлекторные щиты и мощное бронирование самого шаттла пока что выдерживали такое испытание. Сержант глубоко втянул в себя воздух, стараясь не думать о том, что может случиться со всеми людьми, сейчас набитыми в челноки шаттла, растянутых по огромным трюмам, если сейчас тяжелый массреактивный снаряд все-таки сумеет пробить броню и взорвется уже внутри, – и пройду я тропою смертной тени, не убоюсь я зла, ибо Небеса хранят и освещают меня… – успел произнести он, когда челнок неожиданно тряхнуло и завалило на бок, так что крепко ударился затылком. Шлем смягчил удар, но Ихиро все равно скривился от боли.

– Попадание! Мать вашу, попадание! – чуть ли не в истерике закричал пилот, забыв о том, что подключен к динамикам в десантном отсеке. Ему, в отличие от находившихся внутри челнока, было отлично видно, что происходит в трюме шаттла. – Тут все в огне! Запрашиваю отстрел челноков! Всем приготовиться! – кажется, только сейчас пилот обнаружил, что все еще подключен к каналу связи. – Приготовиться к отстрелу!

Шаттл, в котором они находились, был подбит, но еще не потерял управление и даже сохранил достаточно мощности, чтобы оставаться на рассчитанном курсе. Лазерный заряд тяжелого орудия пробил ослабевший дефлектор и сам шаттл насквозь, в мгновение ока превратив несколько челноков, попавших под удар, в оплавленные груды металла, а из дыры в корпусе теперь валил черным дым разгоравшегося пожара. Пилоты челноков одни за другим отправляли экстренные запросы отстрела, и уже через несколько секунд люки трюмов открылись, впуская внутрь шум ветра и звуки взрывов.

– Небеса помогут мне одолеть врагов моих, наполнят руки мои силой и душу мою волей, – повторял Ихиро заученные слова молитвы, когда челнок лишился удерживающих его креплений и рухнул вниз, едва не зацепив краем поврежденную створку люка, сразу оказавшись посреди масштабного воздушного сражения.

Сбитые шаттлы расчерчивали воздух раскаленными метеорами, оставляя за собой столбы дыма и пламени, яркими искрами мелькали кружащиеся в бешенном непрерывном танце истребители, сцепившиеся друг с другом, отмечая яркими вспышками взрыва гибель очередной машины, после чего так же быстро исчезали. С земли им навстречу летели десятки зарядов скорострельных орудий, отстреливавших в приближающиеся цели длинные очереди, стараясь перекрестным огнем закрыть все воздушное пространство.

Выше шел воздушный бой, победа в котором обеспечивала наземным войскам лучшее положение и поддержку огнем с низкой орбиты. Крейсеры и фрегаты сходись на минимальных дистанциях из-за слишком высокой концентрации сил на отдельных участках, и промахнуться, казалось, было невозможно, даже пролетевший мимо назначенной цели снаряд имел все шансы попасть еще в кого-нибудь. И остовы уничтоженных кораблей продолжали висеть на низких орбитах, медленно соскальзывая вниз, к поверхности, оставляя за собой шлейф из горящих обломков и раскаленного дыма.

– Чистота Небес и милость их сопровождают меня от рождения и до последнего дня, и пробуду я в благодати до конца времен, – последний раз повторил Ихиро, трясясь во все стороны, пока челнок вместе с десятками таких же лавировал среди кораблей, десантных шаттлов и перехватчиков, стремительно приближаясь к земле. С трудом собравшись, сержант включил канал связи со всем отрядом, стараясь говорить короткими сжатыми фразами, чтобы случайно не откусить себе кончик языка: – Парни! Слушать меня! Наша задача зачистить плацдарм для отрядов второго эшелона! Ошибка недопустима! Если мы не справимся, все, кто идут позади нас, погибнут! Высаживаемся, делаем свою работу и отправляемся домой на заслуженный отдых! – челнок резко дернулся в сторону, уходя в сторону от нацеленной на них ракеты, и Ихиро выругался, снова крепко приложившись затылком о крепления на своем кресле. – Ник! Нарем! Берете группы один и два! Прикроете фланги, я возьму центр! В зоне высадки ожидается сильно сопротивление противника, поэтому не мешкайте! Задержитесь хотя бы на секунду и вы мертвы! Все! Десятисекундная готовность!

Челнок резко нырнул, вероятно, пытаясь выровнять курс, но потом пилот вынужден был активировать тормозные двигатели, и крепкая боевая машина застонала, треща по швам от резкой перегрузки. Ихиро почти ощутил, как все его внутренности срываются со своих мест, скручиваясь в тугие узлы и теперь настоятельно требуя вывалиться наружу.

– Готовьтесь! – последнее, что бойцы услышали перед тем, как челнок, воя включенными на полную мощь тормозными двигателями, свалился на поверхность острова. Пилот успел выровнять машину, развернув люком в противоположную от укреплений защитников сторону, чтобы десантников не перестреляли концентрированным огнем еще на выходе. – Все! Пошли! Пошли!

– Вперед! – приказал Ихиро, когда крепления, удерживавшие их на месте, с шипением ушли вверх. Солдаты, отлично понимая, что счет идет на секунды, выбегали из помятого и поврежденного челнока, от которого поднимались тонкие струйки дыма и перегретого воздушного пара. Сержант гулко стуча подошвами сапог по металлу опустившегося трапа, на бегу приготовил оружие к стрельбе и последним выскочил из челнока на истоптанную и местами оплавившуюся землю, покрытую многочисленными следами прокатившихся здесь прежде сражений.

Разрытая воронками поверхность, обожженная до состояния растрескавшегося стекла, была усеяна искореженными корпусами уничтоженных в ходе предыдущих попыток штурма танков, десантных челноков и рухнувших на поверхность кораблей. Среди пепельных барханов лежали изуродованные тела солдат, чьи контуры угадывались только по деталям боевых доспехов, и к старым жертвам теперь быстро добавлялись новые.

Сверху продолжали спускаться челноки, и оттуда высаживалось все больше и больше солдат, легкой бронетехники и транспортов поддержки. Освещенные пожарами, разгоравшимися в тех местах, где рухнули сбитые воздушные суда или обломки кораблей, цепочки пехоты сразу же, даже не пытаясь выстроиться в правильные порядки, двигались вперед, стараясь как можно быстрее преодолеть открытое пространство и выйти к мертвым зонам, куда не доставали бьющие прямой наводкой орудия.

Впереди освещенные прожекторами и постоянно вспыхивающими залпами выстрелов вырисовывались контуры башен первой линии защиты, ряды дотов и похожих на бетонные кубики позиции противотанковых батарей. Выдержавшие орбитальные обстрелы и атаки бомбардировщиков, они засыпали снарядами места высадки десанта. Пилоты старались приземлиться как можно ближе, сократить расстояние и выиграть время солдатам, но из-за этого челноки оказывались слишком уязвимыми и их расстреливали еще на подлете, так что большая часть войск высаживалась далеко от передовых линий обороны. За возможность приземлиться и не сгореть еще в воздухе приходилось платить лишними минутами бега по пепельной пустоши, где не было практически никаких укрытий, а воздух полыхал вражеским огнем.

Солдаты валились десятками под пулеметным и минометным огнем, целые взводы отдавали свою жизнь только для того, чтобы идущие за ними во втором ряду бойцы успевали пробежать еще несколько метров, прежде чем и их накрывало подавляющим огнем.

– Не останавливаться! Не залегать! Нас уже обнаружили! – орал Ихиро, взбудораженный адреналином и стимуляторами, которые системы жизнеобеспечения боевого костюма щедро вливали в кровь для ускорения реакции и мыслительной деятельности. Забыв о том, что его и так всем отлично слышно по радиоканалу, он рвал голосовые связки, выпуская хотя бы часть кипевшего внутри напряжения. – Сейчас минометами накроют! Вперед!

Солдаты поднимались и, едва замечая друг друга, бежали вперед, пригнувшись и поскальзываясь среди трупов и обломков, прямо навстречу пулеметным очередям. Их расстреливали и взрывали, цепочки людей рассеивались под артиллерийским и минометным огнем, перекрестные очереди пулеметов, пристрелянные по определенным секторам, заставляли солдат залегать, стараясь укрыться в любых складках местности или за корпусами сбитых челноков и сожженных танков. Укрепления противника, возвышавшиеся над полем боя, казались неприступными, а беглый огонь на ходу словно и не приносил никакого результата – системы прицеливания в такой спешке не могли зафиксировать бойницы и позиции вражеских стрелков. Сержант видел, как на дисплее внутреннего визора гасли иконки его подчиненных – одни исчезали моментально, другие мигали тяжелыми ранениями и предсмертным состоянием.

Мина разорвалась совсем рядом, обдав сержанта пылью и осколками поднявшегося вверх фонтана земли и грязи. Ударной волной его подкинуло в воздух и откинуло в сторону, впечатав в корпус выгоревшего изнутри челнока. От силы удара легкие словно смяло, выбив весь воздух, а в голове что-то лопнуло, оставив только противный низкий гул в ушах, не дававший сосредоточиться. Ихиро медленно сползал по стенке, автоматически отмечая трупы вокруг, воронки и мелькающие со всех сторон новые и новые вспышки разрывов. Мимо него, механически переставляя ноги, прошел еще один саальтский солдат, охваченный плазменным огнем. Пламя горело уже внутри поврежденного боевого костюма, вырываясь отдельными язычками через треснувшее забрало, но солдат, волоча за собой следом винтовку, еще шел вперед. Успев пройти еще с десяток метров, он дернулся и рухнул на спину, сбитый с ног угодившей в грудь пулей.

По радио кто-то истошно кричал от боли, кто-то звал на помощь, требовал приказаний и запрашивал подкрепление. Изуродованные, но еще живые солдаты копошились в грязи, хватаясь за вывалившиеся на землю внутренности, дергая обрывками конечностей или пытаясь уцепиться за пробегавших мимо, мучительно прося о помощи. Еще тяжелее было вырываться из их хватки, продолжая бежать вперед и понимая, что в любой момент можешь сам свалиться с оторванной рукой или ногой. Медики сбивались с ног, забыв о собственной жизни и пытаясь вытащить раненых из-под огня, оттаскивая в любое укрытие, попадавшееся на пути: воронки, корпуса подбитых машин или просто завалы из трупов. Щелкая манипуляторами полевых медстанций, подвешенных за плечами по типу рюкзаков, они старались хоть как-то помочь и облегчить их муки.

Ихиро наблюдал за всем этим с каким-то странным равнодушием, словно со стороны, а не из эпицентра творящегося вокруг кошмара. И только до тех пор, пока его не схватили за плечо и не потащили куда-то прямо по обломкам что-то пытаясь сказать, но он слышал только шум и невнятные звуки, смутно напоминающие человеческие слова.

– Сержант! Сержант! Вы как?! – Он увидел забрало саальтского солдата, несколько раз хлопнувшего его по плечам и шлему, пытаясь привести в себя. – Вы меня вообще слышите? Как вы?!

– Я в норме! – прохрипел Ихиро, постепенно приходя в себя. Подняв голову, он сообразил, что вместе с еще несколькими солдатами оказался за укрытием из разбитого челнока, приземлившегося совсем рядом с позициями защитников Барридских плотин. – Доложить ситуацию… что у нас…

– Нас прижимают! Вторая волна десанта будет через полторы минуты! Необходимо их дождаться! – доложил ближайший солдат. – Сержант, какие сейчас… – договорить не успел, рельсовый заряд попал ему в шею. Боец дернулся и рухнул навзничь. Ихиро рефлекторно пригнулся и выругался сквозь зубы, судорожно соображая, что сейчас следует делать.

– Перегруппироваться и доложить о готовности! – скомандовал сержант, заставляя себя спокойно и логично мыслить, как всегда в таких условиях. Если сохранять холодную голову и придерживаться трезвого и здравого расчета, то выбраться можно из любой беды, в которую тебя закинули, а сегодня Ихиро умирать не собирался. – Гранатомет на позицию! Быстрее!

По их укрытию бил скорострельный излучатель противника, уже пристрелянный и обрабатывающий участок так, что не получалось даже высунуться. Активировав на своей винтовке прицельный блок, совместив с системой боевого костюма, он выставил оружие наружу, пытаясь определить, где находится вражеская огневая точка. И не сразу, но нашел небольшой дот, как-то оказавшийся под подбитым танком, вероятно, пытавшимся раздавить эту позицию.

– На двадцать градусов! Пулемет! Подавляющий огонь! – скомандовал он, и солдаты одновременно принялись палить в темноту, но попытка высунуться из-за укрытия обернулась тем, что двое солдат сразу же были срезаны длинной очередью. Одному повезло – не до конца разряженный дефлекторный щит сумел выдержать попадание, так что упавший в грязь боец только часто дышал, осознавая, что отделался лишь парой ожогов на нагруднике. Второму же усиленный лазерный заряд срезал правую руку вместе с плечом, и теперь он кричал от боли, валяясь в ногах товарищей, слишком занятых стрельбой, чтобы ему помочь. Ихиро махнул рукой. – Гранатомет! Взорви его!

Автоматический гранатомет дважды ухнул в руках бойца, и заброшенные прямой наводкой плазменные гранаты превратили позицию пулеметчика в раскаленную лужу с пляшущими голубыми огоньками.

– Отлично, теперь… – его команду прервал громкий грохот над головой. Несколько верхних уровней одной из башен, откуда по десантникам велся прицельный огонь, исчезли во вспышке взрыва. Вероятно, кто-то сумел навести запущенную с корабля ракету, и та пробила ослабленный дефлекторный щит. Обломки керамита и сталепласта раскидало на расстояние в несколько сотен метров, а сама башня, покачнувшись, просела и начала заваливаться вперед, рассыпаясь огромной грудой обломков и оставляя в самой стене широкую брешь. Ихиро сразу сообразил, как можно подобное использовать. – Парни! Это наш шанс! Пробиваемся к бреши!

Отряды десантников, окончательно прижатые к земле всего лишь в нескольких десятках метров от ближайших окопов на передовой, разбитые на отдельные группы, все же медленно продолжали продвигаться вперед, полагаясь на еще остававшееся численно преимущество. Все время прибывающие подкрепления, буквально продирающиеся сквозь воздушный бой и все еще действующую оборону противника, неся тяжелые потери, все же подпитывали отряды на передовой, не давая им окончательно остановиться. Так что в этот раз первые рубежи обороны Барридских плотин уже не могли выдержать новое саальтское наступление.

***

Ударный флот, размещенный в Тристанском баронате, вышел из микропрыжка в пустом воздушном пространстве на расстоянии нескольких сотен километров от береговой линии Рейнсвальда. Тяжелые и сверхтяжелые корабли бароната и все доступные резервы ближайших феодов, которые получилось собрать в кратчайшие сроки, выходили из прыжкового режима, сразу выстраиваясь в боевые порядки. Несколько сотен линкоров и супердредноутов вместе с кораблями сопровождения, тысячи крейсеров и фрегатов с почти вдвое большим количеством эсминцев и корветов, поддержанные подразделениями призраков и авианосцев, собирались в районе мертвых зон ближнего рейнсвальдского воздушного пространства.