Текст книги "Пустой мир 3. Короны королей (СИ)"

Автор книги: thelordofthedark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 66 страниц)

Карийский барон немного смутился, а потом, отступив в сторону, вывел молодую женщину вперед.

– Позвольте представить, леди Тимья Карийская, вдова старшего сына Карийского, я почитаю ее названной сестрой. Мне сказали, что она может сопровождать меня при встрече с вами.

– Приветствую вас, госпожа Тимья. Искренне рад видеть вас своей гостьей, – кивнул Дэлай, когда Тимья сделала реверанс, приветствуя будущего короля. – И примите мои искренние соболезнования касательно тех бед, что пришлось пережить вашей семье за последнее время.

– Благодарю вас, Ваше Величество, – улыбнулась названная сестра карийского барона. – Быть представленной вам честь для меня. Новый глава Дома Карии много рассказывал о вас как о доблестном воине, талантливом политике, честном и великодушном человеке.

– Ах, молодость, молодость склонна к преувеличениям, – Дэлай нарочито сокрушенно покачал головой, не подавая виду, что польщен. – Госпожа Тимья, несмотря на то, что мне очень приятно ваше присутствие, я попрошу вас ненадолго покинуть этот зал. Наш дальнейший разговор вряд ли будет вам интересен. Прошу вас не сочтите меня невежей, в качестве небольшой компенсации обещаю вам танец.

– Не волнуйся, это ненадолго, – согласился Квенти, посмотрев на Тимью. – Я уверен, что у Его Величества есть действительно веские причины для такой просьбы.

– Тогда я оставляю своего названного брата на вас, Ваше Величество, – она улыбнулась, повторив реверанс. – Надеюсь, за это время с ним ничего не случится…

– Постараюсь вернуть его в целости и сохранности, – улыбнулся Дэлай, но как только леди Тимья вышла из зала, придерживая подол платья, добродушное выражение лица будущего короля тут же исчезло. – Господин барон, надеюсь, вы понимаете, что вызвал вас не просто для обмена любезностями. Я надеялся, что регент поделился планами хотя бы со своим подопечным, потому что, по странному стечению обстоятельств, я узнаю все последним и оказываюсь всегда просто поставленным перед свершившимся фактом…

– Что-то произошло? – Квенти услышал странные интонации в голосе будущего короля, и сразу же заволновался. – Я не видел Эдварда с момента нашего разговора после казни Вассария и не могу знать, где сейчас находится тристанский барон, – карийский феодал сложил руки за спиной, глядя на своего будущего короля. – Ваше Величество, вам стало известно что-то, скрытое от меня?

– Думаю, Эдвард желал бы, чтобы это оставалось скрытым ото всех, – согласно кивнул Дэлай, подойдя к висевшему на стене королевскому мечу и проведя пальцем по его эфесу. – Недавно я получил от нового остезейского лорда весьма любопытные известия о событиях в гористарской крепости Екидехии. Вы ведь помните, кто оказал поддержку нынешнему лорду при захвате власти над Союзом? – Квенти утвердительно кивнул, и Дэлай продолжил, не прерываясь на объяснения: – Он сообщает, что в результате трагического происшествия погибли последние члены гористарского рода, прежде бывшие пленниками тристанского барона. Понимаете, что это означает?

– Гористарский род уничтожен, – безразлично пожал плечами Квенти, – в последнее время он все равно не играл никакой роли в политике, так что не понимаю, почему это может быть так важно…

– А вы помните обещание нашего общего друга? – усмехнулся Дэлай. – Гористарский род не уничтожен полностью, остался последний представитель, имеющий право наследования титула…

– Респир? – до молодого карийского барона все-таки дошла мысль, к которой его подталкивал граф. – То есть, если Эдвард узнает, что последний член Гористарского рода на Рейнсвальде уничтожен, его уже ничто не удержит от погони за убийцей?

– Именно этого я и опасаюсь, – согласился Дэлай. – Я тороплюсь с проведением церемонии коронации, чтобы успеть объединить Рейнсвальд, пока мы получили небольшую передышку после победы у Золотых Ворот. Саальт готовится к новому наступлению, бросив в бой все свои имеющиеся резервы, и если сейчас Эдвард покинет королевство, то вместе с ним уйдет и тристанская армия. Для нас этот удар будет сильнее, чем любое из поражений за всю историю этой войны. Квенти, друг мой, если Эдвард действительно так поступит, то как вы сами…

– Я клялся в верном служении королевству, – не дав будущему королю договорить, ответил карийский барон, – и, как говорит сам Эдвард, от клятв нельзя отказываться. Если потребуется, я готов жизнью пожертвовать, чтобы защитить Рейнсвальд и всех его подданных. Частные интересы здесь не имеют значения…

– Именно такой ответ я и надеялся услышать, – облегченно выдохнул Дэлай. – Он означает, что, как король, я могу доверять вам целиком и полностью, – Квенти еще раз коротко кивнул, понимая, что граф Фларский еще чего-то он него ждет. Дэлай вернулся в центр комнаты, раздумывая как начать разговор, чтобы он перешел в нужное ему русло. – Я хочу, чтобы вы сейчас, прежде чем услышать мои подозрения, поклялись в верности короне Рейнсвальда и тому человеку, на чью голову она будет возложена. Для меня это предельно важно, потому что после того, как вы услышите эти слова, обратного пути для вас уже не будет.

– Клянусь, – уверенно, без малейших раздумий ответил карийский барон, приложив руку к сердцу. – Как рейнсвальдский феодал по праву рождения и крови, я клянусь в верности короне королевства и человеку, провидением Небес возложившим корону на голову его и получившим право принять на себя власть над всеми нами: и благородными, и простолюдинами.

– Квенти, я не мог не потребовать от вас этой клятвы, зная, сколь тесно вы и ваш род связаны с Эдвардом. Порой общая боль утраты сближает людей гораздо теснее, чем родственные узы, – кивнул будущий король, положив руку Квенти на плечо, – и потому не мог доверять вам до конца, пока не услышал эти слова.

– Вы говорили вещи, которые мне было тяжело слышать, и приближали к себе людей, которые не вызывали у меня ничего, кроме злости, – так же честно ответил карийский барон, – но отец с детства учил меня, что служба королю это святая обязанность феодала, и ничто, кроме смерти, не может помешать ему исполнить свой долг.

– Рад это слышать, – кивнул Дэлай, но его прервал звук открывающихся дверей. В зал вошел распорядитель церемонии. Граф Фларский замолчал, выжидающе глядя на нового посетителя.

– Все готово для начала церемонии, ожидают только вас, – поклонившись, сообщил служитель протокола.

– Уже? Хорошо. Дайте мне еще пару минут, – заволновавшись, кивнул будущий король. – Мне еще необходимо подготовиться…

– Как вам будет угодно, – еще раз поклонился распорядитель прежде, чем выйти, – Прошу вас только не задерживаться слишком сильно, люди жаждут увидеть нового короля Рейнсвальда.

Как только он вышел, а за его спиной створки дверей снова сомкнулись, Дэлай тяжело вздохнул и вытер тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот.

– Святое Небо! Это необычайно волнительно, – пояснил он своему собеседнику. – Я так долго шел к этому моменту, что сейчас чувствую, будто это самый важный день в моей жизни. Абсолютно выбивает из колеи… Так вот, друг мой, у нас есть веские причины подозревать, что Эдвард готовится потребовать престол королевства себе. Видят Небеса, я всей душой хотел бы ошибиться, но…

– Ваше Величество! – карийской барон, как не старался, не смог сдержать негодования. – Я разговаривал с тристанским феодалом сразу же после казни Вассария! Он знает, что вы подозреваете его в этом! Доказательств у него нет, но эти подозрения для него слишком болезненны, чтобы не обращать на них внимания. Может быть, ему успел что-то рассказать гельский граф или кто-то еще раньше, я не знаю, но для барона это уже не секрет! И ему не нужен рейнсвальдский престол, клянусь всем, что для меня свято! Он никогда и не помышлял о нем, значения для него имеет только Респир! Как только война здесь будет закончена, он покинет королевство!

– Это он вам так сказал? – Дэлай даже отступил на шаг, впечатленный эмоциональностью своего собеседника, но пламенная речь дерзкого мальчишки только лишний раз подтвердила, что Квенти предан и безоговорочно верит тристанцу. – А он вам говорил про то, что уже сейчас его эмиссары устанавливают контроль над гористарским феодом? Что именно он организовал переворот в Остезейском Союзе? И это уже не домыслы Вассария, это мне сообщил сам новый остезейский лорд, которого так же пугает усиливающееся влияние Тристана, за время войны приобретшее небывалый размах. Что сейчас в его руках находятся дочери гористарской графини, последние по праву крови, имеющие возможность передать своему мужу не только титул Гористарского графа, но и тоскарийский в придачу. Потому что тоскарийский граф и его признанный бастард, который мог стать его преемником, были зверски убиты. Имя убийцы до сих пор не известно, но активизировавшиеся действия тристанской армии на том фронте и так говорят яснее ясного. Уже сейчас Эдвард за нашими спинами смог взять под контроль несколько крупнейших феодов, вместе с ними получив рычаги влияния и на их прежних союзников. Не слишком ли много власти для человека, решившего покинуть Рейнсвальд?

– Но… – Квенти чувствовал, как его тянут в разные стороны клятвы верности, данные двум людям, вдруг оказавшимся по разные стороны одного лагеря. И все же, даже он не мог не признать, что положение тристанского барона выглядит слишком двояким, чтобы что-то можно было утверждать без сомнений, в отличие от слов будущего короля, противопоставлявшего домыслам твердые факты. Карийский барон судорожно кивнул головой, – я уже обещал тристанскому барону, что приду к нему на помощь, если это действительно потребуется…

– Вот как, – вздохнул Дэлай. – Ничего удивительного нет в том, что он просил вас о подобном, но я рад, что вы сказали об этом прямо. Тогда ответьте прямо сейчас на мой вопрос. Если Эдвард Тристанский объявит о своих претензиях на престол, на чьей стороне выступит Карийский баронат?

– Гражданская война? Снова? – Квенти отрицательно покачал головой. – Неужели без этого никак нельзя обойтись? Разве мы пролили недостаточно крови, чтобы и дальше решать все силой одного только оружия…

– Я искренне надеюсь, что до этого дело не дойдет, – вздохнул Дэлай, – но я никому без боя не отдам престол, который получил с таким трудом. Поэтому скажите мне, кого вы поддержите, если все это безумие начнется снова?

– Если Эдвард Тристанский напрямую потребует корону Рейнсвальда, это невозможно будет рассматривать иначе, как измену, – ответил Квенти, – однако если вы, Ваше Величество, ударите по тристанским войскам первым, я останусь верным тому слову, которое дал Эдварду. Прошу простить меня за такие слова, но для короля Рейнсвальда недостойно судить своих подданных по одним лишь подозрениям.

– Я вижу, что ваш отец действительно воспитал достойного преемника, – согласился Дэлай. – Я подумаю над тем, что вы сейчас сказали. А пока возвращайтесь к своей сестре, она, наверное, уже волнуется. А меня ждет престол королевства Рейнсвальд. Вы ведь рады такому исходу войны, в которой погиб ваш отец?

– Искренне рад, Ваше Величество, хоть гибель отца и омрачает эту радость, – поклонился карийский барон, прежде чем покинуть будущего короля и вернуться в общий зал, где нетерпение собравшихся феодалов уже подходило к критической точке. Неодобрительный гул собравшихся в одном месте благородных людей свидетельствовал о том, что церемония должна была давно начаться, а нарушать протокол не пристало даже королю.

Найдя глазами среди остальных гостей цвета родного феода, Квенти увидел и Тимью, что-то вполголоса обсуждавшую с карийским вассалом, но радостно замахавшую ему рукой, когда заметила его приближение.

– Квенти! Ой, господин барон, – улыбнулась она, вспомнив, что сейчас находится на людях, и обращаться к своему брату следует более уважительно, как к своему сюзерену. – Вы задержались у Его Величества. Обсуждали что-то важное?

– Не думай об этом, – отрицательно покачал головой Квенти. – Ничего настолько серьезного, чтобы тебе следовало об этом беспокоиться. Его Величество обеспокоен тем, что наш общий друг, тристанский барон, вероятно, так и не успеет прибыть на церемонию…

– Смотри, вот они! – обрадованно выдохнула Тимья, когда центральные двери королевского зала раскрылись, впуская парадный караул королевской стражи под льющиеся сверху звуки торжественной мелодии. Четыре десятка гвардейцев, вооруженных церемониальными винтовками, в позолоченных и украшенных резьбой доспехах торжественным медленным шагом шли по красной дорожке, и через каждые десять метров последняя пара останавливалась, разворачиваясь лицом друг к другу и замирала в почетном карауле. Разговоры моментально стихли, люди с замиранием сердца смотрели на гвардейцев в тяжелых, казавшихся громоздкими из-за большого количества украшений, доспехах, медленно печатающих каждый шаг.

Как только последняя пара гвардейцев остановилась у первой ступени, ведущей к трону, музыка стихла, а центральное освещение было погашено. Теперь в огромном зале горели только маленькие лампочки, подсвечивавшие барельефные изображения и росписи на стенах и потолке и стало так тихо, как будто все присутствующие одновременно задержали дыхание. Через мгновение торжественная музыка зазвучала снова, и в зал вошел старший кардинал, высший представитель церкви Неба в Рейнсвальде, в сопровождении свиты служителей культа, несших метровые толстые свечи, чьи настоящие огоньки, моргая и чадя тонкими ниточками ароматного дыма, покачивались при каждом новом шаге. А за ними шел еще один лейб-гвардеец, державший на бархатной подушке корону Рейнсвальда. Истинную корону, редко когда покидавшую свое хранилище, а не облегченную копию, которую надевал король во время торжественных встреч и официальных визитов.

Зубчатый венец короны, сделанной из голубого золота, был усыпан драгоценными камнями, над ним тонкие витые нити сходились в подобие шлема с алой бархатной подкладкой, с восьмиконечной геральдической звездой на вершине. В самом ее центре находилось знаменитое «сердце короля» – драгоценный камень неизвестного происхождения, переливающийся многочисленными гранями и светившийся изнутри. В нем, если верить легендам, находился заточенный великий дух-хранитель королевства, и пока камень цел, Рейнсвальд не мог быть побежден.

При виде появившейся на всеобщем обозрении короны присутствующие не смогли сдержать восторженного вздоха. Люди не отрывали восхищенный глаз от одной из древнейших реликвий королевства, символа даже более значимого, чем меч первого короля, до сих пор передававшийся от предшественника к преемнику как знак доблести и воинской чести. Гвардеец встал рядом со старшим кардиналом, уже занявшим свое место по правую руку от трона. Слева встал идущий в конце процессии Глава Королевской Страж, сложив руки на груди.

Старый кардинал, опираясь на свой посох, медленно поднял руку, призывая всех к тишине. Как и все представители культа Неба, он был одет в парадные белые одеяния, а глаза закрывала алая повязка, но каждый, на кого он бросал взгляд, мог бы поклясться, что этот высохший и скрюченный старик смотрел прямо ему в душу.

– Этот день станет новой страницей в истории этого мира! – хриплый голос священника, усиленный динамиками, раздался по всему залу, доходя до каждого из присутствующих здесь. – В этот день на опустевший престол королевства поднимается достойнейший из вас, признанный тем, кто сможет повести весь народ королевства за собой. Избран он был волей достойных, став первым среди равных и лучшим среди лучших! Небеса благословляют ваш выбор и взирают на вас с высот, оберегая и храня вас, как вы обегаете и храните заветы, данные вам!

– Отныне и пока идет время! – хором повторили присутствующие, завершая слова кардинала.

– И пусть же войдет достойнейший, на чьи плечи отныне ложится ответственность принять корону Рейнсвальда, – велел громким голосом кардинал, после чего зал сразу же разразился громкими овациями и возгласами подданных, желающих увидеть своего короля.

В раскрытые двери в сопровождении фларских гвардейцев вошел граф Дэлай Фларский, сохранявший мертвенно спокойное выражение лица, несмотря на царившее в его душе ликование. Момент, к которому он шел так долго, преодолевая все преграды, превозмогая все трудности, чинимые как врагами, так и людьми, называвшими себя его сторонниками, наконец-то наступил, и сейчас для него важнее всего оставалось не нарушать ход церемонии, сложившийся за тысячелетия существования королевства. Его гвардейцы, несущие гербы Фларского феода, остались стоять у дверей вместе с его наследником, к которому теперь переходил титул графа. Сын Дэлая, в отличие от его отца, все же не мог сдержать радостной улыбки, но винить его за это никто не решился.

Подойдя к основанию трона, Дэлай Фларский опустился на одно колено, звеня многочисленными элементами королевских торжественных регалий, опустил голову и произнес:.

– Я Дэлай, из рода Флара, феодал и владелец земель Фларских, пришел сюда, избранный из равных мне как достойный принять титул нового короля Рейнсвальда, вести народ и дворян королевства за собой, признавать ответственность за деяния их, воздавать за заслуги и карать за грехи.

– Признаешь ли ты сам себя достойным принять этот титул и ту ответственность, что следует рука об руку с правом называться королем? – обратился к нему кардинал, опираясь на свой посох.

– Нет, не признаю, – ответил Дэлай, не поднимая глаз, – не признаю себя первым среди равных, где каждый достоин нести свой титул.

Каждое слово было частью церемонии, и каждый раз все повторялось в точности вплоть до секунд и звуков, но даже зная все это, претендент на престол с трудом выталкивал слова, слишком взволнованный, чтобы говорить спокойно. И позволил себе украдкой улыбнуться, когда зал разразился возражениями – каждый из присутствующих феодалов доказывал обратное, присягая жизнью и честью в том, что Дэлай Фларский достойнейших из всех, имеющих право на титул короля.

– Твой народ признает тебя, потому ты не можешь более отказываться, – ответил ему кардинал, стукнув посохом по полу, снова призывая всех к тишине. – Но сможешь ли ты верно служить королевству, как королевство будет служить тебе? Хватит ли сил в руках твоих на поле брани и ясного ума в решениях?

– Нет, не смогу, – снова не согласился Дэлай. – Не смогу вести за собой столь славных мужей и не смогу принять решения лучше, чем подскажут они. Не смогу оправдать тех надежд, что возложены на меня их решением, – и снова, не успел он договорить, дворяне опровергли слова своего будущего короля, вспоминая его успехи в дипломатии и на полях сражений, призывая его принять свои подвиги и хором призывая Небо в свидетели того, что пойдут за ним в любое сражение и признают справедливым любое его решение.

– Твой народ готов идти за тобой, потому не можешь ты более оставаться в тени, – ответил кардинал, снова призвав всех к тишине, прежде чем обратиться к Дэлаю в третий раз. – Избранный достойным и принятый первым, признаешь ли ты решения народа твоего и возьмешь ли корону Рейнсвальда, дав обет служить королевству душой и телом, делами и помыслами, не убоявшись вечной тьмы и шествуя к свету?

– Если народ призывает меня к правлению, не смею я больше отказываться, – Дэлай на секунду задержал дыхание, пытаясь справиться с охватившими его эмоциями, прежде чем продолжить. – Принимаю титул и корону короля Рейнсвальда, признаю себя достойным в правах и обязанностях, клянусь не посрамить память предков и править достойно, честно и справедливо. Клянусь служить королевству душой и телом, делами и помыслами. Клянусь вести свой народ сквозь вечную тьму к свету, что однажды даруют нам Небеса!

– Твой народ услышал твою клятву, – кардинал сухо кашлянул, принимая у стоявшего рядом служителя королевскую корону, – подними же голову, достойный сын своего народа, и прими свою судьбу, – с этими словами он осторожно возложил ее на голову Дэлая Фларского, только сейчас оторвавшего взгляд от пола.– Встань, король Рейнсвальда и всех его земель, правитель свободного народа, сюзерен всех благородных домов королевства, отныне Дэлай Первый в своем имени!

Новый король поднялся с колен, и в этот раз ликование уже никто не сдерживал, овации и крики радости вырвались из уст людей, приветствующих своего нового короля. Сквозь общий шум едва пробивались звуки гимна королевства, звучавшего под потолком, но как только Дэлай поднял руки в приветственном жесте, крики и приветствия стали еще громче, и сам он эмоций уже больше не скрывал, открыто и радостно улыбаясь.

К нему подступил Глава Королевской Стражи, держа в руках королевский меч Холдрик, опустился на одно колено и протянул ему эфес. Дэлай медленно, желая растянуть это мгновение, положил руку на рукоять, отполированную и блестевшую, как в самый первый день, после чего уже крепко за нее схватился, с тихим лязгом вытащил весь клинок из ножен и поднял меч над головой.

– Сегодня начинается новая эпоха! – начал он громко, и его голос, усиленный динамиками по всему залу, пробился даже сквозь общий радостный гул. Дворяне замолчали, слушая первую речь нового короля, и Дэлай уже более спокойным тоном произнес: – Мы, Дэлай Первый, получили королевство в наши руки в тяжелые времена, когда враги рвутся к столице, когда многие наши земли разорены и захвачены, когда оставшиеся угольки пожаров гражданской войны все еще тлеют, грозя в любой момент вырасти в новое пламя. В такие дни нам как никогда раньше необходимы единство и верность всех наших подданных, чтобы защитить то, что было создано трудами тысяч предшествующих поколений, чтобы не позволить погибнуть мечте наших предков, когда-то основавших наше королевство, чтобы не позволить погибнуть нашей мечте и нашим надеждам! Сегодня мы, как король Рейнсвальда, призываем вам объединить ваши помыслы с нашими и защитить наш общий мир! Защитить то, что дорого нам всем! Защитить наше настоящее и прошлое, наше будущее, которое готовим нашим детям! Сегодня начинается новая эпоха! Эпоха Возрождения! Эпоха короля! – закончил он, срываясь почти на крик, и все дворяне, их вассалы и даже присутствующие здесь гвардейцы и солдаты в общем порыве обнажили оружие, поднимая его вслед за королевским клинком к потолку, повторяя последние слова королевской речи.

«Новая эпоха! Эпоха Возрождения! Эпоха короля!» – скандировал зал, и Дэлай первый улыбался, видя такое единодушие его подданных. Всех его подданных.

***

– Докладывай, – приказал Аллирд, сидя на своем троне, подставив руку под голову и не глядя на вставшего перед ним на одно колено Эрсора, – каково положение дел в Рейнсвальде? Мне продолжают поступать доклады о новых контрнаступлениях противника на фронте, но ты говорил, что должно случиться что-то более значимое…

– Именно, Ваше Величество, – кивнул розмиец, поднимая взгляд на короля Саальта, – мои люди сообщают о том, что в этот самый момент корона Рейнсвальда получает своего нового владельца. Вам должно быть о нем известно, это Дэлай Фларский, претендент на престол, чьи объединенные силы остановили продвижение ваших войск на Карратском хребте. Как только он получит титул короля, он призовет всех феодалов и объединит все силы королевства против вас. Этого может оказаться достаточно, чтобы вытеснить войска Саальта с острова и даже из колоний…

– Уже слишком поздно, – отрицательно покачал головой Аллирд, усмехнувшись, – даже если он прямо сейчас начнет собирать войска, то все равно не успеет. Прямо сейчас Вторая Резервная армия выдвигается на линию фронта, чтобы нанести решающий удар. Мы ударим по Тристанскому баронату и прорвем его защитные рубежи быстрее, чем успеет подойти подкрепление, после чего разгром оставшихся сил противника станет лишь вопросом времени.

– Уничтожения одного бароната будет недостаточно для того, чтобы поставить на колени все королевство, – засомневался Эрсор, – Дэлай, став королем, вполне может пожертвовать одним или даже несколькими феодами только для того, чтобы выиграть так необходимое ему сейчас время.

– Одним баронатом дело не ограничится, – покачал головой Аллирд, вставая с трона и, сложив руки за спиной, спустился к бывшему розмийскому графу по ступенькам. – Будет нанесен целый ряд ударов по всей протяженности фронта, Второй резервной армии на это хватит. У командования Рейнсвальда просто не останется резервов, чтобы успеть ответить везде. Тристанский же баронат я лично разрушу до основания, сожгу и пепел развею по ветру, от него не останется даже воспоминаний! Именно за этим я вас и вызвал, Эрсор Розмийский, – король вплотную подошел к своему собеседнику. – Вы помните, что я приказал вам? Тристанский барон…

– Мои люди заняты поисками, – склонил голову Эрсор еще ниже, – с минуты на минуту я ожидаю доклада, возможно он уже поступил. Я смог бы назвать место пребывания барона, если бы Ваше Величество были столь милостивы подождать еще немного…

– Можешь идти, – Аллирд не стал дослушивать его извинения до конца, отмахнувшись от перебежчика. – Даю три часа. Постарайся не разочаровать меня снова. Если за это время ты не явишься ко мне с докладом, прикажу повесить, – закончил он с улыбкой разочарования, – потому что по истечении этого времени твои сведения станут не актуальны, ибо ничего уже не смогут изменить.

– Благодарю вас, Ваше Величество, – Эрсор содрогнулся, на секунду заглянув в глаза короля, но смог выдавить: – Я предоставлю вам информацию до этого времени. Уверяю вас, в докладе будет все необходимое, – граф поклонился, но король уже отвернулся, и он поспешил покинуть зал, на выходе чуть не столкнувшись с несколькими саальтскими генералами, ожидающими встречи с Аллирдом.

Двери тронного зала выводили в еще один – приемный – меньших размеров, похожий на шахматную доску. Ряды декоративных колонн, поддерживающих потолок, напоминали фигуры на разделенном на правильные черно-белые квадраты мраморном полу. Было что-то тревожно-предвещающее в этом рисунке пола, в стенах, почти лишенных декора, в освещении и многократно повторяющемся эхе от каждого звука. Придворные между собой шепотом называли его фатум, поскольку именно здесь все ожидали королевской аудиенции, от результатов которой порой зависели судьбы многих людей. Сейчас в зале было пусто, если не считать охраны и секретаря, даже не поднявшего головы на вышедшего посетителя, и поразительно тихо, но от этого еще более тревожно.

Эрсор облегченно вздохнул, только когда за ним закрылись высокие двери зала, и снова поежился, вспоминая взгляд короля. Он рассеянно поправил воротник и направился к выходу, чтобы поскорее убраться отсюда и совершенно не представляя как выйти из тупика, в который сам себя загнал. Когда-то развитая шпионская сеть Розмийского графства ему больше не принадлежала и, к тому же, была серьезно ослаблена многочисленными поражениями розмийской армии, а оставшиеся преданными агенты, не смогли разыскать ничего конкретного. Бывший розмийский граф знал лишь только то, что тристанский барон должен был вернуться на линию фронта, но был приглашен на церемонию коронации. Эдварда ждали в Ставке командования объединенной армии Рейнсвальда, но отправится он сразу на линию фронта или все же сначала посетит столицу, Эрсор не знал и за три часа не смог бы узнать даже при всем желании.

– Над вашей головой пронеслась буря? – услышал он знакомый голос и боковым зрением заметил великого князя Дель Галица, выходящего из тени одной из колонн. Явно пребывающий в хорошем расположении духа, саальтский дворянин поправил волосы и с улыбкой направился к замершему Эрсору. – Что такое, мой друг, на вас лица нет? Вы не рады меня видеть?

– У меня сейчас нет времени на пространные разговоры, ваша светлость, – приветствовал его коротким поклоном бывший граф, – но вы правы, буря ждет меня через три часа, если я предоставлю вашему королю информацию о тристанском бароне, – Эрсор отчаянно взмахнул рукой, – а ее у меня нет, и взять из ниоткуда я, к сожалению, не в состоянии.

– Превосходно, именно по этому поводу я вас искал, – положил ему Дель Галиц руку на плечо. – Давайте пройдемся, вы успокоитесь, а я вам кое-что расскажу. Вы сказали, что Его Величество дал вам три часа? Значит, через три часа Вторая Резервная армия выступит в бой, это совпадает с теми указаниями, которые получил мой штаб. И думается мне, что одновременно с этим противники нашего короля тоже перейдут к активным действиям…

– Вы считаете, что они могут устроить переворот, воспользовавшись напряженной ситуацией? – посмотрел на него Эрсор, пытаясь предугадать ход мыслей, но Дель Галиц только рассмеялся и похлопал его по плечу.

– Зачем им свергать короля? – поинтересовался саальтский дворянин с удивлением. – Чтобы начать еще одну гражданскую войну? Это никому не нужно. Короля достаточно взять под контроль, чтоб он выполнял волю тех, кто действительно знает, что нужно королевству, – веселье испарилось из его слов, – король может царствовать, но править он вовсе не обязан. Пускай пока придержит место для того, кто окажется более подходящей кандидатурой… Думаю, вам не известно, в чем главная особенность объединительной войны Саальта?

– Нет, в такие тонкости нас не посвящали, – равнодушно пожал плечами Эрсор, все еще пытаясь понять, к чему клонит Дель Галиц. – История Саальта, даже его современная политика никогда не были предметом серьезных обсуждений у меня дома. Хватало и собственных внутренних проблем.

– Видите ли, у нас не было правящей династии, – развел руками великий князь, – и война за престол началась спонтанно, развиваясь по принципу этой дурацкой детской игры, когда надо как можно больше простоять на самой вершине горки, отбиваясь от всех остальных. Королевский род, управлявший страной до этого, был всего лишь очередным дворянским домом, захватившим власть пару столетий назад в результате переворота, и прав на престол у него было не больше, чем у остальных. Каждый жаждал получить это место… Так что даже сейчас у Его Величества прав на престол не больше, чем, скажем, у меня самого, – Дель Галиц усмехнулся своему остроумию и продолжил: – Поэтому если убрать сейчас человека, у которого в руках все нити власти, они просто снова разорвутся, новый владелец не успеет их даже схватить, чтобы удержать…

– Тогда противники нашего короля рассчитывают на то, чтобы схватить не сами нити, а того, кто их сейчас удерживает? – приподнял одну бровь Эрсор, и его собеседник вместо определенного ответа только кивнул.

– Так, чтобы уже не выпустить, – уточнил он минуту спустя, доставая из нагрудного кармана небольшой портативный носитель с данными. – И наша с вами святая обязанность помешать им в этом, а для этого мы пойдем своим путем. Здесь вся необходимая информация, которую вы должны передать Его Величеству. И учтите, мой друг, – Дель Галиц отдернул руку, когда Эрсор уже было потянулся за накопителем, – если вы сейчас примете мое предложение, возможности вернуться или отказаться у вас уже не будет. С этого самого момента наши судьбы окажутся неразрывно связаны…