Текст книги "Славься, Темная Властительница! (СИ)"

Автор книги: ivan_kun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 84 страниц)

– Мессир Гюнтер, посмотрите, что с Клаусом! Кажется, я его зацепила.

Воин подбежал к лежащему ничком магу. Внезапно тот обернулся, и в полумраке коридора сверкнули горящие белым глазницы. Не придавая значения испугу соратника, Клаус с отвращением сорвал с черепа остатки лица, мясо отходило легко, кое-где вместе с кожей рук. А потом он тоже увидел лежавших без движения скелетов. Лишённая связок челюсть отвалилась в прямом смысле слова. Пытливый взгляд смотрел на разбросанные повсюду кости и оружие, выискивая источник их гибели, пока не натолкнулся на небольшие шарики, валяющиеся меж ними. Он хотел взять один из них, но протянутая рука была с неприязнью одёрнута.

– Холодное железо? – скорее подтвердил, нежели спросил некромант.

– Да быть не может, – встрял Гюнтер. – Охотники на магов порой используют арбалеты, стреляющие болтами из холодного железа, а тут шарики какие-то. И потом, чтоб такое количество запустить, полсотни арбалетов нужно!

«Скорее уж сотню», – подумал про себя Клаус. Устройство, могущее запустить множество снарядов с огромным радиусом поражения, силой, способной выбить кусочки камня из гранитной стены, а главное, перезаряжающееся за считанные секунды. Аура выстрела едва зацепила его, но и этого оказалось достаточно для разрушения внешней оболочки. Что случится, если такой заряд угодит прямо в мага? Лич на мгновение поймал взгляд эльфийки, серьёзный, неестественно тяжёлый. Мерль смотрела на него со всё той же неприязнью, но не раздражающе игривой, а угрожающе холодной. Он недооценил её. Недооценил девушку, создавшей оружие, на днях уничтожившее двух алаарских магов, и достаточно храбрую, чтобы год назад остановить впавшую в буйство Торвальд. Клаус, да ты просто гений!

– Ты могла бы изменить весь Континент этой своей штукой, – подытожил свои мысли некромант.

– Могла бы, – согласилась та, – но больше никогда не стану создавать оружие против колдунов.

– Тогда что у тебя в руках?

– А в руках у меня маленькое средство самозащиты. Тем более, что оно не против магов, а против нежити. В человека, в отличие от скелета, я бы не выстрелила, даже если бы захотела.

– Молодчина! – возликовал Хайниц, – Будто чувствовала, что однажды тебе придётся спускаться в таинственное подземелье, набитое злобными неупокоенными тварями.

Костяные пальцы чернокнижника сорвали очередной кусок негодной оболочки. Под мантией не было особо заметно изменений, а вот голова и руки сейчас выглядели как голова и руки классического лича из страшных сказок, настоящей немёртвой твари.

Несомненно, путники с радостью поговорили бы и пообсуждали бы своё положение ещё немного, но заунывный вой, и раньше доносившийся из глубины подземелья, раздался совсем близко, раскатистым эхом проносясь по коридору, заставляя забиться по углам даже пауков. Голос стих, но сердца соратников по-прежнему отбивали ритм похоронного марша. Тишина нарушилась так же внезапно, как и пришла: до ушей героев донёсся мерный стук, нарастающий с каждой секундой. Звон чьих-то шагов.

Виновник торжества показался из-за поворота. Закованный в броню воин, сквозь прозрачное забрало которого проглядывало изъеденное тленом лицо. При каждом шаге зомби грохотали тяжёлые латы и скрежетал о камни волочащийся по земле секач. На секунду страж остановился, задрал голову и, издав всё тот же рёв, зашагал дальше.

– А чего оно вопит? – поинтересовалась эльфийка.

– Кушать хочет, – попытался вздохнуть забывший об потере лёгких Клаус. – Посмотрел бы, как ты заговорила, если бы тебя не кормили пару десятков лет.

Несмотря на крайне низкий уровень магии, лич решил расправиться с нежитью быстро. Создав на острие посоха стрелу духовной магии, он метнул её в приближающуюся фигуру и... в сердцах выругался. Стрела не сделала ровным счетом ничего, благополучно распавшись при приближении к противнику.

– На нём стоит защита против магии, – пояснил Клаус. – Очень сильная защита.

Настолько сильная, что разбросанные на земле шарики не остановили создание. Без зазрения совести он шёл прямо через смертельную для костяных собратьев область, давя на своем пути холодное железо.

Мерль вежливо предложила мужчинам отойти, направляя один из концов прибора на цель. Грохот, свист, разноцветный пар. Всё было как в прошлый раз, кроме разве что результата. Стало очевидно, что закреплённый на предплечье щит был зачарован, поскольку оказался не только способен раскрыться и стать достаточно крупным, чтобы укрыть собой зомби, но и выдержать выстрел из устройства Мерль.

Выводы напрашивались не утешительные. Похоже, что в их враге магии было просто безмерное количество, которое простым холодным железом придётся вытравливать дольше, чем у врага уйдет времени на убийство партии.

– Есть один план, – краем условного глаза Клаус наблюдал за действиями девушки. Вот она вынимает из устройства раскалённый цилиндр, вот ставит на его место другой, погружает в паз металлическую колбу, а после нажатия нескольких рычажков расположенные по бокам механизма тросики начинают сами собой натягиваться. – Его должно хватить на этого урода. Нужны, правда, специальные ингредиенты, в частности эльфийка и ещё несколько минут времени.

– Надеюсь, не для жертвоприношения? – уточнил ингредиент.

– Да хоть для чего, – завопил Гюнтер. – Оно приближается!!! Так что делай, что можешь, некромант, я постараюсь придержать эту штуку, – сжав дубинку и прихватив второй рукой один из оставшихся от скелетов мечей, воин встал на пути зомби. Беглый взгляд назад, девушка и колдун бегут прочь. Только бы они успели!

Звон металла за спиной, скрежет оружия, крик воина и вой монстра. Они бежали от места боя, петляя в лабиринтах замка, путаясь в затянутых паутиной коридорах и потайных ходах. Мерль еле поспевала за некромантом. Она не спала два дня и перегружала организм, надеясь на действие алхимических отваров, но даже они не были всесильны. Облокотившись об одну из щербатых стен, эльфийка поправила выбившиеся из-под капюшона кудряшки. Для чего уходить так далеко? Когда уже некромант приведёт в действие свой план и что он такое? Ритуал, заклинание, хитрая тактика?

– Последний вариант, – усмехнулся безгубой челюстью лич. – Очень хитрая. Называется «Мы спасаемся, пока жирного жрёт зомби». Чего рожи строишь? Ты впрямь поверила, будто мы вернёмся, чтобы спасти Гюнтера? Он для тебя что-то значит? Странно, мне казалось, что ты хотела спасти свою похитительницу с помощью некромантии. Знаешь, что общего у некромантии с культом Люмины? И мы и они с большим уважением относимся к жертвам во спасение.

Внутренности рвануло наизнанку, и девушка едва удержалась на ногах. Даже для полуэльфа актуальна аллергия на злые дела, но если к обману и притворству её организм относился с пониманием, то предательство общепризнанно являлось одним из темнейших поступков на Континенте. Держась за пылающий бок, пленница выдавила слабую улыбку. Она загладит свою вину перед Хайницем, построит ему памятник, будет приносить цветы на могилку. Они будут. Вместе с Миз.

Путь подходил к завершению. Бесконечным кишкам коридоров пришёл на смену зал – большой и величественный. Колонны и статуи, фонтаны и яркие волшебные светильники, зал был бы прекрасен, если бы не истлевшие ковры и покрытые пылью с паутиной гобелены, меж которых на серебряных цепочках висели скелетики певчих птиц. Мертвее них только бессмертная стража – скелеты воины в полных доспехах со щитами и мечами стояли на пути к чёрной двери на противоположном конце.

– Теперь разберись с ними, – лич указал на нежить.

– Нет, – возразила рыжеволосая спутница некроманта. – Остался последний выстрел. Кто знает, что ждёт меня внутри?

– Если тебе хочется узнать, что внутри, то придется разобраться с проблемой здесь и сейчас. Моя магия практически на нуле, а ведь нам ещё нужно вернуться и исцелить нашу любимую Торвальд. Доверься мне. Разве эти глаза способны лгать? – два провала в черепе министра здравоохранения сверкнули мертвецки белым светом.

Она поддалась! Единственный живой орган в мёртвом теле буквально пел от восторга. Девка выстрелила, снесла надоедливую нежить, но оружие так и не зарядила. Не солгала! Теперь она всецело в его власти!!!

Разоружена очередная ловушка и, позабыв обо всем на свете, он бежит навстречу чёрной двери. Путаются в ботинках костяные пятки, развевается мантия, посох стучит по мраморным ступеням. Он уже рядом, и предвкушение накатывает как в самый первый раз, много лет назад. Ткач погружается в пазы замка – тот самый Ткач, украденный им у Госпожи. Она так и не сменила запор. Не верила, что слабак вроде Бертрана сумеет забраться столь далеко. Может быть и не смог бы, но Бертран умер много лет назад, став Клаусом. И теперь уже Клаус стоит на пороге величайшего из открытий, которые когда-либо совершались на Континенте. Сзади робко подходит эльфийка. Он ещё сведёт счёты с ней и её мерзким питомцем, но это произойдёт позднее. Механизм уже пришёл в действие, мощные шестерни раздвигают каменные створы, заливая зал светом непревзойдённого облика. Эльфийка тяжело дышит. Опираясь на древко Ткача, Клаус пересекает порог.

Отныне весь мир склонится к его ногам.

====== Жизненный цикл надежды. Часть первая ======

Через 6 часов после смерти Мизори Торвальд.

Кромешную темноту нарушило сияние магического круга, сплетение рун тонкой паутинкой расползалось по пустоте, смыкаясь в символ призыва. Круг ярко вспыхнул, и в серебристой черноте возник филин, да не простой, а поистине громадный. Топорща белые призрачные перья, он принялся с удивлением осматривать окрестности. В памяти Гуамоко содержалось немало выдающихся похмельных воспоминаний, но такого он не помнил со времён похорон Шарля Галантного, а там действительно было за что выпить.

– Госпожа меня убьёт, – пробурчала под нос птица.

– Увы, это невозможно, Гуам, – донеслось откуда-то. – Хотя я была бы не прочь.

Мизори появилась не сразу, её очертания постепенно проступали сквозь пустоту окружающего мира. Девушка была одета в свой старый походный наряд, а отнюдь не в броню Тёмной Властительницы, но настораживало иное – вся она от пяток до кончиков длинных вьющихся волос была словно соткана из прозрачной материи, лишь глаза по-прежнему сверкали светом магии, но не тёмно-синим, а бледно-голубым.

– Ох, Моя Королева, только не говорите, что я умер и попал в ад, где моё имя безжалостно коверкают.

– Вовсе нет, – образ Мизори пожал худенькими плечиками. – Я просто пошутила, Гуамоко. И ада не существует. Так что ты, а вернее мы, просто умерли.

Фамильяр выпучил глаза, что филину сделать вовсе не сложно. Попытка расправить крылья и взлететь ни к чему не привела. Он попросту не мог оттолкнуться от пустоты. Неужели Континент потерял столь редкого и замечательного круглоухого филина? И самое обидное, он нечего не помнил о том, как погиб и что вообще случилось в тот день, хотя вывод напрашивался неутешительный.

– Нас, кажется, победили, – подтвердила очевидное Её покойное Величество. – Теперь наши души блуждают в подпространстве Мира. Всё верно, Гуамоко, эти тела лишь остаточные мыслеобразы, созданные первоматерией наших душ.

Филин задумался. А потом задал вопрос, боясь которого королева долго не решалась призвать министра.

– А почему Её Величество одеты? Да к тому же так странно?

Мизори промолчала. Бесспорно, она могла соврать и сказать, что ей так удобнее, но кто поверит в наличие тактильных ощущений у призрака? Правда же была очень обидной: мир был устроен богами, а последних не особо радовала перспектива пялиться на голых последователей во время сортировки душ. Были установлены фильтры, обеспечивающие степень одетости индивида в зависимости от внешних данных. Королева понура заглянула в отсутствующее декольте. Но могло быть и хуже, иные души не пускали на порог без призрачного мешка на призрачную голову. Пришлось просто сослаться на правила загробного мира.

Филин ничего не понимал. Какой загробный мир, если вокруг ничего нету? Или на всём континенте только у них имеются души? Неужели он настолько совершенен и уникален? Очень быстро девушка объяснила ему, что он и правда исключителен, а если точнее, то в изрядной степени близорук. Управление глазами души отличается от управления обычными глазами. Необходим самоконтроль и сильная воля.

– Во время обучения духовные элементалисты погружали нас в состояние летаргического сна, чтобы мы могли увидеть изнанку Мира. Сложно управлять первоматерией, если не знаешь, как она устроена и каким законам подчиняется. Боги пришли в Мир, привнеся в него порядок, – девушка опустила голову, – ну, живые мертвецы, орки и гоблины с гномами, эльфами, людьми, драконами, вулканами, тайфунами и остальным не в счёт. Но они задали законы движения магических потоков, заложили фундамент круговорота магии и жизненного цикла душ. Всё живое имеет душу, которая разрушается после истечения срока годности тела, – она посмотрела на своё и едва сдержалась, чтоб не завыть. Элементалистки хватило бы ещё минимум на двадцать лет самой разгульной жизни. – Затем она распадается на первоматерию и вновь наполняет обитателей поверхности, деревья, посевы, зверей, насекомых. Один некромант посчитал когда-то, что не будь у нас душ, мы жили бы лет на десять меньше, болели и уставали чаще, ну а чтоб вспахать обычное поле уходило бы усилий раз в пять больше, чем сейчас. Да что там! Когда обитатели небесных дворцов ещё существовали, многим душам была предоставлена возможность вечно жить после смерти в весьма комфортных условиях.

На несколько минут птицу обуяла странная, безудержная грусть. Разумеется, он знал, что рая ему не светит. В чертоги богов не пускают с животными. Но осознание того, что вскоре ты растворишься в ничто, став кормом для какой-нибудь морковки, которую скормит какая-нибудь эльфийка какому-нибудь ослу?! Загробный мир... Эти слова бешено крутились в сознании призрака, пока он внезапно не осознал, как сквозь тьму проступают очертания рельефа. Он видел тысячи тысяч нитей, тоньше самой тонкой паутинки. Нити шли откуда-то сверху, переплетались и соединялись в ручейки. Каждая нить пестрела сотнями крошечных душ, можно было даже увидеть насекомых, а призрак мышки испуганно пискнул, стоило Гуаму растопырить крылья и шагнуть в его сторону. Всё это многообразие сливалось в единую реку и, извиваясь ледяной тропой, текло куда-то вдаль, прерываемое каскадами водопадов и порогов.

– Они не осознают, что умерли, – пояснила девушка. – Думают, что спят, и отдаются на волю волн. Плывут сквозь земли Континента, постепенно растворяясь.

– Всех ждёт такая судьба?

– Только самых счастливых. Одни души разлагаются быстрее, другие медленнее. Некоторым вообще не удаётся покинуть тело, и они начинают бродить по земле в поисках того, кто бы их убил повторно. Причём своего упокоителя ищут преимущественно на вкус. Многие не подходят. Впрочем, хуже всего, когда подобное происходит с магом. Личи, ставшие такими из-за ритуала, сущие ангелы, если сравнивать их с колдунами, восставшими из могилы. Угадай с трёх раз, почему? Правильно, раз сердца нет, то и убить их в разы сложнее. Нам же уготовано быстрое небытие – несколько недель, и Континент забудет Миз и Гуама.

Министр не стал возражать против сокращения. Коль они погибли, договор их тоже прекратил своё существование, такой пункт имелся в контракте. Он смотрел на девушку, на стройный силуэт, неестественную бледность и волосы, колыхаемые ветром, словно последний решил сопроводить свою обожаемую хозяйку в царство мёртвых.

– Выходит, лишь две недели, – птица попыталась по привычке поправить бант, но его на шее не оказалось.

– Скорее меньше дня. Помнишь, что сказал Клаус? Параракс отличается от иных земель, здесь души уходят в небытие неестественно быстро.

– Проклятие Гризельды?

– Оно самое. Ради него колдунишка прибыл в Параракс. Как иронично, тот секрет, что хотел раскрыть этот проныра, мы узнаем раньше. Хотя у меня уже есть одна теория. Скажи, ты не замечал ничего странного? Например того, что всё это время мы двигались? Словно нас затягивает куда-то?

Зал раскрывал свои объятья, потрясал, кружил голову, восторгал. Колонны из чёрного мрамора подпирали украшенный серебряной чеканки звёздами свод, статуи старой королевы обступали центр залы, простирая кубки к воображаемому небу, алмазные глаза их смотрели безотрывно. И Мерль, словно загипнотизированная, шла в направлении этих взглядов.

– Сердце, – губы повторили слово, единственное слово, ни в кой мере не способное передать ощущения от увиденного ею здесь и сейчас. Оно было перед ней, зависшее в воздухе над серебристой треногой, плавно качаясь, словно чайка на золотых волнах. Девушка посмотрела на лича и оторопела. Клаус был не просто поражён, восторг скелета, казалось, мог разрушить его собственные кости. Некромант был заворожён...

Он видел. Но видел иную картину, недоступную невооружённому взгляду спутницы. Сердце, багровый кристалл в центре зала, был не просто гигантским рубином. В это место стекались потоки душ! То, что некогда было живым и разумным, впитывалось стенками кристалла, призрачными волнами расходясь так далеко, как только хватало обзора. Чародей помнил тот миг, когда впервые узрел танец духов, невообразимую, немыслимую мощь, что он в себе таил. Эта мощь, доступная лишь некроманту, поглотила лича. Желание обладать артефактом преследовало его десятилетиями. В скитаниях и странствиях искал он материю, из которой можно было бы создать такое же сердце, но всё было тщетно. А потом Гризельда умерла, похоронив с собой секрет железного трона, и каждая новая задница, что водружалась на него, была неподъёмна для чёрного мага. Годы шли, терпение иссякало. Он даже решился выступить против Торвальд, но потерпел крах и остался в замке, не имея возможности достичь цели.

– Ты довольна, рыжая? – скелет усмехнулся. – Эта штука способна вдохнуть жизнь даже в фактически мёртвое тело твоей похитительницы.

– Да, но... – Мерль слегка замялась. – А оно ей не великовато? В смысле, не то чтоб у Миз были проблемы с размером груди, да и сердце у неё, разумеется, должно быть большое, но не в человеческий же рост!

Маг накрыл лицо костяной рукой. До чего же сложно иметь дело с дилетантами!

– Частное – часть целого. Как с тортиком. – пояснил он. – Достаточно небольшого кусочка, он будет мостом между человеком и кристаллом, – продолжая сетовать на безграмотность гостьи из Бескрайнего леса, Клаус внимательно осмотрел область рядом с треногой. Сигнальные системы, на которых он попался в прошлый раз, были на месте. В довесок, к ним добавились ловушки, некоторые столь явные, что вызвали бы нервный тик, будь у лича нервы. Наковальня под потолком явно была лишней...

Полчаса спустя весь смертоносный мусор был убран. С дрожью в костях некромант приблизился к предмету своего вожделения, сплетение чар окутало кристалл, и костяные пальцы погрузились в багряную материю.

– Совсем как арбуз, – восхитилась эльфийка.

Маг не обратил внимания. В его руках осколки бешено крутились, обретая форму своего источника, и вскоре маленькое, размером с кулак сердечко скрылось в полах мантии. Перед уходом Клаус использовал чары ещё раз – руны вокруг треноги жалобно вспыхнули, навсегда потухая.

– Нежить питалась за счёт источника, – пояснил лич, – потому мы и не могли с ней ничего сделать. Теперь она нас больше не потревожит.

– Значит, эта штука может делать нежить бессмертной? – уточнила девушка, но нарвалась на укоризненный взгляд. Клаус быстро объяснил, что он и без того бессмертный, а «штука» делает то же, что и обычное сердце чародея – обеспечивает приток первоматерии в тело. Удовлетворённый тем, что зеленоглазая наконец замолчала, он предложил вернуться наверх, любезно предоставив даме идти первой. В отличие от нежити, ловушки ещё могли сохранять работоспособность.

На этот раз узлы и переходы дворца встречали путников лишь блёклым светом, разбросанные на полу кости хрустели под ногами, не изъявляя желания кого-либо убивать. Очень скоро иссушенный лич и уставшая эльфийка оказались снаружи, безотлагательно направившись к комнате, в которой оставили тело королевы. Оба сейчас думали об одном: «Только бы с ней ничего не случилось!» Хотя что может случиться? Ведь к мёртвой девушке приставили караул из пары стражников. Которые сейчас по очереди целовали покойницу, причем совсем не в лоб.

– Мы это, – стражники резко отпрянули, пытаясь принять стойку смирно и заодно решить, кого бояться больше – крайне агрессивно выглядящую эльфийку или Клауса, являвшего в данный момент чистое воплощение могильного покоя, – решили попробовать народный способ. Типа, Поцелуй Истинной Любви. На особах королевской наружности должно работать.

– Угу, а если бы не сработало, попробовали бы другие народные способы? – зелёные глаза метнули молнии. – И какая к барлогу истинная любовь?! Вас же двое!!!

– Так когда она проснётся, то выйдет замуж за спасителя и подарит полцарства! – пояснил первый.

– А если нас будет двое, то каждый получит по полцарства! – уточнил второй. – К тому же раньше оно ей не...

– А ну-ка заткнулись! Проваливайте отсюда, уступите место профессионалу, – она указала на Клауса.

– Но у него же губ нет, – возразил один из стражников. Однако, быстро уловив настроение мага и эльфийки, парочка поспешила смыться.

Стоявший подле тела длинноухий страж виновато уставился в пол. Он пытался объяснить недалёким смертным, что данный способ, заключающийся в приведении индивида в чувство посредством сильного шокового воздействия, излишне мифологизирован и берёт начало в прошлом, во времена существования племени гуманоидных электрических угрей. Но, как выяснилось, стражники в единорогов не верили и оттого слушать Юникхорна не стали. Меж тем некромант занял место крылатого скакуна. В его руках сверкнул кристалл, а катушка с тончайшими нитями заняла место на одном из штырей Ткача. Всё как всегда. Словно создаёшь очередного зомби, достаточно лишь сшить сосуды и артерии. Новое сердце хоть и не живое, но циркуляцию крови обеспечит, пускай даже за счёт магии. Призрачные пальцы мелькают, орудуя маленькими иглами, стежок за стежком, словно крохотные феи.

Работа завершена, нить оборвана. Последний взгляд на пациента, дабы убедиться в том, что магия течёт по телу как следует и можно его выписывать. На тот свет. Сказать по правде, Клаус сделал бы это гораздо раньше, будь у него иной подопытный кролик для артефакта Гризельды. Костяная рука потянулась за кинжалом...

– Не вздумай даже шелохнуться, – повелительный тон эльфийки лишь рассмешил лича, – или...

– Твой рогоносый ишак даже подойти ко мне не сможет, – прервал речь остроухой маг. То, что сердце является источником заклинания, он догадался практически сразу. И с трудом скрыл радость, когда при его приближении единорог отпрыгнул в сторону. Теперь он получит не только безграничную магическую мощь и бесконечную магию, но и станет обладателем абсолютной защиты от света, что не может не радовать.

– Ишак тут только один, – скелет обернулся. На него смотрело острие арбалетного болта, вернее склянка с неопределённой жидкостью, его заменяющей.

– Эй, ты чего? – некромант попытался изобразить удивлённое возмущение, что при отсутствии лица получилось плохо. – Мы же друзья, разве нет?

Девушка даже не моргнула. За свою долгую жизнь она узнала достаточно людей, эльфов, гномов, оборотней и личей в том числе. Знала и читала как раскрытую книгу. Мерль умела обманывать, но никому за последние три столетия не удавалось обмануть Мерль без её на то высочайшего позволения. Легко и непринуждённо поведала она некроманту, к чему могут привести излишне резкие движения. А нового мага будет найти не сложно, благо Клаус прихватил с собой ещё один кусочек кристалла, который она, как наследница покойного мистера лича, с радостью ему предложит.

Мистер лич остановился. Перед пустыми глазницами замелькали очертания зала, единорог, девушка с ручным самострелом. Требовалось срочно что-то решать. В отличие от агрессивности, на меткость Мерль не жаловалась. Но сможет ли арбалетный болт быть быстрее духовной стрелы? Что произойдёт, если маг резко направит посох на девчонку, а незримый поворот его барабана отправит сгусток магической энергии в сторону шантажистки? Успеет ли она выстрелить? Распадутся ли во вспышке предсмертной агонии кости некроманта, лишённые источника магии? Или настырная эльфийка больше никогда не будет создавать ему проблем, обретя мир и покой в его лаборатории?

– Даже Мизори от этой штуки не смогла увернуться, – точно читая мысли, сказала девушка. – Да, ты прав, это тот самый арбалет, из которого стреляла Эмма.

Стрела из митрила либо холодного железа с одним из реагентов на случай, если выстрел не попадёт точно в сердце. От такой стрелы не спасёт духовный щит. Клаус отмёл первоначальную идею. В его распоряжении был Ткач, а последний, в отличие от большинства посохов, практически полностью сделан из митрила. Можно попробовать использовать его в качестве защиты. Клаус выставит ветвистую верхушку перед собой, сбивая стрелу, даже если она рикошетом повредит его тело, подобным можно будет пренебречь. Эфирные руки столь же хороши, как живые, одной такой конечности хватит, чтобы метнуть Ткача в девушку. Через мгновение шипы пронзят её, словно спицы бабочку. Потом, правда, придётся изрядно поработать иголкой и нитками, штопая остроухий трофей, но это мелочи.

Капюшон плаща соскользнул на плечи, обнажая краешек обруча, который Клаус заметил лишь несколько секунд назад. Розу ветров – герб Параракса – ему не спутать ни с чем иным. Остальные элементы доспеха Торвальд, судя по всему, тоже были на остроухой, отвечая на вопрос, что именно в течение всего времени путешествия не позволяло ему приблизится к девушке. Митрил не только защищал от чар, пробить чешуйки нагрудника чем-либо кроме адаманта практически невозможно.

Ничего. Пусть эльфийка и защищена от чар, он может подчинить себе любого обитателя замка, лишённого такой защиты. Девушка слишком мягкосердечна, чтобы стрелять в человека. И тогда она просто убьёт Клауса, чтобы разрушить чары...

Что же теперь? Чёрный маг продолжал стоять в нерешительности, продумывая один вариант за другим. И тут же их отметая. Маг не может проиграть простому смертному, это закон Континента, но каждый его план терпел фиаско ещё до начала, а времени оставалось всё меньше. Ещё чуть-чуть, и за спиной раздастся знакомое.

– Клаус, негодник, что ты тут вытворяешь?!

Некромант медленно повернулся. Душа провалилась в пятки и продолжила путь вниз, навстречу другой стороне планеты.

Показалось!

Мизори по-прежнему лежала неподвижно. Совсем как минуту назад. Или две? Сколько времени они вообще стоят и играют в гляделки? Взгляд на циферблат громоздкого часового шкафа вызвал у мага недоумение: с момента приживления сердца прошло полчаса. За напряжением и бесчисленным анализом вариантов он совершенно утратил чувство времени.

Но Торвальд так и не шелохнулась. Почему? Он ведь всё сделал правильно, и магия пошла по телу. Некромант напряг духовное зрение. Как и раньше, поток первоматерии плыл от кристалла к осколку, наполняя девушку, но энергия вовсе не задерживалась в ней, а растворялась, расходясь в окружающем пространстве. Её тело не контролировало первоматерию.

====== Жизненный цикл надежды. Часть вторая ======

Примерно в то же самое время.

Путь сквозь подпространство не похож на земные прогулки. Влекомые зовом незримого маяка, девушка и филин плыли меж душ живых существ, петляя в псевдопустоте, огибая месторождения магически активных минералов, а в один момент поток даже прошёл сквозь тёмноэльфийский город. Поселение мрачного народа располагалась на такой глубине, что местные, кажется, понятия не имели о существовании поверхности. А поверхность игнорировала их. Каменные башенки, выдолбленные в скалах пещеры, освещённые блёклыми кристаллами, их обитатели, негостеприимные и скрытные, были заняты своими обычными делами – всячески злодействуя. Особенно Мизори понравилась баня боевой академии, где красноглазые особо злобно драили друг друга жёсткими мочалками.

Но город остался позади. На смену ему пришло чувство скорого завершения последнего путешествия. Источник зова всё ближе, часом раньше или позже они канут в небытие.

– Коль скоро завершение не за горами, – со вздохом сказал филин, – мне хотелось бы попросить прощения у госпожи. Из-за моей трусости и некомпетентности вы расстались с жизнью.

Королева остановилась. Нет, душа её по-прежнему двигалась в пространстве, но призрачные ноги более не перебирали пустоту.

– Тебе не за что извиняться, Гуамоколатокинт, – подумав, ответила чародейка. – Скорее здесь моя вина. С самого первого дня нашего знакомства ты учил меня самостоятельно принимать решения и последствия этих решений. И вот в тот самый момент, когда от моего решения зависела судьба государства, я доверилась пьяной пичуге! Причём в военном вопросе, том самом, что ты всегда называл своим исключительно слабым местом.

– Какая проницательность! Не зря два года назад я сказал, что вы будете превосходной королевой. Но всё же поражает отсутствие гнева в такой ситуации. Какой самоконтроль!

Лишённые плоти щёки не могут краснеть, тело без лёгких не выдаёт волнение участившимся дыханием. Столь простые моменты, о которых даже не подумал мудрый филин, прекрасно осознавала Мизори. Как и то, что призрачной ногой не заехать по птичьему заду. Но в этом последнем пути навстречу неизведанному вовсе не стоит показывать напарнику нерешительность. Пусть верит в её магические познания столь же твёрдо, сколь она когда-то верила в экономические познания Гуама. Тем более, филин так искренне её хвалил. Никогда ещё Торвальд не приходилось слышать о себе так много хорошего.

«Прямо как на похоронах» – с грустью отметила девушка. А птица не унималась, вещая о том, сколь скоротечной оказалась жизнь молодого дарования, и что сейчас Мизори, наверное, безумно огорчается по данному поводу. Мизори все ещё хранила молчание, лишь один раз королева инстинктивно вздрогнула, когда её мыслей коснулся образ рыжеволосой девушки в зелёном платье. Возможно, Мерль на этом свете единственная, кто в ней по-настоящему нуждается? Хотя... Нет! Долой подозрения! Стоит избавиться от всех этих связанных с эльфами стереотипов, дабы сохранить светлую память о подруге и уберечь себя от ненужных послесмертных терзаний. Остальные справятся без неё. Торвальд даже злорадно усмехнулась, когда представила, что её Всетемнейший приемник сделает с распустившейся кликой из министров и интендантов.