Текст книги "Славься, Темная Властительница! (СИ)"

Автор книги: ivan_kun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 84 страниц)

Бесспорно великое счастье вновь ощутить свои конечности, но только если это не происходит из-за их возгорания. Увлекшись скачками и уничтожением людей, де Салдер не сумела уследить за метко брошенным огненным шаром, угодившим в заднюю часть спины, и сейчас колдовской огонь медленно, но верно пожирал её тело.

Где же маг? Кто он? Что она сделала лично ему?

Резкий поворот головы и смазанный образ перед глазами, перерастающий в летящую навстречу огненную сферу. Очередной удар угодил прямо в клыкастую морду, обжигая кожу и шерсть, выжигая глаза. Боль и досада были так сильны, что безумный рывок герцогини наконец избавил её от наездника. Но какой ценой?! Она помнила запах долговязого простолюдина, помнила его глупое бахвальство, его рассказы о том, как ему достался один из первых мечей самой первой партии. Да, сталь таких обычно никуда не годится, она ломка и недолговечна. Да, меч обломился, но часть его осталась внутри её хребта. Огонь не давал регенерировать, меч не позволял бежать, сейчас даже трупы с поля боя не согласились бы поменяться с ней местами. Ведь гораздо приятнее лежать на земле, мирно кровоточа, чем заживо превращаться в самое экзотичное на Континенте жаркое. Она была почти полностью дезориентирована: зрение пропало, осязание недоступно из-за всё нарастающей боли, а нюх полностью забит запахом палёной шерсти.

Спасение пришло сквозь звон мечей и треск ломающихся щитов. Журчание воды, еле слышное, но от того лишь более желанное. Она так сильно не стремилась к воде со времён училища, когда, изнывая от похмелья, ползла к маленькому фонтанчику. Сейчас история повторялась, она ползла, невзирая на боль от ожогов, на попытки врагов изрубить или заколоть её, ползла к вожделенному спасению. Лишь когда передние лапы рухнули в пустоту, Жозефина вспомнила, что находится на отвесном плато. С отчаянным воем чудовище провалилось в пропасть...

Открой любую книгу, вспомни любую балладу, в разделе о дроу обязательно будет сказано, что они крадутся в тенях. Слова бесспорно верные – дроу обитают в подземельях, а там тени куда ни плюнь. Оттого в своё время сильно страдали первые тёмные убийцы-наёмники. Привыкшие к мраку пещер, они долго не могли понять, отчего их так быстро раскрывают на поверхности. Они ведь так умело крались, облачённые во всё чёрное, изнывая от жары под беспощадным полуденным солнцем.

С тех пор многое изменилось, и Карнаж был далёк от детских глупостей своих далёких предков. Он с лёгкостью обошёл конный арьергард параракской армии, избежал встречи с отступавшими ополченцами и взобрался на стену форта.

Эльф до сих пор не мог поверить своему счастью – ему не только дозволили подготовить удар во вражеский тыл, но и поручили обезглавить саму королеву Торвальд! О большем даже мечтать не приходилось. Несколько караульных гоблинов уже валялись с перерезанными глотками, никто не обращал внимания на скользящую от укрытия к укрытию тень. Сейчас все взоры устремлены на передовую. Никто не усомнится в том, что главный удар направлен во фронт, ведь именно там сам Всетемнейший. Однако Всетемнейший никогда не гнушался делиться воинской славой.

Добравшись до внутренней стены, умело избегая часовых, мужчина вскочил на один из карнизов. Подтянулся, используя бойницу в качестве точки опоры, следующим уступом стало горло случайно подвернувшегося гоблина. Ну вот он и наверху. Готовься к смерти, Торвальд!

Прохладный ветер всколыхнул выбившуюся прядь белых волос. Трон был пуст. Площадка на вершине башенки безлюдна. Ни королевы, ни каких бы то ни было её признаков.

Печаль его не знала границ. Остаётся топить горе в осмысленной, но от того не менее беспощадной резне.

– Начинайте атаку, – голос эльфа не скрывал досады. Красный камень мигнул, когда его связной принял сигнал. Отряд выдвигается.

Всё же Князь превосходный стратег. Плато было отвесным и почти полностью перекрывалось армиями, но никто не мог помешать небольшому отряду во главе с Дюралем под покровом рукотворной ночи воспользоваться альпинистским снаряжением и пройти прямо по гранитным стенам, выбравшись в тыл вражеского войска. Теперь Карнажу требовалось лишь дождаться своих людей.

– Госпожа Мизори, – шамкающий голос за спиной дроу прозвучал как раз в тот момент, когда тот намеревался покинуть излишне открытое место.

Глаза тёмного эльфа встретились с глазами человека. Сморщенный старичок взирал на него не то с удивлением, не то с испугом. Но Карнажа не обмануть! Он с самого начала понял, что с личным докладом к королевам случайные пенсионеры не ходят. Во всём Парараксе лишь один человек подходил под облик неслучайного пенсионера. Его имя Гартон Хайниц, и он глава одного из наиболее почтенных наёмничьих семейств северной части Континента. Голова сего престарелого господина станет достойным утешительным призом!

– Госпожа Мизори, почему вы не отвечаете? Я вам в трубочку кричал. Или я опять трубочки перепутал? – изрёк командующий, давая понять, что в темноте совсем непросто отличить один тонкий силуэт от другого, особенно когда ты стар и подслеповат.

Старик шёл в его сторону совершенно беззаботно. Какая тонкая игра! Какая качественная симуляция маразма! Не будь Дюраль урождённым дроу – воплощением подлости и коварства – возможно даже поверил бы хитрецу. Остаётся надеяться, что дерётся он столь же умело, сколь играет.

– Умри, червь! – прокричал фон Пельтон, синхронно выхватывая клинки и бросаясь на врага. Его манёвр, простой и прямолинейный на первый взгляд, таил в себе несколько уловок. Но все они разбились о непоколебимую волю противника. Тот не шелохнулся, ни взглядом, ни движением не выдав своих намерений. Карнаж был вынужден отступить, уйдя от предполагаемой атаки серией акробатических пируэтов. Враг снова не реагировал, хитрец знал, что вряд ли сможет догнать шустрого эльфа.

Оппоненты буравили друг друга взглядами, когда внезапно пожилой командующий принял необычную стойку: голова подалась вперёд, спина слегка согнута, колени тоже, левая рука замерла на рукояти меча, правая схватилась за область сердца. Прошептав нечто нечленораздельное, Гартон Хайниц пошатнулся и рухнул на бревенчатый пол.

Дюраль долго стоял, не понимая, как воспринимать самую стерильную в своей жизни победу. Видимо как знак того, что он способен одним лишь своим видом напугать противника до смерти. Особенно если этот противник старый, больной и лет так десять не поднимал меча.

С высоты птичьего полёта плато было словно на ладони, и наделённый магическим зрением Аркаринарт видел всё, что происходило внизу. Свалка людей справа затихала, одна армия теснила другую, постепенно вжимая ряды солдат в центр. В тылу поднимались и строились части ударной армии Карнажа. На левом же фланге параракского войска царили мир и спокойствие. Будь Аркаринарт на месте Торвальд, перебросил бы силы слева направо. Строго говоря, будь он на месте Торвальд, то был бы мёртв. Впрочем, можно ли костяного ворона назвать полностью живым?

Отвлёкшись от философских мыслей, птица сделала новый круг, обозревая порядки солдат своей госпожи. Укрывшаяся за рядами княжеской гвардии Леди Адэт заметно нервничала. Фамильяр чувствовал это, несмотря на расстояние. Как бы ни были сильны избранные части Князя, элитной коннице они не чета. Войска Кайла были почти полностью уничтожены, а то немногое, что осталось от Первой Ударной, нельзя воспринимать всерьёз, как и самого обессиленного некроманта. Чуть ниже не затухал пожар побоища между орочьей кавалерией и амазонками. Обе стороны резали друг друга с редкостным удовольствием. Сложно сказать, кто из них ненавидел противника сильнее, но то, что амазонки одерживают верх, было видно наверняка. Остальные орки блуждали в темноте. Маленькая группа алаарцев кружила на почтительном расстояние от зеленокожих, стуча оружием о щиты. Какой орк не побежит на звук битвы? Фамильяр довольно каркнул. Если бы орки и аристократы зажали алаарскую армию в клещи, последней пришлось бы тяжко.

Снова взгляд в сторону госпожи. Несколько огненных шаров врезались в купол параракских выскочек. Как он мог забыть? Мастер Йегуди остался со второй половиной Ударной Армии. Аркаринарт не любил Корзинкина, слишком непочтителен сей тип был с его госпожой, и слишком кичился своим магическим талантом, но в данной ситуации он может пригодиться. Также готовились к вводу в бой последние резервы Всетемнейшего. Занавешенные парусиной клетки спешно открывали, являя миру не самое приятное зрелище. Обезображенные тела тронувшихся умом созданий выпирали сквозь прочные прутья, зубы и когти скребли дерево, тщетно пытаясь ухватить кого-нибудь из готовящих их солдат. Печальные иллюстрации того, чем становятся вампиры, питающиеся кровью животных. За год до вторжения их отлавливали по лесам и пещерам, дабы они в последний раз послужили интересам тёмного княжества. Рядом с клетками собрались их более удачливые сородичи. Отдыхавшие в течение всего боя, они были готовы взять своих уродливых родственничков под ментальный контроль и бросить в атаку. Ещё одна армия кланов, свежая, не тронутая боем, двигалась в сторону форта, дабы поставить точку в сражении.

Превосходно! В сумме у северян ещё достаточно сил для того, чтобы потеснить конницу.

Поток мыслей прервал поток непонятной природы жидкости, окативший костяного ворона с лап до головы. Неупокоенная птица рванулась в сторону, не понимая, что происходит. Ясность в ситуацию привнесло давно знакомое «уху», донёсшееся откуда-то сверху.

Гуам.

Полёт зловредного филина отличался от обычного: его крутило из стороны в сторону, а привычно чинное лицо выражало всю боль этого мира.

Гладко отполированные косточки придётся долго отмывать и сушить, но можно счесть произошедшее подобием броска перчатки. Вызов брошен. Вызов принят!

Грозно каркнув, Бармандрагор набрал высоту. Маневрируя на вертикали, он приготовился атаковать давнего врага заклинанием, но никак не мог прицелиться. Мистическим образом подлая сова уходила из-под ударов, закручивая такие кренделя, что сокол повесился бы от зависти. Разряды духовной магии пронзали чёрное небо, потоки ветра огибали призрачные перья. Они неслись всё дальше, оставляя позади обагрённое кровью плато, проносясь над деревеньками, пшеничными полями и несущими свои воды к океану ручьями. В какой-то момент ворон осознал, что магии у него осталось на одну духовную стрелу – измотанная хозяйка не могла поделиться колдовской силой. Можно было попробовать применить клюв и когти, но птица прекрасно понимала, чем кончится контактный бой с огромным филином. На горизонте показался лес.

Если Латокинт скроется среди деревьев, его уже не достать! Сконцентрировав всё своё внимание и способности, Аркоринарт каркнул последнее заклинание. Духовный разряд пронёсся в воздухе, но за мгновение до того, как он достиг цели, та рванула вниз, уходя в затяжной штопор.

Он проиграл, впервые за два с половиной столетия соперничества! Бармандрагор продолжал таращить полные неверия и бледно-белого света глазницы на выравнивающего полёт противника. Тот оправился лишь у самой земли и теперь беззаботно набирал высоту, готовясь скрыться в лесу. Вот зловредный филин делает очередной манёвр, вот преодолевает последние метры и... со всей скорости влетает в первую же пихту, наполняя воздух таким количеством перьев, которого хватило бы на немалых размеров матрас. В негласном счёте сражения между Парараксом и Алааром последний заработал ещё одно очко.

====== Конкурс слезливых историй. Часть первая ======

Задолго до смерти Ледяного Властелина.

Пожар. Языки пламени неистовствовали в ночи, раздуваемые беспощадными порывами ветра, пожирали ветку за веткой, перескакивая с дерева на дерево, словно тронувшаяся умом рыжая белка. Время от времени один из подпалённых стволов сдавался и с громким скрежетом падал наземь, радуя окрестное население не только световыми, но и шумовыми эффектами.

Они замерли у подножья живого дома-дерева, с ужасом наблюдая за горящим лесом. Жуткое зарево багровым светом озаряло ночь на многие километры вокруг. Жители Бескрайнего Леса испугано жались друг к другу, осознавая, что пожар может придти и к ним, или того хуже – придёт источник пожара. Они не представляли, сколь скоро оправдаются их ожидания!

Силуэт показался на горизонте, в свете отдалённого пламени он шествовал подобно божеству, за которым простиралась лишь огненная бездна. Облачён он был в доспех из шкуры красного дракона, а на плече его сидела сова, каких не видели ни в одном уголке Бескрайнего Леса. Несколько воинов попытались остановить незнакомца, преградив ему дорогу и предложив настойки и фруктов.

Самонадеянные глупцы! Неизвестный смёл их одним лишь жестом, обратив в пылающие факелы. Такими трюками его не сдержать. Вот если бы на подносах было жаркое из кабана, он бы, возможно, ещё подумал.

Шествуя между деревьев, мужчина, кажется, не замечал дрожащих от ужаса эльфов. Однако где-то в середине пути тишину, сдобренную треском далёкого пожара, огласило зловещее урчание желудка чёрного мага. Колдун остановился, от чего сидевшая на его плече сова недовольно ухнула. Красные словно угли глаза чародея обозрели окрестности в поисках чего-нибудь съестного, но безуспешно. Всё живое разбежалось, едва учуяв зарождавшийся пожар.

– Вы, – закованный в броню из чешуи дракона перст указал на едва живую от страха парочку эльфиек, – немедленно накормите меня, и тогда я, возможно, пощажу вас и вашу деревню.

Мы сидели в углу и наблюдали за тем, как ест чудовище. Я решила называть его чудовищем, потому что лишь оно могло поступить так жестоко с нашим лесом. Сейчас он восседал за столом, поедая ореховую пасту и сильно ругая эльфийскую расу.

Почему мы терпим такое обращение? Почему ни один воин не попытался его убить? Конечно, колдун очень силён, но что мешает послать гонцов в соседние поселения, призвать армию старших семей? Почему человек-маг ведёт себя в Бескрайнем Лесу как у себя дома?

– Так пожелал Солар, и так завещала Люмина, – ответила мне мама чуть слышно.

– А по-моему, так желает только этот человек! – возразила я.

Сейчас, вспоминая ту пору, я понимаю, сколь опрометчив был мой поступок. Дело не в справедливости или страхе, нет. Просто разозлившийся колдун мог легко сжечь окрестности. Увы, я находилась на ранней стадии личностного развития, была даже не подростком, а ребёнком. Ребёнком, уже десять лет идущим по тропе жречества. Какое счастье, что мне сошло с рук столь смелое заявление.

– Ого! Так ты, значит, не веришь в заветы богов? – чародей удивлённо приподнял лишённую волос бровь. – Может ещё скажешь, что они давно умерли? – мужчина через силу усмехнулся.

– Нет, что вы, она совсем не это имела в виду, – встрепенулась мать. – Конечно она верит в богов, и в демонов верит, и в богоизбранность магов, и в то, что говорящих зверей не существует.

– Не перебивай богоизбранного, ничтожная, или я надругаюсь над тобой! – рявкнул элементалист.

– Да какие вы богоизбранные?! – я снова подала голос. – Солар и Люмина никогда не дали бы свою силу типам вроде тебя!

– А как насчёт Хиларет? Я, если не заметно по доспехам, чёрный маг.

– Хиларет не стала бы делиться своей силой, да и другие боги тоже. Мне кажется, вы просто выскочки, решившие прибрать к рукам власть на Континенте. И однажды найдётся кто-то кто, укажет вам ваше место!

На какое-то мгновение глаза мага и сидевшей на его плече совы стали одного размера. Но мужчина быстро оправился от удивления, пообещав обязательно надругаться надо мной. Как сейчас помню испуг моей мамы. К счастью, колдун отказался от угрозы, когда узнал, что нам тридцать и двести восемьдесят лет соответственно. Добавив, что бревно куда более приятный партнёр, нежели недозревшие и перезревшие эльфийки. К тому моменту еда на столе подошла к концу, и на лице злодея установилось выражение сытого благодушия. Растянувшись на диване и посадив на изголовье сову, он долго тарабанил пальцами по дощатому настилу, после чего заключил:

– А ты ведь права, девочка... Нас действительно никто не избирал. Но, вместе с тем, ты ошибаешься – на место нас уже давно поставили. И нам нравится это место, ведь поставили себя на него мы сами.

Танец пламени в очаге – пленительный и страстный. В хорошей таверне за такой танец пламени накидали бы полный кошелёк серебра. Сейчас же акробатические этюды химической реакции согревали единственного человека. Молодой парень дрожал от холода и страха, руки что есть силы сжимали рукоять меча. Каждые несколько минут силы заканчивались, меч падал, а парня начинала бить дрожь. Вспышки молний за крошечным окном напоминали вспышки своих магических сестёр, удары грома – удары мечей о щиты, а завывание ветра походили на вой кровожадных оборотней.

Дзинь... Меч снова выпал. Чтобы быть вновь поднятым.

Прокуратор Сапарк переживал не лучшие дни своей жизни. В битве на плато Стикса он покрыл своё имя отнюдь не боевой славой. В разгар сражения лошадь понеслась, сбросив неумелого наездника, по нему прошлось несколько солдат, а поднявшись, Форест внезапно обнаружил перед собой четверых алаарских воинов. Наставления Оливии быстро всплыли в его голове, и прокуратор дал стрекача, на ходу сбрасывая тяжёлые доспехи. К несчастью, финишной чертой побега оказался склон плато, покрытый весьма скользкой грязью. На этом история могла бы завершиться, не протекай внизу глубокая река.

Очнулся Форест в старом деревянном доме, не понимая, как сюда попал, и что с ним теперь будет. Или уже было, ведь очнулся парень совершенно голым. Время летело чудовищно медленно, а страх с каждой минутой только нарастал. И меч не особо прибавлял уверенности. Он действительно помнил уроки фехтования третьего консула и её наказ «если кого-то опаснее гоблинов будет больше нуля – в схватку не вступать».

Вдруг громогласный рёв содрогнул покосившиеся стены. Великим чудом сохранив самообладание, Форест приготовился к почти героической смерти. Рёв послышался ещё раз. Не такой уж громогласный. Скорее тоненький. Жалобный писк повторился, он исходил из мешков в противоположном углу. Куча тряпья зашевелилась, и из неё показалась фигура воина в доспехах.

– Где это я? – произнёс латник, поднимая забрало и являя миру тонкие черты милого эльфийского личика.

От сердца отлегло, Форест узнал оруженосца Элизы. Добрый паренёк, кажется, его звали Вернар. Но что он тут забыл? Тоже военнопленный?

– Не знаю, – Форест пожал плечами. – Ещё недавно мне казалось, нас схватили люди Князя, но судя по тому, что мне оставили оружие, а тебе доспехи...

В дальнем конце заскрипела дверь. В один момент Сапарк оказался рядом с Вернаром, спрятавшись за эльфом. Оружие вмиг оказалось переложено в руки остроухого.

Силуэт вышел под блёклый свет каминного пламени. В изодранной кольчуге и порванном подшлемнике, высокий и страшный пришелец сжимал в руке большой нож с острием, заточенным под прямым углом. Шаг вперёд, с матерчатых обмоток стекает вода и отваливаются комья грязи. Что-то капает и с ножа.

Вернар попятился назад.

– Ты чего? – толкнул его в бок Форест. – У тебя же меч.

– Но у него нож! – возразил эльф.

– Но меч же длиннее.

– Но нож же в крови! И к этой крови может добавиться наша.

– Если мы ничего не сделаем, это случится наверняка. Он ведь сам собой не свалится.

Покачнувшись, фигура со звоном рухнула, огласив комнату мелодичным перезвоном кольчуги, а нож вонзился в дощатый пол. Оруженосец и прокуратор склонились над телом. Судя по измазанной в грязи накидке, оно некогда принадлежало солдату четвёртой роты лучников параракской армии.

Свенсен. Перед глазами раз за разом вставала картина разорванной напополам девушки. Но ведь было темно. В колдовском тумане мужчина мог и ошибиться, потому раз за разом, не взирая на жар и слабость, отправлялся в ночную тьму. Мужчина знал, что умрёт. Если не от полученных в битве травм, то от набирающей силу лихорадки, но Густаво не мог бросить поиски.

Он так и не нашёл её. Его уловом стал молодой оруженосец какого-то дворянина, а вслед за ним ещё один, обоих он оттащил на заброшенную мельницу. В реке было ещё несколько тел людей и нелюдей, но живых среди солдат параракской армии Ремильеро так и не нашёл. Живых алаарцев после вылазок тоже не осталось.

Лея. В этом мире для Густаво существовали только две женщины, и сероволосый сержант была одной из них. Одной из двух звёзд, освещающих его жизнь, при этом звездой достижимой. До чего же жаль, что процент спасённых им дев так и не наметил положительных тенденций за последние годы. Женщины точно не его, он забудет о них и больше никогда не прикоснётся к противоположному полу.

Что-то надавило на грудь. Знакомое, приятное и вместе с тем давно забытое ощущение. Карие глаза открылись и обнаружили перед собой прекрасное лицо эльфийской наружности. Девушка, а судя по давлению эльф был именно девушкой, грустно улыбнулась, прижимаясь к нему ещё крепче.

Густаво задумался, пытаясь вспомнить, какие именно боги обещают чертоги с эльфийками. Проще было перечислить тех, которые не обещали. Но раз эльфийка светлая, значит точно не Хиларет. Один из филиалов рая распахнул пред ним свои объятия!

– Форест, пс, кажется, он очнулся, – обитательница небесных чертогов шикнула кому-то, отвернув голову. Знакомые очертания внутренностей заброшенной мельницы предстали перед глазами: покосившаяся утварь, рваные мешки в углах и разожжённый им же самим очаг.

Значит ещё жив. Но откуда, чёрт возьми, здесь такая красавица? Очень хотелось проверить, не галлюцинация ли она.

«Ну, Ремельеро, когда тебе в следущий раз подвернётся эльфийка?» – подумал бывший сапожник, сжимая руки на тех частях тела, которыми славятся обитательницы Бескрайнего Леса.

– Господин лучник, – девушка покраснела, – вы, конечно, спасли мне жизнь, и я как всякая порядочная эльфийка ни чуточки не отрицаю вашего права на награду. Но я недавно пережила потерю любимого человека, а потому очень прошу вас отложить нашу близость лет на двадцать-тридцать.

– Любимого? – знаменосец удивился. – Но разве эльфы не умирают, теряя пару?

Голубые глаза девушки наполнились слезами.

– Я не специально! Я ведь думала, что у нас всё по-настоящему! – эльфийка шмыгнула носом. – Она... Ёе... Ну почему тогда я ещё жива?!!

И в итоге он снова обнимает её, на этот раз, чтобы успокоить. Странные они. Наверное, она просто ещё очень молодая. Хотя на вид всё очень зрелое, в некоторых местах даже слишком.

– Вероника была оруженосцем у сестрицы последнего таманского графа, – молодой парень, тот, которого лучник выловил первым, сидел у камина, закутавшись в мешковину. – Хотя её пол оказался для меня большим сюрпризом.

– Погоди, то есть... – Густаво сложил факты, и лицо его посерело от недовольства. Он вовсе не попал в небесные чертоги, он попал в ад. Нет, он всегда жил в аду. – О боги, ну почему всегда именно эльфийки?!! Что, нормальные межчеловеческие отношения уже не в моде?!!

– Не знаю, – пожал плечами парень, – Розана, Эмилия и Оливия вполне себе нормальная пара. То есть, трио. За три года брака не замечал за ними странностей.

– О, умоляю, молчи, – мужчина попытался обособится от остроухого груза, возведя между ней и собой демаркационную зону из очередного мешка. К его удивлению, тело двигалось немного лучше. Неужели эльфы правда лечебные? Солдат читал о том, что сей народ способен ослабить болезнь внутри себя и даже у ближнего, если прижмётся очень плотно. Но одно дело слышать, и другое испытать на себе.

– Кстати, я тоже хотел бы сказать спасибо, гражданин воин, – проигнорировал просьбу парень. – И разумеется, тоже готов вас отблагодарить. Ой, прошу, не пугайтесь. Я имел в виду деньги.

– У тебя нет денег, – перебил Ремильеро. – В карманах точно.

– Хе-хе, плохо искал. Мне Эмилия перед походом три золотых в трусы зашила. Знаю, это немного, но для столичного солдата жалование лет за шесть. Ты сможешь купить домик, скотину, завести семью...

Что-то щёлкнуло в голове мужчины. Мгновения минувшей битвы. Пред ним вновь предстал чёрный монстр, сжимающий в чёрной ручище трепещущее сердце, а вслед за ним другое чудовище, наносящее свой удар по сероволосой девушке. Семья? Этого не будет уже никогда. У него отняли последнюю надежду. Третий раз отняли! Даже глупую мечту быть рядом с той, кому он решил посвятить остаток своей жизни, и ту убили с жестокостью мясника, а потом пустили на колбасу.

Густаво вежливо поблагодарил щедрого юношу, но от денег отказался в пользу королевской армейской столовой, попросив нанять убийцу и избавиться от повара.

– Странный ты, – удивился Форест. – Теперь, когда королева мертва, лучше солдат на голодном пайке держать – меньше мяса алаарцам достанется! Эй, чего это ты так посерел? Я что-то не то сказал?

– То. Просто мне больно слышать, что Её Величество погибла. Возможность служить госпоже Мизори была для меня всем.

Юноша и девушка наградили солдата удивлёнными взглядами. Эльфийка даже плакать перестала. Вопреки слухам и домыслам, Тёмная Властительница была любима военными, особенно после встречи объединённых армий и совместного купания руководящего состава. Но что бы так сокрушаться!

– Странно, да? – Ремильеро попытался встать, но, не найдя в себе сил, сел на мешковину. За ним проследовала эльфийка, по-прежнему не оставляющая своего спасителя. – Вчера у меня было два друга. Тоже юноша и девушка. Мы были близки, но не до конца искренни. И вот смотрю сейчас на вас и думаю, может быстренько излить душу, пока вас тоже не убили? В последнее время все вокруг мрут как мухи, словно у богов крыша поехала.

– И мы узнаем, откуда у рядовых солдат знания о физиологии эльфов? – поинтересовался Форест. – Думаешь, я не заметил? Ты меня раздел, а длинноухую оставил в доспехах. Знал, что не простудится.

– И это тоже... История началась довольно давно, вернее не так давно, вернее в ту пору, когда страной правил злой король.

– Простите, – Вероника замахала рукой, – но разве Ледяной Властелин был плохим? Леди Элиза рассказывала, что при нём королевство жило в мире, и всё было на своих местах.

– Он был узурпатором, – вставил своё Сапарк. – Все короли узурпаторы. А вы двое субъективны донельзя.

– Конечно я субъективен. Ведь это моя история, – тонкие губы сложились в подобие улыбки. – На чём я остановился? Ах да...

Дело было в Дорцбурге. Не самое лучшее имя для города, но что поделать, в Парараксе таблички с названиями городов снимаются лишь вместе с головами. На одной из улиц этой столицы стоял старенький дом мелкого аристократа. Сам он давно отправился в лучший мир, прихватив с собой жену и оставив недвижимость в наследство своим сыновьям. Старший состоял в королевской гвардии, младшему в силу кроткого нрава пришлась по душе доля сапожника. Жили они не очень дружно, как и полагается братьям, имеющим общую собственность и различные интересы, и казалось, сильнее друг друга уже не возненавидеть...

– Девушка! – эльфийка замахала рукой.

– Что девушка? – не понял Сапарк.

– Ну, это же классика жанра, – пояснила Вероника. – Здесь обязательно должна появиться девушка!

– Вас, однако, не удивишь, – знаменосец продолжил свой рассказ. – Девушка действительно была, она появилась в один прекрасный весенний день на соседней улице. Новая горничная соседа, крестьянка, коей не хватило земельного надела. Разумеется, она была хороша собой. Длинные серые волосы, голубые глаза, ноги, шить обувь на которые хотелось вечность. Стоит ли говорить, что оба брата влюбились в девушку без памяти? Младший забыл о книгах и уединении, старший о гулянках и разбое.

– Ты нам прям идеал описываешь.

– Почему нет? Ведь, кроме всего прочего, она была самым смелым человеком из всех, кого я знал. Нет, на драконов не ходила. Да и много ли нужно смелости, чтобы затравить бедное животное с парой сотен элитных солдат за спиной? А вот чтобы отказать гвардейцу, будучи обычной девочкой, необходима подлинная отвага. В дом братьев Ирэн вошла в качестве жены младшего.

– Счастливый конец? Только при чём тут Торвальд?

– Увы, не конец. И уж тем более не счастливый. Королевские гвардейцы – ранимые существа с очень нежной психикой. Спустя полгода сапожник стал замечать за супругой странности: она частенько налетала на косяки, поскальзывалась на мокром полу, падала с лестницы. Влюблённость не способствует дальновидности, она способствует терпению. Но даже влюблённость не способна поддерживать людей вечно. В один не очень прекрасный вечер герой нашей истории обнаружил жену совершающей маятниковые движения в петле. Не буду рассказывать о прочих злоключениях, предшествовавших этому событию, но похоронив жену, мужчина отправился утешаться в кабак. Кабаки волшебное место, между прочим. Могут поведать о потаённом, о прошлом и будущем не хуже любой гадалки. Сапожнику наконец-то рассказали правду, и как каждый добрый душой и кроткий нравом человек, он отправился мстить. Давайте снова без подробностей? Скажу лишь, что гвардейцы носят весьма прочные кольчуги.

– Гвардеец убил своего младшего брата?

– О, нет, Кристоф никогда не поступил бы так. У него был скудный ум, но весьма богатая фантазия. Его братец желал справедливости, и он решил ему эту справедливость предоставить. Привёл на суд Ледяного Властелина, обвинив в покушении на собственную жизнь.

– Моя Леди говорила, что Дорц был справедливым королём, – повторила эльфийка.

– Когда дело касалось дележа коров – возможно. Гвардия же символ королевской власти и могущества. Кому какое дело до мёртвых простолюдинок? Сапожника приговорили к казни, но перед этим бросили в тюрьму, дабы он в течение нескольких лет наслаждался ожиданием собственной смерти. Прошли годы, мужчина оброс и исхудал, его мир сузился до зарешеченного окна, выходящего во двор замка. Одна мысль ещё теплилась в нём, последняя надежда, что кто-нибудь восстановит справедливость. Мы так устроены. Верим в справедливость, когда верить больше не во что. Он молился Укухту, Люмине, Солару, и словно ответы на его молитвы приходили герои. А потом он видел, как героев хоронят на специальном кладбище. Нет, светлые боги ему не помогут. Зло способно одолеть лишь большее зло. Меж тем, до отсроченной казни оставался последний день.

– Плохой конец?

– О, вовсе не конец, и совсем не плохой. Когда надежд больше не осталось, сапожнику явились самые красивые ноги из всех, что он видел в жизни. Да, увидел через окошечко. А потом произошло нечто невероятное: толпа людей ворвалась в темницы, сметая стражей и выпуская узников. Лишь тогда наш герой узнал, что благородная чародейка освободила Параракс от ужасного тирана и его клики, принеся сотням невинных граждан свободу.