Текст книги "Славься, Темная Властительница! (СИ)"

Автор книги: ivan_kun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 84 страниц)

Мерль, а именно так звали узницу замка, вновь бросала курить. Но, похоже, силы её были уже на пределе. Трубка была уже почти в руках, как вдруг внезапно взлетела, подхваченная потоком ветра, и за несколько мгновений оказалась в руках у королевы.

– Курить вредно, – назидательно изрекла волшебница, вращая трубочку между пальцев.

– Эгей, Миз! – выкрикнула девушка, приветствуя своего тюремщика. – Решила меня ограбить?

Звонко хохоча она вскочила со стула и, подбежав к Торвальд, принялась вертеться вокруг неё, подпрыгивая в попытке заполучить свою собственность назад. Кучерявые волосы рассыпались по плечам, обнажая длинные заостренные на концах ушки. Увы, притязания её были безрезультатны – Торвальд была намного выше, а ещё чересчур узкое платье никак не способствовало акробатическим трюкам.

– Ну, Миз! – устав от игры, но так ничего и не добившись, девушка обиженно надула щеки. – Я, между прочим, эльф. Я бессмертная, мне можно сколько угодно курить!

– Да кто же о тебе говорил, дурочка, – хохотнула Мизори, – это мне твой дым уже все легкие проел. Ну ладно, не дуйся, вот тебе твоя штучка. – И глядя на благодарно принимающую подношение эльфийку, добавила: – Я по делу. Нужен твой совет, ну, как профессиональной заложницы.

– Слушаю обоими ухами, – зеленоглазая игриво подставила ладошки к ушам.

– Что обычно делают правители, когда не могут принять решение в пользу одной из сторон на суде?

– Такс, сейчас вспомню. – Мерль принялась раскуривать свое сокровище, предварительно отойдя к окну – она знала, что у Торвальд аллергия на табак, и старалась курить максимально деликатно. – Они принимали решение наиболее выгодное им самим. Например, если ты разбираешь спор барона и герцога, то закон почти всегда на стороне последнего, так как он для королевства важнее.

– А как же справедливость?

– Так ты же про моих похитителей спрашивала. Они были не из поборников справедливости. Только расчёт, иногда даже себе предмет спора присваивали. А почему ты спросила? Что-то не так с судом? Зря ты не послушала Гуамоко. Я, конечно, и сама не в восторге от этой пичуги, но дело своё он хорошо знает. Может, бросишь эту затею, чай не корову разыгрывают?

– Как раз таки корову, – хмуро буркнула Мизори, – и теперь из-за неё мне придется тащиться в деревню.

Деревенька была так себе. Три десятка домов, сарайчики, конюшни. Единственное, что заслуживало внимания в этом месте – обширный фруктовый сад. Вишни, яблони, персики. Хотя деревья пока ещё стояли голые, даже почек не было, но королева бы точно не отказалась побывать в этом месте ближе к лету – посидеть в тени деревьев и насладиться ароматом полевых цветов. Хотя лучше, конечно, осенью, когда фрукты поспеют и можно будет отведать яблочного пирога и свежего сидра.

– Дела сами по себе не делаются, – вздохнула колдунья и направилась к первому попавшемуся домику.

Идея была проста: расспросить соседей спорщиков, они-то уж точно помогут пролить свет на происходящее.

Во дворец Мизори вернулась за полночь, вернулась совершенно подавленной. Нет, ей удалось раздобыть информацию, много информации, слишком много информации. Теперь она знала поименно всех жителей Луговиц, кто с кем в каких отношениях состоит, с кем гуляет и кому что должен, и кто эти самые долги не возвращает. Она узнала, что налоги слишком высоки, мало выпало снега, слишком сухо, что прохудилась крыша, куры недостаточно хорошо несутся, а в свинарник позарез надобно новое корыто. Иными словами, на плечи Её Величества легли ещё полсотни жалоб, мягко говоря, вовсе не королевского масштаба. Ах да, корова. Корова Изабелла была продуктом спаривания её почтенной матушки Марсельезы и быка Силантия, внучкой Августины и правнучкой Изольды. Да-да, родословная у этой рогатой твари была раз в десять длиннее, чем у Торвальд. Ещё до того как пропасть, животное было заложено некоему Туку под зерно для сева, а пастушок специально должен был его потерять в лесу, где хозяин забил бы его, а мясо продал. Однако Симон, и правда, ставил в лесу капканы и, понимая, что Декстер прилюдно скандалить не станет, прибрал корову себе, отдав в качестве компенсации незаконно добытого зайца. Но вот через два года погиб Тук, которому была заложена корова, и мужичок решил вернуть скотинку себе, для чего в суд и явился.

Мизори подперла рукой подбородок, задумчиво изучая стены. Её расследование многое сделало чётким и ясным, кроме одного – кому должна принадлежать эта проклятущая скотина! Ну ничего, она так просто не сдастся! Королева Параракса не проиграет какому-то парнокопытному! До утра ещё далеко, она обязательно что-нибудь придумает.

– Мои подданные, – зал по-прежнему набит битком, в центре него стоит рыжая корова, по обе стороны от неё крестьяне-спорщики, – вчера я ознакомилась с подробностями дела и приняла решение. Вы оба имеете равные права на это животное, поэтому пусть оно само решит с кем ему лучше. Сейчас вы отойдете на десять шагов, и тот, к кому подойдет Изабелла, и будет её хозяином.

На лицах обоих мужчин отразилась досада, а вот народу, напротив, решение очень даже понравилось. Не мудрено, ведь их ожидало настоящее представление.

Два человека в почтенных годах на все лады превозносили стоящую посреди тронного зала корову, силясь перекричать друг друга. Корова стояла на месте, лениво водя большущими глазищами из стороны в сторону и жуя жвачку. Похоже, весь этот фарс животное не интересовал совершенно, крики и шум лишь раздражали. Поэтому Изабелла развернулась и, помахивая хвостом, чинно зашагала прочь из зала.

Воцарилась тишина. Молчали все. Молчали и смотрели в сторону Торвальд. Последней смотреть было не на кого. Девушка отчаянно искала выход из положения, время утекало, а вместе с ним – столь дорогой ценой завоёванный авторитет.

– Хорошо. Коли корова общая, то пусть забравший её выплатит второму владельцу половину стоимости. Ты, Декстер, был первым владельцем, значит, тебе назначать цену.

– Десять золотых, – твёрдо бросил плешивый, и по комнате пронесся удивленный ропот.

– А не слишком ли много? – поинтересовалась волшебница. – На эти деньги можно двадцать коров купить, если не больше.

– Меньше никак нельзя. Это же не просто корова, это моя гордость и отрада, часть семьи, можно сказать. Мы с женой всю жизнь мечтали о дочке, но боги посылали нам только сыновей, а Изабелла – она стала нам дочерью. Роднее этой коровы у меня никого нет на свете. Как я могу ее продать за гроши?!

– Хорошо. Симон, видимо, тебе достанется сей парнокопытный приз. Сколько денег ты возьмешь с Декстера?

– Двадцать золотых. Коли корова так дорога ему, пускай платит. Только вот мне она ещё дороже – я её от смерти спас. Я её выхаживал, она для меня самое родное существо на свете. И знаете, когда я слышу, как она мычит, кажется мне, что душа моей покойной тёщи вселилась в это прекрасное создание.

– Да побойтесь богов! – не сдержалась властительница. – Таких денег не то что у одного из вас, у всей деревни нет. Будьте благоразумны!

– Ни за что, я за эту корову жизнь готов отдать! – ударил себя в грудь Декстер.

– Я тоже готов отдать за неё твою жизнь! – не уступал Симон.

Мизори осунулась. Виски бешено пульсировали, злоба была готова вот-вот проявиться. Но внезапно девушку отпустило. Поудобнее устроившись на троне, она ласково улыбнулась спорщикам.

– Что ж, если вам так дорога эта корова и вы не готовы идти на компромисс, я предлагаю следующее решение: поделите её на две части, и пусть каждому достанется половина.

– Эм, но ведь она же умрет, – пробормотал Симон, – полкоровы жить не могут, это я точно знаю.

– Зато всё будет по-честному, – смиренно ответила королева.

– Так и быть, идёт, – Декстер вытер вспотевшую лысину, – у кого-нибудь есть пила?

– У меня в повозке, – Симон беззлобно покосился на своего оппонента, – сейчас принесу.

– Только не в тронном зале! – едва успела выкрикнуть Торвальд.

Мизори сидела на краешке трона в гордом одиночестве. Даже стражу отпустила. За окном крестьяне пилили корову. То и дело оттуда доносилось безумное мычание и бранные выкрики. Волшебница не питала иллюзий относительно последствий этого заседания.

– Эгей, Миз! – послышался звонкий голосок эльфийки. Она стояла у входа, на запястья были намотаны цепи. Правда, стоило ей определить, что кроме них двоих в комнате никого нет, как цепи были тут же убраны в заплечную сумку. – Миз, а почему ты одна?

Откинувшись на спинку трона, Торвальд вздохнула и рассказала приключившуюся с ней историю.

– Погоди, ты ведь всё по справедливости сделала. Неужели тебе так жалко бедную коровку?

– По справедливости? Ха-ха. Уже завтра по всему городу будут рассказывать о злобной королеве, которая заставила, именно заставила, добрых крестьян, именно добрых, живьем распилить столь дорогую их сердцу корову. Хорошо ещё если корову, а то ведь могут пустить слух, что это была чья-то дочь или тёща и не одна, а несколько, а потом ещё добавить, де тупой пилой.

Нет, похоже, от судьбы не уйти. Быть ей Тёмной Властительницей до конца дней своих.

Мизори смотрела на эльфийку обреченно, без тени надежды в глазах. В такие минуты в Мерль просыпалась жалость и, забыв о принцах-освободителях, эльфийка мягко массировала подруге плечи или гладила по пышным каштановым волосам

– Ты не переживай, – успокаивающе говорила она, – это ведь всего лишь корова.

– Всего лишь корова, – повторила Торвальд и, немного подумав, добавила: – а дерьма как от целого стада.

====== Йайайарк! ======

– Йайайарк! Йайайарк! – Курнос несся сломя голову по насыпи, размахивая ручками, сталкиваясь со всеми, с кем можно было столкнуться, и опрокидывая всё, что можно было опрокинуть. Вслед ему неслись обрывки проклятий, но гоблин не обращал на них внимания. Добежав до первой попавшейся башенки, он запрыгнул в плетёную корзину и, дернув рычаг, понесся вниз навстречу большому столбу, врытому в землю. Не прошло и десяти минут, как гоблин уже стоял посреди большой обитой деревом пещерки. Здесь, за небольшим столиком, сидел его более пожилой собрат: умудрённый годами гоблин склонился над бумагами и что-то старательно выводил большим гусиным пером.

– Йайайарк, – произнес Курнос уже тише, но при этом не переставал махать руками и, спохватившись, поклонился. Два раза, один про запас.

– Йап, – благосклонно кивнул вожак, – йайон Шнобель? – Он коснулся макушки.

– Йууу, йар йац, – постучал по голове гонец.

– Йоп, – махнул рукой старец.

Йайон Шнобель сильно нервничал, к тому же у него была аллергия на духи. Обоняние отбило напрочь, а с носа свисала длиннющая бахрома соплей, которые йайон периодически вытирал кружевной манжетой. Политика! По словам деда, главным в ней было умение идти на жертвы. Люди не особо любят вонь и грязь, рваную одежду, но при этом любят специальную вонь, грязь на лицах и умышленно рваную одежду. Дилемма довольно сложная для среднестатистического гоблинского ума. Но суть он уловил – вонять надо идеологически правильно. Громко чихнув, гоблин оглянулся в сторону своей свиты. Те стояли понуро, разглядывая причудливые костюмы друг дружки. Мисоль увлеченно ковыряла длинным пальчиком украшавшие пачку рюши, Баре пытался приладить к голове слишком большую шляпу, и только Гоша проявлял относительное спокойствие. Должность Капитана Гвардии позволяла ему обойтись без переодеваний, только шлем пришлось разрисовать разноцветными красками, а серый плащ заменить пурпурным бархатным.

– Йарен, йарен йок, – Шнобель обратился к группе.

Несмотря на все попытки придать голосу торжественность, звучал он довольно взволнованно. Оратор громко выкрикивал слова, размахивая руками, скрюченные пальцы взлетали вверх и опадали вниз, успев прикоснуться чуть ли не к каждой точке скрюченного тела. Слушатели молча кивали, строя серьезные мордочки и потрясая кулачками, пока, наконец, сверху не донеслось визгливое «йайайарк» и группа в полном составе не построилась перед аркой, буквально сгорая от волнения и любопытства.

Стоит сказать, что многие ошибаются, думая, что основным инстинктом гоблинов является тяга к стяжательству. Конечно, эта раса жадна и весьма воровата, но подлинная их сущность проявляется в любопытстве. Например, если поставить перед гоблином тарелку с печеньем и мусорное ведро, он выберет последнее, но вовсе не потому, что помои ему нравятся. Нет, ему просто интересно изучать влияние отходов на желудок. Гоблину интересно украсть, интересно сунуть палец в печку, испортить воздух в общественном месте, засунуть в уши цветы или намотать на шею гирлянду. Неуёмное любопытство – главный движитель их общества и он же его главный тормоз, ведь ой как немало молодых экспериментаторов пало жертвой собственных исследований.

Арка представляла собой вход за земляную насыпь – своего рода укрепление, возведенное подземным народом из породы, извлеченной при рытье нор. Высотой она особо не выделялась, но хотя бы иллюзию защиты обеспечивала, ведь для слабых гоблинов опасность способен представлять даже случайно забредший из лесу волк.

И вот хлипкие ворота отворились, пропуская внутрь небольшую группу всадников. Четверка согнулась в почтительном поклоне, слуги взяли коней под уздцы.

– Приветствую, – высокая женщина выехала чуть вперед, произнося что-то на местном наречии. Судя по тону и кивку головы, это было приветствие.

Шнобель ответил на него стандартным жестом: трижды рыгнул и почесал зад.

– Йай йоц йонк йорш? – Пальцы указали сначала вверх, потом вниз.

– Что там промямлила эта лысая обезьяна? – Высокий мужчина с множеством шрамов и длинными, украшенными лентами усами вопросительно приподнял косматую бровь. Судя по всему, он был воином. По всему, что было на нем надето. Из-под синей накидки выглядывали длинные рукава кольчуги, да и тяжёлый шлем у седла вряд ли будет носить человек мирный. Только у него и ещё четверых аналогично одетых людей было настоящее боевое оружие.

– Он спрашивает, желаем мы поехать верхом или же воспользуемся канатной дорогой, – звонкий и в то же время мелодичный голос принадлежал невысокой девушке с вьющимися тёмно-рыжими волосами. В отличие от остальных, она ехала не на лошади, а на небольшом ослике. И хотя ехала она в дамском седле, Шнобель всё же ухитрился разглядеть кусочек очаровательного бедра, проглядывавшего сквозь высокий разрез длинного зелёного платья. Мерль, а именно так звали девушку, довольно часто бывала у них в гостях, однако для йайона по-прежнему было большим испытанием сохранять спокойствие в её присутствии. Последнее вызывало у него сильный жар.

– Думаю, канатная дорога – неплохая идея. Мы сможем осмотреть город с высоты, – произнес средних лет мужчина в дорогом, расшитом драгоценностями костюме.

– Господин Валиант, вы бы изменили свое мнение, если бы были лучше знакомы с гоблинскими механизмами, – охладила его пыл Мерль, – летать из нас может только мистер сова.

– Филин, – обиженно произнес тот.

Последний был огромного размера, пожалуй, даже выше самого Шнобеля.

– Вот и славно, передай ему, что мы поедем верхом. А ещё спроси его имя и имя его друзей тоже, – подвела итог высокая женщина.

После чего гоблин наконец-то вновь услышал родной язык. Гоблины кивнули, и каждый из них представился. Надо сказать, делегация была весьма удивлена высоким положением последних.

– У гоблинов два правительства, которые правят поочередно с интервалом в один год, – пояснила Мерль, – старое, в котором гоблины старше двадцати, и молодое с гоблинами моложе двадцати. Но даже учитывая, что сейчас Шнобель не главный, он всё равно очень влиятельный гоблин, как и его министры. Конечно, есть ещё Великий Нос, но он решает лишь чрезвычайные вопросы.

– Всего несколько месяцев здесь, а уже целых два правительства. А у меня до сих пор ни одного…

Город, построенный внутри воронки карьера, представлял собой не самое величественное зрелище. Всего лишь множество землянок с торчащими наружу трубами и вентиляционными отводами. Единственным по-настоящему впечатляющим сооружением здесь была канатная дорога. Множество небольших башенок по краям насыпи тянули веревки-паутинки к большому, врытому в центре города столбу, сделанному из огромной секвойи. По этим веревкам время от времени проносились плетеные корзины с гоблинами внутри или же, напротив – медленно ползли вверх. А вот на улицах было не очень оживленно – ведь большинство жителей предпочитало перемещение под землей или по воздуху. Всё изменилось, когда путешественники достигли ремесленного квартала. Небольшие глиняные мазанки, кузнечные горны и плавильные печи здесь были почти на каждом шагу и у каждого кипела работа. Город ещё строился, нужны были скобы, гвозди, стяжки и проволока.

– Йаен йой йож, – развел руками Шнобель в ответ на вопросительный взгляд высокой женщины. И он был прав, метадла им действительно очень не хватало.

– А они могут изготовить оружие? Доспехи? – уточнил страшный мужчина.

В такие минуты молодой йайон очень жалел, что не знает Общего Языка. Пускай даже общий язык в каждом регионе континента был свой, однако он позволял хотя бы отчасти понимать друг друга. Но скажите на милость, кто возьмёт гоблина в школу? Кто вообще пустит его в город? Одно время клан пробовал нанять учителя за деньги, но учитель должен быть грамотным. Ни один из встреченных ими грамотных людей не согласился путешествовать вместе с длинноносыми кочевниками. Настоящим чудом было то, что в этой стране вообще нашелся человек, говорящий на Староэльфийском. К тому же эльф. Нет, Королева Мизори и её пленница точно ниспосланы им свыше! Вот и сейчас остроухая быстро перевела его ответ.

– Ну, он говорит, что могут, только очень плохое. Зато мягонькое, – улыбнулась эльфийка,– они используют старое, уже жженое железо или дешёвую руду, а молотобойцы из них… Думаю, вы поняли.

– Йоран, йоо, йострас. Йзых, – вмешался в разговор Боре, предлагая посетить ферму, где выращивали гигантских жуков.

Палец молодого министра указывал в сторону, откуда поднимались клубы белого пара. Как стало понятно из разговора, эльфийка настоятельно рекомендовала отказаться. Но к удивлению всех и даже самого Шнобеля королева людей приняла приглашение. А дальше произошло что-то необычное. Воздух вокруг лошадей и гоблинов закружился и закрутился, визуально это было не очень заметно, но вот запах куда-то улетучился.

С магией Шнобель столкнулся впервые в жизни, и первым его желанием было упасть перед чародейкой на колени. Маги – избранники богов, так говорили нюхающие из поколения в поколение. Только рука Гоши, вовремя возложенная на плечо, удержала молодого дипломата от столь неосмотрительного шага. Ведь встав на колени, он испачкает штаны, а они, ни много, ни мало, достались ему от деда.

Невидимый щит ограждал группу вплоть до окончания прогулки по комплексу. Здесь размешались загоны и большие медные котлы. Именно в них многочисленные пищевые отходы гнили и вываривались, превращаясь в питательную массу для гигантских насекомых, служивших гоблинам как тяговой силой, так и пищей. Судя по лицам, ферма произвела на пришельцев весьма приятное впечатление. Валиант что-то писал и обсуждал с филином, а лысый даже рискнул попробовать тушеное мясо жука, после чего очень долго ругался и плевался. Да, вопреки расхожему мнению гоблины не ели мусор, однако мясо, полученное на его основе, немногим превосходило его по вкусовым качествам.

Самое главное было впереди, в центре мастерового квартала. Ещё издали можно было расслышать шум, издаваемый рокочущей водой, и скрежет цепей. Сооружение и впрямь выглядело внушительным: водяные колеса были раза в полтора больше того, что установлено на замковом подъёмнике. Строительство их отняло немало времени, сил и отбитых молотками пальцев. Мисоль бросила полный трепетного восхищения взгляд на Мерль. Ведь именно с её подачи они начали строительство, именно она уговорила королеву разобрать подъемник, дабы зарисовать схему его устройства и рассчитать нагрузку на узлы при строительстве увеличенной версии, ей же принадлежало авторство чертежей пилорамы, благодаря её рыженькой головке эти механизмы заработали. И если для Шнобеля и остальных богом была королева Мизори, позволившая им, наконец, обосноваться, для главного инженера не было существа более обожаемого, чем неестественно рыжая эльфийка.

– Йайу, йук, йорк-йорр, йорес,– гоблинша низко поклонилась, указывая в сторону станка, потом в сторону эльфийки, и поклонилась ещё раз.

В насыщенном запахом дерева и смолы воздухе кружила стружка, а под навесами из ветвей сушились доски. Много досок. Их изначальной задачей было стать частью подземного города, но люди желали им другого применения, и собственно по этому поводу и была организованна встреча. Но формальности потом. А пока что люди и гоблины не без интереса наблюдали, как по ленте транспортера ползут навстречу вращающимся пилам тяжёлые бревна. Как полученные в итоге доски складывают на просушку, как уже готовое сырье грузят в запряженные жуками тележки, чтобы отвезти в мебельный цех.

Людям нужна мебель. Много мебели, кровати и шкафы для почти что полусотни человек. И всё это нужно было в сжатые сроки. Мебель нужна для будущих бараков. В отличие от гоблинов, люди не дерутся кто, как и чем может, они отделяют для этого определенную часть общества, которых называют солдатами. Солдаты – они как маленькие дети: их кормят, поят, одевают, им нужны кроватки и одеяльца. Так объяснил Мисоль Шнобель. Поначалу девушка испугалась, ей было не понять, зачем королевству так много вооруженных людей, в колонии за порядком следил всего десяток шерифов во главе с Гошей. Но человеческие дела не её ума дело. Надо, так надо. Другой вопрос – сколько им заплатят за работу?..

– Йарен-йарен, – прикрикнул на рабочих йайон, и один из них послушно повернул рычаг.

Колесо завертелось быстрее, а вместе с ним ускорились транспортер и пилы. Теперь машина буквально выплевывала доски.

Королева Мизори была довольна. Только на лице остроухой пленницы наметилась тревога. Как выяснилось, неспроста. С громким грохотом полетела в сторону массивная цепь, и лишившаяся сдерживающего фактора погрузочная лента понесла вперед. Пила же встала, бревна начали наползать друг на друга, доски полетели в стороны, одна едва не размозжила голову почётной гостье, которая пригнулась в самый последний момент.

Первое, о чем подумала Мисоль, был «йойулер». Со всех ног она бросилась к рычагу и дернула на себя, но тот не поддался, и теперь худенькая гоблинша рыжей кометой кружилась вместе с ним, дико вереща. Скорость всё нарастала, уже слышался треск. Еще немного, и драгоценный механизм рухнет. Опять рухнет. В четвёртый раз! И его снова придется чинить, а это драгоценные дни, возможно даже недели. И тут колесо встало. Это произошло так же неожиданно, как началось. Слабые пальцы расцепились, и верещащий инженер отправилась в полет, молясь Рашии-создательнице, чтобы не врезаться во что-нибудь железное. Ей повезло – приземление вышло мягким. Когда Мисоль оправилась от шока, первое, что она увидела, были склонившиеся над ней лица людей и гоблинов.

– Примерно это я и имела в виду, когда говорила, что эти штуки надо строить вдали от города, – незнакомая речь звучала тихо, успокаивающее. Кто-то гладил ее по голове: видимо, кожаная шапочка слетела во время попытки остановить машину. – Йориг? – полюбопытствовал голос, и инженер почувствовала, как чей-то палец коснулся её лба.

– Йориг, – подтвердила та. Мисоль было ужасно стыдно. Так опозориться перед своим кумиром, а потом ещё и сшибить её с ног. – Йосм йор?

Мерль тяжело вздохнула. Платья ей было жаль гораздо сильнее, чем разбитых коленок, над которыми, к счастью, уже колдовала королева. Но нет лекарств для ткани…

– Йор, йотар йу йаз, – Мисоль кивнула. В конце концов, возможно, ей только что спасли жизнь.

Столярный цех всё же посетили. Ульфрик придирчиво осмотрел образцы. Подергал петли и пошатал ножки. Как ни странно, ничего не развалилось. Все было сбито на совесть и подогнано настолько точно, насколько это было возможно. А значит, успех. Шнобель снял взмокшую шапочку, отжал и вернул её на место.

– Йа, – произнес гоблин, увлекая людей дальше.

Их всех ждал торжественный банкет. Уж здесь-то точно должно обойтись без аварий.

Тоннели, узкие, освещённые бледным светом чадящих факелов, простирались на десятки метров вглубь породы, их стены были обмазаны толстым слоем глины, которая, похоже, ещё осталась в глубинах карьера. Шнобель и его носатая компания чувствовали себя в этих местах прекрасно, чего нельзя было сказать о людях, со стороны которых то и дело слышались резкие выкрики, по интонации похожие на ругательства. Да, у незнания языков есть и определенные плюсы. Признаться, в первые минуты, когда йайон узнал о предстоящем визите, он не понимал его назначения: что люди с поверхности забыли в тесных сырых тоннелях? Он даже нарушил традицию и спросил об этом старого йайона, который в свою очередь традицию не нарушил, показав молодому коллеге кукиш. Да и так уж ли это важно? Люди уделили им внимание, а значит, людей можно попытаться использовать.

Большое кресло, вырезанное из корявого пня, смотрелось достаточно величественно, а этого качества жаждет любой правитель, даже если он седой вислоухий гоблин. Великий Нос и стоящий подле него старый йайон приветствовали гостей низким поклоном, а дубовые столы встречали их обилием пищи. Эти столы были гордостью Шнобеля, который в своих стараниях произвести хорошее впечатление взялся даже за решение вопроса питания. Ведь каждый знает о том, что при многообразии представленных на континенте рас, их направленностей и убеждений, у всех у них есть общая черта – пожрать любят все. Задолго до визита лучшие охотники и рыболовы занялись добычей разномастной снеди, обитающей в реке и у реки. Как результат в группу встречающих королеву Торвальд вошли: котлеты щучьи, осетр, запеченный с кореньями, рыба-солнце, жаренная на углях, зайчатина в маринаде, утиный паштет, несколько цапель и много зелени. Все эти откровения были почерпнуты из специально украденной к этому случаю поваренной книги. Книга была простенькая, для простолюдинов, с картинками вместо букв, и даже неразумным гоблинам-поварятам было доподлинно ясно, что означают символы из половины зайца, ножа, огня и лука.

Но главное было впереди. Когда семеро людей, эльфийка и девятеро гоблинов заняли места за столами, последние, как по команде, извлекли из карманов салфетки, заправляя их за воротники, а потом так же ловко извлекли ложки.

Это было непросто – научиться есть этими неудобными палками. Долгие недели тренировок, и всё ради драгоценных мгновений безмерного удивления на лицах людей. Да! Теперь-то они осознают, сколь культурными являются на самом деле представители вислоухого народа. Люди переглянулись, перебросились парой слов и тоже взялись за ложки. А когда началась трапеза, йайон не без восторга заметил, что человеки едят даже более неумело, чем их носатые сотрапезники. Особенно плохо искусство обращения с приборами давалось лысому: куски постоянно соскальзывали с палочки и падали в тарелку, разрывая воздух громкими плюхами и орошая стол брызгами соуса. А эльфийка… Вот здесь уж действительно Шнобель был поражён. Его ненаглядная Мерль держала ложку вверх ногами. Ухватив орудие нехитрого труда за тонкую часть, она ловко поддевала широкой частью кусочки крольчатины.

– Ты могла бы проявить побольше уважения к обычаям наших друзей, – видимо, королева решила отчитать свою пленницу.

– Обычаям? Миз, у них нет такого обычая, – оправдывалась эльфийка, – они просто не умеют правильно пользоваться столовыми приборами.

Королева на мгновение остановилась, потом широко улыбнулась и взяла прибор так же, как это делала Мерль, то же самое проделали остальные люди. Шнобель не обиделся. Да, возможно, люди и не самая изящная раса, но они достаточно преданны друг другу.

– Йроц йайак йа, – произнес Великий Нос. Похоже, он думал точно так же.

А трапеза продолжалась, под стук посуды чавканье и хруст костей была оговорена цена заказа, а также было получено разрешение на создание торговых постов. Одного в городе, а второго – у входа в колонию. Мясо жуков, так как Ульфрик все же не помер, было признано съедобным и теперь становилось частью системы наказаний – оно будет закупаться в качестве пищи для заключённых.

– Йиии, – когда обсуждение подходило к концу, Великий Нос взял слово. – Йр йй йщ йфар, – он указал на Шнобеля, рот, вверх, потом на королеву.

– Йфар? – не понял Шнобель.

– Йфар йр йалорнак, Боре йорс, – продолжил духовный лидер клана.

Сказать, что молодой гоблин удивился, значит, ничего не сказать. Он ведь йайон молодого собрания, он нужен здесь. Да, Боре хороший, толковый гоблин, но вряд ли сможет решать вопросы так же успешно как он.

– Йукар, – попытался возразить Шнобель: его ручки мелькали, словно крылышки мух, выдавая множество жестов.

– Йуц йар, – Нос был непреклонен, но самое главное, он был прав.

Такая возможность за множество лет представилась впервые. Община получила возможность контактировать с внешним миром. Но как? Они не знают обычаев, не знают языка. Да, у гоблинов немного достоинств, но они есть: любознательность и ловкие руки. И они позволят им войти в большую семью рас континента – когда-нибудь, а пока нужно начинать с малого. И Шнобель возьмет с собой десятерых юношей и девушек. Они отправятся во дворец, где будут выполнять разного рода черную работу и вместе с тем изучать язык и культуру приютившего их королевства. Впервые со времен исхода у Жёлтого Клана появлялся посол. Это почетная и ответственная работа.

Шнобель не мог отказаться.

Смеркалось. Ночь – опасное время, но десяток миль, отделявших колонию от города, не самое большое расстояние. И кто рискнет напасть на мага? Кони и люди двигались вперёд, а вслед за ними тащились две запряжённые жуками повозки. Хотя сам представитель колонии выбрал своим транспортом обычную лошадь. Испуганный, нервный, но безмерно гордый и довольный Шнобель то и дело чихал и сморкался. На радостях гоблин вылил на себя остатки духов.

– Стоило ли так поступать, ваше величество? – поинтересовался Ульфрик. – Разве мы не должны были показать этим уродцам их место?

Мизори промолчала. Ей и самой было интересно, правильно ли она поступила. Что сказал бы Гуамоко? Почему он улетел так быстро? Стоило ли так милостиво обходиться с этим народом? Стоило ли так нагло использовать их? Но что-то глубоко внутри уверяло её, что она поступает правильно. Гоблины уже обязаны ей по гроб жизни: за землю, покровительство и хлеб насущный. Какими бы мерзкими существами их ни рисовала молва… Стоп. Наверное, именно в этом и было дело. Однажды она уже подошла к вопросу с точки зрения большинства, и как итог всё стало только хуже. Больше она на этот трюк не купится. Только расчёт, только политэкономия. Гуам бы ею гордился. Замку нужны слуги, Мизорсбургу нужны переводчики, а будущим солдатам – добротная мебель. Только такими критериями должна руководствоваться истинная властительница, а не сказками и легендами.