Текст книги "Славься, Темная Властительница! (СИ)"

Автор книги: ivan_kun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 84 страниц)

– Спешу заметить, что освобождение преступников было не лучшей идеей. Они далеко не всегда невинны, – не преминул вставить замечание прокуратор.

– Но я-то был невиновен. Какое мне дело до остальных? Торвальд спасла мою жизнь, подарила свободу, осуществила месть, о которой я столько мечтал. Она удивительная женщина. Я наблюдал за ней с того самого дня, и моё восхищение лишь росло. Она всегда вставала на защиту людей, даже если они её ненавидели, могла проявить снисхождение, но никогда не прощала врагов, гордилась собой, но не презирала других и ни при каких обстоятельствах не сдавалась. Я восхищался ей как королевой и как женщиной. Меньшее, чем я мог отплатить за её подвиг, это посвятить свою жизнь служению короне. Но теперь, увы, её больше нет, и жить мне незачем.

– Я так тебя понимаю! – Вероника прижалась к сапожнику, обнимая мужчину за плечи. – Я тоже потеряла любимого человека.

– Ничего ты не понимаешь! – огрызнулся Густаво. – Ты одного потеряла, а я целых трёх! Трёх!!! Двух в один день! Кто вторая? Да была одна девушка, её имя ничего вам не скажет. Какая к барлогу измена?! Торвальд никогда бы не обратила внимания на тощую размазню вроде меня, так что не вижу проблем в том, чтобы завести семью с человеком, который тебе нравится, и продолжать восхищаться человеком, которого любишь.

– Да ты, однако, стратег, – отметил Сапарк. – Но вообще, моя жизнь ведь тоже не сахар. Знаешь, как меня за глаза называют? Милой жёнушкой! А я, между прочим, прокуратор! Это как граф, только выборный. И вместо подлинного уважения меня считают чем-то вроде зверька-талисмана, а супруги беззастенчиво используют в политике и постели.

Ремильеро промолчал. Если бы он был поздоровее, то дал бы за подобное перечисление невзгод в наглую морду молодого человека. Но сейчас ему ничего не хотелось. Кроме, разве что, овладения некромантией на уровне, доселе неведомом на Континенте.

– У тебя ещё всё впереди, – знаменосец ободряюще потрепал эльфийку по волосам. – Погорюешь лет двадцать-тридцать и отправишься дальше по дороге жизни. Ты же эльф, она у тебя длинная. Обязательно встретишь настоящую любовь. Надеюсь, он окажется эльфом.

– Подожди! Но ты же человек! – внезапно воскликнула Вероника.

– Да, но что это меняет? – не понял Густаво.

– Ты можешь отомстить! В смысле, люди же злые и мстительные! Если у тебя нет смысла жизни, то им может стать месть. Я в книжках читала.

– А ведь действительно. Но подожди! Если месть удастся, то у меня снова его не будет.

– Глупый. Как же она удастся, если тебя не то, что Князь, а первый попавшийся алаарец прихлопнет?

Густаво задумался. Мысль была здравой. Посвятить жизнь мести Князю не менее благородная и безнадёжная задача, чем посвятить её Торвальд. Стоит попробовать. Однако сначала стоит пережить болезнь и вернуться в столицу. Где-то здесь он видел старый котелок, в речке должна водиться рыба. Одним словом стоит позаботиться о себе перед тем, как заботиться о врагах.

====== Конкурс слезливых историй. Часть вторая ======

Мир помнит день и час, когда замолчали боги, когда потухли алтари храмов и обитатели Мира остались наедине с самими собой. Не самая лучшая компания. Сложно передать тот хаос, что творился в городах и деревнях, в умах людей и в природе. Молитвы перестали достигать небес, наводнения, засухи, землетрясения, болезни, нашествия нежити и диких зверей – всё то, что испокон веков отводилось ценой богатых даров и обильных жертвоприношений, обернулось бесчисленными жертвами и катастрофической разрухой. Гнев народов обернулся против жрецов и королей, добавив к общему хаосу ещё больше крови. Особенно досталась жрицам тёмных эльфов, коих даже ценящие женскую красоту дроу перебили едва ли не половину. И словно венчавшей торт вишенкой расцвела буйным цветом магия элементов. Мы, элементалисты, существовали и раньше. Но было нас мало, наши заклинания не могли сравниться с силами жрецов, а учитывая то, что мы не зависели от богов, храмы нас недолюбливали. Очень быстро получилось так, что всю вину за хаос и разруху решили возложить на нас, попутно обратив наши способности на службу властям. Нас попытались переписать и подчинить правилам. Мы отказались.

Это событие вошло в историю Континента как Война Трехсот против Мира. Разумеется, магов было гораздо больше, даже тогда, но способных непосредственно к войне набралось чуть больше трёх сотен. Мне рассказать, чем всё закончилось? Ну, о том, как население Континента уменьшилось примерно на пятьсот тысяч, а маги потеряли лишь десятерых? О, не удивляйтесь. Вы даже не представляете, на что способна армия чародеев. Могущественнейшие из них стоят небольшой армии, но сложно передать словами, каких высот достигает колдовство, когда магия элементов сливается воедино. Мы можем разрушать города и целые страны, стирать из истории нации и народы. Чего? Щиты отрицания? Тогда их ещё не было, да и кто бы их заряжал? Холодное железо? Серьёзно? Его было мало, и оно не спасало от такого напора магии. Лишённые дара начали войну, в которой у них не было ни шанса на победу. Начали подло, с сожжения странствующей ведьмочки. Свора эльфов заломила девушке руки, привязала к столбу и сделала то, что они привыкли делать с колдунами многие века. Жаки её звали. Совсем ещё молодая элементалистка, сбившаяся с пути и забредшая в Бескрайний Лес. Что? Она нарушила эльфийские законы? Если бы эльфийские законы нарушил жрец, его вряд ли ждала бы кара более жестокая, чем занудная лекция о священности природы. Да, за поступки надо отвечать. Вот ваши сородичи и ответили, ответили так, что до сих пор простой люд пальцем мага не тронет. Маги одержали победу. Континент пал к их ногам, старые властители были изгнаны, и с той поры в мире воцарился новый, лучший порядок.

История чернокнижника подошла к концу, мы с матерью безмолвно наблюдали за его торжествующим лицом. Огненные глаза взирали на нас сквозь пустые оправы очков.

– Но почему тогда сейчас нами не правят волшебники? – спросила я.

– Видишь ли, девочка, есть определённые причины...

– Да потому, что они неумёхи и психопаты! – присоединилась к беседе сова.

– Молчи, Макля, или я надругаюсь над тобой!

– Очень страшно, – птица издала серию клокочащих звуков, которые должны были изобразить смех. – Так вот, юная эльфийка, после того, как три сотни остолопов уместили свои чародейские задницы на руководящие места, началось самое интересное. Во-первых, ни один из них не умел управлять не то что людьми, даже самим собой. Представляешь, каково было их новообретённым подданным? Хотя это только половина беды. Помнишь, мой мастер говорил, что маги потеряли десять человек? Так вот, только Жаклин убили лишённые дара, остальные пали жертвами внутренних интриг и дуэлей. В ту пору они были лишь бандами всесильных скитальцев. Представь, сколько поводов для вражды у них появилось, когда они обзавелись землями и титулами. За первые двадцать лет от многочисленных природных бедствий и пищевых отравлений погибли полторы сотни магов, многие вместе с замками и городами, а смерть и не думала оставлять свою поступь, напротив, она переходила на бег трусцой. С течением времени вскрылась ещё одна беда колдунов-правителей – магический дар не передаётся по наследству. То есть отпрыски сей всемогущей братии не обладали причинами властвовать. Они уступали древним аристократичным родам как в качестве генного материала, так и в традициях обучения, да и народной любовью не были избалованы. Так что происходила стремительная ротация чародейских кадров. Редко кто держался на престоле больше пары лет. Конечно, пары лет тоже достаточно, чтобы развалить вполне благополучное государство. Скажу больше – для этого достаточно нескольких дней.

– Макля, ты не права. Мы вполне способны к рациональному мышлению и самоконтролю.

– Серьёзно? – сова наклонила голову. – «Ой, Макля, смотри, какой жирный заяц! Давай его зажарим! Сейчас я такой костёр разожгу!» – изрекла птица, пародируя голос хозяина. И без того красноватое лицо мага стало ещё краснее. – Так что в один прекрасный момент сдались наши господа чародеи. Отказались от власти и сопутствующей ей борьбы. Вернее, их мягко подтолкнули к тому остатки жречества. Резонно определив, что воевать с магами могут лишь маги, более опытные в политике и интригах церковники смогли принять в свои ряды самых талантливых из одарённых, пообещав им власть, богатство и славу, но избавив от необходимости править и за что-то отвечать. Примерно в то же время измученные самостоятельностью дроу восстанавливали матриархат. Не сказать, чтобы всё проходило бескровно. Были несогласные, но их быстро заставили согласиться. Вскоре даже малоопытные и молодые колдуны поняли, что гораздо приятнее быть придворным чародеем, получать огромные деньги и ни о чём не задумываться, чем сидеть на месте лорда и решать, кому из крестьян должна достаться какая-нибудь корова. Маги в свою очередь обеспечили правящему классу отчасти потерянные благословения, а простому люду обилие чудес и возможность верить в богов. Так что, малышка, волшебников и правда стоит слушать, пускай они и недостойные уважения неврастеники.

– Это была последняя капля, ничтожная сова! Я обещал тебя проклясть, и я тебя прокляну!

– Мистер огненный элементалист, вы не умеете проклинать. Так же как не умеете различать сов и филинов.

– Я найму того, кто сможет, мисс филин!

– Да ты просто гений, хозяин. Прокляв своего слугу, ты точно станешь сильнее, – уханье птицы огласило комнату, она уже не могла сдерживать одолевающий её смех.

– Тогда я род твой прокляну!

– Ой как страшно. Не пропадёт мой род. Переквалифицируется в экономических консультантов. Правителям тоже нужны фамильяры, они такие же безмозглые, как маги! – сова продолжала фыркать и ухать, пока не свалилась со спинки кровати. Какое-то время она ещё смеялась, дрыгая лапками, но вскоре затихла.

С изумлением мы с матерью смотрели на эту парочку. Чёрный маг, нечаянно спаливший кусок леса, и который не способен управлять даже собственной птицей. И таким вот олухам пресветлая Люмина вверила судьбы Континента?!

– Не верю, – прошептала я, – такого точно не может быть. В Мире известны имена множества богов. Не могли они все исчезнуть! Не могли нас бросить на поруганием таких, как вы!

– Может и не все, – пришелец равнодушно ковырял мизинцем в носу. – Но кому какое дело? Раз нет исцеления, вечной жизни и пламени небесного, значит и богов нет. Но ты можешь поклоняться магам, ибо наши объединённые силы и правда сравнимы с силами какого-нибудь бога. Ну, мы уходим. Макля, добавь мелкую в список дев, над которыми нужно надругаться.

– Мастер Ригард недавно встал на путь служению злу, и потому ведёт ежедневник, – пояснила птица.

Они скрылись за дверью. Судя по нескольким взрывам, пару домов колдун всё же поджёг. Я долго размышляла над разговором с ним и его странным фамильяром. Секреты богов, их прошлое и призрачное настоящее долго не давали мне покоя. Наконец, я отреклась от выбранного мною пути жрицы и выбрала путь историка, надеясь однажды отыскать ответы на свои вопросы.

Гидрогериамитантониэль. Хроники изменчивых богов.

Ночь всё крепче сжимала свои объятия. Сумрак сменился безлунным мраком, и скрип мельничного колеса сливался с шёпотом деревьев и протяжным воем ветра. Наверное кто-то удивится чудаку, построившему ветряную мельницу на берегу реки. Но этот кто-то никогда не узнает о том, что из-за обилия битв и приносимых водами трупов водяное колесо было далеко не лучшим решением. Герои не задавались подобными вопросами. Из шлема Вероники вышел неплохой котелок, Густаво оказался знатным поваром-наставником, а Форест умудрился изловить немного рыбы для ухи. Запах рыбного супа, его теплота и божественный вкус на мгновение стёрли ужасы минувшей битвы, унося людей и эльфийку в далёкую страну сытых желудков. Несколько ночей они переночуют здесь, а когда сапожник оправится, каждый из них отправится своей дорогой. Доказав старую истину о том, что каждый счастливый человек счастлив по-своему. Кто-то в объятиях любимого, кто-то в кресле правителя, а кто-то в сырой земле.

– Я зачерпну ещё воды, – прихватив с собой фляги, девушка выскочила наружу. Крик, донёсшийся сразу вслед за этим, заставил Густаво встрепенуться, а Сапарка выставить перед собой меч, вернее, спрятаться за него. Дверь громко хлопнула, закрываясь за вбежавшей Вероникой, а протяжное утробное рычание стало сопровождением её прибытия.

– Монстр! Там снаружи монстр!

– Должно быть, белка, – моментально выдал желаемое за действительное Форест.

Нечто толкнуло дубовые створы. Судя по удару, в белке было не меньше полусотни килограмм. Петли жалобно застонали, но выдержали. Мельница в периоды жатвы хранит немалые запасы хлеба, стало быть ворота делают на совесть.

«Окна!» – одна и та же мысль посетила троицу. Эльфийка и прокуратор разбежались в стороны, захлопывая ставни и запирая их засовами. Иногда те захлопывались в последние секунды, позволяя рассмотреть безобразную морду.

– Сюда! – крик бывшего сапожника вернул выживших к очагу. Трясущийся в лихорадке Густаво стремительными движениями поражённого лихорадкой человека махал ножом, пытаясь отогнать приближающуюся тварь. Похоже, об одном окне забыли. Искажённое не пойми какой магией существо было куда мельче, чем показалось на первый взгляд, находясь в одной весовой категории с Форестом и Вероникой. Правда, длинные серповидные когти и торчащие из пасти лопатообразные резцы судя по всему вес в схватке имели не малый. Но самым страшным было другое – чудовище ещё хранило еле заметные черты человека.

Далёкие воспоминания о человеческом прошлом давно растворились в потоке простых мыслей и животных инстинктов. Инстинкты сильны, гораздо сильнее разума. Стоит лишь несколько раз поддаться, и навсегда потеряешь дорогу назад. В глубине памяти ещё теплились прежние образы: девушка с длинными волосами, лишённое лица существо и жестокий, окутанный чёрной дымкой ужас на каменном троне. Он помнил сырость подвала, подступающий к горлу голод, помнил тепло тел маленьких зверьков, стук крохотных сердец, вкус их крови. Спать, жрать, охотиться – с того момента три этих слова заменили его рассудок, пока чья-то воля не взяла над ним контроль. Не приказала искать новую добычу.

Жан приближался к распростёртому на полу мужчине. Длинные чёрные волосы, вытянутое лицо, испарина на лбу, отдалённо знакомый образ стёрся, он видел лишь вены, артерии и капилляры. Он видел добычу, ничего более. Что-то тяжёлое влетело в его голову. Глиняный горшочек отскочил от загрубевшей кожи, Жан обернулся. Ещё две кровеносные системы перед ним. О чём-то спорят, передавая из рук в руки длинную палку.

– Ты же оруженосец, и на тебе кольчуга! Ты эльфийка, в конце концов, – Сапарк активно толкал девушку вперёд. – Давай, покажи этой твари мощь Бескрайнего Леса.

– Но я никогда не училась...

– Ничего, это просто. Научишься за пять минут!

– Да прекратите вы оба! Сапарк, ей махать мечом учиться лет двадцать. Просто возьми его и пырни эту тварь.

Чудовище извернулось, избегая неловкого тычка, его проворство и скорость увеличились в несколько раз и, следуя инстинкту, он бросился на самую уязвимую цель. Белокурые волосы взмыли в воздух, когда девушку подмял под себя хищник – длинный язык с присоской на конце потянулся к её шее. Именно тогда Форест ударил. Острие меча прошло тело насквозь. Монстр рванулся в сторону, из открывшихся ран хлынули две тугие струи крови, обагряя почерневшие от времени доски. Скуля и отплевываясь кровь, он пополз в угол, силясь зажать рану челюстями.

– Я что, убил это? Серьёзно? – поражённый прокуратор стоял как вкопанный, наблюдая за бьющимся в агонии зверем. – Видела бы меня сейчас Оливия.

– Боюсь, что вид твоих обмоченных портков её не особо вдохновил бы, – прохрипел Густаво, вновь опускаясь на солому. – Но ты прав, мы это сделали.

– А вдруг там есть другие? – измазанная кровью и получившая несколько лёгких царапин девушка ещё тряслась, обхватив себя руками.

– Похож на крысу-переростка, – парень подошёл к затихшему животному. – Только без шерсти. Не думаю, что в мире найдутся ещё подобные уроды.

С оглушительным грохотом ворота распахнулись, влетевший в них ствол поваленного дерева сорвал одну из створ, отбросив её в сторону. В образовавшуюся брешь ворвались сразу три отродья, щуря пустые глаза из-за пламени очага. В след за ними в мельницу вошёл человек. Только человек ли? Остроконечные уши и бледная кожа говорили о том, что это либо редкий вид эльфа, более известный как снежный, либо самый обыкновенный вампир.

Курт действительно был вампиром. Улучив момент, он улизнул из битвы в её разгар, схоронившись рядом с рекой. Там же нашёл отбившихся от армии Отверженных сородичей. Последние были покорны, однако долго управлять ими он не мог. Создавалась весьма щекотливая ситуация – если Курт их отпустит, то останется совершенно беззащитен, а если оставит при себе, то, лишившись запасов крови, рискует сам стать их добычей. Оставалось лишь надеяться, что удача ему улыбнётся, и они отыщут пищу. И удача улыбнулась во все свои клыки. Для себя вампир уже решил, что возьмёт эльфийку, а грязных мужиков вполне можно скормить несчастным уродам. Люди жались у очага в надежде, что им помогут нож и меч. Не помогут. Против трёх Отверженных точно. Твари уже обходили их с боков, когти стучали по дощатому полу, вывалившиеся из пастей языки нетерпеливо пульсировали. Он уже готовился отдать телепатический приказ, как чья-то поступь достигла его чуткого слуха. Развернувшись, он обнаружил приближающегося орка. Ещё один отбившийся. Отвлекаться на невкусного пришельца не хотелось. Курт сконцентрировался, пытаясь найти мозг зеленокожего, но отчего-то не вышло. Видимо тот был слишком мал и примитивен для контроля. Значит придётся в очередной раз положиться на слуг. Двое из трёх Отверженных рванулись вперёд, но почти моментально были убиты. Вместо соревнования в скорости орк просто совершил круговой взмах парой палиц, размозжив головы не запрограммированных на отступление животных. С редкостным для представителя своей расы спокойствием воин, а как выяснилось при приближении, воительница, шла вперёд. Как оказалось, она была вовсе не одна – за ней следовало ещё с десяток соплеменников.

Попал! Теперь ему точно конец! Разве что... Точно! Та, что впереди, видимо, лидер. Если он возьмёт над ней контроль, то сможет приказывать и остальным. Нужно лишь позволить ей подойти поближе и достучаться до крошечного мозга сквозь толстый череп.

– Стой! – приказал он, когда оркесса приблизилась. И, о чудо, та остановилась. – Прикажи своим прихвостням опустить оружие.

Вместо ответа женщина молча протянула к вампиру зелёные ручища, и, обхватив его за плечи, что есть мочи сдавила, выжимая словно половую тряпку. На полу образовалась отвратительная кровавая лужа, а пустая шкура, сквозь которую проглядывали обломки костей, полетела за порог.

– Ещё кто-то хочет попробовать покомандовать? – уточнила женщина.

Освободившийся от контроля монстр бросился было на неё, но в узком подобии коридора у него не было ни шанса. Сокрушительный удар палицы пришёлся прямо в подбородок, подбросив его вверх и буквально размазав по потолку. Протерев глаза, измазанная кровью гостья подошла к совершенно потерянным людям, тщательно разглядывая каждого из них.

– Ты, – зелёный палец указал на Сапарка, – топаешь с нами. Рыжая вождь просила тебя найти.

– Оливия? Хвала спящему богу! Неужели она жива? Но как вы нашли нас? Как узнали, что я это я?

– Твоя женщина сказала искать мальчишку с обоссанными штанами, – снизу раздался полусмех-полукашель Густаво, Вероника прикрыла лицо. – А учуяли тебя гоблины. Нам одолжили парочку.

Ремильеро внимательно смотрел на говорившую. Расколотые в нескольких местах доспехи, заплетённые в косы волосы, обилие шрамов, некоторые совсем свежие. На широком поясе воительницы болтались несколько черепов и белый как снег скальп.

– Ты ведь, Инь? – уточнил бывший сапожник.

– Ого! Для человека орки не на одно лицо? – искренне изумилась женщина.

– Я помню тебя тебя. Мы шли на Таман, вы проезжали мимо. Но как вам удалось выжить? Орки ведь не отступают.

Охранница Хош-Цина изумилась ещё больше. Она бы прибила этого дерзкого человека, но он и так был еле живой. С чего это им выживать? И почему они должны отступать? Хотя... человек ведь ничего не знает.

Она держала зубы сурка, ожидая, пока волшебная колотушка превратит её в факел. Удар пришёлся на шлем, но вместо ожидаемой вспышки до неё донесся сухой треск, а сверху полетели обломки кости. Ха! У неё ведь на шлеме пластина из холодного железа. Собравшись с силами, Инь дёрнула резцы зверя, вырывая их из пасти. Один удар, и растерявшаяся соперница получила превосходные этнические серьги в купе с бесплатным прокалыванием ушей. Беззубый сурок потянул к ней когтистые лапы, но женщина уже обхватила заплывшую шею, сдавливая её в удушающем захвате. Этого зверя она заберёт с собой в чертоги Баца, чтобы угостить предков сытным супом и сыграть в кости на мягкой шкуре.

Резня вокруг продолжалась. Гибли орки, гибли люди, от отряда Инь осталось меньше половины бАйцов, а враг только усиливал натиск. В решающий момент, когда подобие строя зеленокожих было разбито, в схватку с громогласным кличем влетел пеший орочий отряд.

Глупые людишки выбрали не того орка для своей хитрой уловки. Вождь Барсучьих Когтей был хитёр и порой даже думал над своими действиями. Мун знал, что щиты северян сделаны из кожи, у орков же они были деревянными. Поэтому звуки ударов отличались. Не долго думая, вождь послал небольшую банду гоняться за хитрецами, а сам двинулся навстречу приглушённым звукам схватки и звериному рыку. Атака бронированных бАайцов в один миг снесла большую часть сил воительниц, их остатки скрылись в темноте, посылая на прощанье проклятия и брань.

Да если даже она успела попробовать на зуб привкус смерти, то чего ждать от трусливого человечка, чудом выжившего на разорванном в клочья правом фланге?

– Я отправляюсь в Западные Горы, – молвила Инь. – Меня просили найти Неумелого вождя, и я его нашла. В город людей его проводят воины. Ты же, человек, и ты, эльфийка можете отправиться с ними или же пойти со мной.

Скрип мельничного колеса, стрекот цикад, брачное пение лягушек – под эти звуки люди и орки отошли ко сну, чтобы утром, подкрепившись и восстановив силы, разойтись в разные стороны. БАйцы с Вероникой и Форестом взяли курс на Клавендхольм. Инь, примотав к седлу барана лежанку, поволокла трясущегося в лихорадке знаменосца в сторону Мизорсбурга. Их ждал длинный и нелёгкий путь, а времени было так много, что даже молчалива оркесса не удержалась от рассказа о том, чем же в тот день закончилась битва на плато Стикса.

– Много чего случилось, – говорила она, постукивая пальцами по одному из трофейных черепов, – но кое-что помнят все. Запомнят на века!

====== Последний ======

Князь замахнулся. Страшная лапа была готова распрямиться, превратив рыжую эльфийку в мертвую рыжую эльфийку.

– Обернись, – послышался со спины громогласный окрик, которым обычно пытаются отвлечь злодея от непосредственного злодейства за мгновение до совершения такового. Старый трюк, однако Князь обернулся. Девчонка была бессильна против него, а вот тот, кто рискнул прервать его, несомненно обладал силой, статью и отвагой. Бросить вызов ему мог лишь великий воин!

Но вместо великого воина глаза алаарского владыки нашли ослиную задницу. Кажется, из неё и исходил вызов. Правда, зад не был одинок, он покоился на ногах, и эти ноги без стеснения лягнули растерявшегося властителя. В то, что произошло дальше, долго не могли поверить ни самые матёрые пропоицы, слушавшие в тавернах байки о великой битве, ни сами очевидцы. Удар копыт отбросил Князя, обратив треть туловища в гранитную крошку. Не придав победе особого значения, серый герой повёл ушами, подставляя выбравшейся из-под обломков голема эльфийке спину. Мерль жеста не оценила, она даже не удосужилась сказать спасителю слова благодарности. Стрелой метнувшись к королеве, она заключила бренные останки в объятия, бормоча безумно банальную белиберду о том, что время ещё не пришло и впереди безбрежные горизонты счастливого бытия.

– Нам пора, – изрёк неумолимый ишак. – Оставь тело. Люди скоро опомнятся.

– Ни за что, – девушка лишь крепче вцепилась в подругу. – Она ещё тёплая, её ещё можно спасти!

– Мне очень жаль, это лишь остатки магии в её броне. Через несколько минут иссякнут и они. Лучше оставь её сейчас.

– Взять их! – голос исходил от стоявшего на коленях властителя Алаара. Дыра в груди, оторванная лапа и рана от клевца выглядели жутко, из развороченной плоти сыпался чёрный песок, падая на землю каплями не менее чёрной крови. Но Князь был ещё жив, и слуги по-прежнему повиновались его приказам.

Заметив, что к ним приближаются несколько десятков воинов, Мерль подхватила королеву на руки и, прижав к себе, вскочила на ослиную спину. Животное едва заметно вздрогнуло, на лбу выступила испарина, глаза помутнели. Юникхорн чувствовал себя ужасно, столь близкий контакт с тёмным правителем не мог не причинять ему боль. Но бросить своего единственного настоящего друга он тоже не мог. Враги совсем рядом. Прижав уши, он метнулся прочь, преследуемый несколькими оборотнями и нарастающей болью. Всё вокруг было противно ему: картины бойни, что устроили люди, их эмоции, неприкрытая жажда убийства и радость, которую эти убийства им доставляли. Зло было повсюду. Чистое зло обжигало глаза, лезло в уши и голову, саваном из ежиных шкурок обволакивало сердце. Волки уже наступали на пятки, самый смелый получил копытом полбу, растворяясь в яркой вспышке, но остальные не думали прекращать преследование. Инстинкт охоты был куда сильнее инстинкта самосохранения. И он продолжал бежать, рваться сквозь звон мечей и треск ломающихся копий к скрытому тьмой горизонту.

Для чего она делает всё это? Зачем подвергает опасности друга? Мерль понимала всё. Глубоко внутри, за бурей чувств и потоками слёз истинный разум полуэльфа отдавал отчёт каждой секунде происходящего. Всей бесполезности затеи. Ах, если бы его величество холодный разум ещё не забыл смотреть на компас, ведь они скакали совсем не в ту сторону! Не к спасительному форту, а к вражескому лагерю. В какой-то момент на пути Юникхорна встала огненная стена, и осёл резко завернул, меняя направление. Пара волков влетела в огненную бездну. И снова неумолимый бег. Копыта отбрасывали бледно-жёлтые всполохи, вгрызались в грязь, камень и тела павших. Но впереди уже виднелся конец пути – обрыв.

Мерль схватилась за голову. – Река с другой стороны! – падение в землю же совсем не так безобидно, как падение в воду. – Поворачивай! Сделай что-нибудь!

А что он мог сделать? Глупый полуэльф. Сколько раз с момента их встречи она втягивала его в неприятности и авантюры. Её единственный настоящий друг. А теперь много лет скитаний закончатся на дне обрыва. Вместе обрели смысл существования, вместе завершают свою жизнь. Когда они встретились? Сколько бы лет не прошло, они не смогут забыть.

Девушка крепче прижала к себе Торвальд и пред ликом неотвратимой смерти длинная жизнь начала своё финальное шествие в последнем параде воспоминаний.

Примерно за пять столетий до смерти Ледяного Властелина.

– Йор-ай йайар-йор-тот! Йор-авер-от йар-йот!

Песенка гоблина, звонкая и заводная, наполняла конюшню той неповторимой атмосферой веселья, которую могут принести с собой только гоблины, если ты, конечно, не забыл зажать нос прищепкой. Однако к нашей гоблинше это не относилась, она мылась каждый день, одевалась как человек и почти не устраивала взрывов. Такую диковинку пожелал бы иметь в своей коллекции каждый лорд, и Ионор не был исключением. Тем более, что его новый конюший не брал никакой платы, а это для переживавшего не лучшие времена землевладельца имело немалое значение. Мерль, а именно так звали странное существо, вот уже несколько лет содержала конюшни в чистоте и порядке. Правда, изредка происходили странные явления: исчезновения досок, верёвок и инструментов. Но им сопутствовали явления иного рода – появление лебёдок, верстаков и станков. Как поясняла работница, «каких только чудес не свершается на Континенте, Ваше Ионоршество».

Но всё изменилось в один прекрасный день, когда к дому её господина приехали несколько богатых карет. Таких расфуфыренных аристократов Мерль не видела с тех самых пор как жила в сточных канавах одного города. Старая история. С местными гоблинами она так и не смогла по-настоящему сдружиться, как и с представителями остальных рас. Затерянное в лесах провинциальное поместье этом плане было гораздо гостеприимнее. Как раз то самое место, где можно встретить, а в последствии проводить старость. Меж тем блистательные Сэры и Леди, среди которых были также были несколько эльфов и самый настоящий орочий вождь, привезли с собой закрытый тканью чёрный ящик.

Если вы хоть раз имели дело с гоблинами, то должны знать, что никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя провоцировать их любопытство. Спрятали что-то в сундук у него на глазах? Будьте спокойны, через час сундук будет разобран по досочке. Некоторые даже пробовали бороться с гоблинами, предлагая им интереснейшее исследование процесса падения со скалы, что было весьма наивно. При всей своей суетливости и рассеянности гоблины очень умны и не лишены умения ценить жизнь живого существа. Особенно если это их собственная жизнь.

Так стоит ли говорить, что едва ящик был доставлен в конюшню, Мерль принялась к нему подбираться? Ценный груз перенесли в заранее выстроенную комнату, запирающуюся на большой замок с очень сложной формой ключа. Такой сложной, что даже гоблинша потратила на него целых пять минут. Чёрное покрывало сдёрнуто, и величайшее на свете чудо предстало пред изумлённым существом. И чудом этим был осёл.

Гоблин и ишак долго смотрели друг на друга. Гоблинша тёрла глаза, осел хлопал ушами.

– Так и будем молчать? – наконец изрекло парнокопытное, повергая гостью в ещё большее изумление. Не то чтобы говорящие ослы были диковинкой. Диковинкой было то, что кто-то их диковинкой счёл.

– А вы часом не заколдованный принц? – осведомилась Мерль.

– Нет. А вы не заколдованная принцесса? – спросил осёл.

Мерль покрутила на пальце прядку платиновых волос, стыдливо пряча лицо. С одной стороны, ей было приятно сравнение с принцессой, с другой стороны, слово «заколдованная» подразумевала превращение. А все знают, что принцесс обычно превращают во что-то уродливое. Поэтому Мерль решила проявить скромность и сказать правду.