Текст книги "Славься, Темная Властительница! (СИ)"

Автор книги: ivan_kun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 84 страниц)

– Гуамоко, что тут происходит? – едва они отъехали в сторону, выпалила магесса.

– Как раз об этом я и хотел с вами поговорить. Это славное семейство Хайницев, именно одного из них поставили меня сторожить. Напрасно. Я рассказал им много интересного, и вот теперь они здесь и готовы служить твоему славному государству верой и правдой за наличный расчет, – птица повернула голову на сто восемьдесят градусов, ещё раз приглядываясь к ожидающим их наёмникам. – Правда они милые?

– Гуамоко, ты что, с дуба рухнул?! Да у них на лицах написано, что они мерзавцы! Что я говорю, да даже меня от их вида трясёт!

– Вот и прекрасно, значит, и ваших врагов будет трясти.

– Ты даже не спросил меня...

– Ваше Величество, давайте начистоту. Думаю, вы уже поняли, что вам нужна армия? Эти люди не были Парараксу чужими и обошлись с вами милостливо, но рано или поздно придут другие, с гораздо менее добрыми намерениями.

– Хорошо, но какое отношение эти люди имеют к тому, о чём ты говоришь? Эти люди – последние, в ком я хотела бы видеть защитников королевства, к тому же их всего пятьдесят.

– Чуть больше полутора сотен, – поправила птица, – пехота прибудет позже. Да, их мало, но они смогут обучать рекрутов. Собственно, вам всё равно понадобится костяк для армии, а его иначе как из бывалых ветеранов не сколотить. Более того, – без того тихий голос птицы упал до шёпота, – ты помнишь, что Зы обчистил горожан? Знаешь, чем чревата для экономики потеря денежной массы? Хорошо, что не знаешь. В общем, эти люди богаты. Часть денег, отнятых у Параракса, вернётся в страну. Более того, большая часть из них перепадёт именно в казну города.

– Как это?

– Ульфрик выкупает земли в пригороде, за хорошие деньги, между прочим. Взамен ты жалуешь ему рыцарское звание.

– А так можно?

– Конечно, можно. Ты же королева! – филин слегка повысил тон.

– Но можно ли доверять наёмникам?

– Хороший вопрос, на который существует очень простой ответ: нельзя доверять никому, а наёмникам особенно. Если кто-нибудь заплатит больше, они нас предадут. Однако, – министр не дал вставить слово, – вы сделаете Ульфрика рыцарем, он получит земли, и вот тогда-то им будет, что терять. Моя Королева, мне нет прощения, я принял решение, не посоветовавшись с вами, вина моя безмерна, и я готов принять любое наказание, – птица смиренно склонила голову, краешком глаза наблюдая за тем, как краснеют от стыда смуглые щёки его молодой властительницы.

– Ну почему же вина... – девушка едва сдержалась, чтобы не обнять этот огромный ком перьев. – Ты всё сделал правильно.

– Мессир Ульф, вернее Сэр Ульфрик, мы с радостью принимаем ваше предложение.

Было заметно, как мужчина облегчённо выдохнул. Всего несколько дней – и из простого капитана Ульф стал главой семьи, затем дезертиром, богачом, землевладельцем и, наконец, через несколько часов станет рыцарем, а потом бароном.

«Так и до короля недолго», – мелькнула в голове шальная мыслишка. Впрочем, всему своё время...

Пожелтевшая трава золотым ковром стелилась под копытами лошадей. Лес остался далеко позади, а впереди настолько, насколько хватало глаз, тянулись тёмные прямоугольники полей, прошитые сетью каналов точно нитками. Троица всадников отдыхала, доверив коням самостоятельно выбирать дорогу, сами же они, вальяжно рассевшись в сёдлах, любовались сельскими пейзажами, тучными нивами и пасущимися на лугах стадами овец.

– Когда всё закончится, я, наверное, куплю эту землю. Люблю овечек, да и лес рядышком, – нарушила молчание женщина. Она ехала верхом на огромном чёрном жеребце. Молодая, но уже не юных лет, эта особа являла собой причудливую смесь контрастов. Золотые кольца в ушах сочетались с потрёпанной шубой, являвшей собой непонятное сочетание из шкурок разных животных. Длинные серебристые волосы собраны под массивную шапку, некогда бывшую редкой величины енотом. Несмотря на отсутствие оружия, всё в её внешнем виде и повадках буквально кричало о принадлежности к касте воинов.

– Твоя правда, Жози. Хотя, возможно, нам и не придётся сорить деньгами. Князь обещал наградить нас, так почему бы нам не взять награду, так сказать, натурой? – говоривший был прямой противоположностью своей спутницы. Одетый помпезно, можно даже сказать, кичливо, он сохранял поистине ледяное спокойствие на лице. Правда, делать это было совсем несложно, ведь на последнем напрочь отсутствовали привычные для людей черты, лицо напоминало белое полотно, в котором некий бездарный неумеха ножом пролезал щели для глаз и рта. Наверное, именно отсутствие губ, носа и бровей существо пыталось возместить вычурным платьем, ища в переплетении жемчужных нитей и золотого шитья спасения от собственной обезличенной сущности. В отличие от женщины, при нём было оружие: кривая сабля и кинжал, торчавший из голенища сапога, за спиной болтались тяжёлый арбалет и колчан с болтами.

– Жорж, Жозефа!

Наездники обернулись. Громко крича и размахивая рукой, им навстречу нёсся ещё один всадник. Этот был худощав и высок ростом, почти столь же бледен, как безликий. Куртка из чёрной кожи, высокие ботфорты. На вид парень был самым молодым в команде, в реальности же всё было совершенно наоборот.

– Что случилось, Жан? – наморщила лоб женщина. – Мы же договорились не светиться, пока не пересечём границу.

– И лишиться твоего очаровательного общества? Ну уж нет, – серая кобыла поравнялась с палевым и вороным. – Что делаем?

– Да вот, делим Параракс. Тебе какую часть угодно? Я хотел бы получить городишко, наша Жози положила глаз на лес и ферму.

– Предпочёл бы деревеньку в какой-нибудь глуши, и чтобы рядышком был старый замок.

– Что это тебя в глушь потянуло? Устал от людей?

– Ничего вы не понимаете. Зов природы, так сказать, организм жаждет сырых подвалов и пухленьких крестьянок. Впрочем, если наша Жози составит мне пару, я с готовностью откажусь от последнего пункта. Что скажешь, Жози, не хочешь стать виконтессой?

– Нет, конечно, – девушка повела плечами. – На кой оно надо герцогине?

– Ну вот, она снова задирает нос, – печально вздохнул юноша в чёрном.

– Скорее, задирает хвост, – усмехнулся франт. – А вообще она права, герцогине не пристало общаться с теми, кто ниже неё по положению. Вот с мэром городка – самое то.

– Её руки и сам король не достоин!

– Не льсти, не перевариваю льстецов, – насупила брови дама.

– А как же Мурзик? Между прочим, он очень по тебе скучал. – Парень снял с головы шляпу, демонстрируя виновника разговора.

Котёнок сидел на его макушке с умением заправского кавалериста, увлеченно изучая окрестности. Заметив Жозефу, он вопросительно мяукнул и, получив в ответ кивок, прыгнул к ней на плечо. Утопая в мохнатой шубе, кот принялся тереться о щёку девушки, мурлыча ей на ухо что-то своё, кошачье.

– Ну, чем не льстец? – усмехнулся Жорж.

Девушка не сдержала улыбки. Ослабив поводья, она подхватила зверька на руки, уложила его на луку седла. – Ну что с тобой поделать? – Когда острые зубки впились в указательный палец, на лице ее возникла легкая усмешка. – Хоть один нормальный мужик. Угощайся, заслужил.

– Сие есть истинный агент Князя! – с наигранным пафосом изрек безликий. – Предлагаю выдвинуть коллективное прошение о представлении этой пушистой задницы к ордену золотого капюшона.

– Я за, – парень в плаще отсалютовал шпагой. – А то у нас есть, а у него нету. Даёшь орден для Мурзика!

Компания дружно рассмеялась.

– Должна отметить, – после небольшой паузы возобновила разговор Жозефина, – эта страна действительно хороша. Еды и воды здесь вдоволь, и климат просто прекрасен. Неудивительно, что местные столь миролюбивы.

– Не говори, – Жак пытался совладать с ножнами, шпага била его по ляжке. – Здесь даже орки с тобой разговаривают, прежде чем съесть. Интересно было бы посмотреть на тутошних дроу.

– Дроу западнее, под Гарвеей, – поправил обладатель бархатного камзола. – Я бы не стал им так завидовать: из-за того, что у них всё столь благополучно, они такие слабые, из-за этого они станут сначала нашей добычей, а затем – историей.

– Я бы не спешила с выводами, – девушка заправила под шапку выбившуюся прядь. – Параракс сильная и многолюдная страна с великим прошлым. Они нелёгкая добыча.

– Но начали удачно, не так ли? Гражданская война, причём трехсторонняя, причём на ровном месте. Стоило убрать нескольких человек, и империя рухнула. Два года работы и сбора данных, а каков результат! Мы стравили центр с севером, лишили действующую власть армии, и я молчу про санитарную и продовольственную обстановку, сие случилось само собой.

– Но с орками у тебя ничего не вышло.

– Да, признаю промашку, – согласился Жак, – но сами посудите: кто знал, что наша девочка бросит всё и сама побежит налаживать отношения? И уж точно даже помыслить было нельзя, что это может получиться, особенно после неудач, что были до этого. Однако всё хорошо, что хорошо кончается. Ведь договор, как я помню, был межу ней и зеленокожими, а она, минуточку, сейчас при смерти. Остальное – уже не моя забота, а ваша. Например, ты уверен, что попал в Зы?

– Уверен. Он улетел метров на восемь. Небось его так и похоронили, аки барашка на шампуре. К тому же яд был добротный, тут не то что гном, гоблин не выживет. Да нам за нашу работу хозяин должен в ножки кланяться: королева мертва, самый сильный маг мёртв, северная армия обезглавлена, мирный договор поставлен под вопрос, архивы стражи сожжены, завербованы агенты, тех, кого не удалось завербовать, успешно съели.

– Патриотизм в этой стране не был пустым звуком, я едва влезаю в штаны, – сокрушалась герцогиня.

– Спешу заметить, что женщины в теле… – Жак недвусмысленно подмигнул.

– Достал уже. Я вот о чём подумала. Два года! Братья, небось, уже переженились. Чёрт, может, я вообще уже чья-то тётка?!

– Ну, если тебя интересует замужество... – затянул любимую песню Жорж, но был прерван самым непочтительным образом.

– ...то на него можешь не рассчитывать. Он у нас сам как баба.

– Попрошу без сарказма, – обозлился безносый, – то, что мне лучше удаются женские роли, отнюдь не моя вина. Это вина обстоятельств, Мурзик подтвердит.

– Я серьёзно, ребята. Ну, кто из нас думал, что можно соскучиться по этому заросшему лесами куску мерзлой земли?! А сейчас как подумаю о родителях, доме, друзьях...

– Жози ударилась в ностальгию, – с похоронной миной констатировал Жак. – Увы, но мне подобное не понять, за сочувствием обращайся к Жоржу.

– В нашем роду семейные ценности тоже не особо в почёте. Впрочем, ради особого случая я был бы не прочь сделать исключение.

Кони остановились – путь им преградила небольшая речка. Можно было, конечно, переплыть её верхом, но мочить одежду не было никакого желания.

– Заплутали, господари? – голос принадлежал мальчонке лет восьми, который, опираясь на самодельную удочку, безбоязненно взирал на эту странную троицу. – Ой, дяденька, а чего это вы такой бледный?

Жак едва заметно улыбнулся, а Жорж набросил на лицо шарф; не хватало еще, чтоб этот сопляк спросил у него, куда тот подевал свой нос.

– А ты посмотри на его уши, – рассмеялась Жозефина, – сразу ясно станет.

Мальчик присмотрелся. И точно, ведь уши-то заостренные.

– Да вы никак эльф! – восторженно воскликнул парнишка. – Никогда не видел настоящего эльфа! Вы ведь из Бескрайнего Леса? Умоляю, расскажите мне, сударь, на что он похож.

– Что ж, подойди сюда, малец.

Ничего не подозревающий ребёнок приблизился к серой лошади. Всадник нагнулся, протягивая ему руку, в руке была зажата золотая монета. Глаза паренька блеснули, он потянулся за вожделенным богатством, но стоило ему схватить монету, как мягкие пальцы эльфа сжались на его запястье.

– Дяденька эльф, ваша рука такая холодная...

– Он снежный эльф, – не скрывая сарказма, хмыкнул безносый.

– Не бойся, мальчик.

Холодная бледная ладонь скользнула по предплечью, плечу, шее мальца, мягко сжала его подбородок.

– Но...

– Мальчик, разве эти глаза могут лгать? – он бережно повернул голову ребенка так, чтобы их взгляды встретились.

На мгновение парнишка испугался, однажды он уже видел похожие глаза, у старого Филиппа, деревенского старосты. На его похоронах... Пустые и безжизненные, глаза незнакомца внушали тревогу, но недолго, через минуту на смену ей пришёл покой и странная умиротворенность.

– А теперь пей, – Жак легонько надрезал подушечку пальца о шпагу и протянул руку мальчику, позволяя вкусить несколько капель. – С этого момента ты будешь делать то, что я скажу. Ты понял?

– Да, господин, – паренёк облизнул окровавленные губы.

– Далеко до ближайшего моста?

– Большой каменный мост стоит выше по течению, господин, иногда я там рыбачу. Ниже по течению – паромная переправа.

– Смотрите, какой полезный мальчик, – похвалил себя носитель шпаги и шляпы. – Дайте ему кристалл. Деревня недалеко от границы, его услуги нам будут очень кстати.

– Так нету, кончились, – развела руками Жозефина.

– Я свои ещё в Кроне потратил, – покачал головой Жорж.

– Чёрт, мой последний достался тому орку в Угуме. Вот незадача, агент в этом месте нам действительно не помешал бы.

– Так кто ж виноват, что ты сначала думаешь, а потом делаешь?

– Бывает, – Жак скорчил недовольную мину. – Ну-ка, мальчик, слушай мою команду. Сейчас мы уедем, а ты зайдёшь в воду, потом досчитаешь до ста и утопишься. Понял? Ну, вот и умница. А теперь айда до моста! – Выкрикнув это, он сорвал с головы шляпу и стал размахивать ею на манер флага.

– Кто первый, тот спит в одной комнате с Жози! – поддержал безликий.

– Кто последний – оплачивает счёт!

Под свист и улюлюканье кони рванулись с места, поднимая клубы пыли. Они неслись вперед, навстречу сверкающему предзакатному солнцу и бескрайнему горизонту.

Маленький рыбак проводил пришельцев грустным взглядом и медленно поковылял к речке. Если говорить начистоту, то топиться ему не особо хотелось.

Вода была ему уже по шею, когда ребенок внезапно осознал, что неграмотен и считать не умеет. С души будто камень свалился, он уже хотел выбраться из воды, но ноги почему-то не слушались. Тело продолжало выполнять приказ, пусть даже тот был невыполнимым. Темнело, из соседнего леса до него донесся протяжный волчий вой, и мальчик пожалел, что неграмотен.

====== Дни Мизори ======

Осадок от путешествия все еще был очень силен. На первый взгляд казалось, что не было в нем ничего особенного, обычная рутина, обычные благие дела с обычным риском для жизни. Боль, отчаянье, торжество, азарт и толика стыда за то, что выбор, сделанный ею, не всегда был правильным. Только уровень другой. На кону стояли не интересы отдельных людей и даже не благополучие захудалых деревушек, а жизнь и судьба тысяч горожан, видящих в ней свою надежду и опору. И хотя она вновь твердо стояла на ногах, хотя силы уже начали возвращаться, а захватчики покинули Параракс, она понимала, что ничего не кончено. Слова Зы глубоко запали в душу молодой королевы. Игра для нее только начинается и она не кончится уже никогда. Победа, пускай и добытая с таким трудом, не радовала вовсе.

Отойдя от мыслей, Мизори оглянулась. Перед ней бурлило огромное людское море. С высоты небольшого помоста она могла без труда разобрать отдельные лица, равно и они видели ее. Только смотрели снизу вверх, и каждый взгляд соединял в себе негодование, злость и надежду.

– Мои верноподданные, – голос, усиленный магией, грянул над площадью, – я собрала вас сегодня, чтобы сообщить о ряде замечательных событий, которые волею судеб постигли славный Параракс.

Народ замер в ожидании, крики смолкли.

Ювелир Бруно Базили пребывал не в духе с самого утра. Всё началось после смерти старого короля, когда в разгар праздничного шествия случайно брошенный камень разбил его витрину. Мужчина побежал жаловаться знакомому стражнику, но оказалось, что тот больше таковым не является. Винсент – а именно так звали бывшего служителя правопорядка – был занят тем, что складывал вещи в небольшой фургон. Тогда ювелир не мог понять причин столь скоропалительного бегства, понимание пришло несколько позже, когда, вернувшись к лавке, он обнаружил, что замок на двери сломан. Это было первое за три года ограбление. Увы, дальнейшие события показали, что не последнее.

Следующий месяц был для него сущим бедствием. Продуктов становилось всё меньше и драгоценности уже не пользовались тем спросом, что при старом короле. Конечно, были люди по-прежнему заинтересованные в дорогих украшениях. Эти люди наведывались к нему несколько раз, непременно устраивая разгром и забирая с собой то немногое, что мужчине удавалось заработать. Потом появились стражники, и к бандитским поборам добавились налоги. Бруно даже помышлял о самоубийстве, но это было бы эгоистично по отношению к семье, к тому же утешало то, что хуже быть просто не могло.

Хуже пришло внезапно, когда в один прекрасный момент входная дверь не открылась из-за сваленных перед ней отходов, и несчастный ювелир несколько часов перетаскивал мусор в соседний квартал.

А потом королева пропала вовсе, оставив после себя некую Белину. Что это за птица, торговец не знал, но под её руководством ситуация немного стабилизировалась. По крайней мере, хуже не становилось. Ровно до того момента, пока в город не вошли солдаты. Его лавку не тронули, но у остальных жителей отважное воинство забрало то немногое, что не тронули сборщики налогов и разбойники. Цены на продукты вознеслись до невиданных высот, и жить стало практически невозможно – в дом семьи Базили пришло чувство голода, давно забытое чувство, с которым они не встречались вот уже двадцать лет.

И вот теперь Мизори вернулась. Поначалу Бруно не хотел идти, но потом решил, что будет лучше знать, какие ещё напасти ждут их в будущем, а заодно выразить всё то негодование и недовольство, копившиеся в последние злосчастные недели. В каждом лавочнике живёт бунтарь. И глядя на стоящую перед ним королеву, мужчина тихо шептал проклятия и сжимал кулаки.

– Во-первых, я хочу поблагодарить вас от лица нашей славной армии за то, что вы, несмотря на нужду, поделились с ними продуктами, – вещала королева. – Они не забыли вашей щедрости, более того, часть солдат королевства останутся в городе, они займутся охраной правопорядка, а также станут костяком нового светлого воинства, которое соберется и обучится под их началом.

Над толпой повис недовольный гул, можно было разобрать и форменную брань. Бруно достал из мешка большую растяжку с надписью «Долой королеву» и принялся расправлять полотнище, когда на ногу лавочника кто-то наступил.

– Смотри, куда ноги ставишь! – выкрикнул ювелир, после чего обомлел…

На его ноге, как ни в чём не бывало, расположился здоровенный детина в синем сюртуке, такого же цвета штаны были заправлены в высокие голенища сапог. Тело человека закрывал стальной нагрудник, на поясе висел короткий меч. Мужчина смотрел на него недобро, особенно Бруно беспокоила рука незнакомца, так некстати опустившаяся на эфес меча. Похоже, что ногу он убирать не планировал.

Ювелир жалобно посмотрел на солдата, потом на плакат. Незнакомец кивнул. Бруно нехотя затолкал растяжку в мешок, но сапог с его ноги никуда не исчез. Тяжело вздохнув, лавочник достал кошелёк и, отсчитав несколько медяков, положил в карман сюртука. Солдат благосклонно улыбнулся, освобождая мужчину, однако едва тот повернулся, чтобы уйти, ухватил его за шиворот и вернул в ряды демонстрантов.

– Они уже здесь, среди вас, ждут, пока вы их поприветствуете, – продолжала говорить Её Величество.

Выкрики стихли, Бруно заметил, как люди стали озабоченно озираться по сторонам. Иные взгляды натыкались на облаченные в броню фигуры наподобие его соседа, после чего предпочитали созерцать носы собственных сапог. Солдаты стояли молча, точно ждали чего-то, а потом дружно, как по команде, захлопали в ладоши. Базили удивлённо посмотрел на соседа и тут же получил локтем в бок. Содрогнувшись от боли, он захлопал – сначала тихо, но после очередного тычка начал стараться, не жалея ладоней. Аплодисменты очагами возникали в толпе, пока постепенно не поглотили всё собрание, неудержимо перерастая в овации.

На сердце Торвальд полегчало. Она поначалу очень переживала по поводу того, как примет народ вооруженных людей, обобравших его день назад. Оказывается, хорошо принял, всё, как и сказал Гуам – нужно было лишь, чтобы они стали ближе друг к другу.

– А теперь позвольте мне продолжить, – ободренная королева извлекла на свет божий кипу листов. – Здесь у нас некоторые новые законы, налоги, подати, сборы, трудовые повинности. Надеюсь, вы, мои славные подданные, примете все перечисленное благосклонно, ибо в конечном итоге всё это лишь для вашего блага.

Загнанные в тиски из шлагбаумов и мусорных завалов люди окончательно пали духом.

На следующее утро по городским кварталам были развешаны листовки с нарядами. За каждым районом закреплялся определенный перечень работ. Прежде всего – уборка мусора, сбор хвороста в лесу и заготовка сена. Пятьдесят лошадей требовали корма, а до зимы было не так уж далеко. Не менее сложно обстояли дела с людьми. Просторный замок без труда вместил полторы сотни человек и вместит еще вчетверо больше, но камень быстро остывает – дворец нужно отапливать. Что может быть хуже больной армии? Голодная амия. Хотя истину, поведанную Зы, Мизори уяснила прекрасно: вооружённые солдаты голодать не будут в любом случае, и это скорее пугало, нежели обнадеживало. Ах да, еще нужны кровати, должны же люди на чем-то спать, ведь не королевы же они, чтобы дрыхнуть на лежанке из стульев. Увы, делать кровати было некому и не из чего, а это значило, что до поры до времени ее воинству придется почивать на соломе, которую тоже еще предстоит добыть. Котелки-то у них есть? Должны быть.

В итоге отдохнуть у Мизори не получилось и минуты. Она познакомилась с большинством своих новых подчинённых, некоторыми их обычаями, иерархией, снаряжением. Меньшинство же отправилось за город – наслаждаться своими новыми владениями. В числе прочих была и жена Ульфа – Грета, милая одноглазая девушка, ровесница Торвальд. Свой отъезд она связала с необходимостью обеспечить маленькому сынишке здоровые условия жизни, однако пообещала вернуться, как только замок и город приведут в нормальное состояние. Гуамоко с данным развитием событий был в высшей степени согласен, ведь отряд покинули преимущественно лишние рты: очень дряхлые старики, беременные, инвалиды, малолетние дети. Но даже без них население дворца увеличилось более чем на сотню человек. Старенькой Эльзе следить за замком в одиночку было уже не под силу, с разрешения королевы она привлекла к делу внуков.

В одной из комнат развернули полковую кухню, готовил повар отряда. Готовил отвратно, однако одна проблема была вроде бы решена, вернее, заменена двумя другими. Во-первых, кухня требовала дрова, крупу, мясо. Во-вторых, вместе с людьми в замок вернулись его прежние обитатели: крысы и мыши. Пушистые разбойники шастали по комнатам, атаковали упомянутую выше кухню, грызли уцелевшую мебель, в общем, всячески выражали свою антимонархическую позицию.

– О боги, как же это все сложно! – вконец вымотанная девушка рухнула на стол, с головой зарываясь в бумаги. Как же ей хотелось все бросить. И выспаться. А еще наесться и напиться, конечно же. Надо узнать у стражи, не проходил ли через город караван с вином.

– Моя королева изволит отдыхать? – вкрадчивый голос филина прозвучал над самым ухом.

Как же она его возненавидела за последние дни!

– Ну, Гуамчик, ну миленький, поковыряйся в бумажках вместо меня. Я тебя к медальке представлю – когда мы наладим их производство, разумеется.

– На кой мне она сдалась? – наклонила голову птица.

– А действительно, на кой? – задалась вопросом Мизори. – Ну, так она ведь блестящая, красивая.

– Осмелюсь заметить, что я вроде как филин, а не сорока. И хотя существо я в высшей степени интеллектуальное, деньги меня интересуют в последнюю очередь. Вот если бы ее величество наловила для меня мышей…

Торвальд на секунду представила себя, гоняющуюся по замку за мышами. Нет уж, ее и без того считали далеко не гением, а учуди она подобное, точно провозгласили бы очередным безумным монархом.

– Осмелюсь заметить, ваше величество, что ничего сложного в том, что вы делаете, вовсе нет, – первый министр принялся расхаживать по кабинету. – Сейчас вы работаете с одним-единственным городом, пускай даже большим. А между прочим, в вашем королевстве их отнюдь не мало, а есть еще поселки, деревни...

– Да знаю я, знаю. Мы же только вчера разослали всадников в центры провинций – собрать местных дворян в столице, дабы они принесли присягу. Черт! Я совсем забыла...

Громко хлопнув дверью, молодая властительница выскочила в коридор, широким шагом шествуя в направлении темницы. Темницей в замке называли комнату Мерль, что жутко бесило ее величество Торвальд. Комната была не одна и скорее походила на покои, в которых самым невероятным образом появлялись предметы мебели и бытового обихода. Мерль даже умудрилась каким-то образом затащить сюда ванну, а ведь Мизори до сих пор мылась в бочке. Несправедливо! Потому волшебница и решила во имя восстановления справедливости заставить эльфийку сшить ей новые парадные одежды.

Только вот в покоях эльфийки не оказалось. Были только ноги, торчавшие из-под большой махины. Время от времени из-под сего скопления дерева, металла и веревок доносилось бормотание на непонятном языке и вылетали облачка дыма. Пол устилали детали и инструменты.

– Эгей, Миз. Ты принесла мне бурав? – послышался знакомый голосок.

– Эм, нет.

– Тогда для чего ты пришла?

– Платье. Мы, кажется, договорились, что ты сделаешь мне платье к торжественному принятию присяги.

– Миз, я помню. Только скажи на милость – зачем тебе далась эта присяга? Ты ведь уже взошла на престол.

– Но, – королева виновато шаркнула ножкой, – этого ведь никто не помнит. Был праздник, много еды, выпивка, мы гуляли несколько дней. Народ, да и я тоже, позабыли всё, кроме головной боли. Так что оставим это, лучше скажи, как продвигаются дела с платьем?

– Дела продвигаются плохо, – из-под механизма вырвался тяжелый вздох. – Бур сломался, дерево больно твердое, нужно купить новый, иначе мы тут надолго застрянем.

– Подожди, какой еще бур? Ты платье шьешь или катапульту строишь?

– Это не катапульта, – наружу высунулась недовольная мордочка эльфийки: рыжие волосы, уже вернувшие себе былую витиеватость, были собраны под кожаной шапочкой, глаза закрывали большие прозрачные очки. – Это ткацкий станок. Будет. Скоро. Наверное…

– Смотрю, ты не ищешь легких путей.

– Наоборот. Сама посуди, что проще: возиться с ниткой и иголкой или сделать сию замечательную машину? В книжке сказано, что механизация увеличивает производительность труда конкретной плененной принцессы от пяти до десяти раз, – отчеканила она, словно на экзамене. – Я, конечно, не принцесса, но положения дел это не меняет.

– То есть ты сейчас сделаешь ткацкий станок, а потом на нем будешь работать над платьем?

– Да нет же, Миз. На станках не шьют, на них ткут. Я его на рынке выменяю на материал, лекала и краски и ещё кое-что, а уж тогда начну. Могла бы догадаться, я ж с тебя еще мерок не снимала.

– А его точно возьмут?

– Ха! – полностью выбравшаяся из-под сооружения девушка, дерзко смерив взглядом свою «похитительницу», запустила руки в кармашки парусиновых шорт. – С руками оторвут! Прошлые два пришлось выставить на торги.

– Прошлые два? – руки магессы принялись ощупывать воздух за ней в поисках чего-нибудь, на что можно было бы сесть.– Ты хочешь сказать, что и раньше занималась подобным?

– Этот четвертый, – сухо констатировала рыжая, доставая кисет и сворачивая самокрутку. – Первый у меня в кладовке, на всякий случай. Вообще меня удивляет твоя реакция, Миз. – Девушка протянула папиросу подруге, и та произнесла слова силы, поджигая ее кончик. – Даже ребенок должен понимать, что производство более сложных объектов выгоднее. Зачем делать ткань, если можно собирать ткацкие станки? К тому же в этом разгроме мне материалов на целую фабрику хватит. Хотя на данный момент все упирается в бур, и похоже, мне самой придется идти на рынок. – Стоя у окна спиной к волшебнице, остроухая блаженно затянулась. – А ты пока думай.

– О чем?

– Как это о чем? Цвет, фасон, материал и герб не забудь. Я до сих пор не знаю, как он у тебя выглядит.

– Герб – в смысле...

– Символическая картинка.

– Я понимаю, у меня его нет.

– Как это нет? Посмотри на родовой печати.

– Ее у меня тоже нет. Я ведь не из благородных.

– Да, загвоздка, – вдохнув новую порцию дыма, собеседница бросила взгляд на заросший сад. – Надо посадить табак.

– Какое это имеет отношение к делу?

– Никакого, но тот, что я привезла от орков, кончился в пути, а вечно стрелять у солдат махорку мне стыдно.

– Ваше превосходительство, величество, госпожа Торвальд, – еще не освоившийся с приветствием солдат поспешил назвать все его варианты сразу. – Там, у ворот, такое...

– Такое? – бровь волшебницы изогнулась дугой.

– Такое большое-маленькое, – повторил наемник, окончательно потерявшись. – Гоблины...

Когда пришло донесение, что у ворот столпились гоблины, Мизори ожидала увидеть что угодно, но только не это. Десять, двадцать, пятьдесят... Нет, цепочка из повозок простиралась далеко вдаль, скрываясь где-то в лесу. Поначалу королева испугалась, приняв существ за группу вторжения, однако первый же взгляд выявил среди существ детей и стариков, вооружены были лишь единицы. А впрочем, никто никогда и не считал эту расу грозным противником.

Гоблинов часто причисляли к родичам орков, однако это не совсем верно. Гоблины – это самостоятельный вид, и история у них куда более увлекательная. Раса сия являлась первой – и по совместительству последней – попыткой богов создать расу магическим путем, вопреки эволюции и естественному отбору. В ту далекую пору на пике моды были эльфы, и каждое божество стремилось заполучить себе в последователи хотя бы малую толику сего прекрасного народа. Как следствие, эльфов развелось великое множество: солнечные, лунные, серебряные, луговые, озерные, пупырчатые и, разумеется, темные. Лишь Рааши не стала гнаться за модой, вернее, ни один длинноухий не решился стать последователем богини неудач. Однако небожительница быстро нашла выход: она решила создать эльфов с нуля, самостоятельно. В принципе, у нее получилось. Если присмотреться к гоблину, то можно заметить, что, например, уши у него даже длиннее эльфийских, разве что висят, вместо того чтобы стоять торчком. А если распрямить ему ноги и выправить осанку, то рост существа будет все полтора метра, а нос... Да, с носом, конечно, неудачно вышло, но что поделаешь, и на солнце бывают пятна, чего уж говорить о леопарде.