Текст книги "Славься, Темная Властительница! (СИ)"

Автор книги: ivan_kun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 84 страниц)

Невидимость? Невидимость и щит? Телепортация? Иллюзия? Думала я, и, размышляя логически, она должна была думать точно также. В живом костре наметилось некоторое движение: опустившись на колени, силуэт возложил руки на поверхность арены. Из-под земли повалил пар и дым, волна дикого жара покатилась к границам ристалища, обращая песок и землю под ним в кипящую массу раскаленной магмы. В тот же миг из-под земли вылетел Йохан, всё так же защищённый полем и повис в метре над поверхностью. Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Игра, в которой ставки принимались тысяча к нулю, приобретала совершенно иной окрас. Живой костёр вытянул вперед руку и на распахнутой ладони затрепетали почти бесцветные огоньки. Мы с ужасом узнали в её жесте заклинание огненного шара. На создание такого у мага вроде Катрины должны были уйти доли секунды, но прошло уже больше минуты. Я смотрела на то, как мои товарищи с ужасом ожидают удара, вкладывая в генераторы всё, что у них есть. Брошки? Какие к дьяволу брошки?! Тем, что готовила эта женщина, можно было с лёгкостью испарить всю Академию. Ректор и Фы знали это. Знали, но не остановили её. В тот поистине судьбоносный миг я была одной из немногих, кто продолжал следить за Штернмаером. Заклинания трансформировали тело студента. На уровне лопаток появилась дополнительная пара рук, голова раздулась – появились три лица. Магия земли и духа отныне дозволяла ему читать четыре заклинания одновременно. Посох тоже был разделён на четыре части. Если бы Катрина могла усилить своё зрение, она бы ни за что не стала дожидаться окончания своего колдовства. Но на тот момент так могли поступить лишь единицы, да и те вряд ли понимали, что именно сейчас происходит. Осознание пришло позже, когда с рук огненной элементалистки сорвался огромный пылающий шар. В этот момент секции посоха вспыхнули, а затем от духовного щита отделилось нечто эфемерное и устремилось наперерез вражеской атаке. Этот странный сгусток каким-то невероятным образом рассеял огонь, поглотив его часть, он без труда прошёл сквозь окружающую элементалистку эгиду, а в следующий миг обратился в громадный железный столб.

Трибуны молчали, не в силах вымолвить ни слова. И чем старше и образованнее был маг, тем сильнее было потрясение. Говорят, в этот момент ректор снял свои очки, а Фы шлёпнулся на землю, потеряв контроль над полётом.

– А ты?

– Я вряд ли что-то поняла бы, если не уроки Йохана. Сейчас попытаюсь объяснить. Есть земля, огонь, воздух, вода, есть душа – энергия жизни и смерти. Свет и тьма не в счёт – если, конечно, мы не говорим о первичном свете и первичной тьме, из которых родилось всё сущее. Элементалист способен владеть любым из указанных элементов. Мы можем создавать землю, воду, огонь. Мы способны управлять ими. Мы способны даровать им душу. Но мы не можем превратить один элемент в другой. Это вне человеческих сил, это удел богов.

– Погоди, погоди... Ты хочешь сказать...

– Нет конечно. Из него бог, как из дракона пудель. Но в Тридцатикнижии содержатся заклинания, способные имитировать божественную волю. Доступ к ним имеет лишь Великий Магистр. То, что применил Штернмаер, было одним из них – заклинание божественного созидания. Насколько я помню, для него необходима вербальная и трафаретная схемы, а так же пятеро элементалистов с разбросом потенциалов, не превышающим пять оборотов. Предвосхищая твой вопрос. Он использовал огонь Катрины. При этом составил заклинание так, что его первая волна впитала лишь центральный элемент огненного шара, что привело к его разрушению. Для это нужно было точно рассчитать силу её атаки, при этом не потерять концентрацию и сделать данные операции нужно было за доли секунды.

– А до этого он ещё выкрал том с заклинанием.

– Выкрал? Ты, кажется, не поняла. Даже лучшие на Континенте воры не возьмуться за подобное. Он ничего не крал. Он вывел формулу с нуля. Сам. В шестнадцать лет. Тогда это казалось немыслимым и до сих пор те, кто лично не присутствовали на экзамене, сомневаются в правдивости своих коллег. Из состояния ступора их вывел лишь вопль Кэти. Её лицо было вмуровано в столб, и казалось каким-то чудным узором. Ей сохранили жизнь, лишив возможности сопротивляться. Любая попытка вырваться привела бы к тому, что её залило расплавленным железом. Но женщина была слишком возбуждена, раскалённый метал касался её кожи, вызывая жуткую боль и как результат – ещё сильнее поднимая температуру вокруг. Где-то на трибунах ректор выкрикнул приказ о завершении поединка, несколько водных элементалисток спешили к обелиску с целью освободить несчастную Кейти. Через несколько минут им это удалось – столб был заморожен и разобран на части. Для большинства студентов и гостей всё закончилось.

– Для большинства?

– Да, для некоторых этот день только начинался...

====== Тот самый день. Часть вторая ======

Диэль стоял посреди пустыря. Со всех сторон окруженный врагами, воин сжимал обагрённый кровью меч. Ди вымотался, он был голоден и не спал довольно давно, однако пока ему оставалось лишь сражаться. Вот один из противников раскрыл розовую пасть и с невероятной скоростью прыгнул на него, метя в горло. Но не тут-то было! Ловкий взмах клинка и отрубленная голова зверя рухнула наземь. Не останавливая руку, эльф сделал полуоборот и снёс голову ещё одной твари, напавшей на него, третье чудовище получило в брюхо острием длинного кинжала. Несколько минут без перерыва звери атаковали воина, но ни один из них не смог достигнуть желанной цели. Монстрам оставалось лишь в бессилье скрести когтями землю и клацать своими огромными зубами.

Диэль ловко смахнул с кинжала ещё трепыхающуюся тушку. Он здесь примерно месяц и он до сих пор жив. На его счету больше тысячи поверженных врагов. Единственное, что его беспокоило, так это отсутствие видимого прогресса. Обычно в балладах герой, уложивший сотню-другую тварей, заметно прибавляет в силе и скорости, а у эльфа ничего особо не прибавилось. Хотя координация улучшилась бесспорно. И меч затупился. Тяжело вздохнув, он пробежался глазами по окружающему его белому морю шерсти зубов и когтей.

Солнечные кролики. Довольно редкий вид. Первоначальное название звучало как “сверхсветовые”, они получили его за невероятную скорость. Нетренированному человеку такого рода грызун перекусит горло за пару мгновений. Поэтому испокон веков герои приходили сюда, чтобы набраться опыта и отточить свои навыки. Благо кролики не заканчивались, ибо размножались они с не меньшей скоростью, чем атаковали.

Из размышлений его вывел оглушительный грохот. Его пушистые враги барабанили лапами по земле, а значит скоро будет очередной набег кровожадных тварей. Меч и кинжал готовы к бою, а перед глазами образ девушки. Он до сих пор не мог её забыть, и дело не только в воле Люмины или старой традиции. Прекрасная незнакомка поразила эльфа почти в самое сердце, благо бог любви был благосклонен к остроухому и его стрела пошла несколько ниже, спасая молодого героя от незавидной судьбы. И всё же пленница была прекрасна, это была первая пленница Ди, которому еще не было и семидесяти лет. А в таком возрасте очень трудно сдерживать душевные порывы...

Его вновь отвлекли. С глухим звуком о нагрудник ударилось небольшое животное.

Замечтался.

Сказать по правде, шансы прогрызть доспехи у маленьких дьяволят отсутствовали, но это вовсе не значило, что Ди сражался не честно, ведь он оставил на пеньке несколько золотых, чтобы его враги могли купить себе оружие и броню. Не его вина, что кролики оказались слишком тщеславны, слишком на острове и слишком кроликами…

Она всё ещё не понимала. Страстное желание поговорить с Йоханом, высказать ему всё, что она о нём думает, обрело своё воплощение. Но почему? Сейчас с ним жаждет встречи цвет Астралора, ректор, Верховный Магистр. Почему он сейчас стоит перед ней? Почему слова так тяжело ей даются?

– Ты обманул меня, – максимально сдержано произнесла девушка, – сжульничал.

– Да. Но ты сама виновата. Год назад я предлагал тебе настоящее партнёрство. Ты отказалась. Теперь пожинай плоды.

– Это не отменяет того, что ты воспользовался моей доверчивостью.

– Для твоего же блага. Или думаешь, я не смог бы победить честно?

Карие глаза с любопытством наблюдали за выражением лица элементалистки. Как слегка подергивается бровь, как она покусывает губу, дышит тяжело, неровно. Он уже не мог читать её ауру, но внешние признаки делали ход мыслей прозрачнее одежд зарийских танцовщиц. Половинка посоха появилась в руке ровно в тот момент, когда пощечина уже почти достигла его лица, вторая возникла в другой руке, упираясь девушке в подбородок. Не сильно, но довольно ощутимо.

Мизори поморщилась. Неприятное тепло митрила и ещё более неприятное ощущение от того, как скрытые под кожухом стержни тянут из неё силы. Она отстранилась, пытаясь придать себе как можно более оскорблённый вид.

– Всё для твоего же блага, – как заклинание повторил Йохан, – ты опасна. Я вряд ли смог бы тебя одолеть, не повредив твоё милое личико. А вот этого ты бы мне никогда не простила. Так что брось дуться. Всё равно рано или поздно мы станем союзниками.

– Союзниками? С подлым жуликом?!

– Боже, как мне это надоело... – волшебник отвернулся, направившись в противоположный конец комнаты, потом резко развернулся. – Вы невыносимы. Вы все. Вы, сборище убогих ничтожеств, мнящих о себе бог весть что.

Багровые пятна на бледном лице проявлялись одно за другим. И хотя голос сохранял привычную холодность, было заметно, как короткие пухлые пальцы с силой сжимают посох.

– Вы. Хоть кто-то из вас сделал что-нибудь значимое в своей жизни? Нет. И не сделает. Вместо этого вы будете кичиться упавшей на ваши головы силой, будто в этом есть какая-то заслуга. Только вот нет в этом никаких заслуг. Случайность. Везение. Не больше. Вы думаете, что управляете магией? Снова нет, это она управляет вами. Лепит себе оболочку из ваших тел и ущербных мозгов. Такова разница между волшебником и элементалистом. Такова пропасть между мной и тобой.

Голос всё же сорвался на хрип, пятна стали ярче, а парень начал судорожно хватать ртом воздух. Его перекосило, но в следующий момент рука погрузилась в карман. Спазмы прекратились, его лицо вернулось к прежнему цвету и спокойствию.

– Эмоции – это очень приятно, – тихо произнёс волшебник, – это весело. И вместе с тем, глупо и губительно. Я дважды предложил тебе союз, и если в первый раз твой отказ можно было обосновать личной неприязнью, то сейчас он диктуется лишь уязвлённой гордостью. А ведь я мог бы помогать тебе. Из нас получилась бы великолепная команда. Что ж… Третье предложение будет очень скоро, а пока можешь идти страдать. Эмоции, знаешь ли, причиняют вред не только тебе, но и близким тебе людям, – низко поклонившись, Штернмайер положил ладонь на ручку двери.

– Эй, погоди! Что такое ты там сказал?!

– Сама разберёшься, ты ведь у нас очень умная... – последнее, что она увидела, было скрывающееся за дверью ухмыляющееся лицо.

Мизори опустилась на диван, поджимая под себя ноги. За окном кружили пожелтевшие листья – вестники грядущей зимы. Было холодно, привычный тёплый бриз вокруг неё обратился студёным северным ветром. Девушке было странно пусто. Он ушёл…

Она теперь совсем одна.

Одна…

Но что тогда он имел ввиду? Близкие? У неё нет близких. Отец умер, мать умерла, детских друзей она не помнит, Бабади утонул. Шпана из академии не больше чем лизоблюды, их не было, пока её талант не раскрылся. У неё никого нет.

В этот момент девушка вспомнила. Вспомнила о той, кому она действительно не была безразлична. По-настоящему. Всегда. С самого начала.

К горлу подступил тяжелый ком.

Она сказала Артуру, что Эмми за него просила. Для графа это оскорбление. Очень сильное. Дворяне не приемлют жалости. Особенно молодые. Особенно обладающие свойственной элементалистам эмоциональностью.

Мизори выбежала на улицу. Расталкивая и распихивая всех на своём пути, девушка неслась в сторону жилых корпусов. Она стрелой взлетела по лестнице, но в комнате Эмм никого не было, лишь перевёрнутая мебель и пятна крови на полу. При виде последних сердце ушло в пятки.

Артур. Подлец! Он специально проиграл, чтобы пораньше освободится. Специально откладывал свою месть до дня выпуска, когда он сможет с чистой совестью покинуть эти стены, и когда пропажу земляной элементалистки примут за такой же закономерный уход.

Есть ли ещё время?

Где они могут быть?

Не тратя времени на спуск по лестнице, молодая колдунья сиганула в окно, на ходу читая заклятье полёта и поднимаясь на десяток метров.

Куда бы он её потащил?

Она понимала, что девушка жива, иначе в комнате остался бы труп. О том, что труп можно забрать с собой, ей думать не хотелось.

Академия очень велика. Пускай учеников в ней не больше сотни, но слуги и охрана тоже должны где-то жить. Добавьте к этому несколько полигонов, лаборатории, складские помещения, учебные корпуса и получите более чем обширную территорию. Но шанс был. Мизори сконцентрировались. Колдовать вне полигонов категорически запрещалось, но сейчас девушке было плевать. Колоссальные массивы воздуха закружились вокруг. Первоматерия пришла в движение, волшебство сосредоточилось на поиске крошечных частиц запаха Эмм. Голову распирало от информации. Множество людей, животных, насекомых, множество старых следов. К начальному значению был добавлен запах молодого графа, и картина обрела чёткость. Воздушный поток нитью потянулся вперед, а вслед за ним устремилась Торвальд.

Заброшенный подземный склад. Совсем недалеко от общежитий. Металлические двери кем-то заварены. На то, чтобы пережечь швы, ушло всего несколько минут. Она нырнула в темноту. Бледный электрический свет взрезал полумрак позабытых богами коридоров. Средь пыли и поломанной мебели отчётливо проступали следы чих-то сандалей, она слышала крики, ругань, пока лишь отголоски, но чем ближе она приближалась тем, больше крепли подозрения. Всё было точно также, как в первый день её поступления. Почти также. В руках Артура был самый настоящий нож, а на теле распластавшейся под ним девушки отчетливо виднелись многочисленные порезы. Спёкшаяся кровь чёрными полосами проступала на коже, кое-где складываясь в слова. Руки Эмм были связанны, рот перемотан какой-то тряпкой.

Она опоздала. Опоздала на час, возможно на два. В голове потемнело, её бросило в пот. Граф обернулся, на красивом лице отразилась гримаса неподдельного ужаса. Пройдёт несколько лет и такие лица станут частыми гостями в жизни Мизори. Лица людей, незнающих, чего больше боятся: содеянного или расплаты. Но Артуру не суждено было узнать. Отскочив в сторону, он допустил ужасную ошибку – полностью открылся. Его невнятное «это не то, о чём…» потонуло в треске электрического разряда. Колдунья ударила, вложив в атаку весь гнев, что таился внутри. Обиду на Артура, Йохана, дурацкий экзамен, себя... Ведь она могла всё изменить. Она виновата. Только она.

На теле графа оставались злосчастные брошки, но они наполнились в первые же секунды. Его отбросило к стене. Тело выгнулось в жутком спазме, послышался сдавленный хрип. Мгновения обратились в часы, реальность сжалась до размеров заброшенной подсобки. Смазанные крики, треск молний, чьи-то окрики, шаги – всё это не имело значения. Сейчас ничего не имело значения. Ни Эмм, ни Артур, ни она сама...

Но вот что-то тяжёлое ударило в спину и Мизори Торвальд, она повисла в чьих-то руках. Сознание заполнилось темнотой, угасающие органы чувств смутно выхватывали из окружающего сумбура отдельные слова. Последним, что она увидела, был белоснежный рукав чьего-то костюма.

Девушка залпом выпила остатки коньяка. Тепло разошлось по телу, а голову заполнила приятная неопределённость. Лежавшая на соседнем диванчике Мерль осторожно взяла её за руку. Заботливая... Словами не описать, как хорошо, когда рядом есть кто-то, кому ты небезразличен. Или хотя бы делающий вид.

– Он выжил? – тихий голос зеленоглазой эльфийки нарушил затянувшееся молчание.

– Да. Всё же какое-то сопротивление к родным стихиям у нас есть. Он был похож на обугленную головешку, но ещё дышал, когда на склад ворвались люди. На него наложили подавление боли, попытались наложить бессмертие. Ничего не вышло со вторым. Артур был воздушным элементалистом, он был полон магии как своей, так и чужеродной. Лечить в таком состоянии нельзя, нужно вытравить из него волшебство, но если это сделать, он умрёт. Мне рассказывали, что он боролся за жизнь несколько часов, но всё было тщетно. Артур умер.

Я его убила.

Знаешь, даже сейчас я часто вспоминаю его. Тёмно-русые волосы, голубые глаза, вечно недовольный ворчливый голос. А тогда вообще не могла выкинуть из головы. Вроде и враг, но вся ненависть куда-то испарилась. Передо мной проходили картины наших сор, споров, дуэлей... Он ведь не был плохим, он был совсем как я, не лучше и не хуже. У него была жизнь, планы. А потом раз, и ничего этого не стала. Мне очень не повезло с первым убийством – я лишила жизни знакомого человека.

Это сильно ударило по моей психике. Почти всё время перед судом я проводила в созерцании потолка карцера...

– Суда? Эй, я чего-то не понимаю, какого суда?

– Моего суда. За убийство, знаешь ли, обычно наказывают. К счастью, Астралор – весьма гуманное государство, где-нибудь на юге меня бы попросту вздёрнули. Собственно отец убитого казни и требовал.

– Но, но, но... Это же не честно! Он ведь первый начал, а ты ведь защищала подругу.

– От изнасилования? – она с трудом произнесла неприятное слово. – Это не повод для убийства.

– У нас в Бескрайнем Лесу – повод. И не только для убийства, за такое могут даже изгнать.

– Ну, уж извини, у людей несколько иные ценности. Нас не Солар создавал, а куда более приземлённые боги. Сексуальное насилие карается не строго, особенно если обвиняемый компенсирует последствия своих славных деяний. Добавь к этому сословный фактор. Короче, дела мои были плохи.

– Но у него же был нож, он хотел её убить!

– Хотел. Но не убил. И вряд ли убил бы. Знаешь, она ведь ему нравилась. Может он её даже любил. По-настоящему.

– Миз, что за бред ты несешь?! Как можно делать такое с тем, кого любишь?! Вы что, совсем сдурели?! Вы, люди! Как можно так жить?!!!

– Извини, Мерль. Не думала, что тебя это так заденет, – она мягко погладила ручку эльфийки, – не сердись. Мы ведь не светлая раса. Мы сами по себе. Артур был графом, так уж его воспитали. Юноша не умел выражать свои чувства. Его учили лишь брать, он не умел давать, не умел делиться. На него давил отец, братья, я, сама Эмм. Я очень много думала на эту тему. Эта история вовсе не страшная, она грустная.

На процессе магического трибунала были выдвинуты не только обвинения в убийстве. Мне припомнили все мои шалости за последний год. Против меня ополчился почти весь студенческий и преподавательский состав. Безнадёга. За несколько дней до начала меня посетил Штернмайер. Такой самодовольной улыбки я не видела никогда в жизни. Он молча передал мне конверт. Условное заключение под его полную ответственность. Не чудо ли? Он ученик верховного магистра, а я в его полном распоряжении. Знаешь, что он мне тогда сказал? «Я не верю в судьбу, я создаю её своими руками». Он протянул мне руку и сказал, что с этого момента мы будем играть вместе. Руку я оттолкнула и то, как изменилось его лицо, стоило любого приговора. Он просто не поверил. Не понимал, что выгоду, планы и расчёт можно послать к барлогу просто так. Он ушёл. Я победила его, первый раз в жизни.

Суд продлился не долго. В мою защиту высказались всего два человека: Эмми и наш ректор. Странно было слышать просьбу о снисхождение от него. Эти двое, их показания сделали очень много. Приговор смягчили, я получила лишь десять лет обязательных магических работ. Но главное, я осознала, что по-прежнему не одинока. Настоящие друзья, они такие.

Королева оглянулась на свою единственную слушательницу. Та нервно теребила волосы.

– Десять лет!!! Миз! По человеческим меркам это ведь ужасно много!

– Не для меня. Мне было семнадцать. Вышла бы в двадцать семь. Самый лучший возраст для мага, да и для девушки совсем не плохой. А магические работы только звучат страшно – на деле тебя сажают в большую клетку-конденсатор и тянут энергию. Последнюю для чего только не используют. Освещение, колдовские механизмы, погодные преобразователи. Совсем не больно.

Скучно...

Одиноко...

Первый год был самым тяжёлым. Никаких новостей из окружающего мира. Только клетка, молчаливый надзиратель и книги. Астралорцы дозволяют заключённым читать в целях перевоспитания и приобщения к свету. Обычно это религиозные писания. Разумеется, магам их не предлагают, нам выдают героические рассказы. Рыцари, драконы, принцессы. В каком-то плане оно было весело. Хотя кое-что мне было непонятно. Главные герои никогда не испытывали угрызений совести, вернее почти никогда. Я же до сих пор не могла выбросить из головы лицо Артура. Шли месяцы, иногда мне попадались книжки на иных диалектах. По ним я выучила западный, восточный, южный диалекты общеконтинентального. С охранником мы подружились. Его сестру постигла схожая судьба, но дело замяли. В каком-то роде он меня уважал, за то, чего я сама очень стыдилась. Носил книги, противоречащие официальному расписанию. Больше всего мне нравились математические задачи, с геометрией было несколько сложнее. Ну и конечно, можно было заниматься физическими упражнениями. Прямо-таки невыносимое заключение. Порой я вспоминала, как меня лупили на корабле, как бросали за борт и привязывали к мачте вниз головой. В такие моменты меня разбирал хохот.

Вот так и прошло без малого два года. А в один прекрасный день всё закончилось. Меня навестил старый знакомый. Парень возмужал, если, конечно, можно считать возмужанием округлое брюшко. Всё было так печально. Оказывается старый Фы погиб. Что-то пошло не так во время превращения в лича. У Империи появился новый Верховный Магистр, самый молодой в истории.

– Создаёт своими руками, значит?

– Похоже на то. И как всегда, он предложил мне союз и свободу в довесок. Я отказалась. Просто из принципа. Уж ты-то меня знаешь – не люблю прогибаться. И в этот самый момент он рассмеялся и протянул мне совершенно другой конверт. Распоряжение об изменении меры заключения. Мне дозволялось исправить содеянное путем свершения более значимых добрых дел, нежели подсветка уборных. Бляшка героя. Свободное передвижение по Континенту и политическое убежище в Астралоре в случае провала. Разумеется, я должна была действовать согласно кодексу, но так это не отменяло того, что я могла взимать плату за подвиги. В общем, работа, как мне казалось, просто чудесная. Чудесность пропала с первой пойманной стрелой.

– Может ему захотелось от тебя избавиться?

– А зачем? Я ему ничего плохого не сделала, и делать не собиралась. Если у него и был план, то он состоял в чём-то другом. И поверь, таким как мы его планы попросту не по зубам. Важно другое. Работа героя многое во мне изменила. Я получала полные отчаянья послания. У кого-то пропал в пещерах брат, какая-то деревня наводнена гигантскими крысами, кого-то притесняет жестокий староста. Для таких вот маленьких людей герои – последний шанс найти справедливость, а то и сохранить жизнь себе и родным. Работа героя – это очень опасно, это больно. Но иногда она бывает невероятно приятной. Ни что не сравнится с благодарностью человека, которого ты спас от смерти. Таких было не мало. Думаю, в паре городишек даже не поскупились на статуи. Причём не деревянные, а самые что ни на есть… Эй, ты слушаешь?

Мизори улыбнулась. Остроухая снова не дослушала и самым бессовестным образом заснула. Но так оно даже лучше, ей предстоит очень важная работа, от которой возможно будет зависеть температура тела королевы Параракса. Останется ли она прежней или опустится до уровня окружающей среды? Протянет ли она руку или протянет ноги?

Время неумолимо бежало вперёд и тем драгоценнее становились моменты мира и тишины. Моменты которых в её жизни было так мало.

====== Борьба за народное здоровье ======

– Ну вот и всё, можешь одеваться, – эльфийка выдохнула, скорее на показ, чем от усталости. – Мерки мы сняли, осталось уточнить дизайн.

– Дизайн? – переспросила Её Величество, натягивая жакет.

– Да, в смысле, образ. Так уж повелось, что для Тёмных Властителей есть определённые стандарты.

– Стандарты?

– Ну конечно! Вот, например, как сказал бы наш Гуаша, Фрольм был типичнейшим Завоевателем, Шарль – Сластолюбцем, а Тиша просто таки каноничный Деспот.

– Погоди, то есть ты сейчас утверждаешь, что они просто играли на публику?!

– Ну, не совсем играли. Но да, они старательно поддерживали определённый имидж, я уверена. Так что тебе предстоит выбрать себе образ, который я изваяю в митриле.

– Можно пираткой?

– Миз, пират – герой нейтральный, а ты злодейка.

– Может быть кошечка?

– Миз, не смешно, у нас не маскарад, а ты не ребёнок. Вспомни баллады, там всегда одни и те же злодеи и злодейки.

Мизори задумалась. Поразительно, но Мерль сказала чистую правду. Сопоставляя образы антагонисток она к безмерному удивлению обнаружила, что они написаны словно под копирку. Одни и те же повадки, одинаковая внешность и одежда. Однако среди всех этих клишированных ипостасей отчётливо просматривались несколько схожих образов. Аж целых три!

– Холодная, жестокая, – медленно начала Торвальд, на ходу вспоминая детали, – горделивая до неприличия, казнит любого, кто на неё косо посмотрит или слишком медленно падет ниц, умелый воин, предпочитающий строгие чёрные доспехи праздным нарядам.

– Верно! – эльфийка изобразила аплодисменты, – обычно сей архетип именуют Снежной Королевой.

– Взбалмошная, – продолжила Мизори, – кричит на всех, плетёт интриги, совершает глупые ошибки, обычно владеет магией, в шипастой короне, зубья которой торчат в разные стороны.

– Стерва, она и есть стерва, – закивала остроухая, – и последняя...

– Несколько ленивая обладательница пышных форм и фривольного характера, коварная и прекрасная, в одеждах, которых скорее нет, нежели они есть.

– Ура! И Соблазнительницу не забыла. Пятерка тебе по злодейкаведенью, – Девушка в Беде выдержала небольшую паузу. – Тебе сколько шипов на корону устанавливать?

– Мерль!

– А что такое? – та попыталась изобразить невинную мордашку.

– Мерль, ты очень скверная эльфийка!

– А что мне прикажешь делать? Того митрила, что мы заказали, никак не хватит на более-менее полный доспех.

– А как же третий вариант? Мы могли бы сэкономить столько материала...

– Миз, ну не заставляй меня становиться ещё более скверной эльфийкой. Мне ведь этого совершенно не хочется, – оно грациозно подошла к восседавшей на кушетке правительнице и как бы невзначай присела, её голова очень быстро оказалась на коленях у королевы, рыжие волосы приятно щекотали ноги и прямо таки напрашивались быть поглаженными…

Мизори категорически не устраивал этот наглый подхалимаж, но избавиться от ластящейся эльфийки у неё рука не поднималась. Она снова проиграла. Единственное, что ей оставалось – поверить в талант остроухой особы, полностью предавшись ей в руки.

Нет ничего приятнее для монарха, чем вернуться в свои владения и обнаружить, что они все ещё существуют. Более того, не перестали быть своими. Всё было как раньше – часовые на стенах, новобранцы на загородном полигоне. Последних Её Величество самым коварным образом ограбила, похитив у четвёртой полуроты ни много ни мало, самого ротного. В том деле, что затеяла Торвальд, ей была нужна любая подмога. Хотя порядок действий как на случай ожидаемых, так и на случай непредвиденных обстоятельств был оговорён ещё до путешествия, обе девушки заметно нервничали. Задача была не из лёгких и в силу своей неординарности требовала от обоих несколько специфичных навыков.

Вскоре лошадь Греты перешла на рысь и она ускакала вперёд. Мизори и Лео остались вдвоём.

– Вы точно не собираетесь меня убивать? – робко осведомился всадник. За несколько дней он извёлся настолько, что страх перед неизвестностью переборол даже страх смерти.

– Ты о предсказании? – королева притормозила, с интересом изучая бледное лицо Леонарда. – Мне даже немного неудобно. Знать, что умрёшь, неприятно. В смысле знать, что умрёшь скоро. Я извиняюсь, если можно как-то подсластить эту пилюлю, обращайся. Убивать тебя я не буду. Не честно это. Вот если б ты сам повесился, я бы объявила тебе благодарность. Может быть даже статую поставила. За защиту от неизвестного бедствия.

Лео ненадолго задумался. Он, в общем, всегда мечтал о славе и уважении. Вот только статуя куда лучше, когда смотришь на неё своими глазами. Вдруг его обманут. Или того хуже, скульптор окажется бездарностью...

– Ваше Величество, если бы вы дозволили мне быть подле вас. Почтенная Цин сказала...

– Эффект Диллеоры это называется, – оборвала его Мизори, – сильный чародей способен искажать тропы рока. Только ведь это даже не доказано. Так, гипотезы. Это всё равно что сказать, будто находясь рядом с кастрюлей, ты сам становишься кастрюлей. Впрочем, вроде бывали случаи, когда подобная практика срабатывала. Я распоряжусь, что бы ты был назначен главным курьером. Мы будем видится каждый день. Это тебя устроит?

– Даже не знаю, как благодарить вас, Ваше Величество.

– Не ври, всё ты знаешь, – безразлично буркнула Торвальд, – только ведь всё равно не утопишься.

Здесь также ничего не изменилось. Большой дубовый стол, полки с бумагами, многочисленными книгами, копиями указов, договорами. Филин сидел на спинке одного из стульев, с прекрасно скрываемой радостью наблюдая за своей королевой. Сейчас в кабинете проводили уборку, несколько гоблинов усердно начищали паркет, Клаус подшивал обновлённые шторы. За последнее время первые и второй неплохо отъелись и сейчас выглядели здоровыми и довольными. Впрочем, никому не было до них дела, ни филину, ни сидевшему рядом Ульфрику.

– Как дела, Гуамоко? – сходу бросила Величество.

– Самым наилучшим образом, – не поскупилась на эпитеты птица. – Поступило сообщение от Тирса. Ваш инвентарь успешно продан. Материалы, заказанные эльфийкой, вот-вот прибудут в порт.

– Действительно славная новость. Поскорей бы она уже закончила. Без перчаток я чувствую себя просто отвратительно.

– Не переживайте, Ваше Величество, – вставил своё бывший наёмник, – вы можете всецело положиться на нас. К тому же, вы всё равно не собирались пользоваться магией в грядущем противоборстве. А уж от эльфов мы вас защитим, будьте покойны.

– Отличные слова, за это стоит выпить. Клаус, сходи на кухню, притащи нам кувшинчик вина.