Текст книги "Славься, Темная Властительница! (СИ)"

Автор книги: ivan_kun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 84 страниц)

– Прежде всего, себя. Что бы там не говорил министр общественных связей, я вполне могу явиться туда в качестве фамильяра. Во-вторых, я бы предложил вам Леди Хайниц. Может её муж и выскочка, но для местных будет проблемно провести параллели с ней, она абсолютно чистый лист. Да и хороший клинок незаменим на любом балу, никто не отменял правил поединка, а махать мечом эта женщина умеет. Больше, как понимаю, это искусство не дано никому. Также я посоветую вам падре Эстебано – главный жрец города фигура всегда влиятельная и в должной мере значимая.

– Погодите! А как же министр здравоохранения?! – воскликнул Клаус.

– Вы забыли эльфийку! – вознегодовала Мерль. – У меня есть прекрасная серебряная цепочка и ошейник с инкрустацией! Эльфийки никогда-никогдашечки не выходили из моды!

– Мессир Клаус не глуп и он сильный союзник, но в нём легко опознают мага, а нам сейчас не стоит разглашать свои подлинные силы. Что до госпожи пленницы – она будет привлекать слишком много ненужного внимания и требовать ещё большего, а у нас, смею напомнить, весьма важная миссия. Что до господина Ульфрика, то он должен остаться в столице как временный правитель. Белина в этом качестве, конечно, хороша, но очень уж проблемна.

– Четверо. Или пятеро, если посчитать брюхо нашего первосвященника за действующее лицо, – подытожила королева. – Что ж, к обозначенному сроку вы все должны быть готовы. Учитесь, тренируйтесь, шейтесь, запасайтесь духами, учите правила этикета. Вас будут проверять правители четырёх графств Параракса. Не разочаруйте их!

– Вернее было бы сказать разочаруйте, Ваше Величество, – степенно молвила птица. – Я бы озвучил, что ожидают увидеть эти графья, но такие выражения не подобает слышать живым.

– Что ж, тогда разочаруйте!

– Значит она не берёт нас с собой? – слова, звучащие между хрумканьем, на секунду прервались. – Она как-то это объяснила?

– Да, она сказала, что хочет от меня избавиться и найти себе другую эльфийку, поушастей! Я не знаю, что делать! Подскажи! С тех пор как я ей всё рассказала она ведёт себя... ведёт…

– Как она себя ведёт? – голос хранил спокойствие.

– Она дергает меня за уши и дразнится маламутом! Вот! И к гоблинам относиться лучше нисколечко не стала. Ей совсем нет дела до моих страданий!

– Ну, ну, ты ведь знаешь, что у неё очень чувствительный нос, наша Миз просто не может хорошо относиться к чему-то столь вонючему. И по-моему каждый ребенок в детстве мечтал иметь ручного дракона, скушать яичницу из яйца феникса, покататься на единороге или подёргать за уши эльфа. Ты в своём роде исполнила её мечту, гордись. Торвальд говорила тебе что-то ещё?

– Она сказала, что может сделать меня министром, и мне можно будет заниматься техническими делами во всём королевстве без всяких принцев и замужеств...

– А ты?

– Ха! Больно оно мне надо! У меня и так забот полон рот! Значится Мизори одень, из Леди Греты леди сделай, облачение некроманту пошей, и это всё когда я вот уже полгода не могу завершить расчёты одной штуковины, а на мануфактуре по-прежнему только половина молотов работает.

При упоминании Греты личико Мерль позеленело. Сделать из неё что-то хотя бы отдалённо напоминающее женщину было не просто невозможно, а в высшей степени нереально. Платье на ней сидело хуже, чем на Юникхорне. Нет, дело даже не в платье. Она не была знакома с этикетом, а ещё зубной пастой, расчёской, косметикой, и пыталась протащить на бал адамантовый меч. Адамантовый меч на аристократическое собрание! Нет, проблема здесь не в куче зачарованных вещей и множестве изменений, которым обычно подвергают себя такого рода люди, не в десятке потенциально отвисших животов и сдувшихся грудей, а в пожилых участниках балла, жизнь которых последний десяток лет только колдовством и поддерживается. О, Торвальд выглядела бы роскошно, если бы одна из её подручных угробила их единственного союзника. Оглядываясь назад эльфийка понимала, что не столько сердиться из-за того, что её не берут, сколько переживает по поводу того, что Мизори останется без поддержки, без плечика, на которое можно положиться, а взамен получит мота, сову и неотёсанную как чурбан солдафонку.

– Я думаю, нам всё равно пришлось бы остаться, – задумчиво изрёк голос. – Там могут быть эльфы или члены Общества. Нас могут обнаружить. Ты ведь не хочешь ещё больших проблем для королевы Торвальд?

– Нет... Я... Проблем? Вот же барлог!!! Совсем забыла!

Юбка-карандаш – очень красиво, но только не тогда, когда нужно оказаться в нужном месте в нужное время. Когда рыжая эльфийка верхом на своём скакуне добралась до конюшен экипаж был уже готов отправиться. И кто знает, как бы тогда сложилась личная жизнь Её Величества Торвальд, и сколько бы продлилась жизнь самой Мерль, опоздай она на пару минут.

– Кое-что важное! – выпалила девушка. – Кое-что, о чём нам нужно поговорить наедине, без свидетелей.

Уже успевшие удобно устроиться путники удивлённо переглянулись: что такого важного могло случиться? Да тем более наедине? Но, пожалуй, самой взволнованной выглядела сама Мизори. Покинув карету, она отошла к ближайшему дереву, нервно хрустя пальцами – очень уж странно это всё выглядело.

– Понимаешь, Мизори, – по Мерль было видно, что ей и самой неловко, – поначалу я не хотела говорить ничего такого. Но... Ты будешь там одна, среди всех этих благородных дам, хорошеньких аристократов, таких утончённых и выхоленных. Мало ли что может произойти. И, в общем, наверное, мой долг рассказать тебе об одной вещи, с которой рано или поздно сталкивается любая Тёмная Властительница.

Мизори испуганно попятилась, но за спиной был ствол дерева. Девушка смотрела на свою подругу, пытаясь предугадать её дальнейшие действия, но та оказалась быстрее. Прошептав заветное «Вот, возьми», она протянула ей маленький флакончик.

– Что это?

– Это клей.

– Клей? Не понимаю, – колдунья уставилась на флакончик, повертела в руках, понюхала. – И правда обыкновенный клей. Но при чём тут Тёмные Властительницы?

– Видишь ли, – эльфийка заметно мялась, – как бы тебе объяснить?.. Традиционное облачение тёмной госпожи обычно весьма откровенно. И порой приходится немного приклеивать его к телу, чтобы не показать подданным больше, чем они заслуживают. Ведь не ровен час что-нибудь да вывалиться, например, из декольте...

– Моя дорогая пленница, я понятия не имею, куда ты клонишь, – от магессы повеяло холодом, – но из этого, – её указательные пальцы замерли на уровне груди, – декольте вряд ли что-то вывалится.

– Нет, я не совсем это имела ввиду... просто... пример... – щёчки Мерль покрылись румянцем. – Проблемка, она не совсем спереди, она немножко сзади и часть костюмчика немного соскальзывает… Слегка углубляется… Твоя попочка, Миз, немного оголяется. И я вот подумала, что можно было немного подклеить краешки...

– И, позволь уточнить, насколько она оголяется? – королева слегка приподняла бровь.

– Эм... Ну, не сильно. Помнишь, ты показывала мне своё бельё, то, которые купила вместе с доспехами?

– Мерль.

– Чего?

– Спасибо тебе. Ты – настоящая подруга, – элементалистка заключила девушку в крепкие объятья. Такие крепкие, что у последней затрещали кости. – Только ответь, пожалуйста, на ещё один вопрос: почему ты говоришь мне это только сейчас?!

– Ай-ай-ай, пусти! Больно же! Отпусти, ты испортишь эльфийку!

– Ну уж нет, я сделаю с эльфийкой то же, что она сделала с моим имиджем. Весь чёртов замок два месяца пялился на моё... королевское достоинство! И что ты можешь сказать в своё оправдание?!

– Пощади, – жалобно застонала изобретательница, тщетно пытаясь вывернуться из захвата, – меня заставили. Мне угрожали!

– Кто тебе угрожал? Давай, не выдумывай, – обескураженная магесса слегка ослабила хватку.

– Все угрожали. Больше всех стражники! Они меня пытали! Они сказали, что если я тебе всё расскажу, то они больше не будут угощать меня табаком и бренди!

– Предательница, – Мизори попыталась продолжить разнос, но губы сами собой расплылись в улыбке. – Променяла честь своего похитителя на бренди! Пытали, говоришь? Жестокие создания! Ах, ну и ладно, не стоит на них сердиться. Должна же власть хоть как-то продемонстрировать свою... лояльность к народу. Потом расскажешь мне, что конкретно они говорили, и кто больше всех говорил. Бренди отныне будет делится поровну.

Со стороны конюшен донёсся окрик.

– Мне пора ехать, – королева покрутила в руках баночку. – Ты, если твоего похитителя вдруг убьют, не расстраивайся сильно. В моей комнате под кроватью есть тайник, в нём заначка. То есть чрезвычайный финансовый резерв Параракса. Можешь взять, считай это моим вкладом в развитие науки и техники нашего Континента, а то ведь всё равно разворуют. Пока, Мерль, – она ещё раз обняла девушку.

– До свидания, Мизори. Покажи им! И смотри, не влюбись в какого-нибудь принца!

– Спасибо Мерль. И ещё…

– Чего?

– Не влюбись тут без меня в какую-нибудь лягушку.

====== Бал среди ясного неба. Часть вторая ======

Большой ежегодный бал был той традицией, к которой благосклонно относились все лорды Параракса. Мероприятие проводилось регулярно, в один и тот же день, и представляло собой собрание всех влиятельных людей королевства. На нём решались споры, заключались сделки и браки, порой на нём даже вершили суд. Период безвластия не стал исключением, скорее наоборот, стоило графу Фаусту, нынешнему хозяину торжества, объявить приём, как все земли выразили своё желание почтить его своим присутствием.

Бал должен был проводиться в Летнем Дворце, ведь Зимний Замок был разрушен в свете недавнего покушения. Были приняты чрезвычайные меры безопасности и если бы, например, мышь-полёвка пожелала проникнуть в Ларгос, ей вряд ли это удалось бы. По крайней мере без особого пропуска или очень крупной суммы денег. Сам дворец был прекрасным архитектурным сооружением, меньше всего он походил на мрачный замок тёмного властелина с его неприступными стенами и цитаделью в центре. Так же далёк он был от Дворца Совещаний Клавендхольма, здесь не было мрамора, колон, актовых залов и кабинетов. Летний Дворец был создан для развлечений. Его высота не превышала нескольких этажей, и он легко сошёл бы за виллу какого-нибудь аристократа, если бы не размер. Дворец был выстроен в форме звезды, чьи четыре луча простирались на сотни метров в стороны, врастая в сады, полные тенистых деревьев, храня в себе зверинцы с экзотическими животными, многочисленные водоёмы, полными ручной рыбы и морских зверей, здесь были бассейны с прозрачной водой, на случай если градус веселья превысит некие нормы и гости пожелают насладиться прохладой, а в самом центре находился небольшой амфитеатр на четыре сотни мест. И каждое из них было обустроено по высшему разряду, дабы дискомфорт не омрачил музыку, танцы и бои гладиаторов, что проводились здесь во время фестивалей.

Сегодня же был особый случай. Граф Тирс явно хотел произвести впечатление на гостей по случаю чего до услужения были допущены лишь самые красивые рабы и рабыни, а надзирали за ними члены младших аристократических семей, не упустившие случая лишний раз покрасоваться перед себе подобными и посоревноваться в мотовстве.

Глядя на всё это Грета Хайниц отчаянно пыталась удержать трясущиеся коленки. Вот уже полчаса она чередовала испуганные взгляды в сторону собравшихся с жалобными, обращёнными к Мизори. Но королева их самым бессовестным образом игнорировала. Её Величество гордо восседала перед огромным зеркалом, с упоением наблюдая собственное отражение. О да, Мизори буквально расплывалась от счастья… в отличие от неё.

Самым большим заблуждением о воинах считается убеждённость в том, что они ничего не боятся. Да, не редко в пылу сражения страх отходит на второй план, уступая место другим чувствам: у кого-то ненависти, у кого-то жажде крови, у третьих азарту. Но такое происходит не часто. Она смотрела на Мизори, на то, как рабыни затягивают шнурки доспеха, как щёлкают пряжки ремней, как последние капли тонального крема втирают в смуглую кожу. Не похоже, что королева боялась. Совсем напротив, она буквально дрожала от нетерпения, а в глазах сверкал азартный блеск. Облачённые в перчатки пальцы играючи складывали руны, носок сапога отбивал незнакомый ротному ритм. А вот она сама никогда не чувствовала в себе уверенности – батрачье прошлое и долгое пребывание на дне армейской иерархии вбили в девушку вечный страх. Страх, отступивший лишь после того, как она встретила Ульфрика, обретя в лице последнего защитника, не столько физического, сколько духовного. Именно так, она не подходила для этого визита, во что бы её ни одели и чему бы ни научили. Не подходила по самому главному критерию. С таким же успехом можно было нарядить лича в розовое платьице и назначить фрейлиной.

– Ну, начнём, – меж пальцев колдуньи пробежались голубые искорки. Испуганный крик служанок, улыбка на лице королевы, осуждающий взгляд Валианта, хохот Эстебано.

– Мизори Первая, королева Параракса, – голос герольда завершился ударом гонга, объявляя начало соревнованию по перешёптываниям. Они шли клином, будто боевое формирование. Впереди королева, рядом с ней златокудрая девочка, несущая на бархатной подушечке корону, следом Леди Хайниц и мессир Торблет, шествие замыкал почтенный Эстебано. Иногда Грете удавалось выхватить несколько слов, и хотя большинство их них были обращены к её повелительнице, некоторые фразочки, касающиеся лично Греты, вгоняли ротного в краску. Создавалось впечатление, будто она на рынке невольников, где продавец и покупатель пытаются обсудить каждое достоинство и каждый недостаток живого товара. Каково сейчас Торвальд, с её-то чувствительным слухом и обострённым самолюбием?! Странно, она не видела лица впереди идущей, но согласно её собственной теории о привязке настроения Мизори к углу наклона бёдер, последняя не испытывала ничего похожего на неуверенность, наоборот, казалось, что замечания только распаляют кураж королевы. Она оставила их позади и, гордо продефилировав к центру залы, заняла место по правую руку от хозяина торжества. Её трон не был выше трона Фауста, однако уже сам факт того, что она вошла первой из лордов земель и будет встречать последних делегатов сидя говорил о том, что правитель Ларгоского графства всецело на её стороне.

Внезапно Грета осознала, что рядом больше никого нет – всё посольство Мизорсбурга растворилось среди гостей и придворных, предоставив её самой себе. Девушка огляделась по сторонам – на неё больше никто не смотрит, глаза большинства вновь обращены на мраморную арку, откуда с минуты на минуту должна будет выйти правительница Элии. Ну надо же, кажется, протиснутся в арку ей будет не просто. Разве что подтолкнут сзади.

– О боги, опять, – послышалась за спиной, – мне рассказывали, что лорд Фауст посылал официальный запрос касательно ширины графини. Он даже распорядился изготовить арку с заделом в полметра. И вот, она опять застряла... Куда катится наш Континент.

Но вот графиню протолкнули, она и её свита заняли свои места в первых шеренгах придворных. Затем были объявлены властители Клавендхольма. Здесь всё было несколько иначе: граф, которого Грета узнала по массивной цепи – символу земской власти – замыкал шествие. Возглавляли его три женщины, одна из которых была опоясана мечом. Это была уже вторая женщина с мечом на её памяти. Вторая в свите. Среди пирующих их было гораздо больше, что вызывало у Леди Хайниц изрядную долю удивления – ни в гарнизоне, ни в текущей армии Параракса число последних не превышало четверти от общего числа бойцов. Исключением были разве что сами Хайницы, но они, по словам мужа, вряд ли надолго сохранят верность традициям, заложенными его бабкой.

– Специальный посланник Тамана, – после слов герольда по залу пронесся удивлённый ропот. Говорили о бесчестии, о неуважении к лордам, о высокомерии графа Олафа. Посланец, казалось, не замечал этих слов. Одетый в мантию младшего жреца, он шёл с гордо поднятой головой, слегка придерживая рукой висящую на поясе книгу.

Он был последним. Грета обернулась в сторону трона и к ужасу обнаружила пропажу Мизори. И не только её, сколько бы девушка ни озиралась, она не видела никого из свиты своей королевы. Огромный зал вокруг неё внезапно стал ещё огромнее, стены словно расступались, а там, где-то вдалеке, виднелись многочисленные переходы в другие залы, не уступающие этому в размерах и помпезности. Девушка вздохнула – ей предстояла очень непростая ночь.

Всё здесь отличалась от той обстановки, к которой привыкла ротный. Странно одетые люди, незнакомые жесты, непонятные речи. Было очень страшно, но не меньше страха был и интерес, ведь за три года, проведенные в Ларгосе, она ни разу не видела этой стороны городской жизни. Богатство и блеск. Бархата и дорогих тканей на гостях было больше, чем суконной одежды на крестьянах и горожанах. Каждый старался выглядеть как можно богаче – жемчуг, изумруды, рубины, а порой даже золото щедро украшали одеяния аристократов. Стоило приглядеться, и можно было различить то незримое на первый взгляд соревнование, что происходило между ними. Ведь кроме борьбы денег имела место и борьба вкусов. Вот совсем юный парень демонстрирует своему ровеснику роскошную шляпу, украшенную огромным пылающим пером. А вот мужчина со сложением атлета, на его плечи наброшен алый плащ, переливающийся всеми цветами радуги. Плащ прикрывает спину, акцентируя внимание на обнажённом торсе, перетянутом серебряными цепочками, в некоторых местах продетых прямо сквозь кожу. Рядом с ним не то подруга, не то жена, одетая в аналогичном стиле. Со схожей помпезностью облачены отпрыски аристократичных семей, но здесь Леди Хайниц едва сдержала смех – слишком многим родителям показалось хорошей идеей прицепить своему ребёнку клинок раза эдак в полтора больше последнего. Малыш с огромным мечом! Что может быть нелепее?! А вот что-то действительно удивительное – огромный филин в галстуке-бабочке, усыпанном бриллиантами.

Девушке захотелось треснуть себя полбу – такой филин в мире может быть только один. Птица сидела, умостившись на резную скамью из белого дерева, напротив сидел голем, настоящий металлический человек из колдовских историй. Внимание обоих существ было приковано к небольшой доске, заставленной игрушечными солдатиками, существами и моделями зданий. Вот филин коснулся крылом небольшого кристалла, на котором возникли цифры: один и восемь.

– Один на пробитие, восьмая сила, – изрёк филин. – Скажи прощай своим космодесантникам, досточтимый Люций, – после этого голем убрал с доски трёх пузатых человечков и их место заняли разноцветные лошадки.

– Эти твои пони – читня, – буркнул металлический гуманоид.

– Хорошо, в следующий раз привезу с собой эваков, – бесстрастно отозвался филин.

Немного помявшись, Грета решила всё же отвлечь государственную птицу от, по его словам, архиважного занятия. К большому неудовольствию толпы. Как выяснилось, Люций был игровым големом, каждый год его модифицировали, и каждый год он неизменно проигрывал круглоухому министру. Их поединки стали своего рода традицией балла и проводились без малого семьдесят лет. Слегка попыжась и похорахорясь, министр всё же снизошёл указать девушке нужное направление, взамен попросил ничего не говорить королеве о банте.

Следующие несколько минут пути девушка преодолела с мыслями о том, что в Шишкином лесу где-то непременно есть дупло, битком набитое материальными ценностями.

Здесь многие играли, были игры похожие на ту, что она видела недавно, но были и обычные кости, были разного рода карты, фигурки и кружочки. Неожиданно для себя Грета отметила, что творящееся здесь напоминает военный лагерь после большого сражения – люди пьют, веселятся, играют в азартные игры, для полного сходства не хватало только танцев.

– Стоит только помянуть...

Очередной зал был полностью в распоряжение танцующих. Сплошная, отполированная до зеркального блеска мраморная площадка, окружённая зеркальной стеной, по которой кружили разбившиеся на пары люди. Впрочем, среди них можно было различить и несколько голов с характерными эльфийскими ушами. Всё это кружение вызывало морскую болезнь и наводило на недобрые мысли. Здесь не было возможности обойти танцующих, зал не имел скамеек и дорожек, а значит придётся идти напрямик. Сбывался самый страшный кошмар ротного – сейчас она точно отдавит кому-нибудь ногу, кого-то толкнёт или того хуже, опрокинет. Но отступать было нельзя. Глубоко вдохнув и поправив непривычно длинные ножны и неприлично короткую кольчугу, девушка шагнула в сверкающий хаос. В уши ударила оглушающая музыка, отчего-то почти не слышимая до этого момента. Перед глазами проносились силуэты один другого чудаковатей. Мелькнул старик в полном латном доспехе, едва не превратив её ноги в гусиные лапки, в след за ним женщина, в платье, сияющем будто солнце, чьи-то постоянно меняющие цвет волосы загородили обзор. Какое-то время ей удавалось избегать столкновений благодаря выпестованным в течение десятилетия ловкости и превосходных рефлексов, но от судьбы не уйдёшь – отступая назад в попытке увернуться от очередной обладательницы объёмного бюста, упакованного в металлический корсет, она почувствовала как налетела на что-то мягкое. Девушка попыталась ойкнуть, но с губ слетела привычная брань. Её жертва повела бровью, пробитой в нескольких местах серебряными колечками.

– Прости. Я неловкая. Что-то типа мулмака, – попыталась извиниться Грета, замечая, как меняется в лице женщина. – Ой, там платье немного помято, наверное, зацепилось за эфес. Ты не бойся, я компенсирую. С жалования первым же делом.

– Деньги? Деньги это, конечно, неплохо, – раздражение на лице сменилось радушной улыбкой, большие серые глаза смотрели из-под длинных ресниц с прищуром и толикой хитринки. – В качестве извинений я предпочла бы танец. Как насчёт такта, Леди Хайниц? Я ведь не ошиблась?

– Нет. Вы знаете моё имя? Конечно, я не имею ничего против...

– Вот ты где. А я тебя обыскалась, – голос из-за спины оборвал незаконченную фразу, и чьи-то руки обняли её за плечи. – Прости, Лэнс, но она мне раньше обещала. Так что не обессудь за это похищение.

– Леди Лэнс, – зло ответила первая дама.

– Конечно, конечно. Простите, Леди Лэнс, я ещё не успела привыкнуть, – не дожидаясь ответа, незнакомка быстро опустила руки на талию Греты, и обе девушки бросились в водоворот танцующих.

Волна адреналина накрыла брюнетку. Здесь все двигались так быстро и хаотично, что лишь ценой немалых усилий ей удавалось не отставать от партнёрши. Правда уже через несколько минут она осознала, что последняя является превосходный ведущий. Незнакомая девушка с лёгкостью кружила в человеческом безумии, избегая столкновений, более того, похоже, что процесс ей очень нравился.

– Главное – ритм, – внезапно заговорила девушка, – в такте нет ничего страшного, если следуешь музыке. Она ведёт меня так же, как я веду тебя.

Грета едва удержалась, чтобы не взвизгнуть после того, как её несколько раз повернули вокруг своей оси, а потом чуть ли не на руки взяли. И вот они снова кружат.

– Зачем ты меня выдернула? – решилась всё-таки поинтересоваться делегатка. – Та женщина теперь скорее всего расстроится.

– Та женщина? Ха-ха, – незнакомка звонко рассмеялась. – Да ты просто чудо! Лэнс бы позеленела, если бы узнала, что кто-то заботится о её душевном здоровье. Впрочем, её душевному здоровью скорее нужен некромант, а не лекарь, – добавила она сухо. – Если без дураков, то я только что спасла тебя от весьма незавидной участи. Та женщина имеет весьма скверный нрав, так что прими ты её предложение, скорее всего сейчас бы валялась на этом прекрасном мраморе задом вверх с парой переломов. Это в лучшем случае. Сукой она всегда была отменной, а после получения титула мне даже подумать страшно, каких масштабов достигло её сумасбродство.

Грета осторожно выглянула из-за плеча партнёрши. Та, кого назвали Лэнс, уже танцевала с каким-то юношей. Танцевала, плотно прижавшись, совсем не боясь помять своё красивое платье. Честно говоря, Грета не считала платье красивым. Вернее, оно совсем не подходило этой женщине. Кремовое, убранное жемчугом и украшенное кружевами, с декольте, которым и Мерль не побрезгала бы, оно, признаться, действительно было великолепно, но с таким же успехом оно бы смотрелось на самой Грете. Казалось, что-то давит на его носительницу. Её движения были резкими и неровными, словно вместо платья на ней были тяжёлые доспехи. Девушка мысленно поблагодарила себя за упорство: не стой она своём желании пойти на бал в кольчуге, то сейчас смотрелась бы не менее нелепо.

– Она ведь из военных, да? – высказала свое предположение ротный.

– О, так ты не знаешь? Ну конечно не знаешь! Даже если бы знала, то наверняка не в лицо. Стой, подожди, а как же я? Я, по-твоему, не из военных? – незнакомка слегка отстранилась и совершила быстрый полуоборот, позволяя получше рассмотреть свой наряд. Последний несколько отличался от большинства представителей местной моды. Чем-то он напоминал рабочий костюм Мерль, такой же облегающий, а грудь закрывала лёгкая кираса анатомической фактуры, её посеребренная, украшенная чеканкой поверхность прекрасно сочеталось с бордовой замшей, из которой были скроены камзол и брюки. Впервые Леди Хайниц нашла вещь, которой можно было не только восхищаться, но и с удовольствием носить самой. Смущали только декоративные вырезы, перетянутые золочёнными шнурами и слишком неудобные по её мнению каблуки. – О, тебе нравиться? – было видно, что внимание к своей персоне та восприняла благосклонно. – Это Розана его скроила. Не весь, кузнец и золотарь из неё аховый. А вот остальное – её работа. Конечно, кроме рапиры, – она слегка коснулась висевшего у широкого пояса меча. – Это я к тому, что меч и железо являются символом принадлежности к военному сословию.

– Но здесь же каждый третий с мечом!

– Каждый третий и принадлежит. Хотя скорее каждый второй. Ох, какая же непросвещённая! Прости, прости, но это действительно так. Хочется увести тебя в какую-нибудь дальнюю комнату и как следует просветить.

– Да, просвещение мне бы точно не помешало, – вздохнула Грета.

Музыка изменилась. На смену задорному стремительному мотиву пришёл тягучий и степенный, плавный и нежный. Они молчали. Безымянная девушка подалась вперёд, прижимаясь к Леди Хайниц настолько, насколько позволял нагрудник. Мелодия баюкала, танец, неспешный как волны ласкового моря, заставил ротного окончательно расслабится. В себя она пришла от странного ощущения в области таза. Кажется, руки её новой знакомой сползли ниже положенного уровня, сползли и... О боги! Одного взгляда на лицо партнёрши было достаточно, чтобы прочесть её намерения. Кто-кто, а выросшая среди солдат Грета прекрасно знала значение таких глазок и улыбочек.

– Знаешь, я замужем, – робко выдавила из себя она. Пытаясь не смотреть девушке в глаза, Грета сосредоточилась на медальоне, висевшем на её шее и выдававшей в ней поклонницу Нэму, тринадцатого бога. Серебряная фигурка смешанных до неузнаваемости руки, руны и глаза мерно сверкала колдовским светом.

– Какое совпадение, я тоже, – улыбка стала шире, а пальцы медленно, но верно подбирались к границам кольчуги. – У тебя превосходная кольчуга, я люблю серебро. Это эльфийская работа?

– Наверное. Я сняла её с эльфа…

– Трофей. Как мила! Кстати, тебе когда-нибудь говорили, что у тебя очаровательные ноги?

Грете говорили. Но это никогда её не радовало, возможно оттого, что за такого рода словами всегда следовали действия весьма специфического характера.

– Я правда люблю мужа. У меня от него сын.

– Право слово, столько совпадений, – лицо незнакомки приблизилось, на какое-то мгновение заставляя Грету остановить дыхание. Губы девушки были так близко, шептали так чувственно и нежно, в то время как ладони, успевшие уже обосноваться под кольчугой, ненавязчиво поглаживали её бедра. – Когда я увидела тебя, такую робкую, забавную, с такой очаровательной стрижкой, сразу решила тебя спасти. Ты ведь не против отпраздновать спасение?

Хайниц едва держалась на ногах. Её тело реагировало со всем свойственным молодым людям пылом. Горячее дыхание, запах духов, нежные руки, манящие глаза. Ещё немного, и она окончательно в них утонет. Белоснежные зубки слегка прикусывают мочку уха, мурашки, словно пляска крохотных молний на поверхности кожи. Пальцы плавно идут вверх...

– Прости, – собрав остатки сил девушка одёрнула руки, – я так не могу. Спасибо тебе, конечно, но это всё совсем не в моём вкусе. В смысле, ты очень красивая, но может можно как-то по-другому выразить признательность?

Пауза заняла примерно полминуты. Но к удивлению Леди Хайниц её партнерша ни сколечко не огорчилась. Или не показала вида?

– Насильно мил не будешь, – вздохнула неизвестная.

– Ну почему же, будешь, – вздохнула в ответ Хайниц. – У нас было много случаев. Хотя я никогда не понимала, какое удовольствие заниматься этим с мечом у глотки.

– Ого! Послушай, Грета, возможно, ты согласишься почтить нашу делегацию своим присутствием. Раз уж ты так желаешь нас отблагодарить, несколько интересных историй вполне сойдут за плату.

– Но королева...

– Ах, не переживай о Торвальд, когда дело дойдёт до совета высших лордов, все члены свиты будут присутствовать при этом. Нас с тобой не забудут, поверь уж.

– Свиты? Погоди! Какая же я дура! Ты была среди тех людей! Ну, которые из этого... И та вторая... Она тоже.

– Так ты не знала?! Нет, это действительно феноменально! Позволь тогда уж представится: Леди Оливия Верго – глава гильдии Всего Остального. А теперь пойдём, чую, меня уже заждались.

Вот руки новой знакомой ложатся ей на плечи. Вот они покидают центр зала, с каждым кругом неуклонно смещаясь к краю. Всё ярче сияние зеркал и в отражениях уже можно разглядеть свой собственный силуэт. На несколько мгновений девушка залюбовалась – сверкающее серебро кольчуги, украшенные серебряными лилиями сандалии, тонкий, прошитый золотом пояс. Одно дело видеть это стоя перед зеркалом и совсем другое наблюдать в движение. Любоваться тем, как блестящий метал отражает свет свечей и кристаллов, смотреть на то, с каким достоинством ведёт её партнерша. Впервые в жизни Леди Хайниц чувствовала в себе гордость и ей определённо нравилось это чувство. Ещё один круг, они всего в нескольких метрах от стёкл. Что происходит, разве они не должны были двигаться к выходу?

Рывок. Что-то невесомое касается щеки. Свет гаснет. Шума больше нет. Нет людей, над головой точно чёрные лапы огромных монстров смыкаются ветви деревьев. Стайка светлячков проносится у самого лица, бросая тусклые отблески на мощённую булыжником тропинку. Свежесть зелёного леса и летней ночи наполняют воздух, хочется вдыхать его снова и снова. Оливия улыбается, её рука заходит под её локоть, мягко, ненавязчиво и девушки погружаются в чащу рукотворного леса.