Текст книги "Славься, Темная Властительница! (СИ)"

Автор книги: ivan_kun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 84 страниц)

Правая рука отошла за спину и извлекла из потайного отсека небольшой стилет. Бой двумя клинками – явление редкое на поверхности Континента, так что отразить его атаку девка не сумеет. Просто не будет знать как.

– Хозяин, у нас проблемы, – до ушей Гвидона донёсся взволнованный голос его верного коня, – кажется, меня взяли в заложники.

– Дурак! Почему огнём не дышал?! Я для чего, по-твоему, покупал ту дорогущую руну?!!

– Сам дурак! Огнём я только спереди дышать могу! А этот бесёнок зашёл ко мне в тыл. Хозяин, может нам сдаться?

– Во-во, послушали бы своего мерина, Ваше Серейшество, – к диалогу присоединился хамоватый голос, принадлежавший, видимо, подростку, – а то неровен час, когда мы вас разобьём, драпать не на чем будет.

Гвидон сжал зубы. Его взгляд бегло скользнул по порядкам столичных войск, той стороне, куда ускакали его соратники. Но ничего не было видно, ту местность заполнял густой туман. Справились ли они? Если да – его сдача может стать позором, но ничего особо не изменит. В отличие от лоялистов, он был лишь командующим войсками, а истинный предводитель находился в Тамане. С другой стороны, если они проиграли, то в сдаче нет вообще ничего плохого. Барон напрягся – вновь послышалось жалобное «бос, скорее...» Проклятье, он мог бросить войско, отказаться от чести или обещанной Фраем награды, но не мог предать коня. Торлаф был его другом, другом детства, если можно выразится точнее. Ворайские кони – потомки эльваров, легендарных скакунов племени амазонок, и хотя речью владеет лишь каждый третий из них, а живут они едва ли восемьдесят лет, эти создания остаются одними из удивительнейших среди разумных животных Континента. Стоило только вспомнить, сколько вина они вместе выпили, сколько съели овса и покрыли хорошеньких самок. Нет, каким бы честолюбивым ни был Рашара, он не бросит единственного друга. Однако умирать он тоже не собирается.

– Хорошо, я сдамся этой леди, – громогласно объявил дворянин, – но при соблюдении двух условий: первое – мне и моему коню сохранят жизнь. Второе – мне сохранят моё оружие и доспехи. Простите, леди, но я не знаю вас, а этому сброду, – он презрительно кивнул в сторону обступивших его широким кругом солдат, – доверять не имею никаких оснований.

Женщина расслабилась, было видно, что у неё точно камень с души свалился.

– Будут тебе доспехи. Но уж прости, если оставить меч, я уже за свою безопасность не поручусь. Тревор, – она кивнула одному из солдат, – забери у него меч. Шульц, продолжай следить за лошадью. Молли, ты бежишь за жрецами. И ветеринара прихвати. Остальные – перестроится и взять раненых. Мы отходим в тыл.

– Уже рядом, – голос Ульфрика прозвучал тревожно. Со стороны не разобрать, переживал он за жену, отряд которой секунду назад прошила неприятельская конница, за успех сражения или из-за того, что вся эта бронированная, укачанная магией орава неслась сюда. Конечно, с Сэром Хайницем было два колдуна, полсотни людей и сотня гоблинов. Пожалуй, он не особо сомневался, что сегодня королевские войска победят. А вот в том, что они все увидят эту победу, уверен не был.

– Победа или смерть!! – прокричал Ульфрик. Но прозвучало это скорее вопросительно, нежели повелительно.

– Победа или смерть! – прокричали маги и всадники. Скорее успокаивающе, нежели воинственно.

Клаус и Мизори окинули взглядом валявшуюся перед ними груду валунов. Методы борьбы с теми, кто выходит против чародеев, столь же стары, как методы борьбы с этими самыми чародеями, и обмотанные цепями камни должны были быть как нельзя кстати. Не зря же несчастные длинноносые создания стаскивали их сюда со всей округи? Перед боем королева даже пожонглировала несколькими, чем вызвала острый приступ воспалении тёмного традиционализма у министра здравоохранения – «Если Тёмная Госпожа проверяет свои силы, то должна проверять их на своих приспешниках, но никак не на обыкновенных валунах!». Правда, когда Клаусу напомнили, что он вроде как является одним из этих самых приспешников, лич был вынужден замолчать.

Всё ближе топот лошадей. Некромант извлёк их складок мантии свиток и начал чтение. Мизори сложила руны, и вот первые два камня поднялись в воздух, а затем, словно выпущенные из баллисты копья, понеслись в сторону всадников. У ног героев начали клубится бледные облака тумана. Один из камней достиг цели, выбив из седла крайнего левого воина, а вот второй, пришедший в центр, был встречен ударом кулака и разбит вдребезги. Однако Торвальд не огорчалась, у неё ещё хватало снарядов. В этот момент кавалькада добавила скорости. Первый всадник, тот, что расколол валун, получил в грудь молнию и теперь волочился по земле, застряв ногой в стремени. Но время, отпущенное королеве, таяло на глазах. Хотя туман и скрыл из виду магессу, топот копыт и звон доспехов уже буквально громыхал в ушах. Послышалось запоздалое «осторожно»! Но запоздалым оно было лишь для нескольких человек, остальные аристократы успели перемахнуть через натянутую на уровне копыт цепь. Восемьдесят лошадиных ног оторвались от земли, преодолевая препятствие, а дальше только крики, дикое ржание и невообразимый грохот.

Когда проклятия и ругань немного поутихли, а туман рассеялся, Ульфрик, наконец, смог осмотреться: он стоял в чистом поле совершенно один, прямо перед громадным котлованом, в котором находилось подобие супа-пюре из коней и аристократов. Мужчина посмотрел вверх – вид на левитирующую в десятке метров над землёй Мизори открывался весьма недурный, вот только брошенного главнокомандующего это ни чуточки не утешало. Не утешали его солдаты второй роты лёгкой кавалерии, почему-то очутившиеся в сотне метров справа и слева, и неведомым образом опередившие конных воинов гоблины. Также его не утешала высунувшаяся из-под земли голова Клауса, чумазая, но довольная-довольная.

– А как же победа или смерть? – язвительно поинтересовался Сэр Хайниц.

– Ну, технически меня можно считать мёртвым... – заметил лич, полностью выбираясь из своей норы.

Сейчас внимание мужчин было приковано к их властительнице, которая интересовалась не столько битвой, сколько копошением врагов. Зрелище было, прямо скажем, презабавное: яма была очень глубокой и заполнена водой примерно на четверть, отчего выбраться из неё практически не представлялось возможным. Добавим к этому полученные при падении травмы, два десятка конских туш с переломанными ногами и получим практически чистое воплощение хаоса. Мизори просто не могла налюбоваться деянием своих рук, хотя несколько раз ей приходилось отвлечься. Причиной тому было несколько пущенных в неё стрел, от которых девушка без труда уклонилась. Видимо кто-то умудрился добраться до арбалета или ещё какой дальнобойной ереси. В отместку в сторону котлована была пущена молния, пришедшаяся в паре метров от его края.

– Если ещё хоть одна стрела... – речь прервала та самая «ещё одна стрела». Королева злобно рыкнула, – ...то следующая молния угодит в воду! – на лицах половины аристократов застыл немой ужас, помирать быстро и бесславно они не хотели. – Угодит в воду и подожжёт масло! – закончила элементалистка, наблюдая, как меняется в лице вторая половина, которая в своё время позаботилось о защите от воздушной магии. Только теперь цвет Тамана обратил внимание на тонкую маслянистую плёнку на поверхности воды.

– Кто хочет жить – раздевается и ползёт по верёвке наверх. Я лично приму вашу капитуляцию, – почему-то эту фразу Торвальд произнесла с особым упоением. – А вы, главнокомандующий, чего стоите? Кто будет окончательно громить и уничтожать врага? – насмешливо вопросила властительница. – Бабушка почтенного Гуамоко? Ну-ка сели на коня и возглавили финальную атаку.

Главнокомандующий поморщился, настроения разбивать и уничтожать у него не было. Но разве скажешь об этом?

– Ваше Величество, у меня насморк. Да и вроде как доспехи госпожа Мерль ещё не закончила, – без особой надежды попытался выкрутиться он.

– Да полно тебе, Ульф, какие доспехи? Эти щенки даже стрелять толком не умеют. Я же не прошу тебя в драку лезть. Я прошу возглавить... Только оставь мне человек десять, за пленниками присмотреть.

Сэр Хайниц покорно склонил голову. Вскоре вторая рота практически в полном составе тронулась с места.

Есть в военном деле неписаные законы. К примеру, один из них гласит – самое манёвренное подразделение всегда остаётся с командующим, либо чтобы позволить ему возглавить атаку в случае успеха, либо прикрыть его отход на случае поражения. Сейчас вторая рота лёгкой кавалерии двигалась вперёд и Леонард прекрасно понимал, что это означает – они побеждают. Значит ему наконец доведётся поучаствовать в настоящем сражении! Парень на скаку обнажил саблю и вновь вогнал её в ножны. Никто не осудил его бахвальства, умение драться красиво было у разведчиков в чести, ведь если и было в компании Хайницев подобие элиты, то это была именно вторая рота. Не даром именно в кавалерии некогда служила знаменитая бабка Сэра Ульфрика.

Сражение на данный момент практически завершилось, оставалось лишь два очага сопротивление таманцев: центр, где всё ещё ломились вперед латники, подкреплённые парой рот ополченцев, и вражеский тыл, где пока ещё держались орки. Наверно оно прозвучало бы странно, но Лео предпочёл бы помочь последним. Ещё несколько месяцев назад, когда он сопровождал королеву в горный лагерь, молодой человек сумел познакомиться с зеленокожим племенем. Он пил с ними пиво и танцевал праздничные танцы. При всей своей жестокости орки были весёлым и простоватым народом, не кичившимся ничем, кроме силы и боевой славы. Ну как не полюбить расу, в которой рядовой от вождя подчас отличается лишь цветом набедренной повязки?! Да и к Инь, их предводительнице, он испытывал самые приязненные чувства. Серьёзная и вечно угрюмая оркесса почти никогда не рычала и не искала драк, более того, всё это время она сдерживала свой не в меру агрессивный отряд от проявлений того, что орки называют «повеселиться».

Но наступление возглавлял не Леонард, а Сэр Ульфрик. И вот кавалькада, переходя на рысь, скачет вперёд, обходя слева дерущихся в центре таманцев. Он уже готов был выставить вперёд пику и перейти на галоп, как последовал приказ остановиться, а затем достать луки и арбалеты. Главнокомандующий не собирался устраивать честных схваток и решил просто расстрелять врагов издали, да ещё и в спины, но Лео горевал не сильно. Дело в том, что парню по блату достался один из новеньких арбалетов, только-только выкованных на той самой горной фабрике. Прекрасное оружие. И сейчас он непременно опробует его в деле. Первые ряды уже отправили несколько болтов в спины несчастной пехоты, показав в насколько глубоком тылу они теперь очутились. Времени было немного, задние ряды уже начинали перестроение, нужно было торопиться. Привычным жестом парень откинулся назад, выжимая рычаг, стальной тросик лёг на крючок курка, болт погрузился в паз. Сейчас он наконец-то станет героем!

Когда гонец достиг королевской ставки, Её Величество Мизори Первая производила обыск пленных. Многие спросят, что же такого важного или опасного могли упрятать люди, на которых не было ничего кроме трусов? Но бдительность Торвальд была поистине королевской. Почти что каждого пленного она тщательно ощупывала, не пропуская ни одного важного места. Такой вот манерой она уже досмотрела пятерых, и впереди ждали ещё шестеро мокрых, покрытых блестящем на солнце маслом, тел. Стража стояла чуть поодаль и тихо бранилась, ведь несмотря на коллективную петицию, им не разрешили помочь.

– Ваше Величество! – всадник бросился к королеве именно в тот момент, когда освобожденная от перчаток рука скользила по очередному мускулистому торсу.

– Моё, моё... – проворчала магесса. Она уже начинала понимать тех злодеев, которые убивают собственных приспешников.

– Ваше Величество! Это ужасно...

Леонард остановил коня и прицелился. Мишенью был выбран чей-то затылок, прекрасно видимый с высоты, которую являла собой его лошадь. Оставалось только спустить курок и открыть первой маленькой победой путь к воинской славе и семейному уважению. Именно в этот момент что-то пошло не так – прицел арбалета начал ползти вправо. Лео попытался выровнять оружие, но к его удивлению руки больше не отзывались на команды, он не управлял своим телом! А оружие продолжало ползти в сторону. Парень попытался сопротивляться и на несколько секунд руки встали на месте, но тщетно – воля незримого разума вновь забрала себе контроль и ведёт его оружие в сторону одному ему ведомой цели. В голове началась паника. Разум Лео был ясен и чист, но совершенно беспомощен. Он не мог закричать, не мог пошевелиться, не мог ничего. И в этот самый момент в голове всплыли доселе дремавшие картинки воспоминаний.

Это случилось примерно год назад, когда их отряд пробирался к королевскому замку. Тот ещё был денёк! В ту пору Мизорсбург походил на огромную помойную яму, в которой дышать было практически невозможно. Он ехал в хвосте, болтая о всякой чепухе с Гердой. Девушка была его ровесницей, но если Лео стремился во всём быть первым, то блондинка взяла курс на прямо противоположные задачи. Они скакали к замку. Потом Герда отстала, он точно помнит, что заметил её пропажу раньше всех. Он отправился на поиски. Он увидел...

Существо было пепельно-серым, впалая, лишённая волос грудь покрыта крепкими мышцами, безлицая голова склонилась над телом девушки. Герда лежала на земле, ещё живая, но лишённая сознания, а когти зверя с завидной скоростью погружались в её тело, выполняя им одним ведомые манипуляции. Монстр был настолько увлечён своим делом, что, кажется, совершенно не замечал тянущегося к рукояти сабли пришельца. И в этот момент где-то рядом зашипела кошка и чья-то раскалённая рука легла ему на плечо, с силой разворачивая вбок. Глаза... Разум поплыл, погружаясь в глубины потустороннего рассудка незнакомца. Тонкие черты лица, заострённые эльфийские уши, бледная кожа. Почему он вспомнил это только сейчас?

– Тише, мой друг, – голос прозвучал мягко, словно хотел погрузить Леонарда в сон, – разве ты не знаешь, что гулять в незнакомых местах опасно? Мама не рассказывала тебе про это? – склонившееся над телом существо фыркнуло, но работы не прекратило, скорее наоборот, его когти замелькали ещё быстрее.

– Смотри, твоя подружка гуляла одна. И что же с ней стало? Какая жалость, – псевдоэльф горько вздохнул. – А что станет с тобой...

Перед глазами Леонарда возник кинжал с тонким острым лезвием. Он уже был готов попрощаться с жизнью, но вместо того, чтобы прикончить парня, незнакомец полоснул себя по руке. Алая кровь начала собираться в ладони.

– Ты слишком часто это делаешь, – донеслось со стороны монстра, – смотри, как бы Жози не пришлось тащить тебя на горбу, как в тот раз.

– Да всё в порядке, – бледный нарочито аккуратно чиркнул Лео за ухом, – скоро тот орк нам больше не понадобится, а этот парнишка будет дельным шпионом. Мало ли как сложится наша миссия.

Сквозь стекло церебрального плена молодой всадник смотрел, как кровь на ладони незнакомца пришла в движение. Она извернулась словно червь, а затем стремительно метнулась вперёд, скользя по руке, а вслед за этим по кольчуге солдата, прямо к ране за ухом. Мгновение, и багряная змейка исчезла в теле Леонарда.

– Ну вот и всё. А ты боялся. Но, конечно, ничего из того, что только что произошло, ты не вспомнишь. И конечно, ты вообще ничего не видел. И ты даже не искал эту девочку. Так, отходил по нужде. А потом вернулся. Вернулся, я сказал.

Щелчок.

Леонард снова скакал в хвосте колонны. Рядом скакала Герда. Всё в порядке. Видимо просто дурной сон...

Его цель. Контроль ослабевал, именно поэтому та сила больше не блокировала воспоминания. А может в блокировке просто не было нужды? Наконец оружие остановилось. Лео хотел вскрикнуть, но всё ещё не мог. Арбалет смотрел в широкую спину, облачённую в чёрную кожаную куртку всадника. Эту спину он узнал бы из миллиона. Только не так! Но не в его власти было изменить судьбу. Судьбу, с которой с самого начала не было смысла бороться. Палец надавил на курок, посылая тяжёлый болт туда, где располагалось сердце. Заряд не отклонился ни на йоту, Лео был превосходным стрелком. Он пробил тело мужчины насквозь. Всадник покачнулся, словно не верил в то, что только что случилось. Упал. Ржание коней. Запоздалые крики. Страх.

Мысли в голове Леонарда остановились. Мир остановился. Было лишь мгновение, тот миг, когда он убил Ульфрика. Ужас от содеянного смешался с ужасом от того, что с ним теперь сделают. Абсолютный конец. Что ему теперь делать? Сдаться своим? Его точно убьют. Убьют жестоко. Куда идти? Он знает! Парень сбежит! Он найдёт тех ублюдков, что взяли под контроль его сознание, и заставит их заплатить! За чередой хаотичных мыслей молодой всадник не заметил, что его пальцы сжимают арбалетный болт. Он будет снова стрелять? Вновь в своих соратников? Тогда почему наконечник болта смотрит на его собственное горло?

«Ты умрёшь...» – в голове всплыла первая часть предсказания.

Теперь-то ему всё ясно.

Прощайте, ребята. Прощай, Лея Свенсен. Прощай, королева Торвальд. Простите меня. Я не захотел стать героем.

Гейом наблюдал за тем, как умирают орки. Как эти сильные, могучие создания падают. Падают не столько от ран, сколько от усталости. Как люди неумело добивают их, пытаясь пронзить копьями массивные туши. Да будь на месте этих холопов хотя бы новобранцы, знай они хотя бы азы действий в группах, давно бы победили. Нужно было всего-то окружить этих увальней и навалится втроём-вчетвером. Бить в горло, пах, бока, а не пытаться выпустить зеленокожим кишки. Орк не человек, такого рода раны для них совершенно не опасны. И всё-таки люди побеждали. Три десятка обезумевших от страха ополченцев окружили последнюю тройку орков, которая ещё могла сопротивляться. Одна из них, похоже, что предводительница, давно выбросила своё тяжёлое оружие и сейчас наносила выверенные избирательные тычки отобранным у людей копьём.

Пора с ними кончать. Со всеми ними. Гейом поднял руку, готовясь дать сигнал своим людям. Рука замерла, зрачки наёмника расширились от испуга, из уст вырвалось рваное «бежим» и сотня ног замелькала со скоростью, которой позавидовал бы любой скакун. Обнаружив, что оцепления снято и путь к отступлению более не закрыт рядами копий, остатки ополченцев побросали оружие и бросились прочь в сторону Тамана.

Сражение закончилось.

Инь рухнула на колени. Ноющие мышцы больше не могли её держать. Тяжело дыша, оркесса подняла голову, вглядываясь вдаль. Почему убежали люди? Почему не захотели забрать её череп? Неужели она сражалась так плохо?! Подпиленные клыки впились в губу, прокусывая её до крови. Но зрение постепенно фокусировалось. Кто-то приближался сюда. Много людей. Нет, не людей. Орки! Шкура пещерного медведя и два десятка огромных когтей, принадлежавших двухголовым барсукам.

– Мун... – прошептала женщина, проваливаясь в беспамятство.

====== Здравствуй, Тёмная Властительница! Часть первая ======

Вести до королевы доходили быстро. Одна другой паршивее. Сначала выяснилось, что Мун припёрся под Таман с половиной своей оравы. Но в этом были хоть какие-то плюсы: остатки мятежников при виде полутора сотен орков попросту побросали оружие. Кто мог – сбежал, остальные сдались на милость победителей. К сожалению, милостью Хайницы не отличались в принципе и особенно в цвете последних событий, так что немало людей были позже найдены с перерезанными глотками. Клаус был вне себя от подобного расточительства и потребовал прекратить бесчинства. Только когда министр пригрозил отказом в лечении, издевательства над побеждёнными остановились.

Сильно пострадала Инь. Несмотря на взаимную неприязнь, что женщины испытывали друг другу и то, что время от времени телохранитель Цина варгом смотрела на Торвальд, она была бесхитростной и всегда выполняла приказы. Мун же был мутным типом, да в придачу и самым умным из восьми вождей. Вспомнить хотя бы как ловко он выпутался из сложившейся ситуации: добравшись до Тарги орк быстро оценил мощь укреплений, а потом, прикинув число защитников, пришёл к выводу, что полутора сотен на эту груду камня за глаза хватит. И ушёл, оставив командовать «великого и мудрого» Дао-Сяна. Как водится, с личным отдавальщиком приказов в лице Шнобеля.

– Если хотите что-то разрушить – пошлите гоблина, – с ухмылкой говорил вождь, попивая трофейное пиво. Его орава первая добралась до вражеского лагеря. Да, он был здесь несколько минут назад. Теперь на этом стуле сидела невысокая черноволосая женщина.

Смерть Ульфрика, вот что было настоящей проблемой. Только сейчас начало всплывать, сколько же всего было завязано на главнокомандующем. Каждые несколько минут в трофейный шатёр, некогда принадлежавший предводителю армии таманцев, кто-то приходил и что-то говорил, вручал расписку или того хуже, требовал немедленного решения проблемы. Какое-то время Мизори пыталась в этом разбираться. Минут двенадцать. А потом поняла, что ничего не понимает в нормах овса и размерах откупных, в количествах мест для раненых, в возвратных и невозвратных потерях. Дела она скинула на Гуамоко, который согласился-таки сделать исключение и заняться ненавистной ему войной. Перед палаткой же была посажена Мерль, которая, стоило прибыть очередному гонцу, морщила носик, надувала щёчки и объявляла, что королева очень занята.

Невысокая черноволосая женщина сидела на стуле. Этот разговор нельзя отложить или спихнуть на кого-то другого. Грета выглядела собранной и бодрой как обычно, но Торвальд было не обмануть – круги под глазами говорили, что она всё-таки плакала. Они сидели молча уже несколько минут, тратя драгоценное время, которого так не хватало армии, и каждая боялась начать. Просто в какой-то момент Хайниц вспомнила, что пришла к правительнице Параракса и, громко выдохнув, положила на стол завёрнутый в полотно предмет. Меч Ледяного Властелина.

– Я больше не могу выполнять свои обязанности, – пояснила ротный. – Сказать по чести, в семье сотню дают только после тридцати или трёх лет десятничества. Без Ульфа на этом месте я не задержусь.

Колдунья, готовая услышать поток обвинений, безмолвно застыла. Она наблюдала, как дрожит зрачок в единственном глазе её невольной подруги, как пульсируют мускулы. Жизнь Греты катилась под откос и это пугало её, судя по всему, гораздо больше, чем смерть мужа.

– Нет. Из семьи меня никто не выгонит. Таков закон. Один раз Хайниц – навсегда Хайниц. И за Озриком присмотрят, пока я буду служить, так у нас принято, – девушка попыталась улыбнуться. Получилось не очень. У неё и в лучшие времена особо не получалось. – Что ж, пожалуй, я пойду...

– Погоди! – одёрнула её Торвальд. – Стало быть ты не будешь предъявлять мне претензий? Обвинять в том, что я послала его на смерть? Подставила?

– Ваше Величество, – Грета саркастично усмехнулось, – ещё семьдесят шесть человек и двадцать три орка нашли свою смерть на этом поле. Может для кого-то это и драма. Для меня драма. Но мы наёмники. Я вижу смерть с двенадцати лет, да и Ульф был таким же. Он знал, на что идёт, все эти люди знали. Так что не вижу смысла в каких-то обвинениях. Не защитила Леонарда? Он солдат. Ульфрик тоже солдат. И я солдат. Мы должны защищать тебя, а не ты нас. Так что в добрый путь. Пускай и не легкий, – девушка опять развернулась.

– Погоди! – Грета вновь остановилась. – Возьми своё оружие, Леди Грета, – с упором на титул повторила Мизори. – Не знаю, какие порядки у вас в семье, но я не освобождала тебя от рыцарского звания. Леди один раз – Леди навсегда, – Мизори встала и буквально впихнула богомерзкий кусок адаманта в руки оторопевшего ротного. – Вот что я тебе скажу: имение твоего мужа остаётся за тобой, как и титул, а твой сын унаследует и первое и второе. Сын, которого ты будешь воспитывать самостоятельно. Как ни крути, а вырастить аристократа будет куда сложнее, чем наёмника, и хозяйство у тебя теперь будет побольше да побеспокойнее. Ну а когда малец начнёт ходить и ты подберёшь дельного управляющего – возвращайся. Должность тебе найду уж получше, чем десятника.

Девушка слушала с широко открытыми глазами, совсем как у совы. Правда у совы они всегда такие. Точнее не у совы, а у Филина. Гуамоко недовольно ворочал головой, делая вид, что изучает очередной свиток. Он внимательно слушал эту ненужную, на его взгляд, беседу. Все эти объятия, похлопывания и заверения в верности совсем не вдохновляли.

– Думаю, что стоило дать ей денег и послать куда подальше, – когда Грета ушла, министр наконец изложил свою мысль. – Титул и земли можно было передать кому-то более удобному и полезному. Ресурсы казны не безграничны.

– Знаю, Гуамоко, – к удивлению советника королева кивнула, – я просто подумала, стоит показать людям, что я держу слово. Особенно после того, что пришлось сделать с Леонардом. Обещания – занятная штука, ведь не знаешь, когда придётся их нарушить. Так что пусть лучше верят мне. К тому же наша Грета славная девчонка. В какой-то мере я ей жизнью обязана.

– Моя Королева ставит интересы государства выше личных убеждений? – Филин наклонил голову. – Не ожидал от вас такого прагматизма.

– Ну-ну, Гуам, что-то ты совсем невысокого обо мне мнения. Сам когда-то дал мне “политэкономию для чайников”. Неужели думаешь, я ничего не почерпнула из твоих уроков? – девушка поймала себя на мысли, что невольно срезала имя министра. – Прости, Гуамоколатокинт. Ты прекрасный наставник. Однако дела наши весьма печальны. Нам нужен главнокомандующий, без твёрдой руки входить в город чревато погромами. Да и кто поведёт войска назад? Я бы с радостью пристроила под это дело Грету, но она не умеет читать и писать. Взять кого-то из орков – то же самое. Даже Мун, умнейший из виденных мною, понятия не имеет о том, что такое дисциплина. Сейчас из пяти сотен наших солдат нет никого, кто смог бы возглавить армию.

– Моя Королева так уверена в этом? – Филин в очередной раз поразился здравости рассуждений своей повелительницы. Снисходительно расправив крыло, он указал в сторону выхода. – Почему бы не спросить у тех, кто хорошо знает наших людей? Спросить у той же Леди Хайниц? Как знать, возможно среди солдат и найдётся человек опытный и грамотный, понимающий в стратегии и снабжении, с котором будут считаться. Такой же, как Ульфрик. Ведь нет такого солдата, который не хотел бы стать генералом.

– Странно это, – Шульц бросил в костёр несколько веточек, – я неплохо знал этого парня. Не сказал бы, что был от него в восторге. Простой, непоседливый, глуповатый, таких только в разведку и берут. Правда с яйцами. Ведь были у него яйца, Лея?

Девушка, сидевшая у костра, помотала головой, потом чертыхнулась.

– Не дошли мы до таких отношений, – сухо бросила она и вернулась к своему занятию, заготовке стрел. Обычно все нужды в последних удовлетворяют мастера, но Свенсен предпочитала делать это самостоятельно. Особенно в моменты, когда нужно было успокоиться. Она всё никак не верила в то, что произошло. Предательство парня не выходило у неё из головы. Как же так? Лео? Тот самый, что только и грезил о том, чтобы его заметили? Который мечтал стать таким же, как Сэр Ульфрик? Невероятно!

– Думаю, в этом нет ничего удивительного, – Густаво, чья очередь кашеварить была сегодня, оторвался от котелка. – Паренёк хотел славы, паренек её получил. Убийство командира всегда в чести. Даже если это твой командир, да и золота при нём нашли немало. Знатный подлец из него получился.

– Но, попрошу заметить, что он не сбежал, – встрял обычно безразличный к подобного рода спорам Шульц, – хотя и мог жить безбедно всю жизнь. Он был Хайницем и предпочёл умереть, нежели нести позор предательства.

– Предательства?! – хохотнул бывший сапожник. – Да что с тобой, Шульц?! Вы же наёмники!

– Мы семья, – неожиданно серьёзно ответил парнишка. – У тебя что, никогда не было семьи?

Густаво промолчал. Никто не заметил, как рука ухватилась за раскалённую ручку котелка и несколько секунд не отпускала её. Семья у него действительно была...

А Лея продолжала водить по деревянному прутику острым лезвием. Из головы никак не выходил тот разговор с Леди Гретой. Она не поверила в предательство Леонарда, попробовала докопаться до истины, поговорив с вроде бы лояльным ротным. Грета ведь потеряла мужа, она должна была быть заинтересована в поиске правды не меньше самой Леи. Только разговора не вышло, Хайниц очень подробно объяснила сержанту, что её, спутавшуюся с предателем шлюху, от петли отделяет лишь её, Греты, милость. И что милость эта может продлиться не долго, и если она хоть раз услышит, что та хотя бы заикнулась где-то об этом ублюдке... Для Леи эта беседа стала потрясением. Вид разъярённой женщины всё ещё бросал в дрожь, а горло сих пор хранило отпечатки её пальцев и тонкую полосу – след от меча. Теперь она будет молчать. И почему же всё случилось именно так? И зачем Хайниц говорила всё это Лее, если всё равно собралась уходить со службы?

Мимо костра прошли два силуэта. Уже темнело, но Мерль и Клауса можно было узнать даже в вечерних сумерках. Эльфийка в компании странного субъекта направлялась к палаткам Хайницев. Интересно, что их туда привело?

– Мерзкое воплощение чёрной магии, благодари Миз за то, что я иду с тобой по одной дороге, – недовольно ворчала рыжая эльфийка. Каждый раз она старалась подобрать какой-нибудь эпитет, сохранив при этом нормы приличия и этикета.

Лич же был слишком весел, чтобы возражать. Ему вновь довелось наблюдать процесс рассеивания душ, удалось захватить вражеского кондитера, а на десерт осталась уйма раненых и пленных. Он даже решил вспомнить старые деньки, когда его наставник посвящал его в азы работы с плотью. Всё верно, создание големов из тел людей всегда превосходно давалось духовному магу. Так отчего бы не вспомнить молодость? Так неужели все прелести такого дня сможет испортить какая-то девчонка с кучеряшками?! Правда кое-что его всё же смущало: если он воплощения грязи с башмаков Хиларет, в которых богиня пришла в девственно чистый мир, то какого барлога эльфийка вообще с ним разговаривает?

– Чтобы направить тебя на путь добра и любви. Неужели непонятно? – пояснила собеседница.

– Рассказывая о том, какой длинны юбки будут в моде этой осенью? – скептически заметил адепт тёмных искусств. Он ещё помнил тот цирк, когда эльфийка, коей было поручено сшить ему костюм пажа для Большого Бала, скроила женский вариант, пояснив, что на мальчиков не шьёт. Мерль, по его мнению, была опасной сумасшедшей, страдающей острой формой смещения логики.