Текст книги "Славься, Темная Властительница! (СИ)"

Автор книги: ivan_kun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 84 страниц)

Арнэ тяжело вздохнул. В отличие от обычного ликантропа, Древний способен полностью контролировать свои превращения. Однако за всё существует своя плата, и столь лёгкая смена облика объясняется необычайной духовной близостью чудовищного сознания к человеческому. Древний остаётся человеком даже перекинувшись и волком, когда в человеческом теле.

– Твоя дочь? – поинтересовался советник.

– Она самая, мой господин.

– Не стоит, просто мессир. Не должен человек, с которым наш повелитель охотился в этих прекрасных лесах, который был опорой его трона... Не стоит тому, кто когда-то носил в себе наследие Вафлза, тушеваться перед простым вампиром. Тем более ради этой девочки я и приехал.

– Ради Жози? Но ей ещё не исполнилось пятнадцати, время призыва наступит только через три года.

– Ситуация сильно изменилась с тех пор, как вы покинули двор. Но об этом нам лучше поговорить наедине. А пока пусть народ веселиться!

Разговор продолжился вечером, когда герцог и советник сидели в уютных креслах. Девочка лежала у камина, самозабвенно грызя оленью кость.

– Времена и правда изменились, мы больше не можем воевать со всеми подряд. Слишком разрослись наши границы, убивать врагов приходится в домах под покровом ночи. Потому нам нужны герои другого рода – убийцы, шпионы, дипломаты. Новая организация создаётся по приказу Князя, и в неё предстоит вступить твоей дочери. Выбора пути у неё не будет.

Арнэ приложился к трубке, делая длинную затяжку. Вот значит как. Обычно путь выбирают уже в зрелом возрасте. Быть монстром в душе или терпеть животное в глубинах разума. Пожирать человеческую плоть или закапывать косточки во дворе дома. Путь Зверя выбирают редко, обычно рано или поздно все приходят к необходимости отказаться от всего волчьего в своей жизни. Многие делают это невольно, например, на войне. Имея огромную пасть довольно сложно не пустить её в ход, а пустив один раз сложно остановиться. И всё-таки…

– Жози дружна с людьми, – наконец произнёс герцог, потянувшись к дочери и проведя рукой по густым волосам, – она любит играть с ними в волков и овечек. Вряд ли удастся объяснить девочке, что теперь друзья это ещё и еда.

– Ты огорчаешь меня, досточтимый герцог. Есть такая простая вещь как долг, и она не нуждается в объяснениях. Любой вампир вынужден питаться схожим образом и ничего, наши человеческие друзья не особо возражают.

– Не могут.

– А ваши хоть и могут, но не долго.

– У вампиров нет выбора, без крови вашему племени не выжить.

Лицо Энтона расплылось в улыбке. Он прикрыл глаза, словно вспоминая что-то. – Ну почему же? – изрёк советник. – Выбор есть всегда. Помню, мой старинный друг, ещё до того, как я стал мастером, решил отказаться от человеческой крови и ушёл в леса пить кровь оленей. Ну так через два года его поймали. У бедняги помутнел рассудок, а ещё выросли рога и копыта. Выбор есть всегда, Сэр Арнэ. Когда говорят, что выбора нет, просто бояться принять тяжёлое решение. Ты можешь выйти из положения и отдать её замуж. Двенадцать лет, конечно, мало, но это выход.

– Война?! – мирно облизывающая косточку девочка вскочила как ошпаренная. – Отец! Уже вечер?! Вот чёрт! Проклятый волчий приступ. Я всё пропустила? Сэр Энтон уже уехал? И что это за тощий дяденька? Какой бледный. Его что, кто-то постирал?

– Не «Сэр», просто мессир. Я ведь вовсе не воин, – советник усмехнулся. – И, чем скажи на милость, тебе не угодила моя худоба? Настоящие вампиры все такие.

– Но ведь мастер Вортакс...

– Да полно тебе. Я слишком скромный и недостаточно жадный, чтобы надуваться. К тому же, сила мастера не в размерах, а в густоте его крови. Мы чем-то похожи на вас, Древних. Кстати, ты уже принимала истинный облик?

– Конечно! – девочка гордо вскинула подбородок. – Я тренируюсь по несколько раз в день. Оттого и приступы. Хочу однажды стать героем, как папа, сражаться за нашего Князя против врагов Алаара, рвать неприятеля, вести в бой наших солдат, а если мне суждено будет выжить, то передать наследие Вафлза новому поколению.

– А есть что-нибудь, что ты не смогла бы сделать ради Алаара? – вампир сощурился.

– Ой! Если это какое-то испытание, вроде тех, о которых рассказывают в балладах и где вы попросите меня драться насмерть с родным братом, то я, в общем, не против. Папа постарался и на этот случай сделал мне запасного, – изрёк после некоторого раздумья подросток. – Но, честно говоря, не хотелось бы. Братья хорошие и любят Князя почти также сильно как я.

Советник развёл руками, полный непонимания взгляд уперся в Арнэ, уже через минуту клыкастый рот разразился совершенно искренним хохотом. Советник уехал утром. Уехал, подарив девочке ещё три года детства. Ведь если кто и заслуживает милости княжества, то именно такие, преданные ему люди.

Жозефина протянулась прогоняя воспоминания. Тот день навсегда засел в её голове. Та гордость, с которой на неё смотрел отец. Гордость и сочувствие. Она могла понять его – немногие из призванных в Золотые Капюшоны доживают до окончания службы, большинство погибают на заданиях. Их тщательно готовят, но за долгие годы есть слишком много шансов допустить оплошность. Первую, и обычно последнюю. Не один великий агент попался на трусах с гербом Алаара или татуировке «Князь навсегда». Жозефине, к счастью, не грозило ни первое, ни второе. Её, скорее всего, задержат ещё на въезде в город.

Путь в Параракс из Талдома занимает немного времени. Одна неделя, и ты уже на границе, а если менять лошадей, то цели можно достигнуть ещё быстрее. Небольшой, но бурный пролив, отделяющий Алаар от материка, можно преодолеть на одном из многочисленных рыбацких кораблей, что носятся по морю словно стайки дельфинов, выискивающих косяки сардин и мойвы. Ну, а если нужно не только пересечь водную преграду, но и проникнуть в само государство, можно наняться на один из этих рыбацких экипажей. Для Жозефины де Салдер тяжёлая работа не была в новинку. За пятнадцать лет службы Князю она успела побывать фермершей, охотницей, булочницей, мясником и даже пастушьей собакой. Выросшей на дальнем севере, ей совсем не требовалось объяснять, как нужно вытравливать сети и разбирать улов, а к концу плаванья рыбой от неё несло достаточно сильно, чтобы стража Крона – пограничной крепости – не распознала в ней шпионку. Мало ли рыбаков каждодневно входят в город, дабы продать свой нехитрый улов? И сколько из них остаются в Парараксе, не желая возвращаться в ледяные объятия северного острова? Для Жози все они были предателями. Выросшая в дремучих лесах среди сугробов и покрытых мраморной коркой болот, девушка была потрясена, когда впервые увидела Талдом и княжеский дворец, так не похожий на полуразваленный отцовский замок, весь этот странный мир, в котором тёмные расы сосуществуют с людьми, не прибегая к каждодневному насилию и угрозам. Их Всетемнейший правитель совершил невозможное: он был столь ужасен, что страх перед ним, его гневом, его голодом и злобой объединил людей и нелюдей, создал общество, в котором главенствует единый для всех закон, общество червей, копошащихся у подножия чёрного трона. И учитывая, сколь велика была личность, сидевшая на этом троне, участь червя была великой честью даже для Древнего оборотня.

А ведь когда-то всё было по-другому, некоторые вампиры и эльфы помнят. Каких-то три столетия назад земли севера разрывали войны. Остров, на котором ныне располагалось княжество, был поделён на множество частей, все сражались против всех. Кланы оборотней атаковали города, горожане сжигали вампиров, многочисленные пираты грабили всех подряд, а по вторникам, четвергам и пятницам совершали набеги соседи. Островами правила ненависть, и кровь лилась бесконечной рекой. Именно эта ненависть и эта кровь привлекли в морозные земли трёх молодых героев. Они отличались от других, им не нужны были деньги, только безумные битвы, возможность предавать, убивать и насиловать. На целое десятилетие остров вспыхнул точно шашлык, забытый на костре. Тогда-то люди и поняли, что ничего не знали ни о злобе, ни о страхе. Первое время феодалы пытались сопротивляться, но вскоре осознали, что нельзя победить сторону, за которую сражалась кровожадная троица. Герои были одинаково жестоки к любому, их не волновало, кто перед ними – нищий крестьянин или Древний аристократ. И тогда народы острова впервые познали Справедливость. Это было странное, ни с чем несравнимое ощущение. В безумном, постоянно меняющемся мире появилась стабильность. Прошло ещё десятилетие, и тогда представители кланов, сёл и городов собрались вместе, чтобы просить героев возглавить их.

«Наши страны заполнены тьмой, а значит и правитель у нас должен быть самый тёмный из всех,» – слова верховной жрицы Хиларет вошли в легенды, став первой записью в книге истории новорожденного Алаара. Самый злобный из героев принял титул Князя, его напарники стали советниками, а бесконечная череда междоусобиц сменилась бесконечной чередой внешних войн. И сейчас они стоят на пороге новой войны. Новой войны вот с ними…

Из всех государств Континента Параракс был самым агрессивным и непримиримым врагом княжества. Каждые полвека он провоцировал оборонительные атаки алаарцев, убивал их солдат, пытающихся отстоять завоёванные территории. Да, Параракс был гадкой страной. И всё же этот край был красивым. Чем дальше на юг, тем больше зелени и деревьев, сосен и вековых дубов, гигантских рощ из секвой, попав в которые кажется, что ты не на востоке, а Бескрайнем Лесу, обители эльфов. Месте, где солнечный свет, проходя сквозь зелень листвы, ложится на землю мягкими салатовыми бликами. Когда-то, много лет назад она была в землях остроухих. Там тоже было просто чудесно, если бы не эльфы. Как и здесь. Плодородная земля, кристально чистые реки, деревья и горы. Но люди! И как так получилась, что столь обетованный край был заселён такими никчёмными существами как параракчане?! Климат и движение подземных магических потоков позволяли снимать по шесть урожаев, тогда как на севере лишь один, но местные совершено не осознавали своего счастья. Благодаря феноменальной лени поля здесь засеивали лишь трижды в год. Люди, та самая глупая, ленивая чернь и праздное дворянство, позабывшее своё место, все они под мудрым руководством Всетемнейшего вскоре перейдут в более совершенную форму – кровь и мясо. Те же, кто выживут, обретут редкое счастье стать рабами славных алаарцев. Не самая большая плата за возможность жить в стабильном обществе под крылом достойного властелина. Осталось только придумать, как их под это крыло привести, ибо, несмотря на свою ущербность, Параракс вдвое превосходил княжество по населению и в шесть раз по богатству.

Вчера Жозефине так и не удалось выспаться. Всю ночь герцогиня размышляла о том, как же выполнить поставленную перед ней задачу. Для начала она попыталась вспомнить все случаи гибели магов в чине правителей. Увы, история не знала случаев убийства королей-чародеев благородными оборотнями. Скорее дела обстояли наоборот. Хотя, возможно, она просто запамятовала? История плохо давалась молодой де Салдер. Это была скучная наука, совершенно претившая природе юного Древнего. Она даже съела профессора, слишком требовательного по её мнению. И, тем не менее, в среде царственных магов потери были. Чаще всего они становились жертвами собственных экспериментов, несколько были убиты, а один подавился персиковой косточкой. Больше всего Жози интересовали вторые, однако к ещё большему прискорбию, чаще всего магов убивали собственные любовницы или любовники. Жозефина была готова на многое ради любимого Алаара, даже изменить своим сексуальным пристрастиям, однако девушка понимала – соблазнить кого-то, кто имеет персональную эльфийку, шансов у неё не больше, чем организовать заговор персиковых косточек. Жози доводилось убивать магов, в её распоряжение было шесть превосходных ножей из холодного железа, которые обладательница волчьего проклятия могла метать с силой и скоростью арбалетного болта. К сожалению, по её прикидкам, обладающая сверхчувствами и сверхреакцией, прошедшая слияние воздушная элементалистка способна увернутся от такого броска шагов с десяти. А ведь мало попасть в цель, надо поразить сердце. Поразить точно и с одного броска, ибо второй ей совершить не позволят. Силовой план был так же уместен, как попытка соблазнения. Остаётся яд, самое верное средство. Дело за малым – проникнуть в дворец, служащий ещё и казармой для армии, а потом получить доступ к уже прошедшей пробу пище. Легче лёгкого, как мулмаку пролезть в мышиную норку…

Мимо проплывала очередная деревня. Бревенчатые дома с покрытыми красной черепицей крышами, изгороди, пасущиеся козы и овцы. При виде последних графиня едва не подавилась слюной. Баранину она любила даже больше, чем человечину, которая в её рационе являлась скорее необходимым злом. Вкусным необходимым злом. А эти милые овечки были так жирны и выглядели не менее упитанными и аппетитными, чем карауливший их пастушок.

Нет, никакой охоты во время миссии. Нельзя привлекать лишнее внимание, тем более именно в этих краях год назад волки съели аж трёх гонцов. Жилистых и совершенно невкусных.

Девушка легонько сжала бока коня, жеребец прибавил шагу. Впереди показались поля. Золотистая пшеница покачивалась на ветру, словно воды далёкого моря. Мужчины и женщины с серпами осторожно срезали колоски, стараясь не посбивать драгоценные зёрна.

Лодыри.

Судя по всему, они собирали всего-навсего второй урожай. А могли бы третий!

И в этот момент графиню осенило. Если здесь все живут так богато и праздно, то должно быть немногие нанимаются в армию. В этих краях, насколько она знала, не было воинской повинности, в солдаты шли добровольно. И судя по последнему сражению, случившемуся на Кентаврийских лугах, добровольцев было немного. В голове всплыли детали задания в Парараксе: перед смертью информатор Жана служил в лёгкой кавалерии, расквартированной во дворце. Большинство солдат находились там же, некоторые из них даже состояли в дворцовой страже. А дворцовая стража могла свободно перемещаться по замку. Сейчас девушка очень пожалела о том, что действует одна. Её роль в группе обычно сводилась к силовой поддержке, разведке на дикой местности и помощи в прикрытии. Жорж хоть и был хорош в женских ролях, категорически отказывался лобызаться с Жаном в ситуациях, требующих изобразить супружескую пару. А вот скрытые проникновения, вербовка, контроль и изучение городов как раз по их части. В очередной раз промелькнула в голове мысль о том, что её послали на верную смерть. Будь на её месте кто-то другой, он без зазрения совести сдал бы все известные ему сведения врагу, обеспечив себе долгую и безбедную жизнь. Однако Жози была не из таких. Ей двигал даже не страх за семью, оставшуюся в Алааре, нет. Страх за страну, искреннее желание победить, взять реванш за сотни лет поражений, искупить свой непризнанный промах были во много раз сильнее.

Спустя две недели Мизорсбург уже простирался перед ней. Огромный город. Самый большой в регионе, четыре Талдома могли бы поместиться на этой территории. Старые стены распирало от свежевыстроенных зданий, кое-где они были заменены новеньким деревянным частоколом, укрытым массивным земляным валом.

Препятствие.

У девушки не было с собой горнолазного снаряжения. Ведь по большей части истории об агентах, таскающих с собой арсеналы, выдумка. Такой арсенал выдаст с головой на первом же посту. Даже ножи, выглядящие вполне невинно, могут сдать её с потрохами. Что не говори, а провоз в управляемый чародеем город метательных средств из холодного железа едва ли сыщет одобрение стражи. Впрочем, в таких случаях всегда имеются окольные пути. Да, речь идёт о контрабандистах, являющихся неотъемлемой частью любого города. И хотя с момента свержения Ледяного Властелина прошло больше года, Жози не сомневалась, что Кристорф Мол по-прежнему водит через подземные ходы маленькие нелегальные караваны с запрещенными товарами, а то и просто проводит торговцев, желающих избежать уплаты пошлин и налогов.

Она ошиблась, изменилось всё. Нет, смуглый старичок стоял на своём обычном месте у восточной стены, самозабвенно угощаясь окрошкой. Только отныне Мол больше не кутался в серый плащ, о нет, теперь на нём был дорогой, подбитый атласом и расшитый золотом халат, а за его спиной раскинулась целая ярмарка: полотняные шатры выставляли на показ цветастые бока, играла музыка, ржали кони, мычали коровы, козы тоже спешили изречь что-нибудь значимое. Но больше всего поражало обилие людей. Целая толпа носилась по лагерю, переговаривалась, спорила. Чуть поодаль несколько мужчин пытались пропихнуть в подземный ход молодого мулмака. Разинув рот, де Салдер взирала на это безумие. Меж тем к ней подошла молоденькая девушка в короткой юбочке и, присев в реверансе, вручила листовку с прейскурантом услуг. Буквы предлагали совершить незабываемое беспошленное путешествие в город. То же обещали растяжки рядом с шатрами. Для не умеющих читать имелись плакаты с картинками, изображающие тупых стражников и беглого каторжника, проползающего под землёй. Либо героем был купец с мешком, показывающего сборщику податей здоровенную фигу. Залюбовавшуюся Жозефину кто-то толкнул.

– Не стой столбом, – огрызнулся противный голос. – Если собираешься пересекать границу, вставай в очередь.

Женщина протёрла глаза. Это и правда не было галлюцинацией, в направлении центрального шатра тянулась длинная очередь. В окошке сидел молодой парень, судя по всему выпускник приходской школы, и методично, имя за именем вносил очередников в список. Икнув при виде подобного зрелища, алаарская шпионка послушно заняла место в колонне.

И это называется опасностью для княжества?!!! В голове мелькнула мысль, что Князь всё же допускает ошибку. Оставь он королеву в покое ещё на годик, Параракс сам приполз бы к нему на коленях, слёзно моля о завоевании.

Один за другим люди расписывались в классовой книге, получая взамен ярлычок с номером. Внезапно всё стихло, когда округлый силуэт стражника показался из зарослей. Пыхтя под тяжёлым нагрудником, мужчина чинно прошествовал к контрабандисту. Жозефина инстинктивно протянулась за ножом, но руку остановил тот самый человек, что недавно просил соблюдать очередь.

– Первый раз здесь? – спросил он с лёгкой усмешкой. – В смысле, при Торвальд первый раз? И, наверное, шпионка, – рука женщины замерла на рукояти оружия. Её раскусили. В такой ситуации надо просто устранить свидетелей. Полторы сотни свидетелей. Проклятье, после такого ей год с диеты не слезать. – Да брось ты это, – прыснул незнакомец, заметив её волнение, – я и сам шпион. Южная Гарвея, третья вылазка за полгода, – жёлтые глаза недоверчиво уставились на потенциального союзника. – Не бойся Шона, он свой человек.

Женщина ещё раз присмотрелась к стражнику, которому Кристорф отсчитывал серебряные монеты. Она видела его раньше. Около полутора лет назад он стоял с алебардой у городских ворот при каждом удобном случае повторял «именем закона». Тогда он показался ей абсолютным тупицей, но похоже, что парень был не глуп и сумел ввести в заблуждение не только недалекую королеву, но и одну из Золотых Капюшонов.

– Благодаря Шону поток контрабанды увеличился вчетверо, – продолжил историю гарвеец. – Кроме того, для шпионов существует скидка на каждое второе скрытное проникновение. Ещё за умеренную плату он продаёт списки неблагонадёжных стражников и особо продажных чиновников. Замечательный человек. Есть даже фестиваль коррупции, на котором можно выбрать себе понравившегося чиновника.

Скидки для шпионов? Оборотень едва удержалась на ногах, радость вспыхнула подобно сверхновой. Ещё мгновение, и она побежала бы заказывать сафари с обязательным разрешением на отстрел воздушных элементалисток, но вовремя остановилась: есть Королёва – есть бардак и взятки для доблестной стражи. Нет королевы – прощайте нашивки капитана. Как бы ни был продажен сей увалень, защищать Торвальд он будет до последней капли своей крови и последнего своего куска сала. Разве что...

– Послушай, а сам Шон продаётся? – осторожно спросила она.

– Ты что, с дуба рухнула?! – изумился гарвейский коллега. – Он неподкупен! Его давным-давно купили. Честно говоря, даже не знаю кто. Наш капитан, отвечая на этот вопрос, всегда поднимает палец вверх.

«Неужели Святой Астралор?» – мысль вспыхнула и погасла, думать ей сейчас нет времени. Надо как можно скорое приступить к миссии. Она просто шпионка. Не больше, не меньше. Агент какого-нибудь Лурезиля, посланный с целью разведать крепость эля в местных тавернах…

Жози выдохнула. Впервые в жизни она совершала доброе в отношении покоряемого народа: элементалисты не созданы для правления, элементалисты есть хаос, и в хаос погружается всё, чего они касаются. Пришла пора принести в эту страну немного порядка.

====== Ночь длинных людей ======

Вход в пещеру манил предвкушением праведного возмездия, вместе с тем излучая опасность. Ведь если обитавший здесь монстр угнетал столько городов и сёл, значит он был поистине опасен. На установленной рядом табличке подробно разъяснялось, что вероятность победы над её обитателем стремится к нулю. Приводилась статистика и данные опросов за последнюю тысячу лет. Чуть ниже было указано, что труп искателя приключения после попытки совершения подвига будет кремирован либо пройдёт естественную утилизацию.

Мизори думала совсем не долго. Ведь если последнюю тысячу лет никто не смог остричь этого барашка, шерсти на нём должно было быть немерено. В смысле, можно было отомстить разом за такое количество коллег. Рука в латной перчатке уверенно дёрнула веревочку, где-то в глубине зазвонил колокольчик.

Ничего.

Никакой реакции.

Девушка вновь взглянула на табличку «открыто» и позвонила ещё раз.

Спустя десять минут темнота тоннеля огласилась бряканьем когтей по камню. Дева-воительница предусмотрительно отошла и, сняв шлем, вставила в уши пару заглушек. Истории драконоборцев отдавали весьма неприятным душком. На протяжении тысячелетий народ Континента, если точнее, его аристократичная часть, не подозревали о том, какое влияние на организм разумного, а впрочем, и любого существа оказывает язык небесных властителей, ибо даже успешные герои, возвращаясь с победой, обычно умалчивали о неких бросающих тень на их славу подробностях. И так из поколения в поколение, пока самим драконам не надоел такой порядок, и они не потребовали от героев пользоваться заглушками или хотя бы пелёнками.

Зверь, выбравшийся из логова, и вправду был огромен. Гигантские чешуйки блестели на солнце, часть из них была ещё влажной. Видимо вызов застал монстра принимающим ванну. Пасть несколько раз беззвучно открылась, а вслед за этим в голове прозвучало усталое «Ты что, не читала статистику?»

Мизори не было дела до статистики. Бросившись на дракона, она единым взмахом меча отрубила его голову. Победа! Наконец-то народ вздохнёт спокойно!

– Так вот, – продолжал голос, – неужели тебя совсем не удивило то, что за всё это время никто не смог меня победить?

Мизори ахнула – на толстой шее покоилась совершенно новенькая, с иголочки, голова. Увенчанная пышными усами, морда наклонилась к героине, задумчиво вглядываясь в карие глаза.

Сверкнул меч. Обезглавленная туша снова рухнула.

– В принципе, если предположить, что я смертен, то я давно был бы мертв, – голова с серебристыми, собранными в хвост волосами, изрекла мысль, наматывая на коготь длинную прядку.

Очередной взмах.

– Конечно, мы можем сказать, что каждая отрубленная голова является отдельной личностью, – упитанные щёки монстра делали его похожим на гигантского зубастого хомяка, – но какой в этом прок? Сколько бы голов вы не рубили, дракон никуда не денется!

Мизори раздраженно рыкнула. Рука вцепилась в рукоять клинка. В течение пяти минут девушка кромсала не желающего умирать супостата. Наконец, убедившись в его полном уничтожении и одобрительно кивнув, она развернулась, готовая идти в город, поздравлять счастливых, обретших покой жителей.

– Интересно, а что мы есть теперь? – голубоглазая голова изогнула шею, рассматривая два десятка аналогичных голов.

– Очевидно, всё ещё дракон, – заметила голова с длинным гоблинским носом. – Думаю, смысл в том, что мы – объективная реальность, неотъемлемая часть мироздания.

– Скорее наоборот, – совиная голова с парой круглых ушек поправила бант, – реальность – побочный продукт нашего существования. Статистика говорит, что возможность нашего отсутствия равна нулю. Нельзя победить статистику.

Это уже начинало действовать на нервы. Мизори бесил его надменный тон. Подлая тварь разоряла деревни и города, а во всем обвиняла какую-то статистику!

– Умри, монстр! – девушка замахнулась мечом, но многоголовый заблокировал удар. Послышался звон расколотой стали. Меч героини не сумел пережить столкновения с той самой табличкой у входа, которую противник использовал в качестве оружия. А вслед за этим на героическую голову опустилась доска, погружая первую в темноту.

С грохотом, нечто напоминающее королеву Мизори упало со стула. Ну очень интересная бухгалтерская книга, с которой ей поручил ознакомиться Гуам, валялась рядом. Упитанный том сумел сделать то, о чём даже не мечтали десятки героев, врагов и завистников – сумел набить королеве здоровенную шишку. Преодолев неприязнь, Торвальд перелистнула страницу и обомлела. Нарисованные красными чернилами кривые весело лезли вверх. Рост! Наконец-то хоть у чего-то в этом проклятом королевстве наблюдается рост! Значит можно поднять налоги! Значит у неё скоро появятся те серёжки с тиктитом, которые обещала смастерить Мерль, если Торвальд купит тот самый тиктит. Дальнейшее изучение графиков слегка остудило радость: рост наблюдался в таких специфических сферах как мошенничество, грабёж и карманные кражи.

– Ну и ладно, – утешила себя королева, – раз воруют, значит есть что воровать. Значит можно повысить налоги.

В конце концов, страдания народа ничто в сравнении с теми страданиями, что предстоят ей в связи с прокалыванием ушей.

Тёплый летний вечер опустился на Хижину Бездомного, трактир ответил сумеркам светом закопчённых окон. Летом в тавернах немного народу, ведь куда проще посидеть в парке или на скамье у дома, под мостом или просто у дороги. Не удивительно, что сегодня люди заполняли лишь один из двух обеденных залов, да и тот был почти пуст.

Три человека в синей форме удобно расположились в дальнем углу помещения. Пивные кружки были наполовину опорожнены, а блюдо с сушёной рыбой и вовсе лишилось своих обитателей. Своим видом троица являла практически идеальную выборку личного состава великой тёмной армии, пока ещё не достигшей успехов ни в величии, ни в тёмности. Многие шутили, что в войска идут граждане недостаточно проворные, чтобы заработать воровством, недостаточно сильные, чтобы заработать разбоем, и недостаточно тупые, чтобы стать чиновниками. Впрочем, список можно было смело расширить до недостаточно красивых, чтобы ублажать клиентов в борделях, недостаточно грамотных, чтобы состоять писарями, и слишком ленивыми, чтобы трудится где-то ещё. По словам почтенного министра Гуамоколатокинта, подобный принцип формирования войск сильно увеличивал их боеспособность. Ведь чем выше зависть сих людей к тем, кто вытолкал их на задворки нормального общественного существования, вогнав в монотонную синюю форму, тем выше будет их ненависть к миру и ярость на поле битвы. А чем меньше они будут из себя представлять, тем ниже будет оценка ими собственных жизней и сильнее презрение к смерти. И всё же, если присмотреться к данной компании получше, то можно было бы заметить несколько отличий от описанных ранее шаблонов. Так, например, высокий молодой мужчина с длинными чёрными волосами умел читать, о чём свидетельствовали вылезшие на лоб глаза, когда минуту назад ему показали счёт. Лея Свенсен была вполне себе милой не только по меркам армии, но и независимой гильдии официанток. Она даже подумывала перейти на работу в данной сфере, разменяв сержантскую нашивку на короткую юбку и фартук, только вскоре выяснилось, что число синяков, вызванных щипками и шлепками посетителей, превышает число таковых, полученных от прохождения полосы препятствий. Последний участник вечерних посиделок, несмотря на юный возраст, был достаточно хорош, чтобы срезать кошельки и перерезать глотки. Русоволосый паренёк был одним из Хайницев – наёмничего клана, из которого состоял костяк столичной армии. А ещё он являл собой наглядный пример того, что быть племянником жёны бывшего главнокомандующего вовсе не так полезно для карьеры, как можно подумать, особенно когда твой отец проиграл ей в карты трёхгодичное жалование. Сейчас бойцы первого отряда четвёртой роты пребывали в состоянии повышенной расслабленности и средней тяжести алкогольного опьянения, более известном как «увольнительная». Скромное жалование позволяло проведение данных мероприятий, сопряжённых с разнообразием пищевого рациона, один-два раза в месяц. И это было здорово! Ведь с тех пор как гоблинская обслуга съела всех дворцовых крыс, на полковой кухне стали недодавать мясо.

– Дерик в последнее время совсем распустился, спасу от него нет. Гоняет нас, будто завтра война, – Шульц пригубил остатки эля.

– Я могу его понять. Всю жизнь прослужил в лёгкой кавалерии и теперь, видимо, пытается добиться от лучников той же подвижности, – Густаво мечтательно зажмурился. – Я уже вижу наш отряд, бегущий к воротам крепости, ветер в волосах, решётка поднята, мы врываемся...

– Решётка опускается, ты кусаешь локти, молотя по воротам, а Дерик казнит каждого десятого, – паренёк усмехнулся, наблюдая как киснет лик компаньона. Для юного Хайница не было ничего приятней, чем пройтись по больным местам этого идиота, бросившего перспективную профессию сапожника ради призрачной воинской славы. Шульц, в общем, ничего не имел против славы как таковой, но являясь потомственным военным знал, что обычно она бывает посмертной.

– Ребята, может хватит ныть, – укоризненно посмотрела на подчинённых голубоглазый сержант. – Всё у вас не как у людей. Нет чтоб побить кому-нибудь морды, как это делают прочие солдаты, или, на худой конец, о юбках посудачить.

– Об этом разве только с тобой, – язвительно заметил парнишка. – У нашего общего знакомого только одна юбка на уме, да и та юбок не носит. Чего молчишь? – локоть уткнулся в плечо сослуживца. – Будет нам сегодня речь на тему «как я люблю королеву»?

Лея вздохнула, откидываясь на скамейку. В её отряде было ещё семь человек, с которыми можно было бы пообщаться. Только беда в том, что молоденького сержанта они любили даже меньше, чем формально равные ей младшие офицеры. Слишком молода, слишком долго ходила в любимицах у бывшего ротного. Хотя, к чести офицеров, которые происходили из Хайницев, стоит отметить, что как на отбросы они смотрели на всех, кто не относился к их фамилии. Свенсен вообще с трудом давалось общение с городскими. Порой девушка мечтала о настоящей подруге: простоватой девушке, которая тоже пришла бы с запада, из лесной чащи, с которой можно было бы поговорить о шкурах, а не о платьях, об охоте на зверей, а не на мужчин. Да только где достать такую?