Текст книги "Память, Скорбь и Тёрн"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 153 (всего у книги 200 страниц)

– Нас поразили в самое сердце, – горько сказал принц. – Как они пробрались мимо часовых?

– Тот, с которым сражалась я, был насквозь мокрый, – сказала Адиту. – Возможно, они пришли по реке.

Джошуа выругался.

– Мы были преступно небрежны, а я – главный преступник. Долгое бездействие норнов, конечно, казалось мне странным, но я не предпринял достаточных мер предосторожности. Были ли еще норны, кроме этих трех?

– Я думаю, нет, – ответила Адиту. – Их было бы более чем достаточно, если бы нам не повезло. Если бы Джулой и я не догадались, что что-то не в порядке, и если бы Тиамак не узнал обо всем каким-то образом и не подоспел бы вовремя, у этой истории был бы совсем другой конец. Я думаю, они хотели убить Камариса или по меньшей мере забрать его.

– Но почему? – Джошуа посмотрел на старого рыцаря, потом снова на Адиту.

– Не знаю. Но лучше унести его и Тиамака в какое-нибудь теплое место, принц Джошуа. У Камариса по меньшей мере одна рана, может быть, больше, а Тиамак сильно обожжен.

– Милость Эйдона, ты права, – сказал Джошуа. – О чем я только думаю?! Одну минутку. – Он повернулся, подозвал нескольких солдат и отправил их к часовым с приказом обыскать лагерь. – Мы не можем быть уверены, что нигде больше нет норнов или других нападающих, – сказал принц. – В любом случае мы можем найти что-то, что объяснит, как они незамеченными попали в наш лагерь.

– Никого из Рожденных в Саду не увидят смертные – если они сами не хотят, чтобы их увидели, – сказала Адиту. – А теперь давайте унесем Камариса и Тиамака.

– Конечно! – Джошуа позвал двоих жителей Нового Гадринсетта, таскавших ведра с водой: – Эй, вы, идите сюда и помогите нам. – Он повернулся к Изгримнуру. – Четверых должно быть достаточно, чтобы отнести их, несмотря даже на вес Камариса. – Он покачал головой. – Адиту права. Мы слишком долго заставляем ждать этих храбрецов.

Герцог и прежде бывал в подобных ситуациях и знал, что чересчур большая спешка так же плоха, как излишняя медлительность.

– Думаю, лучше бы найти носилки, – сказал он. – Если одна из этих крайних палаток уцелела, мы можем использовать ее, чтобы сделать пару носилок.

– Хорошо. – Джошуа встал. – Адиту, я не спросил, есть ли у тебя раны, требующие помощи.

– Ничего такого, чего я не могла бы сделать сама, принц Джошуа. Когда эти двое получат нужный уход, нам следует собрать тех, кому вы доверяете, и поговорить.

– Я согласен. Многое нужно обсудить. Мы встретимся у палатки Изгримнура через час. Ты не возражаешь, Изгримнур? – Принц на мгновение отвернулся, потом повернулся обратно. Лицо его осунулась от горя. – Я подумал, что надо бы найти Джулой, чтобы она осмотрела раненых… потом вспомнил.

Адиту сложила ладони вместе:

– Это не последний раз, когда нам будет не хватать ее.

– Это Джошуа, – предупредил Гутрун принца, подходя к палатке. Когда он вошел, герцогиня все еще сжимала в руке нож. Она выглядела рассвирепевшей, как вытащенный из норы барсук, готовая защищать себя и Воршеву от любой опасности. При появлении Джошуа она опустила кинжал с облегчением, но все еще не успокоившись.

– Что случилось? Мы слышали крики. Мой муж с тобой?

– Он в безопасности, Гутрун. – Джошуа подошел к постели, наклонился и порывисто обнял Воршеву, потом поцеловал ее в лоб и отпустил. – Нас атаковали подручные Короля Бурь. Мы потеряли всего одного человека, но это страшная потеря.

– Кого? – Воршева схватила его за рукав, не давая ему выпрямиться.

– Джулой.

Она горестно вскрикнула.

– Три норна напали на Камариса, – объяснил Джошуа. – Адиту, Джулой и вранн Тиамак пришли ему на помощь. Норны были уничтожены, но Адиту говорит, что Джулой смертельно ранили. – Он покачал головой. – Я думаю, что она была мудрейшей из нас. Теперь ее нет, и никто ее не заменит.

Воршева откинулась на подушки:

– Но она только что была здесь, Джошуа. Она приходила с Адиту проведать меня. Она умерла? – Слезы наполнили ее глаза.

Джошуа грустно кивнул:

– Я пришел убедиться, что вы в безопасности. Теперь мне надо идти к Изгримнуру и остальным – мы должны решить, что это значит и что нам теперь делать. – Он встал, потом наклонился и снова поцеловал ее. – Не засыпай – и не выпускай из рук ножа, Гутрун, пока я не пришлю кого-нибудь сторожить вас.

– Больше никто не ранен?

Гутрун сказала, что видела огонь.

– Горела палатка Камариса. Похоже, что напали только на него. – Принц двинулся к двери.

– Но Джошуа, – сказала Воршева, – ты уверен? Наш лагерь такой большой…

– Я не уверен ни в чем, но мы не слышали ни о каких других стычках. Скоро кто-нибудь придет охранять вас. А теперь мне надо спешить, Воршева.

– Отпусти его, леди, – сказала Гутрун. – Ложись и попытайся заснуть. Подумай о вашем ребенке.

Воршева вздохнула. Джошуа сжал ее руку и поспешил вон из палатки.

Когда принц вышел на свет костра, Изгримнур поднял глаза. Люди, ждавшие принца, почтительно отступили назад, давая ему пройти.

– Джошуа… – начал герцог, но принц не дал ему закончить.

– Я был глупцом, Изгримнур. Недостаточно было послать часовых бегать по лагерю в поисках признаков вторжения норнов. Кровь Эйдона, мне понадобилось слишком много времени, чтобы понять это. Слудиг! – закричал он. – Есть где-нибудь поблизости Слудиг?

Риммер шагнул вперед:

– Я здесь, принц Джошуа.

– Пошли солдат по лагерю узнать, все ли предупреждены. Особенно те из нас, кому может угрожать опасность. Бинабик и Стренгьярд были со мной, перед тем как начался пожар, но это вовсе не значит, что они до сих пор в порядке. Слишком поздно я понял, что это может быть поджогом. И моя племянница Мириамель – немедленно пошлите кого-нибудь в ее палатку. И к Саймону тоже, хотя он, может быть, с Бинабиком. – Принц нахмурился. – Если им был нужен Камарис, дело, вероятно, в мече. Саймон владел им некоторое время, так что, возможно, ему тоже что-то угрожает. Будь проклята моя тупость!

Изгримнур откашлялся.

– Я уже послал Фреозеля приглядеть за Мириамель, Джошуа. Я знал, что ты сразу захочешь пойти к Воршеве, и подумал, что с этим нельзя медлить.

– Спасибо тебе, Изгримнур. Я действительно был у нее. С ней и с Гутрун все в порядке. – Джошуа помрачнел. – Но мне очень стыдно, что я заставляю тебя думать за меня.

Изгримнур покачал головой:

– Просто будем надеяться, что с принцессой все хорошо.

– Фреозель уже пошел к Мириамели, – сказал Джошуа Слудигу. – Так что у тебя одним делом меньше. Иди взгляни, как дела у остальных. И поставь двух стражников у моей палатки, если можешь. Я буду лучше соображать, зная, что кто-то сторожит Воршеву.

Риммер кивнул. Он подозвал солдат, бесцельно бродивших вокруг палатки Изгримнура, и отправил их выполнять приказ принца.

– А теперь, – сказал Джошуа Изгримнуру, – будем ждать. И думать.

Не прошло и получаса, как снова появилась Адиту; отец Стренгьярд и Бинабик были с ней. Они вместе с ситхи ходили убедиться, что Камариса и Тиамака хорошо устроили под присмотром одной из женщин-целительниц Нового Гадринсетта, а также, по-видимому, для того чтобы поговорить, так как, подходя к палатке Изгримнура, все трое были увлечены беседой.

Адиту рассказала Джошуа и остальным о подробностях ночного происшествия. Она говорила спокойно, так же тщательно, как всегда, выбирая слова, но Изгримнур не мог не заметить, что ситхи выглядела несомненно озабоченной. Он знал, что они дружили с Джулой. Судя по всему, ситхи способны были испытывать скорбь так же, как и смертные. Он отогнал эту мысль как недостойную – почему бессмертные не должны ощущать боль, как и люди? Из того, что знал Изгримнур, следовало, что страданий у ситхи было никак не меньше, чем у смертных.

– Итак, – Джошуа откинулся назад и оглядел круг сидящих, – мы не нашли никаких признаков того, что кто-то еще подвергся нападению. Вопрос в том, почему они выбрали Камариса.

– Должен же быть какой-то смысл в этих стишках о Трех Мечах, – сказал Изгримнур. Он не любил таких вещей; они заставляли его чувствовать себя неуверенно, но ими был полон мир, в котором отныне ему предстояло жить. Трудно было не тосковать по ясным граням, которыми обладали вещи, когда герцог был моложе. Даже худшие события вроде войн, как бы ужасны они ни были, никогда не казались насквозь пронизанными тайным чародейством и кознями ужасных врагов. – Они, должно быть, охотились за Камарисом из-за Тёрна.

– А может быть, они искали в исключительности меч, а Камарис не вызывал у них особенной волнительности, – рассудительно заметил Бинабик.

– Я все-таки не понимаю, – сказал Стренгьярд, – что это за яд, о котором ты говорила, Адиту?

– Кей-вишаа. По правде говоря, это не просто яд. Мы, Рожденные в Саду, используем его в Роще, когда приходит время танцевать конец года. Но он может быть также использован, чтобы вызвать долгий, тяжелый сон. Его привезли из Венига Досай-э. Мой народ, впервые попав в Светлый Ард, устранял с его помощью опасных животных, а часть из них были чудовищными существами, которые давно уже ушли из Светлого Арда – из тех мест, где мы хотели построить наши города. Почувствовав его запах, я поняла, что что-то не в порядке. Мы, зидайя, никогда не использовали кей-вишаа нигде, кроме церемонии Танца Года.

– А как его используют там? – спросил зачарованный архивариус.

Адиту только опустила голову:

– Прошу прощения, добрый Стренгьярд, но я не могу сказать. Может быть, мне вообще не следовало упоминать об этом. Я устала.

– У нас нет необходимости выпытывать ритуальные тайны вашего народа, – сказал Джошуа. – Да и в любом случае сейчас много других, более важных тем для разговора. – Он бросил раздраженный взгляд на огорченного Стренгьярда. – Достаточно того, что они смогли напасть на Камариса, не опасаясь, что он поднимет тревогу. Наше счастье, что Тиамак сохранил присутствие духа и поджег палатку. Отныне мы будем куда более предусмотрительны, устраивая лагерь. Все, кто каким-то образом может представлять интерес для наших врагов, будут ставить палатки в самом центре и близко друг к другу, так что поднять тревогу будет гораздо легче. Я виню себя, что потворствовал стремлению Камариса к одиночеству. Я слишком легкомысленно относился к своей ответственности.

Изгримнур нахмурился:

– Всем нам надо быть поосторожнее.

Когда совет перешел к разговору о необходимых мерах по охране лагеря, у костра появился Фреозель.

– Простите, ваше высочество, но принцессы нет в палатке и нигде вокруг. Никто ее не видел с раннего вечера.

Джошуа был потрясен.

– Ее нет? Да сохранит нас Эйдон, неужели Воршева была права?! Они действительно приходили за принцессой! – Он встал. – Я не могу сидеть здесь, когда она, может быть, в такой опасности. Мы должны обыскать лагерь.

– Слудиг как раз этим и занимается, – мягко сказал Изгримнур. – Мы только помешаем ему.

Принц снова сел.

– Ты прав. Но ждать будет трудно.

Они едва закончили спор, когда вернулся Слудиг. Лицо его было мрачным. Он протянул принцу кусок пергамента:

– Я нашел это в палатке Саймона.

Принц быстро прочел записку, потом гневно отбросил в сторону. Мгновением позже он нагнулся и передал ее троллю. Лицо его словно окаменело.

– Прости, Бинабик, я не должен был делать этого. Очевидно, письмо предназначалось тебе. – Он встал. – Хотвиг?

– Да, принц Джошуа. – Тритинг тоже встал.

– Мириамель ушла. Возьми столько всадников, сколько сможешь собрать. Большая вероятность, что она направляется к Эркинланду, так что обыщи как следует всю местность на запад от лагеря. Но не пренебрегай возможностью, что она пойдет каким-то другим путем, чтобы сбить нас со следа.

– Что? – Изгримнур удивленно поднял глаза. – Как это, ушла?

Бинабик оторвал глаза от пергамента:

– Это писание Саймона. С вероятностью, он следовал за ней, и также он говорит здесь, что предпримет попытку приводить ее назад, обратно. – Тролль деланно улыбнулся. – В моей голове есть некоторый вопрос относительно того, кто кого приведет. Я питаю сомнение, что Саймон будет уговаривать ее возвращаться сюда с большой скоростью.

Джошуа нетерпеливо махнул рукой:

– Иди, Хотвиг! Бог знает, сколько времени прошло с их ухода. Во всяком случае, поскольку ты и твои всадники – самые быстрые наши наездники, отправляйтесь на запад. Остальную часть поисков предоставьте нам. – Он повернулся к Слудигу. – Поедем вокруг лагеря, все время расширяя круги. Я пойду седлать Виньяфода. Встретимся там. – Он обратился к Изгримнуру: – Ты идешь?

– Конечно. – В душе герцог ругал себя. Мне следовало догадаться, что что-то может случиться, думал он. Она была такая тихая, такая грустная, такая далекая с тех пор, как мы пришли сюда. Джошуа не заметил перемены – не так, как я. Но даже если принцесса думала, что лучше отправиться в Эркинланд, почему она вдруг решила поехать туда одна? Глупая, упрямая девчонка. Да еще Саймон. Я лучше думал об этом мальчишке.

Чувствуя себя несчастным при одной мысли о ночи в седле и о том, что это сделает с его больной спиной, Изгримнур заворчал и поднялся на ноги.

– Почему она не просыпается? – требовательно спрашивал Джеремия. – Неужели вы ничего не можете сделать?

– Тихо, парень. Делаю, что могу. – Герцогиня Гутрун наклонилась и еще раз пощупала лоб Лилит. – Она холодная. Жара нет.

– Тогда что с ней? – Джеремия был почти в истерике. – Я долго пытался разбудить ее, но она ничего не слышит.

– Позвольте мне дать ей еще одно одеяло, – сказала Воршева. Она приготовила место в своей постели, чтобы девочку могли положить рядом с ней, но Гутрун воспротивилась этому, боясь, что у Лилит какая-нибудь заразная болезнь, и Джеремия бережно уложил безвольное тело девочки на одеяло, расстеленное на земле.

– Лучше лежи смирно. Уж как-нибудь я позабочусь о ребенке, – отрезала герцогиня. – И так уже для тебя слишком много шума и суеты.

Вошел принц Джошуа с несчастным и обеспокоенным лицом.

– Ну разве не хватит неприятностей? Стражник сказал, что кто-то заболел. Воршева? Ты здорова?

– Со мной все в порядке, Джошуа. Это маленькая Лилит. Ее никак не разбудить.

Ввалился герцог Изгримнур.

– Дьявольски долгая поездка, и никаких следов Мириамели! – прорычал он. – Мы можем только надеяться, что Хотвигу и его тритингам повезет больше.

– Мириамель? – спросила Воршева. – С ней тоже что-то случилось?

– Она сбежала с юным Саймоном, – мрачно сказал Джошуа.

– Что за ужасная ночь! – простонала Воршева. – Но почему это произошло?

– Честно говоря, я не думаю, что это была идея парня. – Изгримнур нагнулся, обнял свою жену и поцеловал ее в шею. – Он оставил письмо, где написал, что хочет привести ее назад. – Глаза герцога сузились. – А что здесь делает девочка? Она тоже пострадала при пожаре?

– Это я принес ее, – объяснил расстроенный Джеремия. – Герцогиня Гутрун просила меня приглядеть за ней сегодня.

– Я просто не хотела, чтобы ребенок вертелся у меня под ногами, когда Воршеве плохо. – Гутрун явно чувствовала себя виноватой. – Только ненадолго, пока Джулой собиралась разговаривать с вами, мужчины.

– Я был с ней весь вечер, – сказал Джеремия. – Когда она заснула, я заснул тоже. Я не хотел. Я просто устал.

Джошуа повернулся и ласково взглянул на мальчика:

– В том, что ты заснул, не было ничего плохого. Продолжай.

– Я проснулся, когда все кричали про пожар. Я думал, Лилит испугается, и пошел к ней, чтобы она знала, что я рядом. Она сидела с открытыми глазами, но, по-моему, не слышала ни слова из того, что я сказал. А потом она упала и закрыла глаза, как будто заснула. Но я не мог разбудить ее! Я долго пытался. И тогда я принес ее сюда, я надеялся, что герцогиня ей поможет. – Джеремия был готов разрыдаться.

– Ты не сделал ничего плохого, Джеремия, – сказал принц. – А теперь мне хотелось бы, чтобы ты сделал кое-что для меня.

Молодой человек задохнулся, чуть не плача:

– Ч-что, ваше высочество?

– Иди к палатке Изгримнура и посмотри, не вернулся ли Бинабик. Тролль разбирается в болезнях. Мы попросим его посмотреть на маленькую Лилит.

Джеремия, очень довольный, что может сделать что-то полезное, поспешил прочь.

– По правде говоря, – сказал Джошуа, – я уже не знаю, что думать о сегодняшних событиях, но должен признаться, очень боюсь за Мириамель. Будь проклято ее упрямство! – Он сжал угол одеяла Воршевы и свирепо закрутил его.

Когда Джеремия вернулся с Бинабиком и Адиту, никаких перемен в состоянии Лилит не произошло. Бинабик внимательно осмотрел девочку.

– Я уже видывал ее в схожем качестве, – сказал он. – Она уходила – на Дорогу снов или в другое место.

– Вряд ли она когда-нибудь оставалась в этом состоянии так долго, – сказал Джошуа. – Я не могу не предположить, что это имеет какое-то отношение к событиям минувшей ночи. Мог на нее так подействовать яд норнов, Адиту?

Ситхи встала на колени рядом с Бинабиком и приподняла веки девочки, потом положила тонкие пальцы под ухо Лилит, чтобы пощупать пульс.

– Я не думаю. Конечно, этот, – она показала на Джеремию, – тоже был бы поражен, если бы кей-вишаа распространился так далеко.

– Ее губы двигаются, – возбужденно сказал Джеремия. – Смотрите!

Хотя Лилит все еще лежала как бы в глубоком сне, рот ее действительно открывался и закрывался, словно она говорила.

– Тихо. – Джошуа наклонился ближе, как и большинство других находившихся в комнате людей.

Губы девочки шевелились. Раздался слабый шепот:

– …Слушайте меня…

– Она что-то сказала! – ликующе воскликнул Джеремия, но замолчал, наткнувшись на сердитый взгляд принца.

– …Я все равно буду говорить. Я исчезаю. У меня осталось совсем мало времени. – В слабом, прерывистом голосе, исходившем из уст девочки, были знакомые интонации. – …В норнах есть нечто большее, чем мы подозревали. Они играют какую-то двойную игру… Сегодняшнее нападение было не ложным выпадом, но чем-то еще более тонким.

– Что с этим ребенком? – нервно сказала Гутрун. – Она раньше никогда не говорила. И звучит это как-то неправильно.

– Это говорит Джулой, – спокойно сказала Адиту, как будто узнала знакомого, идущего по дороге.

– Что? – Герцогиня начертала знак древа, глаза ее расширились от страха. – Что еще за колдовство?!

Ситхи склонилась к самому уху Лилит.

– Джулой, – проговорила она, – ты меня слышишь? – Если это и была колдунья, она, казалось, не услышала голоса своего друга.

– …Вспомните, что приснилось Саймону… Ложный посланник… – Наступила пауза. Когда голос зазвучал снова, он стал слабее, так что все собравшиеся задержали дыхание, чтобы не пропустить ни звука. – …Я умираю. Лилит каким-то образом здесь, со мной, в этом… темном месте. Я никогда полностью не понимала ее, и это самое странное. Мне кажется, я могу говорить ее губами, но не знаю, слышит ли это кто-нибудь. Мое время истекает. Помните: берегитесь ложного посланника… – Последовало долгое молчание. Когда все уже были уверены, что больше ничего сказано не будет, губы Лилит зашевелились снова: – Теперь я ухожу. Не оплакивайте меня. Я прожила долгую жизнь и делала то, что хотела делать. Если вы будете вспоминать меня, помните, что лес был моим домом. Следите, чтобы его уважали. Я попытаюсь отослать Лилит назад, хотя она не хочет покидать меня. Прощайте. Помните… – Голос пропал. Маленькая девочка снова лежала неподвижно, как мертвая.

Джошуа поднял полные слез глаза.

– До последнего, – сказал он почти в ярости. – До последнего мига она пыталась помочь нам. О Боже Милостивый! Это была храбрая душа.

– Древняя душа, – тихо проговорила Адиту, но не стала объяснять. Она казалась потрясенной.

Хотя некоторое время они сидели вокруг постели в тяжелой скорбной тишине, Лилит больше не шевельнулась. Сейчас отсутствие Джулой казалось даже более опустошительным и непоправимым, чем это было вечером. Не у одного принца выступили слезы на глазах, когда утвердилось сознание их общей потери. Джошуа начал тихо говорить о лесной женщине, восхваляя ее мудрость, храбрость и доброту, но ни у кого больше не хватило мужества присоединить свой голос к голосу принца. Наконец Джошуа отослал всех отдыхать. Адиту осталась, чтобы наблюдать за ребенком, если он проснется ночью, сказав, что не видит никакой нужды в отдыхе. Джошуа, не раздеваясь, лег рядом с Воршевой, готовый лицом к лицу встретить любую новую напасть. Мгновенно он впал в глубочайший сон человека, дошедшего до предела.

Утром, проснувшись, принц обнаружил, что Адиту все еще сидит у постели Лилит. Где бы ни блуждал вместе с Джулой дух ребенка, он еще не вернулся.

Вскоре после этого Хотвиг и его люди вернулись в лагерь, совершенно измученные, с пустыми руками.