Текст книги "Память, Скорбь и Тёрн"
Автор книги: Тэд Уильямс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 122 (всего у книги 200 страниц)
Саймон был озадачен:
– Я все равно не могу понять, что ты собираешься делать. Этим людям лодки нужны для того, чтобы ловить рыбу. Так они кормят себя и свои семьи.
Бинабик покачал головой:
– Не в тот момент времени, когда даже реки имеют на себе толстый слой льда. А если мы не будем одерживать эту битву, планы жителей Нового Гадринсетта будут утрачивать свою значительность.
– Так ты собираешься сказать мне, в чем состоит твой план, или нет?
– С большой скоростью, Саймон. Когда мы будем оканчивать утреннюю работу, ты посетишь кузницу и получишь возможность делать выводы.
Они шли дальше, к палаткам Нового Гадринсетта.
– Фенгбальд, наверное, скоро начнет наступление?
– Я питаю полную уверенность, – сказал Бинабик. – Большой мороз имеет должность отнимать у его людей боевой дух, даже если они получают за него королевское золото.
– Но их ведь не хватит, чтобы начать осаду? Мне кажется, что даже для тысячи человек Сесуадра слишком велика.
– Я обладаю согласием с твоими размышлениями, Саймон, – ответил Бинабик. – Джошуа, Фреозель и другие имели обсуждение этого момента прошлым вечером. Они имеют предположение, что Фенгбальд не делает попытки осаждать гору. Во всяком случае, я питаю глубокое сомнение, что он знает, как печальна наша приготовительность и как малочисленны наши припасения.
– Что же он тогда будет делать? – Саймон попытался думать, как Фенгбальд. – Полагаю, он просто попытается сокрушить нас. Судя по тому, что я слышал о нем, особым терпением герцог не отличается.
Тролль оценивающе взглянул на юношу; в его темных глазах загорелся огонек.
– Имею предположение, что ты еще раз имеешь справедливость, Саймон. Я также наблюдаю здесь очень большую вероятность. Если ты имел возможность привести отряд разведчиков в лагерь Фенгбальда, это означивает, что он имел возможность производить то же самое. Слудиг и Хотвиг предполагают, что они даже видывали свидетельствования – следы лошадиных копытов и что-то еще. Так что он имеет знание, что здесь есть широкая дорога на гору. Мы можем иметь оборонность, хотя это и не имеет схожести со стеной замка. Сверху на Фенгбальда можно сбрасывать камни. Я предполагаю, что он будет пытаться одерживать наше сопротивление с помощью своих самых очень сильных солдат и пробиваться к вершине горы.
Саймон задумался над этим:
– С приходом твоих людей у нас стало гораздо больше сил, чем думает Фенгбальд. Может быть, теперь нам удастся удержать его внизу немного дольше.
– С несомненностью, – оживленно кивнул Бинабик. – Но в конце концов мы будем падать. Они будут отыскивать другие пути вверх – а гора, противоположно к замку, может быть преодолена решительными людьми даже при таком холоде и скользине.
– Что же мы можем сделать? Совсем ничего?
– Мы можем немного употребить наши мозги и наши сердца, друг Саймон. – Бинабик мягко улыбнулся желтозубой улыбкой. – Вот почему сейчас мы имеем охоту за лодками – или, с точностью, за гвоздями, которыми они сколочены.
– Гвозди? – Теперь Саймон был озадачен еще больше.
– Ты будешь посмотреть. Теперь быстро скажи мне слово, которое означивает «атакуй».
Саймон подумал:
– Нихук.
Бинабик легонько шлепнул его:
– Нихут. Звук «т», не «к».
– Нихут! – громко сказал Саймон.
Кантака оглянулась и зарычала, ища врага.
Саймону снилось, что он стоит в огромном Тронном зале Хейхолта и наблюдает, как Джошуа, Бинабик и множество других знакомых и незнакомых людей ищут три меча. Они обыскивали каждый уголок, приподнимали гобелены и даже заглядывали под каменные подолы прежних королей Хейхолта, но один Саймон мог видеть, что черный Тёрн, серая Скорбь и еще один серебристый клинок, по-видимому Сверкающий Гвоздь короля Джона, стоят на самом виду на огромном троне из желтеющей кости – на драконовом кресле.
Хотя Саймон никогда не видел Сверкающий Гвоздь с расстояния ближе чем сотня футов – еще в то время, когда он жил в Хейхолте, – во сне меч был ужасающе отчетлив. Край отполированной рукояти с золотым древом был так начищен, что сверкал даже в сумеречном зале. Клинки стояли, опираясь друг на друга, эфесами кверху, словно какой-то необычный треногий стул. Огромный ухмыляющийся череп дракона Шуракаи нависал над ними, словно в любой момент дракон мог проглотить мечи, скрыв их навеки от человеческих глаз. Почему же Джошуа и остальные не видели мечей? Вот же они! Саймон пытался сказать друзьям, где нужно искать, но внезапно понял, что лишился голоса. Пытаясь хоть как-то привлечь их внимание, он перестал чувствовать свое тело. Теперь он был призраком, а его любимые друзья и союзники совершали ужасную, ужасную ошибку…
– Черт возьми, Саймон, вставай. – Слудиг грубо тряс его за плечо. – Хотвиг и его друзья говорят, что Фенгбальд выступил. Они говорят, он будет здесь раньше, чем солнце покажется над деревьями.
Саймон с трудом сел.
– Что? – пробормотал он. – Что?
– Фенгбальд подходит. – Риммер уже направлялся к двери. – Вставай!
– Где Бинабик? – Он пытался окончательно проснуться, сердце его бешено кувыркалось. Что ему теперь делать?
– Он уже с принцем Джошуа и остальными. Теперь пойдем быстрее. – Слудиг тряхнул головой, потом свирепо улыбнулся. – Наконец-то есть с кем сразиться! – Он вынырнул из палатки и исчез.
Саймон вылез из-под плаща и стал натягивать сапоги, в спешке сорвав ноготь большого пальца. Он тихо выругался, набросил на себя верхнюю рубаху, потом разыскал свой канукский кинжал и надел ножны. Меч лежал под матрасом, завернутый в полировочную ткань. Когда Саймон развернул его, черная сталь была холодна как лед. Фенгбальд наступал. Об этом дне они говорили долгие недели. Сегодня будут гибнуть люди, некоторые еще до того, как тусклое солнце подойдет к полудню. Может быть, он и сам будет одним из них.
– Дурные мысли, – пробормотал он и потуже затянул ремень ножен. – Не годится испытывать судьбу. – Он начертал знак древа, чтобы оградить себя от собственных неосторожных слов. Он должен спешить. Он нужен.
Разыскивая в углу палатки свои рукавицы, Саймон наткнулся на странной формы узелок, который ему вручила Адиту. Он не вспоминал о нем с той ночи, когда прокрался в Обсерваторию. Что же это такое? Внезапно он с тоской вспомнил, что Амерасу хотела, чтобы это было передано Джошуа.
Милостивый Эйдон, что же я наделал?
Может быть, то, что находится в этом узелке, могло спасти их? Неужели он, как последний дурак, как безумный простак, пренебрег оружием, которое могло спасти от смерти его друзей? Или благодаря этому они могли бы вызвать на помощь ситхи? Неужели теперь уже слишком поздно?
С разрывающимся от сознания своей оплошности сердцем он схватил мешок – даже в своей страшной спешке заметив шелковистую неровность его поверхности – и ринулся навстречу ледяному утреннему свету.
Огромная толпа собралась в Доме Расставания, охваченная безумным возбуждением. В центре всего этого Саймон увидел Джошуа, окруженного маленькой группой – Джулой, Бинабик, Деорнот и Фреозель. Принц, от былой нерешительности которого не осталось и следа, выкрикивал какие-то приказы, одновременно обсуждая последние планы и приготовления и увещевая наиболее беспокойных защитников Нового Гадринсетта. Ясный блеск глаз Джошуа заставил Саймона чувствовать себя предателем.
– Ваше высочество. – Он сделал шаг вперед и упал на колени перед принцем, в тихом изумлении смотревшим на него.
– Встань, Саймон, – нетерпеливо сказал Деорнот. – У нас много дел.
– Боюсь, что я совершил ужасную ошибку, принц Джошуа.
Принц помолчал, явственно принуждая себя к тому, чтобы спокойно и внимательно выслушать юношу.
– Что ты хочешь сказать, сынок?
Сынок. Это слово как будто ударило Саймона. О, как он хотел бы, чтобы Джошуа был его отцом!
– Я думаю, что сделал глупость, – сказал Саймон. – Большую глупость.
– Говори с внимательностью, – сказал Бинабик. – Упоминай только факты, обладающие очень большой значительностью.
По мере того как огорченный Саймон объяснял, что произошло, встревоженное выражение постепенно сходило с лица Джошуа.
– Тогда дай это мне, – просто сказал он, когда Саймон закончил. – Нет смысла казнить себя, пока мы не узнали, что это такое. По выражению твоего лица я испугался, что ты каким-то образом сделал нас открытыми для нападения. А так это скорее всего просто какой-нибудь знак.
– Волшебный подарок? – с сомнением спросил Фреозель. – А это не опасно?
Джошуа присел на корточки и взял у Саймона узел. Принцу было нелегко развязать туго затянутый шнурок одной рукой, но никто не решился предложить ему помощь. Наконец разделавшись с узелком, принц опрокинул мешок, и ему на колени вывалилось что-то завернутое в расшитую черную ткань.
– Это рог, – сказал Джошуа, разворачивая ткань.
Подарок ситхи был сделан из единого куска кости, покрытого великолепной причудливой резьбой. Загубник и раструб окантовывал серебристый металл. Рог висел на черной перевязи, так же великолепно расшитой, как и та ткань, в которую он был завернут. В его форме было что-то необычное, что-то не совсем узнаваемое, но притягивающее внимание. В каждой линии рога угадывались древний возраст и годы долгого употребления, но тем не менее он блестел, словно только что сделанный. В нем было особое могущество, Саймон видел это, – может быть, не такое, как у Тёрна, который, казалось, временами почти дышал, но наделявшее рог притягательной силой.
– Это прекрасная вещь, – пробормотал Джошуа. Он вертел рог в руках, щурясь на резьбу. – Я ничего не могу прочесть, хотя некоторые из этих знаков выглядят как руны.
– Принц Джошуа? – Бинабик протянул руки, и Джошуа передал ему рог. – Здесь мы имеем руны ситхи. Никакой удивительности видеть их на подарке от Амерасу.
– Но ткань и перевязь сотканы смертными, – быстро вмешалась Джулой. – Это странно.
– Ты можешь прочитать что-нибудь? – спросил Джошуа, обращаясь к Бинабику.
Бинабик печально покачал головой:
– Не в настоящий момент. Может быть, после некоторого изучения.
– Но может быть, ты прочтешь вот это? – Деорнот наклонился, вытащил из раструба рога кусочек мерцающего пергамента, развернул его и, удивленно присвистнув, отдал Джошуа.
– Это написано на вестерлинге! – воскликнул принц. – «Да будет это вручено законному владельцу, когда все покажется потерянным». А потом странный знак – похоже на «А».
– Знак Амерасу. – В глубоком голосе Джулой была скорбь. – Ее знак.
– Но что это значит? – спросил Джошуа. – Что это такое и кто может быть его законным владельцем? Теперь уже ясно, что это драгоценный дар.
– Извиняюсь, принц Джошуа, – нервно сказал Фреозель, – но, может, лучше нам не соваться в такое дело, может, на нем заклятие или еще какая напасть? Говорят, подарки мирных могут быть похуже их оружия.
– Но если рог предназначен для того, чтобы помочь нам, – отозвался Джошуа, – тогда грех не воспользоваться им. Если мы не победим сегодня, то все не просто покажется потерянным, все будет потеряно.
Он немного помедлил, потом поднес рог к губам и подул. Удивительно, но никакого звука не последовало. Джошуа заглянул в раструб в поисках какой-нибудь помехи, потом снова надул щеки и дул, пока не согнулся пополам, но рог молчал. Принц выпрямился и невесело засмеялся:
– Что ж, очевидно, не я его законный владелец. Пусть попробует кто-нибудь другой – не важно, кто именно, это не имеет значения.
После недолгой паузы за рог взялся Деорнот, но ему повезло не больше, чем Джошуа. Фреозель только отмахнулся. Саймон дул до тех пор, пока перед глазами у него не закружились черные точки, но рог оставался нем.
– Для чего он? – задыхаясь, пропыхтел Саймон.
Джошуа пожал плечами:
– Кто знает? Но я думаю, ты не сделал ничего дурного, Саймон. Если он предназначен для того, чтобы служить какой-то цели, то цель эта пока не открыта нам. – Он снова завернул рог в ткань, положил в мешок и опустил на землю возле своих ног. – Не это должно занимать нас теперь. Если мы переживем этот день, то посмотрим на него снова, – может быть, Бинабику и Джулой удастся разгадать резьбу ситхи. Теперь принеси мне список людей, Деорнот, – пора сделать окончательные распоряжения.
Бинабик отделился от группы, подошел к Саймону и взял его под руку.
– Ты имеешь должность получить еще немного вещей, – сказал он. – А потом ты будешь идти, чтобы быть с твоим канукским отрядом.
Саймон последовал за маленьким человеком сквозь бурлящую суету Дома Расставания.
– Надеюсь, твой план сработает, Бинабик.
Тролль сделал знак рукой:
– Питаю надежду. Но в любом случае мы будем делать только очень лучшее. Это все, чего могут ждать от нас боги, или ваш Бог, или наши предки.
У дальнего края западной стены небольшая толпа собралась перед уменьшающейся грудой деревянных щитов, на некоторых из них еще оставались следы речного мха, напоминавшие о предыдущем предназначении этого дерева, – щиты делались из досок лодочной обшивки. Сангфугол, одетый во что-то вроде доспехов, внимательно наблюдал за раздачей. Когда друзья подошли к нему, арфист обернулся.
– А, вот и ты, – сказал он Бинабику. – Это в углу. Эй, прекрати сейчас же! – Окрик относился к бородатому старику, рывшемуся в куче. – Бери тот, что сверху.
Бинабик подошел к тому месту, на которое указывал Сангфугол, и вытащил что-то из-под груды мешков. Это был еще один деревянный щит, но на нем Воршева и Гутрун изобразили герб, изобретенный ими для знамени Саймона, – черный меч и белый дракон на красном и сером цветах Джошуа.
– Это не сделано рукой очень знаменитого художника, – сказал тролль. – Но это было сделано рукой друзей.
Саймон нагнулся и обнял его, потом взял щит и похлопал по нему ладонью:
– Это великолепно.
Бинабик нахмурился:
– Я только имел бы желание, чтобы у тебя оказалось больше времени для практикования в его употреблении. Нет легкости в том, чтобы скакать верхом, употреблять щит и сражаться. – Взгляд тролля становился все более тревожным, он сжал пальцы Саймона в кулаке. – Старайся не производить глупостей, Саймон. Ты сам имеешь огромную значительность, и мой народ имеет не очень меньшую… но очень лучшее из всего, что я знаю, также будет с тобой. – Он отвернулся на секунду. – Она охотница нашего народа и очень храбрее снежной бури, но – Кинкипа! – как бы я желал, чтобы Ситки сегодня не сражалась.
– А разве тебя не будет с нами? – удивленно спросил Саймон.
– Я буду в обществе принца, действуя как посыльный, ибо я и Кантака можем передвигаться с большой быстротой и тихостью там, где большой человек на лошади привлекал бы много внимания. – Тролль тихо засмеялся. – Но в первый раз с тех пор, как я прошел по пути взросления, у меня в руке будет иметься копье. Это будет большая странность. – Улыбка его исчезла. – «Нет» – таков ответ на твое спрашивание, Саймон, я не буду с вами, по крайней мере в большой близости. И пожалуйста, дорогой друг, имей присмотр за Ситкинамук. Уберегая ее от беды, ты отведешь удар в мое сердце, который мог бы стать умерщвлением меня. – Он снова сжал руку Саймона. – Теперь будем идти. Есть вещи, которые мы имеем должность исполнять. Нет достаточности в том, чтобы просто иметь планы, – он насмешливо постучал себя по лбу, – если не имеешь времени с правильностью выполнять их.
Наконец они встретились в Саду Огня, все защитники Сесуадры – те, кто будет сражаться, и те, кого они будут защищать, – собрались вместе на огромной площадке, выложенной каменными плитами. Хотя солнце уже взошло, день был темным и очень холодным, так что многие принесли факелы. Саймону стало почти физически больно, когда он увидел, как на ветру трепещут огни, – нечто подобное являлось ему в его видениях. Некогда тысячи ситхи, так же как его друзья и союзники, ждали на этом месте чего-то, что навсегда может изменить их жизни.
Джошуа стоял на обломке стены и сверху смотрел на притихшую толпу. Саймон, стоявший неподалеку, видел, как безнадежно печально лицо принца. Защитников так мало, словно бы думал он, и они так плохо подготовлены.
– Люди Нового Гадринсетта и наши добрые союзники из Йиканука! – начал Джошуа. – Нет необходимости говорить о том, что нам предстоит. К Сесуадре подходит герцог Фенгбальд, убивавший женщин и детей даже в своем родном Фальшире. Мы должны принять битву. Но есть еще кое-что. Фенгбальд – орудие страшного, чудовищного зла, и движение этого зла должно быть остановлено здесь, иначе не останется ничего, что могло бы противостоять ему. Если мы выстоим, это ни в коей мере не уничтожит всех наших врагов, но, если мы падем, зло одержит полную и окончательную победу. Я прошу вас сделать все возможное – и тех, кто будет сражаться, и тех, кто останется здесь и будет выполнять свою работу. Бог, конечно, смотрит на нас и видит нашу храбрость.
Гул, поднявшийся, когда Джошуа заговорил о зле, перешел в приветственные крики, когда он закончил. Принц протянул вниз руку, чтобы помочь забраться наверх отцу Стренгьярду, который должен был произнести благословение.
Архивариус нервно пригладил оставшиеся волосы.
– Я убежден, что все перепутаю, – прошептал он.
– Вы все прекрасно знаете, – отрезал Деорнот. Саймон подумал, что рыцарю хотелось успокоить Стренгьярда, но он не смог голосом не выдать своего нетерпения.
– Боюсь, что я не был предназначен, чтобы стать военным священником.
– А ты и не должен был им стать, – хрипло сказал Джошуа. – И все остальные священники тоже, если бы только Бог делал все, что от Него требуется.
– Принц Джошуа! – Ошеломленный отец Стренгьярд захлебнулся воздухом и закашлялся. – Бойтесь святотатства!
Принц был мрачен:
– За эти два года мучений Бог должен был научиться быть более снисходительным ко мне. Я уверен, что Он правильно поймет мои слова.
Стренгьярд только покачал головой.
Когда священник закончил свое благословение, большая часть которого была не слышна огромной толпе, Фреозель оседлал стену с легкостью человека, привыкшего к подобным упражнениям.
– Теперь вот что, – сказал он громко, и голос его доходил до каждого из нескольких сотен человек, собравшихся на холодной площадке. – Слыхали, что сказал принц Джошуа? Так что еще вам нужно? Защищать наш дом мы будем, вот что. Даже барсук делает это и не задумывается. Вы позволите Фенгбальду и его головорезам прийти и разрушить ваш дом и поубивать ваши семьи? Позволите?
Люди возмущенно загудели.
– Правильно. Так вперед!
На мгновение Саймона захватили слова Фреозеля. Сесуадра была его домом, по крайней мере сейчас. Если у него и есть хоть какая-нибудь надежда найти другой дом, он должен пережить этот день – и они должны остановить армию Фенгбальда. Он повернулся к Сненеку и прочим троллям, которые тихо стояли в стороне от остальных защитников.
– Ненит, хениматук, – сказал Саймон, махнув рукой в сторону конюшен, где терпеливо дожидались бараны троллей и лошадь Саймона. – Пойдем, друзья.
Несмотря на холод, Саймон обнаружил, что под шлемом и кольчугой сильно вспотел. Вместе с троллями свернув с основной дороги и продираясь сквозь цепкий кустарник, он вдруг понял, что в какой-то степени остался один – рядом не будет никого, кто как следует может понять его. Что, если он покажет себя трусом перед троллями или что-нибудь случится с Ситки?
Саймон отогнал эти мысли. Предстояли действия, которые потребуют полной сосредоточенности. Это не место и не время для простаковских глупостей вроде забытого подарка Амерасу. Приблизившись к основанию горы и потайным местам у начала дороги, отряд Саймона спешился. Тролли повели животных на место. Склон горы здесь зарос обледеневшим папоротником, который цеплялся за ноги и рвал плащи, так что прошло около получаса, прежде чем убежища наконец были выбраны, а шум и треск прекратились. Когда весь отряд был размещен, Саймон выбрался из неглубокого оврага. Он увидел баррикаду из стволов деревьев, которую Слудиг и другие риммеры соорудили у подножия горы, блокируя подход к широкой, мощенной камнями дороге.
За ледяным пространством, которое некогда было рвом Сесуадры, берег был покрыт черной бурлящей массой. Саймон не сразу понял, что это армия Фенгбальда остановилась у края замерзшей воды. Это было даже больше, чем армия, потому что герцог, видимо, привел с собой жителей Гадринсетта: повсюду виднелись палатки, костры и временные кузницы, наполнявшие небольшую лощину дымками и паром. Саймон знал, что там всего тысяча человек, но для того, кто не видел вдесятеро большей армии, осаждавшей Наглимунд, она казалась такой же огромной, как легендарный Смотр Анитуллиса, закрывший холмы Наббана покрывалом копий. Холодный пот снова выступил у него на лбу. Они так близко! Не больше двух тысяч футов отделяли силы Фенгбальда от наблюдательного поста Саймона, и он ясно видел лица закованных в броню людей. Это были люди, живые люди, и они шли, чтобы убить его. А сам Саймон и его товарищи в свою очередь тоже думают только о том, как бы им убить побольше солдат Фенгбальда. Много будет новых вдов и сирот, когда этот день подойдет к концу.
Звонкая трель за спиной заставила Саймона подпрыгнуть от неожиданности. Он резко повернулся и увидел, что один из троллей, подняв голову, медленно раскачивается взад и вперед, напевая тихую песню. Встревоженный внезапным движением Саймона, он вопросительно взглянул на юношу. Саймон попытался улыбнуться и махнул маленькому человеку, чтобы он продолжал. Через мгновение в морозном воздухе снова поднялся жалобный голос тролля, одинокий, как птица, сидящая на облетевшем дереве.
Я не хочу умирать, подумал Саймон. И пожалуйста, Господи, я хочу снова увидеть Мириамель – я правда-правда хочу этого.
Ее образ внезапно возник перед ним – воспоминание Переходе, когда великан, сокрушая все вокруг, летел на них, и Саймон наконец зажег свой факел. Ее глаза, глаза Мириамели… они были испуганными, но решительными. Она была храброй, вспомнил он беспомощно, храброй и красивой. Почему у него ни разу не хватило духу сказать ей, как сильно он ее любит – принцесса она или не принцесса.
Какое-то движение возникло в нижней части склона, около баррикады из опрокинутых стволов. Джошуа, которого искалеченная правая рука делала заметным даже на расстоянии, залезал на временную стену. Трое воинов, одетых в плащи с капюшонами, тихо поднялись, чтобы встать рядом с ним. Джошуа приложил руку ко рту.
– Где Фенгбальд? – закричал он. Его голос эхом пронесся через замерзшее озеро и раскатился по лощинам близких гор: – Фенгбальд!
После нескольких мгновений молчания маленькая группа отделилась от толпы на берегу и коротким путем вышла на лед. В середине на высоком коне ехал человек в серебристых доспехах и алом плаще. Серебряная птица распростерла крылья над его шлемом, который он снял и держал в руке. Его длинные черные волосы трепетали на ветру.
– Так ты все-таки здесь, Джошуа! – закричал всадник. – Не ожидал!
– Ты стоишь на свободной земле, Фенгбальд. Мы здесь не признаем моего брата Элиаса, потому что его преступления лишили его права управлять королевством моего отца. Если ты уйдешь сейчас, никто не станет задерживать тебя, чтобы ты мог передать ему это.
Смеясь, Фенгбальд откинул голову. Казалось, он искренне веселился.
– Очень хорошо, очень хорошо, Джошуа! – проревел он. – Нет, это тебе придется обдумать мое предложение. Если ты отдашь себя в руки королевского правосудия, я обещаю, что всем, кроме главных зачинщиков, будет разрешено вернуться домой и снова стать достойными подданными своего короля. Сдавайся, Джошуа, и я пощажу их.
Саймон подумал, какое действие это обещание может оказать на испуганную и потерявшую надежду армию Нового Гадринсетта. Фенгбальд, без сомнения, думал о том же самом.
– Ты лжешь, убийца! – закричал кто-то неподалеку от Джошуа, но принц жестом призвал своих сторонников к молчанию.
– Разве ты не давал того же обещания торговцам шерстью в Фальшире, – отозвался он, – перед тем как сжег их жен и детей прямо в постелях?
Фенгбальд стоял слишком далеко, и выражение его лица нельзя было разглядеть, но по тому, как он выпрямился в седле и приподнялся в стременах, встав чуть не в полный рост, Саймон мог догадаться, какая ярость охватила его.
– Ты не в том положении, чтобы беседовать со мной в таком тоне, Джошуа! – крикнул герцог. – Ты – принц деревьев и оборванных пастухов. Согласен ли ты сдаться, чтобы не проливать лишней крови?
Теперь вперед выступила одна из фигур, стоявших возле Джошуа. Это была Джулой.
– Слушай меня! – крикнула она, откинув капюшон. – Знай, что я – валада Джулой, покровительница леса. – Она махнула рукой в сторону темной стены Альдхорта, который возвышался на хребте горы, словно безмолвный, но справедливый свидетель. – Ты можешь не знать меня, городской лорд. Но твои союзники из Тритингов кое-что слышали обо мне. Спроси своего наемного друга Лездраку, знает ли он мое имя!
Фенгбальд не ответил, он, казалось, разговаривает с кем-то стоящим подле него.
– Если ты посмеешь напасть на нас, не забывай об этом! – кричала Джулой. – Это место, Сесуадра, одно из самых священных мест ситхи. Не думаю, что им понравится, если ты опоганишь его своим появлением. Пытаясь пробиться силой, ты поймешь, что они куда более опасные враги, чем ты можешь себе представить.
Саймон был уверен или, по крайней мере, думал, что слова колдуньи только пустая угроза, но вдруг понял, что отчаянно мечтает о появлении Джирики. Наверное, так чувствуют себя приговоренные к смерти, когда, глядя в оконную щель, они видят, как на площади строят виселицу. Саймон понимал, что он, и Джошуа, и остальные не могут победить. Армия Фенгбальда казалась чумой, которая уничтожит их всех.
– Я вижу, – внезапно закричал Фенгбальд, – что ты не только сам сошел с ума, Джошуа, но и окружил себя такими же сумасшедшими! Да будет так! Скажи старухе, пусть поторопится и призовет лесных духов, – может быть, деревья спасут вас. Мое терпение лопнуло! – Фенгбальд взмахнул рукой, и ураган стрел вылетел с берега.
Джошуа и его товарищи сошли вниз, и Саймон снова потерял их из виду.
При следующем крике Фенгбальда что-то похожее на огромную баржу медленно выехало на лед. Эту военную машину тащили крепкие ломовые лошади, закутанные в ватные попоны. Двигаясь по льду, телега издавала постоянный визгливый скрип. Судя по ужасному звуку, это сооружение вполне могло быть рыночным фургоном, полным проклятых душ. На телеге горой лежали туго набитые мешки.
Несмотря на внезапный страх, Саймон не мог не покачать восхищенно головой. Кто-то из лагеря Фенгбальда хорошо все продумал.
По мере того как огромные сани двигались по льду, из лагеря защитников Сесуадры вылетели несколько стрел – их было очень мало, и Джошуа несколько раз предупреждал, чтобы стрелы не тратили зря, – одни отскочили от боков телеги, не причинив ей никакого вреда, другие застряли в попонах, так что лошади стали напоминать сказочные изображения каких-то длинноногих дикобразов. Крестообразные полозья саней обдирали лед, из дырок в груде мешков широкой струей сыпался песок. Солдаты Фенгбальда, широкой колонной идущие за санями, имели гораздо более твердую почву под ногами, чем это могли предположить Джошуа и остальные защитники.
– Да проклянет их Эйдон! – Саймон почувствовал, как упало его сердце.
Армия Фенгбальда, словно поток муравьев, медленно и неотвратимо двигалась через ров.
Один из троллей с широко раскрытыми глазами тихо сказал что-то, что Саймон понял только частично.
– Шуммук. – Впервые Саймон почувствовал, как в нем, подобно змее, сжимается настоящий страх, сокрушая надежду. Он должен придерживаться плана, хотя теперь все кажется неустойчивым и изменчивым. – Ждать. Мы будем ждать.
Далеко от Сесуадры и в то же время как-то странно близко, в сердце древнего леса Альдхорта, в глухой роще, только слегка затронутой снегами, покрывавшими лес уже много месяцев, началось какое-то движение. Из прохода между двумя огромными высокими камнями выехал всадник и стал разворачивать своего нетерпеливого коня в самом центре поляны.
– Выходите! – кричал он. Язык, на котором он говорил, был старейшим в Светлом Арде. На нем были доспехи, отполированные до блеска, – синие с желтым и серебристо-серым. – Выходите через Ворота Ветров!
Новые всадники стали появляться между двумя камнями, и наконец поляна наполнилась туманом от их дыхания.
Первый всадник, натянув поводья, остановил коня перед собравшейся толпой. Он поднял перед собой меч так, словно тот мог пронзить тучи. Его волосы, перехваченные только повязкой из синей ткани, когда-то были бледно-лиловыми. Теперь они стали белыми как снег, облепивший ветви деревьев.
– Следуйте за мной и следуйте за Индрейу, мечом моего деда! – крикнул Джирики. – Мы идем на помощь старым друзьям. Впервые за пять веков скачут зидайя!
Остальные тоже подняли свое оружие к небу. Странная песня медленно возникла из тишины, глубокая, как крики болотных выпей, дикая, как вой волка. Потом запели все, и прогалина содрогнулась от мощи этой песни.
– Вперед, Дома Восхода! – Тонкое лицо Джирики было свирепым, глаза его горели как угли. – Вперед! И пусть наши враги трепещут! Снова скачут зидайя!
Джирики и остальные – его мать Ликимейя на высокой черной лошади, Йизахи Серое Копье, храбрый Чека’исо Янтарные Локоны и даже дядя Джирики Кендрайо’аро со своим луком – все они пришпорили лошадей и с громкими криками выехали из лощины. Так велик был шум, с которым уходили они, что сами деревья, казалось, склонились перед ними, а ветер моментально стих, пристыженный их пробуждением.
