Текст книги "С чистого листа 1 (ЛП)"

Автор книги: Ролли Лоусон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 95 (всего у книги 103 страниц)

Оказалось, что следующий шагом являлась печать и издание, никаких действий от нас уже не требующие. Нам даже не нужно было кого-то искать, чтобы оставить отзыв на книгу, так что они могли придумать любую чушь для задней обложки. У Саймона и Шустера уже были некоторые знаменитости для такого. Я обмолвился с Гарри, что, скорее всего, нас попросят в будущем сделать то же самое для чьей-нибудь еще книги. Он только пожал плечами и кивнул в подтверждение. На обложке была изображена тарелка, полная горошка и вилка. Вероятно, намечался еще и книжный тур к поздней осени, но что для этого будет нужно, никто из нас не имел представления.

В то же время мне нужно было заработать денег! Серьезных, причем, денег! Мы были в преддверии крупнейшей рыночной волны, начиная с самого основания бычьего рынка в 1982-м году. Теперь же, спустя пять лет, рынок собирался обвалиться, и это бы назвали Черным Понедельником. Проблема была в том, что я не смог вспомнить, когда это случится! Я вспомнил только название, Черный Понедельник, так что я был убежден, что это случится в начале недели, и что это точно будет осенью.

Так что с этим можно сделать? В первую очередь, придумать убедительную легенду для оправдания! Здесь не только я в одиночку вкладывался в серебро, или нефть. Теперь за мной же наблюдало целое управление. На протяжении весны я начал говорить некоторым, особенно тем, кто напрямую участвует в операциях на бирже, что рынок начинает перегреваться, и что ожидается коррекция. Летом я уже упоминал это громче, и в один июльский вечер мы с Мисси, Джейком-младшим и нашей командой трейдеров, разработали несколько стратегий.

Что будет, если рынок потонет? Как много предупреждений будет? Что нам с этим делать? Что с деньгами? А с деньгами клиентов? Что делать после того, как все рухнет, и мы достигнем дна? Мы выделили несколько вероятных сценариев, и я начал пристально следить за рынком. Я знал, что это произойдет осенью, но для меня это означало период с сентября по ноябрь. А это довольно большой период.

Это случилось в середине октября, девятнадцатого числа, и команда трейдеров увидела это сперва на зарубежных рынках. Сначала рухнул рынок в Гонг-Конге, почти незамедлительно рухнули и Австралия с Новой Зеландией. Волнения пошли на запад, захватив следом Лондон и другие европейские рынки, прежде чем перескочить через Атлантику и навалиться на Штаты. Хорошей новостью было то, что американские рынки и обменники получили большинство предупреждений, и поэтому пострадали меньше всех. Гонг-Конг потерял около 45 % рынка, и ситуация немного смягчилась, когда волна пошла на запад. Как показал Dow, американский рынок потерял только 22 %, все же это ощутимая потеря.

Почему все рухнуло? Никто не знает, почему, но было очевидно, что после пяти прибыльных лет подряд что-то должно случиться. Рынок однозначно ослаб с самой весны, и становился нестабильным. Американский флот уже несколько дней торговал снарядами с иранцами в Персидском заливе, и это привело энергетические рынки в ужас. Были и прибыль, и общая коррекция рынка, и автоматические трейдерские программы сходили с ума, слишком остро реагируя и сподвигая всю систему на то же.

Впрочем, Бакмэн Групп справилась довольно неплохо. Мой девиз – на дне можно заработать столько же денег, сколько и на вершине. Разница была только в том, что все только подозревали о проблеме, и только я знал это, как факт. Это позволило нам реагировать быстрее. Мисси с трейдерами проработали несколько стратегий для одновременного получения прибыли и вывода части акций, когда я объявил «Код Красный». Затем, когда рынок осел, мы могли сменить тактику, объявить «Код Зеленый», укрепить позиции, и ловить подъем. Еще одним фактором было, что это не было долгим моментом. Дальше рынок начал расти на протяжении всей декады и прямо до конца девяностых.

В воскресенье в полночь восемнадцатого числа Мисси позвонила мне домой с новостями, что Гонг-Конг рухнул. Я сразу понял, что это то, чего я ждал. Я сказал ей собрать всех и быть в офисе в четыре утра. Я выскочил из кровати и сказал Мэрилин, что отправляюсь в офис. Я принял душ, оделся, налил себе горячего чая и выпил его, и потом поехал в Хирфорд. Мисси прибыла в половину четвертого, волоча пончики из круглосуточного Dunkin’ Donuts.

Остальные прибыли к половине пятого, заспанные и никто не был в своих обычных костюмах. Мне было плевать на это. Все вышли в сеть рынка и мы наблюдали сумятицу в Лондоне. Все нервно обернулись ко мне. Я только кивнул и сказал:

– Все. Объявляю «Код Красный».

Затем я вышел в комнату отдыха, налил себе еще чаю, и ухватил одну сливочную булочку. Дальше от меня ничего не зависело.

У нас было небольшое трейдерское управление, где Мисси руководила тремя трейдерами. Мы не трогали наши технические позиции, и точно обходили стороной те компании, где мы были в совете. Мы только работали с теми, где наши доли ликвидны, и я не доверял автоматическим программам – я хотел, чтобы решения принимали люди. К восьми часам начали подтягиваться ранние пташки, и для них было очевидно, что что-то происходит. Ко времени, когда появились Джон и оба Джейка, новости рынка кипели, и мне пришлось потратить на их успокоение практически столько же времени, сколько я потратил на Мисси и её трейдеров. трейдерами. Никто из них такого ещё не видал. Я бродил вовнутрь кабинета трейдеров и обратно, сохраняя улыбку и спокойствие в своем образе и поведении. Хотя я сам был на нервах: один неверное движение на «Кодах» – и мы потеряем все!

Ну, будем честны на этот счет. Я никогда сам через это не проходил, но, по крайней мере, я знал, чем это закончится. К концу дня Dow потерял 22 %, но Бакмэн Групп получила 10 %. Во вторник рано утром я объявил «Код Зеленый», и мы подняли еще 20 %. К концу недели мы подняли еще 20 %, и тогда я уже отозвал операция, и мы вернулись к обычному режиму работы.

Мисси и трейдеры тогда изрядно нервничали, и я работал сверхурочно, чтобы держать их адекватными и сконцентрированными, и это сработало. К закрытию торговой пятницы я указал полученную прибыль на стене, и затем вместе со всеми сотрудниками дружно поаплодировал им. Я также поднял им годовую премию вдвое, и выделил каждому по неделе отдыха в Хугомонте. А затем я вернулся домой и выпил несколько бокалов!

За одну неделю Бакмэн Групп стала компанией-миллиардером.

В остальном все шло, как и обычно. Чарли пошел во второй класс, а близняшек отдали в ясли. К концу дня дом гудел чуть меньше, чем основной этаж трейдеров Нью-Йоркской фондовой биржи! Я приходил домой, целовал Мэрилин, чесал голову замученной Пышке, махал рукой Чарли, который в это время уже направлялся навстречу неприятностям из дома, и пытался определить, которая из дочерей пытается по мне взобраться. Пребывание в шезлонге только облегчало им с Пышкой эту задачу. Мэрилин приносила чай со льдом.

Это была хорошая жизнь. Я знал, что когда-то это все закончится, но это не значило, что непременно закончится плохо. Это напомнило мне прошлую жизнь, когда я ходил в походы с Паркером и бойскаутами, и юная Мэгги приводила своих подружек. Я мог наблюдать такое же развитие и сейчас. Тогда я считал это почти неконтролируемым хаосом, но потом, когда они выросли и ушли в колледж, а далее по своим собственным дорогам, я осознал, что скучаю по этому.

А сейчас я просто смаковал это.

Глава 91. Опра

В конце октября позвонил наш литературный агент. Наша книга «прошла тест» (понятия не имею, что это означает), и первичная публикация ускорена. Теперь они хотят провести книжный тур и хотели бы подключить нас к нему. Хоть мы и общались по конференц-связи, но я почесал голову и попросил агента подождать с деталями. Затем я перезвонил Гарри в университет и спросил его, что он обо всем этом думает.

– Ну, я не могу! Конец семестра, и я не могу так просто взять и исчезнуть на несколько недель! – протестовал он.

– Предполагал, что ты так и скажешь? – ответил я. – Давай еще раз поговорим с этим малым и разберемся, что он предлагает. Может, я смогу вырваться на пару дней. Ты до этого чем-нибудь таким занимался?

– Нет, никогда? – признался он.

– Я тоже.

На следующий день приехал агент, и мы все встретились в кабинете Гарри в университете. Официально издание книги запланировано на вторник двадцать седьмого октября, и в конце той же недели мы бы поехали на книжный тур. Мы с Гарри переглянулись и дружно закатили глаза. Без каких-либо предупреждений! На следующей неделе! Тур планировался длительностью в две недели, начиная с восточного побережья по направлению на запад.

– Это безумие! У меня занятия! Я не могу просто так взять и уехать на две недели! – возмущался Гарри.

Я кивнул. Я взял календарь со стены кабинета и начал его изучать.

– Вы хотите, чтобы мы начали тур в пятницу тридцатого числа, и ездили две недели, – это затянулось бы до тринадцатого ноября, хотя, если все пройдет успешно, то, возможно, тур бы растянули еще.

– Эээ… – замялся агент.

– Покажите мне ваше предполагаемое расписание, – попросил я, и он передал его мне, я прочел его и сказал: – Насколько это точно?

Интервью по телевизору и радио запланированы в Бостоне, Нью-Йорке, Кливленде, Чикаго, Сент-Луисе, Денвере, Сиэттле, Сан-Франциско и Лос-Анджелесе, и была еще пара мест, указанных карандашом. Еще как возможные в конце списка были указаны Сан-Антонио, Атланта и Майами.

– А что насчет Балтимора и Вашингтона? – спросил Гарри. – Если время позволит, я мог бы присутствовать там.

– Это вторичные рынки, – ответил агент.

– Вторичные для издательства, возможно, но Вашингтон как раз является первичным рынком для тех людей, кто будет эту книгу читать, – ответил я. – Позвольте спросить, как проходит типичный день для таких туров?

– Ну, обычно за ночь до интервью вы летите в город. На следующее утро мы пробуем устроить вас на утреннее ток-шоу на радио. После этого идет подписание книг в местном книжном, чем больше, тем лучше, затем, возможно, еще одно выступление на радио, или интервью с кем-то из местных на местном телеканале. Потом, возможно, еще одно подписание книг. В Нью-Йорке и Лос-Анджелесе мы попробуем организовать вам интервью в каком-нибудь вечернем шоу. Затем после всего этого вы летите в следующий город.

– И кто это делает? Нам обоим обязательно надо быть? – спросил я.

Я понимал, что это действительно может помочь в продаже книги, но у Гарри была настоящая дилемма со временем.

– О, нет, нужно только по одному в каждой точке. В вашем случае, мы можем разделить вас и направить по разным точкам страны.

– Ладно. Так вы летите с нами? Нас кто-нибудь встречает в каждой точке? Как это работает? – продолжил выяснять я.

Агент начал расписывать весь процесс. Нет, с нами никто не ездит. Это слишком дорого и времязатратно. Мы получаем расписание, и летаем из города в город, берем такси из аэропорта, и остаемся в местной гостинице. Правило – путешествуй недорого и сохраняй чеки. Нам было положено жалование и суточные деньги.

Я потер рукой лицо и посмотрел на Гарри.

– Оставлю тебе ближайшее или Вашингтон. Я разберусь с организацией путешествия, но даю срок две недели. После того уже можешь ездить, – я снова повернулся к агенту: – Доработайте расписание, и отправьте мне как можно скорее, и я договорюсь со своим агентом по поводу организации вылетов. Если повезет, то в Нью-Йорке и на западном побережье я смогу запланировать несколько встреч с партнерами по работе. Можете мне единовременно выдать всю сумму на основе суточного жалования?

Это застало его врасплох.

– Это очень необычно! А что, если затраты будут меньше?

Я выдавил смешок.

– Поверьте, не будут.

– Как вы можете быть так уверены? – переспросил он.

Я покачал головой и улыбнулся.

– Потому что чартерные рейсы стоят больше, чем ваше суточное жалование, и я не буду ловить такси или оставаться на ночь в Бест Вестерн. Я делаю это все не ради денег, а для того, чтобы книга вышла, и ее заметили. Это важно, – забавно, насколько я сам в это верил.

Я всегда верил в важность инфраструктуры, и теперь, изучив работы Гарри и другие отчеты, это стало для меня значить еще больше.

– Деньги для вас не важны? – ошеломленно переспросил он.

Я покачал головой.

– Не думаю, что я упоминал это в начале, но вся моя часть прибыли пойдет на пожертвование в Красный Крест. Я думаю, вы же это можете?

– А чем конкретно вы занимаетесь?

Я бросил на него удивленный взгляд. Я предоставил издательству ту же поверхностную автобиографию, как и всем, но до него явно не дошло.

– Я президент Бакмэн Групп. Мы инвестиционная компания. Я думал, вы в курсе.

– Ну, да, но вы указаны как Доктор Бакмэн вместе с доктором Джонсоном.

– Все верно, у меня есть докторская по прикладной математике. Я думал, что это вы тоже уже знаете, – я покосился на Гарри, который в ответ только пожал плечами.

– И что же это за Бакмэн Групп? Семейный бизнес, или что-то такое?

О, Боже!

– Давайте упрощу для вас. Мы инвестиционная фирма и работаем с частным капиталом и вложениями. Моя стоимость сейчас составляет около трех четвертей миллиарда долларов. Я договорюсь со своими сотрудниками для обеспечения поездок. Если повезет, то я еще и смогу встретиться с несколькими клиентами и инвесторами в свободное время.

– Ты стоишь три четверти миллиарда?! – недоверчиво переспросил Гарри Джонсон.

– Можешь не кланяться, Гарри. Поцелуй кольцо, и этого хватит, – я развернулся обратно к агенту, который просто уставился на меня. – Делов-то. Я договорюсь со своим транспортным агентом о предоставлении мне небольшого самолета для перелетов, машину с водителем в каждом из городов, и хороший номер в гостинице. Если будут какие-либо изменения в графике, передавайте их ей. Я дам ей знать, когда вернусь в офис.

– Как же получилось, что никто о вас никогда не слышал? – спросил агент.

– Потому что я не распространяюсь. Мы не публичная компания. А очень даже частная, – порой это меня забавляло.

Я за последние три года подходил под все требования, чтобы оказаться в списке Forbes 400, но они никогда меня не трогали. Скорее всего, долго так продолжаться не сможет, но пока все было так, и я мог наслаждаться анонимностью. Да и в любом случае, я был бы почти в самом низу списка. Мой друг Билл Гейтс был намного выше.

Агент вышел, качая головой, и мы с Гарри еще немного пообщались. Он видел наше управление, но не был в курсе того, какие суммы были задействованы. Он спрашивал, как можно вложиться, но я сказал ему, что минимальный порог начинался от пятидесяти тысяч, и мы не были так систематизированы, как, например, Меррилл Линч или другие биржевые брокеры. А потом я добавил, что это не такое уж и серьезное дело. Во многих аспектах я все еще считал себя математиком.

Той ночью за ужином я рассказал Мэрилин, что происходило. Естественно, она знала о книге, поскольку я частенько по несколько часов проводил за написанием в своем кабинете. Она также знала, что мы закончили и отправили ее, была знакома с Гарри и его женой.

– Когда все это начинается? – спросила она.

– В следующую пятницу, думаю, или же в понедельник. Не могу представить, чтобы мы все это успели за выходные.

– И тебя не будет две недели?

Я пожал плечами.

– Думаю, да. Я никогда этим не занимался. Даже не знаю, будет ли это весело, или заноза на булках. Ставлю пока на последнее.

– Что такое булки? – спросил Чарли.

– Это то, что отделают, если будешь перебивать взрослых, – с улыбкой ответил я.

– Что такое отделают? – спросила Холли.

– Это когда папа шлепает вас обеих за то, что вы девочки, – сказал ей Чарли.

От этого близняшки завизжали, Мэрилин расхохоталась, а Чарли соскочил со своего стула и с широкой улыбкой побежал в сторону кухни, пока я бормотал себе под нос что-то про сына-умника.

– Господи? И ты хотела детей? – спросил я у Мэрилин.

– Ну, я знаю, чего хотел ты!

– Позже об этом поговорим! – ответил я. – Знаешь, из него получился бы идеальный солдат. Он просто обожает отрывать чеки с ручных гранат и разбрасывать их вокруг, – в ответ она только фыркнула.

С одной стороны, я был рад убраться из города. Службы безопасности и Биржевая Комиссия решили расследовать "чудесную" прибыль Бакмэн Групп в Черный Понедельник и на последующей неделе. Это была наша крупнейшая прибыль за день или неделю с момента основания компании. Естественно, они заинтересовались и хотели "неформально" поговорить. Конечно, если пожелаете, всегда можно отказаться. Они просто окажутся такой занозой в заднице, что легче будет сдаться.

Когда я заработал свой первый миллион, поставив во время Войны Судного Дня на рост нефти, я был настолько мелкой сошкой, что никто даже не знал, как меня зовут. Когда я снял еще один большой куш на событиях с братьями Хант и рынком серебра, я все еще был мелким и незаметным. Они ставили миллиарды, а я – всего пару миллионов. Самой большой кучей денег я распоряжался уже в частном капитале, вкладываясь вместе с Биллом Гейтсом и Майклом Деллом, и занимаясь несколькими другими прямыми вложениями. Черный Понедельник просто вернул меня к моей старой тактике, только в этот раз уже с сотнями миллионов долларов. И кто-то заметил.

Я не собирался из-за этого откладывать тур. Разбираться с этим было поручено Мелиссе. У нее были какие-то полномочия Комиссии. А самое важное, что она могла сидеть, и, поклявшись на стопке Библий, свидетельствовать, что мы целую весну и лето обсуждали ослабление рынка и продумывали контрмеры. И она, и трейдеры могли поклясться, что мы обсуждали это задолго до самих событий, что это она вызвала нас в офис, и как мы реализовали стратегии "Кодов", основываясь на поведении и реакциях рынка. Пока они не могли доказать, что я путешественник во времени, мы были в безопасности.

До какой-то поры я убеждал себя зарабатывать больше, но это привлекло бы внимание федералов. И все же я не мог не учитывать, что это был бы доход не от одной компании. Волна, обвалившая множество гигантов с Уолл Стрит, была чисто внутренней торговлей, где какой-нибудь Иван Боски или Марта Стюарт знали кого-то, и делали упор на одни акции. Мы же торговали по всему рынку в целом. Никто не мог связать это с какой-то конкретной компанией или фондом. Мы были бы в безопасности.

В воскресенье ночью, первого ноября, я поехал в Вестминстерский аэропорт, где меня уже ожидал забронированный Тейлор Beechcraft King Air с пилотом. Я направлялся в Логан в Бостоне, что занимало бы полтора часа полета. А если бы я летел на коммерческом самолете, как предполагалось издательством, это заняло бы полдня. В прокатной конторе меня уже ждал лимузин, и через пятнадцать минут я прибыл в отель Ritz-Carlton. Если и есть что-то чудесное, что связано с большими деньгами, так это возможность летать частными рейсами.

На следующее утро я уже был в студии канала WBZ на «Новостном Радио 1030», готовясь продавать книгу. Очаровательно, хотя, нет, совсем нет. Маленькие помещения, стесненная обстановка, приходилось половину времени слушать балабольство каких-то идиотов. У меня было десять минут эфира с 7:46 и до 7:56 с рекламой посредине. Затем я убрался оттуда, и отправился на «Разговорную станцию Бостона» и повторил всю процедуру с 8:31 до 8:41. Темой разговора был Большой Бостонский Тоннель, новый тоннель, пересекающий гавань, являющийся частью программы федерального строительства, которая была принята, несмотря на запрет президента Рейгана. Кто-то был за постройку, кто-то был против. Я же только сказал, что, если мы не будем ухаживать за мостами и дорогами, они обвалятся. Я не стал им говорить, что Большой Тоннель на самом деле был просто колоссальной тратой времени впустую. Это было не столько из-за того, что это плохая идея, а сколько от того, что у бостонских политиков в крови такое количество взяточничества, что другим политикам и не снилось!

После того я провел две встречи с подписанием книг, на которую пришло четыре человека, из которых только двое ее купили, а затем отправился на Пятый канал, местный филиал ABC на небольшое обсуждение. Оно могло бы быть сокращено до шестидесяти секунд и проскочить в эфир, если это день был не богат на новости. Темой разговора опять же был Большой Тоннель.

Оттуда я поехал в отель, упаковал свое барахло и отправился в аэропорт. Я не знал, да и не интересовался, попадет ли это все в новости. Единственной мыслью было только то, как кто-то вообще может терпеть все это дерьмо, называемое книжным туром! Это был первый день, и нам оставалось еще девять, не считая выходных.

В понедельник ночью я улетел в Нью-Йорк, и две ночи провел там. Во вторник я поездил по радиостанциям, и провел еще встречу с подписанием книг, и ничего не планировалось после полудня. Мелисса приехала на поезде, так что мы могли поговорить с кем-нибудь на Уолл Стрит. Я подремал после полудня, затем мы поужинали с несколькими людьми из Prudential and Bain. Утром в среду я оказался на местном ток-шоу на WNBC после окончания шоу Сегодня, и снова отправился на подписание. Значительное событие произошло позже тем же днем, я получил пятнадцать минут на шоу Поздней Ночью с Дэвидом Леттерманом. Это уже было довольно большое событие!

Перед тем, как мы с Гарри отправились в тур (и я уже желал, чтобы у меня была часть поближе и покороче), нам сказали, чтобы мы попытались найти способ «связаться» с местными аудиториями. В Бостоне это были разговоры о Большом Тоннеле, в Нью-Йорке же я сосредоточился на ином. Если можешь делать все с юмором, тем лучше. Это своего рода «очеловечивание новостей». Нацепи улыбку, когда сообщаешь, что где-то обрушился мост и убил две дюжины монашек и детей.

Леттерман: Так вы говорите, что лучше перекрывать дороги, когда заделываешь ямы?

Я: Что я говорю, так это о том, что если ямы не заделывать, рано или поздно дорога рассыплется, и дорогу все равно перекроют.

Леттерман: Но разве они не должны держаться дольше?

Я: Должны, но их все равно нужно ремонтировать. Ничего нового здесь нет; мы давно уже этим занимаемся. Например, ну, я не очень хорошо ориентируюсь в Нью-Йорке, но мне сказали, что где-то на востоке здесь есть небольшой городишко. Я сам там никогда не бывал, но звался он, кажется…Бруклин? Может, слыхали о таком?

(закадровый смех!)

Леттерман: Да, слышал о таком.

Я: В любом случае, этот городок – опять же, я немного о нем знаю, но там есть этот мост, и мне сказали, что он хорош.

(еще закадровый смех!)

Я: Серьезно. Бруклинский Мост – яркий пример хорошо обслуживаемой инфраструктуры, он может стоять вечно. Ему уже больше сотни лет, и это достопримечательность для всего мира. Это то, чем граждане [я указал рукой на зрителей в студии] могут гордиться, причем полностью оправданно. Заменить его стоило бы миллиарды долларов, так что пару миллионов в год на обслуживание – это недорогая перестраховка!

Из Нью-Йорка я отправился в Кливленд, и оттуда я собирался в Чикаго, но план изменился. Вместо этого я полетел в Сент-Луис, и Чикаго оказался последним городом тура. Я провел выходные в Редмонде с Биллом Гейтсом, где большую часть времени просто валяя дурака. Он поверить не мог, сколько времени я потратил впустую за время этого тура. Ночью в воскресенье я прилетел в Сан-Франциско. Во вторник я отправился в Лос-Анджелес, где провел два дня, и в среду побывал на шоу Сегодня Ночью с Джонни Карсоном.

Это было интересно! Вживую увидеть легенду! Той ночью он был в образе Карнака Великолепного, и это было потрясающе. Я сидел в Зеленой Комнате и смотрел, не веря своим глазам – я познакомлюсь с американским богом! Как мне и сказали, Карсон не сюсюкался с гостями, ни до их выхода, ни после, и он сделал все очень плотно. Я спросил, могу ли сфотографироваться рядом с ним, на что получил отказ, но фотограф смог сделать пару кадров, где мы вместе, и мне этого было предостаточно. Я уже точно не помню, о чем мы говорили, и наверняка это было не лучшее мое выступление, но он меня не выгнал, что было вполне в его духе.

Но это не важно. Я встретился с Джонни Карсоном!

В четверг был Хьюстон, и уже затем я полетел в Чикаго, чтобы завершить книжный тур. Я бы больше никогда не хотел за это браться. Хотя Чикаго казался интересным. Издательство Саймона и Шустера было довольно реакцией и продажами (даже если никто не приходил на подписание – вот же трата времени!), и меня записали в качестве гостя на шоу Опры Уинфри. Это был единственный раз, когда меня направили на объединенное национальное дневное ток-шоу.

В ноябре 1987 она все еще выходила в эфир из студии WLS в Чикаго. Пока еще она была там же, но я знал, что спустя несколько лет она где-то возведет комплекс Арпо («Опра», читая задом наперед). Хотя в тот день я оказался в студии WLS.

Опра еще не была тогда такой именитой, какой стала потом. Она была всего на год младше меня, и всего год выходила в эфир по всей стране. Ночные шоу, на которых я побывал, имели совсем иной формат. Это были обычно стенд-ап выступления, где зачитывался материал, и общались со всеми гостями по очереди в духе «бум, бах, бам!» Они записывались поздним днем или ранним вечером, и выпускали запись в эфир позже той же ночью. Опра чаще записывалась за неделю и две ранее, в ее студии присутствовали преимущественно женщины, и зрителями являлись тоже они. Сама она являла пример американской истории успеха. Родившись в нищете где-то в селе у Миссисипи в жестокой семье, она прорвалась в школу, затем в колледж и со временем достигла небывалых высот.

У нее были глубокие познания и эмпатические навыки интервьюирования, почему ей и удавалось ладить с женщинами и отлично справляться с «Происшествиями недели», которые она освещала в своем шоу. Она не считалась сильным интервьюерам, но никого это не волновало. Она также была очень начитанной, и была единственным интервьюером, который действительно прочел нашу книгу! Все остальные обычно получали основные моменты и предложения от самого издательства, но было сомнительно, что кто-то это читал. Опра прочла нашу книгу, и выделила мне целых полчаса, чтобы поговорить!

Я никогда особенно не интересовался ее передачей на первой попытке просто потому, что это была женская передача. Слишком много слез, бульварной чепухи и очень много «происшествий недели». С другой стороны, я знал, что Мэрилин и Элисон она нравится, и нельзя сказать, чтобы она не добилась успеха. Она уже была «важной шишкой», и становилась еще важнее!

Вживую она была довольно располагающей к себе и умной. Первую половину шоу там был какой-то знаменитый шеф и сюжет о том, как приготовить что-то из овощей. После того, как он закончил, студию проветрили и увезли всю кухонную технику, и далее были только мы вдвоем перед аудиторией.

Опра представила меня, сказав:

– А теперь я бы хотела пригласить автора новой книги «Ешь свой горох! Рассыпающаяся инфраструктура Америки и необходимость ее перестроения». Это книга – занимательный взгляд на то, что происходит с нашими дорогами, мостами и дамбами. Пожалуйста, позвольте мне пригласить доктора Карла Бакмэна!

Поднялись аплодисменты, ассистент дал мне сигнал к выходу, и я вышел из-за ширмы. К несчастью, у меня последние несколько дней сильно отдавало в колене, и мне нужна была трость, поскольку уже даже с утра я прихрамывал.

Я вышел, перехватил свою трость левой рукой и протянул Опре свою правую.

– Благодарю вас за приглашение на вашу передачу.

Мы уселись в наши кресла, и она начала:

– Итак, доктор, объясните нам, что вы имеете в виду словами, что нам нужно есть наш горох?

– Ну, сперва, зовите меня Карл. Я почти не пользуюсь этим обращением. Во-вторых, я должен сказать, что я не совсем автор, скорее, соавтор. Второй человек, который написал саму книгу, и чья это была идея изначально, это профессор Гарри Джонсон, и сейчас он преподает у себя инженерию студентам, чтобы наши дороги и мосты оставались безопасными.

На это в ответ прошла еще волна аплодисментов.

Опра улыбнулась на это.

– Ну, это достаточно важно. И все же, какое отношение это имеет к поеданию гороха?

Я провел несколько минут в объяснениях, как родители всегда пытались заставить детей есть их овощи, что привело нас к обсуждению трюков, которые мы использовали на детях, и что заставляли нас делать наши матери. Это хорошо сыграло на большинстве женской аудитории. Затем мы перешли к более глубоким деталям, например, что, питаясь овощами, становишься сильнее, и как инфраструктура делает нашу нацию сильной.

– Вы упоминали в книге, что Нью-Йорк стал таким, какой он сейчас, благодаря каналу Эри. Но как же так? Ведь сам канал находится почти в двухстах пятидесяти километрах от Нью-Йорка, – сказала она.

– Все верно, но реальным выходом к каналу является не Олбани или Скенектади, а конец реки Гудзон, а это Нью-Йорк. Это немного уходит к истории Америки. Если вы посмотрите на карту, там есть, по меньшей мере, полдюжины крупных портов на восточном побережье, – я начал пересчитывать их по пальцам: – Бостон, Нью-Йорк, Филли, Балтимор, Норфолк, Чарльстон и Саванна, например. В каждом из них есть хороший порт и якорная стоянка. Так почему же Нью-Йорк стал крупнейшим морским портом на восточном побережье?

Затем я продолжил:

– Давайте вернемся на пару сотен лет назад. Тогда не были ни автомобилей, ни поездов, ни нормальных дорог, а парой сотен километров на западе стоит вот этот горный хребет. На самом деле довольно сложно пересечь Аппалачские горы по суше. А если вы, например, фермер из Огайо, то оказывается намного дешевле направлять зерно вниз по Огайо и Миссисипи в Новый Орлеан, загрузить на корабль, и направить его в Нью-Йорк, а уже там везти его на мулах.

В ответ на это послышались недоверчивые шепотки, но я только улыбнулся и кивнул. Лошади и мулы в процессе транспортировки на такую дистанцию съедали бы все зерно, которое сами и везут. Опра сказала:

– И канал Эри решал эту проблему?

– Было невероятно дешево грузить все на баржи. Стоимость перевозок упала до одной двадцатой части от стоимости перевоза по суше. Канал Эри был крупнейшим инфраструктурным проектом той эры, как Межштатная Система сейчас. Совершенно внезапно появилась возможность дешево и быстро перевозить кукурузу, пшеницу, или руду из Среднего Запада на восточное побережье. В течении девятнадцатого века торговля выросла до невероятных объемов. Так же и в обратную сторону. Теперь восточное побережье могло перевозить ткань, плуги, стекло и много всяких других дорогих и экзотических вещей на Средний Запад. Одним из важнейших товаров была соль! Чтобы получить соль, нужно морская вода, а все озера и реки на западе Аппалач пресные. И все это доставлялось по каналу Эри на Средний Запад.