Текст книги "С чистого листа 1 (ЛП)"

Автор книги: Ролли Лоусон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 103 страниц)

Мы с Харланом нанесли боевую раскраску и схватили наши М-16. У нас были только холостые, им не хватало ещё чтоб мы шлялись с рельно стреляющим оружием. Наши условные лидеры поглядели, как мы подползли к краю поля и упали на животы. Стоял приятный солнечный день, и даже грязь была относительно сухой. Нам потребовался час, чтобы проползти через поле и колючие кусты. Затем, где-то в двадцати метрах (ярдов для всех нормальных людей, но армия вышла из НАТО, и мы все использовали метрику) от кромки леса показался кто-то ещё, кроме нас с Харланом, и я завопил:

– СТОЙ! КТО ИДЁТ?

Харлан поглядел на меня широко распахнутыми глазами. Это было единственное, что я видел на его лице – покрытом жирной краской и чёрном, как туз пик. Я лишь поглядел в ответ и покачал головой. Я тоже не знал, что делать!

И тут кто-то завопил:

– ЮЛИЙ!

Я поглядел на Харлана и пожал плечами. Должно быть это был пароль, но, так как мы не знали ответа, и нам наступал пиздец. Он тоже пожал плечами.

– ЮЛИЙ! – повторилось из леса.

Нам таки наступал пиздец. Третьего шанса у нас не было. Мы вот-вот должны были стать покойниками. Это было тупо, но мне пришлось рискнуть.

– ЦЕЗАРЬ!

Харлан только глянул на меня и перекатился на спину, пытаясь удержаться от смеха.

Внезапно в полусотне шагов от нас выскочила, как суслик, голова в шлеме.

– Привет, парни? Что случилось?

Мы с Харланом уставились друг на друга. Я не мог поверить, что эти парни выбрали самый тупой пароль в истории мировых войн.

– Просто не верю в такое дерьмо! – прошептал Харлан.

– Лучше быть удачливым, чем умным! – ответил я. Встав на колени и высунув голову из терновника, я огляделся. Часовой Оранжевой армии стоял там, держа ружьё на боку.

– Ну же, не стойте там! Идите сюда! – нетерпеливо сказал он. Его напарник вылез из-за пня и тоже встал.

Ну, теперь уж нам настал полный и окончательный пиздец! Я видел только два пути. Либо в нас узнавали членов ненавистной Синей армии, пленили, пытали и зверски убивали – либо мы должны были ответить взаимной вежливостью этим парням. Я поглядел на Харлана и сказал:

– Дай мне своё ружьё.

Я сорвал с рукава нашивку Синей армии, показывающую, кто я. У Харлана была такая же, а у двух часовых были оранжевые нашивки.

– Чего? – спросил Харлан.

– Давай. Это наш единственный шанс. Отдай мне ружьё и подними руки. Ты мой пленник! – ответил я.

Харлан расширил глаза, но лишь ухмыльнулся и передал мне свою М-16. Я встал и велел ему подняться, держа руки за спиной. Мы подошли ко вражеской линии, и он начал ворчать, так что я слегка стукнул его по почкам и велел заткнуться. Он споткнулся и чуть не рухнул на колени.

Тем не менее, двое часовых купились на это. Они подошли к нам и один их них сказал:

– Вау! Ты взял пленника?

Харлан запротестовал, и я снова стукнул его. В этот момент подошёл ближе второй часовой и спросил:

– А где твоя повязка? – имея в виду нашивку.

Я с удивлением взглянул на свою руку:

– Должно быть, потерял, когда брал его в плен!

Кажется, это удовлетворило этих парней. Без сомнения, мы с Харланом наткнулись на самых тупых членов Оранжевой армии! Слава Богу! Второй часовой тут же сел на бревно и прислонил ружьё в дереву, а первый повернулся, чтобы провести нас. Как только это случилось, я сунул Харлану его ружьё и схватил часового сзади. К тому времени, как мой визави был на земле, Харлан обхватил своего и потянул его вниз. Мой вырывался изо всех сил, так что я саданул ему по почкам и рявкнул, чтобы он не выкобенивался, а затем сказал Харлану сидеть на втором, пока я связывал первого.

Мы также украли их оранжевые нашивки, вызвав волну возмущения:

– Вы оделись во вражескую форму! Когда вас поймают, то повесят как шпионов!

– Ну, когда они поместят условную верёвку на мою условную шею, я только скажу, что жалею о том, что у меня всего одна условная жизнь, чтобы отдать её моей условной стране, – я стянул с них по носку и заткнул им рты, а затем показал им свой нож:

– А теперь заткнулись и ведите себя хорошо!

Мы хорошенько связали их и спрятали в укрытии. Поискам, мы нашли карту с их позициями и расположениями часовых постов, и положили её к себе. Настало время возвращаться в лагерь.

Только мы начали уходить, как шорох в кустах позади заставил нас обернуться и взять оружие наизготовку. Оттуда вышел ухмыляющийся лейтенант условной Оранжевой армии:

– Что тут происходит, парни?

Харлан поглядел наменя:

– Становится всё лучше и лучше!

Он отвернул винтовку в сторону и отчитался:

– Мы взяли пару пленных, сэр!

Лейтенант подошёл ближе – только для того, чтобы оказаться схваченным и кинутым к остальным. Мы изъяли у него более подробную карту и также прихватили её. Я поглядел на Харлана:

– Теперь мы можем идти? – прежде, чем он смог ответить, всё полетело к ещё большим чертям. Мы услышали характерный шум джипа, приближающегося из леса.

– Да вы, блять, шутите, что ли? – сказал Харлан.

– Мы что, наткнулись на Центральный Вокзал Файеттвиля? – ответил я. Наши пленники завозились под брезентом, поэтому мы отвесили им пару тумаков, чтобы заткнулись.

На джипах могли ездить только настоящие солдаты, и наш новый гость был настоящим лейтенантом, а не изображающим лейтенанта курсантом. Он также имел оранжевую нашивку, так что мы связали и его. Он был от этого далеко не в восторге, чего и следовало ожидать. Теперь у нас были четверо пленных, куча информации – и никакой возможности вернуться к своим. Попытайся мы снова пробраться через поле – наверняка будем схвачены, и не исключено, что этими же придурками. Кто-нибудь должен был появиться и освободить их.

Харлан разрешил проблему.

– Ты умеешь водить джип? – спросил он меня.

Я тупо поглядел на него, затем на джип и снова на Харлана.

– Не знаю. А что?

– То, что так мы сможем вернуться в штаб.

Идея была такой нелепой, что мне захотелось смеяться, но я не сделал этого. Я опять поглядел на джип, на Харлана, снова на джип.

– А ты можешь водить джип? – спросил я него.

– Никогда не обучался, как ездить с ручной передачей, – покачал он головой.

Ну, это было много, много лет назад, но я знал, как управляться со стандартной передачей. Я поглядел на Джип; он был примитивным, но имел рычаг.

– Ты издеваешься надо мной, верно?

– И вовсе нет. Гляди сюда, – он схватил лейтенантскую карту и положил её на капот. – Мы возвращаемся вниз по тропинке на 300 метров и затем сворачиваем направо. Попадаем на перекрёсток и возвращаемся назад вот по этой дороге, – его палец прочертил путь, заставляя нас пробираться через тыл и вернуться в нас штаб.

– Знаешь, если нас поймают, то и правда расстреляют, причём все, включая своих.

– Подумай обо всех условных медалях, которые мы получим! – усмехнулся он.

– Условных посмертных медалях, – я ткнул пальцем в наших друзей. – А что насчёт этих мудаков?

Его ухмылка стала шире:

– Пленники!

– Дерьмо!

Ну, лучше быть расстрелянным заслуженно, или что-то в этом роде. Мы швырнули наших новых друзей назад, на пол джипа, одного на другого, с настоящим лейтенантом внизу, а затем накрыли их брезентом. Затем мы забрались внутрь и завели джип. Он был очень ржавым и пару раз заглушил мотор прежде, чем удалось его завести.

– Ну, зная тебя, Харлан – это ещё хорошо, – сказал я.

– Поехали!

И мы поехали. Смехотворная схема Харлана действительно сработала. Пятнадцать минут спустя мы въехали в свой штаб (уже вернув себе синие нашивки) и сдали командованию свои разведданные, пленных и захваченную вражескую технику (джип). Итог был интересным, мягко говоря. Карты, которые мы захватили, были использованы для условной атаки. Условные оранжевые пленники были увезены для условного допроса. Настоящий лейтенант был неимоверно возмущён и требовал наших с Харланом порки, кастрации и расстрела, в недвусмысленных выражениях и в произвольном порядке! У меня создалось впечатление, что финальную сцену из «Храброго сердца» он счёл бы слишком мягкой! Нам было сказано держаться подальше от компаний из Оранжевой армии или мест, где обычно находились лейтенанты. Нас не наградили условными медалями, но также и не отдали под трибунал – условный или настоящий.

Военная элита восторжествовала!

Глава 42. Юниорский Год

Так закончилось моё лето в Файеттвилльском Лагере Для Неисправимых Мальчиков. Большинство из нас выпустились, но не все. Чтобы считаться выпускником, необходимо соответствовать тем или иным минимальным стандартам. Для кого-то роковой стала физическая подготовка, возможность пробежать максимально долгое время, отжимания, плавание или что-то подобное. Помню, что Джо Брэдли сказал, что не имеет проблем с плаванием; плавал он неплохо, но вот тест почти завалил! Вам также было необходимо получить минимальную квалификацию в обращении с оружием. Вначале шёл пехотный стрелок, затем снайпер, и после снайпер эксперт. Я был экспертом в обращении с Кольтом, но только снайпером с М-16. Позже я смог переквалифицироваться в эксперта и там.

П. Ред. Градация по кол-ву пораженных целей во время тестов. Пехотный стрелок 23–29 из 40 пораженных целей, снайпер 30–35, снайпер стрелок 36–40 из 40.

Если вы провалились, то на следующий год нужно ехать снова и всё повторять. Второй провал, и вы – история. Теоретически, вы также должны были вернуть Армии все выплаченные ей стипендии, но я знал, что это изменится. Гарри Микульски, который учился на два курса выше меня, страдал патологическим ожирением. Он даже не мог втиснуться в униформу. Он получил освобождение от обоих летних лагерей, и прямо перед выпуском Армия признала его негодным. Он не заплатил ни цента и не получил даже низшего разряда. Он получил в РПИ совершенно бесплатное образование. Конечно, у него, вероятно, будет инфаркт к тридцати годам, но подумайте обо всех деньгах, что он сэкономил!

В последнюю неделю нам преподали урок о том, как должен вести себя офицер и джентльмен. Было похоже на то, как если бы армия, потратив тысячи долларов, чтобы превратить нас в кровожадных убийц, решила, что выпускать нас обратно в большой мир – не лучшая идея. Нас сгоняли в офицерский клуб на просмотр учебных фильмов (в свободное от обязанностей время, конечно же) и для получения новых инструкций. Большинство занятий вёл тот лейтенант, которого взяли в плен мы с Харланом, так что на них сидели на задней парте и пригнувшись. Я не знал, была ли это его обычная работа – или наказание за то, что позволил себя пленить.

Когда настало время уезжать, я испытал как глубокое облегчение, так и грусть от расставания с новым другом. Харлан уезжал в Мемфис другим рейсом. Мы сказали, что будем искать друг друга на службе, и хоть никто из нас не знал наверняка, но мы собирались пересечься. Вряд ли это было бы безумнее, чем наше веселье в кустах с Оранжевой армией!

Самое страшное здесь – это что те же самые ребята(которых мы пленили) 16 лет спустя будут командовать батальонами, пройдя через четвёртую в мире по величине армию, как дерьмо по кишечнику при поносе! Не думаю, что они намного улучшат свои знания.

У нас была ещё одна долгая поездка на автобусе обратно в Роли, но на сей раз никто не отжимался. В аэропорту я снова встретился с Джо и Бруно – впервые за лето получив возможность пообщаться с ними. Перелёт в Олбани был долгим, но я почти полностью проспал его, включая взлёты, посадки и ожидания. Приземлившись в Олбани, мы взяли такси до Бочек. Моя машина была припаркована сзади и выглядела хорошо. Я не знал, ездил ли на ней куда-нибудь Марти, но мне было всё равно. Я просто радовался возвращению к простым людям.

Сразу по возвращении я позвонил Мэрилин, и она поехала ко мне. Мы превосходно провели день и вечер в Бочках, прежде чем она отправилась домой на следующее утро. План состоял в том, что в пятницу она вернётся, упакованная и готовая к поездке, и мы проведём пару дней с Таскером и Тессой перед тем, как снова ехать в Оушен-Сити. Я определённо хотел увидеть её в бикини и в кружевном белье, что купил ранее.

Мэрилин всё ещё переживала насчёт тусовки в байкерском баре с Таскером и Тессой, но, поскольку в первыми раз мы выжили, теперь она нервничала меньше. Я чувствовал себя молодым, глупым и полным решимости, как молодой солдат, так что меня это не волновало вовсе. Мы прибыли в город к восьми, так как поздно выехали и ещё заскочили пообедать. Припарковавшись сзади, мы обошли здание; кое-кто покосился на нас, но войти не помешали. На этот раз я не кричал никаких идиотских фраз, а просто вошёл в бар.

Там было дымно, тускло и грязно, а из колонок вырывался «Born To Be Wild» Steppenwolf. Если вы хотите заставить братьев из Бочек точно выполнить обещания – припугните их визитом сюда за автографом! Это место было куда страшнее, чем сама преисподняя! Вот так атмосфера!

Тесса работала за пивным краном, заполняя кувшин, когда увидела нас. Широко улыбнувшись, она завопила:

– Таскер, угадай, кто наконец-то явился!

Таскер появился с другого конца бара, и мы заключили друг друга в медвежьи объятия.

– Ты сделал это! – завопил он, перекрикивая шум.

– Я не променял бы это место на целый мир! Скажи «привет» Мэрилин! Вы встречались год назад, помнишь?

Таскер обнял и Мэрилин тоже, а затем обошёл стойку и выставил нам по пиву. Мы с Мэрилин несколько часов сидели на стойкой, болтая с Таскером и Тессой, когда те освобождались, пили пиво и ели орешки из большой миски. Мы были моложе основной толпы, но не слишком, и в основном внимание привлекали моя короткая стрижка и хаки. Не скажу, что мы выглядели прилизанными паиньками, но за байкеров не сошли бы. Пара парней выглядела так, будто не прочь что-то затеять, но Таскер предупредил их, что мы школьные друзья, а ссориться с Таскером не хотел никто. Впрочем, я в любом случае не переживал.

Наконец, бар закрылся, и мы последовали к ним домой. У них была милая маленькая однокомнатная квартирка в Тоусоне, на Джоппи-Роуд, с раскладным диваном в гостиной. Уже было хорошо за полночь, так что мы просто рухнули и проспали до позднего утра.

На следующий день, в субботу, мы просто болтались в квартире и болтали о событиях прошлого года. Это был первый раз, когда у моих друзей выдавался шанс посидеть и поговорить с Мэрилин. Излишне говорить, что они решили смутить меня и достали наше ежегодное фото из средней школы. Я ответил тем же, найдя на фото их самих, и мы посмеялись над этим. Самое лучше в ежегоднике – то, что на самом деле он снимался за пару недель до окончания, так что там не было ничего, что говорило бы обо мне как о валедикториане – ну, кроме списка предполагаемых выступлений где-то сзади. Ни фото, ни копий речи, ни напоминаний о той идиотской речи, что я сказал, когда вернулся. Каким же я был напыщенным мудаком! Фактически, я был всего на паре фоток, так как большую часть времени провёл в Тоусоне. Таскера было куда больше, учитывая, что со своими длинными рыжими волосами и мощным телосложением он был куда заметнее меня или Тессы.

Я спросил Тессу, окончит ли она колледж через два года, и она сказала «да».

– Таскер чуть припозднится, но он позже начнёт, и к тому же на полставки.

Я удивлённо поглядел на старого друга:

– Ты собираешься в колледж?!

– Не гляди так изумлённо! Именно ты сказал, что я смогу!

Я согласно кивнул – это было так. Год назад мы говорили, и я настоятельно советовал ему пойти в местный колледж хотя бы на полставки.

– И ты послушал меня? Никто меня не слушает!

– Ага, ага. Слышать этого не желаю. Я каждый семестр беру в Эссексе пару классов по бизнесу.

Я лишь моргал глазами.

– Чёрт, нет! Это слишком хорошо для тебя! Что за бизнес? Чем ты собираешься заниматься?

Он поглядел на Тессу, а затем снова повернулся ко мне:

– Помнишь, мы говорили тебе, что хотим начать своё дело? Так вот, мы всё ещё хотим.

– Я помню, ты говорил, – согласилась Мэрилин. – Ты хочешь открыть собственный бар?

Таскер пожал плечами, а Тесса нахмурилась.

– На самом деле, я бы очень хотел открыть мотосалон Harley, но это просто блажь. У меня никогда не будет денег, чтобы начать такое.

Я откинулся на спинку и с минуту молчал, размышляя.

– Почему нет?

– У меня нет такой суммы! Ты хоть представляешь, сколько это стоит – открыть такое дело? Тысячи, нет, миллионы! Где я возьму столько денег?

– Таскер, ни у кого сразу нет таких денег. Ты возьмёшь их в банке, – сказал я ему.

– Да кто, на хрен, даст мне столько бабла? Боже, я всего лишь бармен в баре для байкеров!

– Ты им и останешься, с таким-то отношением!

– Пошёл в жопу, Бакмэн!

Я рассмеялся и откинулся на диван.

– Ты правда хочешь мотосалон? Я имею в виду, правда-правда, готовый-работать-до-крови-из-носу-хочешь мотосалон?

Он какое-то мгновение глядел на меня, затем на Тессу.

– Ты это серьёзно?

– Нет, это ты – серьёзно?

– Ладно, ага, я хочу этого.

– Тогда я знаю, как тебе помочь, – сказал я ему.

– Как?

– Дай лист бумаги и маркер, – скомандовал я.

– Зачем?

– Ты этого хочешь или нет?

– Дерьмо! – Таскер потряс головой и встал. Он пару минут рылся на кухне, пока Тесса и Мерилин с любопытством на меня глядели, гадая, что же я задумал. Наконец, Таскер вернулся с парой разлинованных листов и чёрным фломастером.

– Ну так?

– А теперь напиши на листе: мотосалон Harley Davidson1980.

Таскер написал это печатными буквами, а затем поглядел на меня. Я оторвал страницу от стопки:

– Теперь возьми скотч и прикрепи это к зеркалу в ванной.

– Чего? Зачем это?

– Таскер, если ты хочешь сделать этого, то выполни, иначе же просто принеси нам по пиву и забудь об этом, но я чертовски серьёзен. Если ты хочешь дилерскую, но прикрепи это к зеркалу в ванной. Прямо, блять, сейчас!

Он поглядел на Тессу, но она лишь кивнула. Он встал, выудил скотч и ушёл в ванную, вернувшись через минуту.

– А теперь – что, чёрт побери, это значит?

– Теперь у тебя есть цель. Раньше это была только мечта, но теперь это цель.

– А?

– Каждый день, когда ты будешь вставать, бриться, принимать душ, чистить зубы, первым, что ты будешь видеть, станет цель. Цель будет последним, что ты станешь видеть прежде, чем отойти ко сну. Когда она сомнётся – сделай новую. Приклей ещё одну к стене своей спальни. Ещё одну – на барную стойку. Напиши о ней в своих книгах их Эссекса. Всё, что ты будешь делать, станет направлено на достижение цели. Это и будет значить, что ты серьёзен! – сказал я ему.

– И это принесёт мне дилерство Harley? – недоверчиво спросил он.

– Нет, это будет подталкивать тебя как угорелого! Когда ты захочешь выпить ещё пивка, то увидишь надпись и решишь сначала доделать уроки. Когда ты увидишь надпись, то решишь сохранить доллар или два на дилерство. Когда ты увидишь её, ты будешь помнить, что хочешь работать на это, а не валять дурака весь вечер или все выходные.

– Срань! Это же безумие!

Я заметил, что Тесса не спорит со мной. Я повернулся к Мэрилин:

– Будь так добра, спустись вниз к своей машине и принеси мне мой чемоданчик. Пожалуйста!

Мэрилин озадаченно глянула, но встала и взяла ключи, а затем последовала за Тессой вниз.

– Что он задумал? – услышал я голос Тессы. Ответа Мэрилин я не уловил, но был уверен, что это «понятия не имею».

– Должен сказать, Бакмэн, что у тебя даже дерьмо и то в пакетиках! Что ты задумал? – спросил мой друг.

– Увидишь.

Спустя ещё пару минут девушки вернулись, и Мэрилин несла мой потрёпанный кожаный чемоданчик.

– Держи! – сказала она.

– Подержи его секунду. Открой и достань мой блокнот, – сказал я, с улыбкой глядя на Таскера.

– Этот?

– Я поглядел на неё и кивнул.

– А теперь прочти, что написано на обложке.

– Глаза Мэрилин расширились.

– Доктор Бакмэн!

Взяв блокнот, я вручил его другу, и тот уставился на обложку. Когда он открыл его, то увидел то же самое, написанное на внутренней части.

– Я уже прошёл три четверти пути до моей докторской. У меня уже достаточно кредитов для бакалавра и магистра. Ещё два года – и я закончу докторантуру.

– Просто написав об этом в блокноте?

– Нет, тяжело работая. Надпись лишь значит, что я всегда напоминаю себе о работе. Это не просто мечта. Это цель.

– А 1980-й? – спросил он, снова поглядев в сторону ванной.

– Это то, когда ты добьёшься своего.

– Ни за что! – у него отпала челюсть.

– Генри Форд как-то сказал, что человек, думающий, что он что-то сможет, и думающий, что он чего-то не сможет, одинаково прав. Я думаю, что СМОГУ получить свою докторскую. Ты думаешь, что НЕ СМОЖЕШЬ получить дилерство.

– Ты это сейчас серьёзно?

– Всё в твоих руках. В один прекрасный день я поведу своих детей, чтобы показать им, где работают дядюшка Таскер и тётушка Тесса. Мне вести их в бар или в дилерскую?

– Дерьмо! – он недоверчиво поглядел на Тессу, а затем снова на меня. – Ваще дерьмо! – он покачал головой. – Это полное дерьмо, чувак! Но я подумаю об этом, – он встал. – Мне нужно пройтись.

Внезапно я почувствовал себя виноватым за то, что так смутил друга, но Тессу это, похоже, не беспокоило. Когда он ушёл, она сказала:

– Спасибо тебе! Ему порой нужен хороший подсрачник. Я очень люблю его, но ему чуть-чуть недостаёт амбиций.

– Ты не думаешь, что это было слишком для него?

– Чёрт, нет! Я говорю ему то же самое! Но тебя он послушает, а я всего лишь его девчонка, – она засмеялась.

– Двадцать минут спустя Таскер вернулся, и первое, что он сделал – достал нам из холодильника ещё по пиву.

– Так что мне делать? – спросил он.

Я улыбнулся.

– Мне мало что понятно в мотоциклах и дилерстве, но я знаю дохера всего о планировании. Здесь я смогу тебе помочь.

То, что я сказал ему, было стандартным фокусом по управлению, который он нашёл бы в любой стандартной книге по управлению продажами или пути к цели. Видит Бог, я достаточно навидался этого дерьма в первый раз. Это работает, но разу к пятидесятому устаревает. Джон и Габриэль верили в эту чушь и постоянно покупали всё новые книги, кассеты и диски с мотивирующими программами. Я убедился, что Таскер сам написал свои надписи, и, к моменту, когда ему было пора идти в бар на вечернюю смену, у меня уже имелся грубый набросок его плана. Я также заставил его писать мне раз в месяц, сообщая, как продвигается его прогресс и какие у него планы на будущее. Тесса пообещала следить, чтобы он писал, а я пообещал не давать ему заснуть.

Нам просто нужно было посмотреть, как это сработает.

В субботу вечером мы с Мэрилин пошли ужинать с моими родителями и Сьюзи, а Хэмильтон остался дома. Это было несколько неловко. Сьюзи засыпала меня вопросами об армии, и я сказал ей, чтобы она записалась и узнала всё на себе. Это вызвало много смеха у неё и Мэрилин, чуть меньше у отца и негодование у моей матери. Мама сказала, что оценила мои фото и повесила их на «стену славы». Сьюзи заметила, что Хэмильтон шипит каждый раз, как проходит мимо них, и мы нашли это забавным, а родители – печальным. Я также заметил, что только мама пытается это оспорить; стало быть, папа тоже это видел. После ужина мы пошли в кино, а затем – в бар до закрытия.

В воскресенье мы отправились на курорт. Это было практически полным повторением прошлого года: мы потратили неделю на безделье, загорание и вынос мозга друг друга. Я убедился, что упаковал Камасутру и вибратор, а Мэрилин – нижнее бельё. Мы продолжали пробираться через книгу и вышли на тропу страниц умеренной сложности. Я настаивал на том, чтобы научить её пару штук высшего класса, но Мэрилин только смеялась надо мной.

Я купил ей маленький вибратор марки Pocket Rocket, и использовал его, чтобы познакомить её с задними удовольствиями. Сама концепция получения удовольствия от этого была ей чужда, но я знал по опыту, что, хоть она и не фанатка анального секса, но всё же любила тереть себя там или использовать игрушку, особенно в догги стайле или позе наездницы. Я начал елозить ей по поверхности, затем двигать, чтобы намеренно стимулировать её задницу, и, когда она подалась назад – вставил внутрь головку. У Мэрилин чуть глаза из орбит не вылезли в тот момент!

После нашего отпуска мы вернулись в Бочки. Рабочая Неделя начиналась ещё через пару недель, и Мэрилин вернулась в Аттику. Это было началось моего юниорского года и её второкурсного.

Galaxie жгла бензин так, будто у меня его была целая скважина, а также страшно шумела. Я связался с Джо Сантосом, сокурсником, который тусовался со многими парнями из Гроганов. Джо продавал и покупал машины так же, как я – менял носки. Он знал всё об их починке и всегда работал один, ремонтируя их или же продавая. Так он платил за обучение. Я рассказал ему о своей проблеме, и он вернулся через неделю с кем-то, кто хочет продать машину. Это была трёхлетняя Импала, почти без пробега и в отличном состоянии, принадлежащая хрестоматийной маленькой старушке из Пасадены, которая сейчас пользовалась райской парковкой, когда её сын распродавал имущество земное. В этой трёхсторонней сделке я заплатил за машину, Galaxie отдал Джо за посредничество. Я не имел чётких доказательств, но полагал, что с бывшим владельцем Импалы Джо также заключил сделку; но, даже если так – это было не моё дело, и никакой неприязни к Джо я не испытывал. Он был отличным парнем, и через год я проголосовал за него как за почётного члена Бочек.

Юниорский год был весьма похож на второй курс, потому что я опять был загружен занятиями и проводил уйму времени с профессором Райнбургом в нижних помещениях Эймоса Съешь-Меня. Я всё так же раз в месяц готовил по воскресеньям, всё так же разделяя обязанности с Мэрилин, когда удавалось. К нам пришли новые ребята, и ушли кой-какие старые. Джефферсон тоже вернулся, вместе с Рики, который жил в доме до Рождества. Он не пошёл служить в армию, и довольно очевидным было то, что Джефферсон уехал вместе с ним.

Я не рвался ни в какие штабы, но выступил в качестве главного бармена для Социального Комитета. Всё, чего я не знал об этом прежде – выучил от Марти Адрианаполиса за последние пару лет. Я сделал себе имя, прославившись рекламой к нашей первой осенней вечеринке. Эта идея пришла ко мне прошлой весной, во время весеннего пикника, в Парке Саратоги, когда мы были однажды в мой прошлый раз:

«Требуются: девственницы для Священного Жертвенного Обряда»

Далее следовало название братства и номер телефона. Идея была в том, что рядом с нами будут горячие источники, и нам нужно пожертвовать богам гейзеров пару девственниц. Понятия не имею, пришла ли хоть одна девственница, но телефон пару дней разрывался от звонков и пришло множество девушек. Мы помещали объявление в Политехнике, новостном листке РПИ, а пара девушек вывесили в колонке объявлений в Самаритянине и Святой Розе.

Моя новая идея была чуть более амбициозной, и мы заплатили, чтобы поместить её во все три издания:

Клиника по удалению девственности

Устали от бремени чрезмерной девственности?

Познакомьтесь с нашими опытными консультантами для оказания индивидуальной помощи или групповом сеансе.

Анестетики предоставляются бесплатно!

Всё, что вы почувствуете – это член!

А затем снова следовали наше имя и номер. Отклик был даже лучше, чем с жертвенными девственницами. Мэрилин была недовольна, как и некоторые другие подружки наших парней, но члены Бочек были в восторге. Мы начали планировать будущие объявления, что было хорошо, потому что эти два заставляли мои творческие способности работать на полную катушку.

На рождественские каникулы мы с Мэрилин полетели в Майами, и я купил ей ещё пару купальников. Она всё ещё отказывалась даже думать о нудистских или топлесс-пляжах, что не раз давало мне хороший повод посмеяться. Однако то, что она не хотела показывать своё тело Солнцу, не значило, что этим же была обделена и Луна. Нам удалось взять напрокат машину, и мы совершили несколько ночных поездок в Эверглейдс. Я воздал ей должное, и она ответила мне той же любезностью.

Также на рождественских каникулах Хэрриет родила двенадцатого ребёнка! Сара родилась, пока мы были в отъезде, и потому Мэрилин не приступала в учёбе, пока не съездила домой. Чёртовски странная это вещь – вернуться из отпуска со своей девушкой и узнать, что университетские братья в курсе о том, что её мама ещё способна к размножению!

К концу года я получил направление на обучение между юниорским и сениорским годами. Я уже знал, что вернусь в Форт-Брэгг для новых тренировок, но после этого мне надо было направляться в Форт-Беннинг, Джорджия, для тренировок с парашютом.

Я сообщил новости Джо Брэдли, преизрядно удивив его. Туда я должен был ехать с ним и Бруно, а обратно – без них. Мы условились сохранить за нами комнату ещё на год. Мы держались друг за друга, так как я по-прежнему не курит траву, как делал это в прошлый раз. Тогда я был придурком, и сейчас понимал это. Комнатная рулетка в этом году, кажется, была особо хаотичной, но, как говорится, в хаосе есть возможности!

– Как думаешь, в какой комнате мы будем жить в следующем году? – спросил я как-то у Джо.

– Он хитро поглядел на меня.

– Ты имеешь в виду – не в этой? Что у тебя на уме?

– Давай-ка подберём комнату пониже.

– Мы никогда не найдём там комнату. Да и зачем?

– Ну, во-первых, там комнаты больше, у них есть окона и балконы, – ладно, не совсем, но там были окна, выходящие на крышу крыльца. Туда можно было принести стул и сидеть, с комфортом наслаждаясь солнышком и ветерком. – Во-вторых, у нас хорошие шансы. У тебя, по крайней мере – у меня не такие.

– Что ты под этим подразумеваешь?

– Ты по-прежнему Номер Три в списке, и старички не считаются. Это делает тебя третьим номером в целом доме.

У него над головой будто зажгли лампочку.

– Я никогда не думал об этом.

– Это ещё не всё. Бруно – номер один, и он останется в тройке, которую освободит Линчберг. Он ни за что не откажется от тройки в пользу этой комнаты. Согласен?

– Ну, допустим. А что насчёт Барри? – он указал на другую стену, у которой спал Барри.

– Это не имеет значения. Внизу освобождаются две комнаты. Пигпен и Шлитц – оба выпускаются в этом году, – Пигпен унаследовал комнату от своего второго соседа и пригласил Шлитца к себе, – А также Гарри и Ральф из передней комнаты, – два сеньора также уходили.

– Так что, даже если Барри захочет переехать, мы остаёмся друг с другом, – закончил Джо.

– Так это выглядит для меня.

– А тебе это во что станет? – злобно спросил он.

– Ну, я никому не расскажу о твоём тайнике с гейским порно, и о том, что ты любишь трахать второкурсников посреди ночи.

– Пошёл на хуй, Бакмэн, – со смехом сказал он.

– Звучит так, будто мы переезжаем.

Как и ожидалось, Барри снял с одним из второкурсников комнату в передней части с видом на Бурдетт. Мы с Джо получили вторую комнату, сбоку дома, с видом на бассейн и напротив комнаты Чёрного Света.