Текст книги "С чистого листа 1 (ЛП)"

Автор книги: Ролли Лоусон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 87 (всего у книги 103 страниц)

Уже вечерело. Перед этим у меня был долгий день, а я с самого завтрака ничего не ел. Я был уставшим и голодным. Я сидел и ждал в машине, пока Джон занимался организационными вопросами. Я вышел только тогда, когда он вернулся за мной. Мы на лифте поднялись в среднего размера номер. Он сказал мне позвонить Мэрилин и заказать обслуживание номеров, а после он ушёл. Он строго настрого запретил мне покидать номер, если только в отеле не случится пожар, а если кто-то позвонит на телефон, то я не должен отвечать ни на какие вопросы, не поставив его в известность. Я был под замком, но чувствовал себя нормально. Джон пообещал позвонить моему отцу, который был далеко, и, пожалуй, из всех моих родственников был самым адекватным.

Стыдно признаваться, но в первую очередь я позвонил, чтобы заказать еду. Только заказав бургер и пиво, я позвонил в лагерь на озере Сакандага. На звонок ответил охранник, которого уже предупредил его босс. Джон был занят. Он передал трубку Мэрилин.

– Алло? Карл? Это ты?

– Да, дорогая, это я. Возвращайся домой. Всё кончено.

– Что случилось?! Кто это был?!

– Хэмильтон. Он наконец-то себя выдал. Явился за тобой и Чарли. Теперь вам ничего не угрожает, вы можете возвращаться домой. сказал я ей.

– Что случилось? Его арестовали?

– Я убил его. Возвращайся домой, милая. Я тебе всё расскажу. Всё в прошлом.

– Боже мой! – воскликнула она.

– Возвращайся домой, дорогая. Там теперь безопасно.

Я позвал охранника к телефону и велел ему согласовать это с офисом. Всё было позади, и Мэрилин, вместе с Чарли и Пышкой могли возвращаться домой. Он должен был доставить их в Хиятт, но не приводить в наш дом. Я повесил трубку. Мне слишком много нужно было рассказать. Это не телефонный разговор.

Я провёл выходные в Хиятте, и половину времени я висел на телефоне с Джоном и охранной компанией. После полудня в воскресение явился один из охранников с коробками, в которых была одежда: несколько костюмов, нижнее бельё, брюки, и ещё много вещей. Он также принёс моё досье на Хэмильтона, с заключением психиатра и отчётом полиции давних лет. Он сказал, что мой дом сейчас в ужасном состоянии.

Копы перерыли всё, выискивая оружие, ножи, пушки и что-угодно, что связывало бы меня с Хэмильтоном (как будто было недостаточно того, что мы братья!) Что хуже, что перед тем, как тело унесли, люди разнесли кровь по всему дому. Ему пришлось надрать зад репортёру, который, игнорируя запреты, вломился в дом и пытался сфотографировать нижнее белье моей жены. Он вручил мне ту самую плёнку, и мы вместе уничтожили её. Теперь ещё одной задачей охранника будет отгонять любопытных.

Мэрилин прибыла в шесть вечера, и как раз подоспела к выпуску новостей, в котором звездой программы был её любимый муж. К счастью, ни у кого не было наших фото. Зато им удалось отыскать мою мать, которая без лишних сантиментов заявила, что я воплощение Сатаны, и прочие вещи в духе сумасшедшей женщины. Затем показали кадры, на которых мой отец пинает репортёра на лужайке перед своим домом в Лютервилле. Короче, было весело.

Я рассказал Мэрилин леденящую душу историю о том, как Хэмильтон собирался убить её и Чарли. Она рыдала и тряслась на моём плече. Всю ночь она проспала в моих объятиях, полностью разбитая.

Во вторник пришло сообщение от Джона: районные правоохранительные органы не собирались выдвигать мне обвинения. Они проверили и убедились, что Хэмильтон был психически больным. Они также выяснили, что его нож был куплен нашей матерью год назад в качестве подарка ему на Рождество. Кроме того, хотя у Хэмильтона был красный Ниссан, мать часто позволяла ему водить свой зелёный Бьюик. Большое спасибо, мама! Результаты аутопсии показали, что одна пуля попала ему в сердце и прошло насквозь через спину (её нашли в кухонной стене). Вторая пуля прошла через сердце, но застряла в позвоночнике. Оба выстрела были смертельными.

Мэрилин спросила меня, могла ли наша мать знать, что замышляет Хэмильтон. Я ответил, что нет. Это было через чур даже для моей матери. Хотя тот факт, что мы подняли этот вопрос, сам по себе был ужасным. Полицейские осовободили наш дом, и я сразу же позвонил в ремонтную бригаду с просьбой поменять линолеум в кухне. Мэрилин не должна была этого видеть. Я также позвонил в службу уборки.

Переполох в СМИ продолжался. Аналогия с Каином и Авелем, с подачи матери, оказалась очень удачной. В итоге она слегла с нервным срывом. Её поместили в Шеппард Пратт под наблюдение. Об этом тоже сообщали все газеты.

Боб ДеАнжелис нашел ещё проблемы. Военные штата и полиция Балтимора самозабвенно ссорились из-за меня. Военные хотели, чтобы меня осудили за убийство первой степени. (Они утверждали. что я заманил Хэмильтона в дом, затем запер в ловушке на кухне, и что это было намеренным убийством). Их не волновало, что в суде дело просто выкинут, так как для них главным было поймать преступника, а за то, что преступника отпустят, получит полиция. ДеАнжелис сказал, что это всё из-за денег. Мне от этого легче не становилось, так как они то и дело подсовывали СМИ отредактированные документы, раздувая ажиотаж.

Я сказал Джону, что согласен на единственную пресс-конференцию, но она должна проходить по нашим правилам. Он должен был привести одного газетного репортёра из Балтимора и одного местного телевизионщика. Я сделаю заявление, а затем отвечу на их вопросы, если они будут вежливыми и уместными. Но ни при каких обстоятельствах я не пущу их в дом.

Джон сделал несколько телефонных звонков. В итоге мы сошлись на одном газетчике, одной камере, но трёх телевизионщиках. В четверг утром камеру установят в конференц-зале отеля Хаятт. Так, чтобы выпуск новостей был готов к 6 вечера. В среду после обеда мы с ним сидели и делали копии разнообразных полицейских и медицинских отчетов. Я сочинял своё заявление. Мы также написали мою короткую биографию, но не упомянули Мэрилин.

На следующее утро я надел официальный костюм. К моему удивлению, Мэрилин нарядилась в симпатичное голубое платье и обула туфли на каблуках.

– Куда ты собралась? – спросил я её.

– Я пойду с тобой, – ответила мне она

– Мэрилин, мне не нравится эта идея. То, что я в дерьме не значит, что ты должна хлебать его со мной.

Она преградила мне путь. Её взгляд был тяжелым.

– Карл Бэкман, ты, видимо, всё ещё плохо меня знаешь. Я вышла за тебя замуж, в любви и горечи, все дела. Если это худшая твоя горечь, то меня не впечатлило. Я буду с тобой, как всегда, так что смирись.

Я чуть не расплакался. Но парни ведь не плачут. Так что я пожал плечами и сказал.

– Ты пожалеешь об этом решении!

Я взял её за руку. Я, Мэрилин и Чарли направились в конференц-зал.

Джон остановил меня в коридоре.

– Ты уверен? Последний раз подумай.

– Слишком поздно поворачивать назад, – ответил я ему

Он повернулся к моей жене

А ты?

Мэрилин схватила меня за руку, и я понял, что она очень напугана.

Да

Через 30 секунд заходите.

Он проскользнул в дверь конференц-зала, а я начал считать до тридцати. Затем я открыл дверь и зашел в зал. Мэрилин следовала за мной. На трибуне стоял Джон.

Позвольте представить вам Карла и Мэрилин Бэкманов.

Почти сразу молодой человек начал выкрикивать:

– Мистер Бэкман, что вы чувствуете после убийства брата?!

Он продолжал выкрикивать вопросы, пока я подходил к трибуне. Джон покраснел и разозлился. Он прикрикнул на репортёра, призывая успокоиться. Но репортёр продолжал мне надоедать. К счастью, он такой был лишь один из четырёх. Я поднялся на трибуну, облокотился на неё и положил подбородок на ладонь. Репортёр всё не унимался.

Когда его словесный понос иссяк, я сказал.

– Все понимают формат этой конференции? Сначала я сделаю заявление, а потом отвечу на вопросы. Хорошо?

Болтун моментально выкрикнул.

– Что вы испытываете после убийства брата?!

Я подождал, пока он замолчит, и спросил.

Простите, кто вы?

Боб Тюркос, ВЖЗ-ТВ. Ответьте на мой вопрос!

Господин Тюркос, вы слышали, что я сказал о формате пресс-конференции?

– Журналистов нельзя так ограничивать… – начал он с пафосом.

– Либо так, либо никак. Если вы не согласны с форматом, вам придётся покинуть конференцию.

– Вы не можете этого сделать!

– Господин Тюркос, я могу всё, что захочу. Это вы хотите поговорить со мной, а не я с вами. Мы все взрослые люди, – я жестом указал на жену и Джона, которые сидели рядом. – И ваши коллеги тоже взрослые люди. А вы ведёте себя как четырехлетний ребёнок, который хочет конфету. Берите себя в руки или уходите.

Урод сразу стал протестовать. Я покинул трибуну, взял Мэрилин за руку и вышел из зала. Джон остался позади. Я остановился в коридоре. Мэрилин сказала:

– Дел-то.

Я улыбнулся.

– Дай им пять минут.

Что?

Я улыбнулся, сжал её ладошку. Мы прождали минуты две. Затем Джон вышел из зала. Он очень удивился, когда увидел нас в коридоре. Он подошел, и я спросил у него:

– Они собираются вести себя нормально?

Откуда ты знал?

– Остальные хотят этого слишком сильно. А тот придурок был самым молодым в компании. Думаешь, они друг с другом не знакомы? Так что, он будет вести себя нормально?

Они всыпали ему лещей и попросили меня привести тебя.

– Возвращайся и скажи им, что мы будем через два минуты.

Джон засмеялся.

Мэрилин посмотрела на меня.

Умник, как всегда!

Я посмеялся.

Через две минуты мы вернулись в комнату. Придурок сидел тихо. Его лицо было красным, и я понял, что он бережет самые обидные вопросы напоследок. Я встал на трибуну и вытащил листок с заявлением. Я ждал, пока оператор даст мне сигнал.

– Спасибо за то, что пришли на пресс-конференцию. Меня зовут Карл Бэкман, а это моя жена, Мэрилин. Как вам известно, прошлой субботой мне пришлось защищать свою жизнь до последнего, когда я подвергся атаке моего брата, Хэмильтона Бэкмана, в своём собственном доме. И сегодня мы обнародуем обстоятельства, которые предшествовали трагическим событиям субботы.

Пятнадцать минут я описывал им агрессию Хэмильтона, от преследований до вандализма и поджога машины Мэрилин, и до коктейля молотова в нашем доме. Затем я перешел к истории Хэмильтона, включая его психический диагноз и отчёта полицейских. Я также указал на улики, которые доказывали его причастие ко всем преступлениям. Закончил я следующим образом:

– А теперь позвольте мне прокомментировать ситуация в общих чертах. Я понимаю, что публику интересуют подробности трагедии. Братоубийство, Каин и Авель, все дела. Но имейте в виду, что моя семья была в опасности, на мой дом нападали, моя жизнь была под угрозой. Если бы не тот факт, что убитый был моим братом, то эта история никого не интересовала бы. Я не совершал преступления, и полиция это подтвердила. Спасибо.

В конце этой речи Джон поднялся на трибуну и сказал:

– У нас есть копии каждого отчёта. Сейчас я раздам их вам, и у вас будет пятнадцать минут на ознакомление. После этого мы приступим к вопросам и ответам. Хорошо?

– Мы об этом не договаривались! – спорил Тюркос.

Я вернулся на трибуну.

– То есть, вы не хотите ознакомиться с документами? – спросил я недоверчиво.

Другой телевизионщик, парень из ВБАЛ, сказал Тюркосу замолчать. Я кивнул Джону и покинул зал вместе с Мэрилин. Джон начала раздавать документы.

Мы ждали в коридоре почти двадцать минут. Затем Джон вышел к нам и жестом попросил вернуться. Мы с Мэрилин снова оказались на трибуне. В тот же момент Тюркос начал выкрикивать вопросы. Я вздохнул и обратился к нему:

– Пожалуйста, хоть раз в жизни ведите себя, как взрослый! Я начну слева направо. Каждый задаст вопрос по очереди, понятно?

Тюркос покраснел, но заткнулся. Я повернулся налево и сказал:

– Пожалуйста, сначала назовите ваше имя и откуда вы.

– Джим Мюррей, «Солнце Балтимора». Вы говорите, что это ваш брат нападал на вас и вашу семью, но ваша мать утверждает, что это вы мстите своей семье. Как вы это прокомментируете?

– Я не знаю, кто угрожал моей семье. За последние девять лет я видел брата лишь однажды, в мае. Как мы показали вам, у него было психическое заболевание, и он угрожал мне. Что касается моей матери, сейчас она в потрясённом состоянии, находится под наблюдением врачей из Шеппард Пратта, и это не первая её госпитализация в то место. Больше я о ней ничего не скажу, так как она моя мать, и не важно, что она говорит обо мне. Следующий вопрос.

Я повернулся к следующему человеку. Он представился Джонатаном Маркамом из ВБАЛ. Он хотел узнать больше деталей об угрозах брата, и я рассказал ему. Следующим был тот самый Боб Тюркос из ВЖЗ. Он был самым младшим из компании, и, вероятно, хотел на моей спине выбраться из Балтимора в более крупные издания.

Или на спине Мэрилин. Он задал вопрос ей.

– Миссис Бакмен, каково это, быть женой человека, которого обвиняют в хладнокровном убийстве?

Я хотел бы хладнокровно убить этого засранца. Но Мэрилин зло на него посмотрела и спокойно ответила:

– Мой муж – самый смелый человек из всех, кого я знала. Он отправил меня с сыном в безопасное место и спрятал машину, так что нас нельзя было найти. Он сделал из себя приманку для сумасшедшего! Благодаря ему мы живы! Я видела Хэмильтона несколько раз, и он был не в себе. Он хотел убить меня и сына, а Карл остановил его. Вы задали очень тупой вопрос!

Я аж съёжился, а Тюркос улыбнулся. Никогда нельзя давать засранцам времени на размышления! Перед тем, как я успел обратиться к следующему журналисту, он вставил:

– Тогда почему так много источников утверждают, что ваш муж мультимиллионер купил свободу у полиции Балтимора?!

Мэрилин вздохнула, не веря свои ушам, а я вышел вперёд. Я сохранял лицо спокйным. Я не ожидал такой атаки.

– Ваши источники готовы сделать официальное заявление? Готовы ли они подтвердить свои слова доказательствами? Если нет, то зачем им заявлять о таких ужасных, ничем не подкреплённых вещах? У вас на руках есть доказательства, подтверждающие каждое моё слово. Я бы посоветовал им внимательнее их изучить.

Джим Холстед, репортёр из ВМАР, спросил:

– Так что, все эти истории об особом отношении полиции Балтимора к вам – ложь?

– Я думаю, что это палка в колёса нашей Балтиморской полиции. В участке я встречался со многими полицейскими и детективами, но все они были не более, чем вежливыми профессионалами. Их работа для них на первом месте.

Он настаивал.

– Тогда почему ваш дом не был под наблюдением? Они могли бы остановить вашего брата перед тем, как он проник в ваш дом.

Я покачал головой.

– Вы представляете, как много офицеров понадобится, чтобы вести такое продолжительное наблюдение за объектом и защищать его? Наверное, вы смотрите слишком много сериалов про полицейских по кабельному. Ни у одной полиции мира нет достаточного количества офицеров для такого долгого наблюдения и защиты.

Тюркос снова вмешался.

– Разве это не правда, что ваши деньги позволили вам получить от полиции то, что обычному гражданину недоступно?

Я несколько секунд молча смотрел на него.

– Сначала вы говорите, что я заплатил, чтобы избежать полиции, а теперь говорите, что я купил их расположение. Может быть, пора включить голову? Больше никаких вопросов от вас, возвращайтесь в ясли!

Заем Холстед спросил, как Хэмильтону удалось нас найти. Я ответил:

– Это очень хороший вопрос. Я и детективы пытались выяснить это, но так и не нашли ответа. Вероятно, это из-за того, что он работает счетоводом в телефонной компании. Нашего номера нет в списках, мы не публикуем свой адрес, но мы думаем, что он мог найти нас через телефонный счет.

Тюркос подскочил на месте и выкрикнул:

– Вы планируете подать в суд на телефонную компанию за неосмотрительность?

Господи Иисусе, избавь меня от этого идиота!

Так продолжалось ещё пол часа. Тюркос то и дело перебивал всех, задавая тупые вопросы и ссылаясь на "официальные источники". Очевидно, что у других репортёров тоже была эта информация, но только Тюркос так активно её использовал. Несколько раз меня спросили о Бэкмен Груп, но я просто ответил, что был там президентом, и мы были инвестиционной компанией. Тюркос попросил проверить счета компании, якобы чтобы узнать, сколько я заплатил за свою свободу. Я лишь посмеялся и ответил, что это частная информация, и пока налоговая мной довольна, ему не о чём беспокоиться.

Всё близилось к завершению. Новых вопросов не поступало, а Тюркос сходил с ума всё сильнее и сильнее. Мы попросили прощения и вышли в коридор вместе с Джоном.

– Я свяжусь с начальником этого идиота. Если он начнёт поливать грязью без всяких на то оснований, я засужу его задницу!

Я пожал плечами.

– Не забывай, что не стоит ругаться с бумагомараками. И с телевизионщиками тоже. Сегодня в новостях мы узнаем, насколько всё плохо.

В любом случае, мы мало что могли предпринять.

– У меня есть доступ к плёнке…

– Послушай, давай отложим всё до понедельника. Я просто хочу побыть с Мэрилин и Чарли. Если дела сильно усугубятся, то мы пойдём во внутренний рейд.

– Я попрошу Грейс рассортировать сообщения. Она передаст их тебе в понедельник. Тебе точно будут много названивать!

– Какое счастье, – сказал я с кривой улыбкой. – Я должен возвращаться к работе. Я и так потерял слишком много времени. И кажется, это никогда не закончится.

– На самом деле, через неделю уже другой парень станет звездой новостей. У журналистов фокус внимания, как у щенков. И интеллект такой же. Через неделю кто-то другой выкинет номер, и о тебе все забудут. Так что иди наверх и играй с сыном. Это сейчас самая важная вещь.

Мы пожали друг другу руки и я поднялся наверх, чтобы поиграть с Чарли. К счастью, единственной вещью, которая волновала моего сына, было то, что он скучал по своему пёсику. Честно говоря, я тоже скучал по Пышке. Точно так же я скучал по своему родному дому, без кровавых разводов на линолеуме и копов, роющихся в личных вещах. Мы сможем вернуться домой только через неделю, хотя служба уборки обещала мне сотворить чудо.

Хоть бы это всё поскорее закончилось!

Глава 82. Возвращение на круги своя

Все это закончилось, правда, не со взрывом, а с всхлипом. В любом случае, как-то так. Звучит куда поэтичнее, чем было на самом деле.

Тем вечером главной историей на всех трех местных станциях была пресс-конференция с предоставленными нами отчетами. ВМАР и ВБАЛ рассказали больше правды, хоть и не могли ее не приукрасить. ВЖЗ сообщили, что я был владельцем мутной инвестиционной компании со скрытыми связями с местными политиками, и было сомнительно, что правда всплывет. The Baltimore Sun предоставили очень детальный анализ наших отчетов вместе с какими-то дикими историями, рассказанными неизвестными официальными источниками.

На этом с новостями было закончено. К пятнице о нас уже не так активно говорили, хоть ВЖЗ все еще держало нас на первой полосе. После уже о ситуации позабыли. Мой друг Таркос нашел работу на ТВ-станции в Филли и покинул Балтимор так быстро, что ему недели хватило, чтобы все наверстать. К субботе я смог взять Мэрилин и Чарли на прогулку вокруг Иннер Харбор, и всего несколько человек показывали на меня пальцем (и отводили своих детей подальше от «убийцы»).

В понедельник утром я выехал в Хирфорд и вышел на работу впервые за почти четыре недели. Прием был ободряющим, когда я вошел, мне аплодировали стоя. Я поблагодарил всех, и отправился в свой офис, Джон и Грейс последовали за мной. Джон собрал все звонки домой, перенаправленные в офис, а Грейс получала письма. Грейс поделила все письма на несколько категорий. В одной пачке было только деловые письма, включая звонки от Билла Гейтса и Джона Уокера, которые интересовались, почему я пропустил их встречи и почему не отвечал на звонки. Следующая пачка была от разных репортеров и была сразу выброшена. В третьей были письма от друзей, например, от Таскера и Тессы (которые знали, что происходит) и Харлана с Анной Ли (которые не в курсе). Я взял их первыми. Была еще одна огромная пачка писем от людей, которые писали либо, чтобы поддержать, либо чтобы сказать, что я чертов убийца и место мне в аду. Эту пачку я тоже выбросил. И наконец, была небольшая стопка писем от людей, за которыми наблюдали копы, и которые яростно требовали, чтобы я от них отстал. Там же была и Шелли Талбот вместе со своим мужем, который тоже мне угрожал.

Утро я провел на телефоне. Сперва позвонил друзьям. Таскер был в бешенстве, что я не рассказал ему о проблемах и не дал помочь. Как именно он собирался помогать, неясно было никому из нас. Я просто пригласил его в центр поужинать; Тесса бы смогла его успокоить. Я не мог сразу позвонить Харлану до вечера, поскольку их время отставало на шесть часов. Позвонил нескольким компаниям на восточном побережье, в которые мы вложились, и принес извинения за то, что не выходил на связь. Я пообещал приехать через пару недель, чтобы обсудить дела. Рассказал Биллу о проблемах, раз уж мы начали становиться друзьями. Никогда бы не подумал, что буду другом кому-то вроде Билла Гейтса, но он был неплохим парнем.

Я провел день в офисе, даже не выходил на обед, и затем поехал обратно в Хайятт. Несмотря на то, что дом был недалеко, я не стал выезжать. Не хотелось видеть, что там происходит. Я уже начал задумываться о том, чтобы просто продать дом и начать все заново. Той же ночью за ужином я сказал об этом Мэрилин. Она посмотрела на меня тяжелым взглядом и положила вилку на свою тарелку.

– Это мой дом. Ты можешь съехать, если хочешь, но тогда я возвращаюсь домой. Все понятно? – я улыбнулся ей.

Не стоило об этом.

– Хорошо.

– Все точно понятно?

– Ладно, ладно, мы вернемся. Я понял.

Она кивнула и снова взялась за вилку.

– Хорошо. И тебе пора заканчивать с этой депрессией. Я уже устала от этого.

– О чем ты?

Она снова положила вилку, и нагнулась ближе ко мне.

– Помнишь, в прошлом году, когда мы были на Багамах, ты сказал мне, что защитишь Чарли и меня – точнее даже, что ты сделаешь все, что потребуется, чтобы нас защитить. Помнишь? Помнишь, когда ты мне это сказал? Ты спросил, справлюсь ли я с этим, и я сказала, что смогу. Теперь задай себе тот же вопрос. Справишься ли ты?

Я посмотрел на нее секунду, и взял вилку, чтобы съесть свой ужин. Затем я положил вилку назад.

– Я не знаю.

Я встал и отнес свою тарелку на кухню. Я почти ничего не съел, а что съел, ощущалось как свинцовый шар где-то в моем желудке. Я вышел в гостиную и сел в кресло напротив окна. Было темно, но вид над Иннер Харбор был хорошо освещен. Я мог повернуть голову и увидеть дома на Федеральном Холме и фонари на дорожках у Торска.

Мэрилин молчала, пока ходила вокруг меня, убираясь и присматривая за Чарли. Потом она вошла и села на диван, но не рядом со мной. А я просто сидел и думал о том, что я делаю.

Сейчас в плане опыта я уже был 90-летним. Когда я возвращался назад, у меня была лишь пара целей. Пережить среднюю и старшую школу. Снова встретить Мэрилин. Снова ее получить. Иметь хотя бы пару баксов и не тянуть от зарплаты до зарплаты. Чего еще может быть нужно обычному парню? В этом списке не было ничего в духе стать выпускником, читающим прощальную речь, или получения докторской по математике. Или поступления в Армию, или стать героем или создать инвестиционную компанию или стать мультмиллионером. В этом перечне точно нет пункта про уничтожение собственной семьи, чего я определенно добился. Хэмилтон мертв, моя мать в психушке, родители разведены, и даже Сьюзи сказала мне, что не может со мной разговаривать или видеть меня какое-то время.

Кем я стал? Кем я становился? Кем я мог бы стать?

Я никогда не убивал прежде, ни на первой попытке, даже не бывал в ситуации, где такое могло случиться. А теперь это кажется привычным. На своей первой попытке я был только в одной драке после средней школы, и это всего-то была заварушка в пиццерии. А теперь я потерял им счет. Каким монстром я становлюсь? Что дальше? Серийный убийца? Был ли я таким раньше, только сдержанным?

Я сидел там, глядя на Иннер Харбор, пока мой мочевой пузырь не запротестовал. Я встряхнулся и увидел Мэрилин спящей на диване. Я похлопал ее по плечу и сказал:

– Пора идти в кровать.

Мэрилин поднялась и ушла в спальню, пока я сходил в ванную. Когда я вышел, она снова спала. Я лег спать без ответов, стало только больше вопросов.

На следующий день Мэрилин настояла на поездке в Хирфорд со мной, и она собрала Чарли вовремя. Спорить было бесполезно, так что мы выехали, она высадила меня у офиса и поехала дальше. Я не знал, куда она ехала, но она, должно быть, была на нервах, как и я тогда. К обеду она вернулась, припарковалась и привела нашего сына. Мисси и Грейс хотели поговорить с ней о том, через что она прошла, и практически все также поздоровались. Не все, конечно, поскольку у нас была пара новых лиц в департаменте, которые ее не знали. Она просто была женой босса.

С той скоростью, с которой мы развивались, нам требовался более обширный офис до конца года. Это было неплохо. Джейк и Мисси проводили какое-то время со мной последние пару дней, выделяя нашу нынешнюю финансовую позицию, и мы обсуждали будущие инвестиции. В наш первый год работы Бакмэн Групп достигла доли возвратов до почти 50 %, большинство средств из которых мы держали внутри фирмы. Я поверить не мог, что они говорили мне, но Джейк мне все объяснил. Наша инвестиция в Майкрософт в первый год удвоилась в цене, по крайней мере, на бумаге, и это было не единственным нашим вложением, которое резко возрастало. Даже Tusk Cycle стоил больше, чем изначально, и собирался расти еще быстрее. Таскер и Тесса просто пахали!

Джейк и Мисси подняли тему еще более быстрого роста, если мы станем действительно инвестиционной компанией. Сейчас мы просто вкладывали наши собственные деньги (по большей части мои, но остальные тоже понемногу вложились). Что, если бы мы продавали инвестиционное партнерство, или доли класса B с более низким уровнем голоса; мы могли бы заработать кучу денег и также начать брать процент за нашу работу. Я понятия не имел, как это работает, и был настроен скептически, но сказал, что они могут попробовать. Также я добавил, что, если мы действительно собираемся делать нечто подобное, то нам нужны люди, которые в этом разбираются получше нас, и вся процедура должна быть предельно чистой, чтобы я согласился.

Когда настало время обеда, Мэрилин продолжала вести, что меня удивило, ведь обычно она уступает вождение мне, когда мы вместе. Вместо этого, она вывезла нас на Маунт Кармел Роуд и к дому.

– Мы с Чарли приехали сюда утром и осмотрелись. Теперь твоя очередь.

– Я как раз думал, куда вы ездили утром. Не был уверен, что вы поехали в магазин, или еще куда-то, – ответил я.

– А еще тебе нужно взять твою другую машину. Мы не можем всё время делить эту.

Она была в настроении «Ты будешь меня слушать!», так что я просто сказал:

– Хорошо.

На дороге там стоял грузовик напольной компании, которая была одним из субподрядчиков этого дома. Мы выехали на дорогу и вышли. Я с необычайным трепетом смог вылезти из машины и вошел внутрь.

Мэрилин вела нас внутрь, неся Чарли, чтобы он не отбился по пути. Обстановка выглядела как бардак, но упорядоченный бардак. Очистная компания пришла и ушла, и они многое сделали. Кухня, что неудивительно, была в наихудшем состоянии. На стене, где был оторван и заменен гипсокартон, красовалась заплатка. Покрытие было не закреплено на полу, и линолеум также был оторван. Парень из напольной компании сообщил, что новый линолеум привезут завтра, помимо этого, у него также есть бригада ребят, которые его установят и потом починят кухню. Также нам повезло – чертовы следы от ботинок по всему дому оказалось возможно затереть и зачистить, хоть это и требовало доработки, начиная с завтрашнего дня. Только парочку ковров все же нужно будет выбросить.

Я прошел через дом с Мэрилин. Повреждения по большей части были косметическими. Копы осмотрели все, даже вещи Чарли, и все вещи были разбросаны. То же было и с моим столом в рабочем кабинете, и закрытые ящики были вскрыты ломом. Наши кухонные ножи, а также мои ножи из стола и спальни были изъяты. Я ума приложить не мог, почему, ведь Хэмильтон принес свой нож. Я позвонил ДеАнджелису и рассказал ему об общем состоянии. Он почти ничего не мог сделать, так как с таким поводом для обыска, как мёртвое тело, им даже не нужен был ордер. Он считал, что мог бы убедить полицейских вернуть мои вещи вместе с ножами и пистолетом.

Я прошел через дом обратно и увидел, как Мэрилин и Чарли прибираются в детской. Ну, Мэрилин убиралась, Чарли же играл со своими игрушками. По крайней мере, приоритеты он расставил. Я поцеловал жену на прощание и отправился в офис на 380-й. Тем вечером я снова встретился с ней в Балтиморе.

На следующий день мне позвонил Карстанс, он попросил меня прибыть к его офису. У него были мои вещи. Он не смог объяснить, почему штатные забрали мои ножи, но они передали их в дело вместе с моим кольтом. Судебная экспертиза сообщила, что пистолет совпадает с предполагаемыми результатами вскрытия. Выстрелы были произведены с расстояния около двух метров, совпали и баллистика, и уровень осадка пороха. Ничего удивительного. Я зашел после обеда, забрал все и поблагодарил его. Он был весьма порядочен на протяжении всего дела, даже при том, что полицейские вели себя как мудаки.

Мы вернулись домой в пятницу. Мэрилин и Чарли неделю убирали то, что разбросали копы, везде, кроме моего кабинета. Мы выписались из Хайятта тем утром и меня немного прихватило сердце от размера оплаты. Я начал складывать все затраты от того кошмара, и меня снова прихватило. Когда добавляешь еще расходы на охрану для Мэрилин и Чарли, их отправку на озеро Сакандага, на юристов плюс уборка и ремонт дома, это встало мне почти в две сотни тысяч из кармана! Один только счет ДеАнджелиса составил больше десяти тысяч! Когда я сказал об этом Джону, он просто пожал плечами и сказал мне заплатить, улыбнуться и сказать спасибо. Если бы я был арестован и началось бы разбирательство, количество нулей в чеке только росло бы! Я сказал ему, что я явно был не в том месте, он засмеялся и вышвырнул меня из своего кабинета.

Как обычные люди это делают? В большинстве случаев – никак. Если какие-то расходы по ущербу дома покрываются страховкой, хорошие адвокаты и охрана обычному человеку явно не по карману. В таких случаях, если их кто-то преследует, они в результате или страдают, или умирают. Если они убивают нападавшего, они отправляются в тюрьму. ДеАнджелис говорил мне, что этих денег было бы достаточно, чтобы меня обвинили в убийстве, так как могли бы придраться к факту, что мне нужно было бросить Хэмильтона иубежать. Дыра, а не система!

В пятницу я занимался уборкой своего кабинета, в то время Чарли играл с игрушечными грузовиками на ковре, а Мэрилин бродила по дому, заходя и выходя из кабинета и принося мне чай со льдом. Я собирался купить новый стол, но я смог все привести в нужный порядок и убрать. Я молча показал Мэрилин свой кольт, который я держал закрытым в моем столе. Больше это уже не было вариантом. Когда Чарли засмотрелся на что-то, я опустил пистолет в пластиковый пакет и положил наверх самого высокого книжного шкафа. Мэрилин не выглядела довольной, но пока я не мог закрыть его где-то еще, и это было лучшим, что пришло мне в голову. Я просто хотел убрать его подальше. Если бы мне никогда больше не пришлось бы его использовать, это было бы славно.