Текст книги "С чистого листа 1 (ЛП)"

Автор книги: Ролли Лоусон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 103 страниц)

Мэрилин фыркнула и рассмеялась.

– А ты услужливый сукин сын! – я невинно глянул на неё. Девушка рассмеялась и встала. – Пошли, я голодна.

Она схватила сумку и начала вытаскивать из неё одежду, останавливаясь на джинсах и свитшоте, которые натянула на себя в стиле коммандо. Я проделал тоже самое со штанами и кофтой братства.

Наверное мы пропустили ланч, так как в доме больше никого не было. Я обжарил оставшуюся ветчину в масле на сковороде, а затем положил в неё овощей и разогрел всё это.

– Ты серьезно про ужин, – спросила она?

Я кивнул:

– Не то чтобы ресторан будет роскошным, но в Хусике есть неплохое место где готовят итальянскую еду. Пойдем поедим пиццу.

Мэрилин кивнула и мы заговорили о обстановке у неё дома. Меня все еще не отпускало чувство вины за то, что произошло.

– Нельзя было терять самообладание, мне очень жаль.

– Ты приедешь на Рождество?

– Ни за что!

– Карл!

– Забудь об этом. Представить не могу, чтобы я стал желанным гостем в вашем доме. Подожди пока твоя мать спросит поеду ли я повидать семью. И что мне тогда им сказать, а?

– Когда-нибудь тебе придется им что-нибудь сказать.

– Когда-нибудь мне и умереть придется. И я не уверен какой из этих вариантов лучше.

– Они все равно узнают об этом.

– Да? Ну, я не хочу быть рядом когда узнают. Вот тебе идея.

Скажи им сама! Но только после того мы вернемся из нашего небольшого отпуска. Так хоть повеселимся перед тем как тебя отправят в монастырь… А они всё еще есть?

Эти слова заработали мне еще одно злое "Карл!" и высунутый язык.

После ланча мы пошли обратно вверх. Мэрилин сидела за моим столом играя в солитер и почитывая мой плейбой, а я развалился в кресле над Теорией Информации. Я перечитывал конспект и делал расчеты по соотношению между плотностью информации и размером соответствующих наборов символов. Через пару недель начнутся финальные экзамены. Какое-то время спустя, я отложил свои книги и тетради, после чего взял другой учебник по базовой топологии. Но вмешалась Мэрилин, что слезла со своего стула, подошла ко мне и села мне на колено.

– Что такое? – спросил я.

– У меня есть проблема, Карл! – ответила она кокетливо.

Я начал подозревать о сути проблемы.

– Ну, я с радостью тебе помогу. В чем дело?

– Ну, помнишь, ты говорил, что у меня может начаться зуд?

– Это серьезная проблема! В ней дело?

– Ага… что мне делать? – невинно спросила она. Но взгляд у девушки совсем не был невинным. Думаю, так Клеопатра смотрела на Юлия Цезаря, или Ева на яблоки Адама!

– Нам понадобится лосьон! – начал я.

– У меня есть бутылочка Jergen's!

– Отлично! – Мэрилин подскочила, вытащила большой пластиковый тюбик и передала его мне. Затем я снял кофту братства и начал расстегивать штаны, – Так, теперь раздевайся, чтобы я как следует обработал раздраженные места.

Мэрилин улыбнулась и стянула с себя свитшот.

– А ты зачем раздеваешься?

– Я не хочу, чтобы моя одежда раздражала твою кожу, – Мэрилин фыркнула и спустила джинсы. Я сел на кресло. Член не был до конца твердым, но и обвисшим его тоже не назовешь. Я усадил её перед собой и расстегнул топик девушки.

– Так, а теперь говори помогает ли то, что я делаю.

Соски Мэрилин уже затвердели от предвкушения, я чувствовал запах её влаги. Она слабо кивнула "Ладно" и уселась.

Я выдавил немного лосьону ей на сиськи, отчего девушка рассмеялась. – Думаю, у меня чешется пониже.

Я просто отложил тюбик и начал втирать лосьон ей в грудь.

– Нужно начать сверху вниз. Разумеется, от этого зуд может только усилиться, но очень важно делать это именно так.

Соски Мэрилин напоминали ластики, твердые и резиновые. Каждый раз когда я их касался, она изгибалась и счастливо постанывала.

– Верь мне, я – ученый.

– Может быть ты из тех ученых, которые безумны? – хихикнула она.

Я улыбнулся. Помню как Мэгги пошла по моим стопам и стала ученым. Она отправила мне футболку с надписью "Мы не безумные ученые! Просто в нас полно энтузиазма!"

– Я поласкал грудь девушки еще немного. Зуд усиливается?

– Да… – нежно ответила она.

Я взял её руки и положил на её же грудь. Р

– аботай над ними, а я перейду к следующей стадии лечения.

– Скорее!

Я выдавил еще немного лосьона на левую руку и начал играть с её киской пальцами. Мэрилин охнула, когда я измазал лосьоном её маленькую пышную киску.

– Помогает?

– Ага… – простонала она.

Её спина выгнулась, а мой член уже был тверд как сталь.

Я снял её руки с сисек и переместил их меж ног.

Она тут же принялась тереть свою мокрую щелку и клитор.

– Тебе нужно проходить это лечение каждый вечер. Дома ты такое делаешь?

– С тобой мне нравится больше!

– "Нравится больше" меня не устраивает. Я тер её сисечки, пока она яростно долбила себя пальцами. Ты должна делать это каждую ночь.

Больше ждать я не мог и схватил Мэрилин за бедра, приподнимая её попку.

Мэрилин поняла, чего я хочу и поднялась так, чтобы усесться на меня. Она руками направила в себя мой член и уселась на обратной наездницей. Такое впечатление, будто мой член попал в горячий суп. Я вернул её руки между ног и приказал делать нам обоим приятно.

– Боже! – охнул я, а затем опустил её бедра на себя, погружаясь так глубоко в девушку, как мог. Её спина выгнулась, я чувствовал как она дрожит и дергается.

Я кончил в неё и продолжал долбить пока мне не стало слишком больно. Я вытащил член и разлегся на кресле, с любимой на мне.

– Ох, Карл! – мечтательно пробормотала она.

Я нашел в себе силы ответить.

– Говорил же, я знаю, как лечить это заболевание.

– Позже мне понадобятся еще лечение.

– Это да! – моё сердце будто перезагрузилось. Кресло теперь нужно почистить! Мы позажимались пару минут и уснули.

Проспав почти два часа, во мне затаились серьезные сомнения по поводу того, смогу ли я установить новый мировой рекорд по сексу, скорее умру с улыбкой на лице в процессе.

Мэрилин проснулась когда я встал. Коричневые локоны на её голове превратились в бардак, она смотрела на меня, открыв один глаз прямо как Вероника Лэйк.

– Мне очень нужно было поспать.

– Ты меня не жалеешь! – ответил я.

– Говорила же, что это лучше чем бегать по кругу и заниматься.

Я улыбнулся этому.

Последние несколько дней я не занимался и проводил всё время с Мэрилин. Для мышц толку никакого, но аэробика та еще.

– Я расскажу всем о твоем способе в армии. Хочешь пойти инструктором?

Она сморщила лицо:

– Фу!

Я побрел вперед по комнате и схватил свои штаны.

Запах секса и пота переполнил её. Нам придется много чего перестирать прежде, чем Джо вернется из Джерси.

– Хочешь сходить в душ перед тем как мы вернемся?

– Хорошая идея, – Мэрилин встала на меня и схватила свой халат. Нужно будет прикупить ей собственный. Может что-нибудь шелковое, получится неплохой рождественный подарок.

Мы оделись и спустились вниз где-то через час.

Мэрилин надела ту юбочку, что так мне нравилась, вместе с топиком и каблуками… мне захотелось тут же развернуться и затрахаться до смерти.

Свэйзек сидел в гостиной, а я сказал ему, что им придется кормить себя сегодня самим. Он одобрительно окинул взглядом Мэрилин, улыбнулся и кивнул. Я взял её руку и мы пошли к её машине.

Она бросила мне ключи и спустя пять минут мы сидели в итальянской кафешке.

Я помог Мэрилин разобраться с паркой и она лениво потянулась, отчего её топик показал себя во всей красе, особенно учитывая что лифчик она не надела.

Мэрилин даже не представляла как хорошо выглядит.

– Я голодна! – объявила она.

Я отвел глаза с выреза и кивнул.

– Пицца или что-то еще?

– Пицца.

Она села после того как я подтянул к ней стул. Я же умостился напротив. К нам подошла официантка, и я заказал пепперони да парочку бокалов пива.

– Приезжай на рождество!

– У меня очень много дел, и визит к Лефлёрам не включен в список, – ответил я.

– От этого не сбежишь.

– Из этого почти наверняка не выйдет ничего хорошего, забудь.

– Ничего хорошего?

Я смотрел на неё с секунду.

– Они могут запретить тебе видеться со мной. Будет скверно.

– Ни за что!

– Ты слишком в себе уверена.

Нас прервала официантка, что вернулась с нашим пивом, предоставляя нам лишнее время для размышлений.

– Карлинг, не беги от этого. Ты не сможешь остаток жизни прятаться от родителей. Ты храбрейший из всех, кого я знаю! Почему ты их так боишься?

– Храбрый? Ты шутишь. Меня пугает именно то, что они тебе запретят.

– Тебе придется это сделать, и ты это знаешь. Чем быстрее, тем лучше.

Они не запретят мне видеться с тобой просто так, а вот если ты откажешься навестить их, то вполне! – ответила она.

Я об этом не подумал, и это было вполне возможно.

Черт, я бы так и сделал, чего бы им так не поступить? Я задумчиво потер лицо и отпил пиво.

– Дерьмо! – пробубнел я.

– Ты ведь знаешь, что я права!

Это была одна из самых её раздражающих привычек. Она продолжала пинать мертвую лошадь еще около минуты.

Наконец-то я заткнул её жестом руки и немного подумал, пока официантка расставляла перед нами пиццу. Я положил куски пиццы на тарелку. И наконец-то, откусив пиццы и попробовав пива, я сказал:

– Ладно, но в этот раз лучше бы не было как вчера.

Он глянула на меня и растеклась в обещаниях. Я снова махнул ей притихнуть.

– Слушай, вот правила. Я поговорю с твоими родителями. Они могут задать мне любые вопросы. Марка я видеть не хочу. Если я услышу от него хоть слово, то оторву ему голову и насру в шею… можешь так и сказать.

Мэрилин запаниковала из-за моих слов:

– Ну, могу сказать…

– Я серьезно. Твой брат начнет выделываться и ему будет плохо. Я слишком сильно натерпелся от своего брата, от других я ничего терпеть не собираюсь, – она криво ухмыльнулась, как будто откусила лимон, – И скажи родителям не грубить мне. Раз уж я не называю их бело-мусорными реднеками, они не будут называть меня тупым за желание служить стране.

– Я поговорю с ними. Мы не белый мусор! – теперь была моя очередь бросить на неё кривой взгляд.

Я знаю о её семье куда больше, чем должен бы был.

Я согласился приехать к ним на Сочельник и остаться на одну ночь, или на две, смотря как пойдет дела. Потом вернусь в Бочки. Мэрилин придет в Бочки в четверг, двадцать шестого декабря. Мы вылетели из Албани утром в пятницу. Я все ещё не посвятил её в наши планы, лишь сказал что мы полетим, и что она может взять больше двух чемоданов. Я решительно отказывался называть ей наш пункт назначения, и сказал только что ей не понадобится паспорт, нижнее белье и брюки. Я даже дразнил её купальником, который собирался ей купить:

– Знаешь, я знаю пару нудистских пляжей. Может отвести тебя туда?

Глаза Мэрилин забегали, а губы то открывались, то смыкались в панике. И наконец-то она протарабонила:

– Ты не посмеешь! – я просто улыбнулся и пожал плечами. Из-за чего она показала мне язык: – Я знаю, что ты этого не сделаешь, так как тогда я буду без купальника!

– Ты когда нибудь слышала историю о новой одежде Императора? – кивнула она в замешательстве. – Я заказал у портного купальник.

Мэрелин вдруг занервничала. Её лицо посветлело:

– Ты никогда этого не сделаешь, тебе придется носить подходящий костюм, и они никогда не позволят тебе ходит с твоей штукой, торчащей вот так.

Это была истинна Божья, и та причина, по которой я никогда не поступал с ней так, но сейчас мне нужно быть наглым.

– В зависимости от ситуации.

– В смысле?

– В зависимости от того, насколько хорошо ты позаботишься о Карле Младшем!

Глава 39. Город Грехов

После ужина мы вернулись в частный дом, где смотрели телевизор в гостиной. После поднялись наверх, занялись любовью и легли спать.

Следующее утро было даже более занимательным, чем вечер, после чего праздничные выходные закончились. Мы встали, умылись, оделись и загрузили в стирку еще одну пачку простыней и полотенец перед завтраком. Немного до полудня позвонили.

Это был Джо Брэдли, он стоял на автовокзале Олбани в поисках попутки.

Мэрилин согласилась, что пришло время и ей уезжать. Мы поцеловались на прощание, а затем она забралась в свой Челленджер, и я в Галакси. Когда я добрался до автовокзала, я обнаружил, что Арни стоит рядом с Джо, поэтому я загрузил их обоих в машину и привез домой. На обратном пути Джо спросил:

– Как прошел визит?

– Не спрашивай.

– Так хорошо, да?

– Так плохо.

Это была такая тема, где Джо никогда не понимал меня, мои отношения с моей семьей. Его семья была довольно жесткой; даже несмотря на то, что он жил вдали от дома, он часто навещал её, направляясь на автобусе до порта, а затем на местном автобусе в дебри округа Берген. Я встречался с ними один или два раза, когда они приезжали в начале и в конце учебного года, но единственное, что я помнил о них, это то, что у него была сестра, всё еще в старшей школе, настолько изумительно великолепная, что большинство ребят протащат свои яйца через битое стекло только для того, чтобы она на них плюнула.

– Итак, что случилось?

Я взглянул в зеркало заднего вида, но Арни уже посмеивался в течение пятнадцати минут. Я пожал плечами.

– Я влез в стычку с её отцом и одним из братьев и рассказал обоим, куда пойти. Затем ушел и вернулся сюда. Мэрилин появилась через час или два позже и провела остаток недели здесь. Вернулась сразу после того, как ты позвонил.

– Думаю, они просто в "восторге".

– Не знаю и не спрашивай.

Вернувшись в дом, я помог Джо перетащить его дерьмо наверх. Он тут же заметил резкое улучшение наших гигиенических стандартов.

– Ураган Мэрилин приезжал в гости, – прокомментировал я.

– Может, я смогу отправить её в комнату моей сестры в нашем доме.

– Не удивляйся, если она будет капать тебе на мозги, в следующий раз, когда мы соберемся. Я должен был терпеть ее в ярости, и ты тоже!

Он просто рассмеялся и отмахнулся.

Остальная часть семестра прошла быстро и тихо. Через три недели у нас был финальные экзамены, и как только они закончились, люди начали уезжать из города. Несколько братьев вернутся через пару недель для другого J-семестра, но я пропустил его, чтобы отправиться в отпуск с Мэрилин. Уже пошел слух о том, что J-семестр закончится после этого года, и что они просто начнут регулярный семестр на несколько недель раньше в будущем. Я знал, что это правда.

Канун Рождества был во вторник, поэтому я поехал в Утику почти перед обедом. Я добрался туда около двух и провел тихий час с Мэрилин, прежде чем мы все отправились в церковь. Для семьи Лефлер всё будет сделано в канун Рождества. После мессы у нас будет большой обед, а затем вечером придёт Санта, и они будут раздавать подарки. Санта действительно приходил, с тех пор, как кто-то приезжал каждый год.

Ты был практически обязан быть там в канун Рождества, из-за боли отстранения от семьи, и единственный год, когда мы вышли из неё, связан с ледяной бурей. Вскоре дети женились и привели своих жен, невест и подружек, а в конечном итоге и своих детей. Это самое громкое и неприятное собрание, которое можно было вообразить, с визжащими детьми повсюду. Я часто прятался в боковой комнате и читал книгу, просто чтобы сохранить рассудок. Теперь нет такого везения. Я сидел на диване рядом с Мэрилин и просто старался, чтобы все это прошло мимо меня.

С положительной стороны, Марк должен был сделать выговор им.

Он не проронил мне ни слова. Было несколько разговоров с Большим Бобом, Харриет и Мэрилин, хотя они, по правде, были скорее между Бобом и мной. Мэрилин и её мать просто сидели в сторонке и слушали.

Первый разговор произошел в канун Рождества, за ужином, когда Большой Боб полу-извинился за то, что он говорил о моем поступлении в армию, он сказал:

– Я просто не понимаю. Если ты такой смышленый, зачем ты идешь в армию?

Я закатил глаза на на это и прикусил язык, прежде чем ответить:

– Вы хотите, чтобы глупые люди защищали вас?

– Нет, я этого не говорил.

– Ну, как я уже объяснял, армия платит за меня, чтобы я ходил в колледж, так вот как я ей отплачу.

– Ты не смог получить стипендию?

– Я получил, мистер Лефлер. У меня армейская стипендия.

Он был потрясен этим. Этот просто спор, который мы никогда не уладим. Лефлеры, ни один из них, даже Мэрилин, просто не понимали концепции государственной службы.

– Сэр, позвольте мне объяснить. В моей семье нас воспитывали быть хорошими гражданами. Мы голосуем, мы платим налоги, мы сидим на местах присяжных, мы подчиняемся закону, и мы защищаем страну. Я знаю, что моя семья служила с их лет, – сказал я, указывая на Рута и Питера. – Почему я не должен позволить им заплатить за меня, чтобы я пошел в колледж? Они заплатили, чтобы мой отец пошел в колледж Лиги Плюща.

– Но это такая пустая трата, если ты не обязан.

Я взглянул на Мэрилин. В глубине души она согласилась с отцом, но она любила меня и хотела, чтобы я преуспел в том, что делал. Я должен был остановить это. Мы никогда не сойдемся во мнениях, и я не хотел рассказывать ему, что я думал о его семье, прежде чем женился на Мэрилин.

– Это семейная традиция, господин Лефлер. Мы служим нашей стране. Теперь моя очередь.

На Рождество я дал Мэрилин свитер с РПИ, но внутри него была небольшая коробка из ювелирного магазина с золотым ожерельем. Мэрилин ухмыльнулась и охнула, когда я надел его ей на шею, а затем крепко меня поцеловала перед родителями. Я был счастлив получить неплохой свитер, всегда полезный в северной части штата Нью-Йорк. Летом, когда была единственная полу-теплая погода во всем штате, я буду тренироваться.

На Рождество был более сложный разговор. Мэрилин не обсуждала мою домашнюю жизнь с родителями, и совершенно невинно её мать подняла эту тему после завтрака.

– Разве ты не собираешься позвонить своей семье, Карл? Не стесняйся пользоваться телефоном, – предложила она.

Я посмотрел через кухонный островок на Мэрилин, но она просто пожала плечами в ответ. Её родители заметили это, а затем оглянулись на меня за ответом. Я немного вздохнул.

– Спасибо, я попробую позвонить моей сестре, в течении дня.

– А что насчет родителей?

– Я не очень хорошо общаюсь со своей семьей. Я в основном независим от них.

– Что это значит? – поинтересовался Большой Боб.

Я глубоко вздохнул.

– То и значит. Я живу самостоятельно с шестнадцати. У меня очень мало общего с моей семьей.

– Шестнадцати! Что ты имеешь в виду, говоря, что живешь один? Как насчет прошлого лета? Я думал, что Мэрилин навещала тебя у твоих родителей?

Мэрилин потянулась через стол и положила руку на мою мою. Это немного успокоило меня.

– Да, это так, сэр. Мы пробыли в доме моей семьи несколько дней, прежде чем отправиться на пляж. – Я снова взглянул на нее, а затем повернулся. – Позвольте мне объяснить, я рассказал Мэрилин о моей семье, ничего не скрывал от нее, я хотел, чтобы она меня поняла.

– Это правда! – закричала она. – Мы с Карлом долго и много разговаривали о его семье.

Насколько это смягчило их, я не знаю. Он вернулся к:

– Так, это значит, что ты убежал из дома? Или тебя выдворили?

Я пожал плечами и улыбнулся.

– Наверное, и то и то, отчасти. К тому времени, когда мне было шестнадцать, было очевидно, что я не мог оставаться, поэтому я сказал отцу, что уезжаю, и он мог либо согласиться с этим, либо я бы просто сбежал. Он помог мне найти квартиру, а затем собраться и уйти. Я жил сам по себе в течение последних двух лет в средней школе. Последний раз, когда я видел моих родных, был прошлым летом, а последний раз, до этого, был после того, как я окончил среднюю школу. Так проще для всех нас.

Они оба были полностью смущены этим. Семья была самой важной вещью в семье Лефлеров.

– Твой отец переселил тебя в квартиру, когда тебе было шестнадцать, и тебе заплатили за то, чтобы ты жил где-то в другом месте?

Меня это поразило.

– О, нет, сэр, я сам заплатил. Я не видел ни копейки от моей семьи с тех пор, как был маленьким ребенком. Я абсолютно независим. Я плачу за всё сам.

Думаю, это должно по крайней мере помочь мне хорошо выглядеть в их глазах.

Или нет.

– Ты заплатил? Откуда у тебя были деньги? Ты что, богатый?

Ох, господи Иисусе! Ничего хорошего это не предвещало. День катился в тартарары. Мэрилин погладила мою руку. Я вздохнул и кивнул ей.

– У меня были свои деньги, ну и работа.

– Деньги откуда?

Я глянул на свою девушку.

– Знаешь, я тебе этого не рассказывал. Помнишь, Тесса говорил о том, как я защитил ее? Похожая история, – я повернулся к Большому Бобу и Гарриет.

– Ладно, слушайте. Когда я был в средней школе, в тринадцать лет, на меня напало три хулигана. Когда всё закончилось, их арестовала полиция, а я смог их засудить. Деньги оставил себе. Какую-то часть я потратил на машину, какую-то на бытовые расходы.

Большой Боб посмотрел на меня с отвращением.

– Тебя избили и ты засудил хулиганов?

– Хм, не совсем так, сэр. Я отделался лишь фингалом. А вот они попали в госпиталь. Там их и арестовали.

– Ты отправил троих мальчиков в больницу? – охнула Гариэт.

– Мэм, они напали на меня. Другой трактовки и быть не может. Да и не то, чтобы они были младше меня. Все на год или два старше.

– Почему они на тебя напали?

– Хотели отобрать деньги на ланч, – я глупо глянул на Мэрилин, – Хреново звучит, верно? Миссис Лефлёр, я знаю как за себя постоять. Когда Мэрилин рядом со мной – ей ничего не грозит. Никто её не обидит, – пообещал я.

– Ну, я надеюсь на то! – выдала она, поглядывая на мужа.

– Ты так и не объяснил зачем тебе понадобилось выезжать, – начал Большой боб.

Я лишь потер лицо руками.

– Сэр, это очень, очень длинная история. Но есть пара основных причин. Одна из них – мой брат, он… ну, сумасшедший. Буквально, – я покрутил пальцем у виска, – С ним опасно рядом находиться. Останься я дома, и один из нас убил бы другого, и я не преувеличиваю.

Либо он убил бы меня, либо я его, защищаясь. Мэрилин понимает о чем я говорю, она его видела. Я не оставлял их наедине и закрывал его комнату на ночь.

Мэрилин лишь тихо кивнула в согласии. Родители девушки смотрели на меня и не верили тому, что слышат.

– Во-вторых, моя семейка уж точно не сошла с экранов Оззи и Гарриет". Родители неплохие люди, но отвратительные родители. Без них мне лучше.

– В смысле? Они тебя, что, били? – саркастично спросил Большой Боб.

Я слишком медлил с ответом и он это подметил.

– Когда подрос, заставил их прекратить. Отца так точно, а от мамы просто старался держаться подальше.

Большой Боб закрыл рот, когда услышал ответ и уставился на свою жену.

– Я не верю… не знаю, что и сказать.

Мэрилин подошла ко мне сзади и приобняла.

– Это правда, каждое слово. Хотя вот у него есть милая сестра Сьюзи. Такая милашка.

Я улыбнулся и кивнул.

– Это да. Вы могли бы пригласить её сюда следующим летом, когда я буду тренироваться. Ей понравится.

– Отличная идея! – подхватила Мэрилин, – Спрошу её в следующем письме, – она посмотрела на родителей и объяснила, – Мы с ней списываемся.

– Знаешь, можно ей сейчас позвонить. Попроси её к телефону, – Хэмильтон не знает твой голос и не повесит трубку.

– Хорошо, неплохая идея.

Мы встали. Когда я проходил мимо её родителей, то добавил:

– Хэмильтон это мой брат. Обычно он перехватывает все звонки и вешает, если нужен я. Однажды он даже обрушил связь, когда я разговаривал с отцом.

Большой Боб и Гарриет просто смотрели друг на друга с открытыми ртами. Мы пошли на кухню, к телефону. Сестра подтвердила, что моя коробка с подарками доехала до офиса папы, и спросила получил ли я их подарки. Я ответил, что да.

Затем я дал Мэрилин поговорить со Сьюзи, а потом взял трубку сам. Пару минут пообщался с отцом, а затем с матерью, еще меньше времени.

Я закончил разговор с ощутимым чувством облегчения.

– А почему вы говорили о лошадях? – спросила Мэрилин.

Я посмеялся.

– Это старая семейная шутка. Много лет назад, когда Сьюзи была маленькой, она решила, что хочет лошадей и попросила её себе на рождество. Ну, ты видела дом. Как бы мы её уместили? Вот родители пробубнели что подумают над этим и купили ей календарь с лошадьми. На следующее лето она попросила лошадей еще раз, уже на День Рождения, ей подарили очередную связанную с лошадьми вещь. Барби-наездницу на небольшом пони, по-моему.

Как бы там ни было, с тех пор мы ей дарили лошадиные подарки каждый год. В этот раз брелок с мустангом, со словами, что это единственный Мустанг который они ей подарят.

Мы посмеялись над этим.

– А что с родителями?

Родители Мэрилин пристально наблюдали за нами. Всё, что я мог делать так это пожимать плечами.

– Папа сказал, что ему жаль за то, что мы вот так вот рассорились. Папа всегда говорит, что ему жаль. Мама обвиняла меня в разрушении семьи.

– Тебя? Да они тебя сами заставили!

Я лишь улыбнулся ей в ответ.

– Не переживай. Еще она обвиняла тебя в том, что ты увела меня с пути истинного.

– Что?!

Я рассмеялся.

– Наконец-то до неё дошла правда! – Мэрилин принялась стучать по мне руками, так что я просто приобнял её дабы защищить себя и продолжил смеяться. Её родителями совсем не было весело, но они почти ничего не сказали. Спустя пару минут я спросил:

– Твой День Рождения в июне, верно?

– Одиннадцатого.

– У Сьюзи четырнадцатого, в День Флага. Пригласи её в эту неделю. Сделаем совместную вечеринку или типа того. Папа может посадить её на самолет, а ты встретишь её. В Утике есть аэропорт? Может заберешь её из Олбани или Сиракузы.

– Это будет очень прикольно! Я напишу ей и спрошу.

Я глянул на её родителей.

– Сьюзи – самая нормальная из всей моей семьи. Вам она понравится. Хочет стать медсестрой. Нормальнее не найдете, – я глянул на Мэрилин и улыбнулся, – С моим семейством ей предстоит быть медсестрой в психушке!

– От клиентов отбоя не будет, это точно.

Я поцеловал Мэрилин в щеку и приобнял.

После чего сказал, что мне пора бы возвращаться в Бочки.

Я повернулся к Большому Бобу и Гарриет.

– Есть одна вещь, которой я очень завидую у Мэрилин. Это её семья. У вас очень славное семейство, гораздо лучше моего. Я завидую ей. Просто хочу, чтобы вы знали.

Вернувшись в библиотеку, я упаковал свои вещи, нацепил пальто и шляпу. Мэрилин пообещала приехать к братству на следующий день. Я крепко поцеловал её и ушел.

Я приехал домой и провел в нем довольно спокойную ночь, Мэрилин приехала вскоре после ланча. Понятия не имею, как она уговорила родителей отпустить её со мной. Думаю, им даже думать об этом не хотелось. Самолет вылетал в шесть утра из Олбани, так что встать нужно было в четыре или около того. Мэрилин притащила с собой два гигантских чемодана, вместе с ручной сумкой.

Я взял рюкзак с одеждой и небольшой чемодан. Мы переместили парочку платьев из её чемоданов в мой рюкзак, и нацепили на себя вещи для поездки.

Я подразнил её тем, что поездка это тоже часть отпуска и ей нужно надеть миниюбку без трусиков, но Мэрилин так не думала. Она нацепила джинсы, хлопковую рубашку и кроссовки.

На следующее утро нас довольно громко и беспощадно разбудил будильник, если бы мы могли до него дотянуться, то разбили бы его, но я, зная это, переставил его в другой конец комнаты. Мы кое-как выбрались из кровати и привели себя в порядок. Я заставил её оставить вчерашнюю одежду у меня на кровати. Наконец-то одевшись, мы упаковали с собой предметы личной гигиены и спустились к Гэлекси. Погода была довольно скверной, но не достаточно плохой для того, чтобы отменять полет, а Гэлекси была тяжелее, чем машина Мэрилин, а следовательно справлялась с мокрыми трассами гораздо лучше, чем её машина.

Это были старые добрые деньки, когда полеты на самолете были приятными. Если ты приходил за час до полета, то ничего страшного не происходило, никого не заставляли раздеваться и проходить через сканеры. Для внутренних перелетов даже паспорт не нужен был.

Везде крутили рекламу про "Хватай любимую и летите на Багамы для забавы" Спустя тридцать лет для этого нужно будет пройти целую процедуру идентификации и раздеться почти догола при зрителях лишь для того, чтобы тебя пропустил к пункту пропуска охраны. Люди перестали летать для забавы.

В Олбани стоял самый настоящий аэропорт (по сравнению с теми выстриженным полосками травы,

с которых мне иногда приходилось вылетать и прилетать) но большим его не назовешь. Несколько основным рейсов, да и всё. Остальное перенаправлялось в Нью-Йорк или Чикаго. В пять утра перед ним было довольно много парковочных мест. Выйдя из машины, я стянул с себя парку и натянул ветровку. Мэрилин странно уставилась на меня, так как температура стояла довольно низкая.

– Там, куда мы летим, парки будут не нужны.

Она кивнула и стянула с себя зимнее пальто, бросив его к моей куртке.

– Так куда мы летим?

Я всё еще не рассказал ей. Лишь ухмыльнулся.

– Туда, где нам не будут нужны парки!

Она показала мне средний палец и я посмеялся.

Для того, чтобы стоять и беседовать было слишком холодно. Я схватил свои сумки вкупе с её и потащил их к аэропорту как Шерпа.

Посмотрев на табло, я нашел рейс в Аллегейни и повел девушку к стойке. Я не хотел раскрывать ей карты так долго, как только мог, а потому вручил билеты только до Нью-Йорка. Она не заметила ярлычки на нашем багаже.

Получив наши посадочные талоны, я провел её к эскалатору и до второго этажа, к выходу на посадку.

По пути мы остановились в единственном открытом в тот час кафе и попили кофе с выпечкой.

– Ты должен сказать мне, куда мы летим! Я знаю, что не в Нью-Йорк!

– И как ты это узнала?

– Там нет пляжей, – сказала оно чопорно.

Я просто улыбнулся.

– Но, возможно, я просто солгал тебе. Может быть, мы отправимся в город и проведем неделю, живя в номере, и отправимся на бродвейские шоу.

– Я тебе не верю, – она выстрелила в меня взглядом, но я просто пропустил его мимо.

– Ты скоро всё узнаешь.

Немногим позже, наш самолёт 727, начал посадку и пригласили пассажиров первого класса.

– Это нас, – объявил я и встал.

– Первый класс? – спросила она, вытаращив глаза.

– Разве мы не заслуживаем быть в первом классе?

– Я имею в виду билеты, ты тупица!

– Проверь свой посадочный талон, – я схватил её за руку и поднял на ноги, а затем схватил ручную кладь, – Давай, пойдем.

Она зашаркала за мной, не совсем веря, что мы собираемся в первый класс, но, наконец, приняла это, когда мы сели во второй ряд. Первый класс был не настолько впечатляющим на 727, но у меня были деньги.

На самом деле денег у меня было прилично. В тот момент на моем счету было где-то между полтора и двумя миллионами долларов. Если экономика ничего из себя не представляла, это не значило, что нельзя было заработать денег. Наоборот, они прибавляются чуть ли не активнее при спадах, чем при подъемах.

К зиме 74-х-75-х годов американская экономика находилась в полном бардаке. Никсон позорно ушел в отставку, а Форд, его наследник поставил себя под удар тем, что простил тому его преступления. Прошлогодний нефтяной кризис сошел на нет, но люди по-прежнему привыкали к ценам на бензин, которые они не способны были себе позволить, безработица с инфляцией росли.