Текст книги "Мертвый мир - Живые люди (СИ)"

Автор книги: Полина Гилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 83 (всего у книги 85 страниц)

Дернув за ручку очередной двери, казавшейся, почему-то, не такой пыльной или даже одинокой, я поняла, что та заперта. Словно пытаясь убедиться, я попробовала еще раз – результат тот же. Странное подозрение тут же закралось в голову, заставляя меня и Дарлин обернуться, ожидая увидеть ловушку или очередные неприятности. Однако коридорчик одноэтажного здания с плоской крышей, стеной разделенного на два отделения: врачебного и для пациентов, по-прежнему оставался тихим и спокойным.

Мы лишь молча переглянулись с Джоунс, словно что-то решая, а после, не желая пугать разум собственным воображением, проникли в закрытую комнату – просто так она бы не оказалась запертой.

Это было скромное местечко, походившее на берлогу или пещеру: окна были завешаны разорванным тряпьем, полки шкафов пустовали, а кожаный диванчик ординаторской и вовсе местами оказался протертым. На выгоревших стенах висели покосившиеся и съехавшие в сторону портреты химиков, биологов и врачей, а массивный стол с выдвижными ящиками, занимающий большую часть помещения, был передвинут ближе к двери. Вероятно, на тот случай, если замок сломается или придет в негодность, а мертвецы в соседнем небольшом отделении для пациентов прорвутся сюда. Место это выглядело так, будто здесь кто-то жил, но, похоже, давно не появлялся: только пара банок с бобами и тушенкой сохранились в пыльных ящиках.

–Ты что, Блэр, берешь это? – я, никуда не спеша, доставала консервы, собираясь сложить их в пустующий рюкзак с вещами лишь первой необходимости, когда голос подруги, искаженный непониманием и удивлением, заставил отвлечься.

–Ну, да, – после недолгой паузы, бросив взгляд в сторону растерянной, но и странно обиженной Дарлин, я лишь пожала плечами, продолжая начатое дело, коленом задвигая один из ящиков. Этикетки на консервных банках были оборваны, но за то время, как мы боролись за любую еду, формы и цвета жестянок можно было научиться отличать.

–Нет, мы оставим это. – я была готова забыть о прошлой реплики, когда Дарлин вновь возразила, уверенно разворачивая меня к себе лицом. Ее взгляд был серьезным, а брови сдвинулись к переносице: святой альтруист внутри девушки не позволял ей даже подобного.

–Дарлин, я все понимаю, но… -я хотела было начать объяснения, но подруга перебила меня, будто затыкая.

–Все выглядит так, будто здесь кто-то есть, мы не можем взять чужое, потому что этот человек может погибнуть без еды, – она говорила тем уверенным тоном, словно знала, что сюда кто-нибудь вернется. Однако я не собиралась оставлять еду, за которую мы могли попросту начать убивать через пару недель, на произвол судьбы.

–Тебя раньше это не останавливало, – вновь возвращаясь к рюкзаку, будто показательно игнорируя возражения подруги, бросила я, словно желая указать на явное нарушение ее собственных убеждений.

–Это иное, тогда было видно, что там никто не живет! – по настроению Дарлин можно было сказать, что девушка начнет настырно вытаскивать консервы из сумки, после вновь убирая их в выдвижной ящик стола. Я никогда не понимала, что именно служило причиной такого поведения: желание всем помочь или же совесть. Хотя, вероятно, причина здесь была даже не в этом. Вечная вина чувствовалась нами всеми, но Дарлин, более подверженная эмоциям, переживала тяжелее каждый поворот судьбы. Ну почему нельзя просто взять еду и уйти?

–Ну, сделай вид, что и здесь никого нет, – предлагая, по-моему, оптимальный выход, я бросила взгляд через плечо, чувствуя, что стала камнем преткновения.

–Мы не возьмем это, – отделяя каждое слово, переполняя предложение всеми эмоциями, вновь оповестила Джоунс о своем решении. Порой ее альтруизм выводил из себя.

–Нет, возьмем,– словно уподобляясь Дарлин, ответила я, поворачиваясь к подруге лицом, тут же встречаясь с ее взглядом. Кажется, мы были обречены стоять вот так вот, смотря друг на друга, ожидая, пока кто-нибудь не сдастся.

–Не возьмем. – голос все больше походил на рык. Я была вынуждена закрывать собой рюкзак с консервами, потому как верила, что может начаться подобие драки, вызванной простым «ничего».

–Возьмем. – когда лицо Дарлин стало почти что злым, а губы вновь раскрылись, собираясь повторить уже сказанное раньше, я привела весомый аргумент, заранее зная, что выиграла. – Лили нужна еда.

В одно мгновение раздражение на лице подруги исчезло, а сама она будто опомнилась. Пару секунд сомнения и внутренние разногласия заставляли Джоунс недовольно и неуверенно закусывать губы, а после она, кажется, просто смирилась, опуская руки – Лили действительно нужна была пища, да и ребенку в ее животе тоже. Но все же темноволосая выглядела крайне недовольной.

–Если мы встретим человека, живущего здесь, то отдадим ему его еду, – когда мы уже покидали ординаторскую, что когда-то служила убежищем, вновь откликнулась Дарлин, не желая сдаться вот так просто.

–Да, конечно. – я солгала, потому что была уверена, что здесь мы никого не встретим. Но спорить бесполезно.

Осматривать оставшиеся комнаты или кладовые было глупо и нецелесообразно так как, если тут кто-то жил, он наверняка стянул со всего города оставшиеся вещи в свое укрытие. Освещая коридорчик фонариком, мы возвращались к черному ходу, слыша, как за заблокированной дверью в соседнее отделение скребутся и стонут мертвецы. Казалось, они знали, слышали и чувствовали, что мы сейчас здесь: в их своеобразном способе общения слышались желание и жажда. Чувствуя что-то неприятное, мы поторопились к выходу.

–Блэр, – будто желая отвлечься от мысли о забранных вещах, вновь зовет меня Дарлин, когда солнечный свет становится слишком ярким после пребывания в мрачном медицинском пункте просторного, но мертвого городка. – Нам действительно нужно остановиться… на более длительное время.

–Почему ты говоришь это мне? – сразу же понимая, что подразумевает подруга, я, шагая впереди, задала ответный вопрос, первым пришедший в голову. Я сторонилась всего подобного, не хотелось мне влезать в эту липкую паутину.

–Потому что ты вообще никак не учувствуешь в решениях, которые мы должны принимать, – словно пытаясь одновременно надавить на то, что я стала подобием смиренного раб, выполняющего то, что ему скажут, и упрекнуть меня в подобном, чуть громче обычного, почти возбужденно объяснила Дарлин. – Это должно быть мнение группы, а не только Леонарда, никто не…

–Честно скажу, мне не нравятся ваши споры: вы двое иногда даже не замечаете, что выбираете неправильные варианты просто назло друг другу, пытаясь что-то доказать. Мне это надоедает и бесит. Но еще больше бесит то, что мы все сами возложили на Гилсона ответственность, а теперь противимся его решениям. Просто нужно спросить Лили.

–Она скажет, что с ней все в порядке, как обычно. – похоже Джоунс действительно больше волновали мои слова о беременной женщине, чем упоминание их с Леонардом вечных противоречий, ничем не обоснованных. Скорее всего, Дарлин порой тоже хотела что-то решать, зная, что может это делать, но и Гилсон в этой их «войне» выбрал неправильную политику.

–Значит, с ней все в порядке, – смиряясь с подобным лживым фактом, я продолжала отстраняться, совершенно не желая становиться частью длительных споров. Поймите же, это действительно утомительно: лучше уж наблюдать со стороны, чем принимать в них участие.

–Нет же, неужели ты не видишь?! – кажется, раздражение Дарлин, вызванное всем, чем только можно, никак не проходило, а ее настроение запалило и мой внутренний огонь. Мы обе были на нервах, обе переживали и частично винили себя в чем-то непонятном, но причиной вечного переживания и срывов являлись не усталость или разбитость… Мы все не знали, что будем делать с младенцем и ослабевающей Лили. И эта неопределенность пугала нас до ужаса.

–В любом случае, здесь ничего нет, только зря пробирались, – картинно встряхнув так и не наполнившийся рюкзак, я попыталась перевести тему, ощущая нахлынувшие чувства из-за мысли о младенце. Стоило поразмышлять о подобном, как все внутри становилось заторможенным и непонятным. Ребенок – это слишком большая ответственность, а в этом мире… Это нечто даже странное.

–Блэр… – Джоунс словно попыталась продолжить начатую тему, замечая, как я ускользаю от разговора, но мне не хотелось говорить о подобном, но и признаться во всеобщих переживаниях я не могла. Это казалось неправильным: боязнь рождения новой жизни.

–Я тебя слышала, в следующий раз обязательно выскажу свое мнение в вашем споре, – махнув рукой, я намеренно ускорила шаг. Ох, как мне хотелось избежать этой темы, ох, как хотелось…

–Я не об этом, – я могла почти поклясться, что Дарлин в этот момент помотала головой, попутно поправляя лямки рюкзака. – Нам стоит…

–Дарлин, послушай, давай просто скорее вернемся обратно. В любом случае, сегодня мы заночуем здесь. Этого мало, я понимаю, но даже так… Лили станет легче. Тем более, что она уже несколько дней подряд не смыкает ночью глаз, постоянно ворочаясь.– все это указывало только на то, что Лили тоже боялась появления малыша.

–Ты тоже не спишь. – звучало это как констатация факта, но отнекиваться я не собралась. Мы все плохо спали, думая то ли о болящих от голода животах, то ли о чем-то другом. Тем для размышлений хватало.

–Это другое, – я отрицательно помотала головой, чувствуя, как холодный ветер пробирается под куртку, охлаждая, кажется, все тело. – Мне постоянно мерещится, что Крайтон вернется. Ненавижу это чувство.

–Не думаю, что это возможно. – и снова Дарлин произносила очевидные вещи, признавать которые, однако, никак не хотелось.

–Давай просто вернемся обратно, – пропуская мимо ушей последнюю реплику, я вновь ускорила шаг, смотря только на асфальтированную дорогу. Конечно, Тэд исчез навсегда.

***

Обеспокоенный, тревожный, взволнованный и попросту паникующий мальчишка носился по окрестностям, сдерживаясь, чтобы не закричать, зовя кого-нибудь. Он заглядывал в окна домов, поднимался на крыльцо, распахивал двери, но благо ему везло: мертвецов в этих постройках не оказалось, потому что Леонард и Джин обезопасили место, в котором им придется пробыть какое-то время. Двое парней должны были осмотреть лишь ближайшие дома, чего-то ища, но отошли они дальше, чем рассчитывали, не предполагая, что за короткий отрезок времени может произойти что-то плохое. Теперь же только Марко, стараясь не плакать, носился по задним дворикам, среди раскидистых голых деревьев. Мальчишка, наконец, выбежал на дорогу, волнуясь теперь не только за то, что произошло в доме, но и за Гилсона с братом, которых нигде не оказалось. Заметив далеко на дороге силуэты двух девушек, ребенок рванул с места, не чувствуя, что дыхания не хватает.

Все внутри него бушевало, вопило, но сам он не кричал, зная, что это опасно. Марко лишь размахивал руками, порой спотыкаясь, заставляя своим поведением силуэты знакомых ускориться и побежать ему навстречу. Резкие движения мальчика, а после и его лицо, вызвали такую же безумную тревогу и у Блэр с Дарлин.

–Что случилось? – Джоунс наклонилась к мальчишке, смотря в его напуганные глаза, словно выискивая ответа на свой вопрос. Марко дергано дышал, указывая теперь рукой в сторону дома, где мы остановились, пытаясь что-то сказать. –Марко, что произошло?

–Лили!– словно все, скопившееся внутри, вырвалось наружу, ребенок вскрикнул, позволяя своим глазам стать еще более безумными. Его звонкий голос ударил по барабанным перепонкам, и, казалось, был таким оглушающим и сильным, что земля под ногами задрожала.

–Что с Лили? – неподдельный испуг, смешанный с ужасом, завладел Дарлин, заставляя девушку почти вцепиться в плечи ребенка, чуть сжимая их. Она беспокоилась за женщину так сильно, понимая, что означает рождение новой жизни, что и тебе самому становилось до ужаса страшно и волнительно.

–У… у нее кровь! Все было хорошо, но… она закричала и там была кровь! Везде! – что-то внутри меня замерло, но Джоунс лишь схватила лямки рюкзака, убегая вперед, не думая о своей астме. Первые три месяца беременности, когда выкидыш был более вероятным, давно прошли, сейчас был слишком большой срок для подобного, но в таких условиях…все было возможно.

–Пойдем! – я схватила Марко за руку, который тут же до боли сжал мою ладонь, и мы поспешили за Дарлин.

Скидывая рюкзак почти у самой двери, девушка с темным волосом, цепляясь за угловатые поверхности, а после и перила лестнице, взбежала на второй этаж. Ее быстрые шаги слышались отчетливыми звуками, после раздались взволнованные голоса, а дверь в одну из комнат с грохотом распахнулась.

Когда мы с Марко оказались в доме, что заняли на какое-то время, в комнатах первого этажа было слишком тихо и пусто: старший Янг и Леонард отсутствовали.

–Где Джин? – похоже, мой вопрос заставил ребенка почти замереть на месте, о чем-то словно вспоминая. Его темные глаза смотрели на меня удивленно, а после испуганно.

–Я не знаю! – в одно мгновение торможение сменились паникой. – Они сказали, что будут в соседнем доме, после того как вы ушли, но их там не оказалось! Я искал, но Джина нигде нет! Вэл тоже пошла их искать, но…!

–Черт, они вернуться, – я поняла свою ошибку, признавая, что психика Марко в последнее время стала совсем расшатанной: оказаться ребенком-нянькой для беременной женщины… Я опустилась на колено, смотря в глаза парнишки, опустив руку на его плечо, будто пытаясь успокоить.– Не волнуйся, вы, парни, все время так делаете, но все заканчивается хорошо.

–Но Лили..! – тут же вспоминая о другой причине, кричащей и охающей где-то вверху, вскрикнул мальчишка. Торопливые шаги Бонни, проснувшийся и кричащий в гостиной смуглый ребенок, заполняющие небо тучи, приближающийся вечер, крик Дарлин, говорящий, что нужна помощь, – всё это превратило день в безумие.

–С этим мы тоже справимся, – поднимаясь по той же лестнице, бросила я Марко, говоря, что все будет в порядке.– Просто… не волнуйся.

***

–Что же, вы хотели остаться – мы остаемся, даже если стадо придет, мы вынуждены сидеть здесь, потому что Лили не сможет идти. – Леонард и Джин, найденные Вэл, вернулись недавно, после узнавая о том, что произошло. Небо же за окнами заметно потемнело, говоря, что ночь наступила.

–Лучше бы мы уже двинулись вперед, чем всё это… – перебивая задумчивого и чем-то расстроенного Гилсона, протянула Бенсон, подпирая стену. Когда Лили закричала, а пыльные простыни оказались залиты кровью, девушка тут же побежала за парнями, которые должны были быть неподалеку. Однако, чем бы они помогли в подобной ситуации? – Что вообще произошло, выкидыш?

–Я не знаю, но… кажется, это больше похоже на простое осложнение, если так можно сказать. Боже, я имею в виду, что никто из нас не разбирается в подобных вещах, мы не врачи… – при последней фразе лицо Дарлин, молчащей последнее время, скривилось. Есть шрамы, которые болят всегда. – Если бы Алона или…

–Их нет, мы остались одни, – не давая Бонни произнести задуманное имя, перебила ее Джоунс, уходя в сторону лестницы. Да, есть тяжелые раны, воспоминания, люди. С этим ничего не поделать.

–В любом случае, это будет тяжелая ночь. – я сидела в одном из кресел, смотря на свою одежду: все было в крови. Я думала только о том, что алая жидкость принадлежала не мертвецу, а до сих пор живому человеку. Лили уснула после того, что произошло, а все мы оказались сторожами этой ночью.

***

Когда темнота неба стала черной, да и звезды оказались скрыты тучами, мы вчетвером сидели на крыльце, укутавшись в куртки. Мы бы могли с таким же успехом собраться в гостиной, но не хотели, чтобы наш разговор услышали.

–Что мы будем делать? – первой откликнулась Вэл Бенсон, не знающая, что происходит и что будет происходить. Мы все сейчас были в одинаковом положении, с одинаковыми страхами, не зная, чего ожидать. Хотя, образ нашей жизни должен был сказать нам, что однажды беременная женщина не сможет идти вперед.

–С чем именно? – угнетенно и устало ответила на слова Вэл Бонни, которую тревожил смуглый мальчишка: раньше он и слова не говорил, а теперь всё чаще кричит, словно предчувствуя нечто плохое. Мы все теперь понимали, что, если прежде боялись появления младенца на свет, не зная, что будем делать с ним после, то теперь мы переживали из-за того, что ребенок не родится.

–Лили… нужен покой, но Леонард, он уверен, что мертвецы идут в нашу сторону. Пускай он и сказал, что мы задержимся здесь после того, что с ней случилось, но… вероятно, это будет не длительный срок. – я, как и обещала, теперь поддерживала Дарлин, находя ее позицию более правильной. – Кажется, как только Лили станет лучше, Гилсон потянет нас вперед.

–Но мы не можем уйти! – Бонни почти вскрикнула, тут же закрывая собственный рот руками, оглядываясь на входную дверь за спиной. Мы молчали какое-то время, ожидая шагов в доме, но после успокоились. Теперь Бонни продолжала более спокойно, почти шепотом. – Если Лили станет лучше, но она не поправится до конца, а мы заставим ее тут же куда-то двигаться, то, даже не знаю, как все ухудшится. Это равносильно тому, если бы мы позволили загноиться ране…

–Но Леонард тоже прав, мертвецы очень быстро двигались, – Бенсон, стоявшая какое-то время, теперь опустилась на ступени, жалея, вероятно, что у нее нет сигарет. От одной мысли становилось как-то печально: у Билла всегда имелась запасная пачка. Вот только самого старика «не имелось» поблизости. – Стадо будто шло за нами…

–И что ты предлагаешь? – не имея собственных решений-поэтому мы и собрались на крыльце посреди ночи-, поинтересовалась Дарлин, смотря куда-то в небо, будто ища звезд. Но эта ночь была глухой и темной, только отголоски стонов слышались откуда-то издалека: возможно, стонала Лили, переворачиваясь на кровати, а может, мертвецы в этом городе. Бенсон лишь пожала плечами, даже не смотря на Джоунс. Мы все, кажется, были в своих мирах в это время.

–В этом и проблема, – я тяжело выдохнула, смотря куда-то на деревянные ступени, порой скрипящие. – Мы не знаем, что будем делать дальше. Поэтому сейчас сидим тут… Но, так или иначе, даже если Лили полностью восстановится, мы больше не сможем бродить по лесам и жить в лагерях или левых домах – становится слишком холодно и опасно. Скоро выпадет снег, а у нас нет ни-че-го. – создавалось такое ощущения, судя по погоде, что, когда люди вымерли, природа стала буйной и, будто настоящей, живой, какой была прежде, до эволюции человека.

–Нам нужно найти хорошее место, но мы не встречали людей за все эти месяцы, –угадывая мою мысль, поддержала Дарлин, отрывая взгляд от неба. В мечтаниях и ожиданиях чуда сейчас не было смысла: если ты хотел выжить, то приходилось рисковать, а порой и умирать.

–Хочешь сказать, что мы идем не в том направлении? – Вэл Бенсон как-то странно задала вопрос, будто тоже улавливая наши мысли. -Вы не могли заметить этого раньше? Типа, мы так много бензина истратили на случайных автомобилях, что как-то обидно становится….

–Мы вовсе не говорим, что идём в неправильном направлении, таких теперь вообще нет. Отсутствие людей может говорить о том, что все они сидят за стенами или где-то еще, – я попыталась отвлечь Вэл от ее не самых радужных мыслей. В последнее время подруга все чаще видела плохую сторону, будто полностью разочаровавшись. Она становилась пессимистом, хотя никогда не являлась и оптимистом. -Может, еще не все потеряно.

Мы молчали теперь какое-то время, словно ища предложения в ночной тишине, а после слова Дарлин нарушили молчание.

–Я думаю, нужно вернуться в Чикаго. – мы все, кажется, застыли в тех позах, в каких пребывали до этого момента. Кажется, я до последнего верила, что услышала неверные слова, однако не могла даже повернуться в сторону Джоунс, чтобы переспросить.

Когда я осознала, что все правильно услышала, то… Я поддержала идею Дарлин, признавая, что она права, но это…это предложение было тем, что я бы никогда не смогла сделать. Вернуться обратно… Я ощущала себя сбежавшим заключенным и все из-за Чикаго. Нет, это было тем, что я бы никогда не приняла.

–Ты… совсем решила Леонарда удивить? – находя более приятные слова, избегая матов, Вэл первой нарушила молчание, смотря на темноволосую с каким-то удивлением, смешанным с презрением.

–Дарлин, я поддержу тебя, когда ты права, но если ты говоришь, что мы должны вернуться в Чикаго, где произошла вся эта херня, то я просто не могу …. Ты знаешь, никто не может. – я все еще не поднимала головы, смотря куда-то вниз. Это было чем-то неправильным.

–Не может или не хочет? Это разные вещи… – Дарлин словно пыталась нам объяснить свои предположения, но, почему-то, слушать не хотелось. Кажется, одна мысль о возвращении пугала и заставляла чувствовать невольный гнев.

–Даже не пытайся, это не так просто, – говоря эти слова так, как противилась сама Джоунс в медицинском пункте, веря, что обладатель пары консервных банок еще вернется, я теперь встретилась взглядом с подругой.-Там могли остаться люди Николаса, могли снова воссоздать подобие их безумной общины, могли вновь начать убивать. Если мы заявимся в Чикаго, и они действительно будут там, что с нами сделают, поблагодарят?

Бонни шикнула, оглядываясь по сторонам, слыша, как где-то раздались шорохи. Разговор на крыльце перестал быть тихим.

–А если там будут те, кто ненавидел Николаса, кто был против его диктатуры?! – Джоунс не унималась, удерживаясь, чтобы не подняться и не начать размахивать руками. Она отчаянно пыталась нам всем что-то сказать.

–Нам не везет так сильно, чтобы даже надеяться на подобное. – кажется, мысли мои были такими же темными, как небо, а чувства безумно злыми. Мне хотелось бросить все это, а сама я в который раз пожалела, что влезла в решения проблем.

–Ты просто отказываешься видеть светлую сторону! – упрек Дарлин прозвучал громко, давно не напоминая шепота.

–Я просто реалист! – вторя ее тону, мы обе вскочили, будто собираясь сцепиться, чего прежде никогда, ни разу в жизни, не делали.

–Слушайте, идите на хрен. Вы все вечно спорите, уже надоело. Я спать. Когда будут стоящие мысли, зовите, а сейчас, нахер надо! – Вэл заставила нас заткнуться, хотя сама продолжала говорить сердито и громко, а после скрылась за дверью дома. Мы слышали, как она проходит по коридору в гостиную, а после Бонни поторопилась за ней, только неуверенно бросив взгляд в нашу сторону.

–Там Тони, он темноты боится, думаю, лучше быть с ним, если он проснется. – история девушки не была убедительной, но и заставлять сидеть ее здесь никто не собирался. Когда Бонни прикрыла дверь, мы с Дарлин устало опустились на те же ступени, понимая, что все становится просто ужасно: мы никогда не кричали друг на друга, даже не замечая подобного.

– В итоге, мы только создали новые проблемы,– тяжелый вздох Дарлин смешался с ветряным порывом, а после тучи в небе стали немного расползаться, открывая луну.

– В итоге, да.

***

Мы пробыли в этом мертвом городке уже целые сутки после ночного разговора, но состояние Лили не изменялось: ей не становилось ни хуже, ни лучше. Данный факт никого не радовал, потому что это не могло быть хорошей вестью: не получалось уйти куда-либо, да и чего-то прогнозировать по поводу выздоровления. Ночью женщина стонала и порой вскрикивала, днем же спала, иногда прося воды, но получая и последние крохи еды. Мы все не ели уже целый день, но кажется, организм перестал замечать это.

То ли от нечего делать, то ли действительно надеясь найти пищу, мы все вновь осматривали город, уходя дальше в этот раз. С Лили же осталась Бонни, попутно приглядывающая за Марко и Тони.

Блэр и Джин с Бенсон двинулись в сторону домов, расположившихся в северо-западной части, где, судя по местной карте, был небольшой парк. А оставшиеся члены группы побрели мимо медицинского центра.

Дарлин и Леонард забыли о своих вечных спорах, понимая, что спорить уже не о чем. Очередной дом остался позади, а они шагали вперед с рюкзаками, ничем не заполненными, кроме продуктов долгого приготовления. Но, за неимением иных вариантов, они с удовольствием и даже радостью взяли и их.

Гилсон шел молча, слушая девушку, которая теперь не знала, хороша ли ее идея на самом деле.

–…Я действительно думаю о Чикаго, о том, что это неплохая идея, мы можем вернуться обратно… – неожиданно Леонард остановился, словно его поразили каким-то заклинанием. Дарлин же, понимая, что ее слова действительно звучат странно после всего, что произошло в том месте, вновь поторопилась объясниться: -Это, конечно, возможно, что там воссоздали общину те, кто повиновались Николасу, но…

–Тише! – парень схватил Джоунс за рюкзак, тут же оттаскивая прочь с дороги, заставляя почти повалиться за крыльцом какого-то домишки. От неожиданности Дарлин растерялась, но через мгновение собиралась спросить, что произошло. Однако Леонард ответил на этот вопрос, не утруждая девушку озвучивать его.

–Они все-таки шли сюда… – стадо мертвецов, тихо стонущих, валящихся с ног, двигалось по центральной улице тихого городка. Одежда на мертвецах была, кажется, мокрой и влажной, повествуя о том, что они шли из места, где недавно был дождь. – Возвращаемся!

***

Дверь занятого дома распахнулась быстро и резко, заставляя всех подскочить со своих мест, понимая, что что-то стряслось. Однако, в действительности, никто не откликнулся на появление Дарлин и Гилсона: комнаты были пусты.

Джоунс была готова ударить себя по голове, понимая, что группа Блэр, ушедшая в сторону, противоположную той, откуда шли мертвецы, может оказаться в ужасном положении, когда решит вернуться. Но Леонарда беспокоила больше тишина: в своих друзей и их силы он верил, знал, что они успеют спрятаться.

Поддаваясь настороженности парня, Дарлин прислушалась к обстановке, вспоминая, что здесь должны были остаться Бонни с беременной женщиной и детьми. Однако никто не торопился спускаться вниз. Когда вернувшиеся раньше, чем рассчитывали, Джоунс и Гилсон тихо и осторожно поднимались по лестнице, медленный стук раздался в последней комнате по коридору.

Дарлин хотела было ускориться, когда Леонард остановился у распахнутой двери. Среди горы вещей в открытом стенном шкафу напротив выхода сидел Марко, поджав под себя колени, лицом уткнувшись в собственные руки, сжимающие Тони. Старший ребенок трясся и порой дергался, а малыш, ничего, кажется, не понимающий, руками хватался за свисающие с вешалок концы брюк.

Дарлин лишь переглянулась с Гилсоном, когда из последней комнаты вновь раздался стук. Словно услышав этот медлительный звук и тихие шаги, Марко громче всхлипнул, после и вовсе пытаясь зажать уши, мотая головой в разные стороны. Он в упор не замечал появившихся Леонарда и Дарлин.

Оставляя детей на попечение Джоунс, парень поторопился в сторону закрытой двери, соблюдая, однако, тишину. Стоило девушке позвать мальчишку, испуганного и подрагивающего, как тот, резко подняв голову, бросился к ней, после цепляясь, как за спасительный круг. Дарлин не ожидала чего-то подобного, но лишь прижала к себе детей, еле улыбаясь, когда Тони схватил ее прядку вьющихся волос. В какой-то из этих моментов Марко, кажется, единственный кто все понимал, позволил себе разрыдаться в голос, свободной рукой цепляясь за кофту Джоунс.

–Марко, где Бонни? – девушка не понимала, что произошло и что происходит, но упорно поглаживала теперь застывшего ребенка по густым волосам. Младший брат Джина же не отвечал, лишь через пару секунд посмотрел на Джоунс затравленным взглядом, полным отчаяния и усталости, а после и вовсе отпрянул, отходя в сторону и опуская голову вниз.

–Она…там. – мальчишка указал в сторону соседней комнаты, где недавно кто-то стучал и медленно ходил. Мысль о том, что Бонни накричала на Марко, заставляя того обидеться и искать успокоение в молчаливом Тони, исчезла в один момент.

–Не может… это … Господи, нет! –паренек с темным волосом лишь сильнее прижал к себе малыша, когда Дарлин покинула комнату и влетела в соседнюю через уже распахнутую дверь. Не понимая до конца, что происходит, чувствуя, что тело двигается само, Джоунс схватила за плечи беременную женщину, оттаскивая ту от Леонарда, которая по инерции повалилась на пол, головой ударяясь о спинку широкой кровати. Гилсон же, понявший все, только увидев дрожащего Марко, тут же обезвредил руки Лили, кивком головы указывая куда-то за кровать, словно говоря, чтобы Дарлин завершила начатое.

Девушка не осознавала всего, даже не понимала, что случилось с Лили, но теперь ужаснулась. Она стояла какое-то время на одном месте, чувствуя вокруг себя плотность воздуха, а после, даже не кивнув, прошла вперед, опускаясь на одно колено.

–Прости, мне так жаль…

***

–Твою же мать… – мы шагали очень быстро, порой попросту срываясь на бег. Нас подгонял не только ветер, но и зловоние, распространяющееся по пустому городу с завидной скоростью. Словно услышав приближение своих сородичей, мертвецы, что скрывались в подвалах, кустах и среди куч мусора, начали подниматься, все чаще теперь появляясь на нашем пути.

Большинство вещей, пользы от которых было не столь много, осталось в том же доме, где пришлось бросить обратившуюся Лили, которая после забрала с собой и Бонни… У нас не было времени, чтобы просто похоронить их тела, придать земле, мы были вынуждены бежать, забывая о простейшей церемонии прощания.

Тони теперь кричал так, что Вэл порой приходилось зажимать ему рот рукой. Он почти раздирал собственное горло криком, призывая к нам мертвецов, указывая им путь. Мы просто бежали и, вероятно, кто-то из нас плакал, только не было времени, чтобы обращать на это внимание. Мы снова могли умереть в любой момент.

Наша группа, отошедшая не так далеко из-за Джина, не успела даже вернуться к дому, где мы остановились, -не дойдя до крыльца, мы рванули с места. Только встретив Леонарда и Дарлин, которые дожидались нас посреди улицы, мы узнали, что произошло. Джин тогда еле сдержал слезы счастья, понимая, что и его брат мог погибнуть. А Тони все продолжал орать, вероятно, осознавая, что девушка, заменившая ему семью, не бежит рядом: он не чувствовал ее нежных рук, не слышал ее успокаивающего голоса, не видел своими глазами и только знал, что больше всего этого не будет.

Леонард имел сейчас право упрекнуть нас всех, говоря, что ведь он предупреждал о подобном, но парень был выше всего этого, да и никто не мог предположить именно такого исхода. Мы думали, что состояние Лили – простое осложнение, но так уж получилось…

–Куда мы теперь бежим? – почти срываясь на крик, раздраженная Бенсон пыталась хоть как-то успокоить смуглого мальчишку, покрасневшего от крика. Казалось, она сейчас же бросит его на землю или вовсе задушит. Вэл старалась не думать о том, что произошло с Лили.