Текст книги "Мертвый мир - Живые люди (СИ)"
Автор книги: Полина Гилл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 85 страниц)
Все шло своим чередом: кто-то умирал, кто-то приходил. Были и те, кто не теряли надежды и уходили, желая найти родных. Это было бессмысленно – так считала Рикки, пока не встретила того, кого не существовало для родителей больше десяти лет. Это было лучшим доказательством существования чего-то более великого и могущественного.
Он исчез, почти умер, перестал существовать. Но, когда умер мир, когда мертвецы воскресли, он, будто воскрес вместе с ними, появляясь перед ней. Если бы Рикки попросили назвать семь чудес света, если бы какой-нибудь ребенок, вычитавший что-то в найденных книгах, задал этот вопрос, то сестра Тэда все семь раз сказала бы: «Мой брат – первое чудо света. Мой брат – второе чудо света. Мой брат – третье…»
Она бы даже поспорила с мальчишкой или девчонкой, что попытались бы доказать ей ее неправоту, потому что этот человек был для нее чудом света, гребенным сфинксом, висячими садами и всем, чем только можно.
Они нашли друг друга. Пускай Тэд и не показывал этого, но она знала, что тот рад, что тоже чувствует то, что ощущает Рикки. Она была счастлива найти его, даже рада этим детям, что оказались с ним – для нее старший брат был спасителем жизней, Господом Богом, Всемогущим Существом. Рикки чувствовала радость, но рассказы о какой-то мертвой Блэр, к которой она невольно, но чувствовала ревность, узнавая некоторые свои черты в этой девушке, начинали ее раздражать. С каждым днем все больше. Казалось, любой разговор в окружении Джина, Марко и Кловер начинался этой Блэр, ей же и заканчивался.
Не зная эту девушку, Рикки уже ненавидела ее, хотя, нет, это была или зависть, или неприязнь. Возможно, все это смешалось. Рикки не нравилось, что старший брат, который не видел ее более десяти лет, более живо реагирует на малознакомую девчонку, чем на родную сестру.
Она даже обрадовалась, когда все внимание Крайтона старшего переняла Эмма Хэйз –женщина, что бежала с Рикки из Атланты, схватив какие-то редкие вещи в кафе, где они вместе работали.
Эмма была красивой, даже появившиеся морщинки не портили ее: губы пухлые, формы пышные, глаза с искрами и страстью. Рикки думала, что эта женщина, чуть младше Тэда, очень похожа на одну из девушек старшего брата, о которой тот когда-то рассказывал, напившись и валяясь на диване, откровенничая даже с ковром. Такие вот моменты, когда Рикки могла что-то узнать о скрытном старшем брате, были редкими, и она их искренне любила: узнавала то, чего узнать не надеялась, и всегда хранила в секрете, ни с кем не делясь, будто это было только ее сокровище.
Та девушка, ее звали Максин, она чем-то была похожа на Эмму, нет, не внешностью, да и не характером, Рикки даже не знала чем, но с той пьяной ночи, когда она сама поддалась какому-то запаху алкоголя, эта незнакомая Максин стала эталоном женской сущности, красоты, поведения. Она мелькала в рассказах брата так часто, что Рикки представляла ее совсем четко, будто они были знакомы всю жизнь. А потом неожиданно Максин исчезла из жизни Тэда и Рикки: стала все реже появляться в историях, воспоминаниях, а после ее образ вовсе стерся. Но это Тэд забыл ее, Рикки же помнила.
Хотя, и старший брат ничего не забыл – те годы как самый важный период его жизни, и не только его. Тогда еще была жива какая-то Ло, некий Джо. Но все они тоже исчезли, подобно Максин.
Рикки была тогда ребенком, не понимала, что пьяные бредни пришедшего домой брата – это безумные воспоминания о прошлом. Она не понимала, что тот страдает каждый раз, напиваясь и вспоминая их. Не знала, что ему тяжело. Рикки была ребенком.
***
Нельзя сказать, что группа, с которой оказалась и Рикки в самом начале всего этого, была большой. Здесь всего-то оставалось человек тридцать – тридцать пять постоянных жителей. Остальные приходили, приносили что-то, брали то, в чем нуждались, и снова покидали склады недалеко от Атланты. Место это было относительно тихим: вокруг много других построек, что служат искусственной преградой для Упырей, много вещей, которые можно использовать в новом быту, да и перебираться со склада на склад довольно просто. Место было неплохим.
Склады эти были основным местом хранения нескоропортящейся продукции какой-то крупной фирмы. Отсюда продукты обычно развозили в магазины, в разные точки штата. Так же здесь были мелкие склады с предметами быта: швабры, ведра, лопаты, совочки, мусорные баки. Здесь хватало всего.
Порядки в группе у Атланты были простыми: не кради, не убивай, соблюдай тишину. Эти слова были повсюду на табличках и стенах в нескольких милях от самой базы. Двери благо сохранились, оставаясь крепкими, площадки большими, только с электричеством была беда – приходилось как-то вертеться.
«Все подлежит обмену» – это тоже было одним из правил в поселении. Ты мог обменять все, что у тебя было, на то, что тебе было нужно. Только людей не пускали в расчет, это было бы дикостью, а местной власти, как таковой, и не было. Все решалось сообща, голосованием. Конечно, были в этом и неудобства – люди всегда хотят доказать свою правоту.
Тэд с двумя старшеклассниками и парнишкой, что вечно мелькал возле старших, пробыли здесь долгое время. Ну, так когда-то казалось. Крайтон старший почувствовал что-то важное, когда крыша над головой стала устойчивой, и не грозилась обрушиться. Он снова испытал то, что позабыл когда-то: желание что-то делать, а не просто слоняться по миру. Тэд не отдавал себе отчета, не знал, почему он вечно пересекает штаты с группой неважных для него людей, а сейчас понял, что ему некуда было идти. Он осознал это и почти впал в некое состояние угнетенности, понимая, что в новом мире его жизнь более разнообразна.
Осень казалась медленной и вязкой, каждый день, час, минута тянулись мучительно медленно. Вроде и некуда было спешить, некуда торопиться, но период от восхода до заката солнца был самым тяжелым. И так повторялось каждый день. Тэд хотел, чтобы что-то произошло.
В вылазках за припасами группа на складах не нуждалась: люди что-то приносили, они что-то отдавали. Это было неплохим способом выживать. Первое время, да и после, Крайтон подозрительно осматривал каждого незнакомца, заглядывая тому в самую душу, отлично зная, что люди и до апокалипсиса не были милейшими созданиями. А теперь только Черту известно, что у тех на уме.
Чтобы не потонуть в этих часах и днях, которые невозможно считать и запоминать, храня после в памяти, виновный во многих вещах мужчина решился делать хоть что-то. Младшая сестра говорила, что отлично управляется с оружием, но, как оказалось, не стоит доверять словам, даже родных людей.
«С такими навыками ты бы давно умерла, оказавшись в другом месте» – да, несомненно, Крайтон превосходил и в силе, и в весе Рикки, но ее умения были не богатыми, очень скудными. Она умела что-то, но этого было недостаточно. Младшая сестра, кажется, разозлилась в тот момент, когда Джин упомянул, что Тэд отличный учитель, ведь он натренировал и их с Кловер, и Блэр. Одно имя этой несуществующей девчонки, которой старший брат уделял когда-то много внимания, заботясь, будто о сестре, вызывало негодования в душе Рикки – она все чаще представляла, что новая мишень – это Блэр.
Но даже несмотря на хоть какую-то занятость, Крайтон скучал. Ему было скучно наблюдать за всем этим. Нет, он даже не хотел наблюдать. Ему просто нечем было заняться. Сейчас, несмотря на то, что законы и правительство давно исчезли, Тэд не чувствовал себя свободным. Есть такие люди, которым вечно нужны стимуляторы, мотивация, Крайтон был одним из тех людей.
Он не мог существовать без умного врага, с которым бы нужно было бороться. Ему всегда нужен был противник, соперник. Он получал удовольствие от притворного подчинения, от мелких битв, которые ни к чему не приводили. Ему это нравилось когда-то, а сейчас этого не хватало. Ему не хватало противника. Упыри не в счет – они тупы и мертвы.
Когда проводить тренировки для «особенных» Крайтону тоже надоело, мужчина нашел новое увлечение. Этим увлечением стала Эмма, которая часто поглядывала в его сторону, когда тот появлялся в кафе в дни, что были отмечены выходными в календаре его младшей сестры. Эмму и Тэда связывало что-то вроде секрета: женщина знала, что темноволосый байкер является родственником Рикки, о котором та порой говорит, но даже не заикалась об этом при коллеге, продолжая лишь расспрашивать. Никто об этом не договаривался, возможно, Эмме просто нравилось слушать рассказы, нравилось сопоставлять отношение Рикки к мужчине со своими впечатлениями, нравилось делать вид, что она ничего не понимает. Женщина любила наблюдать за тем, как брат и сестра вечно прячутся друг от друга, хотя, нет, прятался только Тэд, а Рикки искала. Она вечно пребывала в поисках, но все было тщетным.
Эмма стала забавным увлечением для Крайтона. Мужчина не собирался привязываться к ней, но только потом понял, что она тоже что-то значит для него. Теперь дни обрели свои краски и какие-то интересные моменты. Тэд начал снова замечать людей вокруг себя, а Блэр, встретить которую он хотел и боялся одновременно, постепенно начала стираться из памяти, радуя и Рикки.
А потом однажды, Тэд пожалел о том, что ему было скучно когда-то. Он пожалел и о своем характере, и о том, что подобные мысли посещали его голову. Крайтону стало даже неловко, когда он видел умирающих на складах людей: знакомых и чужих.
Это была какая-то группа, не самая дружелюбная из всех. Люди пришли к ним, как приходили и другие. Все шло своим чередом, Тэд все так же сидел рядом с Эммой или она сидела рядом с ним, выпивая очередной стакан какого-то разбавленного алкоголя, от чего начинало воротить. Все было спокойно: Марко с кем-то говорил, стараясь не уходить далеко от брата, Кловер тараторила с какой-то девчонкой своего возраста, а потом незнакомцы, обменявшие свои редкие пожитки, решили раскрыть душу людям в поселении.
Как оказалось, на склады они забрели не случайно – их группа скрывалась от кого-то. Этот кто-то вскоре нашел их, разрушая и сжигая место, служившее хорошим укрытием и базой. Думать в тот момент, когда все полыхало и обваливалось, о тех, кто придет сюда по старой памяти, желая передохнуть, не было времени. Крайтон ринулся куда-то, замечая, что люди следуют за ним, будто он обязан теперь вывести их из того хаоса, что накрыл поселение. И он вывел. Тэд справился, только число выживших сократилось до восемнадцати человек.
Они бежали сначала в сторону Атланты, а после поняли, что направление опасное, когда мертвецов на дороге становилось все больше. Пришлось развернуться. Это не было самым неудачным решением, потому что люди из поселения встретились выжившим во главе с Тэдом на какой-то день бездумных скитаний.
Так число человек в новой группе увеличилось до двадцати одного. Никто не помнил, при каких обстоятельствах, но вскоре их стало двадцать пять, потом еще больше, и еще. Начало зимы застало Тэда и его товарищей в пути в место, о котором только мечтали и думали. Никто не знал, куда идет их группа, какие у них цели, что теперь с ними будет, но все знали, что нужно продолжать идти.
Они бродили по соседним штатам больше месяца, когда в самом начале скитаний, встретились с каким-то мужчиной на шоссе. Он погиб по вине испуга члена группы, поэтому, понимая, что его друзья, которые у того определенно были, захотят отомстить, Тэд решил увести свою группу дальше от этого места, дальше от Оттавы, где для него все началось. Скитания продолжались какое-то время, пока холода не заставили обосноваться в ветхом домике – это стало новым домом для группы на неопределенный срок.
А после рухнул и этот домик, а вместе с ним сократилось и число членов крохотной общины – на станцию их пришло только двадцать четыре.
***
Как я и думала, Лили смогла молчать только пару дней, не заставляя Билла нервничать из-за ее собственной ненависти. Женщина сама наблюдала за группой Тэда, следя за каждым, что-то запоминая в своей голове. Она превратилась в темную тень, скачущую по стенам и потолкам, а после трех дней пребывания на станции малознакомых людей сдалась, не в состоянии больше жить под одной крышей с убийцей человека, которого любила.
Даже Барри не мог успокоить ее. Лили жаждала мести. Ей хотелось сделать то, что сделали с Майклом, только вернуть этот «долг» в большем размере, чтобы все поняли и узнали о ее страданиях.
Билл, как разумный человек, не стал поднимать шумихи и сеять панику. Старик собрал лишь несколько человек, которые были, как он думал, ближе всего Крайтону, да нескольких жителей станции, чтобы обсудить подобный вопрос.
–Кто из твоих людей убил Майкла? –да, Билл тоже когда-то горевал о смерти мужчины. Он чувствовал что-то похожее на скорбь, как и все остальные, но больше старик жалел Лили с ее безумием, что поглотило женщину с того дня.
–Кто такой Майкл? – Тэд понимал, что обвинение в убийстве является хорошим поводом к разногласиям, а ему только недавно удалось добиться довольно спокойных отношений со стариком. Враги теперь никому не нужны, даже Крайтон не хочет иметь новых соперников. Сейчас забот ему хватает.
– Перед началом зимы, недалеко отсюда, на шоссе, что проходит совсем близко к Оттаве, нашего человека застрелили, -порой поглядывая на Лили, что негодовала и почти рычала, скаля зубы, тем самым говоря, что все это разбирательство ее бесит, терпеливо пояснил Билл. Женщина с пшеничным волосом, которую сейчас боялся трогать даже Барри, была готова убить всех незнакомцев без суда и следствия.
–Это был я, – вовсе не отрицая своей вины, резко ответил Тэд, будто что-то вспоминая. Его слова заставили меня пошатнуться, хотя я знала, что группа мужчины виновата в смерти Майкла, а Лили почти взреветь, выхватывая нож.
Не дожидаясь чего-то, что могло последовать дальше, женщина набросилась на Крайтона, заставляя его людей, да и нас, дернуться в их сторону. Лили что-то выкрикивала, бросала угрозы и обещала уничтожить, заставить страдать Тэда, тщетно борясь с мужчиной, что удерживал ее руку с ножом на безопасном для себя расстоянии. Он ничего не говорил, его лицо никак не менялось, Тэд просто ничего не делал. И это… Это было странным.
Когда Крайтон оттолкнул Лили, думая, что та успокоилась, то женщина снова налетела на него, будто черпая силы из злости, скопившейся где-то внутри. Она стала еще опаснее, безумнее и злее. Раймонд Купер, в прошлом занятой и офисный человек, решающий большинство вопросов по телефону, вечно возящийся с какими-то проблемами крупной компании, подоспел достаточно быстро, понимая, что Лили не успокоится. Член группы Тэда постарался оттащить ее в сторону, когда скала-Роб сделал это за него. Крепкий мужчина, отвыкший носить строгие костюмы и почетно обращаться к важным людям, как-то с благодарностью глянул на скалу.
–Отпусти, мать твою, я выпущу ему кишки! Я скормлю его Ходячим! Пускай он страдает! Он должен страдать! Он убил Майкла, моего Майкла! Там на дороге! Там были его пули, он нажал на спусковой крючок! – Лили вырывалась, но какой бы опасной и резкой она не была из-за нахлынувших чувств, до мускул Роба ей было далеко. Огромный мужчина с отросшей бородой, что теперь сильно путалась, понимал чувства знакомой, понимал, потому что переживал что-то подобное, что-то похожее, но все это было в прошлом. Сам Роб давно простил Отца Питера, хотя тот и был мертв. Скала решил думать, что все теперь имеет смысл, и не имеет его одновременно – у него было противоречивое понимание нового времени. В прочем, легче сказать, что он никак его не понимал, а просто жил.
Мне было жаль Лили, я вспоминала, как та дрожала от безумия, что нахлынуло на нее, как она плакала, скрываясь в темноте, но стоило посмотреть на Тэда, как я терялась, не в состоянии кого-то обвинить или защитить. Тэд был виноват, Лили страдала – все было запутанным.
Неожиданно дверь в помещение заскрипел, заставляя всех обернуться. Только женщина с пшеничным волосом продолжала рычать и вырываться, мечтая уничтожить Тэда.
–Это была я, не Тэд, а я. – после этих слов даже Лили обернулась, натыкаясь взглядом на Рикки Крайтон, будто что-то переосмысливая в этот момент. Сестра Тэда стояла неуверенно, ей было стыдно и обидно за собственный поступок. Она теперь чувствовала вину, это было заметно. – Мы оказались на том шоссе. Тэд заметил неизвестного парня, а тот заметил нас. Деваться было некуда, и, чтобы избежать недоразумений, Тэд решил поговорить с незнакомцем.
–Это был Майкл!? – то ли спрашивая, то ли утверждая, закричала Лили, все еще удерживаемая Робом. Женщина словно переживала все слова Рикки, находясь там рядом, на дороге. Она с замиранием сердца боялась услышать продолжения.
–Когда я заметила, что тот парень достал оружие, то испугалась, что он убьет брата, тогда и выстрелила. Я сделала это в первый раз, поэтому… – глаза Лили остекленели, а тело обмякло. В этот момент она словно умерла вместе с Майклом, простреленным пулями на шоссе. – Я не знала, что он не собирался стрелять. Мне жаль.
–Будьте прокляты, все вы… – это было единственным, что произнесла Лили, выпуская из рук нож, который тут же с лязгом опустился на пол, почти оглушая. Все стояли в помещении, не зная, что и думать, просто смотрели друг на друга, а я не чувствовала ничего. Вернее, я не могла описать своих чувств: это не было разочарованием, чувством вины, сожалением и сочувствием или осуждением. Это было что-то странное.
Только по лицу Билла было понятно, что всем придется смериться с произошедшим прошлой осенью. Наше прошлое – важная часть жизни, но сейчас нет смысла мстить за это же прошлое: каждому досталось по заслугам, каждому будет дан случай раскаяться, и у каждого будет причина пролить слезы. Прошлое важно, но еще есть настоящее и будущее.
***
Что ж, неделя с момента, как Тэд показался на станции, подходила к концу, а я узнала о неприязни к моей персоне. Сестра Крайтона недолюбливала меня, а я и не знала причины. Это было странным чувством, когда, замечая ее, ты натыкаешься на какой-то прищуренный взгляд, не понимая, что вообще происходит. Рикки Крайтон часто смотрела на меня этим взглядом: будто старалась что-то выведать, найти подвох. Джин говорил, что она довольно часто так реагировала на имя «Блэр». Друг даже поделился теорией о том, что это имя само по себе раздражает Рикки. Но, нет, здесь было что-то другое.
–Привет, – чуть сухой голос окликнул меня, заставляя повернуть голову в сторону, тут же немного удивляясь. Девушка, примерно одного возраста с Лили, которая ее и ненавидит, подошла ко мне со стороны. Она не улыбалась, не пыталась быть дружелюбной, Рикки просто остановилась неподалеку, чего-то ожидая от меня.
Не найдя, что ответить, я просто кивнула, вспоминая первое впечатление, которое на меня произвела младшая сестра Тэда. После моего неоднозначного кивка Рикки так и продолжила стоять на месте, лишь наблюдая за тем, что я делаю, а это, знаете, не очень приятно, когда каждое твое движение оценивают и стараются просчитать. Медленно выдыхая, стараясь сохранять спокойствие из-за пристального взгляда, я посмотрела на темноволосую девушку, чуть выше меня ростом, что сложила руки на груди.
–Я могу помочь? – спрашивая, возможно, первое, что пришло в голову, Рикки не отводила от меня глаз, смотря тем же прямым взглядом, каким я награждала ее последние секунды нашей встречи. Кивком головы младшая Крайтон указала в сторону патронов, которыми нужно было заполнить магазины.
–А ты хочешь? – словно задавая риторический вопрос, поинтересовалась я, теперь чуть щуря глаза. Атмосфера вокруг стала немного непривычной, будто мы в чем-то соревновались, стараясь выявить слабости друг друга. Но, на самом деле, эта слабость была у нас общей: дорогие люди, среди которых был и Тэд.
–Не очень, – Рикки пожала плечами, все так же скрещивая руки на груди. В один момент наша странная борьба прекратилась, а напряженность улетучилась. Мы словно добились желаемого результата, вот только я не понимала, что вообще происходило. Все мои действия, слова, взгляды определялись на подсознательном уровне, а мозг просто выполнял приказы, поступающие из мозга.
–Нужно поговорить, – нарушая неудобную паузу, которую, казалось, нельзя было чем-то прервать или закрыть, все же заговорила Рикки. –Думаю, никто не будет против, если ты отложишь работу на какое-то время. Сама-то не особо хочешь что-то делать.
–О чем поговорить? – игнорируя последнее высказывание, которое девушка сказала так, будто знала обо мне все, спросила я, действительно не понимая, о чем нам разговаривать. Ведь общего между нами совсем ничего, я искренне удивилась.
–О том времени, когда ты была с моим братом, – делая голос холодным и жестким, будто стараясь показать всю серьезность и решимость своих намерений, Рикки заставила меня еще больше потеряться в происходящем.
–И? – ожидая продолжения, которого, почему-то, не последовало, спросила я, чуть щуря глаза, как бы выражая свою увлеченность. В голове уже мелькали какие-то предположения, но я не могла уверенно назвать причину всего это: возможно, сестра Тэда хочет о чем-то спросить, возможно, что-то попросить или, на худой конец, что-то рассказать.
–Все, что было тогда тебе следует забыть. –я немного опешила от такого заявления, не понимая шутки, продолжая смотреть на Рикки, будто на что-то новое, но глупое.– Тэд изменился, он больше не тот человек, которого ты знала. Тебе стоит просто забыть обо всем, что происходило.
–Мне кажется, что Крайтон остался тем же. – девушка дернула головой, тяжело выдыхая, будто прогоняя надоедливую муху. Было понятно, что Рикки старается взять себя в руки, успокоиться. – Постой, ты что, ревнуешь?
–Что? – стоило мне предположить первое, что влезло в голову, отмечая довольно странное даже для малознакомого человека поведение, как сестра Тэда резко отреагировала, как реагировала Дарлин на те факты, что смущали и касались ее. – О чем ты говоришь?
О да, эти протесты и последующие отговорки всегда говорят об очевидности предположенного.
–Серьезно? – я не знала, смеяться мне или удивляться, а, может, презирать. – Тебе не хватало внимания старшего брата, поэтому ты решила обвинить в этом меня? Просто, я не хочу наживать себе врагов, их теперь у каждого хватает, но мы с твоим братом никогда не были «лучшими подружками» или чем-то в этом роде. Я не собираюсь спорить с тобой из-за такой глупой причины.
–Для меня это не глупость, – тут же возвращаясь в прежнее сердитое и уверенное состояние, решая, что отнекиваться сейчас не стоит, резко выпалила Рикки, чуть приближаясь ко мне. В ее взгляде исчезло смятение, оно просто испарилось.
–Убийство Майкла тоже не было для тебя глупостью? –я не знаю, почему сказала это, но вид младшей сестры Тэда, будто побуждал к подобному диалогу. Темноволосая сама словно провоцировала меня своими эмоциями и действиями. На какое-то мгновение мне стало грустно от одиночества Лили. – Он был дорог той женщине.
–А мне дорог мой брат, – словно не чувствуя раскаяния, возможно, она и не чувствовала, тем же тоном ответила Рикки, смотря на меня сверху вниз. –Я не собираюсь оправдываться, но в тот раз Тэд тоже был мне дорог.
–Поспешные действия заставляют страдать. – пусть девушка сказала, что не собирается оправдываться, но в ее взгляде только это и прослеживалось. Ей хотелось привести какие-то доказательства, какие-то аргументы в свое оправдание, но она молчала, потому что так, казалось, будет лучше.
– Тэд не умер в тот раз, пусть угрозы и не было. Мой брат цел, а это значит, что на остальных мне плевать. – только теперь я поняла, что являлось причиной такого странного чувства внутри меня во время разговора с этим человеком: мы с ней схожи. Не во всем, напротив, мы различаемся кардинально, как два противоположно заряженных магнита, но есть у нас что-то общее, еле заметное, но похожее. Возможно, это отношение к некоторым вещам и, в какой-то степени, безразличие к жалости и жизням остальных.
–Мне неловко за то, что Лили теперь осталась одна, но… – да, наплевательское отношение к тем, кто не имеет для тебя значимости, нас и связывает. Держу пари, Рикки терпеть не может жалости к собственной жизни. Другой бы нормальный человек сказал, что он сожалеет, что ему жаль, но сестра Тэда ответила лишь: «Мне неловко». Кажется, когда погиб Стивен, и Эрин винила меня в его смерти, я сказала что-то похожее.
–Ты не представляешь, насколько тяжело быть брошенной, – я намекала на Лили, теперь оставшуюся, в некотором смысле, одну. Барри был рядом с женщиной, но ее единственный ушел туда, где, если верить некоторым, намного лучше. Я говорила о Лили, но Рикки все поняла иначе, решая, что я вернулась к прежней теме разговора.
–А ты представляешь? – с той же ноткой неприязни, вызванной нашей схожестью, что не радовала и меня, скорее раздражала, резко спросила младшая Крайтон, словно желая рассказать мне о том, что означает это состояние для нее, что она тоже была одинока, что единственный брат бросил ее. Но мне этого не нужно было, потому что…
–Верно, – я чуть опустила голову вниз, вспоминая, какие у Тэда были отношения с семьей. Рикки, наверняка, чувствовала себя брошенной. – Я не представляю, но я знаю это чувство. Потому что я тоже была брошена, даже сейчас я чувствую себя брошенной.
Мои слова заставили Рикки немного успокоиться, что-то обдумывая, но, как мне не понять ее печальной судьбы во всех ее серых красках, так и ей не прочувствовать того, что когда-либо испытывала я. Мы не настолько близки, чтобы вот так просто поверить в слова друг друга, чтобы прочувствовать чужую боль и одиночество.
–У нас нет причин ненавидеть друг друга из-за одного лишь сходства, если тебя это беспокоит. – ненавидела себя я сама, поэтому большей ненависти мне не требовалось, да и не хотелось становиться врагами из-за какой-то глупости. Да, меня определенно бесили похожие люди, люди, копирующие меня, но это не самое поганое дело на земле. – В любом можно найти отражение самого себя, но в итоге ты останешься самим собой. Мы чертовски разные, если ты хотела услышать это, Рикки.
Я не имела права настраивать Тэда или Рикки друг против друга, против себя. Я даже не думала об этом. Мне не хотелось становиться причиной каких-то разногласий, потому что, в конце концов, семья – это самое важное.
***
–Я была в твоем доме зимой, – протягивая чуть потрепанную фотографию, немного поцарапанную и помятую, рассказала я Марко, что сидел совсем рядом. Его золотистый медальон, немного потертый от времени и неприятных условий для жизни и выживания, чуть поблескивал на весеннем солнце. Сейчас был апрель, до рокового дня в прошлом году оставалось бы чуть больше месяца.
–Там все тоже разрушено? – мальчик сидел так близко, что мне не верилось, что все это взаправду. Казалось, что, по закону жанра, он вот-вот раствориться, не договорив какую-то важную фразу, что сейчас я проснусь в холодном поту, но брат Джина продолжал сидеть рядом со мной, заглядывая своими темными зрачками прямо в глаза.
–Все лишь пустует, больше ничего нет, – честно признаваясь, я потрепала мальчишку, которому исполнилось восемь лет прошлой зимой, по голову, отворачиваясь, когда поняла, что собственное лицо стало печальным и грустным. Кажется, вспоминать что-то подобное тяжело. Но ко всему привыкаешь.
–Блэр, ты не видела нашу маму, бродящую где-нибудь поблизости? – на такой вопрос я не знала, что ответить. Кажется, я совсем забыла, что брат Джина всегда был умен и обладал чувством реализма, которое смешивалось с детской сущностью, заставляя паренька засыпать меня подобными вопросами. – То существо, в которое она превратилась?
–Нет, не видела, – я помотала головой, совершенно точно понимая, что от тела когда-то высокой и стройной женщины могли остаться лишь кости, да ошметки кожи, размытые по асфальту дождем. –Не думаю, что она успела обратиться в мертвеца.
–Мама была красивой, – проводя подушечками пальцев по фотографии, где женщина улыбалась, прижимая к себе младшего сына, пробубнил Марко, одновременно чувствуя и гордость, и скорбь. Если такое чувство ребенок вообще мог понять.
–Ты тоже красивый, – вновь потрепав парнишку по голове, я только теперь заметила, что его густые волосы, которые когда-то торчали во все стороны, сейчас были коротко подстрижены, чтобы мертвецам было сложнее ухватить ребенка. Вообще, если приглядеться к восьмилетнему пареньку, то он больше не выглядит беззащитным и хрупким, Марко подрос, вытянулся, а нелегкая жизнь заставила стать сильным, не только физически, но и морально. У этого крохотного человечка действительно не было детства, оно исчезло неожиданно и быстро. Как летний дождь, после которого появляется радуга. Вот только в наших жизнях до радуги было далеко.
–А красота теперь имеет значение?– словно спрашивая о чем-то очень трудном, брат Джина заставил меня задуматься. Конечно, я знала ответ, уже множество раз сталкивалась с подобным, потому что мертвецам все равно, кого жевать, да и людям плевать, если ты хороший человек, пусть и урод. Внешность давно потеряла приоритет, хотя иногда снова возвращается на станцию, сводя людей друг с другом.
Я только помотала головой на вопрос паренька, прижимая ближе к себе, понимая, что испариться Марко точно не сможет.
–Ты ведь помнишь о своем обещании? – поднимая глаза вверх и смотря на меня снизу, так, что его взгляд казался щенячьим, снова заставляет меня вздрогнуть ребенок. Он все время бьет в самую больную точку, находя ее с удивительной скоростью.
–Помню, – не смотря в глаза, отлично помня, что обещала, что говорила, что чувствовала и что было дальше, ответила я на заданный вопрос, заставляющий сердце уходить куда-то в пятки, а мысли врываться в голову. Мысли совершенно обо всем сразу.
–Тогда, можно попросить тебя кое о чем?– я даже представить не могла, о чем более ужасном может попросить Марко. Я когда-то пыталась сбрасывать его замечания, наблюдения и просьбы на детский возраст и непонимание многих вещей, но, как оказалось, Марко все понимал, всегда говорил откровенно и требовал честности.
–Один раз ты уже попросил, я не отказала. Думаю, теперь тоже ничего не изменится. -если бы не это маленькое тельце ребенка, я бы определенно считала, что говорю со взрослым человеком или хотя бы со своим ровесником. Кажется, все самое светлое, чистое и одновременно опасное до ужаса, что когда-либо присутствовало в Джине, теперь собралось в его младшем брате, пугая меня, заставляя обещать страшные вещи.
–Я боюсь смерти после того, что случилось месяц назад. Мне было страшно в тот раз, и теперь я не… – договорить Марко не дал его собственный брат, появившийся неожиданно. Мы же, словно обсуждая самый важный секрет, резко замолчали, вопрошая, уставившись на Джина.
