Текст книги "Мертвый мир - Живые люди (СИ)"

Автор книги: Полина Гилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 81 (всего у книги 85 страниц)

Искренне удивляясь собственным трясущимся рукам, выхватившим оставшиеся патроны, после отправляющим их же в револьвер, мужчина уже слышит, как приближается та самая опасность: множество отголосков шагов, отбивающихся от стен бетонного коридора, а среди них особенно четкие и уверенные, будто пропитанные ненавистью. Тайлер мог бы поспорить, что, повернувшись в сторону тоннеля, увидел бы пламя, остающееся позади человека, какому принадлежала эта походка. На подсознательном уровне темнокожий знал, что ее обладателем являлся Николас.

–Чертова нога! – мужчина бы мог попытаться убежать снова – здесь было много путей, ведущих к или от просторного в прошлом таможенного пункта, но рана не давала даже подняться. Однако Тайлер бы не принял самого себя, если бы, не пересиливая боль, почти впиваясь зубами в собственный язык, не поднялся бы на ноги, чтобы достойно и уверенно встретить чертовых убийц, за смерть которых Роб отдал жизнь, оставляя Бонни и мальчишку на попечение судьбы. А это очень прискорбно. Потому как верить судьбе – гиблое дело. – Ну давай, иди к папочке…

–Позволь задать вопрос, прежде чем убить тебя. – ледяной голос, звучащий без примесей или забавы, почти вмиг заморозил что-то в темнокожем, заставляя вспомнить первый раз, когда он оказался в операционной, подавая скальпели и тампоны. Знакомое чувство оцепенения обвилось вокруг всего тела, стараясь проникнуть внутрь. – Ты так стараешься и действуешь мне на нервы, потому что хочешь отомстить за того старика?

–Не я один, сукин ты сын, – борясь с внутренним чувством, отгоняя в сторону любую попытку сознания закричать о страхе, Тайлер почти скалился, смотря в глаза темноволосого дьявола. Но стоило стальным зрачкам упереться взглядом в медбрата, как невольная дрожь прошла по телу – Николас выглядел пугающе, жутко, омерзительно велико. – Ты убил того, кто был нам всем дорог, разрушил все ради веселья. Мы просто делаем то же самое. Да, может и не ты взрывал станцию, но говорят, что винить стоит не тех, кто создает оружие, а тех, кто нажимает на курок.

–Забавная версия, я бы поговорил с тобой чуть больше, но, видишь ли, вы все меня… заебали! – последнее слово Николас почти прокричал, не замечая, как брызгает слюной. Казалось, что-то внутри него взорвалось от такой глупой самонадеянности, уверенности и надежды в этом чернокожем. Дьявола раздражало то, что кто-то пытается разрушить его устоявшийся план жизни на ближайший день: этот пожар и жалкое подобие побега не входило в список дел на сегодня. – Ты зря пытаешься, приятель. Просто смирись, что отомстить у тебя за твоего деда не получится.

–Может и так, но ты, вероятно, прослушал… Нам всем он был дорог. Особенно Блэр, понимаешь меня, приятель? – словно передразнивая Николаса, из последних сил старающегося держать себя в руках, сохраняя последние капли человечности, просипел Тайлер, чувствуя, что близится конец. Он знал, что ему стоило бы молчать, но он бы не был собой. А умереть, являясь жалкой пародией своего существования…вовсе не весело. –Ты, может, не заметил, но она не ангел, не любит жалость и сострадание, как думаешь, что станет с тобой после того, как безумный песик был спущен с проводка, взбесившись, наметив себе цель в виде твоей задницы?

Николас молчал, но Тайлер знал, что внутри него всё кипит – это было заметно даже по людям вокруг, которые еле держались, чтобы не отступить на шаг назад. В этот момент лицо темнокожего было переполнено иронией к самому себе. Он думал о том, что всегда поступал назло оппоненту, даже если знал, что огребет по полной. Тайлер чувствовал, как цепная псина по кличке «Смерть» уже близко, уже подкрадывается и выжидает момента, но подумал почему-то о том, что раз уж осталась только Блэр – раз он и Роб откинули коньки, выбыли из игры-, то ей и разгребать все это дерьмо. Тайлеру, конечно, было бы интересно узнать, чем все закончится, но резко появившееся перед глазами дуло, да мелькнувший на курке палец – всё это позволило лишь засмеяться.

Когда прогремел выстрел, тем же гулким эхом разносясь по коридорам, ведущим именно к этому месту казни, – заставляя всех, кто услышал, двинуться к ловушке и дожидающемуся часа Николасу-, тело Тайлера еще пару раз хихикнуло и дернулось, а после мозг совершенно умер, не позволяя даже воскреснуть.

–Тогда, наверное, это заставит всемирного героя появиться быстрее, – чувствуя хоть каплю умиротворения, вызванную смертью одного из шутов, темноволосый дьявол лишь сдержал улыбку от подобного. Он был настолько занят мыслями об уничтожении сорняка на его земле, что не услышал нового взрыва, раздавшегося в стороне – бензин столкнулся с жаром пламени. В какой-то момент в голове Николаса мелькнула мысль, что убийство старика было глупой вещью, но неожиданные выстрелы заставили почти «нырнуть» за стоящие неподалеку ящики.

Судя по частоте звуков, сопровождающих покидающие магазин пистолета пули, было понятно, что противником является один человек, вот только увидеть его сейчас нельзя было. Смотря на подчиненного за соседней баррикадой, Николас условно дал понять, что, когда магазин очередного смертника опустеет, придет их очередь контратаковать. И все бы было хорошо, если бы, услышав долгожданную тишину, высунувшись с уверенностью в своей победе, убийцы и разрушители всего не наткнулись на очередную очередь выстрелов – стрелок оказался умнее, предугадав заранее ход мыслей кровавого короля.

Скажите, что это невозможно? Поверьте, лежа в темноте, в окружении голосов разума, ты можешь додумать столько вариантов развития событий, что не будешь знать, как уместить все догадки в собственной голове. Времени для размышлений и ребусов у Блэр было предостаточно, как и поводов для мести.

Когда все же попытка громил была претворена в жизнь, неизвестному для них стрелку пришлось вновь спрятаться в темноте очередного бетонного коридора, схожего с тем, по которому бежал Тайлер совсем недавно – чье тело, к слову, теперь мешком лежало в стороне. Их атака длилась куда дольше, но смысла от нее было столь же мало – они не знали, куда и по кому нужно стрелять, ориентируясь лишь на интуицию, которой и не обладали вовсе.

Первые баллы в этой будто шуточной перестрелке – словно вместо пуль были шарики с краской-заполучила Блэр, выпуская смертельный патрон в свору пешек черноволосого дьявола. Все казалось таким простым со стороны, таким легким и почти забавным, хотя в действительности, Джералд ощущала страх за то, что все может измениться, и она упустит такой долгожданный шанс. Однако страха за то, что она умрет, не было, рыжая не собиралась оставаться здесь, она ведь обещала обратное, да и тело Тайлера придавало этому уверенности.

Когда выстрелы с обеих сторон прекратились, и порой слышались лишь шорохи или тяжелые вздохи, то ли судьба, то ли человеческий разум перевернули все с ног на голову: молчаливый Боб, держащий огромную «обиду» на Николаса, уверенно распрощался с ближним напарником, прострелив его голову, после раня второго такого же друга.

Оставшимся четверым подчиненным Николаса потребовалось несколько секунд, чтобы осознать произошедшее, а через мгновение и сам немой Боб, получивший от последних секунд жизни больше радости, чем от всего существования целиком, оказался на бетонном полу, в луже крови, будто подражая Тайлеру. У Блэр не было времени удивляться, но и шанса воспользоваться моментом ей тоже не дали – со стороны выхода к причалу кто-то открыл точный огонь, целясь вовсе не в ноги противников, открытых для стрелка с той точки, а прямо в головы.

Автоматная очередь казалась все же немного беспорядочной, а Блэр до сих пор чудилось, что она все еще пребывает в клетке, видя чудный сон, где растерянный и одновременно взбешенный Николас, оставшийся посреди луж крови своих же людей, готов задохнуться от ненависти. Только через какое-то время, когда были слышны уже последние выстрелы, но с другой позиции, почти противоположной стрелку с автоматом, Джералд поняла, как отчаянно звучало оружие – создавалось ощущение, что стрелок многое потерял и действительно несет возмездие.

Эта немая картина была великолепной, окрашенной в алый и серый цвета, почти контрастирующие. Лили в окровавленной одежде в районе выпуклого живота появилась из своего укрытия, словно выходя на чей-то суд. Хотя, в действительности, она выглядела так, будто сама являлась судьей. Ее рука уверенно держала автомат, но поза была такой, что становилось понятно: она не намерена убивать Николаса. Когда со своей позиции показалась и Блэр -думающая о то, кем являлся третий стрелок-, заставляя Николаса почти похлопать, Лили лишь посмотрела на нее, словно тем самым давая ей свое разрешение закончить начатое – катарсис.

***

Я ощущала, как трепетало мое сердце в этот момент. Я почти слышала, как шепчет Билл в моей голове, почти точно знала, как жаждет подобного Джин или кто-либо другой. Но ситуация вновь резко поменялась, заставляя надеяться лишь на призрачного помощника, который никак не появлялся. Однако мельтешащая позади Николаса, расплывшегося в раздраженной улыбке, фигура давала понять, что все идет по намеченному плану, создающемуся за секунды до осуществления очередных его пунктов.

Ни я, ни Лили или кровавый владыка просто не могли попытаться выстрелить или сделать очередной шаг в сторону кого-либо из присутствующих, потому как в такой ситуации мы бы все оказались с пулями в телах. Мне оставалось лишь ждать, понимая, как важно иметь неожиданный козырь в рукаве – я не знала, что именно собирается сделать Вэл Бенсон, но очень надеялась на ее фантазию.

–И что теперь? – стараясь не смотреть в сторону Бенсон, как-то хаотично движущуюся за спиной Николаса, я делала вид, что жутко увлечена вопросом мужчины и его переменчивым настроением. Я ощущала, как от одного его голоса комок ненависти и жажды смерти подбирался к воспаленному мозгу, но, соверши я ошибку сейчас, все будет кончено. Да и то, как выглядела Лили… мне хотелось верить, что у нее просто плохой день, однако кровавые отпечатки ладоней на одежде… Кажется, если мы выживем, нам потребуется время проститься не только с Тайлером.

–Ничего хорошего для тебя, – еле сдерживаясь, чтобы не кивнуть Вэл, я лишь прикрыла глаза, понимая, что для Николаса мои действия выглядят более чем странно и нелогично. Он, вероятно, ожидал бушующих обвинений, но кажется, что подобное оставило меня за то время, проведенное в темноте и одиночестве с одним лишь голосом Билла. Я хотела увидеть лишь то, что все закончилось, мне бы этого хватило.

Треск доски, хрустнувшей на голове Николаса, – вероятно, это стало любимым занятием Бенсон – послужил отличным сигналом к тому, что скоро все закончится. По крайней мере, я в это верила в то время.

Ловко выкручиваясь, заставляя черноволосого мужчину чуть прогнуться в спине, одной рукой обхватывая его за шею, я выхватила оружие, позволяя всем тут же услышать щелчок. Страховкой моей на случай того, если сил не хватит, и Николас вырвется – что более вероятно, чем моя победа в одиночку-, служила Лили с автоматом и темными мыслями в голове, вовсе не счастливыми.

–Это незаконно, Блэр, – намекая на дуло оружия, наставленное на пах, тем же мерзостным тоном оповестил мужчина. Настроение Николаса все еще было раздраженным, но теперь как-то резко сменилось, вновь переполняясь притворством и слащавостью. Создавалось ощущение, будто он воспринимал меня ребенком или вовсе забавлялся и наслаждался нашим общением, каким бы оно ни было. Словно ему нравилось дразнить меня, видя, как охотно и неосознанно я отвечаю.– Опусти пистолет, мы же оба знаем, что ты не выстрелишь.

–Нет, мы оба знаем, что сейчас ты лишишься единственного, что отличает тебя от меня. – Николас будто пытался спровоцировать или убедить в собственной слабости, но убеждения мои были тверже камня или его власти над людьми в порту. Раздражение начало возвращаться.

–Ты ведь тоже хочешь отомстить мне за того старика? – он пытаясь смотреть на меня, но, не обладая углом обзора в 360 градусов, мог заметить лишь часть руки и другую мелочь. Но и я желала увидеть лицо Николаса в этот момент, мне было интересно, что он испытывает, однако незнание этого было платой за поражение дьявола в данной войне. –Не стоит, милая, месть ни к чему не приводит.

–Его звали Билл, – не обращая внимания на последнюю реплику, я почувствовала, как сильно сжалось что-то в груди. Боль смешалась с ненавистью, а это самый мощный коктейль чувств нового мира. – Хорошенько запомни это имя, потому что именно этот старик не даст тебе спокойно жить на том свете.

–Ты забавная, Блэр. Правда думаешь, что у тебя есть шанс хоть что-то сделать со мной? Беременная женщина с оружием, Бенсон с доской – все это, конечно, очень многообещающе, но просто вспомни, сколько людей у меня, какая у них подготовка и цели… Все еще думаешь, что Крайтон появится и спасет вас всех? – словно пользуясь моими же словами, отчаянно брошенным Тэду в той крохотной комнатке, откуда наблюдали представление с участием Билла, Николас почти упивался моим раздражением и ненавистью, чувствуя, вероятно, как невольно дергаются мои руки. -Нет, Блэр, он не придет, больше не совершит той же ошибки, какую совершил в вашу первую встречу.

Я ничего не ответила, лишь кивнула Бенсон, что находилась за нашими спинами, открывать металлические ворота, ведущие прямиком в ад, к которому мы привыкли. Николас почему-то рассмеялся, а после вновь заговорил о Тэде, словно это было его любимой темой. В любом случае, ему нравилось унижать людей, показывать их слабости, даже если их самих рядом не было.

–Нет и нет, Крайтон давно принадлежит мне. И ты знаешь это, и я знаю. Однако неопределившийся в жизни Тэд вечно спорит с собственными мыслями, вероятно, поэтому его здесь сейчас и нет: он все еще не понял, что я выхожу победителем из любых таких ситуаций, однако на подсознательном уровне он догадывается. А чтобы не оказаться после у разбитого корыта или без мозгов, просто решил переждать в стороне. Видишь ли, это умный ход. А главное, что после всего этого представления у меня не будет доказательств, чтобы обвинить Тэда в измене. В любом случае, можешь не волноваться: после вашей смерти с Крайтоном все будет в порядке. Он ведь умный и принадлежит мне: его сила, мысли, слова, поступки – всё это мое уже очень давно. Стоит мне лишь приказать, как Крайтон выполнит это, понимаешь?

–Никто не принадлежит тебе! – будто расставаясь со всем, не желая больше марать руки или заполнять голову ненужным трепом, желая избавиться от собственного палача и ночного кошмара как можно быстрее, я уверенно толкнула Николаса в сторону ворот, открывшихся с жутким скрежетом, который быстро подозвал мертвецов, давно сошедшихся со всего Чикаго на взрывы.

–Я не умру, Блэр! Не умру, найду тебя и снова сломаю все, что у тебя есть! Я буду уничтожать все, отнимать близких! Помни это, блядь, помни! – мертвецы цеплялись за одежду мужчины, клацали зубами, а сам Николас не обращал на них даже внимания. Он был поглощён своими обещаниями, которые действительно пугали: что заставляет человека, обреченного на смерть, угрожать мне тем, что он вновь сломает все, что у меня есть. Что заставляет смертника думать о моих страданиях, когда его жизнь вот-вот оборвется… Может быть, это отчаяние. Но ведь такому, как он, отчаяние незнакомо. – Тэд Крайтон продал мне душу, а твоя жизнь стала моей в тот момент, когда ты решила, что можешь решать что-то самостоятельно в этих стенах! Вы все, жалкие говноеды, будете вспоминать обо мне до тех пор, пока я вновь не предстану перед вами! Попробуй проспать хоть одну ночь без кошмаров со мной в главной роли!

Мертвецы накинулись на Николаса, заставляя его стать на колени. Их зубы прокусывали одежду, пачкая все кровью, а мужчина смотрел мне в глаза и смеялся. Смелся не безумно от того, что он умрет, а смеялся угрожающе, будто подтверждая свои слова. Я стояла в оцепенении, пока не услышала голос Белчер, куда-то зовущей, а после и схватившую меня за руку Бенсон. Когда Николас, сокрытый телами мертвых, чавкающих и урчащих, как довольные коты, нализавшиеся сметаны, перестал привлекать ходячих, те двинулись на территорию порта, идя на крики и шум, они быстро начали расходиться, а я стояла на месте, желая только убедиться, что этот человек действительно мертв. Но мне стало так страшно, как было только один раз – когда мертвецы только подползали к Биллу, когда все еще было неоднозначно.

Вэл пыталась тащить меня куда-то, Белчер кричала остальным, указывая в сторону машины, стоящей у выездных ворот – последнего пока свободного выхода -, а я думала о том, что Николас не кричал, умирая, когда его разрывали. Он был настолько безумен, что смеялся, думая о том, как отомстит мне.

Я почти отошла от оцепенения, следуя теперь за торопящейся Бенсон, видя, как братья Янг, Дарлин и Лили спешат к тому самому автомобилю, который пытается завести Белчер, когда, вспомнив нечто важное, без чего просто не могу уйти, что не могу потерять, вырвала руку и, развернувшись, бросилась через наплывающих мертвецов, проникающий снаружи, туда, где должна отыскать свое «сокровище».

Я слышала, как меня звала Бенсон, но в голове стучали иные проблемы – я не думала о том, как после покину порт, хотя прекрасно понимала, что никто не будет рисковать и ждать меня, кажется, сошедшую для остальных с ума. Вэл хотела было догнать меня, но Лили уверенно пресекла ее желания, словно уже похоронив меня, толкая подругу к машине. Оно и к лучшему…

Крики, полыхающие ходячие, почти разваливающиеся на угли от очередного шага, хаотичные выстрелы из заедающих автоматов, забывшие обо всех законах и правилах Николаса громилы, бросающиеся врассыпную люди, рушащиеся здания – всё это послужило локацией моего передвижения в соседнее здание, затянутое дымом. Любой нормальный – которых теперь нет в этой мертвой земной вселенной-, заметив тронутую огнем крышу, понимая, что все может рухнуть, никогда бы не вошел внутрь, но я, кажется, давно перестала быть просто ненормальной. Этот барьер пройден, я уже мертва.

Многие уже считают меня безумной, отчаявшийся и бездумной. Но, когда вы узнаете, что вернулась я за бордовой толстовкой, ища ее посреди различного хлама, собранного в кучи, что вы скажете тогда? Я отбрасывала ненужные вещи в сторону, порой закрывая лицо тканью, чтобы отсрочить действие чернеющего дыма, распространившегося на все здание, стараясь отыскать разорванную и почти превратившуюся в тряпье кофту. Оставляя «витрину» позади, я оказалась у следующей, быстро замечая давно не полированный и не чищенный пистолет, отданный мне когда-то Крайтоном… Замечая очередную гору вещей, я с не угасающей надеждой роюсь посреди новой порции хлама, почти разрывая какие-то майки. Но и здесь нет ничего. Однако, когда я почти обреченно опустилась на пол, забывая о дыме, который уже не позволял увидеть даже противоположной стены, то удачно схватила вещицу, запустив ее от злости в сторону. Хотелось верить, что я выживу, потому что вещью, на которой я выместила злость, оказалось мое «сокровищем»: бордовая толстовка с капюшоном и большим карманом на животе – правда она была запачкана в свежей крови. Хватая кофту, я интуитивно бросаюсь к первой двери, неудачно спотыкаясь о чей-то труп. Одарив его мимолетным взглядом, понимая, что это-мертвая девушка, чувствуя, как тяжело становится дышать, я вылетаю из помещения, а после и здания, тут же натыкаясь на сожженного Ходячего.

Все вокруг полыхало, ворота с причала были открыты, мертвецы медленно тащились вперед, и только редкие крики доносились откуда-то издалека. Не было ничего, кроме жара и вони, да спокойной глади кровавого Мичигана. Я бежала кругами, избегая хватки Ходячих, когда оглушительный звук почти подбросил меня вверх, заставляя тут же повалиться на асфальт – тот самый контейнер, который все заметили еще в первый день в этом месте, наконец, свалился с крана, придавливая группу гниющих тварей.

Я сидела на асфальте, задумавшись, от чего именно он так раскален: пламя или палящее солнце, а после земля чуть задрожала, еле заметно, но затрепыхалась, как рыба, желающая вырваться на свободу из рук рыбака. Это был Тэд Крайтон, которому я просто ничего не могла сказать.

Слезы наворачивались на глаза, а что-то внутри разрывалось на части, пытаясь найти оправдания или же обвинения. Я теперь стояла перед байком, смотря на Крайтона, который словно стыдился посмотреть мне в глаза. Мне хотелось кричать, избить Тэда, разбить ему лицо, дать понять хоть часть тех чувств, какие пережил Билл или я, но лишь молча села сзади, обхватив талию байкера, чтобы не упасть.

Здесь были теперь лишь я, пистолет, принадлежащий когда-то матери, отданный после мне Тэдом, который, в свою очередь, вытащил оружие из сейфа в забытом доме забытой Оттавы потерянного Иллинойса, и бордовая толстовка, помнящая слишком много. Она связывала меня с прошлой жизнью, с человеком, который показал мне, что значит «любить». Так же эта вещь прошла со мной все, от начала и до этого момента. Она видела смерти, радость, воссоединение, слезы, безумные обманы разума, дожди, снега, святых грешников, братскую любовь и сестринскую могилу – все это отпечаталось на ткани, на волокнах. Бардовая толстовка, пропитанная кровью, которую не отстирать даже в стиральной машинке, помнит даже Самира и его рыбалку.

Мертвецы и огонь оставались позади. Тела горели на земле, укушенные и обреченные люди захлебывались собственной кровью, а я понимала, что всему пришел конец. И начала больше не будет, его просто не может быть теперь.

Байк пронесся мимо металлических ворот, ведущих в место казни Тайлера, до конца оставшегося самим собой, а я поняла, что даже если Николас выжил, если он и есть тот самый бессмертный дьявол, то сейчас я спокойна. Потому что….

Катарсис состоялся. Эмоции покинули тело, освободили душу, упиваясь трагедией, послужившей для меня спасением. Разум очистился, я испытала все сразу, а потом поняла, что ради это, кажется, была рождена. Не нужны мне другие цели – этой было достаточно. Я не вселенная, я не стремлюсь к вечности и бесконечности, я знаю меру и значение жизни. Но в это раз… Катарсис состоялся. Я лишь сильнее прижалась к Крайтону, чувствуя, какой свежий и холодный ветер мира за пределами кровавого королевства, ныне павшего. Это тот мир, который Билл больше не увидит.

***

Тело мужчины, когда-то неуверенного и забавного, но отзывчивого и слишком доброго, разорвали на части даже после смерти, оставляя на асфальте, в крови, лишь наручные часы с застывшими стрелками, передающиеся от отца к сыну. Кажется, никто больше не получит это напоминание о времени, малыш в животе Лили не станет свидетелем семейной традиции, он не увидит отца.

Тайлера, верного своем характеру и убеждениям, попросту затоптали, не обратив внимания на свежую плоть. Его тело почти раскатали по бетонному полу, наступая все чаще, спеша на посторонние звуки, после добираясь до Эммы Хэйз, чье тело было оставлено Николасом в одном из длинных темных тоннелей – Тайлер бы мог наткнуться на него, спотыкаясь и тратя время оставшейся жизни на сожаление, но ему, вероятно, повезло.

В той самой комнате, где все было затянуто дымом и остались сброшенные на пол вещи, отобранные когда-то громилами у людей, преграждая путь к выходу, заставляя спотыкаться о собственное тело, покоилась мертвая Рикки Крайтон с застывшим выражением лица. После ее тело и тела других, погибших в этом здании, то ли раздавила, то ли скрыла обвалившаяся крыша, первая затронутая огнем.

Кажется, выполнить невольно данное Гари обещание Блэр Джералд не сможет, потому что посреди обломков и обуглившихся трупов бродит, с пустыми глазами и стонами, Сэм, чьи волосы теперь и вовсе не выглядят светлыми. Часть ее лица покрыта облезшей от огня липнущей кожей, а половина тела, оголенная и так же изуродованная ожогами, заставляет почти отворачиваться.

Но здесь, в порту у кровавого озера Мичиган, куда и теперь падают мертвецы, будто стремясь спастись от жара огня, больше некому отворачиваться от ужасного – здесь все мертвы, здесь все пусто и тихо, молчаливо. В один день кара будто настигла место, даря кому-то желанный катарсис.

========== 9.1.Завтра уже наступило – Чтобы не кричать ==========

Всего пару минут назад казалось, что мы – везунчики, что нам действительно улыбается удача. Так думалось из-за того, что мы, в отличие от других – чьи имена навечно останутся с нами-, смогли выбраться из полыхающего уголка разочарований где-то на краю Чикаго.

Шоссе в этот раз казалось безумно долгим и опасным – чудилось, что вот-вот кто-то появится на дороге-, но лес вокруг мог пленить своими прикрасами и – теперь уже-угнетающей тишиной. Однако никто из нас – преданных детей фортуны – не мог разглядеть чего-то особенного среди деревьев или природы в целом, мы были слишком заняты своими собственными потерями, каждая из которых воспринималась болезненно и разрушительно.

Теперь же нас ждало новое разочарование. Почти что угнанная из порта машина неожиданно для всех замедлила свой ход, после и вовсе сворачивая к обочине, съезжая к полосе высоких елей, там и останавливаясь.

–Алона, – первой моей эмоцией, никак не связанной с потерей близкого человека, стало непонимание, но после я наткнулась на кровавое пятно, медленно расползающееся на боку пожилого врача.– Это же…

Мой взгляд, будто мне не принадлежащий, проследил за дернувшейся к алому пятну морщинистой кистью, а после, скорее машинально, я закрыла лицо руками, одновременно подпирая голову от нахлынувшего отчаяния. Кажется, уже ничего не было страшно для меня в этом мире.

–Меня укусили. – голос Белчер, который словно уже принадлежал покойнику, надолго остался в моей голове, звуча тревожно и повторно. Интонация женщины была такой, что сразу вспоминались военные фильмы и голос диктора, повествующий о начале войны: полумертвый, холодный и до ужаса пугающий.

***

Многое осталось позади, где-то там, за спиной, куда сейчас я не могла даже обернуться, чтобы увидеть отголоски или отблески прошлого, недавно растворившегося. Ветер трепал слипшиеся и почерневшие от копоти или простой грязи волосы, все тело казалось уничтоженным и разбитым, но в то же время невероятно легким: эгоистичная мысль о том, что ты жив, бушевала внутри, исчезая лишь при появлении совести, упрекающей и страдающей.

Последние лучи солнца, окрашивающие верхушки сосен и елей, потрескавшийся асфальт пыльных дорог, блестящие и отполированные детали байка и воздушные облака в желто-оранжевые, местами кроваво-красные оттенки, с каждой милей становились менее яркими и тусклыми. В этих погибающих лучах, которые пропадут в скором времени на целую ночь, запечатлелся весь день, и от этого, в какой-то степени, становилось легче: все уйдет, уничтожится вместе с заходом солнца. Будто огромная звезда может унести твою печаль и скорбь.

Я прижималась к Тэду, к его сутулой спине, будто боясь свалиться на резких поворотах, однако все это было самовнушением: издающий «кашляющие и пыхтящие» звуки байк двигался медленно, напоминая старика с кривой деревянной тростью. Я боялась упасть вовсе не со старого, местами проржавевшего коня – это было лишь аллегорией-, мой страх скрывался в падении в пучины отчаяния и сожаления. Мне было горестно от всего случившегося. И противно от самой себя.

Когда что-то внутри сжималось особенно сильно, я невольно цеплялась за края кожаной жилетки Тэда, будто веря, что его близость и его жизнь смогут удержать меня в равновесии. Мы были совсем рядом друг с другом, но казалось, что между нами прочная стена, не позволяющая ощутить мысли и чувства другого человека: я держалась за Крайтона, но не ощущала его присутствия – он смотрел вперед, будто надеясь на будущее, а я оказалась позади, словно застывая на одном месте, топча знакомую пожелтевшую траву.

Однако когда я задумалась о пути и маршруте, выбранном нами – тогда лучи солнца уже обратились в малиновые вспышки -, байк замедлился, издавая еще более жалкие и «хрипящие» звуки. Когда Крайтон стал на одну ногу, удерживая чахлого ржавого коня, я слезла с байка, тут же замечая в стороне, довольно далеко, знакомую машину, покинувшую порт Чикаго раньше нас. Я бы могла поторопиться туда, к остальным, замечая живые фигуры, но Тэд… его лицо что-то пыталось сказать.

–Я не надеюсь, что ты или кто-то другой поймете, но я слишком долго был плохим братом и человек вообще, испытывая чувство страха. – ветер утих несколько мгновений назад, опуская опавшие листья на дорогу или же покрытую травой землю. Казалось, даже солнце прекратило прятаться за линию горизонта, желая услышать этот сиплый голос. – Но я никогда вас не предавал.

Издалека, заметив наши силуэты посреди пыльной дороги, уже торопливо бежали Марко и Джин – если бы я могла видеть их лица, если бы их не так сильно осветляли блики огненного шара в космосе, то заметила бы радость, смешанную, однако, с бушующим разочарованием, схожим с штормящим морем. Но я не увидела этого, слишком была поглощена словами Тэда Крайтона.

–Я, черт, даже не знаю, что нужно говорить, хотя думал об этом всю дорогу… Слушай, Блэр, не сдавайся, не бросайся в крайности, не совершай тех ошибок, какие совершил я. Мы все были вместе очень долго, – бросая взгляд мне за спину, указывая, вероятно, на спешащих братьев, странным голосом продолжал мужчина с серо-голубыми глазами, покрытыми теперь слоем какого-то незнакомого чувства. Казалось, что все остальные уже видели в нем эту эмоцию, но, вероятно, я в тот раз пребывала в другом месте. – и я научил вас всему, что знал сам, поэтому мне хочется верить, что вы будете в порядке, даже теперь.

В голове моей было пусто, будто после ядерного взрыва, уничтожившего планету и ее население – казалось, в мозгу произошел свой собственный апокалипсис. Что-то внутри спешило задать вопрос, но губы попросту не шевелились, да и рот не открывался – сознание словно оттягивало роковой момент.

–Билл был отличным человеком, все, кого я знал и совершенно точно сохраню в памяти до момента смерти, были отличными людьми, но тебе стоит всегда держать при себе этот пистолет: кажется, он был моим первым оружие после восстания мертвых… – я отлично понимала, что теперь последует нечто разрушительное и убивающее, поэтому, наверное, почувствовала, как слезы подобрались к глазам.– И.. скажи Джину с Марко, что я люблю их. Вы стали моей семьей, так что… берегите друг друга, ладно?

–Тэд… – я всё поняла, всё до последнего, поэтому резко и рвано бросилась к этому человеку, будто упиваясь последними моментами его близости. Мы оба знали, что и Эмма, и Рикки мертвы, но Крайтон, на самом деле, был слишком хорошим человеком, чтобы просто забыть о них, не попытавшись что-либо сделать.