Текст книги "Мертвый мир - Живые люди (СИ)"
Автор книги: Полина Гилл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 69 (всего у книги 85 страниц)
–Не знаю, но нужно найти красивый домик, – Вэл покачала головой, будто не она тогда вела девушку в каком-то неизвестном направлении, помогая спастись и ей, а после поправила лямки полупустого рюкзака.
–Давай найдем не красивый, а с запасным выходом, чтобы в случае чего удалось скрыться, я больше не хочу прыгать из окон второго этажа. – да, и такое было. В тот раз они сделали бы все что угодно, лишь бы спастись, потому что воспоминания о зверствах не давали покоя, напоминая, что смерть может быть на такой простой и быстрой.
***
–Руки вверх, ублюдок! – почти сводя брови вместе, прокричала Вэл, вставая в позу, будто собирается стрелять. Ее вид был напряженным, а после улыбка скользнула по лицу, превращаясь в смех, который поддержали и остальные. – Вот так он встретил бы нас, окажись прямо за спинами, я уверена.
Роб недовольно скривил лицо, будто его за что-то отчитали, но он даже не думал о том, чтобы заставить девчонку замолчать. Он не слышал чужих, но родных голосов так долго, что сейчас был готов слушать и слушать.
Тогда, вновь обходя территорию вокруг, сомневаясь в том, что город может быть настолько чист от мертвецов, скала почти припал к земле, прицеливаясь через винтовку. Его палец уже был на спусковом крючке, когда внутри все замерло, после будто исчезая. Две фигуры: одна осторожная и вялая, а вторая рвущая, кажется, куда-то вперед, заставили мужчину просто онеметь, продолжая лежать на траве за высокими кустами. Мысль проскочила в голову, говоря, что это галлюцинации, вызванные долгим хождением по лесам и желанием, смешанными с надеждой, найти хоть кого-то. Роб почти принял ее, решая, что две девушки на дороге этой улочки – мертвецы, но вовремя понял, что нет, они реальные, не плод воображения.
На непривычно твердых ногах. Словно они и не могли согнуться в коленях, заросший бородою мужчина вышел из-за угла дома, останавливаясь на зеленом дворике перед крыльцом. Та девчонка, вечно громкая и порой резкая, все продолжала что-то доказывать, когда вторая усталым взглядом мазнула по фигуре Роба. Она тут же отвела взгляд, а после вскрикнула: «Мертвец!»
Вэл Бенсон выхватила оружие, почти прицеливаясь, когда скала, стоя у крыльца, понимая, что все это – правда, не иллюзия, а правда, просто рассмеялся. Рассмеялся так, будто был самым счастливым ребенком, которому подарили брата или сестру. Он хохотал громко, не думая о мертвецах и безопасности, он думал только о том, как счастлив в этот момент. Эти дети, они не мертвы. Дочь Гари цела, Вэл Бенсон не умерла из-за тех рискованных действий, которые всегда наполняли ее жизнь. До этого твердые ноги размякли, превращаясь в вату, а скала рухнул вниз. Продолжая смеяться. В тот момент уже выбежал Билл, перепугавшийся не на шутку, который заставил Бонни с пацаном сидеть тихо. В тот момент Сэм бросилась к мужчинам, а Вэл отшатнулась назад, словно не веря, что это реальность.
Это было самым счастливым днем из всех, с тех времен, как станция пала. Каждый надеялся кого-то встретить, мечтал об этом, но до конца никто не верил, что другие спаслись. Поэтому все это было схоже с воскрешением мертвых. В тот день группа Билла вновь стала живой, снова воскресла. Сэм же, сидя рядом с Тони, отмечая, как тот вырос, подумала, что теперь ее сны о возможной победе над теми людьми могут стать реальностью. Ей казалось, что встреча с Робом и остальными – это начало, ей казалось, что именно в этот день, в этом крохотном городке, где молодежи в прошлом не чего было ловить, зародилось такое пламя надежды, что его свет могли увидеть родные и близкие, что находились за тысячи миль от них. Ей казалось, что наступила новая эпоха, что все отныне будет иначе. Что все изменилось.
–Нас тоже преследовали, очень долго, но в последний раз мы видели их. Эти люди подобрались ближе, чем обычно, и мы не знаем, где они сейчас. Казалось, что они отстали, но нам ведь нельзя рисковать, раз мы вместе. Может, стоит лучше просто уйти отсюда? – Вэл не чувствовала подобного слишком долго, и теперь пребывала в задумчивости, осознавая, что это чувство она не может определить. Это не было весельем и тем более злостью. Ей казалось, что она ощутила что-то новое и неописуемо прекрасное. Может быть, это счастье, которое испытывают люди в самые значимые моменты своей жизни? Вэл Бенсон не знала, но ей нравилось это чувство, она хотела, чтобы оно длилось вечно.
–Мы не можем сейчас уйти, всем нужен отдых. Посмотрите на Роба или Сэм, они ведь еле на ногах стоят, – Бонни, что расплакалась, стоило ей прочувствовать то же, что чувствовала Сэм, была категорически против продолжения пути. Они не готовы, и на попытку скалы возразить ее протесту, Бонни была благодарна Биллу, что поддержал ее. Они действительно все устали.
–… Мы пойдем завтра, как только начнет светать, двинемся дальше от Иллинойса, потому что эти животные появились именно там. – после этих слов и Сэм, и Вэл почти дернулись, вспоминая нечто важное. – Я рад, что вы в порядке.
–Старик, нужно держаться дальше от Чикаго. – голос Бенсон был очень серьезным и суровым, будто она решала мировую проблему, ставшую теперь ребром на их пути. Дочь Гари опустила голову, пряча глаза. –В тот раз, во время последнего преследования, когда мы столкнулись слишком близко с ними, они упоминали Чикаго. Мы мало что поняли, но, кажется, они где-то там, возле Мичигана. Простыми словами, нам нужно валить дальше от северо-запада.
–Но, подождите, Билл, последнее стадо – огромное, похожее на то, что разрушило забор Холвудс –двинулось траекторией, которая почти что вынуждает идти в Висконсин, – Бонни неожиданно резко заговорила, привлекая всеобщее внимание. Кажется, даже Тони стал еще более внимательным и понимающим после ее слов. – Если кто-то из наших выжил и столкнулся с этим стадом, то наверняка поспешил в сторону Висконсина, а это всего ничего до Чикаго, чуть больше двух дней пешком.
–Ты предлагаешь… – Роб совершенно не хотел, чтобы кто-то погиб или попался этим ублюдкам, но если предположение неверно, если никто не двинулся в Висконсин, тоже зная о Чикаго, то они будут единственными, кто попадет в опасную и критическую ситуацию.
–Нам нужно что-то сделать, мы ведь не можем, зная все это, просто сидеть, Билл, мы…
–Давайте обсудим это позже, – старик лишь помотал головой, понимая, что здесь он один ничего не решает. Эта ситуация слишком рискованная, никто не может что-то гарантировать или обещать. Никто даже не знает, живы ли другие, встретились ли они со стадом или вообще находятся в иной части штатов, близ Атланты, например. – Пойдем есть, у нас остались консервы.
–У нас сухофрукты, – вспоминая о еде, См почти что засияла, понимая, как громко урчал ее желудок, раз уж даже Билл заговорил о еде. – Я слишком голодная, чтобы думать и говорить.
–Я съем даже червяка, – словно поддерживая девушку, кивнула Вэл Бенсон, поднимаясь и, будто жила в этом доме, поплелась в сторону кухни. – Кучу червей, даже если они слишком отвратительные.
–Если мы съедим все сегодня, то ты сможешь их попробовать, – насмехаясь, оповестил Роб, хлопая девушку по спине, тем самым проталкивая на кухню. – Будем надеется, что найдем хоть что-нибудь в ближайшее время. У нас только воды достаточно, наткнулись недавно на брошенные запасы.
Бонни была счастлива, обнимая Тони, который, кажется, тоже улыбался. Он не говорил, но лицо его всегда ярко и понятно выражало эмоции. Посмотрев на его губки, ты мог с легкостью сказать, боится он, обижается или просто тоскует. А тосковал мальчик часто, будто вспоминая, что вместе со станцией сгорела и могила его матери. Если бы Тони Таско жил в прошлом мире, и Рейчел умерла от рук священников, выросший парень бы ненавидел религию и Бога. Но сейчас ребенок, вероятно, понимал, что все это – влияние безумия, что витает повсюду в воздухе. Это не люди стали такими, это все планета: отравляет разумы и сердца. Вселенной не хочется сходить с ума в одиночестве, она ищет себе друзей.
–Билл, ты так держишься, хотя ситуация… Все, что произошло – это тяжело, но я понимаю. Почему мой отец, восхищался тобой. – голос Сэм больше не дрожал, когда она вспоминала Гари, она приняла это. И ее тон, и интонация позволили старику понять это, узнать, что девушка теперь-сирота. – Он действительно уважал тебя, даже когда Агата взяла все в свои руки.
–На самом деле, я очень устал скитаться, Сэм. Это тяжело, и мне жаль, что все это случилось. Мы сидели за забором станции, и я не думал, что такое произойдёт. Мне порой хочется просто уснуть или сдаться, это сложно.– Билл выдохнул, пропуская девушку вперед на кухню. – Твой отец был хорошим человеком и другом, мне жаль, что он не выбрался.
–Спасибо, я скучаю по нему. – на ее слова старик лишь кивнул, говоря тем самым, что он знает, что тоже скучает. Билл скучал по всем, кого когда-то знал. Эта сентиментальность порой злила его, но не сегодня. Сегодня два чувства: глубокая тоска и радость смешались между собой, заставляя рассуждать и думать о том, что случилось уже давно.
Билл никогда не предполагал, что та угроза, что всегда существовала для Блэр Джералд, окажется существенной и вообще будет существовать. Когда девушка только пришла к ним посреди осени, она все время смотрела за забор, в сторону леса, будто ожидая чего-то. В тот раз, когда пал Холвудс, старик увидел глаза Блэр, и понял, что в них отражается вернувшийся страх. Страх, о котором она начала забывать из-за долгого сидения на одно месте. Тогда страх Блэр стал и его собственным страхом, страхом Билла, об исполнении которого он и думать не хотел. Сейчас старик понимал, что все, о чем говорила та, другая, еще молодая и более наивная девушка с рыжим волосом, что встретилась ему одинокой посреди леса, уже сбылось.
Смерть тех, кто не подготовлен, конец припасов, ссоры и заговоры в общине, падение забора, появление угрозы, намного опаснее мертвецов. Блэр словно была провидцем, который предупреждал о вселенском потопе, но люди ее не послушали. Если бы можно было все исправить, Билл бы исправил. Но жив ли этот рыжий провидец, который наверняка теперь остался в одиночестве с полным нежеланием находить живых людей. Или его терзает гнев и обида?
–Черт его знает, – уже входя на кухню, шумно выдохнул Билл, решая, что сегодняшний день определённо особенный. Не стоит думать о том, что может его испортить. Потому что ночь будет бессонной, вопрос о том, как им поступить: двигаться в Висконсин и искать других или просто проигнорировать, будет главным гостем темного времени суток. Завтра они уходят отсюда, потому что Билл хочет, чтобы они всегда были на несколько шагов впереди своих преследователей. Что-то говорит ему, если те животные найдут их, поймают, то никто не выживет.
***
9 Июля. Висконсин. Эсофея.
–Останемся здесь на какое-то время, я устал бегать. –в лучах заходящего летнего солнца Раймонд, что почти упирался лбом в прохладное и грязное окно лбом, выглядел каким-то неземным существом. Такая же неизвестная печаль. Смешивающая с раздражением, волнением, тревогой и в то же время равнодушием, пропитывала силуэт мужчины, особенно его лицо. – Сил нет.
–Мы все устали. – Эмма лишь устало опустилась на пыльный диван, чувствуя спокойствие от того, что мертвецов нет поблизости. Недавнее стадо, что заставило их резко поменять планы и направление, казалось огромным и безумным. Они бы не смогли сбежать. Столкнись с ними чуть ближе. – Тайлер, у тебя не осталось воды?
–Ни капли, – темнокожий мужчина выглядел ужасно и подавленно. Когда-то он вечно казался раздраженным, теперь же агрессия лишь плескалась в его глазах, да угадывалась в морщинах на лице, уступая место вечной тревоге и потрепанности. Каждый день, каждую неделю они скитались. Бродили, пытаясь выжить, убегали и избегали людей. Никто не говорил, но новых встреч они боялись всей душой, что начинала трепетать, стоило услышать намек на присутствие чего-то живого. Казалось, появись кто-нибудь перед этими людьми, на чьих лицах остались отпечатки времени, он бы разорвали его на части. Не зная даже, почему.
–Нужно найти хоть что-то, у нас ничего не осталось, -вновь доставая оружие, которое, кажется, было способно прирасти к ладони, становясь ее частью, Раймонд Купер, чувствуя, что мышцы напряжены до предела, а тело почти не слушает, двинулся в сторону выхода. – Леонард, отдохнем позже, пойдем в соседнюю церковь, нам нужна еда.
–Эй… -можно было подумать. Что Тайлер почти выкрикнул это, пытаясь возразить на слова Купера, но у него не получилось бы. Даже если бы он хотел. Он просто проговорил это, позволяя после звуку собственного голоса раствориться в уверенных словак Леонарда Гилсона.
–Мы с Дарлин сходим и проверим, посмотри на себя, Раймонд, ты еле стоишь на ногах. Кому нужен отдых, так это тебе, просто дай нам обо всем позаботиться, – останавливаясь у выхода из домика у самой дороги, которая превращалась в развилку и «спешила» куда-то вдаль, извиваясь, Леонард опустил ладонь на плечо мужчины. Кажется, во взгляде последнего было смирение, но его совесть не позволяла вот так все взвалить на Джоунс и Гилсона, которые были слишком молоды. Случись с ними что-либо, он не простит этого, себе в первую очередь.
–Нет, я отдохну после, этой группе нужна пища и вода. – кажется, даже пляшущие перед глазами темные и слишком яркие пятна не могли остановить Раймонда. Наверное, в тот раз Дарлин убедилась в их схожести. Что от, что она, оба не могли просто стоять в стороне, какие бы чувства не бушевали внутри. Какая бы усталость не валила с ног. Сначала Дарлин избегала Купера, не понимая даже причины подобного, а после осознала: он похож на него, похож на Джеймса. Такой же святоша, готовый разорвать собственными руками того, кто посмеет причинить боль семье. Однако со временем Джоунс заметила в этом человеке, который всегда был рядом с Рикки и Эммой, рядом со всеми остальными, вселяя уверенность и надежду, родство. Оказалось, что Раймонд Купер был вовсе не столько похож на Джеймса, – по которому Дарлин продолжала тосковать, чувствуя свою вину, будто это из-за ее слов он погиб – сколько на саму Джоунс. Этот мужчина был будто отражением девушки в зеркале, только более сильным, уверенным, дальнозорким и терпеливым. Она видела в нем саму себя и понимала, что странное влечение порой возникает где-то в груди. Но лицо Джеймса прекращала любые удары органа, качающего кровь. Сердце Дарлин Джоунс остановилось в тот день, в ту ночь, пылающую огнем. Она обещала себе, что больше никогда не задумается о чувствах к людям вокруг себя. Но тогда почему же при упоминании одного его имени внутри все становится легким и тяготящим одновременно…
–Мы обо всем позаботимся. Нейл ранен, ты слишком устал,– не смотря в лицо мужчине, намеренно пряча взгляд, девушка даже не прикасается к Куперу, будто это запретный плод. Ей хочется сейчас лишь сбежать из этого домика на краю дороги, чьи стены теперь кажутся прутьями клетки – жить под открытым небом опасно и тяжело, но там свобода, весь мир там принадлежит тебе, а здесь, под крышей, ты взаперти. –Лучше позаботься об Эмме и… Рикки давно не улыбалась, ты же знаешь, она винит себя в том, что Тэд не здесь. Сделай что-нибудь…
–Мы скоро вернемся, все будет в порядке, – уверяя в подобном, не улыбаясь даже уголками губ, потому что давно сам забыл, что это значит, оповестил всех Леонард, закрывая дверь после себя, пропустив вперед Дарлин. Он чувствовал, что все вокруг тяготит Джоунс, но не мог понять, как давно все это началось. Что-то внутри подсказывало ему, что она хочет поскорее уйти, выйти наружу, он лишь нашел предлог.-Что с тобой происходит, Дарлин?
–Спасибо.– это слово будто могло все объяснить, словно было каким-то определением всего, что происходит. Оно почти заменяло «я в порядке», «ничего», «отлично», «хреново». Уже двигаясь в сторону церквушки неподалеку, Джоунс тяжело вздохнула, незаметно ударяя себя по лицу, прогоняя назойливые мысли. –Никогда не сделаю подобной ошибки.
–О чем ты?-Леонард не чувствовал беспокойства в этом месте, ничего не чувствовал, кроме усталости от вечной беготни, но позволить себе показать подобное не мог. Здесь, в этом месте, всего-то домов шесть от силы, а вокруг поля, отделенные от в прошлом жилых участков редкой полосой леса.
–Ничего, все как обычно. – На это Гилсон ничего не мог ответить, да и не касается его подобное. Он всего лишь часть группы, если кто-то не хочет говорить о своих проблемах, это его личное дело, Леонард не будет вмешиваться. Парню в последнее время стало не то, что бы все равно, но беспокоили его лишь вещи, связанные с выживанием. Жаль, что он еще не подозревал о том, что отношения в группе одна из самых важных составляющих жизни.
Церквушка совсем близко оказалось пустой и брошенной, как и все теперь. Иконы и фрески на стенах покрылись слоем пыли, которая из-за сырости и холода превратилась в плесень, позволяя всему пропитаться этим неприятным запахом. Здесь не было мертвых или живых, не было следов ни первых, ни последних, только пустые банки перекатывались по деревянному и грязному полу, залитому засохшей кровь. Но Дарлин и Леонард были бы совсем невезучими и обреченными, если бы не нашли хоть чего-то: в погребе. Где хранились свечи и редкие книги. Осталась еда и закатки, а рядом с ними священник, правда мертвый.
В его руках, иссохших и давно напоминающих конечности мумии, был клочок пожелтевшей бумаги: «Я никогда не знал страданий людских. Никогда не видел столько боли за столь короткое время. Господи, за что ты наказываешь нас? Неужели, это очищение, выход, но почему же такой жестокий конец ты уготовил для нас, рабов твоих? Зачем же ты издеваешься над нами. Смеешься над самою смертью? По какой причине заставляешь нас воскресать, умирая? Это ли наказание за алчность и стремление к великому?»
–Вот так все и разочаровываются в своих кумирах. Сначала Раскольников в Наполеоне, теперь этот священник в Боге, которого никогда не существовало, не это ли печально?-на слова Дарлин Леонард лишь пожал плечами, чувствуя безразличие к незнакомцам и мертвецам. Он давно превратился в действительности в того рассудительного человека с холодным расчетом и спокойной головой, не это ли печально?
***
–Нам так и не удалось найти ни следа Билла или кого-то другого, ни следа тех, кто все разрушил. –за окном давно стемнело, а стрекот цикад раздавался эхом вокруг полей. Звезды зажглись в выси, а души людей давно уже не мерцали подобно небесным телам. Даже если бы ты хотел, то не смог бы увидеть какого-то пламени жизни в груди любого живого, там теперь наполовину существовала пустота и равнодушие. Позволяя голове Рикки спокойно лежать на ее коленях, Эмма порой гладила младшую сестру Тэда по волосам. Женщина понимала Рикки лучше, чем кто-либо другой, потому что их печаль, скорбь и тоска были обусловлены одой причиной-Тэда Крайтона здесь не было.
–Зачем мы ищем их, сил у нас ведь не хватит в любом случае? – до этого в доме, где группа остановилась на какое-то время, было тихо, но после слов Джоунс стало еще тише, почти что в могиле. Вероятно, это и заставило темноволосую почти подскочить на месте. Понимая, что собственные мысли она вынесла на всеобщий суд. Ей стало неловко и до ужаса отвратительно от самой себя, но просить прощения сейчас…
В том погребе была еда, были закатки из фруктов и овощей, которые приносили в церковь верующие в знак чего-то особенного. Именно их вера в Бога, в которого не верила Дарлин, сейчас и спасала группу выживших, это было такой иронией, что можно было смеяться в голос. Не сдерживая себя. Они сидели в гостиной какое-то время, Нейл вечно пытался разрядить обстановку. Испытывая благодарность ко всем, кто уже не раз спасал его, но получал хуже обычного. Никто не злился на Джоунс, все понимала, что она права, но кто же может знать причину этого гнева и ненависти в груди, что способна разорвать собственное тело на части? Стоит лишь вспомнить, как все пылало, как знакомые кричали, захлебываясь собственной кровью, как все внутри обжигает презрением и жаждой крови.
–Уже поздно, пора ложиться, -поднимаясь с дивана, Раймонд будто заботливая мать, беспокоился о состоянии каждого в группе. В отличие от Леонарда, мужчина понимал, что каждый человек – это причина выживания остальных.-Тайлер, я сменю тебя ночью.
–Я понял, -упираясь в собственные колени, темнокожий мужчина неохотно поднялся с пола. Сегодня он и не уснет, кажется, поэтому терять ему нечего, все равно, где сидеть с открытыми глазами.
На улице было темно и приятно прохладно, а стрекот цикад убеждал, что мир не совсем мертв. Где-то в выси горели звезды, правда от одной мысли, что это свет умерших тел, становилось не по себе, но красота этого мерцания была пленяющей – взгляда ты отвести не мог. Снаружи все жило ночной жизнью, в доме же, на крыльце которого и сидел Тайлер, все давно утихли: кто-то сразу же уснул беспокойным сном, кто-то смотрел в потолок и думал о своем, а Дарлин и вовсе заставила темнокожего друга дернуться, появившись за его спиной.
–Не могу уснуть, – замечая очевидный вопрос во взгляде Тайлера, спокойно отвечает девушка, опускаясь на скрипучие деревянные доски рядом с мужчиной. Она больше не смотрит на его лицо, как и он поддаваясь свету мертвых звезд. Где-то совсем рядом слышен шум крыльев мотыльков, от чего Дарлин ежится и незаметно вздрагивает, она ведь убила одного из них, не остановилась…
–Знаешь, тебе порой стоит просто молчать, – отвлекая девушку от ее мыслей, тихо выдыхает Тайлер, устало проводя ладонью по лбу.
–Я знаю, прости… Просто в тот раз, я не знаю, что это было,– будто оправдываясь, Дарлин пытается извиниться, хотя и понимает, что Тайлер не винит ее. Однако Джоунс почему-то боится, что мужчина узнает о ее тайном влечение к человеку. Который напоминает ей саму себя. Она до ужаса боится этого. Чувствуя, что словно предает Джеймса.
–Недавно мне снился Джеймс, – словно о чем-то подозревая, желая добить до конца Дарлин, спокойно вновь выдыхает Тайлер, смотря на те же звезды. В это раз девушка дергается совершенно резко и неожиданно, заставляя удивиться даже мужчину. Он удивленно смотрит на нее, не понимая, что произошло. – Все в порядке?
–Прохладно… – словно подтверждая слова девушки, порыв ветерка вырывается откуда-то из лесной полосы, пронзая своим свежим дыханием. А после все вновь становится безмятежным.
***
Группа все время искала, пыталась отыскать тех, кто разрушил станцию, но сейчас, когда эти люди сами напали на их след, – будто охотники – Раймонд и остальные просто сбегают, хватая все, что нужно.
Нарушая все правила осторожности, придуманные из-за преследователей, Дарлин делает то, о чем после будет жалеть или же наоборот. Он не знает, почему именно сейчас, именно так неожиданно, но продолжает свое занятие трясущимися руками. Подскочив на полу от кошмара, содержания которого даже не помнила, девушка словно почувствовала, как ее что-то пронзило. Казалось, что-то родное и неимоверно важное. Это важное и заставляло ее нарушать правила. Но она ничего не мола поделать.
–Дарлин, торопись! У нас мало времени! – за спиной раздался голос Раймонда, что заставило девушку тут же подскочить вверх. Бросая свое занятие. Она неловко уставилась на мужчину, почти улыбаясь, вызывая удивление. Без слов она поспешила за Купером, лишь раз оглянувшись за спину. Именно сейчас, именно этим утром Джоунс казалось, что Блэр Джералд жива и найдет их. Дарлин нужно было выговориться, а тем, кто всегда слушал, была подруга. Сейчас девушка чувствовала первые нотки эгоистичности в себе, но терпеть она больше не могла. Стало невыносимо тяжело держать все в себе. Наверное, она просто верила в то, что Блэр жива, ей хотелось верить.
–Снова в путь, верно?
***
12 Июля. Висконсин, недалеко от Ричленда. Железнодорожный перекресток, таможенная будка.
Это был крошечный таможенный пункт, где все еще осталось оружие – наверное, по той причине, что никто не догадывался о его существовании в подобных местах. И это неудивительно: поезда здесь никогда не останавливались, они проносились мимо, позволяя лишь пассажирам заметить крохотный домик, внутри которого были мониторы и приборы управления путями. Место это было неприметным, но тот, кто сидел здесь, раньше мог устроить полномасштабную катастрофу, всего лишь неверно разобрав указания и открыв не тот путь – поезда не машины, они тормозят намного дольше и труднее.
–Срань Господня, я все еще сплю… – голос Тайлера дрогнул, а его темное лицо было таким же, как у остальных, даже у людей, что стояли напротив. Глаза расширенные то ли от ужаса, то ли от неверия, губы чуть приоткрыты в удивлении, а слезы заставляют глаза блестеть. –Это ведь слишком хорошо, чтобы быть правдой?
И действительно, это слишком хорошо для правды, такого не случается в этом мире, ничего похожего не может произойти посреди смерти, хаоса и безумия, ничего, после разрушения станции и смертей тех, кто был дорог. Все это заставляет сомневаться в собственных глазах.
–Вы живы… -а что можно было сказать в подобной ситуации, что можно было ответить, какой звук извлечь из себя в подобной ситуации? Никто не знал, никто не мог сказать, потому что сердца бешено колотились в груди, а руки, как и все внутри, дрожали.
–Билл! –словно разрывая все это, всю эту атмосферу страха и неверия, Дарлин срывается с места, пересекая железнодорожные пути. Почти цепляясь в одежду старика, что следовал ей навстречу, она чувствует то, что была права тем утром, решив словно скоро будет особенный день. И он пришел. Она чувствует сердцебиение старика, и ее слезы счастья становятся будто сигналом, подтверждением того, что все это – не галлюцинации.
Все это реально. Они живы. Они теперь вместе. Билл, Роб, Тони, Бонни, Вэл, Сэм, Дарлин, Тайлер, Леонард, Раймонд, Эмма, Рикки, Нейл, Барри, Лили, Белчер. Теперь их много, теперь они вновь встретились. Неужели то, о чем мечтала Сэм, о чем она грезила вместе с Бонни – о новой эре – пришло. Может ли быть, что мысли стали реальностью, что они осуществились, будто преподнося подарок этим людям, недавно потерянным и разбитым, отчаянным и полумертвым?
Лили прижимает к себе Тони, словно пытаясь подготовится к рождению малыша, что сейчас сидит у нее в животе. Это теплое детское тельце кажется ей чем-то особенным. Женщина даже боялась думать о том, кто смог уцелеть посреди того пира смерти, но сейчас, видя этого крохотного человечка, чьи глаза доверчиво и почти радостно смотрят на нее, Лили не боится за собственное дитя. Все эти люди – семья, и они не позволят повториться тому, что уже было. Все позаботятся о ее сыне или дочери так же, как о Тони, потому что Лили верит этим людям. Она больше не чувствует злобы или разочарования, наверное, поэтому ее объятия так искренни для Рикки в этот момент, Лили просит прощения таким образом за все, что было сказано или сделано. Она была с младшей сестрой Тэда после падения станции, она делила с ней капли воды и крохи еды, и Лили поняла, что Майкл давно мертв. Она это осознала, но она и Барри, оба знают, что ребенок, который родится, унаследует имя мертвеца: девочка будет Роуз, мальчик – Майкл.
Дарлин испытывала что-то странное, увидев Билла и остальных здесь, у железных путей. Ей это казалось символичным, словно начало нового путешествия, новой дороги. Она почти была уверена, что ощутила дуновение ветра перемен, когда, ища глазами Блэр, не нашла подругу. Джоунс наткнулась лишь на Вэл Бенсон, которая словно повторяла за девушкой. Они стояли теперь друг напротив друга, понимая, что думают об одном и том же: «Это ведь не конец?»
–Это только начало, новая эпоха нашего существования. Тони – ребенок, но он жив, Лили и Барри ждут малыша. Не это ли говорит о переменах, чем-то хорошем. Билл, я не знаю, когда в последний раз видела подобные счастливые лица, – Белчер никогда не была многословно, но в этот день, на этой дороге, по которой давно не ходят поезда, она словно была готова говорить вечность без остановки. – Это действительно начало чего-то хорошего. После всего случившегося, хорошее обязано произойти. Этот мир не может быть настолько бессердечен.
***
15 Июля. Висконсин. Эсофея.
Это место, оно такое уютное, но почему-то тревожное, будто я чего-то не замечаю. Я пришла сюда недавно, но странное ощущение незавершённости не покидало меня. Я будто стала призраком, умерла, не успев завершить свои земные дела.
Крыльцо крайнего домика с темной крышей, покрытого плесенью, дружелюбно и по-домашнему скрипнуло, оповещая пустоту мира вокруг о моем присутствии. Я долго стояла и прислушивалась у самой двери, после того, как подозвала возможных «обитателей» будущего места для ночлега. Ни один звук не донесся из-за двери, заставляя одновременно расслабиться и напрячься: теперь все вызывает подозрение.
Последние дни я провела в каком-то сумбурном потоке времени, не различая дней и ночей, но, почему-то, усталости не чувствовала. Я спала по несколько часов днем и ночью, чувствуя, что заболеваю. Знаете, нужно быть, наверное, самым неудачным человеком, чтобы простудиться летом, но ничего подобного не мешало моему телу ослабевать, поддаваясь температуре.
Когда однажды мою голову посетила мысль о заражении и скором обращении в мертвеца, я даже не испугалась. Просто расстроилась, как маленький ребенок, после смиряясь с подобной участью. Но уже через несколько часов убедилась, что это действительно только простуда: горло першило, но температура спала, позволяя расслабиться. Будь все иначе, сейчас я бы не была внутри этого дома с его пыльными предметами и комнатами.
Я думала найти хоть одну тварь, но ничего не получилось, заставляя меня напрячься еще сильнее. Впрочем, первым, что я сделала, была даже не попытка запереть двери, я поднялась по лестнице на второй этаж, завалившись на мягкий матрас высокой кровати. Тогда по комнате разлетелся стон удовлетворения, словно я была самым счастливым и в то же время последним человеком на всей планете. Моя спина, кажется, никогда не знала такого блаженства, я впервые так расслабилась и почти что утонула в серых от пыли простынях и подушках. Мне было плевать, кто спал на них, что он делал, я просто была спокойна и удовлетворена.
Я лежала на этом мягком матрасе, ни о чем не думая, лишь глупо улыбаясь очень долго, даже не заметив этого. Только когда лучи заходящего солнца, окрашивающие все в оранжевые и красные цвета, – будто оно сжигало весь мир-проникли сквозь окна спальной комнаты, падая на деревянные половицы, я поднялась, потягиваясь до приятного натяжения мышц под кожей. Если бы в этот момент я зевнула, было бы просто чудесно.
