Текст книги "Мертвый мир - Живые люди (СИ)"
Автор книги: Полина Гилл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 79 (всего у книги 85 страниц)
–Не тебе говорить о нем. – ненависть была всем, что ощутил Раймонд, почти рыча. Мужчину пробирало дрожью гнева и безумия от одного лишь взгляда на человека, причастного к смерти Билла. Казалось, все должно было пройти так же, как проходило всегда: исчезало после чьей-либо потери, потому что ты невольно привыкал, но со смертью старика всё было иначе. Его седой призрак будто просил мести.
Вэл Бенсон, услышав знакомый голос смуглого подчиненного Николаса, чуть настороженно шагнула в сторону, не желая привлекать к себе внимания. Она точно понимала и ощущала, что рядом с Миллером невольно испытывает странные чувства, схожие с испугом. Она неосознанно напрягалась и, кажется, передергивала плечами, желая лишь того, чтобы он скорее исчез. В последнее время взгляды мужчины с хитрыми глазами в ее сторону стали пробирающими до костей, словно Джо знал о ней все в мелких деталях.
–Дай-ка я тебе кое-что расскажу, милый мой друг Раймонд, – чуть отталкиваясь от угла полки, Миллер шагнул на встречу к Куперу, позволяя заметить блеск его глаз. – Однажды я уже предупреждал Блэр, теперь думаю, она поняла, что мои слова были правдивы. Мы с Тэдом – старые друзья: вместе прогуливали занятия, играли в футбол, делились историями о сексе. Мы выпивали вместе, а после разгребали чужое дерьмо, и тоже вдвоем. Однако предательство Крайтона по отношению к вам всем – не первый его проступок, в погоне за спасением, от страха, Тэд предал и меня, заставив отсидеть его долгий, очень долгий срок в тюрьме. В тот раз он убил всех, кто был там. Поэтому, твой святой Тэд Крайтон – тот еще ушлепок.
–Закрой свой сраный рот. – брови сдвинулись к переносице, кулаки сжались, вены взбухли, а сам Раймонд перестал слушать Миллера еще в начале. В жизни Купера было множество разочарований, как и в жизни любого другого, но разочаровываться в приятеле ему не хотелось. Только не в Крайтоне, кто вечно доказывал, что имеет право жить в новом мире. – Я разобью твое лицо, обещаю.
–А знаешь, почему Тэд не бросил вас раньше? – лишь подливая масла в огонь, скалясь и щурясь, словно загадывал загадку Джо, теперь остановившись от Раймонда в нескольких шагах. Миллера раздражала фанатичная преданность Купер, а того, в свою очередь, весь Миллер целиком. Мужчины стояли друг напротив друга, ожидая лишь последней капли. Что не заставило долго ждать. – Потому что не было веской причины. Например, Николаса, который бы смог убить вас всех, освобождая Крайтона от ответственности! Уверен, вы вечно полгались на его ум, а он только и вел вас сюда. Все началось еще с того момента, как вы встретились! Тэд уже тогда знал, что приведёт вас к Николасу, преподнося как подарок, ища прощения! Вы все – вещи, проданные Крайтоном ради выгоды! Если так дорожишь Тэдом, сыграй же свою роль и сдохни!
–Завали! – с громким рыком, будто срываясь с цепи, теряя человеческое обличие, Раймонд навалился на Миллера, что уже ждал этого. Они оба в действительности ненавидели друг друга еще с первой встречи: Купер желал лишь смерти Джо, даже не понимая причину. Теперь же все стало прозрачно и ясно: потому что Джо Миллер – змея, вьющаяся, стравливающая людей. – Мне похуй на твои слова!
Пускай Миллер и ожидал подобных действий от Купера, но все же повалился на бетонный пол от его веса и силы, что свирепствовала даже в глазах. Вцепившись рукой в плечо, сдавливая его так, что, казалось, суставы могут покинуть свои законные места, предписанные анатомией, Джо попытался схватить Раймонда за кадык, однако пальцы соскользнули и лишь оттянули кожу шеи в сторону, заставляя противника отпрянуть назад. Пользуясь секундным отвлечением Купера, Миллер, не раз оказываясь в подобных ситуациях, уверенно подскочил, по траектории ударяя коленом в лицо мужчины, с хрустом ломая нос.
Кровь хлынула, а моментальное покраснение или же посинение кожи заставило Джо засиять, расплываясь в счастливой, но безумной улыбке. Позволяя Куперу вцепиться в его локоть, а после потянуть вниз, Миллер, казалось, поддался, но неожиданно резко сам занял лидирующую роль в этом бою. Ловко выворачиваясь, подчиненный Николаса нанес звонкий удар в голову, разрывающий кожу костяшек.
В голове Раймонда загудело, а силуэты и вовсе расслоились, будто окружая со всех сторон, поэтому мужчина не сразу понял, что Миллер теперь держит его за края куртки, будто помогая устоять на ногах. Купер шумно вдыхал ртом-потому как носа и вовсе не чувствовал-, одной рукой упирался в плечо Джо, второй же отчаянно стремился нащупать в расслоившемся пространстве лицо противника.
–Если бы тебе было все равно на мои слова, если бы ты был совершенно уверен в святости Крайтона, разве накинулся бы с такой злостью? – тяжело выдыхая, с той же улыбкой спросил Миллер, а после рассмеялся в голос. – Нет, потому что знаешь, что я прав!
–Да пошел ты! – схватившись за шею, Раймонд хотел было ударить первым, целясь в солнечное сплетение, но, будто прочитав его мысли, Миллер, пользуясь большей скоростью, атаковал первым. Джо бил в живот, по ребрам и бокам, заставляя Купера подпрыгивать вверх от каждого удара, при этом продолжая держать противника свободной рукой за куртку, чуть оттягивая вверх.
–Я знал его с самого детства! Я верил в него так, как веришь ты! И мне противно! – перед глазами Купера все потемнело, а Миллер лишь все больше терял контроль, даже не замечая, что каждый удар становится все сильнее и, кажется, сокрушительнее. Он даже не заметил, как теперь повалил противника на пол, осыпая ударами лицо, задевая словно болтающийся нос, разрывая чужую и собственную кожу. – Вы все, блядь, слепые!
–Оставь его в покое, сукин ты сын! – трескающийся звук доски, что оказалась разбита о голову Миллера, смешался с рыком, чавканьем и тяжелыми резкими вдохами. Вэл Бенсон отчаянно теперь пыталась оттащить Миллера в сторону, понимая, что Раймонд не может даже сопротивляться, лишь нервные импульсы заставляют его руки и ноги дергаться в конвульсиях, но Джо будто и не заметил удара доской по голове, что разделилась на две части. – Отойди, мать твою!
Вцепившись в шиворот растягиваемой кофты, после подхватывая под подмышки, успешно избегая махов локтем, готовящегося для очередного удара, нацеленного в Купера, Бенсон попыталась оттащить Миллера назад, дальше от мужчины, но что-то в ее животе здорово натянулось, заставляя вскрикнуть от боли. Чувство, будто что-то порвалось, прошлось волной по телу.
–Не волнуйся, не нужно переживаний, ладно?– будто переводя дыхание, утирая брызги чужой крови со своего лица, задыхаясь, наконец, отреагировал Миллер на попытки Вэл Бенсон сделать хоть что-нибудь. – Не волнуйся, теперь мы всегда будем вместе, я обещаю. Ты больше не останешься одна в мире иллюзий, никогда не останешься, слышишь, Ло?– и когда Джо повернул в сторону девушки голову, смотря на нее с обожанием и какой-то туманностью в глазах, Бенсон захотелось убежать. – Просто… дай мне закончить, хорошо?
Еще никогда Вэл не ощущала себя такой слабой и убогой. Еще никогда не чувствовала страха, вызванного чужим безумием, ей ведь казалось, что после Блэр никто не удивит ее, но Джо Миллер пугал ее, заставляя почти дрожать. Он видел в ней кого-то другого, разговаривая с этим «другим». «Просто… дай мне закончить, хорошо?» – девушка не сразу чертыхнулась, оцепенев от ужаса, который даже не понимала, а лезвие ножа, выхваченного из-за пояса, уже блеснуло в руке Миллера.
–Не-е-ет! –глаза Бенсон расширились, а зрачки, напротив, сузились. Все тело стало тяжелым и негнущимся, а время замедлилось, насмехаясь и позволяя увидеть все в точности, заметить каждую мелочь, что после отпечатается в голове. Вэл помнила, как широкие шаги приблизили ее к Миллеру, помнила, как стремительно нож приближался к телу Раймонда. Она помнила, как вцепилась в руку Джо, резко дергая мужчину, заставляя его повернуть вполоборота к ней. Вэл Бенсон помнила, как кровавый фонтан брызнул в стороны, а лезвие застряло в животе.
Вэл знала, что Николас как-то странно влияет на людей вокруг себя, знала, что он меняет их, но не понимала, как именно. Но теперь осознала, что на каждого человека темноволосый дьявол влиял по-разному. Биллу он подарил смерть, Дарлин – раны, Блэр – сумасшествие. Но что же он подарил Джо Миллеру? Все просто, ему Николас даровал иллюзию, способность заблудиться и потерять грань реальности и мечты. А она своим появлением и схожестью с кем-то незнакомым лишь всё усугубила.
Когда фонтан крови поутих, теперь образуя лужу под телом Раймонда, Вэл поняла, что Миллер больше не смотрит на нее с обожанием и нежностью – на их место пришли бешенство и жажда. Такая жажда, какая читалась на лицах людей, подавшихся Николасу. Бенсон лишь неосознанно попятилась назад, зацепив взглядом чуть дышавшего Купера, когда голос Джо заставил кровь заледенеть..
–Ты не Ло…
***
–Джин, тебе нельзя быть здесь! – волнуясь за то, что все стало слишком плохо в один день, даже не пытаясь скрыть красных глаз и кожи вокруг век, взволнованно подскочила Белчер, взглядом ища угрозу. – Уходи! Скорее!
Обычно Алона никогда не позволяла себе подобных эмоций, никому не давала увидеть своих слез, даже перед Николасом оставалась стойкой и серьезной, но теперь… Известие о смерти Билла дошло до нее позже остальных, когда все уже были растоптанными, став свидетелями кровавого представления. Все испытали первичные эмоции раньше пожилого доктора, Белчер же только теперь ощутила первую волну горечи и отчаяния.
Очень долго она боролась с Биллом из-за сигарет, понимая, что тот движется к своей смерти, и женщина уже была готова к тому, что в скором времени будет винить себя в том, что не смогла уговорить старика отказаться от курева, но умер он вовсе не от рака. Он погиб худшей смертью, какую можно было представить. Хотя даже представить ее было невозможно…
–Я просто… как они? – Джин Янг почти заскочил в лазарет пару секунд назад, боясь, что кто-либо заметит его, но теперь убедился самостоятельно, что все становится лишь хуже. Хуже, даже чем все они ожидали и думали.
Совсем недавно Тайлер сказал, что в воздухе пахнет грозой, явно подразумевая нечто большее. Когда Янг спросил его о том, что за гроза, темнокожий лишь угнетенно пробубнил о каких-то переменах и плохом предчувствии. Бывший медбрат выглядел настолько убедительным и серьезным, что Джин почувствовал дрожь по телу, думая о том, что случится в скором времени.
Теперь же, смотря на Раймонда и его состояние, парень понимал, что гроза надвигается все быстрее, заметнее темнея с каждым мгновением. Теперь Джин и сам чувствовал, что что-то случиться, чувствовал, что ему нужен толчок, потому что после смерти Билла и того, что произошло с Купером… они просто не могут сдаться.
Николас сделал все это, чтобы сломать их, чтобы поиздеваться и потешиться, но он не сломал. Он не сломал, вернее, сломал не то, что хотел разрушить – он затронул то, чего нельзя было трогать.
Джин на кого-то надеялся, в кого-то верил, не зная даже, почему.
–Просто уходи отсюда, это может плохо закончиться, я не хочу после латать и тебя, – Белчер теперь выглядывала за дверь лазарета, угадывая момент, когда Джину будет безопаснее всего уйти, хотя и понимала волнение парня. Прикрывая дверь, словно смирившись, Алона совершенно поникла. – Вэл будет в порядке, ей не сильно досталось, но Раймонд… он не выживет. Осталась пара часов, а после придется… сделать то, что мы делаем в таких случаях. – пожилая женщина говорила так, будто была роботом, да и ее внешний вид… ее глаза были широко открыты еще с того момента, как она узнала о гибели Билла. Ее лицо было мертвым, и только губы как-то двигались.
Есть вещи, с которыми не так просто смириться.
–Я скажу остальным, – теперь даже не думая о том, что кто-то может заметить его в коридоре, Джин толкнул дверь, совершенно точно ощущая внутреннюю пустоту. Все летело в пропасть, и с каждым часом все стремительнее. – Позаботься о них.
–Конечно, Раймонд просто затеял драку не с тем человеком. Джо Миллер с молодости разгребал чужие проблемы, поэтому все так получилось. Надеюсь, ты, Джин, не совершишь таких же ошибок.
***
Сегодня я добился свободы, играя роль шута, которая до этого вызывала у меня отвращение, особенно в исполнении Тэда Крайтона. Я сыграл по сценарию и я на свободе, вышел из клетки, которая будто сжималась вокруг нас всех, сдавливая и расплющивая.
Я помню, как когда-то был холоден к тебе, как волновался лишь о мальчишке, пытаясь его защитить. И теперь мне стыдно, я понял, что не замечал важных вещей. И я прошу прощения, потому что ты и он, вы – самые важные для меня люди.
Пойми, ты сделала меня тем, кем я являюсь теперь, пройдя через всё это дерьмо. Не знаю… справился бы я, не имея поддержки, дошел бы так далеко… это действительно трудно. И ты, и он, вы оба научили меня смотреть на вещи под иным углом, замечать то, на что бы раньше я не обратил внимание. И я благодарен.
Даже не знаю, как звучат подобные слова от человека вроде меня, но я просто хочу, чтобы вы оба знали, что я люблю вас. Я горжусь тобой и горжусь Тони, потому что верю, что воспитал вас правильно…для этого мира. Просто, слушай, не стоит грустить по мелочам, вот что я хотел сказать тебе, ладно, Бонни?
–Удачи, Роб, мы будем в порядке, пока ты не вернешься, – улыбаясь, прижимая к себе смуглого мальчишку, исхудавшая девушка уверенно кивнула на слова мужчины-скалы, провожая того взглядом. Роб действительно добился возможности выйти из клетки, подыгрывая Николасу. – Все будет хорошо, с нами и с остальными.
– Я люблю вас обоих, – стоя у выхода из каюты в сопровождение двух громил, таких же, как он сам, Роб лишь кивнул на слова Бонни, странно улыбаясь, а после вышел, оставляя помещение в тишине.
Девушка с белесым волосом, бледной кожей и впалыми глазами лишь до боли сжала тельце мальчишки, прижимаясь к нему, утыкаясь головой в детское плечико. Слезы скатывались по ее щекам, всхлипы разносились по комнате, с легкостью пересекая прутья клетки, но она не могла позволить себе закричать, прося Роба вернуться.
Она плакала, потому что понимала, что это было прощанием.
***
–Если хочешь выжить и сбежать, то должен помочь нам. – совсем недавно, передвигаясь по коридору в полной задумчивости и какой-то странной отстраненности, вовсе несвойственным ему, Джин был готов попрощаться с жизнью, принимая тот факт, что окажется в лазарете или вовсе на том свете. Однако человеком, чьи шаги он принял как угрозу, оказался жалкий Дэйв Одли, превратившийся в тень. В действительности казалось, что того заносчивого парня, следующего правилу «оскорбляй другого, чтобы быть крутым», и вовсе нет, что от него осталась только движимая ветром оболочка. – Мы не собираемся все делать одни.
Словно, наконец, осознав, что просто так ничего не бывает, словно понимая, что должен сделать хоть что-то для своего брата, Джин был готов провернуть небольшую аферу, от одной мысли о которой сердце замирало и хотелось все бросить. Однако даже теперь, когда, кажется, ты принял решение действовать, Янг все равно не мог совершить что-либо в одиночку, обращаясь к еще более разрушенному морально Дэйву, дрожащему от одного слова о перевороте.
–Ты слышишь меня, нам нужны кое-какие вещи?
–Я… я не смогу… меня точно убьют, даже разбираться не станут! У меня нет шансов, я просто !.. – дернувшись назад, вскрикнул Одли, испуганно оглядываясь по сторонам, словно ожидая, что в этот же момент его пристрелят из-за одного лишь подозрения в чем-то. – Я не могу, меня убьют! Джин, помогите мне, я не хочу! –Дэйв почти вцепился в Янга, крутясь по сторонам.
Этот парень был лучшим примером того, как люди сходят с ума в окружении Николаса: волосы, казалось, начали седеть в столь раннем возрасте, глаза вели красными и опухшими, почти безумными, а руки не могли удержать чего-то тяжелого. На каждый шорох Дэйв реагировал столь резко, что невольно и сам начинал пугаться теней и даже тишины. Одли стал похож на подопытную крысу, что осталась единственной живой среди своих сородичей. Теперь Джин понимал, почему в прошлый раз парень сказал о том, что завидует Джули, Брине, Заку, которые погибли и не встретились с самим дьяволом.
–Послушай меня, Дэйв, если не рискнем, то все погибнем. Пойми, Билла убили, Раймонд скоро перестанет дышать, у нас нет больше времени, нет иного выхода. У нас уже ничего нет, кроме последнего шанса. Мы все рискуем, каждый из нас, но мы стараемся сделать хоть что-то. понимаешь? Ты думаешь, Белчер просто так сидит в лазарете? Она могла бы отказаться, принимая смерть или заключение, потому что она гордая, но не отказалась, напротив, приняла роль, отведенную ей Николасом. Она знала, что мы пострадаем, знала, что не станем терпеть. Так помоги же нам, как помогает она. Если ты хочешь что-то изменить, сделай хоть что-то!
Такие слова для Дэйва казались чем-то величественным и действительно воодушевляющим, убедительным, хотя сам Джин понимал, что ощущает себя мерзко. По сути, он лишь перекинул обязанности на Одли, сам ощущая страх, боясь что-либо сделать. Однако, вопреки всему этому, Янг уверенно держал Дэйва за плечи. Смотря в его глаза, будто подталкивая к правильному решению.
–Я… если надо что-то…ты просто скажи мне, я постараюсь, я достану… – в этот момент Джин почувствовал, как Одли задрожал, подобно ребенку, но смеяться над ним не хотелось. Потому что один его вид напоминал ребенка подземелья, зашуганного щенка или же вовсе жертву дьявола. Дэйв Одли в действительности являлся жертвой этого нового мир, обстоятельств и прошлой жизни, где его не научили бороться. – Хорошо, я смогу.
–Ну ты и сука, Джин, – Стивенсон, который наблюдал за всем этим из-за угла, слыша каждое слово, произнесенное шепотом, теперь был готов только похлопать, видя Янга насквозь. Казалось, Митч совершенно точно знает, что веснушчатый не такой герой, каким его теперь видит Одли. – Я уже говорил тебе, что ты мусор, но ты слишком тупой, чтобы понять намеки. Мусор должен быть уничтожен.
–Митч я!.. – Дэйв почти запищал, отскакивая в сторону, готовый упасть на колени. Лишь бы его не сдали, но Стивенсон даже не посмотрел в его сторону, вцепившись в Джина, затягивая того в одну из дверей коридора, что вела в пустующее от людей помещение.
–Закрой, блядь, рот, убожество! – Митч почти прошипел, отпуская Джина, попутно чуть толкая того в сторону. – Вы совсем тупые или действительно не понимаете, в какой ситуации теперь находитесь, да вы обязаны благотворить Николаса! Но нет, вы продолжаете страдать херней! Неужели я один нормальный человек?!
–Ты, блядь, долбаеб, – не уподобляясь Стивенсону, почти прошептал Джин, однако достаточно громко, чтобы тот услышал. Синяки еще остались, руки еще болел, как и лицо, но бежать-то некуда, должен же Джин хоть раз победить своего врага, что служит неким барьером. – Благотворить Николаса? Ты совсем ебанулся.
–Давай, скажи это еще раз, – Митч был готов выслушать претензии веснушчатого Янга, однако голос его был пропитал угрозой. Когда Джин хотел было высказаться, щелчок пистолета остановил его. – Но учти, что отправишься вслед за стариком Биллом.
–Не смей даже вспоминать о нем, подонок, – насторожившись и, кажется, чуть согнув ноги в коленях, будто готовясь к прыжку, предупредил Янг, не зная, правда, что и делать. Митч Стивенсон же, словно получивший разрешение на выстрел, прицелился, собираясь нажать на курок.
–Вам всем просто нужно было молчать и подчиняться, особенно Блэр и Дарлин, но уже поздно. Николас лишь поблагодарит меня за то, что я избавил его от проблем. Да и вам тоже следует сказать «спасибо», кто знает, какое наказание для вас он бы изобрел. -палец медленно скользнул к курку, а на лице Митча была лишь победная ухмылка. – Скажи «пока», дебил.
Джин лишь фыркнул на подобное, а раздражение заставило выстрел прозвучать: Стивенсона бесило, что такие идиоты, как старший Янг, не осознают серьезности намерений и ситуации. Тупость и ограниченность доводили парня до предела.
Выстрел прогремел, однако не было крови или звука падающего тела, только лампочка над головой погасла, разлетаясь осколками – Дарлин Джоунс вцепилась в кисть Стивенсона, перенаправляя выстрел, теперь же чувствуя, как импульс прошел по всей руке. Не медля и не тормозя, словно просыпаясь от вечной задумчивости и сомнений, темноволосая уверенно выхватывает из рук парня пистолет, тут же отбрасывая оружие в сторону, пользуясь секундным замешательством Митча. Дарлин бы могла гордиться собой за такие резвые и точные действия, но, наверное, момент все же был неподходящим, да и ее глаза, красные и уставшие, не могли быть радостными или счастливыми из-за событий последних дней.
– Ты тут что забыла? – будто не боясь и не признавая женской силы вовсе, совершенно спокойно и расслабленно, лишь с заметным отвращением, спрашивает Стивенсон, хотя по его лицу ясно. Что вовсе не интерес заставляет его делать подобное. Теперь кажется, что парень терпеть не может девушек или любых существ женского пола, потому что один его взгляд говорит: «Мерзость!»
–Ты убил Брину не потому, что хотел спасти Зака, – словно раскрывая какой-то замысел, какоую-то тайну мироздания или Вселенной, вовсе не смотря в лицо Митчу, как-то непривычно тихо и безучастно напоминает Дарлин о давно проведших временах. Странно, но сейчас девушка даже не думает о Джеймсе или Ванде, о том, как забор Холвудс был повален несколько раз, о том, как кровь рекой струилась из здания. Сейчас в голове Джоунс только ее слепая и бессмысленная влюбленность в убийцу. -Тебе хотелось узнать, способен ли ты убивать, ничто другое не двигало тобой.
–И я узнал, что могу, – даже не отрицая, продолжая смотреть с тем же отвращением и насмешкой, почти обрадовался Митч тому, что кто-то заметил его успехи в подобном деле. Почему-то теперь признание его возможностей со стороны Дарлин показалось чем-то, возможно, значимым. А может, парню лишь хотелось что-то доказать. В любом случае, даже теперь он не чувствовал вины за то что убил друзей. Хотя друзьями он не считал ни Брину, ни Зака. А уж тем более Дэйва Одли.
–Ты животное, – будто констатировала факт Дарлин, наконец поднимая глаза, позволяя увидеть ее гнев и разочарование. Ей бы хотелось найти оправдания многим действиям знакомых, почему-то Митч Стивенсон не заслуживал ни прощения, ни тех же самым оправданий. Казалось, Джоунс готова уменьшить вину даже Николаса, как сделала это когда-то с женщиной, впустившей на крышу мертвецов, но только не бывшего одноклассника, издевающегося над ней в течение года. – Ужасное животной.
–А ты ничтожество, Дарлин! – будто радуясь, воскликнул или же вовсе закричал Стивенсон, неподдельная радость засияла в его глазах, смешиваясь со счастьем.– Вы все убоги! Особенно ты, Дэйв! Твою же мать, ты вечно притворялся другом Отиса Кита, и мне интересно, как ты чувствуешь себя теперь, понимая, что он был сильнее? Ты ведь и в смерти его виноват! Как ты жить-то будешь, бедный мальчишка, ищущий спасителя в лице Джина Янга!? Это же, пиздец, как убого!
–Ты теперь даже говоришь как Николас, – игнорируя Дэйва Одли, который явно был готов умереть быстрой смертью, лишь бы его не трогали, выплюнула Дарлин с тем же отвращением, с каким смотрел на нее Митч. –Настоящее животное.
–Николас лучше, чем вы все, понимаешь? Ты, Дарлин, вечно умираешь от несчастной любви, вызывая своим видом лишь жалость. Да ты даже не представляешь, как смешно было наблюдать за твоими попытками скрыть свои глупые чувства! Да кто на тебя вообще посмотрит? – слова Джоунс о схожести его с Николасом звучали для Митча как комплимент. Но что-то во взгляде девушке не понравилось парень, наверное, именно поэтому он был готов наброситься на нее, повторяя то же, что сделал с Джином в прошлый раз. Однако вновь прогремевший выстрел из оружия, которое подобрал старший Янг, в этот раз заставил капли алой крови покинуть тело. Пуля попала в тело Митча, Дэйв Одли застыл, словно замечая теперь, что все здесь действительно рискуют, а Дарлин медленно, но осознала, что грозовая туча нависла над головой. Нависла над головами их всех.
Будто чувствуя, как подкашиваются ноги, все еще не веря, что какой-то глупый и слабый Джин Янг выстрелил в него, Митч вцепился в одежду Дарлин, пытаясь устоять на ногах, не желая приближаться к холодному полу. Джоунс же лишь еле заметно прикоснулась к его локтям, в какой-то момент забывая о том, что они на разных сторонах в этой войне, еще лишь начинающейся. Глаза Стивенсона были полны неверия, а карие зрачки девушки – испуга. Она знала, что кто-то умрет, но не думала, что так скоро – в действительности Дарлин была уверена, что они лишь поговорят с Митчем и разойдутся. Но теперь уже было поздно что-либо менять. Чуть поддерживая парня, в теле которого застряла пуля, темноволосая опустилась вместе с ним на пол, теперь коленями ощущая холодный бетон, а кровавое пятно распространялось не только по одежде и коже, но и появлялось на полу.
–Вы все сгорите, как жалкий мусор в печке… – цепляясь еще сильнее за одежду и плечи Дарлин, ощущая, как холодно становится во всем теле, Митч чувствовал струю теплой крови, скатывающейся по подбородку. – Николас убьет вас всех. И Марко, и Тони, и Блэр. Он скормит вас тварям или разделает, как мясник. Вы, блядь, кретины, готовьтесь…
А после, через пару мгновений, когда сердце почти перестало биться, а тяжелые вдохи не нарушая молчания, взгляд Митча Стивенсона стал сухим и безжизненным, повествуя о наступлении биологической смерти, что нельзя было повернуть вспять. Сердце больше не застучит, кровь больше не побежит, губы более не зашевелятся, изрекая проклятья и оскорбления.
–Ты в порядке? – слыша, как приближаются торопливые шаги по коридору, следующие на шум выстрелов, даже не думая о будущем, Джин помог Дарлин подняться, будто оказывая поддержку. Сердце девушки давно не испытывало ничего к Митчу, давно не отзывалось на его улыбки или удачи, однако смерть любого человека – пытка.
–Он нравился мне, потому что я думала и видела в нем что-то хорошее. Мне было приятно наблюдать за тем, что он делает, слышать, как он говорит. Митч просто однажды запутался, и не смог найти человека, который бы помог ему. Он не виноват в том, что влияние Николаса оказалось так велико. Митч не виноват в этом.
–Никто не виноват, – повторяя то, что однажды говорил Тэд, прижимая к себе Блэр, Джин надеялся, что эти слова смогут передать все его чувства. Потому что «никто не виноват» несло для парня великий смысл, глубокие эмоции… В тот день, когда родилась эта фраза, говорящая и подтверждающая все, погибли Эрин и Стив, о которых теперь больше не вспоминают. В тот день младший брат просил Блэр убить его, избавить от мучений, если участь обращения настигнет и его. «Никто не виноват» стала значимой фразой для Джина, потому что он продолжал верить в Крайтона, даже теперь.
Шаги оказались слишком близко, и все готовились к смерти, но неожиданно, будто кто-то решил, что для гибели молодых еще не время, прогремел взрыв, сотрясший землю. Он был громким, пугающим и каким-то родным. Казалось, в этом звуке сокрыты и гнев, и ненависть, и призыв к мести, и спасение. Казалось, кто-то кричал: «К бою!»
О выстрелах в том помещении все забыли, а шаги стали срывающимися на бег, направляясь в сторону, где прогремело многозначное «бдыщ», эхом раздающееся по всей территории порта. Николас подскочил в своем кресле, не осознав этого, Джин невольно улыбнулся, слыша посыл, а Бонни заплакала еще сильнее.
Все началось вместе со взрывом.
***
Мужчины… они всегда борются за то, чего порой не понимают. Они дерутся, получая раны, шрамы и царапины, оправдывая все это тем, что так выглядят более серьезно и сурово. Они махают кулаками, не задумываясь, чего пытаются этим добиться. Учувствуют в боях, не понимая, как сильно тревожатся женщины.
Мужчины не столь сентиментальны, не так сильно поддаются эмоциям, да и вообще во многом не нуждаются. Ровно как и то, что многого вокруг себя не замечают. Им нужны обычные вещи, они поверхностны и не любят всего усложнять. Им нужен минимум, и так было всегда. Однако, если тому, что дорого для мужчины, будет грозить опасность, множество чувств перекликнутся в их душах, позволяя сорвать замок, скрывающий дьявольские возможности их тел. Они будут сражаться до конца, рискуя и терпя, и так тоже было всегда.
Еще в молодости я поняла, что лишь из-за того, что ты – женщина, к тебе относятся иначе, воспринимают твои решения как шутку. И это злит, раздражает, а после заставляет почти плакать, будто подтверждая слова тех, кто не видит в тебе человека.
Мне всегда говорили «женщина», а не «человек», словно это две разные вещи.
Когда я сказала отцу, что иду в армию, отказываясь от брака и мужа, выбранного семьей, от университета, где преподавал родитель, от тихой и мирной жизни слабой девушки, он лишь посмеялся, говоря, что я, наконец-то, научилась шутить – его все время печалило мое спокойное лицо. И мне стало обидно, однако, привыкшая к подобной реакции со стороны мужского пола, я ничего не сказала, просто однажды утром, когда родители проснулись, меня уже не было в доме, я получала форму в ближнем корпусе солдат.
Как и ожидалось, в армии меня тоже не приняли как человека, там для всех я была женщиной. Пускай я и готовила себя к подобному отношению, все равно было тяжело: вечные насмешки, колкие фразы и слова, попытки вразумить и отправить домой. Ко всем девушкам, каких было совсем немного, относились подобным образом, но из-за моего характера, мне доставалось больше всех, следовательно, работать тоже приходилось больше.
С родителями я упорно не встречалась, лишь с матерью. Произошло это по инициативе командира, который считал, что женщинам не место в армии. От матери я ожидала слезных упрашиваний с уклоном в то, что она не переживет если со мной что-либо случится, но ничего подобного не было. Без слов она лишь поцеловала меня в лоб, перекрестив несколько раз, обняла и, кивнув на прощание, ушла навсегда. И в ее взгляде было это: она словно хотела, чтобы я доказала кому-то, что женщина может быть сильной.
Стрельбища, ориентировка на местности, теоритические знания, дисциплина, практические знания, ползанья в грязи, слежка под дождем, в грозу, моделирование ситуаций с угрозой для жизни, практическое лишение свободы, практическое лишение жизни. Даже во время тренировок люди получали травмы, порой и умирали.
Когда же все это закончилось, и «женщина» исчезло из словаря нашего корпуса, командир забыл его, я почувствовала, что стала человеком. Без половых принадлежностей, без каких-либо отличий в теле и голове, простым человеком, знающим лишь слово «приказ».
