Текст книги "Мертвый мир - Живые люди (СИ)"

Автор книги: Полина Гилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 85 страниц)

Могилы, некоторые пустые, некоторые… Могилы возникли перед нами, заставляя какое-то время простоять на холоде, не обращая на мороз внимания. Облака пара куда-то исчезали, рассеиваясь в воздухе, а снег скрипел под ногами, прилипая к подошве.

–Помнишь, как биолог сказал тебе про врагов, что у тебя есть хотя бы один… – неожиданно мне вспомнилось то, о чем я, кажется, забыла.

–…Пока я дышу, – закончила за меня Джейн, слабо улыбаясь и наклоняя голову в сторону. – Тогда все не восприняли это всерьез, я тоже, но он оказался прав.

Голос Макдафф звучал с ноткой сожаления и какой-то вины, она не отрывала взгляда от могил, будто смотрела на холодный огонь, чье пламя не согревало, а, напротив, заставляло все внутри замерзнуть.

– Иногда мне кажется, что этот мир изменился лишь для того, чтобы заставить меня убедиться, что биолог был прав. Чтобы показать, что теперь, действительно, пока я дышу, остаюсь живой, у меня есть враги – мертвецы. Это словно слишком утрированный пример, но когда я думаю об этом, сожалею, что не приняла те слова всерьез, что посмеялась.

–Иногда легче не вспоминать о прошлом.

***

–Роуз Кларк покинула нас неожиданно. Она была хорошим человеком, которого уважали и ценили в этом месте. Роуз была хорошим другом, женой, заменяла родителя. Что мы можем сделать для нее? Запомнить, запомнить все, что она делала для нас. Пусть ее тело погребено в холодной земле, но душа вознесется к Богу, обретая покой. Роуз просила меня молиться за душу ее ныне покойного мужа, но я обязан молиться за их обоих…

Люди собрались на кладбище, которое вновь увеличилось, еще на одну могилу. Еще на одного мертвеца больше в моей голове.

Вчера днем на станции послышался выстрел, заставивший всех сорваться со своих рабочих мест, смотровых площадок, спальных матрасов. Люди побежали на выстрел, словно обезумевшие, они боялись того, что случилось, но все равно бежали, подгоняемые любопытством.

Я узнала об этом не сразу, приходя уже в тот момент, когда тело Роуз Кларк выносили из комнатки, где она застрелилась, сидя на стуле. Кто-то плакал, кто-то не верил, а я не понимала, что заставило женщину сделать это. Все время она была радостной, лишь иногда вспоминала о покойном муже. Роуз посвятила оставшееся время и силы на Барри, который действительно нашел в этой седой женщине нового родителя, поддержку, того, кто выслушает.

Сейчас Барри плакал, стоя на коленях, намачивая штаны снегом. Мужчина копал могилу для Роуз, почти прорубая твердую и холодную землю, не переставая рыдать. Он пытался быть крутым когда-то, но сейчас показал всем свои искренность и детскую доброту души, умеющую сочувствовать, чувствовать боль, страдать.

Я не знала, от чего что-то внутри зажало, из-за состояния Барри или из-за смерти Роуз. Я не знала, что, но слеза так и не скатилась по щеке. Я начала принимать все, будто так и должно было быть. Словно смерть стала чем-то обыденным, пускай и печальным.

–Ты была для меня матерью, я знал, что ты защитишь, поможешь. Ты была умной, такой умной, что порой я не понимал, о чем ты говорила. Роуз, Боже, Роуз, ты была самым дорогим для меня человеком, обретенным за последние месяцы, когда все это началось. Ты никогда не винила, но указывала на ошибки. Порой, когда ты шутила, твое морщинистое лицо молодело, а глаза становились такими большими и открытыми, будто у ребенка. Я хотел, чтобы ты смеялась и улыбалась вечно. Я не могу так… Я скучаю, Роуз, – Барри захлебывался слезами, не стесняясь показать своей слабости. Для мужчины сейчас никого не было вокруг, он остался один, наедине с могилой, обращаясь к праху. – Роуз, я, знаешь… Я не забуду тебя…

–Аминь.

***

– Смерть – это последний земной удел каждого человека, после смерти душа, разлучившись с телом, предстает на суд Божий. Нам всем страшно, когда умирает человек, особенно, если он не осознает этого, – Отец Питер вновь стоял у могил в своей черной сутане, которую никогда не снимал. Его крест был снят с шеи и приложен к библии. Ситуация была знакомой, а мертвецов в моей шкатулке стало больше; после смерти Роуз не прошло и недели. – Бен Майлс умер неожиданно для всех, во сне. Но мы должны благодарить господа, что он не стал одним из безумных существ…

Бен Майлс, вернувшийся пару дней назад с разведки, на которую ходил, был тихим человеком, не заглядывающимся на чужих жен, ценящий своих друзей. Порой, он походил на молодого парня со спутанной бородой, заблуждаясь в некоторых вещах, а иногда мог показаться слишком суровым.

С Беном мы не общались и до моего инцидента со священником, а после него перестали замечать друг друга вовсе. Однако Зак находил его общество приятным. Порой пропадал с мужчиной за забором, обходя окрестности, убивая мертвецов.

Смерть Майлса вновь заставила всех встрепенуться, собираясь у очередной могилы, которую в этот раз было легче выкопать – вчера стало чуть теплее, а снег подтаял. Бен умер во сне после позднего ужина, когда все уже готовились к темной зимней ночи.

Мужчина порой задерживался на смотровой площадке или на другой работе, поэтому, так случилось и в этот раз, прошлым вечером он вошел в столовую, когда уже никого не было в помещении. Гари, встретивший его в коридоре, сказал, что Бен хотел что-нибудь съесть, поэтому и отправился на кухню в столовой, решая приготовить выброшенную на берег озера рыбешку.

Такие непродуманные вещи всегда были в характере Майлса – мужчина не искал легких путей, сам создавал себе проблемы. Когда он вернулся в общую комнату-спальню, то заснул почти сразу, несколько раз поворочавшись на матрасе. Нашли его ранним утром – это был Роб, который поднялся с самым рассветом, чтобы занять место наблюдения у ворот. Скала проходил мимо, споткнувшись о выставленную в сторону руку Бена. Он матюгнулся, но понял, что Майлс не проснулся. Мужчина-скала собирался было уйти, но бледная и посиневшая рука спящего заставила его проверить дыхание парня.

Все решили, что Бен Майлс отравился той едой, которую и съел прошлым вечером. Возможно, это была зараженная мертвечиной рыба, а, может, вишневый компот, косточки из ягод в котором, как оказалось, не были вытащены. Врача, разбирающегося в подобных делах, у нас не было, что плохо отражалось на раненных. Была медсестра, но ее знания в медицины не были глубоки.

–Пускай душа Бена Майлса вознесется к Богу, прощаясь со смертным телом. Этот человек верил в спасение, он достоин освобождения. Аминь.

***

–Тише – тише, не плач, -Джейн укачивала на руках двухгодовалого ребенка, который выплевывал соску, сосать которую для него уже не было надобностью, пытаясь успокоить. – Все будет в порядке, я рядом.

Но дитя не переставало рыдать, срывая голос в этом крике. Тони – смугленький мальчик с пухлыми щечками и короткими ручками и ножками, будто чувствовал, что матери нет рядом, что она больше не придет. Он не знал, а, может, делал вид, что не знает, но в глазах его было понимание и какая-то детская скорбь, смотреть на которую было тяжелее всего.

Тони, которого прижимала к себе Джейн, не слушал чужих женских голосов. Он не слушал никого. Ребенок размахивал руками и ногами во все стороны, будто прося мать прийти к нему, прося вернуться и снова подарить то спокойное детство, в котором она не заставляла его произносить и слова.

Рейчел Таско никогда не заставляла своего сына делать то, к чему он, по ее словам, был не готов. Мать с сыном выбрались из Оттавы, где жили последние годы с отцом, разделившись с главой семейства. Рейчел наткнулась на станцию, когда села в машину к Робу-скале, отправившемуся из Заказника в окружной центр, чтобы найти свою семью. Мужчина ехал по дороге, будто не замечая уезжающие оттуда автомобили, когда женщина со смуглым ребенком на руках, которому тогда было чуть больше года, заставила его остановиться своим брошенным и несчастным видом. Именно из-за Рейчел, словно бежавшей от ужаса Оттавы, Робу, который в то время был на охоте в лесах Марсейллеса, пришлось вернуться на базу посреди леса. Какого же было удивление скалы, когда увидел он лишь странных людей, которых убивали другие люди и старшеклассники. Это были Билл и те, кто выжил.

Таким образом, изначально Роба спасла семья, которая так и погибла в Оттаве, а после и Рейчел, повстречавшаяся на дороге.

Рейчел Таско воспитывала сына, стараясь как можно дольше уберечь его от той реальности, в которой ему пришлось расти. Она бы и продолжала так делать, не слушая посторонних наставлений, если бы сейчас не оказалась в могиле под толщей снега, не слыша ни молитвы Отца Питера, ни криков собственного сына, убаюкиваемого Джейн.

Я была не в состоянии второй раз за неделю присутствовать на похоронах, на которых до наступления апокалипсиса никогда не была. Мать всегда говорила мне, что это шанс проститься с умершими, выказать свое уважение, но, в действительности, это была возможность похоронить часть себя, часть своей боли. Теперь я знала это.

Рейчел нашли в пустой спальне, одной из многих, где на полу лежали матрасы. Она всегда искала уединения, чтобы в тишине покормить Тони, которого всегда успокаивала соской. Она кормила его долго. Поднося ко рту ложку, долго ожидая, когда сын согласится снова открыть рот, позволяя засунуть ему очередное пюре или что-то подобное.

Тони никогда не говорил, ни один житель станции не слышал его голоса, он даже плакал беззвучно, кажется, но в тот день крик ребенка заставил Бонни – девушку моего возраста, что спешила на обед, заскочить в спальню. Она вошла через дверь, волнуясь, что ребенок плачет, а после еле заставила себя подбежать, выхватывая его из рук смерти – Рейчел обратилась в мертвеца, желающего сожрать собственное чадо.

Роб был первым, кого Бонни встретила. Мужчина услышал крики и срывающийся плач Тони прежде, чем наткнулся на испуганную, рыдающую полную девушку. Он схватил ее за плечи, стараясь успокоить, а только после понял, что в ее руках тот самый смуглый парнишка, которому он когда-то спас жизнь, как и его матери.

На дрожащий голос Бонни, которая лишь прижала ребенка к груди, опускаясь на колени, Роб сорвался с места, следуя к женской спальне…

После этого скала превратилась в камень, а после вновь огрубела, превращаясь теперь в Альпы со снежной вершиной.

Роб убил Рейчел, обещая на ее могиле заботиться о Тони как о собственном сыне. Я была уверена, что мужчина воспитает этого мальчика, но ему нужна была помощь, потому что он был порой агрессивен и неуравновешен.

Этот мир разделил еще одну семью: мать и сына, который уже не познает ласки родных рук, влажного поцелуя в лоб, наставлений от женщины, растившей его.

Никто не знал, отчего обратилась Рейчел, только Отец Питер сказал, что последнее время она часто кашляла, но от простуды ведь не умирают. Медсестра, которая и не окончила медицинского университета, не успела, подтвердила слова священника, говоря, что Рейчел Таско обращалась к ней с этой проблемой, будто ее что-то душило, но несостоявшийся врач не могла помочь.

Теперь на досках очередного креста, возвышающегося над могилой, была выцарапана надпись: «Рейчел Таско – любимая мать».

–Блэр, он, о Господи, Тони! – Джейн подскочила с места, стоило ей потрогать лоб красного ребенка. – Держи его, нужно позвать кого-нибудь, у Тони температура!

Я не успела ответить, что не могу нянчиться с детьми, потому что никогда не держала их на руках, да и не представляла, что делать с их крохотными телами, как Макдафф впихнула паренька, кричащего, надрывающегося, мне в руки, скрываясь за дверью спальни.

Я просто смотрела на него, боясь уронить, сидя на матрасе. Его крик был громким, резал слух, но я не знала, как успокоить Тони. Его смуглое детское и невинное лицо покраснело, а рот был широко раскрыт в крике. Мальчик редко издавал какие-либо звуки, а так кричал впервые. Сейчас все хоронили его мать, боясь и подойти к Робу, а мы с Джейн, вернее, только бывшая одноклассница, была оставлена в качестве няньки.

–Ну, прекрати ныть, – сдаваясь на крики ребенка, я не выдержала, сдерживаясь, чтобы не закрыть его рот ладонью. Я почти просила мальчишку, хотя звучало это, будто приказ. Не зная, как держать детей, я аккуратно взяла Тони под мышки, заставляя того вытянуться во весь рост. Он был довольно тяжелым. – Мамы больше нет, прекрати.

Словно понимая мои слова, будто осознавая все – что плакать бессмысленно, Тони в мгновение замолчал, открывая глаза, переставая дергаться. Сейчас он смотрел на меня так же, как в тот раз, лежа у Рейчел на руках, когда я высказывала все Отцу Питеру о его вере и Боге. Тони смотрел на меня своими светло-карими глазами, будто ища какого-то ответа.

–Моя мать, наверное, тоже погибла, – начиная говорить, я заметила, что мальчишка почти прислушивается, продолжая смотреть мне в глаза. Его лицо сейчас стало таким взрослым… – Я любила ее, и сейчас люблю. Я не знаю, что с ней случилось, как это случилось, но стараюсь быть сильной, чтобы она гордилась мной, понимаешь?

Я была готова поклясться, что Тони кивнул головой. Его успокаивали эти слова, он слушал их, ловя каждое изменение в интонации голоса. Он не смотрел на губы, нос или брови, он смотрел прямо в глаза, не отводя взгляда, будто читая мысли и те болезненные чувства, что сейчас всплыли при упоминании матери.

–Твоя мама тоже должна быть спокойна за тебя, ты должен быть сильным ради нее, чтобы она не боялась, оставляя тебе здесь, – казалось, мой голос успокаивает мальчишку, хотя звучал он не тихо и мирно, а с нотками страха за то, что я держу в руках двухгодовалого ребенка. Я вовсе не жалела Тони, хотя мне было страшно представить, каково это, так рано лишиться матери, но ребенок продолжал слушать, что я говорю. – Она должна гордиться тобой и спать спокойно, должна улыбаться на твои поступки. Тебе нужно многому научиться, но если ты сможешь, то выживешь. Главное, будь сильным и не верь плохим людям.

–Вот, Тони здесь! –в дверном проеме появились Роб, отталкивающий в сторону медсестру, Билл и Бонни.

***

–Блэр, я же сказал тебе, что ты мне нравишься! – от любви до ненависти один шаг, так говорили? Я не верила в этот бред, вот только Мэтью, объявивший мне когда-то войну, сейчас тащился позади, стараясь успеть за моим быстрым темпом. Я пыталась убежать от настырного парня, который застал меня врасплох, когда я выходила из небольшого зала с коврами, где все смотрели единственный оставшийся фильм, пользуясь шансом, когда Бронсон позволил вырабатывать энергию.

Около часа назад, когда я наткнулась в коридоре на группу знакомых, стоящих у двери в зал, в котором скоро должны были показать что-то, позволяющее отвлечься от недавних похорон, я стала замечать, что Мэт снова криво смотрит в мою сторону. Я хотела сбросить этот взгляд на желание сделать какую-то пакость, но парень пользовался любым моментом, когда я отворачивалась, чтобы смотреть на меня. Это жутко бесило.

–Что сегодня показывают? – пытаясь избежать неприятного ощущения от встречи с Мэтью, спросила я Вэл, опирающуюся о стену у двери в зал. Мой голос звучал глухо, но с ноткой заинтересованности.

–«Алладина» – бросила в ответ Бенсон в моей же манере, продолжая изучающе смотреть в окно коридора. Собравшиеся у двери в зал: Брина, Митч, Мэт и мы с Вэл, рефлекторно посмотрели в сторону темноглазого и смуглого Самира, который был чертовски похож на главного героя диснеевского мультика.

Я смотрела эту пародию на фильм неохотно, все еще думая о Тони, которого нянчила Джейн и Бонни, да иногда и Роб, увиливающий теперь от работы. Я бы продолжала сидеть в темном зале, среди малого количества людей, если бы не Мэтью, который так и щемился ближе ко мне. Через какое-то время я не выдержала, выходя из видеозала. Я почти не удивилась, когда человек, объявивший мне войну, последовал за мной.

Теперь мы шагали по коридору: я убегала, Мэт пытался догнать.

«Блэр, я же сказал тебе, что ты мне нравишься!» – меня чуть не перекорежило от подобных слов, а табун мурашек все же прошел по коже, заставляя лишь ускориться. Видя настойчивость парня, я поняла, что тот не отстанет, если ему не ответить.

–Может, теперь найдем корабль, станем на его нос и изобразим «Титаник»? – раздраженно бросила я, останавливаясь и поворачиваясь. Растерявшись, Мэтью не нашел, что ответить, поэтому просто смотрел на меня, бегая глазами от бровей до губ и обратно. Замечая его нерешительность, я лишь фыркнула, разворачиваясь и направляясь в сторону спальни, мысленно проклиная этого человека.

Спохватившись, будто его ударили, тот последовал за мной, вновь нагоняя:

–Нет, не стоит, просто, блин, ну Блэр!… – он был похож на заблудившегося щенка, а принять этого человека как парня, который бы мог испытывать ко мне какие-то теплые чувства, я не могла. Да я вообще не могла представить, что кому-то могу нравиться, не в этом мире, где любовь Лили и Майкла закончилась трагедией. Кто убил мужчину, помешанного на оружии, так и не узнали, что лишь заставляло женщину плакать по ночам, мечтая о мести.

–Послушай, мы с тобой несовместимы, никак, – не останавливаясь, идя по коридору, начала говорить я, обращаясь к Мэту. – Я даже не могу сказать, что ты хороший парень, понимаешь? Да, определенно, ты лучше некоторых, но я не хочу что-то менять в наших отношениях.

–Но мы ведь делали друг другу гадости, дрались и оскорбляли! – не понимая, о каких отношениях я говорю, вскрикнул Мэтью, продолжая меня преследовать.

–Вот именно, парень, именно дрались, -кивая головой, скорее для себя, ответила я, продолжая шагать. – Ты мне не нравишься, и я жалею, что нравлюсь тебе. В этом мире лучше не привязываться к кому-то, потому что будет больно, а в последнее время всем здесь и так несладко.

–Какое дело, что чувствую остальные? – парень схватил меня за плечо, разворачивая, заставляя резко перехватить его руку, чуть ли не выворачивая. Но я вовремя остановилась и просто оттолкнула ее в сторону.

–Вот из-за этого ты мне и не нравишься, – намекая на безразличие и эгоизм, ответила я, понимая, что кому-то это показалось бы диким, потому что сама я убила двух людей, даже не задумываясь, создавая в своей голове какие-то причины. – Ты высокомерный и думаешь, что люди будут вылизывать тебе зад. После тебя везде все остается испорченным и сломанным. Где бы ты ни побывал, все начинают тебя обсуждать, говоря, что ты похож на петуха. И вообще, ты выглядишь как педик, нам не по пути. Ариведерчи.

–Ты, блядь, пожалеешь об этом! –резко толкая меня плечом, Мэт побежал куда-то по коридору, сворачивая за угол. Его «любовь» резко переросла в угрозу моей жизни, лишь показывая, что этот парень не привык, когда все идет не так, как он хочет.

–Вот такой Мэтью мне по душе! Так держать! – вдогонку бросила я в спину парня, чуть усмехаясь. Знаю, все это звучало довольно грубо, но по-другому он бы не отстал, продолжая доставать меня, Мэт был слишком назойливым и упертым.

Я шла по коридору, все еще думая о Мэтью, когда за одной из дверей услышала мычание. Я остановилась, не понимая, что происходит, подходя ближе, когда мычание сменилось матами и какой-то возней.

Послышался вскрик и как что-то повалилось. Забывая обо всем, я вбежала в комнату, почти выбивая дверь.

На полу, в углу комнаты, с запрокинутой головой, неподвижно сидела Джейн Макдафф, чьи серые глаза смотрели куда-то вверх. Светлые волосы девушки оказались залиты красной краской, как и горло, на котором расположилась нарисованная резаная рана.

–Конченный ублюдок, пошел нахуй! – вторым, что я увидела, была Вэл Бенсон, держащая руки Отца Питера на расстоянии от себя. Они стояли посреди комнаты, стараясь оттолкнуть друг друга. Страх появился сразу, стоило заметить в руках человека в черной сутане лезвие ножа, поблескивающего во мраке комнаты. Бенсон отскочила в сторону, толкая священника куда-то назад, когда оружие разрезало воздух в опасной близости.

Все еще не понимая, что происходит, я повалила служителя церкви на пол, наваливаясь на него в прыжке. Мы оба повалились с шумным грохотом, а Отец Питер чуть вскрикнул, ударяясь головой. Быстро сориентировавшись, мужчина в черной одежде полоснул меня ножом по руке.

–Вэл! –я закричала, когда священник занес лезвие в сторону, собираясь воткнуть его в меня. Девушка подлетела неожиданно, выбивая ногой в ботинке нож из рук Отца Питера, а после со всей злостью ударяя его по лицу, заставляя кровь хлынуть из сломанного носа.

–Сукин сын! – нажимая на щеку мужчины, прижимая его голову к полу, прокричала Вэл, выдыхая. Она была злой, злой от того, что на нее кто-то набросился. Она была агрессивной, готовой рвать на части. Вэл была отчаянной…

–Что происходит? – не понимая, я поддалась всеобщей панике и злости, прокричав этот вопрос. Все внутри колотилось, сердце бешено стучало, а я теперь прижимала руки мужчины, захлебывающегося собственной кровью, к полу, смотря на нож, откинутый в сторону.

–И увидел Господь, что велико развращение человека на земле, и что все мысли и помышления сердца его были зло во всякое время; и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своём, – начиная смеяться, священник выглядел безумным с этими кровавыми струями, стекающими на пол по лицу. -И сказал Господь Бог Ною: «конец всякой плоти пришёл пред лице Мое, ибо земля наполнилась от них злодеяниями; и вот, Я истреблю их с земли».

Я не понимала, что происходит, а Вэл тяжело дышала, отпустив голову священника, позволяя тому смотреть вверх. Подруга чуть отошла в сторону, сгибаясь пополам, не смотря на Отца Питера.

–Это очищение! Это свобода! Я – Ной, и Бог велел мне уничтожить тех, кого еще не уничтожила смерть! Именно я должен помочь Ему очистить мир от грязи, Он жаждет перерождения! Я должен убить вас всех, а после последовать туда же! Так велел Господь мне! Такова его воля!

–Больной сукин сын! – Бенсон закричала, а ее глаза говорили лишь о гневе. – Ребенок остался без матери из-за тебя! Барри лишился Роуз по твоей вине! Бен оказался в могиле, оставляя Зака, тоже из-за тебя! Джейн не смогла позаботиться о мальчишке, потому что ты перерезал ей горло!

–Что?– теперь образ бывшей одноклассницы всплыл в голове, заставляя посмотреть в угол комнаты, где залитая кровью, с перерезанным окровавленным ножом горлом, сидела Джейн Макдафф, чьи волосы были залиты вовсе не краской, а рана не была нарисованной.

Я смотрела в угол, не осознавая, что ослабила хватку, чем тут же воспользовался священник, начиная подниматься. Вэл отскочила в сторону, чему последовала и я, теперь смотря на мужчину в сутане – его одежда не казалась туникой служителя Бога, теперь она казалась одеянием самой смерти, пробравшейся на станцию.

Вэл почти зарычала, будто бешеный пес, боящийся чего-то, когда убийца попытался вскочить с пола, вытирая кровь на своем лице, но лишь размазывая ее по сторонам. Сделать этого я ему не дала, тут же вытаскивая пистолет, наставляя на Отца Питера – безумного урода.

Он расплылся в широкой улыбке, смотря на дуло, но стоило мне снять оружие с предохранителя, как тот вмиг стал серьезным, разозлился, начиная краснеть и кричать:

–Я исполняю волю Божью! Ты – безбожница, и тебе ждет тьма после смерти, никакого перерождения! Я должен следовать указам, святому слову! Уйдите с дороги! Неужели вы не понимаете, что заставляете всех людей здесь страдать, не давая уйти к Создателю?! Отпустите их! Дайте мне освободить души! Указать путь!

Кровь, которой была залита Джейн, кричащий Тони, плачущий Барри, оставивший свои остановившиеся часы -самое дорогое, что у него было – на могиле Роуз, глаза Зака, который старался держаться мужчиной, заставили меня нажать на крючок, не выдерживая атмосферы переполнившегося смертями здания. Звук выстрела разрезал молчание комнаты, тишина которой поглощала звуки капающей на пол крови, а пуля попала в раскрытый рот служителя смерти, принесшего с собой хаос на станцию.

–Я не собираюсь пока умирать, а ад сейчас и на земле, терять мне нечего.

***

На негнущихся ногах, дрожащих от страха, я подошла к темному углу комнаты, где запах крови был единственным существующим запахом, который, однако, смешивался с еле ощутимым вкусом детского молока. Почти падая на колени, не замечая физической боли, я смотрела на Джейн, боясь даже дышать. Мне казалось, что я не могу дышать, что не могу чувствовать ничего, кроме страха и ненависти. Трясущейся рукой, по которой скатывалась собственная кровь из раны, оставленной убийцей, я дотронулась до плеча светловолосой девушки, чьи глаза были похожи на глаза куклы, а бледные губы остались раскрыты в удивлении. Она смотрела в потолок, будто желая увидеть небо, но не могла. Больше ничего не могла увидеть.

Она бы осудила меня за то, что я сделала, испытала бы отвращение к совершенному мной убийству, даже несмотря на то, что Отец Питер стал причиной и ее смерти, и сиротства Тони.

Руки Джейн оказались залиты кровью, когда она прикрывала резаную рану на шее, хватая ртом воздух. Одежда была запачкана, а красные капли попали и на мертвецки бледное лицо. Я смотрела на девушку, думая, что вот-вот Вэл Бенсон засмеется у меня за спиной, говоря, что это розыгрыш, просто жестокий. Самый жестокий в ее коллекции.

Но Вэл все не смеялась, да и Джейн не дышала, продолжая смотреть вверх.

Внутри меня что-то разорвалось, будто струны гитары лопнули, ударяя по зажимающей их руке. На мгновение я почувствовала, как что-то холодное прошлось по шее, будто сама душа Джейн покинула тело, а после по щеке скатилась соленая слеза, щипля кожу.

Еще один живой мертвец оказался в моей коробке знакомых, похороненных когда-то давно.

Комментарий к 5.1.Мертвый лёд – Ноев ковчег

Если не затруднит, огромная просьба, напишите, кто Ваши любимые персонажи, и, желательно, почему. Буду очень благодарна.

========== 5.2.Мертвый лёд – Волшебный Дед ==========

Я застыла на месте, стоило мне войти в столовую. Обычно открытая дверь, ведущая в светлое помещение с множеством столиков, где запахи еды, порой, перебивают друг друга, сейчас совсем изменилось. Посреди комнаты без окон стояла ель, чья пышная верхушка почти доставала до потолка, этот факт зрительно делал столовую еще меньше. Елка была спилена совсем недавно, поэтому ее хвойный запах теперь заполнил все помещение.

Множество голосов, радостных, куда-то спешащих, теперь заменили привычный стук ложек и вилок о посуду. На одном из круглых столиков стоял магнитофон, из динамиков которого лилась тихая, с нотками веселья, успокаивающая мелодия. Она была Рождественской: кто-то, играющий на пианино, то сильнее нажимал на клавиши, заставляя звук становиться более громким и настойчивым, то вновь еле касался черно-белых полос, словно затихая, рассказывая секрет.

Дети на станции совсем не были похожи на себя настоящих, вернее, они давно не были такими… Счастливыми, беззаботными, веселыми. На базе было не так много ребят, это неудивительно, еще меньше младенцев, которые, слушая мелодию, заполняющую всю столовую, тут же засыпали, причмокивая детскими пухлыми губками. Несколько мальчишек в теплых свитерах бегали по столовой, а их радостные возгласы перебивали спокойные голоса родителей и стариков.

Люди украшали помещение, вернее, заканчивали с этой работой. Чуть облезшая мишура свисала теперь отовсюду, куда ее можно было повесить: края столов, стены, двери. Особенно ловкие умудрялись закрепить мишуру и на потолке, заставляя один длинный конец свисать вниз, дразня шумных мальчишек, которые старались подпрыгнуть, чтобы ухватиться за украшение.

Около елки стояли картонные коробки, некоторые из которых уже были раскрыты, из них торчали лампочки-гирлянды. В основном, среди украшений были елочные игрушки, хрупкие, но красивые. Ель не была украшена, к ней, кажется, еще и не прикасались,– она была такой же живой и настоящей, будто продолжала расти, только белый снег стряхнули с ее лап еще где-то на улице.

–Нравится? – довольный, хриплый от сигарет голос Билла не заставил меня подскочить или повернуть голову в его сторону. Я так и продолжила стоять почти у самой двери в столовую, глазея на все это: помещение наполнилось совершенно иной атмосферой, были слышны забытые разговоры, предпраздничная суета. Что-то внутри растеклось по всему телу, заставляя мышцы расслабиться, а мозг и вовсе забыть обо всем. Я просто стояла, слушала мелодию, не прекращающуюся, и чувствовала это счастье, которого не знала уже очень давно.

Мимо пробежали дети в ярких кофтах и свитерах, будто их всех нарядили на какой-то праздничный ужин или утренник в школе, а кто-то скомандовал раскрыть очередную коробку с украшениями тем же незнакомым, спокойным голосом.

Свет в столовой был чуть приглушенным, что дарило этому вечеру еще большую таинственность: будто вот-вот случится чудо, еще пару минут и появится Санта, совсем немного и огоньки на елке зажгутся, будто по волшебству.

– Когда все соберутся, мы начнем украшать елку, – положив руку мне на плечо, воодушевляющее проговорил старик с белой бородой, гордясь тем, что он здесь устроил. Я лишь кивнула, понимая, что сказать действительно ничего не могу, только улыбка на моем лице и по-детски блестящие глаза говорили обо всем. – Я хочу, чтобы все были здесь, как одна большая семья.

Билл постоял со мной какое-то время, а после поторопился в центр помещения, к самой еле, где беззаботно веселилась малышня, схватив вытянутые украшения-сосульки, представляя, что это волшебные палочки, а сами они волшебники. Выложенные гирляндами с лампочками на стенах рисунки-елочки забавно мигали, то ускоряясь, то вовсе замирая, заставляя детское чувство прыгать и скакать где-то внутри. Хотелось поддаться этим ощущениям, но я лишь прошла к одному из столов, следя за стариком, который теперь трепал мальчишку по голове, что-то говоря. Широкая улыбка Билла лишь заставила и саму меня улыбнуться еще больше.

Где-то снаружи, где все еще дежурят смотровые, укутываясь в теплые одеяла, прижимая к себе винтовку, на землю падают большие хлопья снега, кружась, вырисовывая рисунки, вовлекая в этот танец снежинок и уже упавший снег. Белый покров делает весь мир большим, намного огромнее: будто поле, да и лес, тянутся на тысячи миль вокруг, будто они бесконечны.

Мелодия на миг замерла, а после вновь продолжилась, повторяя каждую ноту.

Снаружи воет ветер, красивые и неповторимые снежинки попадают в глаза и рот, но на сердцах у всех людей на станции тепло и уютно. Даже смотровые радуются, пускай вокруг и медленно, бесцельно бродят мертвецы, замедленные холодом. Сейчас все вспоминают то время, что было каждый год, в один и тот же день. Все вспоминают Рождество, подарки, печенья для Санты, носки у камина, целую и счастливую семью, долгие вечера в уюте и тепле.