Текст книги "Мертвый мир - Живые люди (СИ)"
Автор книги: Полина Гилл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 85 страниц)
–Да, думаю это вкусно, – понимая, что собака голодна и не хочет отвлекаться на разговоры, ответил за нее Мартин, продолжая гладить по густой и темной шерсти. Эти четвероногие вызывали внутри мужчины странные чувства – кажется, он понимал, что значит, друг человека. Северные псы ни раз вытаскивали его из снежного дерьма, в котором он оказывался, согревали от холода, обложив вокруг своими телами.
–Думаю, мне пора, – кряхтя, поднялся мужчина. Собаки лишь обратили на него внимание, а после продолжили разбираться с долгожданным завтраком-наградой за вчерашнюю поездку. – Эти дятлы будут волноваться.
Нелестно отзываясь о своих друзьях, Мартин поплелся туда же, куда шел до того, как вспомнил о собаках. Вслед ему, словно понимая, куда мужчина уходит, один из псов громко и злобно залаял, желая, чтобы полярник остановился.
–Тебе и так дали больше еды, чем полагается! – вскинув руку, почти не обращая внимания, ответил Мартин, продолжая идти. – Не будь такой занозой!
На его слова пес лишь продолжал лаять, натягивая цепь. Этот лай только смешил мужчину, заставляя пару раз усмехнуться, проваливаясь в снегу. Он уже собирался скрыться за углом одного из домов-контейнеров, когда ошейник на шее пса лопнул, позволяя тому сорваться с места. Вцепившись зубами в край куртки Мартина, рыча, собака принялась тащить его куда-то, иногда отскакивая в сторону, когда полярник хотел поймать животное.
***
–Эй, привет! – вскидывая руку, бросил Кито, замечая посреди коридора фигуру мужчины в теплом свитере, поверх которого был накинут белый халат.
–Док, наш молодой хочет узнать, что с парнем, которого вчера нашли на снежных полях? – замечая, что человек у одной из дверей проигнорировал звонкий голос молодого полярника, позвал Стивен, направляясь вперед.
Внутри станции было намного теплее и уютнее: ровные стены, низкие потолки, небольшие двери, ведущие в специализированные комнатки.
Эйбрамсон закрыл за спинами товарищей дверь, прилаживая небольшие усилия, заставляя проникший вовнутрь холод разлететься по зданию. Мужчина устало бросил взгляд на одну из дверей, волнуясь больше о том, когда они смогут улететь. Только сейчас он, кажется, заметил, что вертолета на прежнем месте не оказалось.
–Эй? – не понимая, почему местный врач уперся рукой в стену и продолжает игнорировать их голоса, опять позвал Кито, стремительно приближаясь. В его голову закралась ужасная мысль, что Док опечален смертью замерзшего парня. Юнцу не хотелось, чтобы все так и было.
–Когда мы отправимся? – игнорируя волнение за обмороженного парня, перебил Джош, заставляя Стивена недовольно что-то буркнуть себе под нос. Со стороны Дока, всматривающегося куда-то в, как оказалось, маленькое окошко в двери, послышался печальный хрип.
–Блядь, да ты ответишь? – резко разворачивая мужчину в белом халате к себе, злясь от такого молчания с его стороны, Стив наткнулся лишь на опустошённый и одновременно испуганный взгляд. Серые глаза, раскрытые от ужаса и смотрящие с отвращением, столкнулись с мужчиной, тут же заставляя напрячься.
–О господи! – врач в белом халате, на разорванном рукаве которого была кровь, отшатнулся в сторону, пронзительно закричав. Его голос казался пискляво-девичьим, таким, что Стив бы посмеялся, если бы все это не казалось странным. Док оттолкнул от себя блондина, разворачиваясь и убегая куда-то в конец коридора, скрываясь за поворотом.
–Куда вы? – Кито хотел было броситься следом, не понимая, что происходит, но сильная рука Стивена заставила его остановиться на месте. – Что случилось?
–Вот это. – палец блондинистого полярника указывал на маленькое окошко в двери, а его глаза не выражали, ровным счетом, ничего, как и лицо. Мужчина словно застыл, стоило ему увидеть шатающихся, кровавых коллег, чьи стоны и хрипы он услышал только сейчас.
–Какого черта…
***
–Джош, Стив, блядь, твою мать! – дверь на станцию резко открылась, пропуская Мартина, запыхавшегося и красного, внутрь. Его голос настиг приятелей сразу же, заставляя отвлечься от рассматривания чего-то жутко интересного сквозь дверь. – Вертолет разбился, а с ним и противный старикан Джексон со своими приятелями!
Намекая на главного полярника станции, быстрым шагом, не переводя дыхания, Мартин подлетел к опешившим напарникам, которые, впрочем, выглядели бледными и запутавшимися. Хотя сам собачник смотрелся не лучше – увиденное недавно, заставило его сердце быстро стучать, а руки дрожать от страха. Все, что произошло пару минут назад, казалось ему шуткой или розыгрышем.
–Но, блядь, они, как бы… – мялся Мартин, вспоминая, как пес, сорвавшийся с цепи, притянул его к разбитому вертолету, одиноко лежащему чуть дальше от станции. Мужчина даже не знал, как сказать, что он видел. Да и не знал он, что видел вообще…
–Но они мертвые и живые одновременно, словно безумные? – холодный голос Джоша, который опасливо косился на дверь, возле которой все они теперь стояли, закончил за Мартина, заставляя того перестать дышать, а после посмотреть туда, куда указывали приятели.
–Нужно спросить Дока… – понимая, что никто кроме него не знает, что происходит, заключил Стив, смотря в сторону коридора, по которому недавно бежал человек в халате.
–А что нам остается?
***
–Я честно подумал, что вы такие же твари, как и мистер Джексон, – врач выставлял руки впереди себя, боясь, что сейчас его кто-то ударит или вовсе вновь укусит.
–Нет, главный этой станции, конечно, был не очень хорошим руководителем, но называть его тварью, знаешь ли… – Мартин, который недавно вытащил за шкирки человека в халате, прячущегося в кладовой, ответил, покачивая головой с явным неодобрением. Сказать, что увиденное заставило его лишиться дара речи, было бы неправильно, потому что он не знал, что почувствовал, увидев сначала разбитый вертолет –единственный шанс выбраться с полюса, а после и безумных коллег в крови, копошащихся за дверью.
–Вы не понимаете! – вскрикнул Доктор, которому полярники недавно помогли залатать укус, красовавшийся на его руке. – Вчера, когда этот замерзший парень очнулся, здесь начало происходить черт знает что!
–О чем ты толкуешь? –как-то раздражённо бросил Стив, опускаясь на стул, стоящий рядом с панелью управления всеми процессами на станции. Как оказалось, все, кто остался здесь вчера, теперь были заперты Доком в одной комнатке.
–Вы серьезно? – доктору казалось, что он один сошел с ума, что все ему приснилось. Он бы хотел, чтобы все было так, но болящий укус, вызвавший странные перемены в его организме, четко давал понять, что теперь это-реальность. – Эти твари, они уже не живые…
Заметив на себе недоверчивые взгляды полярников, которые были готовы связать его, словно какого-то психа, доктор почти взвыл от той ситуации, в которой оказался.
–Они кусаются, они пытаются съесть тебя, понимаете? – вспоминая не самые лучшие моменты прошедшей ночи, прокричал мужчина в белом халате, залитом кровью.
–Не пойми неправильно, но звучит как бред, – почесав светлый затылок, ответил на его слова высокий мужчина, чья теплая куртка, защищающая от морозов, теперь была расстегнута.
– Что здесь произошло? – плотный мужчина попытался разобраться во всем. Джош почему-то верил этому парню. Стоило ему увидеть бледных, еле передвигающихся бывших знакомых, которые, заметив их, стали барабанить в дверь, стараясь достать, как Эйбрамсон поверил. Действительно, любой бы поверил, но Стив был скептиком.
–Вчера, когда началась буря, обмороженного парня решил проведать мистер Джексон. Мне пришлось идти с ним, я ведь единственный оставшийся врач… – словно проклиная профессию, на которую учился больше шести лет, взвыл мужчина, вспоминая, пытаясь вспомнить все, что случилось прошлым вечером. Для него все было как в тумане после того, как полярник оторвал от плеча главного здесь кусок плоти, заливая поверхность стен кровью. Да для Дока до сих пор все было как в тумане, еще и эта температура…
–Мы поняли, что у тебя печальная судьба, но нам нужно понять, что происходит, – недовольный затянувшимся молчанием врача, схватившегося за руку, заговорил Стив, тут же получая тычок в бок от Кито.
–А потом… Я убежал, прятался где-то в комнате, кажется… – вспоминая повороты, на которых оставлял отпечатки своих потных от страха ладой, продолжил мужчина в халате, встрепенувшись. – Я слышал, как они кричали, все, кто остался, но ничего не мог сделать.
–Постой, ты просто спрятался? – начал закипать Стив, один вид покусанного мужчины заставлял его злиться. Блондин вообще не любил мямлящих себе под нос людей, а те, кто заботятся только о своем заде, приводили его в бешенство. Он был готов схватить врача за грудки, высказывая ему все, что думает, но голос Джоша, заставил остановиться.
–А что бы ты сделал? – Эйбрамсон смотрел прямо в глаза блондинистому полярнику. Стив хотел бы понять, о чем думает Джош, но его лицо было молчаливо и без эмоций, только где-то в глубине черных зрачков плескался животный страх.
–Я испугался! – врач тут же попытался оправдаться, опасливо поглядывая на высокого полярника. – Я очень испугался! Все, кто остался на станции стали такими же бешенными! Я не знаю, как передается эта… Болезнь!
–Да хорошо, скажи просто, что случилось! Что ты видел? – закатывая глаза от этого трещащего ящика, смирился с его присутствие Стивен, смотря на Мартина, разглядывающего какие-то кнопки и рычажки на огромной электрической панели. Для собравшихся действительно было тайной, почему все бывшие коллеги заразились этой заразой.
–Я и говорю: я сидел молча, чтобы они не заметили, – они только слышат нас, а потом, когда они все же отыскали меня, – я не знаю как,– то пришлось снова бежать, – перед глазами врача все начинало смешиваться, а пить хотелось жутко. Он не знал, от волнение это или от страха, но хотелось закричать, после ложась на холодный снег, попутно утопая в нем.
–И куда ты побежал? – все смешалось: звуки, силуэты, собственные слова и мысли. Тело и разум больше не принадлежало Доку. На вопрос кого-то из полярников, допрашивающих его, мужчина в халате лишь попытался встать, судорожно глотая ртом воздух, но повалился на пол, ударяясь головой и, кажется, не чувствуя больше ничего.
–Блядь, что за говнище? – голоса малознакомых людей доносились откуда-то издалека, а бывший врач мечтал лишь о холодном и белом снеге, мечтал, чтобы эта сжигающая изнутри жара исчезла. – Эй, Док?!
***
–Кажется, теперь мы знаем, как все произошло… – кровавая слюна стекала по подбородку Джоша. Рядом с ним, судорожно дыша, прислонившись головой к прохладной поверхности стены, согнувшись пополам, полусидел, полулежал Кито-единственный, кто еще продолжал слушать. Остальные были не в состоянии.
Ответом на слова Эйбрамсона стал лишь тот же туманный взгляд молодого парня, которого начало лихорадить этой ночью.
Кажется, совсем недавно, когда укушенный врач повалился с ног, так и не ответив на их вопросы, они с Мартином попытались разузнать хоть что-то на месте повалившегося вертолета. Стив и Кито остались на станции, готовя план возможного спасения, если не удастся связаться с центром, отвечающим за все полярные пункты на полюсе. Центр, естественно, располагался на материке, где были и зеленая трава, и жаркое лето.
Собаки встретили мужчин радостно и испуганно, следуя рядом до места крушения единственного летательного аппарата, способного доставить полярников на континент. Эйбрамсон помнил, как Мартин пропустил пару неловких шуток про Дока, про Джексона, который теперь валялся, протягивая свои руки вперед, у вертолета. Однако Джошу это не казалось смешным, он хотел вернуться домой…
А сейчас, чувствуя, как что-то незнакомое словно ползет и расползается внутри него, подбираясь к голове, а там и к мозгу, мужчина понимал, что эта «зараза» передается именно через укус. Именно так, как поделился частичкой вируса со Стивом доктор, заставляя блондина устроить себе постельный режим.
Кажется, на станции была куча лекарств, но ни одно не помогало – жар все поднимался.
Обезумевшего, как тогда казалось, врача Мартин и Джош засунули в ту же кладовку, где он прятался прошлой ночью. Все еще оставалось загадкой, как Доку удалось запереть всех тварей в одной комнате, если он жутко боялся, но они решили оставить это на потом.
Как оказалось, мужчина в белом халате успел отравить кровь не только Стивену, на которого накинулся, но и Кито, который пытался оттянуть обезумевшего в сторону – врач лишь оставил три яркие полоски на щеке молодого полярника. Как стало понятно теперь, этого было достаточно.
Примерно в тот момент Джош и начал подозревать во всем проклятые укусы, но продолжал упорно молчать, думая о своей семье и как вернуться домой. Центр всех полярных экспедиций, направленный каждая на свой участок, молчал, не отвечая – словно рация была сломана. Через несколько часов Эйбрамсон отчаялся и начал крушить и переворачивать все, что попадало под руку. Он метал и рвал, заставляя друзей остановит его, но у них не получилось.
Джош не помнил как, но он успокоился, замечая после удрученные и мёртвые взгляды друзей. Их головы поникли, а руки дрожали. Даже Марти, который казался вечно смелым и настырным, теперь сидел, спиной прижимаясь к стене. Стивен хрипел на кушетке, иногда переворачиваясь на бок, а Кито дрожал в углу, поджав под себя колени, понимая, что на станции они одни и никто не придет-каждая попытка связаться с материком не заканчивалась ничем. Так же было и с соседними полярными станциями, расположившимися слишком далеко – человечество на полюсе словно вымерло…
Когда ночью обезумел и Стив, его заперли вместе с Доком в кладовой. Никто не знал, что делать дальше, только Мартин с веселым взглядом нашел выход, говоря, что скоро вернется. Старый друг так и не появился больше в дверном проеме.
Когда Кито отправился на его ночные поиски, начиная волноваться, то лишь, крича, вернулся в центр управления мертвой полярной станцией, заставляя и Джоша подняться с места. По словам паренька, в кладовой было лишь разорванное тело собачника, с выпущенными кишками…
Удирая от блондинистого Стива и малоизвестного врача, на чих лицах были свежие следы крови, принадлежавшей Мартину, нашедшему, возможно, лучший выход, Джош тоже стал одним из «везунчиков», чувствуя как старый приятель прикусил кожу на его ноге, прокусывая охуительно толстые и теплые штаны. У этих тварей, обезумевших и незнакомых, неимоверная сила.
А теперь, вернувшись в дом-контейнер вместе с единственным Кито, продолжающим слушать его бред про семью, Эйбрамсон сидел и кряхтел, понимая, что оба они обречены. Паренек с царапинами на молодом лице начал задыхаться ближе к рассвету, лучи которого больно теперь били в глаза через крохотное окошко. Джош помнил, как они бежали, пытались бежать по снегу дальше от центрального здания полярной станции, оставляя на белом ковре кровавые пятна… Помнил он и о том, как собаки теперь зло рычали в их сторону, сторонясь, словно уже чувствуя, что те перестают быть вменяемыми людьми.
Джошу казалось, что все полярные ночи на станции были долгими, но последняя была самой длинной. Она была тихой, даже пугающей, наедине с мальчишкой, совсем молодым, который задыхался и кашлял. Как и сам Эйбрамсон, впрочем.
–Говорят, в последние минуты жизни вспоминаешь все и думаешь о самом важном… – чувствуя, как силы покидают, а сопящее дыхание Кито исчезло пару минут назад, прохрипел мужчина, чьи штаны были разодраны. – Я стараюсь думать о своей жене и дочери… Надеюсь, они в порядке…
***
–Блэр, как думаешь, на севере все так же плохо? – сидя рядом с подругой, спросила Эйбрамсон, смотря на мертвецов, что стучали своими гнилыми пальцами по деревянному забору «Счастливой долины». Темноволосая девушка, потерявшая мать, думала об отце все реже с того дня, как все это началось. Кажется, это место, эти три дома, все эти люди и две могилы у входа теперь ее новая семья и дом…
– Думаю, пора забыть о прошлом, Кловер…
========== 4.3.Новая надежда – Здесь больше нет детей ==========
До боли знакомый запах свежих сосновых иголок, зеленой травы, приятный и такой родной звук натачиваемого камнем охотничьего ножа и приглушенные голоса, тихий смех и прохлада легкого ветерка. И только одна вещь портила все это – стоны…
Я стояла посреди высоких и стройных сосновых стволов, уходящих куда-то далеко. В синем безоблачном небе проносились редкие птицы, издавая прощальный крик, а совсем рядом спорили знакомые голоса, пытаясь убедить друг друга в каких-то «очень важных» вещах.
Отрываясь от голубого, такого чистого цвета, чувствуя, что шея затекла, я повернулась в сторону Тэда и Тома: Крайтон увлеченно, с невообразимым спокойствие, нажимая, проводил по лезвию ножа, взятого у меня на временное пользование. Что ж, у мужчины действительно было больше шансов уложить пару ублюдков с его помощью.
Я стояла, не обращая внимания на шатающихся поблизости мертвецов, словно их и не было здесь. Плечи и ноги ныли из-за долгой ходьба с тяжелыми рюкзаками, но настроение, на удивление, оставалось бодрым и даже немного веселым.
Подходя все ближе к Тэду, сидящему с краю поляны, прислонившись спиной к стволу дерева, и Тому, жестикулируя, рассказывающему что-то мужчине, я легко улыбалась. Остановившись совсем близко, пытаясь заглянуть в лица знакомых, я поняла, что их голоса и слова не стали четче – они доносились до меня какими-то обрывками, а через секунду и вовсе пропали, заставляя мужчин шевелить губами, не произнося и звука.
Неожиданный порыв ветра, засвистел в ушах, словно отбрасывая куда-то назад. Хотелось закричать, позвать на помощь, окликнуть, но разъяренный, бешеный шелест зеленых сочных листьев сменили громкие вороньи крики. Стая черных птиц пронеслась где-то в высоте, затмевая своим мрачным опереньем синеву неба, отбрасывая тень на землю, вмиг погружая все в мертвую тишину.
Голоса исчезли, как совсем недавно, когда Эрин ударила меня головой о «вросший» в землю камень. Привычная боль в виске лишь напомнила о драке, закончившейся печальным исходом, а я, наконец, закричала, закрывая глаза, выпуская из легких весь воздух, сдуваясь при этом, подобно воздушному шарику.
Но ничего не произошло – все та же мертвая и угнетающая тишина, в которой ты не слышал даже стука собственного сердца или голоса, стала свидетелем моей тщетной попытки. Я звала Крайтона, выкрикивала имя Тома, старалась подойти и дотянуться рукой до рукава его рубашки, но лишь отдалялась все дальше от членов новой семьи, беззаботно общающихся в этот солнечный день, остановившись на теперь незнакомой мне поляне.
Неожиданно дыхание перехватило, заставляя протянутую в сторону Крайтона руку тут же рефлекторно взметнуться к горлу, испуганно смотря куда-то под ноги. Чувствуя, что сознание начинает уплывать, уступая место странной и тянущейся панике, вязкой, словно кисель, я резко вдохнула, будто разрывая голосовые связки, тут же подскакивая.
Не осознавая, где нахожусь, взглядом упираясь в покрашенную светлой, уже облупившейся краской стену, я понимала, что чувствую странную прохладу и… Мокроту.
Тут же, не заставляя себя ждать, до слуха донесся знакомый смех, надменно распространяющийся по комнате, заставляя многих неприятно поморщиться.
Вэл Бенсон плеснула на меня водой, набранной с кружку, принуждая резко встать на матрасе, тут же судорожно вдыхая воздух. Подруга сразу засмеялась, довольная проделанным и тем, что теперь мое одеяло промокло, как и одежда. Самир вторил ее смеху, напоминая больше приглушенное эхо девичьего голоса.
Вэл ожидала бурной реакции или какого-нибудь едкого замечания, уже готовясь ответить на него, но я лишь поднялась с тонкого матраса, служащего спальным местом, игнорируя девушку.
–Что это с ней? – прошептал Самир, чувствуя вину за то, что поддержал шалость Бенсон, смотря мне вслед.
Перед глазами стояли лица Тома и Тэда, натачивающего нож, игнорирующих мои немые крики, болью отдающиеся в горле.
***
–Быстрее! – громкий голос неприятно бил по ушам, заставляя дергать головой, словно отмахиваясь от него. – Если приложим больше усилий, то быстрее управимся, и вы сможете посадить свои толстые задницы на излюбленные стулья!
–Ненавижу, когда он дежурит, – пробубнил парень, который иногда попадал в поле моего зрения, прогуливаясь по станции. Обращался он, вероятно, ко всем, кто мог его услышать, делясь своим недовольством. Его можно было понять – Роб никогда не давал поблажек, задавая дикий и животный ритм работы.
Я уже успела проклясть свое предложение об укреплении заграждения, потому что от этого адского труда не освобождался никто: у тебя не хватает сил и опыта, чтобы возвести стену – таскай тяжелые коробки с гвоздями и шурупами.
Солнце недавно поднялось из-за леса, тут же скрываясь за пасмурными серыми тучами, которые пытался разогнать холодный ветер, а время до перерыва, кажется, не стремилось сокращаться. Тяжело опуская очередной деревянный ящик с характерным грохотом, заставляя работающих над укреплением забора людей обращать внимание, бросая в мою сторону усталые взгляды, я вытерла пот со лба.
Несмотря на холодный октябрь, кажется( на станции были старики, а те, знаете ли, очень трепетно относятся к времени, заранее готовя себе одежду для погребения), струйки пота скатывались по лбу, пропитывая бордовую толстовку с накинутой поверх утепленной курткой. Какие-то серые птички, осмелившиеся подлететь так близко, теперь показывались то здесь, то там на рабочей территории, лишь нагоняя печальные мысли – я не любила теперь вспоминать.
–Несите еще гвозди! – уверена, если бы у Роба была такая возможность, мужчина бы во всю размахивал хлыстом, подгоняя ленивых жителей станции. Ну, на худой конец, он бы взял в руки дробовик, устрашая при этом не меньше. – Особое приглашение нужно?
Злой взгляд скалы заставил лишь занырнуть за серый угол здания, скрываясь из-под его наблюдения. Признаться, мне больше нравилось составлять компанию какому-нибудь наблюдателю на возвышенных точках гидроэлектростанции: находясь там, смотря на мертвецов за забором, казалось, что тебя не касается все это дерьмо, что ты выше всего этого. Но рано или поздно приходилось снова приземляться, понимая, как близко смерть.
В животе настойчиво урчало, хотя завтрака я не пропускала – как мы и подозревали, количество еды и размеры порций сократили еще в несколько раз, пытаясь сэкономить. Кажется, люди теперь понимали, что все куда более серьезно.
Забирая очередной ящик из неотшлифованных досок, боясь загнать занозу, я поспешила обратно, решив, что злить Роба не нужно. На самом же деле, я обманывала себя, просто не желая встречаться с Майклом, который как раз пересчитывал, уже в который раз, патроны, явно не сияя от их жалкого количества.
–Скоро придется открывать ящики, приготовленные на черный день, – удрученно бросил он парню, стоящему рядом, внимательно всматривающемуся в укоротившийся список оружия.
–Одними ножиками и топорами долго не повоюешь, – с тем же угнетающим настроением поддержал Майкла помощник, вяло опуская запачканный и посеревший от пыли лист бумаги.
–Ну, Викинги бы с тобой поспорили, – горько усмехнувшись, неудачно попытался развеять эту атмосферу любитель огнестрельного, но тут же неловко потупил взгляд, понимая, что его слова были неуместны.
–Эй, Блэр! – словно уходя от неловкой ситуации, в которую сам себя и загнал, заметив меня, вскрикнул Майкл, оставляя помощника наедине со списком, перечисляющим разнообразие пистолетов и патронов к ним. – Давай помогу!
Прозвучало это не совсем как предложение, скорее мужчина уже был уверен, что заберет из моих рук ящик с немного погнутыми железками. Я особо и не была против, потому что таскать тяжести мне не нравилось.
Что-то бросив мужчине у разобранного на столе пистолета, Майкл поторопился выйти на улицу, тут же немного передергивая плечами от холода. Какое-то время мы шли в тишине, а мужчина лишь кивал проходящим мимо знакомым, а потом член неудачной вылазки заговорил:
–Что, работать под руководством Роба не сладко, верно? – пытаясь выглядеть дружелюбным и ненапряженным, собеседник отвел взгляд в сторону, где скоро должен будет возвышаться новый забор, более крепкий.
– Да, – кивая, согласилась я, понимая, что не могу спокойно смотреть на лицо мужчины. Стоило бросить взгляд в его сторону, как тут же появлялся залитый кровью другой Майкл, удивлённый и напуганный. – Я думала, он такой только на вылазках, но эта скала по жизни такая.
–Думаю, Робу нравится, когда люди сравнивают его со скалой, – цепляясь за мое замечание, находя тем самым тему для разговора, продолжает привычным непринужденным тоном Майкл, удобнее перехватывая тяжелый ящик. – Его лицо прям-таки и говорит: «Любите меня и восхваляйте, ублюдки, лижущие зады своих жен!»
Я лишь многозначно хмыкнула на слова мужчины, который тут же оглянулся по сторонам, боясь наткнуться на Роба – тот был страшен в гневе.
– Но знаешь, что самое хорошее в этом парне? – в голове сразу появился образ массивного мужика-дровосека с отросшей и воняющей бородой. Я подозрительно уставилась на Майкла, не понимая, что светлого может быть в мужчине-скале.
Заметив мой заинтересованный взгляд, Майкл довольно продолжил:
–Он никогда не трогает мам, – мужчина радовался своей наблюдательности. – Он может поливать тебя и твою девушку грязью, но никогда-никогда не позволит себе заикнуться о твоих родителях.
–Просто он знает, что любой ударит его за это, – отмечая в голове, что Майкл действительно прав, ответила я на его заговорщицкий взгляд.
–Ну ты-то точно заедешь ему в челюсть, верно? – засмеявшись, собеседник задал риторический вопрос.
–Эй, вы, что как черепахи? – тут же послышался угрожающий голос, схожий со звуком сломанного машинного мотора. Роб, которого мы только что обсуждали, словно последние сплетницы на земле, заметив меня и Майкла, тут же открыл рот.
–Привет, Роб! – вскидывая одну руку, забывая о тяжелом ящике, который тут же покосился в сторону, заставляя меня подставить ладони под высыпающиеся гвозди, бросил приветствие скале мужчина, вызвавшийся мне на помощь. Через несколько секунд все гвозди оказались на бетонном покрытии, заставляя Роба прожигать в теле Майкла огромную дыру, кажется, там, где было сердце.
–Кретина кусок, собирай и тащи свой бледный зад к нам, будешь помогать! – на такие грубые слова Майкл лишь утвердительно ответил, приседая на корточки и начиная не торопясь собирать рассыпанные железки с погнутыми шляпками, иногда посмеиваясь.
Такой медлительностью мужчина вызвал очередную вспышку гнева человека-скалы, заставляя того перекинуть все свое внимание на его персону, совершенно забывая обо мне. Что ж, раз я никого не интересую, то следует сматываться, привлекая как можно меньше внимания.
Кода опасность побега миновала, я спокойно выдохнула, решая, что лучшее место для безделья и тем же временем какого-то подобия активности и ненастоящей занятости – это наблюдательный пункт. Теперь моим любимым дежурным, следящим за передвижением мертвецов за забором, стал Барри, так и не расставшийся со своими остановившимися часами. Мужчина, кажется, недавно заменил лопнувший ремешок, продолжая любовно глазеть на стоящие стрелки.
Барри продолжал делать вид крутого парня, чем вызывал смех некоторых, или же странную улыбку у его напарников. Однако старушки на станции любили мужчину, считая его действительно сильным и защищающим. Роуз – божий одуванчик, недавно лишившаяся мужа, такого же охотника как и Билл, нашла в Барри свое успокоение, принимая его как собственного сына.
Теперь рядом с крестом из старых досок, возвышающимся над могилой отца Кевина, расположились еще несколько таких же: умерли от старости муж старушки и от укуса мертвеца Кристиан.
В который раз увиливая от работы, приплетаясь на смотровую точку Барри, я с каким-то смирением осознала, что забыла. Забыла о смерти человека, о самом человеке, с чьей потерей многие здесь не могли смириться.
Но самое печальное, что я не придала этому забытью значения, стремительно убеждая себя, что должна помнить всё лишь о тех, кого я мечтала увидеть, кто еще не умер для меня.
–Как Билл? – то ли просто чтобы не молчать, смотря на шатающихся у забора тварей, то ли желая действительно узнать как там старик, позвал меня Барри, откусывая большой кусок от сэндвича, стащенного из столовой. Многие теперь делали так же, говоря самому себе, что от одного несчастного бутерброда община не пострадает.
–Почему ты спрашиваешь у меня? – с небольшой неприязнью смотря, как мужчина прожевывает листья салата, проглатывая большие куски мяса и сыра, при этом чавкая, спросила я в ответ.
–Ну, вы вроде общались, я замечал пару раз, – смотря на сэндвич, думая, с какой стороны откусить и какая часть вкуснее, Барри пожал плечами.
–Я не знаю, старик вечно занят в совете, – смирившись с чавканьем, я тяжело выдохнула, понимая, что день не задался с самого начала, стоило Вэл облить меня. После водных утренних процедур Бенсон не подходила ко мне, думая, что я разозлилась. Это был умный ход с ее стороны: переждать какое-то время, а после подойти, когда все вновь уляжется и утихнет.
–Понятно, – довольно мыча, вероятно, наткнувшись на особенно вкусный кусок бутерброда, где было больше мяса, почти не слушая, бросил мужчина, чьи круглые наручные часы обычно, при попадании света на циферблат, отбрасывали солнечные зайчики.
Здесь, на высоте семи-восьми метров, было легко простыть и просквозить спину, сидя вот так на холодном бетоне. Просчитав подобный исход, Барри всегда таскал с собой подушки или детские игрушки, найденные Робом-скалой на вылазках, притащенные, чтобы кого-нибудь лишний раз унизить, подкладывая их под зад.
–Кажется, после недавнего инцидента с Кристианом, никто и не собирается делать ту вылазку, ну, которая далекая, – когда его бутерброд исчез, почти не пережеванный, где-то в желудке, вновь начал Барри. Иногда казалось, что мужчина должен был молчать, не высказывая своих мыслей, потому что говорил он или полный бред или что-то, причиняющее боль.
«Эх, это ты недалекий…» – сокрушенно выдохнула я, ничего не отвечая. Но после смерти Кристиана шесть дней назад, из пятерки совета остались четверо: Билл, Агата, Бронсон и Дэвид. Последние двое не принимали никакого участия в жизни станции, так, по крайней мере, казалось. Бронсон отвечал и волновался лишь выработкой электроэнергии, мало беспокоясь о вылазках и смертях. В прошлом у мужчины было одно забавное увлечение – дирижировать. Я долго думала, почему пальцы этого «темного профессора» такие длинные и при этом постоянно движутся плавно, иногда чуть дергаясь в резком движении, после снова застывая, а потом спросила о своем наблюдении у того же самого Барри.
