Текст книги "Богдан Хмельницкий"

Автор книги: Николай Костомаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 67 страниц)

Не хорошыи мысли соби мае,

И стыха словами дромовляе:

–

Эй куме, каясе, куме,

– На що нам королевськи листы читаты,

– На що нам козакам козацьки порядки даваты?

–

На що нам за виру христыянську достойно-праведно стояты?

–

Лучче нам з ляхами мосцивыми панами

–

Хлиб-силь з упокоем вичный час влгиваты.

Да вже пан Хмелныцький от свого кума си слова зачувае,

Так ище лучче свого кума напитками витае;

Да вже пан Барабаш, гетьман молодый,

У свого кума Хмелныцького дорогого напитку напывся,

У его доми спать повалывся;

Да вже пан Хмелныцький добри мысли соби мав,

У свого кума у ливои кишени ключи винимав,

А з пид пояса шовковый платок высмыкав,

А з мизиннего налця щиро-злотый перстень зняв,

На свого слуяштеля добре кликав-покликав:

Н. КОСТОМАРОВ, КНИГА IY.

42

658

–

Служителю мий вирный,

–

Велю тоби значки от моих рук забраты,

–

Самому на доброму коню сидаты,

–

Да до города Черкаського скорим уремням темною годыною прибуваты,

–

Варабашський пани нызький поклон покласты,

–

Чи не могла б вона нам шкатулы з королевськими листами отдаты?

Служитель на доброго коня сидав,

До города Черкаського скорым уремням темною годыною прибував,

У синечки вийшовъ—из себе шличок изнимав,

А в свитлищо вийшовъ—нызесенький поклон послав:

А тыи значки на скамъи поклав:

–

Эй пани гетьманша молодая!

–

Велив тоби пан Барабаш, гетьман молодый,

–

Шкатулу з королевськими лыстами отдаты,

–

Чи не моглы б воны з кумом у-двох прочитаты.

Да вже тогди пани Барабашева як ударыться об полы руками,

Як обильеться гарячими слизами «На що им королевськи листы читаты,

«На що козакам козадьки порядки даваты,

«На що б им за виру христыянську достойно-праведно стояты?

«Лучче б им з ляхами мостывыми панами,

«Хлиб-силь з упокоем вичный час вживаты.

«Велю ж тоби, служителю, до ворит отходыты,

«И шкатулу з королевськими лыстами из земли выниматы;

«Самому на доброго коня сидаты,

«И до города Чигирина скорым уремням темною годыною' прибуваты». Да вже

тогди служитель до ворот отходыв,

Шкатулу из земли вынимав,

Сам на доброго коня сидав,

До города Черкаського скорым уремням, темною годыною прибував,

И своему пану Хмелныцькому шкатулу з королевськими лыстами до рукъ

добре отдав.

Барабаш, гетьман молодый, от сна проспався И став у свого кума Хмелныцького

королевськи листы в руках доглядаты. Да вже тогди не став дорогого напитка

пидпиваты,

А став до свого кума стыха словами промовляты:

–

Эй куме, каже, куме!

– На що нам королевськи листы читаты,

– На що нам козакам козацьки порядки даваты,

– На що нам за виру христыянську достойно-праведно стояты!

–

Лучче нам з ляхами з мостывыми панами,

–

Хлиб-силь з упокоем вичными часы вживаты! —

Да вже пан Хмелныцький от свого кума си слова зачувае Да до свого кума з

гордостьтю вже си слова промовляе:

«Эй куме, куме, Барабашу, гетьмане молодый,

«Як будет ты мени симы словами досаждаты,

«Да вжеж я не зарикаюсь тобп'з плич як галку голову зняты,

659

«Жону твою з дитьми живцем забраты,

«Турському салтану в подарунку одислаты».

Да вже пав Барабаш, гетъман молодый, от свого кума си слова зачувае, Да стыха из

двора изъизжае,

И на свого старосту Кричевського кличе-иокликае:

«Эй сгаросто Кричевський,

«Чи не можно б мени пана Хмелныцького забраты «Да туредькому салтану в

подарунку живцем одислаты?

«Да щоб нас ляхи мостывыи паны за билозорив почитали!»

Тогди поихав пан Барабаш путём дорогою,

А пан Хмелныцький лугом по-за лугом;

И случилось пану Хмелныцькому з правой стороны чотыри полковныки: Одын

полковник – Мартын Олынанський,

А другий—Максим полтавський,

Третий полковникъ—Иван Вогуня,

А четвертый—Матвий Бороховпч.

Да вже тогди воны на лядськии табори изъизжалы,

И до козакив стыха словами промовлялы:

–

Эй козаки, друзи молодци, добре дбайте,

–

Руське оченаш читайте,

–

Ляхив у пень рубайте,

–

Кров их лядську з жовтым писком мишайте,

–

А вири христыянеькон на поталу в внчный час не подайте!—

Да вже тогди козаки друзи-молодци добре дбалы,

Руське оченаш читали,

Ляхив мостывых панив в пень рубалы,

Виры христыянськои на поталу в вичный час не подалы.

Да вже нан Барабаш, гетьман молодый,

Ище до свого кума стыха словами промовляе:

«Эй, куме, каже, куме!

«На що нам королевськи лысты читаты,

«На що нам козакам козацьки порядки даваты,

«На що нам за виру христыянську достойно-праведно стояты?

«Лучче нам з ляхами з мостывыми панами «Хлиб-силь з упокоем вичный час

вживаты!»

Да вже пан Хмелныцький от свого кумаси слова зачувае,

Да до свого кума з гордостьтю вже сн слова промовляе:

–

Эй куме, куме, Барабашу, гетьмане молодый,

–

Як будешь ты мени симы словами доеаждаты,

–

Да вже я не зарикаюсь тоби з плич як галку головку зняты,

–

Жону твою з дитьми живцем забраты.

Як ёго зговорыв, то бардже добре й вчыныв,

Своему куму Барабашу, гетьману молодому, из плич голову як галку зняв, Жону ёго

из дитьми живцем забрав,

Турському салтану в подарунку одислав.

Да вже тогди пан Хмелныцький гетьманом став.

Да вже козаки друзи-молодци добре дбалы

42*

660

И стыха словами промовлялы:

Эй пане, пане Хмелныцький Вогдане Зиновию,

Наш батю полковник Чигирынський!

Дай Господи, щоб мы за твоей головы пили и гулялы,

А неприятеля пид ноги топталы.

Да в же тогди воны померлы,

А их слава не вмре и не поляже.

Утверды, Господи, люду дарсысого императорського Н самодержця императора

нашего Олександру Николаевича И всим слушающим пошли многие лита.

(Запис. в Нежине г-н Иващенко от кобзаря. Павла Братидьт. 1874 года, июня 13.

Напечатано в издании: Исторические песни малорусского народа с объяснениями

Антоновича и Драгоманова).

Упоминаемые в этой думе лица: Максим Ольшанский—Максим Кривонос, Мартин

Полтавский—полтавский полковник Мартин Пушкаренко, Иван Богун – полковник

винницкий. Клиша белоцерковский – был действительно полковником

белоцерковским несколько ранее изображаемой здесь эпохи; Матвей Борухович —

вероятно Матвий Гладкий полковник миргородский при Хмельницком, по ошибке

смешанный с Михаилом Боруховичем, бывшим уже позже при Самойловиче гадяцким

полковником. Кречовский был в изображаемое время переяславским полковником; он

дал возможность Хмельницкому бежать, когда последний был арестован и отдан под

надзор Кречовского; впоследствии Кречовский был полковником при Хмельницком и

погиб в войне против поляков в Литве. О событии, составляющем предмет этой думы,

см. в Летописи Самовидца, стр. 6, изд. 1847 г., в Летописи Величка, т. I, стр. 23—29, в

Летописи Грабянки, стр. 72... у Коховского. Annal. Clim., I, 23.

Вариант предыдущей думы.

Из день годыны,

Як стала тревога на Украини;

То нихто не може обибрати За виру християнську одноетойно статы Тилки

обибрались Барабаш да Хмельныцький, Та Клим Билоцерковський;

До короля выступалы,

Лыстив, наверсалив прохалы.

То король наверсалы пысав,

Самому Барабашу до рук подавав;

А Барабаш лыеты як узяв,

Три годы козакам знаты не давав,

То Хмельныцький тее догадав,

661

Кумом его до себе прохав, добре угощав.

А як став Барабаш на пидпитку гуляты,

Став ему Хмельныцький казаты:

«Годи тоби, пане куме, листы королевськи держаты, Дай мени хоть прочитаты!»

«На що тоби, пане куме, их знати?

Мы дачи не даем,

У вийсько польске не йдем;

Не луччеб нам з ляхами,

Мосцивыми панами,

Мырно пробуваты,

А ниж пийты лугив потираты,

Своим тилом комарив годоваты?»

То Хмельныцький тее зачував,

Ще луччих напиткив подавав.

То Барабаш як упывся,

На лижку спаты звалывся.

Тогди Хмельныцький ключи одбирав,

Чуру свого до города Черкаса посылав;

Велив ключи пани Барабашевой йодаты,

Листав королевських пытаты.

То чура до неи прибувае,

Словами промовляе:

«Пани Барабашова! твий пан став у нас гуляты, А тоби велив листы королевськи

йодаты!»

«Где-сь моему панови лыхом занудылось,

Що с Хмельныцьким гуляты охотилось!

Пийди, в глухим конци пид воритьмы Лысты королевськи в шкатули визьмы».

То чура скоро листы достав,

День и ничь до Чигрина поспишав;

Тогди Барабаш рано прочннае,

У карманы поглядае, аж ключив немае.

Вин старосту Кричевського пробуждае,

Двома киньми тыхо з двора выизжае;

Думае, гадае,

Як пана Хмельныцькогодо рук прибраты Ляхам отдаты!

(Максим. Укр. думы 04).

662

Угнетение Украины и восстание.

ДУМА.

(1648 г.).

Як од Кумивщины да до Хмелныщины,

Як од Хмелныщины да до Брянщины,

Як од Брянщины й до сего ж то дня,

Як у земли кралевський да добра не було.

Як жиды рандари

Вси шляхи козацьки зарандовалы,

Що на одний мыли

Да по три шинки становили,

Становили шинки по долинах,

Зводыли щоглы по высоких могилах.

Ище ж то жиды рандари У тому не перестали,

На славний Украини вси козацьки торги заорандовалы,

Да брали мыто-промыто:

Од возового По пивъ—золотого,

Од пишего пишеныци по три денежки мыта бралы,

Од неборака старая Брали куры да яйця,

Да ище пытае:

«Цы нема, котик, сце цого?»

Ище яс то жиды рандари У тому не пересталы:

На славний Украини вси козацьки церкви заорандовалы.

Которому б то козаку альбо мужику дав Бог дытыну появити,

То не йды до попа благословытьця,

Да пийды до жида рандара, да полож шостак, щоб позволив церкву

одчиныты,

Тую дытыну охрестыты;

Ище ж то которому б то козаку алвбо мужику дав Бог дытыну одружиты, То не йды

до попа благословытьця,

Да пийды до жида рандара, да полож бытый тарель, щоб позволивъ

церкву одчивиты,

Тую дытыну одружиты.

Ище ж жиды рандари У тому не пересталы:

На славний Украини вси козацьки рики заорандовалы.

Нерва на Самари,

Друга на Саксани,

Трейтя на Гнылий,

663

Четверта на Пробойний,

Пята на ричци Кудесци.

Который бы то козак альбо мужик исхотив рыбы вловыты, Жинку свою з дитьми

покормыты,

То не йды до пана благословытьця,

Да пийды до жыда рандара, да поступи ему часть отдать, Щоб позволыв на рычци

рыбы вловыты,

Жинку свою з дитьми покормыты.

Тогди ж то одын козак мимо кабак иде,

За плечима мушкет несе,

Хоче на ричци утя вбыты Жинку свою з дитьми покормыты.

То жыд-рандар у кватырку поглядае,

На жидивку свою стыха словами промовляе:

«Эй жидивочко ж моя Рася!

Що сей козак думае, що вин у кабак не вступыть,

За денежку горилки не купыть,

Мене, жыда-рандара, не перепросыть,

Щоб позволыв ему на ричци утя вбыты,

Жинку свою з дитьми покормыты».

Тогди-то жыд-рандар стыха пидхождае,

Козака за патлы хватае.

То козак на жыда-рандара скоса, як ведьмидь, поглядае, Ище жыда-рандара

мостывым паном узывае:

«Эй жыду», каже, «жыду-рандаре,

Моетывый пане!

Позволь мини на ричци утя вбыты,

Жинку свою з дитьми покормыты».

Тогди жыд-рандар у кабак вхождае,

Па жидивку свою стыха словами промовляе:

«Эй жидивочко ж моя Рася!

Путь мени теперь у Вилий Церкви наставным равом: Назвав мене козак мостывым

паномъ».

Тогди-то у святый божественный день у четверток,

Як жиды-рандари у Вилую Церкву на сейм збиралысь, Одын до одного стыха

словами промовляли:

«Эй жиды ж вы, жиды-рандари!

Що теперь у вас на славний Украини слышно?»

«Слышенъ» говорыть, «теперь у нас гетьман Хмелныцький: Як од Билои Церкви да

до славного Запорожа Не така стоить жидивська сторожа!»

Тогди озоветця одын жид Оврам (У того був невелыкий крам,—

Тилько шпыльки да голки,

Що ходыв по-за Днипрои да дурыв козацьки жинки):

«Эй жиды яс вы, жиды-рандари,

Як из Нызу тыхий витер повине,

664

Вся ваша жидивська сторожа погине».

Тогди ж то як у святый день божественный у вовторник Гетьман Хмелныцький

козакив до сходу сонця у поход выправляв И стыха словами промовляв:

«Эй козаки вы, диты, друзи!

Прошу вас, добре дбайте,

Од сна вставайте,

Руський очинаш читайте,

На славну Украину прибувайте,

Жидив-рандарив у пень рубайте,

Кров их жидивську у поли з жовтым писком мишайте,

Виры своей христыянськои у поругу не подайте,

Жидивському шабашу не польгуйте».

Отогди-то вси жиды-рандари догадлыви бувалы,

Уси до города Полонного повтикалы.

Тогди-то Хмелныцький на славну Украину прибував,

Не одного жыда-рандара не заставав.

Тогди-то Хмелныцький не пышный бував,

До города Полонного прибував,

Од своих рук листы пысав,

У город Полонного подавав,

А в листах пропысував:

«Эй полоняне, полонянська громада!

Колыб вы добре дбали,

Жидив-рандарив мени до рук подалы».

Тогди-то полоняне ему одпыеалы:

«Пане гетьмане Хмелныцький!

Хоть будем одын на одного лягаты,

А не можем тоби жидив-рандарив до рук податы».

Отогди-то Хмелныцький у другий раз листы пысав,

У город Полонного подавав:

«Эй полоняне, полоняньска громада!

Нехороша ваша рада.

Есть у мене одна пушка Сирота,

Одчынятця ваши зализни широки ворота».

Тогди-то як у святый день божественный четверток Хмелныцький до сходу сонця

уставав,

Пид город Поляное ближей прибував,

Пушку Сироту упереду постановляв,

У город Поляного гостынця подавав.

Тогди-то жиды-рандари Гирким голосом заволали:

«Эй полоняне, полонянська громада!

Колиб вы добре дбалы,

Од Полыци ворота одбивалы,

Да нас за Вислу ричку хоч у одних сорочках пускалы!

То б мы за ричкою Вислою пробувалы,

665

Да соби дитей дожидалы,

Да их добрыми дилами наущалы,

Щоб на козацьку Украину и кривым оком не поглядалы.

Отогди-то козакам у городи Полонози дана воля на три часа с половиною: «Пыйте

–гуляйте,

Коло жидив-рандарив соби здобу хорошу майте».

Тогди-то козаки у городи Полонози пили-гуляли;

Здобу хорошу соби коло жидив-рандарив малы;

Обратно на славну Украину прибувалы,

Опертом сидалы,

Сребро й злато на три часты паевалы:

Первую часть на Покрову Сичовую да на Спаса Межигорського оддалы. Другу

часть на меду да на оковитий горильци пропивалы.

Трейтю часть междо собою козаками паевалы.

Тогди-то не одын козак за пана гетьмана Хмелныцького Бога просив, Що не одын

жидивський жупан зносывъ».

(Кулиш. Зап. о ИОж. Руси. Т. I, стр. 56).

Вариант той же думы.

Земле польска, Украино Подольска!

То вже тому не рочок и не два минае Як у христыянський земли добра не мае,

Як зажурилась да и заклопаталась бидна вдова,—

То то не бидна вдова—то королевська земля:

Що сталы жиды велыкий откуп даваты,

Сталы одын од одного на милю оранды становыты.

Як иде украинсысий козак, то й корчму минае,

А жыд выбигае да украинського козака за чуб хватае,

Да ще ёго двома кулаками по потылици затынае:

«Козаче-левенче! за що я буду ляхам рату платыты,

«Що ты мимо корчмы идеш «Да и корчму минаешъ».

Коло украинського козака всю зброю одбирае.

А на Украини козак за жыдом похожае, '

Ще ёго вельможным паном называе,

А жыд до жидивки словами промовляе:

–

Хозяйко моя Рейзю,

–

Якои то я на Украини славы заживав:

–

Що мене козак украинський ще й вельможным паном называв! Ще ж и тым

жиды не сконтентувалы,

Що три рички в откуп закуплялы,

Одна ричка Копрочка,

666

Друга ричка Гиилобережка,

А третя—за Динаром Самарька;

Що мав бы чоловик пийты да рыбы пийматы,

То ще вин до рички не добигае,

Уже вин жидови за откуп найкрасче обищае.

Ще-ж и тым жидове не сконтевтувалы,

Где була яка ричка велика, мосты в откуп забрали,

От верхового по два шаги бралы,

А от пишего по шагу,

А от бидного старця що вин выпросыть То отбиралы пшоно и яйдя.

Як то був пан Хмелныцький житель чигирынський,

Козак лейстровый, пысарь вийськовый;

Як вин сее зачував,

То указ пысав, императору до рук подавав,

А император указ пысав,

В Черкасы до рук подавав,

А пан Хмелныцький житель чигирынський,

Козак лейстровый, пысарь вийськовый,

Як того указа до рук достав,

На рынок выхожае, знамена выетавляе,

Друзив-панив молодцив на грець выкликае:

–

Друзи, панове молодци, охотныки, броварныки,

–

Годи вам по броварях пива вариты,

–

По вынныцях да й по провальлях валятыся;

–

Да идить вы жидив да ляхив з Украины згоняты,

–

То будете вы соби мать

–

Хоть на три дни хорошенько по козацьки погулять!—

Як почалы друзи панове молодци жидив да ляхив з Украины зганяты, То в которого

не було драной невирнои кожушины,

То той надив жидивськи кармазины.

То воны соби хорошенько по козацьки похожалы,

Та ще й по карманах срибни гроши малы.

Ще ж то рано-пораненьку в середу,

Як заняв пан Хмелныцький попередь-себе жидив череду:

Которы ленды шабашувалы,

А который до города польского утикалы.

«Вже ж ты, рабине Мошку, беры на виз дошку,

«А ты, Срулю, беры порох да пулю,

«А ты, Чую, беры рушныщо,

«А ты, Гершку, беры пидгерстя,

«А ты, Ёсю, беры на поготову осю,

«А ты, ИИмулю, беры друччя да двило,

А» ты, Ицык, беры бицык,

«Да будемо кони поганяты,

«Да будемо от пана Хмелныцького до города польского втикаты»..

А як був соби жидъ—старый Хвайдыш,

667

Да мав соби крал: шпильки да голки,

А третий люльки,

Да и той у клунки склав да за нами бижав пшики;

И той старисть свою потерявъ—

От пана Хмелныцького утикав,

И той панови Хмелныцькому ще й голыми пъятами накивав.

А як у польске город убралыся,

Да сталы жиды Меёра на пидслухи высылаты;

Чи ще ж то далеко пан Хмелныцький з вийськом прибувае? А жидок Меёрко з

глузду спав,

Да ледве вин и сам до города польского припав.

А пан Хмелныцький житель чигирынський,

Козак лейстровый, пысарь вийськовый,

До польского города прибував,

Да старыми жыдами орав,

А жидивками бороновав,

А котори булы малы диты, то вин их киньми порозбывав. Як узялы з польского

города втикаты,

Як узялы свого рабина Мошку проклинаты:

«Вогдай ты Мошку счастя-доли не мав «Як ты по-багато на Вкраини откупу брав!

«А як бы ты, Мошку,

«Да брав на Вкраини откупу по-трошку,

«То мы б на Вкраини проживалы,

«То нас бы козаки украинськи вельможными панами величалы». А як-то був жыд

Янкель,

То вин коло школы похожае,

Да по гаколи плаче-рыдае:.

«Школо наша, школо богомилныце,

«Вже нам у тоби не буваты,

«И тебе не продаваты,

«За тебе грошей не браты «И в карман не ховаты,

«Треба тебе на Вкраини покидаты,

«Да ще в тебе будуть козаки украинськи,

«Да ще будут в тебе нескребеви свыни заганяты».

Як сталы от польского города до Случи рички прибуваты,– То пан Хмелныцький

житель чигирынський.

То вин ночей не досыпляе,

Коло Случи рички ляхив и жидив доганяе.

Скоро догнав у вечери пнзно,

И там стало повернутся тисно.

И там до них прибувае,

Ще на козакпв гукае, словами промовляе:

«Друзи, панове молодци! до Случи рички прибувайте,

«Жидив да ляхив у пень рубайте,

«И до их по козацьки словами промовляйте:

668

«Жиды да ляхи приминайте,

«О то буде по той бик Случи ваше,

«А по сей бик буде пана Хмелныцького й наше!»

Як почалы жиды да ляхи с паном Хмелныцьким споляться,

ИДо б пополам пива навариты,

То висе ж то бувалы лядськи дрова,

А Хмелныцького вода,

То був жидивсысий ячмииь,

А Хмелныцького хмиль...

То як пива наварилы,

Тогди Хмелныцькому славу на вики сотворили!

Да хотя ж то був пан Хмелныцький зкитель чигиринський,

Козак лейстровый, пысарь вийсковый,

Лыцарь добрый Да помер...

А тильки его слава козацька-молодецька не вмре не поляже.

То буде вона славна мижду друзями-молодцями,

От ныни й до вику.

Даруй, Боже, всему миру живому и нам на здоровье,

Да на многи лита,

От ныни й до вика!

(Запие. в Жаботине Ф. Шангаеы, помещена в издании: Исторические песни

малорусского народа. Киев, 1874 г.).

Желтоводская битва.

Чи не той то хмель, шчо коло тычин вьеться?

Гей то Хмельныцький шчо з ляхами бьеться.

Гей иоихав Хмельныцький и к Жовтому броду:

Гей не одын лях лежыть головою в воду.

«Не пый, Хмельныцький, дуже той жовтон воды:

Иде на тебе ляхив сорок тысяч хорошои вроды». —А я ляхив не боюся и гадки не

маю;

За собою потугу велыкую знаю;

Ище и Орду за собою веду,

А все, вражи ляхи, на вашу биду.

Утикалы ляхи, погубили шубы;

Гей не одын лях лежит выщеривши зубы. Становылы ляхи дубовый хаты, —

Прыйдеться ляшенькам у Польщу втикаты.

Утикалы ляхив де-якии повки,

Ляхив илы собаки и сиры вовки.

669

Гей там поле, а по полю цвиты;

Не по одним ляху заплакалы дпты!

Гей там ричка, ричка, через ричку глыця,

Не по одним ляху зосталась вдовыця.

(Максим. Сбор. Укр. песен).

Желтоводская битва.

Ой то ляхи гайдамахи Вкраину зрубали;

Течуть рички кервавыи темными лугами.

–Ступай, коню, пидо мною широко ногами,

Идут ляхи гайдамахи в погоню за нами.—

Летыть орел по над хутир а в повитру вьеться,

Ой там, ой там бидный козак з поляками бьеться,

Ой годи вам, вражи ляхи, руську кривю питы —

Не еден лях молоденький посиротыв диты!

(Записана г. Волошнюком в Дидгирбе в Станиславовском округе в Галичине.

Напечатана в издании: Исторические песни малорусского народа с объяснениями Вл.

Антоновича и М. Драгоманова. Издатели считают эту песню относящеюся к эпохе

Желтоводской битвы).

Желтоводская битва.

(1648).

Высыпався хмель из миха И наробыв ляхам лыха; Показав им розуму,

Вывернув дидчу дулу.

До Жовтои водыци Наклав им дуже хмелныци:

Не могли на ногах статы – Волили утикаты.

Гетманчику, небоже,

Не туды на Запороже!

Не найдешь гаразд шляху У Сидоровым байраку.

Ни не ты. Степанку сараче, (?) Од козакив брав гарачи,

670

Не ты сь брав ил хутори?

Есть инши теперь поры!

Одлсе побирки прокляты Пид Очаковом узяты.

И по пастуши тебувци,

Приихалы к вам ордынци.

Не утикай же ляху,

З самого перестраху;

Вождай юнакив в табори,

Готуй деньги за хутори;

Юж не будет их хаты Ноганьцям оддаваты,

Не будет пересудив браты,

А ни их воюваты.

Милиш вам жиды збойци,

Ниж запорозди молодци!

Хоть же маете кримчуки —

Дайтеж им теперь кожухи.

От же Хмельныцький може!

Помогай ему, Боже,

Тых куркоидив быты,

И жидив не живиты.

Юж утикают з валив,

Бояться самопалив;

Волють татарськои юки,

Ниж козацькои пуки.

(Из рукоп. XVII в.)

Горесть паньи Потоцкой.

Засвистали козаченьки в поход з-полуночи,

Заплакала Марусенька свои чорни очи.

–

Не плач, не плач, Марусенько, возьмем тя с собою,

–

Як будемо выизжати в чужую сторону.

«Ой иидь да иидь мий миленький, да не забавляйся,

«На конику вороненьким назад ворочайся!»

–

Ой Бог знае Бог видае, чи я повернуся,

–

Кинь вороный на подвирыо чогось испиткнувся!—

Ой шли ляхи на три шляхи дороги пытали,

«Оли сюда козаки й шли, чи вы не видали? —

Вси поляки яки йшли по три кони малы,

Хвалилися полячоньки, що вны звоювалы:

«Мы пийдемо, пане брате, козакив рубаты,

671

«А як прийде зла годына, будем утикаты.

Росплачеться розтужыться Питоцького жоиа:

«Чи я ж тоби, пан Потоцький, давни не товкла?

Давно уже ты, Потоцький, з козаки воюеш,

Ты козакив не звоюеш, свою силу згубыш!

(Чт. Моск. Общ. Иетор. и Древн. 1863. III, 25. Историч. песни малор. народа, с

объяснениями Антоновича и Дрогоманова, стр. 38).

Корсунская битва.

(1648).

Ой обизветця пан Хмельныцький,

Отаман-батько Чигирынський:

«Гей друзи молодци Враття козаки запорозци,

Добре дбайте, барзо гадайте,

Из ляхами пыво вариты зачинайте.

Лядський солод, козацыса вода;

Лядськи дрова, козацьки труда».

Ой з того пыва

Зробыли козаки з ляхами превелыкее дыво.

Пид городом Корсунем воны станом сталы,

Пид Стеблевом воны солод замочили,

Ще й пыва не зварилы,

А вже козаки Хмельныцького з ляхами барзо посварилы.

За ту бражку

Счинылы козаки з ляхами велику драчку;

За той молотъ

Зробылы ляхи с козаками превеликий колот;

А за той незнать—який квасъ

Не одного ляха козак, як-бы скурвого сына за чуба тряс. Ляхи чогось догадались,

Вид козакив чогось утикалы,

А козаки на ляхив нарикалы:

Ой вы ляхове,

Песьки сынове!

Под вы не дожидаете,

Нашего пыва не допываете?»

Тогди козаки ляхив доганялы,

Пана Потоцького пиймалы,

Як барана звязалы,

672

Та перед Хмельныцького гетьнана примчалы:

«Гей пане Потоцький!

Чом у тебе й доси розум жинодький?

Не виив ты еси в Камянським Подильци пробуваты,

Неченого поросяты, курицы с перцем та з шапраном уживаты, А тепер не зумиеш

ты з нами, козаками, воюваты И житнеи соломахи з тулузком уплитаты.

Хиба велю тебе до рук крымському хану даты,

Щоб навчилы тебе крымци нагаи сырой кобылины яговаты!»

Тогди ляхи чогось догадалысь,

На жидив иарикалы:

«Гей вы, жидове,

Поганськи сынове!

На що-то вы велыкий бунт, тревоги зрывалы,

На мылю по три корчмы становылы,

Велыкий мета бралы:

Вид возового—

По пив-золотого,

Вид пишого—по два гроши,

А ще не мынали й сердешпого старця—

Видбиралы пшоно та яйця!

А тепер вы тыи скарбы збирайте Та Хмельныцького йиднайте;

А то, як не будете Хмелныцького йиднати,

То не зарикайтесь за ричку Вислу до Полонного прудко тикаты». Жидове чогось

догадалысь,

На ричку Случу тикалы.

Котори тикали до рички Случи,

Ти погубылы чоботы й онучи;

А котори до Прута,

То була вид козакив Хмельныцького дориженька барзо крута. На ричци Случи

Обломылы мист идучи,

Затопыли уси клейноды И вси лядськи бубны.

Которы биглы до рички Роси,

То зосталыся голн й босы.

Обизветця первый жид Гычик,

Та й ханаетця за бичик.

Обизветця другий жид Шлема:

«Ой я ж пак не буду на сабас дома!

Третий ясид озоветця, Оврам —

«У мене невелыкий крам;

Шпыльки, голки,

Креминня, люльки.

Так я свий крам У коробочку склав,

673

Та козакам пятамы накивав !).

Обизветця четвертый жид Давидко:

«Ой брате Лейбо! уже ж пак из-за горы козацьки корогвы видно!» Обизветдя пятый

жид Юдко:

«Нумо до Полонного утикаты прудко!

Тогди жид Лейба бижить,

Аж живит дрижить;

Як на школу погляне,

Его серце жидивське зивьяне:

«Эй школо ж моя, школо мурована!

Тепер тебе ни в пазуху взяты,

Ни в кшпеню сховати,

Але ж доведетця Хмельныцького козакам на срач, на балаки покидаты!» Отсе,

панове-молодци, над Полонным не чорна хмара вставала;

Не одна пани-ляшка удовою зосталась.

Озоветця одна пани-ляшка:

«Нема мого пана Яна!

Десь его звязалы козаки, як-бы барана,

Та повелы до свого гетьмана!»

Озоветця друга пани-ляшка:

«Нема мого пана Кардаша!

Десь его Хмельныцького козаки повелы до свого коша».

Озоветця третя пани-ляшка:

«Нема мого пана Якуба!

Десь (узяли) Хмельныцького козаки та либонь повисылы его десь на дуби».

(Кулиш. Зап. о Юж. Руси, I том 223).

Вариант предыдущей думы.

(1648).

Ой обизветься пан Хмельныцький Отаман батько Чигирынський:

«Гей друзи-молодци;

Браття козаки запорозци!

Добре знайте, барзо гадайте,

Из ляхами пыво вариты затырайте!

Лядський солод, козацька вода;

Лядськи дрова, козацьки труда».

Ой за тее пыво

*) С козаками пятами накивав. Н. КОСТОМАРОВ, КНИГА ГР.

43

674

Зробылы козаки з ляхами превелыкее дыво;

Ой за той пывный молотъ

Зробылы козаки з ляхами превеликий колот;

Ой за той пывный квасъ

Не одного ляха козак, як бы скурвого сына, за чуба потряс.

Ой не вербы-ж то шумилы, и не галки закричали:

Тож-то козаки из ляхами пыво варить зачиналы.

Ой обизветься перва пани ляшка:

«Нема мого пана Грыця!»

Де-с поймав дывыться,

Як буде козацьке пыво варыться!»

Ой обизветься друга пани ляшка: «нема мого пана Яна!

Де-сь извязалы козаки як-бы барана!»

Ой обизветься третя пани ляшка: «нема мого пана Якуба!

Ой Якубе, Якубе!

Де-сь тебе з Жовтои Воды, з быстрой рички Прута, и до вику не буде!» Ой не чорна

хмара над Полыцою встала:

Тож-то не одна ляшка удовоио стала!

Во на праву середу

Занялы козаки ляхив так як-бы череду.

Ой, которых гналы до Прута,

Була дориженька барзо крута;

Которых до Бузыса,

Була дориженька барзо грузка;

Ти бижучи попотилы;

То кидали козаки ляхив у воду К чортовий матери на прохолоду...

«Ой вей-мир! обизветься первый жид Идько.

Уже-ж-нак из-за горы козацьки корогвы видко!»

Побиг до школы швидко:

«Ой школо-ж моя, школо!

Пи тебе продати,

Чи в карман забраты,

А чи тому пану Хмельныцькому Отаману-батьку Чигирынському,

На срач подароваты?»

Ой обизветься другий жид Абрам.

«Ой я маю вельми дорогий крам:

Шпильки и голки,

Креминьня и люльки.

Ой я свий крам у коробочку склав,

З козаками пятами накивав!»

Ой обизветься третий жид Шлема.

«Ой я-ж-пак не буду на шабас дома!»

Гей, обизветься пан Хмельныцький.

Отаман-батько чигирынський:

«Гей друзи-молодци,

675

Браття козаки занорозци!

Добре знайте, барзо гадайте,

Од села Сытныкив до города Корсуня шлях канавою перекопайте, Потоцького

поймайте,

Мени в руки подайте!»

Гей Потоцький, Потоцький,

Маеш соби рфзум жиноцький:

Не годышся-ж ты воиоваты?

Лучче-ж тебе до пана Хмельныцького оддаты,

Сырой кобылины жоваты,

Або жытнеи соломахи бузиновым молоком запиваты!

(Максим. Укр. думы 67).

Бегство польской шляхты из Украины.

Повиялы витры все буйный,

Пишлы дворяне все смутный.

Берег з берегами, а круча з кручами:

Там дворяне проходылы,

Кидают отчизну и свою дедизну,

Свои пасики и левады.

(Зап. г. Носом в Дубенском уезде. Напечат. в Исторических песнях малорусского

народа с объяснениями Антоновича и Драгоманова, стр. 48).

Победное торжество русского народа.

(1648—1649).

Честь Богу хвала! На вики слава вийську днипровому!

Що из Вожой ласки загналы ляшки к порту висляному,

А род проклятый жидивський стятый, чиста Украина,

А вира святая вцале (в целости) зостала—добрая новина!

И ты Чпгирыне, мисто украпнне, не меньшую славу Теперь в соби маеш, колы

оглядаеш в руках булаву Зацного (знатного) Богдана, мудрого гетьмана, доброго

молодця, Хмельныцького чигирынського, давного запорозьця.

Бог бы указал и вийську подал, абы им справовал,

43*

676

Ажебы (чтоб) покорных од рук оных гордых абы справовал 1) Учиныж, Боже, всим

нам гоже, абы булавою...

Войсько тее славне всиму свиту явно за его головою!

(Из рукописи XVII века. Летоп. Ерлича).

Торжество русского народа.

(1648—1649).

Розлилыся круты бережечки гей гей по роздольли,

Пожурилысь славни козаченьки гей гей у неволи,

Гей вы хлопци, вы добри молодци, гей гей не журиться,Посидлайте кони вороныи

гей гей садовиться.

Да пойидем у чистее поле гей гей у Варшаву,

Да наберем червонои китайки, гей гей на славу,

Гей щоб наша червона китайка гей гей не злиняла,

Да щоб наша козацькая слава гей гей не пропала,

Гей щоб наша червона китайка гей гей червонила,

А щоб наша козацькая слава гей гей не змарнила!

Гей у лузи червона калина гей гей похылилася,

Чего-сь наша славна Украина гей гей засмутылася?

А мы яс тую червону калину гей гей да пиднимемо,

А мы ж свою славну Украину гей гей да розвеселимо!

(Записано Херсонской губернии, Елисаветградского уезда в д. Марьяновне.

Напечатано в Исторических песнях малорусского народа с объяснениями Антоновича и

Драгоыанова, стр. 50).

Пленение польских гетманов.

(1648).

От так пыха наробыла лыха коронному Нотоцькоиу.

От так була и тоби скрута польному Калиновському.

От там жолнире идите смило на зимовиско,

В Вилогороди в загороди майте становиско.

Нехай христыяне ваши подоляне пороспложують куры,

Шчо выловыли выносыли ваши дзюры (слуги).

А вы в татарах в тяжких кайданах до смерты сыдите;

Як мы од вас, так вы од нас теперь потерпите.

(Из рукоп. XYII в. Летоп. Ерлича).

Ч Вероятно было ратовав.

677

Песня о поражении Потоцкого.

(1648).

Глянь оберныся, стань а. задывыся, который маеш много,

Же ровный будешь тому в которого не маеш ничего!

Во той справуеть, шчо всим керуеть; сам Бог мылостыве Вси наши справы на своей

шали важыть справедливе.

Глянь оберныся, стань задывыся, который высоко Умом литаеш, мудросты знаеш

широко, глубоко!

Не попсуй мозгу, мудруй по-трошку, в соби обачайся;

И тых рада не лыха, шчо ходят з-тыха, и тых поражайся.

Глянь оберныся, стань задывыся, который воюеш,

Луком, стрилами, порохом, кулями и мечем ширмуеш!

Во теж рицеры и кавалеры перед тым бувалы,

Тым воевалы, од тогож меча сами поумиралы.