Текст книги "Богдан Хмельницкий"

Автор книги: Николай Костомаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 67 страниц)

летописец: «в козацком войске измена!» и стремительно бросился в бегство 7); за ним,

пораженные паническим страхом, пустились в беспорядке татарские полчища...

Бегство их государя и за ним всех мурз до того поразило татар, что они, не будучи

никем преследуемы, бросали, в беспамятстве, свои арбы с женами и детьми, свои

сокровища, на-

1)

Annal. Polon. Clim., I, 225.

2)

Histor. ab. exc. Wlad. IV, 78.

3)

Histor. belli cosac. polon., 153.—Woyna dom. Ч. 2, 32.

4)

Кратк. истор. опис. о Мал. Роес., 16.

5)

Woyna domowa. Ч. 2, 32.—Дневн. Освец. Киевск. Стар. 1882 г. Сент. стр.

518.– Кр. пст. о бунт. Хмельницк., 34.

6)

Woyna domowa. Ч. 2, 32.

7)

Истор. о през. бр.

415

грабленные на Руси, больных и даже мертвых, в противность алкорану,

запрещавшему оставлять правоверных без погребения 1). Хмельницкий, изумлявший

некогда врагов твердостью и присутствием, духа, стоял, как ошеломленный; потом

отдал начальство Джеджалию, а сам бросился за ханом в надежде уговорить его и

воротить на сражение 2). Хан покинул поле битвы, остановился верстах в трех от

козацкого обоза. 'На нас сегодня на всех,—сказал хан Хмельницкому,—какой-то страх

напал, татары не пойдут биться; останься со мной, подумаем; а завтра я пошлю своих

людей помогать козакамъ» “).

Поляки заняли все поле, где прежде стояли татары, захватили ханский шатер, взяли

даже серебряный барабан, которым скликали татар на битву 4), начали поражать

козацкия силы с тре"х сторон; вдобавок, усилился ветер и дул прямо в лицо козакам, и

смятение до того распространилось между ними, что одна часть войска, желая подать

помощь другой, наткнулась, в дыму, на собственные пушки, и пушкари, вместо

поляков, начали бить своих. Тогда часть конницы, видя поражение, убежала из лагеря и

пустилась вслед за татарами. Другая часть конницы и пехота сомкнулись снова.

Мужественный Джеджалий привел все в порядок, храбро отражал натиски и стал

ретироваться к реке Пляшовой.

Вечерело. Облака, с самого полудня мало-по-малу заволакивавшие небо,

распустились сильным дождем; лошади и люди спотыкались, иорох подмочился;

поляки прекратили битву.

«Это всегда так бывает,—говорили старые воины,—после каждой кровавой битвы

Бог смывает с своей земли человеческую кровь, пролитую человеческими руками» 5).

Торжественное «Te Deum» разносилось по нолю битвы с). Всю ночь после того

утомленные жолнеры спали, как убитые, где кто упал, и нпкто не боялся хитростей

неприятелей, которые, еслиб воспользовались такою уверенностью, повернули бы дело

иначе. Дождь лил, как из ведра, небо покрывали тучи, раздираемые молниями; только

неутомимый король был на воздухе, с открытою головою, несмотря на то, что получил

контузию в ногу; он подавал собою пример деятельности прочим полководцам 7).

В козацком таборе воины тоже не спали. Они дожидались своего гетмана, который

обещал к ним воротиться. Тем временем они снова сбили возы в четвероугольник и

начали окапывать обоз с трех сторон; с четвертой не нужно было никаких окопов: там

простиралось болото, в кото-

1)

Histor belli cosac. polon., 154.—Woyna dom. 4. 2, 38,—Лет. пов. о Мая. Росс.,

83.

-) Histor. ab. exc. Wlad. IV, 78.—Истор. о през. бр.

3)

А. Ю. и 3. Росс., Ш, 479.

4)

Histor. ab. exc. Wrlad. IV, 78.

5)

Annal. Polon. Clim., I, 67. – Pam. do pan. Zygm. III, Wlad. IV i Jan. Kaz., II,

182.—Ист. о през. бр.

6)

Annal. Polon. Clim., I, 257.—Woyna dom. 4. 2, 34.

7)

Дневн. Освец. Киевск. Стар. 1882. Сент., 519.—Bel. scytli. cosac., 175.—

Woyna dom. Ч. 2, 35.—Past. Hist. Plen. L, IX.

416

ром утонула бы нога и человеческая, и лошадиная х). Окопы окончились в одну ночь

и козаки утром готовы были на новую битву, к удивлению поляков, которые говорили:

«вот бойкий народ! копать землю им ни по чем; но ведь на то они хлопы!» 2). Писарь

Выговский, бывший вместе с гетманом у хана, отпущенный последним с уверениями

скорого прибытия помощи, находился при всех этих работах и, окончив распоряжения,

уехал к хану просить, чтобы он отпустил к козакам гетмана, явно задерясанного. Но

сам пнсарь уже не воротился в обоз. Хан и его задержал вместе с гетманом.

В субботу, 21-го июня (1-го июля н. ст.), жолнеры собирали и считали тела, и нашли

убитыми шесть тысяч с обеих сторон. «С таким малым кровопролитием мы приобрели

решительную победу!» воскликнули они 3). Тела поляков были отвозимы к погребению

во Львов; этим заведывали кармелиты 4). Современный польский дневник считает

поляков в семьсот человек, и по этому поводу говорит, что они могли, по примеру

римлян, воевавших с Югуртою, сказать: никогда мы не сраясались с таким успехом и с

таким малым пролитием нашей крови 5). Между тем, король и предводители начали

совет.

«Что делать?—говорил Ян Казимир:—добывать ли Козаков штурмом, или морить

обложением?»

Иеремия Вишневецкий советовал действовать решительно: истребить все

неприятельское войско, не щадить нп сил, ни средств, чтоб затушить совершенно

восстание. Приверженцы его советовали послать войско за реку, поделать плотины и

палить в Козаков со всех сторон; другие предлагали спустить воду и затопить козацкий

обоз.

«Стоит ли терять благородную кровь, чтоб получить какие-нибудь попоны или'

отрепья?—говорили другие: – лучше стесним их, пока они преклонятся пред

королевским величествомъ» 6).

Король прибавил при этом:

«Мы не должны быть суровее самих Козаков, которые не уничтожали войска,

разбежавшагося под Пилявою, не шли из-под Замостья па Польшу и не употребили

всех прав победы под Зборовом. Для чего же и нам взаимно не заплатить им

великодушием, если они согласятся на справедливые условия? Умерим милосердием

нашу победу. Эти неблагородные члены госу-

') Bell, scyth. cosac., 177.

2)

Ibid.—Stor. delle guer. civ., 259.

3)

Annal. Polon. Clim., I, 258.

4)

Впрочем, вероятно хоронили и на месте. Близ Берестечка, на левом берегу

Стыри, есть курган, па котором построена каменная каплица, со статуею св.

первомученицы Феклы. Народное предание говорит, будто в этом холме погребены

триста (а по другим три тысячи) девиц, прибежавших искать спасения в польском

лагере от татар. В то самое время, когда на правой стороне Стыри сражение было в

самом разгаре, толпа татар забралась на левую, позади польского лагеря и перебила

этих девиц.

5)

Дневн. Освец. Киевск. Отар. 1882. Сент., 521.

6)

Woyna dom. Ч. 2, 86.—Истор. о през. бр.

417

дарства нужны, однако, для благородных; лучше мы излечим их кроткими

средствами» 1).

Наконец, решили осадить Козаков и палить в козацкий стан до тех пор, пока они

будут просить мира, а тем временем послать за пушками в Гродно и Львов, потому что

в польском лагере орудий было недостаточно для такого большего пространства 2);

козацкий стан был так обширен, что поляки не могли видеть его конца.

В воскресенье поляки подвинулись к неприятельскому лагерю и растянулись около

него в виде полумесяца. Немцам было приказано поделать на другой стороне шанцы и

палить на неприятеля с востока. Таким образом козаки отовсюду были осыпаемы

пулями.

Козаки ждали Хмельницкого целую субботу и не дождались; ждали его до полудня

в воскресенье, с беспокойством поглядывая на окопы, которые насыпали для пушек

польские жолнеры. Гетман не являлся. Между тем, многие из козацких чиновных

людей, а особенно шляхтичи по происхождению, вероятно, желая облегчить полякам

победу, переезжали в польский лагерь, как скоро увидели, что будет штурм. Наконец,

со всех сторон загремели пушки, градом посыпались картечи в козацкий лагерь.

Козачество заволновалось. Довбиши ударили в котлы и толпа повалила на раду.

«Поляки хотят нас добывать,– говорили они, – а кто же теперь нас поведет?

Нельзя быть без головы! Надобно выбрать старшого» 3).

Хмельницкий, уходя из табора, оставил вместо себя команду Джеджалию, ему

предоставляли теперь начальство вольные голоса.

Кропивенский полковник долго отказывался от этой чести. Того требовали

запорожские обычаи; к тому же он знал, что Хмельницкий не любил, если кто-нибудь

берет на себя принадлежащее ему начальство: за несколько дней первенства он мог

поплатиться головою 4). Наконец, после усиленных просьб и даясе угроз и брани, без

чего не обходилось в козацком обществе, он принял команду только на один день.

Первое дело этого новоизбранного наказного гетмана было послать к полякам

просить мира. Это сделано было не для того, чтоб козаки хотели в самом деле

помириться, но для того, чтоб поляки на время приостановили штурм и дали им, в

свою очередь, сделать удачные нападения. Поляки перестали палить и тогда русские

быстрым полетом пустились в две стороны: одни на польские шанцы, другие, через

реку, на немцев. Много в тот день пало польских воинов, много было взято в плен, но

главное зло – немцы остались: их хладнокровия не сломила горячая козацкая удаль.

Ночью Богун с отважными переправился через реку; они подползли по берегу до

немецких шанцев. Караульные заснули. Козаки отняли несколько

1)

Histor. belli cosae. polon., 161,—Woyna dom.

2)

Staroz. Polskie, I. Wojna z koz. i tat., 275, 315.—Дневн. Освец. Киевск. Стар.

1882 г. Ноябрь, 328.

3)

1-Истор. о през. бр.

4)

Staroz. Polsk., I. Wojna z koz. i tat.

H. КОСТОМАРОВ, КНИГА IY.

27

418

пушек, перетащили через реку и убили до ста человек, но тут подоспели к немцам

на помощь—и козаки принуждены были обратиться назад *).

«Вот что значит спускать неприятелю!»—говорили тогда поляки, и решились не

давать козакам отдыха ни на минуту.

Досадуя на Козаков за их коварство, поляки сами не прочь были обмануть своих

врагов.

Козацкий белоцерковский полковник Крыса прислал письмо к князю

Вишневецкому, просил пощады козакам и извещал, что они пришлют от всех просить

прощения. По этому поводу у панов происходило совещание и на нем многие

настаивали, что надобно объявить козакам прощение, а потомъ– отнять у них пушки,

распределить Козаков в качестве пленных по польским полкам и всех поголовно

перебить, в заключение уничтожить все привилегии козацкому званию, данные

королями, запретить ил навсегда носить оружие, стереть с лица земли навсегда самое

иля Козаков и истребить их схизматическую веру. В виду того, что Адам Кисель

исповедовал одну веру с козаками, его заранее устранили и под каким-то благовидным

предлогом не допустили быть на этом совещании. Некоторые паны были против

поголовного избиения Козаков, советовали ограничиться казнию старшин и особенно

выдающихся бунтовщиков 2). Это совещание не окончилось никаким общепринятым

решением, но оно достаточно показывает нравственный уровень польского общества

того времени.

Весь понедельник происходила битва: козакп опрокинули несколько хоругвей и

набрали много пленников.

Во вторник с утра до вечера гремели с обеих сторон пушки. Козаки огромною

толпою выскочили из окопов, бросились на середину польской армии, и тяжел был для

них этот день.

Ночыо со вторника на среду козаки бросились неожиданно на польский лагерь, но

лунная ночь помешала их намерению сломить неприятеля внезапным напором 3).

В среду целый день шел проливной дождь, мешавший равно обеим воюющим

сторонам.

Ночыо с среды на четверток почти все козацкое войско бросилось на разные пункты

польской армии, но помешала, говорит современник, хлопам гроза и проливной

дождь.4)

Храбры и отчаянны были их выходки, хитры замыслы, которые обыкновенно

выдумывал и исполнял Богун; но страшная безладица не допускала их приводить к

концу начатого дела. Одни избирали начальником Джедясалия, другие Богуна, третьи

еще какого нибудь-вождя. Кансдая партия исполняла только то, что приказывал её

вождь, и не хотела действовать так, как хотел избранный другою партиею; а

начальники эти поступали нарочно наперекоръ

*) Staroz. Pols., I. Woyn. z koz. i tat., 320—Woyna dom. 4. 2, 36.—Bell, scytli. cosac.,

179—Кратк. опис. о коз. мал. нар., 32.—Летоп. пов. о Мал. Росс., 33.

2)

Дневн. Освец. Киевск. Стар. 1882 г. Ноябрь, 329.

3)

Staroz. Polsk., I. Woyna z koz. i tat., 321.

4)

Дневн. Освец. Киевск. Стар. 1882 г. Ноябрь, 332.

419

один другому1). Паны узнали о таком беспорядке н ободряли этим лсолнеров: «где

нет старшего, там ничего не сделает солдат, хотя бы у него была чертовская отвага».

б-го июля, в четверг, полякам привезли пушки; началась такая пальба, что козаки,

как они сами сознавались, думали, что земля под ними провалится. Они храбро

отстреливались, но польские пушки были больше козацких и наносили козакам больше

вреда. Тогда, подобно осажденным полякам под Збаражем, русские окапывали себя и

лошадей, хотя такая война была не в козацком духе. Козаки готовы были пойти в огонь,

в воду, но сидеть неподвижно и бояться выглянуть на свет было несходно с их

размашистою натурою. Джеджалий, принявший в третий или в четвертый раз

начальство, увидел, что, вместо поляков, они скоро начнут с досады бить друг друга, и

опять послал к панам предложение прекратить пальбу для начатия мирных

переговоров. Король принял его, но приказал держать наготове артиллерию. «Уже раз,

–говорили поляки,—они нас обманули; с ними надобно дружиться, а камень за

пазухой дер лгать» 2).

И вот в русском лагере собралась рада шумная, беспокойная, как бывала только в

крайних случаях угрожавшей гибели.

«Старшина нас покинула,—говорили русские;—Хмельницкий всему виною! Он

злодей, изменник, погубил нас! Мы выбились из ляшской неволи, а он нас опять

предал панам! Мы восстали... вот он нам за то и наделал беды! Он нарочно покинул

войско! Он иодрулгился с бусурманом и сам ушел с ним, а нас оставил на зарез! Будем

просить милости у короля; пусть только он сохранит наши Зборовские статьи; а злодея

Хмельницкого поймаем и выдадим. У нас будет лучше его гетманъ».

Тут среди разъяренной толпы явился митрополит Иосаф с духовными и успокоивал

волнение.

После разных споров и несогласий, решили наконец отправить к королю

посольство с предложением заключить мир 3). Посланы были три чиновника:

Чигиринский полковник (по другим белоцерковский) Крыса, миргородский полковник

Гладкий и сотник Переяславского полка Петрашенко 4).

В блестящих кармазинных кунтушах, как будто для показания козацкого богатства,

явились козацкие посланцы к Потоцкому.

«Мы пришли просить милосердия и пощады!»—сказали они по-латыни (все трое

были люди образованные) и поклонились почтительно.

Потоцкий воскликнул также по-латыни:

«Ах, вы, изменники! ах, вы, злодеи, каких на свете еще не было! И вы смеете

толковать о вере, представляете будто воюете за Церковь? Христиане ли вы, когда

побратались с неверными татарами и турками? Нет, вы недостойны видеть короля» 5).

*) Истор. о през. бр.—Woyna dom. Ч. 2, 38.

2)

Staroz. Pols., И. Woyna z koz. i tat., 325. – Pam. do pan. Zygm. Ш, Wlad. IV i

Jan. Kaz., П, 185.– Annal. Polon. Clim., I, 261.

3)

Истор. о нрез. бр.

4)

Ibid.—Staroz. Pols., I. Wojna z koz. i tat., 322.

5)

Staroz Pols., I. Wojna z koz. i tat., 822.—Hist. belli cos. polon., 158.

27*

420

«Милостивый пане,—отвечали козаки:—мы пришли просить прощения; немы сами

зачинщики зла; нас обманули лихие люди, привели нас насильно на войну, а потом

оставили» х).

Потоцкий продолжал им читать нравоучение; козаки просили прощения. Наконец

Потоцкий сказал им ласковее:

«Хорошо; дожидайтесь! Если его величеству будет угодно, вас позовутъ».

Перез несколько часов их позвали в королевский шатер, который тогда находился на

том месте, где теперь был ханский. Король сидел посреди сенаторов и воевод. Козаки

вошли, потупя глаза, и тотчас пали на колени. Петрашенко начал говорить речь:

«Козаки, побежденные тобою, великий король, и уцелевшие от смерти на кровавом

поле, умоляют тебя о милосердии. Мы преисполнили меру человеческих

преступлений, но думаем, что еще не превысили врожденного милосердия твоего.

Пощади кающихся, иди скорее умертви виновных! Сто тысяч повергают перед тобою

головы, готовые к отсечению, если тяжесть наших преступлений может быть смыта

только обильною кровью. Но к чему, государь, употреблять оружие против тех,

которых мучит совесть! В твоей воле казнить нас или помиловать; мы в своем лагере,

как в темнице, будем ожидать казни. Но если ты во власти умертвить нас за

оскорбление твоего величества, то приобретешь более славы, если простишь наши

заблуждения и тем заставишь нас умирать ежедневно от раскаяния в своих

прегрешениях. Ты умножишь победу свою нашею погибелью, но уменьшишь царство

свое, потому что принесешь многих в дар мщению» 2).

«Для чего вы подняли оружие? Разве вам худо было? Не сделал ли король по

вашему желанию? Не простил ли вам прежних проступков?»—обращались к ним паны

с укоризненными вопросами.

Козаки продолжали просить прощения, взваливали всю вину на Хмельницкого и,

заливаясь слезами, целовали, по тогдашнему польскому обыкновению, руки и полы

одежд сенаторов и панов 3).

«Видим в вас добрые знаки покорности,—сказали паны,—хорошо, если только они

не притворные».

«Козаки уверяли, что они хотят оставаться в повиновении у короля и Речи-

Посполитой 4).

Козакам приказано было выйти, и король начал совет. В козацкой просьбе, которая

тут же была прочитана, не было ничего, кроме покорности и охоты предаться на волю

короля. После продолжительного совещания козаки снова были позваны.

«Хотя подобных вам злодеев и свет не производил,—сказал канцлер от имени

присутствовавшего здесь же короля,—хотя ваши преступления

*) АшиаГ. Polon. Clim., I, 263,—Pam. do pan. Zygm. ITT, WJad. IY i Jan. Kaz., II, 186

–187.

2)

Annal. Polon. Clim., I, 263.—Pam. do pan. Zygm. III, WJad. IV i Jan. Kaz.,. II,

186—187.

3)

Staroz. Pols., I. Wojna z koz. i tat., 322.—Кратк. опис. о коз. мая. нар., 63.—

Bell, scyth. cosac., 184.

4)

Staroz. Pols., I. Wojna z koz. i tat., 322.

421

исключают всякую надежду на прощение, но удивительное милосердие

королевского величества подобно бесконечному милосердию Господа, небесного

Творца, который ниспосылает и грешникам щедроты своей благости; его величество

король не желает вам окончательной гибели, если только ваше раскаяние не

притворное и не вынужденное вашим положением, и вы покажете знаки послушания.

Завтрашний день вы получите приказания; двое из вас могут идти в войско и объявить

королевскую милость, а один пусть остается здесь, чтоб мы видели первый пример

покорности вашей».

Козаки недоверчиво поглядывали друг на друга; но Крыса вызвался остаться без

принуждения. Он не думал уже возвращаться и остался у поляков в службе. «Видно,

что у тебя не черная душа!»—говорили ему паны *).

На другой день, в пятницу, явились козаки за обещанными условиями и были

допущены к коронному гетману и канцлеру, которые находились тогда вместе.

«Бго величество обещает вам пощаду,—говорил канцлер, – если вы нам выдадите

Хмельницкого, его сына Тимоша, писаря Выговского и шляхтичей, приставших к вам,

и разорвете союз с татарами. Одни из вас пойдут спокойно за плуг, а других король

пошлет в погоню за Хмельницким и татарами. Вы должны выдать нам шестнадцать

человек старшин своих в виде заложников, не для наказания, отдать все пушки,

распустить по домам всех хлопов и самим, затем, оставаться в совершенной

зависимости у короля, ожидая решений будущего сейма об устройстве козацкого

войска на будущее время».

«Хмельницкого у нас нет и не знаем, где он; панов будем слушать; татар бить будем,

а старшин и пушек отдать, не знаем, как присудит рада; нехай до завтра, бо теперь

вийсъко пьяне» 2).

«Ступайте!»—сказали им. Послы пошли, потупив головы.

Снова грянули поляки изо всех орудий и несколько часов палили так, что в

польском обозе слышно было, как картечи ломали козацкие возы. Козаки

отстреливались, но слабо, потому что тогда у них происходила рада.

Недовольное неудачею посольства козачество сменило с начальства Джеджалия.

Избран был снова Богун. Духовные попрежнему старались уверить их, что

Хмельницкий ушел для их же пользы и скоро воротится,– но уже тогда мало верили

этому.

«Мы согласны,—говорили козаки,—помириться с королем; пусть только он нам

подтвердит Зборовские статьи; старшин выдавать не будем, а также и шляхтичей не

выдадим, потому что им уже обещано прощение по Зборовскому договору. Паны пусть

въезжают в свои украинские поместья, но только без военных хоругвей. Если король на

таких условиях примет нас под свое покровительство, то мы пойдем за татарами

разыскивать Хмельницкого и других, сбивших нас с пути, хотя бы пришлось добывать

их в самом Крыму, и на будущее время верно будем служить Речи-Посполитой». На

такомъ

*) Ibidem., 323.—Дневн. Освец. Киевск. Стар. 1882 г. Ноябрь, 333, 335,—Bell, scyth.

cos., 184.—Histor. belli cos. polon., 158.—Annal. Polon. Clim., I, 264.

-) Staroz. Pols., I. Wojna z koz. i tat., 320, 325.—Дневн. Освец. Киевск. Стар. 1882 г.

Ноябрь, 335.

42 2

прошении, поданном от всех осажденных Козаков, подписи их наказного гетмана

Джеджалия не было. Вероятно, он остерегался гнева Хмельницкого за обещание

разыскивать его для выдачи полякам, включенное в прошение 1).

Такия требования были написаны и в субботу 28-го июня (3-го июля п. с.)

отправлены с депутациею к королю 2).

Потоцкий, вероятно, думал, что польские картечи укротили русских, когда увидел

новую депутацию; но удивился вспыльчивый гетман, когда прочитал совсем другое,

нежели ожидал.

«Ах вы, хлопы!—закричал он:—что это такое? Не из чего-ж и война идет, как через

то, что Речь-Посполитая не хочет связываться этим договором ни в каком случае! Если

хотите какой-нибудь милости его величества, то забудьте о Зборовском договоре; с этим

предложением нельзя являться к королю, иначе вы разгневаете его еще больше.

Москвитяне не хуже вас, а выдали Владиславу пушки и знамена под Смоленском, и

король оказал им милосердие. Повинуйтесь, а не то все пропадете, хлопы 3). Вот вам

пункты: два часа срока – не более».

В пунктах, подданных козакам, было сказано:

«Так как Хмельницкого и Выговского нет в таборе, то козаки обязаны дать в

заложники полковников до тех пор, пока не представят Хмельницкого и Выговского;

отдать все пушки, и те, какие в лагере, и какие есть в Украине; возвратить знамена,

полученные Хмельницким от королей Владислава и Яна Казимира; выдать бунчук,

булаву и все гетманские принадлежности. Король назначит им гетмана и вперед будет

сам производить в гетманы, а число козацкого войска определит будущий сейм.

Зборовские статьи уничтожаются, а вместо них козаки будут довольствоваться

ожеговскими, заключенными гетманом Конецпольскимъ» 4).

Эти статьи отнимали у Козаков всякую свободу выбирать чиновников, лишали их

возможности почитать себя вольным народом.

Вместе с послами отправился в козацкий лагерь сендомирский хоружий.

«Никогда! никогда!—кричала рада:—король забыл, что обязан нам свободою и

жизнью под Зборовом. Подпишите Зборовские условия, которые мы вам написали

саблею, иначе мы не хотим мириться и лучше все до одного положим свои головы» 5).

С таким ответом воротился хоружий.

Паны, надменные победою, далеки были от того, чтоб согласиться на требование

Козаков. Только подканцлер Радзеиовский, уже до того времени бывший с королем в

ссоре, доказывал с жаром, что в самом деле Ян Казимир должен, по всем правам,

подписать Зборовский договор и возбудил против себя негодование короля и шляхты.

Между тем из.Козаков более и более находилось таких, которые переходили

4)

Дневн. Освец. Киевск. Стар. 1882 г. Ноябрь, 336.

2)

Нстор. о през. бр. – Staroz. Pols., I. Wojna z koz. i tat., 320.

3)

Histor. belli cosac. polon., 160.—А_кты ИОжн. п Затг. Росс., III, 467.

4)

Staroz. Pols., I. Wojna z koz. i tat., 323.—Woyna dom. 4. 2, 40.

5)

Нстор. о през. бр.– Staroz. Pols. I. Wojna z koz. i tat., 320—324 – Woyna

dom. 4. 2, 325.

423

в польский лагерь. За Крысою вслед пришел ЛИПИНСКИЙ, родом шляхтич, потом

также шляхтич Головацкий *). Не мало после них было таких верных, как назывались

они в польском ополчении. Их принимали ласково, чтоб обнадежить других, и

позволяли служить в польском войске. Только один из таких змиев, которым жити не

треба, как выражается украинская летопись, получил иной прием. Это был Лпсенко,

атаман кровожадного загона вовгуревцев. Он явился без оружия в ставку князя

Вишневецкого, избрав самого злейшего врага козачества, чтоб тем сильнее доказать

свое обращение. «Принимаю унию,—говорил он,—признаю св. отца и клянусь

польским крыжем не делать зла католикамъ». Князь с отвращением смотрел на

атамана и, не сказав ему ни слова, обратился к своим мечникам, дал знак, а сам ушел

прочь. Лисенка разорвали на двух досках, соединенных посредине гвоздями и

расходившихся в разные стороны 2).

Началась снова пальба. Козаки, из мести и ожесточения, начали умерщвлять

пленников в виду польского войска: одному свернули голову, другому забили под

колена гвозди 3). Богун решился не сдаваться до последней капли крови и действовал

против поляков как оружием, так и своею хитростью. Он распространил в польском

лагере слух, будто хан с Хмельницким воротились и ночью нападут на польское войско.

Немедленно отправили за реку большой корпус. Чтоб уверить поляков в истине этого,

козаки затрубили в трубы, забарабанили в литавры, заиграли на инструментах *). Тем

временем Богун напал на усевшихся на близких окопах и одержал над ними верх 5). Ни

искусство Богуна, ни отвага козаковъ'не могли спасти их. Волнение в таборе дошло до

крайности. Толпы новонабранных хлопов, исправлявших разные работы и

вооруженных только косами, сходились на сходки.

«Что, братцы, – говорили на этих сходках ораторы, – король хочет, чтоб

полковники и вся старшина шли в заставу, а они не хотят: оттого не мирятся; а тем

временем татары разоряют край наш, побрали наших жен и детей. Выдадим старшину

ляхам и будем свободны».

Богун узнал о таком замысле и, собрав на совещание старшин, говорил: «глупая

чернь отдает нас на убой и сами все пропадут. Остается выйти отсюда и спасти как

самих себя, так и ихъ».

Старшины решили ретироваться; но, чтоб этот замысел мог быть исполнен как

следует, Богун не приказывал объявлять о нем, а велел переводить Козаков мало-по-

малу на другой бок реки, и между тем беспрестанно сражаться с неприятелем, чтоб

отвлечь внимание. Так, под распоряжением Богуна, начали делать мосты через

Пляшовую и плотину через болото 6).

Народу говорили, что это делается для того, чтоб иметь пастбища на другой

стороне реки.

Ч Staroz. Pols., I. Wojna z koz. i tat., 326.

2)

Повесть о том, что случилось в Украине, II.

3)

Bell, scyth. cosac., 185.

Ч Staroz. Pols., I. Wojna z koz. i tat., 325—326.

5)

Истор. о през. бр.

6)

Ibid.

Но поляки немедленно узнали об этом. Один из многочисленных тогда Козаков,

переходивших к полякам, неизвестный по имени, козак гожий, как выражается о нем

современник, явился в польский лагерь и объявил, что козаки думают уйти х).

«Надобно прижать этих ужей, чтоб больше не кусались!»—говорили тогда поляки

3). По совету передававшагося к полякам Крысы, чтобы прервать козакам сообщение с

другим берегом н преградить им путь к отступлению, Потоцкий отправил

Ляндскоронского с двумя тысячами за реку 3); хотели-было послать туда Вишневецкого,

но подвиги его возбудили зависть: не желали, чтоб от него зависело окончание битвы,

потому что и без того приверженцы провозгласили его победителем на генеральном

сражении и).

Весь день, в воскресенье, шел проливной дождь и козаки готовились уходить, как

вдруг увидели, что за Пляшовой стоит польский отряд. Послана была еще одна

депутация в польский лагерь и явилась в обеденную пору к Потоцкому s).

«Что еже? зачем?»—вскрикнул гетман.

Козаки попрежнему просили утвердить Зборовский договор.

«Выло время,– писали они,—когда под Зборовом король находился в такой же

беде, как и мы теперь, но козаки пустили его в добром здоровье, истребовав только

права свои. Зачем же, поляки, не помните этого, наступаете на нас силою и хотите

истребить? У нас одна свободная дорога, а вы и ту хотите отнять» 6).

Потоцкий вспыхнул, затопал, закричал и прогнал послов с ругательствами. Вслед

затем прискакал к нему король, услышав о новых послах из русского лагеря.

«Что это значит? пан коронный гетман!...—сказал с сердцем Ян Казимир:—вы

распоряжаетесь самовольно и не даете знать королю».

«Ваше величество!—отвечал Потоцкий:—эти изменники не стоят того, чтоб их

допускать к.высокой особе. Вслиб я знал, что у них написано в прошении, то приказал

бы вытолкать, не допуская к себе» 7).

Нечего было делать. Богун решился вести войско напролом. В воскресенье вечером

он приказал начать сражение для того, чтоб занять хлопов битвою с поляками в то

время, когда другие будут заниматься приготовлением плотины. Богун выкатил им

горелки и отчаянные хлопы полетели из окопов. Они сражались в тот вечер храбро,

увели много пленников, которых обрекали на мучительные казни на следующий день.

Вечером ударили отбой, и поляки говорили тогда:

«Чорт возьми! у них люди храбры, да и пороху много, а у нас ветеръ

I)

Staroz. Pols., I. Wojna z koz. i tat., 326.

J)

Ibid., 327.

3)

Истор. о лрез. бр.—Дневн. Освец. Киевск. Стар. 1882 г. Ноябрь, 338.

4)

Раш. do pan. Zygm. Ш, Wiad. IV i Jan. Kaz., П, 189.

5)

Staroz. Pols., I. Wojna z koz. i tat., 326.

°) Истор. о през. бр.

7)

Staroz. Pols., I. Wojna z koz. i tat., 326.

425

лошадьми колышет! Бог весть, чтб дальше будетъ» '). Поляки с часу на час

чувствовали как трудно было им овладеть козацким табором. Даром что козаки были

погромлены и находились в осаде: выходило однако так, что, по замечанию очевидца и

современника, осаждавшие оказывались более павшими духом и угнетенными, чем

осажденные 2).

Утомленные хлопы не подозревали, чтб будут делать козаки и их предводители,

напились горелки и скоро весь табор заснул. Козаки тем временем свозили на болото

возы, кожухи, шатры, кунтуши, свитки, мешки, седла, попоны —все, что имели и без

чего, при нужде, могли обойтись, бросали в болото, и таким образом устроили три

плотины 3). Ляндскоронский увидел это и поспешил им на встречу, чтоб не дать

переправиться. Богун выстроил на трех плотинах войско, выставил впереди две пушки,

а сзади поставил часть конницы, затем должны были следовать через плотины

артиллерия и козаки отрядами. Богун шел впереди и командовал, какому отряду

следовало когда переправиться *). Передние крикнули резким голосом. Этот крик

испугал Ляндскоронского, он подумал, что на него наступает целый табор, и так как у

него было немного войска, то уступил дорогу неприятелю и ушел прочь по

направлению к Козину 6). Козаки начали свободно переходить, но, несмотря на

увещания полковников не спешить, так столпились, что многие, при ночной темноте,

положили головы во время этой переправы.

Занялась заря. Хлопы проснулись, а уже половины войска и всей конницы не было