Текст книги "Богдан Хмельницкий"

Автор книги: Николай Костомаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 67 страниц)

двухсотенного конного отряда. Сын Хмельницкого, от имени отца, просил их на хлеб-

соль, приветствовал как дорогих гостей. Когда они въехали во двор, старик

Хмельницкий встречал их у крыльца с распростертыми объятиями, называя старыми

друзьями; изъявлял радость, что видит их. С особыми знаками гостеприимства они

были приглашены к торжественному столу. Хмельницкий наполнил кубки вином,

провозгласил здоровье его королевского величества и пушечные выстрелы

сопровождали заздравные кубки. Целый день Хмельницкий не говорил о деле,

показывал вид, как будто считает их своими частными гостями, а послы, радуясь

приему, надеялись успеха. Но утром на другой день, когда они объявили ему, что

приехали от короля и РечиПосполитой, Хмельницкий принял холодный тон и сказал:

«Я удивляюсь, господа, вашей отваге, что вы, такия знатные особы, пожаловали в

такой огонь, когда моровое поветрие свирепствует повсюду. Что за дело, нетерпящее

отлагательства? Право, я не надеялся вас видеть».

«Нам надобно удивляться, – сказал один из послов, – слыша от твоей милости

такой вопрос, когда ты прислал к королю просить прощения своих преступлений и

милосердия».

Хмельницкий вспыхнул, обнажил саблю и начал махать у них под носом, по

выражению летописи:

«Милосердия! прощения!—говорил он: – за что? за то, что не сделал зла королю?

В том ли мое преступление, что после разбития Калиновского удержал татар и Козаков

и не допустил их до вторжения в Польшу в то время, когда я не только мог вас

уничтожить, но даже прогнать за Рим? Так за этим вы приехали? Что вы, в самом деле,

представляетесь проста-

') Annal. Polon. Clim., I, 343.

508

ками? Что вы строите со мною шутки? Разве я не знаю, что король готовит на меня

войско!»

«На посла нечего кричать,—возразил Черный,—посол как осел: несет то, что на

него положат. Поступай, как тебе угодно с нашими предложениями, но ты должен

помнить право народов, соблюдаемое повсюду».

Выговский принялся уговаривать взбешенного гетмана и обращался то к нему, то к

послам, уговаривая последних вытерпеть этот припадок вспыльчивости. Наконец

Хмельницкий успокоился и сказал:

«Еслиб не тебя, пан Зацвилиховский, моего давнего знакомца и приятеля прислали

с этим посольством, то я бы иначе поступил. Да и пан Черненький третий раз уже у

меня! Хорошо! Ну, что-ж у вас за условия?»

Ему подали пункты. Прочитав, Хмельницкий дал такое решение: с татарами я не

могу разойтись, потому что ляхи ищут моей гибели; коммиссии нечего теперь затевать,

когда король готовится идти на меня войною: как ему угодно! Желаю, чтоб он был

предводителем; я готов встретить его там и тогда, где и когда он захочет. Сына я не

пошлю в залог, потому что один мал, а другой недавно женился: нельзя же ему

оставить так скоро молодой жены! Мне предлагают почести; но тот, кого возвысила

судьба, не нуждается в них. Пусть прежде король и Речь-Посполитая подпишут

Зборовский договор, тогда будет мир, а без того невозможно мириться».

Послы королевские уехали, ничего не сделав ‘). Между тем, генеральный судья

Самойло Богданович поехал в Москву известить его царское величество, что поляки не

исполняют договоров, и просить царя принять Украину под свою крепкую руку 2); а

другие послы—в Турцию с такими же предложениями принять Украину в

покровительство.

Осенью около Ковеля собралось войско и король приказал гетману Потоцкому

выступить в Украину. Хмельницкий не опасался этого; он знал, что в Польше в такое

скорое время не соберут податей, определенных для платы войску. В самом деле, не

дойдя до Украины, жолнеры начали роптать и Потоцкий принужден был распустить их

по окрестным селениям для собрания продовольствия; тогда жолнерство производило

самые ужасные бесчинства: это заставило Потоцкого отнестись к королю, который,

сожалея о жителях, приказал приостановить поход; между тем, наступила зима и

жолнеры разбрелись. Потоцкий наделал врагам смеха своими приготовлениями.

1652 год оправдал предсказания астрологов, к которым тогда имели большую веру.

Кроме батогского поражения, Польша испытала почти всевозможные бедствия. Все

лето опустошало Польшу моровое поветрие; «и валялись трупы человеческие,—

говорит летопись,—как снопы по полям; осиротелые семейства скитались по лесам и

ущельям; звери забегали из дебрей в людские жилища». Предание, сохраненное

современниками, говорит, будто носильщики, подбиравшие тела зачумленных, испытав

болезнь и думая, что в другой раз она не пристанет, мазали мозгами из зараженных

трупов двери домов, чтоб увеличить заразу и получить себе выгоды, обдирая одежды

умер-

1) Wojna dom. Ч. 3, 81.—Histor. ab. exc. Wlad. IV, 122.—Летоп. Ведичка, 1, 122 —

123.—Истор. о през. бр.—Annal. Роиоп. Сииш., 354—355.

2)

Акты Южн. и Зап. Росс., ПТ, 484.

509

ших. Подобные вымыслы всегда сопровождают моровые поветрия. Страшные

пожары опустошили многолюдные города; от дождей погиб хлеб в полях; реки

выступали из берегов. Вода разрушала и сносила дома и истребляла людей. В одном

месте, по известию современника, на плывшей по Висле копне сена сидели волк и коза

в совершенном дружелюбии: общая опасность сделала волка кротким и козу

бесстрашною.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.

Набег Чарнецкого на Украину.– Разорения.—Битва под Монастырищем.—Сейм в

Бресте-Литовском.—Письмо Хмельницкого к полякам.—Молдавские дела.—Изгнание

Дунула.—Водворение Лупула Тимофеем Хмельницким.—Поход Тимофея в Валахию.

– Битва.—Вторичное изгнание Лупула.—Союз поляков с Ракочим.—Поход

Хмельницкого.—Рада под Тарнополем.—Посольство Ждановича.—Московское

посольство.– Универсал Хмельницкого.—Сношения с Турциею, Крымом и

Московиею.—Сочавская осада.—Смерть Тимофея Хмельницкого.—Сдача Сочавы.—

Поход Хмельницкого к границам Молдавии.—Встреча с телом Тимофея.—Польский

лагерь под Жванцем.– Положение польского войска.—Советы послов.—Мнение

Любомирского.—Переговоры с ханом.—Жванецкий договор.—Опустошение Руси

татарами.

12-ть тысяч войска появилось весною 1653 года в Украине ‘); это войско состояло

из охотников грабить и разорять. Предводительствовал им Чарнецкий, который по

смерти Иеремии слыл в общем мнении храбрейшим полководцем. Неутомимо было его

трудолюбие; когда он что-нибудь замышлял, то всегда первый и показывал пример, как

делать; замысловаты были его военные хитрости, которых не только враги, но и

собственные подчиненные не могли проникнуть до времени; никто не мог сравниться с

ним в быстроте, с какою он переправлялся через реки и опасные места; никто не умел

так держать в повиновении войско; жолнеры страшились его и покорялись его

железной воле, в которой была как будто сверхъестественная сила; он беспрестанно

утруждал воинов маневрами и ученьем, приучал жолнеров к беспокойствам и

лишениям; за малейшее непослушание казнил смертью, а в награду позволял солдатам

своевольничать, чтоб приучить их не жалеть ничего на свете. Для' него не

существовало сострадания над врагом. Корыстолюбивый, мстительный, свирепый,

бесчувственный к слезам и крови, Чарнецкий рожден был для войны; огонь был у него

вместо души человеческой, говорили современники 2). Таков был полководец, которого

мы ви-

Ч Рат. о wojn. kozac. za Chmieln., 116.

2)

Korona Polska przez Kaspra Niesieckigo, I, 349.

511

дели не раз на втором плане и который теперь вступает на свое славное поприще.

В начале 1653 года, когда еще зима была постоянна и замерзшие реки и болота

способствовали везде удобному прямому пути для войска, Чарнецкий явился в сборном

пункте, назначенном для войска под Ковлем ') и оттуда в марте быстро вступил в

Врацлавщину. Все селенья на пути были истребляемы; местечки: Самогородок,

Прилуки. Липовед, Ягубец. Липцы, Борщовка превращены были в груды пепла а);

жолнеры резали жителей без разбора, не щадя, говорит современник, ни красивой

девушки, ни беременной женщины, ни невинных младенцев на матерних персях 3).

Набеги поляков были внезапны и искусно скрываемы от молвы; Чарнецкий

обыкновенно разглашал, что идет в такой-то край, и когда тамошние жители услышат

об этом и соберутся бежать, он вдруг оборачивался в противоположную сторону; едва

только в каком-нибудь местечке украинцы узнают об истреблении соседнего местечка,

Чарнецкий появляется к ним, как с неба, и никто не спасется от губительного оружия.

В местечке Погребьтще была тогда многочисленная ярмарка; вдруг Чарнецкий

неожиданно появился среди огромного стечения народа; украинцы не только не могли

спасти своих имуществ, которые подвозили как будто нарочно для врагов, но и свое

жизни. Все без изъятия были перерезаны жолнерами с таким варварством, что самые

современные польские писатели вспоминают об этом с ужасом 4). Оттуда войско

обращалось в разные стороны и повсюду совершало такия же убийства и разорения.

Испуганные и ожесточенные жители довершали опустошение края; думая, что к ним

вступает огромная сила польская, они сами жгли запасы и убегали, или запирались в

укрепленных местах 5). Хмельницкий услышал сначала, будто в Украину вступила

немногочисленная партия 6), а потому и послал против неё Богуна с небольшим

отрядом ч) в четыре тысячи человек. Сам гетман готовился идти за ним вслед,

занимался сбором войска и хотел пригласить орду 8). УДИВИЛСЯ И испугался

винницкий полковник, когда узнал и увидел, чтб наделал отряд Чарнецкого. Узнав, что

у неприятеля уже тысяч пятнадцать войска, Богун не решался вступать с ним в

неравный бой и хотел поспешно удалиться, чтоб выступить снова с сильнейшим

войском. Но Чарнецкий стремительно бросился уничтожить его. Богун, хитрый как

лисица, по замечанию современника 9), послалъ

1)

Jemiofowsk. Pamietn., 38.

2) Кратк. истор. о бунте Хмельницк., 46.—Истор. о през. бр.—Annal. Роиоп. Clim. I,

361.

3)

Wojna dom. Ч. 3, 84.

*) Wojna. dom. Ч. 3, 84.

) Annal. Polon. Clim., 1, 312.

G) Pam. о wojn. kozac. za Ckmieln., 116.

7) Pam. о wojn. kozac. za Ckmieln., 116.—Wojna dom. 4. 3, 84.—Летоп. Beличка, I,

128.—Annal. Polon. Clim., I, 362.

8)

Летоп. Величка, I, 129.

9)

Annal. Polon. Clim., I, 362.

512

немедленно гонца к Хмельницкому 1) с известием о силах неприятеля, а сам

бросился в замок Монастырище, укрепленный валами и рвами. Это было в половине

марта. Цель Богуна была задержать Чарнецкого битвою, пока Хмельницкий нагрянет

нечаянно. Действительно, Чарнецкий осадил Монастырище и для того, чтоб увеличить

в глазах неприятеля свои силы, одел в военное платье слуг и погонщиков, и приказал

производить сколько возможно более шума 2). Козаки защищались так отчаянно, что

польский генерал потерял пять тысяч войска во время штурма 3), но тем упорнее хотел,

во что бы ни стало, уничтожить сильного врага и лишить Украину искуснейшего

полководца. Наконец поляки овладели валом; защищавший его козацкий сотник

Дрозденко пал в сече; загорелся замок: Богуну оставалось сдаться 4). Он, рассчитывая

по времени, что Хмельницкий недалеко, выскочил из замка среди огня и дыма,

объявил, что идет поторопить гетмана, а оставшимся козакам приказал защищаться до

прибытия новых сил. Храбрые козаки не сдавались в полусгоревшем монастыре;

каждый шаг впереди поляки покупали жизнью; еще полторы тысячи человек потерял

Чарнецкий в отчаянной fрезне 5), и вдруг стрела пронизала ему самому щеки: он упал

без чувств и чуть-было не захлебнулся кровью 6). В довершение замешательства,

позади польского войска раздался крик: «орда идет!» На войско нашел в минуту

панический страх. Поляки, пораженные с одной стороны вестью о неприятеле, с

другой—раною генерала, которого почитали уже погибшим, в беспамятстве побежали,

покинув возы с бесчисленною добычею, награбленною в несчастных украинских

местечках п селах, покинули раненых и больных:—все летело без оглядки; вслед за

бегущими повезли раненого Чарнецкого 7). Не осталось ни одного поляка близ

Монастырища. Это была хитрость Богуна. Вышед из пылающего замка, он пошел не к

Хмельницкому, а зашел в тыл польского войска и приказал крикнуть по-татарски 8).

Хмельницйий действительно был уже в дороге, но еще далеко от Монастырища; когда

он приблизился и увидел, чтб сделалось, очень смеялся над поляками, которые,

замечает их историк 9), сами не могли дать себе отчета: по, какой причине так

постыдно убежали. Чарнецкий расположил свое войско на стоянке в шляхетских

маетностях по берегам Случи 10).

Вскоре Хмельницкий узнал, что набег Чарнецкого был только предварительным

началом замысла истребить все козачество и изменить Русскую землю так, чтоб в ней

некому было восставать на поляков. В Вресте-

Ч Летоп. Величка, I, 129.

2)

Annal. Polon. Clim., I, 362.

3)

Летоп. Величка, 129.

4)

Annal. Polon Clim., I, 362.

5)

Летоп. Величка, I, 129.

e) Annal. Polon. Clim., I, 363.

7)

Летоп. Величка, I, 130.

8)

Annal. Polon. Clim., I, 363.

9)

Кратк. истор. о бунт. Хнельн., 46.

10)

Pami^tn. Jemiolowsk., 38.

513

Литовском собирался сейм и король стал теперь злейшим врагом Хмельницкого. Он

настаивал непременно кончить войну, чего бы она ни стоила. Сейм, однако, мало давал

ему надежды; дворян съехалось немного, да и те, которые приехали, были более

склонны примириться с Хмельницким и отказаться от Украины. «Безпрестанная

служба отечеству до того нам надоела,—говорит современник '),—что мы не только

уклонялись от битв, но даже и сидя в домах не хотели давать отечеству помощи и

обороны». Прошлогодняя зараза, голод, поражения отнимали у поляков присутствие

духа и надежду на победу. Гадатели волновали умы новыми предсказаниями; опять

появилась комета, которая, как толковали астрологи, своим явлением всегда

предсказывала продолжительные бедствия 2). Войско не хотело повиноваться, жалуясь,

что ему не платят. О собрании нового посполитого рушенья не хотели и слышать. «Мы

готовы,—говорили послы,—лишиться последней домашней утвари, лишь бы не

слышать ненавистных вицей и не проливать своей крови» 3). Сейм определил вести

войну регулярным войском, а для содержания его наложить подымное, и на жидов

поголовное. Вместо посполитого рушенья, однако, ПОЛОЖИЛИ собрать так называемое

лановое войско (agrarius miles, Lanowe ludzie); начальства воеводств и поветов должны

были снаряжать отряды из сельских зкителей, которым полозкена была плата как

кварцяным жолнерам и, сверх того, содержание и обмундировка. Положено дерэкать их

три месяца и заплатить за это время 4). Положено назначить коммиссию для взимания

пособий, продовольствия, воорузкения, раздачи зкалованья войску и содержания

крепостей и обозов 5). Сборное место для войска назначено под Глинянами. Ян

Казимир вызвался сам быть предводителем для предупреждения несогласий. «Я иду

снова,—говорил он,—и не положу оружия, пока совершенно не окончу этой гибельной

войны» е).

Дошло до Хмельницкого, что на Украину собирается новая туча. Гетман снова

отправил письма к королю и знатным панам и, в том числе, к новому гетману,

Станиславу Потоцкому, которого избирал ходатаем; цель его была задерясать, по

обыкновению, военные действия поляков, пока он сам соберется с силами.

В своих письмах к королю Хмельницкий обещался не двигаться с своим войском и

не подавать повода к войне; просил приказать коронным и литовским войскам не

нападать на Козаков и, между прочим, извещал, что козачество, зкелая прочного мира,

просило ходатайства московского царя об исполнении просьбы относительно веры,

церквей и прав запорожского войска 7).

Хмельницкий не получил ответа от короля, но Потоцкий писал к нему, восхвалял

милосердие государя, укорял Хмельницкого в вероломстве

х) "Wojna dom. Ч. 3, 86.

2) Histor. ab. exc. Wlad. IV, 122.

*) Wojna dom. Ч. 3, 88.

4)

Annal. Polon. Clim., I, 365.—Histor. Ъеиии cosac. polon., 223. s) Annal. Polon.

Clim., I, 364.

‘) Wojna dom. 4. 3, 86—88.—Летоиг. Величка, I, 132.

7) Памяти, киевск. комм., III, 3, 33.

Н. КОСТОМАРОВ, КНИГА IV.

33

514

и уверял, что король идет в Украину как государь, чтоб видеть и успокоить свои

области и ввести владельцев в управление имениями, которые отняты у них

взбунтовавшимся народом. «Пусть,—писал он,—крестьяне дожидаются спокойно и,

собравшись в громаду, склоняют головы проезжающему королю. А ты сам, пан гетман,

со всем войском оставайся на месте и пошли из среды войска старшин предаться на

волю и милость короля» *).

После сейма король уехал в Глиняны к войску 2), куда и прибыл 26-го июля 3).

Хмельницкий продолжал сношения с Московским Государством. Царь Алексей

Михайлович присылал к гетману стольника Якова Лихарева известить, что ради

православной веры и святых Божьих церквей царь хочет успокоить междоусобие

Козаков с поляками миром чрез посредство своих послов, которых с этою целью

отправит в Польшу. Хмельницкий, послал в Москву Кондрата Бырляя и Силуана

Мужиловского. Изъявляя царю благодарность за посредничество, эти посланцы по

гетманскому приказанию говорили так:

«Гетман и войско запорожское, обнадежившись государевою милостью, посылали

королю и панам просить, чтоб они отложили до времени войну. Король и паны хотели-

было собрать сейм в Бресте и с сейма прислать козакам коммиссаров. к 24 марта; но

они солгали, не прислали коммиссаров на срок, а вместо того собирают войска,

разоряют города, невинно мучат людей. А потому гетман и войско запорожское

собираются против них, и уже просили помощи у крымского хана, и крымский хан

будет им помогать. Мы не хотим мириться с поляками потому, что они не стоят в

правде, и просим, чтобы великий государь, ради православной веры, принял нас под

свою государскую высокую руку и помог нам думою и ратными людьми. Турецкий

салтан и крымский хан много раз звали нас к себе в подданство, да мы им отказали:

мимо великого христианского государя царя великого князя Алексея Михайловича не

хотим идти к бусурманам в подданство. Мы рады и той государевой милости, если царь

чрез своих послов успокоит нас миром: не выступаем из его государевой воли; пусть

только государь изволит послать своего гонца к польскому королю поскорее, чтобы

ляхи не наступали на нас войною».

Вместе с тем посланцы извещали, что шведская королева посылала к гетману своих

послов, но их на пути переняли поляки, и с чем они ехали—неизвестно. Теперь гетман

просил царя пропустить чрез свою землю гетманских послов к шведской королеве

проведать: зачем она посылала к гетману; а для верности пусть царь изволит, вместе с

козацкими послами, отправить в Швецию кого-нибудь от себя 4).

Между тем у Хмельницкого явились новые враги, бывшие его союзники, теперь

испуганные возрастающим могуществом русского повелителя. Тимош на свадебном

пиру уверял тестяв готовности служить ему . и, выказывая свою силу, говорил: «Отец

мой купит у султана мультанскую землю Валахию,

*) Памяти, киевск. комм., Ш, 3, 30. а) Annal. Polon. Clim., I, 367.

3)

Рукопись Ими. II. Библ. разнояз. Miscel. Л» 63 *) Акты Южн. и Зап. Росс., Ш,

493.

515

мы сгоним Вассарабу, тогда и Ракочн пусть бережется 1), Надобно знать, что два

господаря—Василий Дунул волоский (молдавский) н Матфей Бассараба мультанский

(валахский)—былп между собою в давней непримиримой вражде. Оба состояли

вассалами Оттоманской Порты, оба платили дань (Бассараба, получавший до 35.000

талеров дохода, платил 18.000, Лупул, получавший дохода до

400.000

талеров, платил 75.000 3), и кроме того поддерживали себя платежом

подарков в Константинополе. Обоих положение было шатким, потому что всегда

являлись претенденты, искавшие средств подкупами при дворе султана низвергнуть

господарей и себе выпросить их места. Враждебные друг другу госнодарп вредили

один другому при стамбульском дворе, но Лупул был богаче Бассарабы и щедрее

последнего. II тот и другой хотели бы низвергнуть соперника и овладеть его землею, но

турецкий двор не находил удобным в видах своей политики допускать соединение двух

господарств под властью одного лица. Лупул видел буйный и предприимчивый дух

зятя, боялся, чтоб он не лишил его престола, хотел отвлечь его в другую сторону и стал

поддерживать в нем мысль о покорении Валахии. Лупул имел основание остерегаться

своего свата Богдана, который в это время подделывался к турецкому двору с

заискиваниями не совсем безопасными для молдавского господаря. Богдан

Хмельницкий в декабре 1652 г. послал к великому муфтию письмо, исполненное

любезностей и расположения к исламу: он предлагал на службу Оттоманской Империи

40.000 Козаков из трехсот-тысячного числа своего войска, а в марте 1653 г. четыре

посла от Хмельницкого являлись к Дивану с просьбою утвердить от имени падишаха за

ним владение всеми козацкими землями с частию Молдавии и паделить его на то

грамотою. Послам Хмельницкого дали почетную аудиенцию в Диване, подарили

гетману барабан и знамя, дали от имени падишаха диплом на владение козацкими

землями, как над краем вновь поступавшим под верховную власть Турции, но о

Молдавии не упоминали. Конечно, Лупулу с этой стороны ничто не грозило еще, но

все-таки показывало, что надобно было поставить дела так, чтоб замыслы

Хмельницких нашли другой исход 3). В семейный совет Лупула был допущен великий

логофет (канцлер) Молдавии, Стефан Гергица, который в продолжение долгих лет

казался постоянным доброжелателем Лупула. Но Стефан был в родственных связях с

соперниками Лупула: двоюродная сестра его была за Бассарабою, а сам Стефан был

лсенат на боярыне из Валахии. Жена его, заметя беспокойство мужа, тайные советы

при дворе, усильно начала допрашивать, что это значит и наконец, убедила Стефана

высказать тайну, которая немедленно была передана Бассарабе, а потом дошла и до

Ракочи. Трансильванский князь узнал, что Богдан Хмельницкий недоволен ил за

несоблюдение уговора, когда, во время войны 1651 года, он должен был взять Краков.

Ракочи имел давнее неудовольствие против Лупула уже и потому, что брат его

Сигизмунд был в числе искателей руки'дочери Лупула, а им всем равно не удалось.

Теперь до него доходили слухи, что существует такой проект: Тимоша Хмельницкого,

затя Лупула, поместить въ

*) Истор. о през. бр. 3) Kubala, II, 177.

3) Натшег, V, 580.

516

Молдавии, брата Лупула вместо Матфея Вассарабы в Валахии (мультанской земле),

а сам Василий Лупул получит во владение Седмиградское княжество вместо Ракочия.

Лупул сносился об этом тайно с Фердинандом Щ императором римским чрез палатина

венгерского Веселени Ференца, у которого заискивал расположения, и также подобные

планы сообщил турецкому паше, находившемуся в Буде (Офене). Последний,

чрезмерно алчный, принимая подарки от Лупула, захотел сорвать что-нибудь и с его

противников и открыл замыслы Лупула Ракочию и Матфею 1). Оба возблагодарили его

щедро. Тогда Бассараба и Ракочи, предупреждая грозящую бурю, заключили союз

изгнать с господства Лупула и предложили тайно логофету господарский престол.

Пробужденное властолюбие, говорит современник, погасило в нем долговременную

верность. Стефан приступил к договору. Тимош был в Украине; Лупул сидел в Яссах,

не подозревая для себя никакой опасности и до такой степени доверился своему

логофету, что вручил ему 60.000 червонцев для вербовки войска, намереваясь

наступить на своих врагов. Ракочи, знавший через своих секретных агентов все, чтб

делалось во дворце Лупула, пересылал в виде любезности от имени своей жены жене

молдавского господаря цветы, а между тем поручил своему полководцу Яношу Кемени

войти с военным отрядом в Молдавию и неожиданно схватить Лупула. Лупул любил

охоту, но ездил на охоту не иначе, как в виде военного похода, окружая себя

множеством народа, и схватить его в таком положении было трудно, а чтоб он не уехал

на охоту, Ракочи послал ему в подарок две бочки отличного венгерского вина с некиим

Яном Барошем – человеком веселого нрава, давно известным при дворе Лупула.

Ракочи поручил Барошу забавлять господаря, кутить вместе с ним и не допускать

выехать презкде, чем Кемени с войском успеет перебраться через горы. Стефан

логофет, рассчитавши наперед день, когда придет Кемени, отпросился у Лупула в свое

имение под предлогом болезни жены своей. К счастию Лупула, соумышленник

Стефана боярин Чи г

ѵ ул без него написал анонимное письмо, где изложил всю суть

заговора против Лупула и послал с неизвестным ему человеком в монастырь, а там

калугер препроводил это письмо к Лупулу. Господарь по почерку узнал, кто писал это

письмо и позвал к себе Чиугула. Тот явился с сыном, пал на колени и все рассказал в

подробности. Вместо награды, которой, быть может, тот себе ждал, Лупул убил его

вместе с сыном. Потом господарь послал за боярином Спатаром, третьим

соумышленником заговора: тот, ничего не зная, вошел тихо во дворец и сейчас же

Лупул собственноручно изрубил его и куски его тела приказал бросить псам. После

этого тотчас же с женою и детьми Лупул сам убежал окольными дорогами к Днестру.

Кемени погнался за ним и на переправе через Днестр, на паромах, Лупул едва не был

схвачен, а меньшой брат его был ранен. Лупул прибежал в Каменец с семьею и послал

просить у Потоцкого приюта, преклоняя дарами губернатора, поставленного в Каменце

от Потоцкого. Немедленно, оставивши семью, отправился Лупул к войску своему,

расставленному по берегу Днестра, вступил в битву с Кемени под Отарлоком, был

разбит и бежал за Днестр в местечко Рашков, где нахо-

*) Кггшв. Siebenbiirg. Chronik. I, 196.

517

дился тогда зять его Тимофей Хмельницкий 1). б-го апреля 1653 г. Стефана

посадили на господарство. Ракочи так оправдывал свой поступок с Лупулом. Кроме

того, что Лупул постоянно старался у оттоманского двора, чтоб не допустить Ракочия

получить в наследство область отца своего и при разных иноземных дворах устраивал

козни, во вред Ракочию, он в собственном своем владении молдавском тирански

обращался с подданными; последние не раз уже приносили жалобы оттоманскому

правительству и сообщали о своих утеснениях известия в Седмиградскую землю; уже

два года Ракочий имел позволение от оттоманского двора расправиться с господарем,

но все откладывал, ожидая исправления, а теперь решился исполнить позволенное

оттоманским правительством дело и освободить бедных подданных молдаван от тирана

2).

Тогда при турецком дворе начался торг за Молдавию. Стефан подкупал подарками

членов Дивана и обещал платить тройную дань. С своей стороны, Хмельницкий также

рассыпал подарки, ласкал турок надеждою, что Украина будет данницею Оттоманской

Порты, обещал завоевать Каменец. Между тем новый государь на первых порах

вооружил против себя бояр. .Два из них отправились в Константинополь, защищали

изгнанника Лупула и умоляли сжалиться над несчастным положением Молдавии,

растерзанной войною. Турецкий двор находился в нерешимости, какой партии ему

держаться, и ограничивался тем, что к Бассарабе и Ракочи послан был чауш с

приказанием прекратить неприязненные действия 3). Тимош с двенадцатью тысячами 4)

разнородного войска, собранного из Козаков, украинских левенцев, карпатских горцев

и татар, после Пасхи 1653 г. пошел на Молдавию и повел туда своего тестя 5).

Беззащитный Стефан убежал; Яссы достались победителям. Тимош истребил остаток

враждебной пехоты Ракочи, казнил врагов тестя, и снова посадил его на господарство.

Эта победа так возгордила его, что, по уверению одного историка, он ставил себя в

параллель с Цезарем; говорил, что он пришелъ—победил, даже не видя врагов 6).

Тогда-то он решился исполнить давнее намерение покорить Валахию.

Усилив свое войско молдавскими полками, он вошел в мультанскую землю

(Валахию). Воины его грабили, убивали людей всякого возраста и состояния, сожигали

жилища, насиловали женщин, оскверняли даже храмы; по уверению современника,

один раз козаки не чувствовали в себе силы зажечь храм, и Тимош за это заколол их

собственноручно. Такие поступки вооружили против победителя турецкий двор,

который стал опасаться усиливающагося могущества Тимоша и изъявил ему

неудовольствие за возобновление вражды 7). Тогда Бассараба, хотя уже престарелый—

семидесяти лет от роду,

*) Jerlicz., 144,–Kraus, I, 200,—Hist. ab. exc. Wlad. IV, 126.—Annal. Polon. Clim., I,

366—367.

а)

Gradelelini, 524,—Engels Gesch. der Mold., 269.

3)

Annal. Polon. Сииш., 1, 368.

*) Летоп. Величка, I, 123.

5)

Annal. Polon. Clim.,I, 368.

б)

Histor. ab. exc. Wlad. IV", 120. г) Annal. Polon. Clim., I, 368.

518

но все еще бодрый и предприимчивый, снова собрал силы из валахов, сербов и

разных охотников тысяч до тридцати; был у него и отряд венгерцев, оставленных

Янушем Кемени, который, сделавши свое дело и посадивши на молдавский престол

Стефана, удалился в отечество не без затруднений по поводу наводнения горных речек.

На берегах реки Тележина '), неприятели встретились 15-го мая. Сначала Тимофею и

Лунулу повезло счастье в войне. Вышел против них Стефан с державшимися его

молдаванами, немногим числом седмиградчан, оставленных Кемени, и с валахами,

данными ему Бассарабою. Лупул и Тимофей с козаками расположились на острове,

стали окапываться и не поддавались неприятельским попыткам выманить их в поле.

Стефан, устроивши в боевой порядок свои силы, отправил в засаду валахов под

предводительством двух бояр: те сговорились оставить Стефана на произвол судьбы в

самое жаркое время битвы. Стефан, сперва дравшийся храбро, упал духом, когда

увидал, что у валахов дурное против него на уме; потерявши много войска, он убежал к

Матфею, а его лучшая сила, состоявшая из седмиградчан в числе тысячи двух сот

человек, вся погибла. Бассараба, на третий день после поражения Стефана, был оиять

готов, и чтоб на этот раз предохранить себя от измены, поставил . своих конных бояр и

русских, служивших у него волонтерами, в средине, а ио бокам разместил пехоту и тот

род войска, который в Турции назывался Семенами или чименами и приказал налить из

пушек в своих, если заметно станет, что свои колеблятся или думают вырваться и

уходить 2). Произошла вторая кровопролитная битва на берегу другой небольшой речки

Пловца: опять сначала Тимош и Василий побеждали, но вдруг поднялась гроза и

сильная буря с дождем прямо в глаза козакам. Молдаване, бывшие в войске Тимоша,

первые попятились назад, другие передались валахам; коза-ки выбились из сил, хотели

поправить дело и не могли; Василий, спасая жизнь, убежал в Галац, потом за ним

оставил поле битвы Тимош и, наконец, полковники Носач и Пушкарь; храбрый

начальник украинских левенцев Грыцько сбил пехоту в четвероугольник и, защищаясь,

погиб в сече, а две тысячи Козаков и несколько тысяч молдаван, лишенные

начальников, положили оружие. Молдаване были отпущены на свободу своими

единоплеменниками, а Козаков, всех до единого, Андроник, валахский генерал,

приказал изрубить. «Этот народ,—говорил он,—охотнее расстанется с жизнью, чем с

своевольствомъ» 3). По окончании битвы, по приказанию Матфея были подобраны и