Текст книги "Богдан Хмельницкий"

Автор книги: Николай Костомаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 67 страниц)

не знали, что им начинать. Идти в степь, казалось невозможным; зима была

непостоянна: то мерзло, то таяло; дорога испортилась. Потоцкий решился дождаться

весны, тем более, что еще не собралось войско и притом не уведомили короля 8). В это-

то время Хмельницкий прислал свои письма панам, и в том числе Потоцкому.

Потоцкий, как мы видели сначала, не хотел отвечать, но многие паны начали ему

советовать повести дело так, чтоб обошлось без боя. Так думал Адам Кисель,

брацлавский воевода, вельможа греческой веры 6); так советовал краковский воевода

Любомирский, человек с большою репутациею в военном деле и в политике. Прислал к

Потоцкому письмо и Оссолинский, как только услышал, что паны боятся удаления

Хмельницкого в Запорожье. «Я вполне уверен,—писал он,—что вы пугаетесь призрака;

ополчение козацкое на днепровских островах предпринимается с целью сделать набег

на татаръ». После этих-то советов Потоцкий послал в Сич Хмелецкого, и когда тот

возвратился с ответом от беглеца, неблагоприятным для панов, тогда Потоцкий

положил себе правилом действовать без милосердия. Старшой реестровых Козаков

советовал ему употреблять самые суровые меры, хотя бы всех Козаков пришлось

истребить до последнего.

Хотя в Украине все еще долго не показывались решительные мятежнические

вспышки, однако множество народа бежало в степи к Хмельницкому. Коронный гетман

выдал всеобщий универсал к народу русскому. «Оповещаем всем и приказываем,—

было сказано в этом универсале,—чтоб те,

*) Летоп. Велич., I, 52 – 54.

2)

Histor. Ъеиии cos. роиоп., 52.

3)

Annal. Роиоп. Сииш. 1, 30.

4)

Histor. belli cos. роиоп., 52.

5)

Раш. о woju. kozac. za Chmieln., 2.

6)

Памяти, киевск. коми, I, 3, 33.

которые бежали с Хмельницким, равно и те, которые ушли к нему после,

воротились в свои жилища, в надежде прощения своих проступков; а если кто

осмелится бежать в Запорожье, тот за свою вину отвечает имением и жизнью жены и

детей» 1). Паны начали исполнять такое постановление, а преимущественно владельцы

левой стороны Днепра. Такие поступки, вместо желаемой пользы, принесли вред их

сословию; только на правой стороне Днепра побеги уменьшились; с левой,

попрежнему, толпы валили в степь; суровые меры раздражали уже и без того

ожесточенный народ до такой крайности, что все только и ждали Хмельницкого, чтоб

беспощадно начать истреблять все панское. Напрасно паны запрещали простонародью

ходить толпами по улицам и собираться в домах даже для семейных дел 2), напрасно

забирали у мужиков и увозили из всех замков ружья и всякое какое ни было оружие 3);

сподвижники Хмельницкого, переодетые то нищими, то странниками-богомольцами,

ходили из села в село и уговаривали жителей то отворить козакам Хмельницкого

ворота крепости, то насыпать песку в польские пушки 4). Паны сознавались, что,

несмотря ни на какие с их стороны меры, не было деревни в Украине, где бы не таился

огонь восстания, готовый вспыхнуть пламенем при появлении Козаков.

Два месяца, февраль и март, стояло войско в бездействии: Потоцкий в Черкасах, его

товарищ, иольвый гетман Калиновский—в Корсуне 5). Лениво собирались папы с

своими надворными командами. По обычаю польских панов, сбор их подал повод к

пирушкам и угощениям. Так проводили они время, сами не зная, чтб делать, хотя

пренебрегали замыслами мятежников и надеялись разом их уничтожить. Король

прислал в войско коммиссаров и изъявлял неудовольствие, что войско показывает

неприязненные действия против украинцев °). Слыша, что Хмельницкий па Запорожье,

он полагал, что побег туда сделан с целью учинить нападение на турок, и уверял

гетманов, что самое лучшее средство утишить Козаков – оставить их в покое плавать

по морю; а если есть какие-нибудь вспышки, то надлежит нарядить следствие и отдать

под суд козацких начальников, коммиссаров и тех панов, которые раздразнили

украинский народ. На Конецпольского, который тогда лежал больной в Бродах и оттого

не был в войске, указывали как на главного зачинщика 7).

Эти королевские коммиссары не расположили панов к кротости, напротив, более

раздразкили их против хлопов, из-за которых они получали неудовольствия, а тем

самым и хлопы ожесточались более против владельцев. Коммиссары только привели

полководцев в нерешительность; тогда, когда они рассузкдали на пирушках,

Хмельницкий собрал узке значительное войско и привлек на свою сторону татар. Не

только король, чрез своих нарочно-

*) Hist. pauow. Wlad. IV, przez. Kajet. Kwiatk. -) Летоп. Веди, I, 30.

3)

Памяти, киевск. комм., I, 3—9.

4)

Памяти, киевск. комм., I, 3, 63—64.

5)

Памяти, киевск. комм., I, 3, 19.

6)

Ibid.

7)

Памяти, киевск. комм., I, 3, 13—19.

155

отправленных коммиссаров, но и некоторые знатные того времени паны

РечиПосполитой в письмах своих удерживали коронного гетмана от решительно

неприязненных мер против Хмельницкого и Козаков, и советовали предпочесть меры

кротости и убеждения. Так писали к Потоцкому в то время канцлер Оссолинский,

старый воевода краковский Любомирекий, подчаший Остророг и брацлавский воевода

Кисель. Но все такие представления и советы не оказали влияния на польского

военачальника, упрямо задавшагося мыслью о необходимости усмирить Козаков не

иначе, как мерами суровости и кары 1).

2-го апреля наступила Пасха. Днепр совершенно разлился, какой-то переметчик

принес известие, что Хмельницкий уже двинулся и думает стать в клине, образуемом

устьем реки Тясмина и Днепром.

Начался военный совет между предводителями войска.

Те, которые были попредприимчивее, советовали целое войско двинуть на

неприятеля и занереть в клине, или же вытеснить его оттуда и разбить в открытом ноле.

Такого мнения был Калиновский, отважный, вечно споривший с Потоцким. По оно не

понравилось воинам опытным.

«Войско наше мало,—говорили опытные,—а неприятельского мы не видели, каково

оно. Неблагоразумно выводить все силы в пустыню, в отдаление крепостей, без

надежды на скорое пособие. Верность здешнего народа сомнительна, потому что он

русского вероисповедания; Марс непостоянен; в случае неудачи, все жители, сколько

их тут ни есть, станут нашими неприятелями; да если мы их не приласкаем, то хотя бы

и не сражались,так пришлось бы нам опустить руки и потерять силы. Всего лучше

стоять нам где-нибудь в Украине, а между тем уведомить короля и панов, что хотя

мятежников никаких еще не нашли, но молва носится, и есть верное доказательство,

что скопище собрано; а вместе просить, чтоб король формально приказал выступить в

поход войску, назначенному оборонять Украину. А чтоб народ здешний, пристально

поглядывая на нас, не забрал себе в голову, что у нас недостает присутствия духа, то

мы пошлем в степь сильный отряд хорошо устроеный, под надежною командою, и

прикажем ему не возвращаться до тех пор, пока не отыщут неприятеля и не захватят

пленников, от которых пан гетман выведает, какова у мятежника сила и чтб он

замышляет 2).

С этим мнением согласился и Потоцкий.

«Стыдно,—говорил он,—посылать большое войско против какой-нибудь

презренной шайки отверженных, подлых хлопов; чем меньше будет отряд, который

истребит эту сволочь, чем больше славы».

Так говорил Потоцкий. Положили на совете послать часть войска, не только для

отыскания неприятеля, но с надеждою истребить его совершенно 3).

Число всего польского войска определить трудно, потому что кварцяного (наемного,

получавшего жалованье по четвертям года, на содержание которого определялась

кварта, т.-е. четвертая часть доходов, платимая в казну старостами и державцами

королевских имений) с Потоцким было шесть тысяч,

1) Dwa lata dziejow nasz. Dziela Kar. Szajnocliy IX, стр. 163, 269—275.—Latop. Jerl.,

I, 64.

2) Hist. belli cos. polon, 53.

8) Ibid.—Annal. Polon. Сииш. I, 30.—Ист. о лрез. бр.—Ает. Велпч., I, 57.

156

с Калиновским две; сверх того еще было несколько панских отрядов: таким

образом, современные памятники указывают, что у Сенявского и Корыцкого было по

полуторы тысячи х). Вообще количество людей в панских командах было

неопределенно и изменялось по произволу панов. Реестровых Козаков, отправленных в

поход, было шесть тысяч. В оное время Польша могла поставить до 60.000

вооруженной силы. Украинский летописец 3) полагает число находившагося в Украине

войска до 50.000, но это число очень преувеличено, притом же, как известно, отряды

многих панов и в том числе Вишневецкого, имевшего наиболее войска, не участвовали

в этом походе.

Из этого войска выбрано было два отряда: первый состоял из реестровых Козаков и

находился под начальством Ильягииа и Барабаша; он должен был плыть по Днепру

вниз, на байдаках (так назывались большие обитые суда). Вместе с козаками на

байдаки посадили часть немецкой пехоты: то,, впрочем, были не настоящие немцы, а

такие же русские, как и козаки, только одетые в немецкое платье, по тогдашней

привязанности панов к иноземщине 3). Так как поляки не доверяли русским, то козакам

и пехотинцам велено было присягнуть в верности 4). Число всех, которые должны были

плыть на судах, простиралось, по сказанию русских летописцев, до 6.000 5), по другимъ

–до 5.000 ви, а по инымъ—до 4.000 7). Основательно неизвестно, как велик был и

другой отряд. Историки разногласят в показаниях: одни простирают его до 6.000 8),

другие—до 5.500 9), третьи– до 2.000 10) и до 1.200 п), а иные—до 20.300 И2). Он

состоял из коронных жолнеров и драгун; драгуны были также русские, одетые по-

немецки И3). От недоверчивости, велено было присягнуть и драгунам.

С этим отрядом отправили двенадцать пушек и множество телег с съестными

припасами 14). Телеги, при случае, могли служит укреплением, по тогдашним обычаям.

Отряд должен был идти по сухопутью, параллельно с плывшими по Днепру козаками.

Начальство над ним выпросил для себя сын гетмана, Стефан Потоцкий,

двадцатишестилетний юноша, желавший, как говорилось тогда, украсить чело свое

марсовым венком. Старый гетман был доволен таким порывом: «Иди, – сказал он: —

и пусть история напишетъ

’) Акт. ИОжн. и Зап. Рос., III, 142.

2)

Иет. Вел., I, 57.

3)

Рук. Ими. Публ. Библ. разнояз. Hist. f. № 5, „natione Roxolani, religione graeci,

habitu Germani11.

4)

.Иет. Ведич., I, 58.—Лет. Самов., 8.

5)

Истор. о през. бр.– .Иетоп. Самов, 8.–Latop. Joach. Jerlicza, 63.

6)

Wojna dom. Ч. I, 7.

7)

Annal. Polon. Clim., I, 30.

8)

.Иетоп Самов., 9.

9)

Кратк. опис. о козацк. малор. нар., 22.

10)

Раш. о wojn. kozac. za Chmieln., 3.—Wojna dom. 4. I, 7.

11)

Latop. Jerl., 63.

12)

.Иетоп. Велич., 59. Это число преувеличено до крайности.

13)

Рукоп. Имп. Публ. Библ. разнояз. № 5.

U1 Hist. belli cos. polon., 54.

157

тебе славу» 1). Не доверяя, однако, малой опытности сына, старик отправил с ним

Шеимберга, козацкого коммиссара, которому препоручил главный надзор над всею

экспедициею 2). Много особ из знатных фамилий отправилось в этом отряде: там был

один из Сапег, был и Стефан Чарнецкий, человек столь знаменитый впоследствии.

Гордо и самонадеянно отправлял их коронный гетман.

«Пройдите степи и леса,—говорил он.—разорите Сип, уничтожьте дотла

презренное скопище и приведите зачинщиков на праведную казнь» 3).

Хмельницкий, с восьмитысячным войском 4), выступил из Запорожья в субботу 22-

го апреля. Он намеревался-было прежде всего отправиться*в Чииирин, чтоб

повидаться, как говорит летописец, с главным своим врагом, Чаплинским 5); но как

услышал, что гетман послам на него войско, то не хотел допустить неприятеля к

Кодаку, где сидел запершись польский гарнизон, чтоб посланные отряды не

соединились с тем гарнизоном; а потому он обошел Кодак, пошел по направлению к

устью Тясмина и остановился при протоке Жовты-Воды, так названном от глинистой

почвы 6). За Хмельницким следовал Тугай-Бей, но шел медленно, как бы уклоняясь от

слишком раннего соединения с козаками. Татарин не хотел попасть в просак и

предположил себе только тогда вступить в дело, когда козаки в половину совершат его

удачно, без пособия татар 7). Козаки стали при Жовтых Водах табором и укрепились

четвероугольником из возов. В устройстве такого подвижного укрепления они были

мастера.

На восьмой день пути своего прибыл польский отряд к Жовтым-Водамъ8). Когда

солнце поворачивалось на запад, поляки перешли Жовты-Воды 9), и тут некто Чечель

первый заметил неприятельское войско 10). Потоцкий приказал остановиться, несколько

приблизившись, так что враждебные войска могли видеть друг друга. Ожидали, что

козаки сейчас же бросятся в битву; но не бросились они с диким криком на врагов;

стройно и тихо стояли они в четвероугольнике, готовые торжественно принять

недобрых гостей; никто не выскакивал из рядов, никто не вызывал поляков на бой ни

выстрелом, ни насмешкою, как делали, обыкновенно, запорожцы. Это спокойствие, эта

видимая неохота к битве внушали полякам боязнь. «Верно Хмельницкого нет в лагере;

может быть, он готовит где-нибудь засаду или собирает сильнейшее войско!» говорили

поляки и с нетерпением ожидали реестровых и).

1) Истор. о през. бр.

2) Истор. о през. бр.—Belli scyth. cosac., 10. – Relat. о bitwie р. Z61t. Wod.– Annal.

Polon. Clim., I, 31.—Latop. Jerl., 63.

а) Истор. о през. бр.

4) Relat. о bitwie p. Zolt. Wod,—Летоп. Велич., I, 52. —Hist. belli cos. polon., 55.

5) Летоп. Велич., I, 52.

б) Relat. о bitwie p. Zolt. Wod.—Annal. Polon. Cl. I, 31.—Раш. о Koniecp. 422.—

Histor.'belli cos. polon., 55.

7) Hist. belli cos. polon., 55.

s) Relat. о bitwie p. Zolt. Wod.—Histor. belli cos. polon., 55.

9) Летоп. Велич., I, 62.

10) Relat. о bitwie p. Z61t. Wod.

n) Relat. о bitwie p. Zolt. Wod.—Annal. Polon. Clim., I, 31—32.

158

Хмельницкого точно тогда не было в обозе; он не наступал на панов, потому что

действовал против них иначе. Еще до прибытия своего к Жовтым-Водам, он расставил

по над Днепром, настороже, Козаков и татар, н приказывал им войти в сношение с теми

козаками, которые будут плыть с Барабашем. Случилось, что один байдак опередил

прочие: в этом байдаке сидел Кречовский. Он обрадовался, когда узнал, что

Хмельницкий недалеко. Козаки, с ним бывшие, показывали охоту пристать к

запорожцам, однако требовали повидаться с самим Хмельницким. Хмельницкий, как

скоро ему донесли об этом, оставил свой лагерь и поспешил к днепровскому берегу.

Кречовский и козаки его отряда приветствовали Хмельницкого радостными

восклицаниями.

«Даем тебе обещание, – говорили они, – мы склоним всех плывущих за нами

Козаков соединиться с тобою; все пойдем войною на поляков, а присяга нам – не

присяга; ее насильно произнести заставил нас коронный гетман. И Барабаша с

единомышленниками принудим, хоть он теплейший приятель ляхамъ» А).

Хмельницкий тотчас же отправился назад; он не мог подвергать себя долее

опасности, да притом нужно было его присутствие в лагере, на который могли

броситься поляки. Действовать вместо себя на реестровых он препоручил Ганясе,

человеку расторопному и ловкому 2).

Вечером 3-го мая реестровые приплыли все к Каменному Затону 3), неподалеку от

того места, где стоял польский лагерь *) и, предполагая высадиться утром, причалили к

берегу; другие остались в лодках. Ночью съ

3-го на 4-е мая Ганжа затесался в круг тех которые стояли на сухопутьи;

составилась так называемая черная рада, то-есть рада без начальников.

«Мы идем за веру и козачество и за весь народ русский, – кричал Ганжа, держа в

руке знамя.—Силы наши не малы; позади нас идет Тугайбей, мурза татарский, всему

свету известный богатырь, с своею ордою. Что это значит? вы будете проливать кровь

своей братии! Разве не одна мать Украина породила вас? За чем лучше вам стоять: за

костелами или за церквами Божиими? Короне ли Польской пособлять станете, которая

заплатит вам неволею, или матери своей Украине?»

Кречовский подтвердил увещания Ганжи 5).

«О, до какого стыда мы дожили,—восклицали козаки,– что стали помогать

недругам против своей братии!»

В короткое время распространилась весть на судах; на всех байдаках вспыхнул огон

ярости и гнева, и у всех шести тысяч стал один ум, одно сердие». Одетый по-немецки

русский первый бросил в Днепр знамя своей пехотной роты; вслед затем козаки рвали,

топтали свои значки, как знаки рабства и малодушие. «Вить изменников! бить

отступников!» заревела восторженная толпа и бросилась на старшин; тогда уже не

было места убеж-

Ч Летоп. Велич., I, 61.

3)

Annal. Роиоп. Сииш., I, 32.—Истор. о през, бр.

3)

Памяти, киевск. комм., I, 3, 22.

*) Истор. о през. бр.

5) Летоп. Велич., I, 61.

159

детям: шляхтичей изрубили или побросали в воду х); такую же участь получили и

козаки, замеченные прежде в вервости панству: Гурский, Вадовский, Олеско, Каленяка,

Нестеренко, Гайдученко 2). Старшйй в то время спал под камышом в лодке; неистовые

крики пробудили его: он увидел около себя грозные лица и сабли, и схватился за ружье.

«Вот он, предатель! вот он, враг церкви святой», кричаликозаки. Ружье выпало из рук

его. Он начал просить пощады. Разъяренные козаки не слушали его молений,

напоминали ему об измене, о жестоких казнях, совершенных в угодность панам над их

собратиями и, наконец, один козак, крещеный татарин, Филон Джеджалий, проколол

его копьем и бросил в воду :и). Выл ли тот старший! Барабаш, или Ильяш Караимович,

или Вадовский—все равно: тогда они погибли все трое.

Козаки выбрали себе асаулом какого-то Кривулю 4) и утром послали к

Хмельницкому известие о своем освобождении. Козацкий предводитель дал тотчас

знать Тугай-бею о своем усилении и просил, чтоб татары, у которых были всегда в

походе лишние кони, перевезли новых союзников 6).

В тот же день Хмельницкий встречал их, сидя на белом аргамаке, с белым знаменем

– знаком мира; на знамени было написано: «покой христианству!»

«Кланяемся тебе,—говорили реестровые,—и приходим служить верою и правдою

церкви святой и матери нашей Украине!»

«Братия, рыцари молодцы! – сказал Хмельницкий: – пусть будет вам ведомо, что

мы взялись за сабли не ради одной славы и добычи, а ради обороны живота, жен и

детей наших. Все народы защищают жизнь свою и свободу; звери и птицы то же

делают: на то Бог дал им зубы и когти. Или нам оставаться невольниками в

собственной земле своей? Поляки отняли у нас честь, вольность, веру—все это в

благодарность за то, что мы проливали кровь, обороняя и расширяя Польское

королевство! Не вас ли они называют хлопами? Не они ли замучили гетманов ваших и

старшину? Бедные мученики, погибшие от злодеев, просят вас отмстить за них и за

всю Украину!»

С торжественными восклицаниями пошли они в лагерь запорожцев, которые

радушно приветствовали своих русских братьев, одетых в немецкий убор 6).

4-го мая реестровые козаки проезжали в лагерь козацкий в виду поляков, которые,

завидя пыль и догадываясь, что это люди едут на конях, подумали сначала, что к ним

присоединяются реестровые, и заранее восхищались своею победою. «Теперь,—

говорили паны,—тшчего не стоит нам победа; враги будут разбиты, и мы приведем к

пану гетману самого предводителя».

В минуту все изменилось; одни едва верили глазам своим, другие сыпали

проклятия, третьи упали духом; а драгуны бросали друг на друга тре-

Ист. о игрез. бр.

–) Раш. Aibr. Radz.. II.

3) Истор. о през. бр.—Памят. киевск. комм., I, 3, 24.—Лет. Самов., 6. – Рук. И. И. Б.

разнояз. F. № 5.

4)

Паи, киевск. коми., I, 3, 23.

5)

Лет. Самов., 9.

G) Летон. малор.—Раш. о dziejach i pismien. SIow., I, 309.

160

вожные взгляды и шопотом поговаривали, что и оии русские. Паны собрались на

совет и не знали, что им делать.

Тогда Чарнедкий так успокоивал их: «Измена лишила нас надежды победить—это

правда; но сражаться мы еще можем: нам нельзя с малыми силами выбить Козаков из

лагеря, но можно их удерживать; место, где они стали, не совсем удобно: будем вести с

ними перестрелку, не допускать, чтоб пришли к ним подобные бездельники из

Украины; а тем временем, пошлем к гетману известить, что неприятеля нашли, но

козаки нам изменили; поэтому надобно больше войска, а особенно пехоты для штурма

козацкого лагеря. Пока мы , будем здесь сражаться против них, подойдет коронное

войско х).

Такой совет был принят. Послали какого-то Яцка Райского с письмо,м к гетману 2),

перенесли лагерь назад за Жовты-Воды 3), сбили возы в четвероугольник; впереди,

кругом на версту, вывели вал, поставили пушки 4). Козаки, с своей стороны,

подвинулись к Жовтым-Водам; началась перестрелка чрез проток 5), козаки отвечали

слабо; и поляки снова оживали духом: им казалось, что козаки боятся их; опять

возродились надежды на победу и уничтожение мятежников.

Но за ними в то время уже стояли татары, перешедшие через ЖовтыВоды выше;

«об этом никому тогда не приснилось в польском лагере», как выражается современник

6). Хмельницкий в этот день не пускал в бой Козаков, оттого что замышлял одним

ударом сокрушить врагов. Еще утром он послал через болото гонца к Тугай-бею

просить, чтоб татары поспешили; извещал, что козаки, почти не имея пушек, могут

потерпеть поражение, если допустят пройти к полякам свежим силам, что, одним

словом, успех зависит от скорости. Тугай-бей, получив известие, все еще не хотел

приступить к сражению, отговаривался и требовал, чтоб козаки начали битву. Кто знает,

быть может, располагал он ударить на того, кто окажется слабее. Но вскоре он услышал

гул оружия и понял, что козаки начали битву, п в то же время татары случайно поймали

какого-то жолнера, фуражира; от него мурза узнал, что польское войско не в выгодном

положении. Тогда, уверясь в возможности победить поляков, он отрядил из своей орды

немногочисленный отряд в тыл польскому лагерю. Татары воспользовались темнотою

ночи и неровным местоположением, и стали так, что поляки их не приметили.

Хмельницкому тотчас дано было знать об этом 7).

На следующий день, 5-го мая, в пятницу, поляки бодро и смело затевали нападение

на неприятельский лагерь. Потоцкий приказал выходить коронным хоругвям и

драгунам в поле из четвероугольника; готовили пушки 8).

7)

Hist. belli cos. polon., 56.

2) Relat. о bitwie p. Zolt. Wod.—Истор. о през. бр.—Anual. Polon. Clim., I, 32.

3)

Relat. о bitwie p. Z6lt. Wod.—Лет. Велич., I, 62.

Relat. о bitwie p. Zolt. Wod.

5)

Лет. Велич., I, 62.

6)

Relat. о bitwie p. Zolt. Wod.

7)

Hist. belli cos. polon., 56—57. s) Annal. Polon. Clim., I, 32.

161

Но в козацком лагере уже не сидели тихо, как вчера; играли на трубах, били в котлы

*); воины строились, и Хмельницкий, выехав перед войско, говорил им так:

«Рыцари-молодцы, славные козаки-запорожцы! Пришел теперь час за веру

христианскую постоять грудью. Сам Господь вам поможет! Стойте смело против

гордостной ляшской силы. Что-ж, разве вы устрашитесь этих пугал в леопардовых

кожах? Чем они вас запугают?—перьями на шапках, что ли? Разве отцы наши не били

их? Вспомните славу дедов наших, что разнеслась по всему свету! И вы одного с ними

дерева ветви! Покажите-ж свое завзятье: добудьте славы и рыцарства вечного. Кто за

Бога, за того Бог 2).

Козаки стремительно вырвались из лагеря, перешли воду 3), и бросились на

польский обоз с оглушающим криком. Потоцкий двинул на них и коронные хоругви и

драгунов; пушки загремели... но вдруг раздается сзади крик «алла!»—появляются

татары.

Не успели поляки придти в себя после изумления, новая неожиданность: драгуны,

выведенные против своих братьев, нейдут; козаки ударили на коронных жолнеров —

драгуны подаются назад; козаки сильнее напирают на хоругви—драгуны поворачивают

направо, стремительно вырываются в поле и летят к русским, своим братьям. Хоругви

расстроиваются; пушки поворотили назад; все готово бежать сломя-голову *).

Потоцкий начал удерживать шляхтичей. «Неужели, – восклицал он,– вы хотите

быть похожими на овец, разогнанных волками? Лучше умереть в битве, чем обратиться

в гнусное бегство и все-таки достаться в пищу зверям?» Пушки снова ввезли на

четвероугольник, замкнулись в нем и стали отстреливаться 5).

На другой день, в субботу, часов в одиннадцать утра, козаки с разных сторон

бросились на обоз; поляки защищались храбро, битва продолжалась до пятого часа

пополудни 6), но полил дождь: порох отсырел; усталые от беспрестанной работы

жолнеры едва могли действовать руками; кони их пропадали без травы. Козаки,

обступив лагерь, лишили осажденных воды 7). Была надежда на прибытие гетмана, но

и та исчезла; козаки с насмешками показывали в виду польского лагеря письмо,

перехваченное у Райского 8). Потешаясь над врагами, они бегали, дразнили их в

неистовой радости и приглашали отдаться на милость хлопам. Такия выходки

придавали полякам более отчаяния; никто не мог поверить искренности врагов; им

представлялась неминуемая голодная смерть в пустыне; но, к удивлению всех,

выезжает к польским окопам сам Хмельницкий, бесстрашно приближается и кричит

голодом, которого резкости всякий изумился:

*) Relat. о bitwie р. Zoft. Wod.

2)

Истор. о през. бр.

3)

Леток. Велич., I, 32.

4) Bell, scyth. cosac., 11. – Annal. Polon. Clim., I, 32. – Кратк. опис. о козац.

малор. нар., 22.

5)

Истор. о през. бр.

G) Stor. delle guer. civ., 12.

7)

Kelat. о bitwie pod. Z61t. "Wod.

8) Истор. о през. бр.'—Annal. Polon. Clim., I, 33.—Histor. belli cos. polon., 66.

11

H. КОСТОМАРОВ, КНИГА IY.

162

«Не губите себя понапрасну, панове; победа в моих руках, но я не хочу возбуждать в

себе её жажду, которая утушится только в братней крови. Дело сладится, если вы

тотчас к нам пришлете кого-нибудь на переговоры; но поспешайте, пока не пришли

татары».

Паны рассудили, что их мало, и что, поэтому, они не в состоянии будут держаться

против большой орды. Страх появления татар и, особенно, перекопского мурзы,

которого считали знаменитым наездником, склонил к миролюбивому расположению

духа самых отважных, даже Потоцкого. Паны выслали к козакам Чарнецкого.

Хмельницкий принял Чарнецкого, сверх ожидания, с большими почестями,

приветствовал не как врага, а как соотечественника и приятеля. Началось угощение;

козаки осушили чарки за здравие гостя, восхваляли его военные дарования; обо всех

ианах отзывались с уважением, но ни слова не говорили о переговорах, как будто

Чарнецкий приехал к ним в гости. Так прошел день. Это делалось, говорили после

поляки, с намерением проволочить время, пока подойдет Тугай-бей. Хмельницкий

снова послал гонца к нему.

На другой день, 7-го мая, Чарнецкий сам заговорил о деле. «Чего угодно

потребовать от нашего войска?» сказал он.

«Правду сказать,—отвечал Хмельницкий,—я ничего не требую от вашего войска и

нет мне никакой необходимости делать вам какие бы то ни было уступки; толковать же

о наших делах мы с вами не можем, потому что у вас в лагере нет ни сенатора, ни

уполномоченного, которому бы мы могли объяснить, чтб заставило нас взяться за

оружие. А предложил я войти с нами в сношение только потому, что мне вас жаль:

отдайте нам ваши пушки и идите себе спокойно домой!»

Хмельницкий оставил Чарнецкого в козацком лагере под тем предлогом, что в

панском войске козацкие заложники, и отправил к панам с своим предложением

Козаков.

Паны за сутки еще яснее увидели положение, в каком находились; каждую минуту

выглядывали они с трепетом, не идут ли татары, а потому недолго рассуждали.

«Не только для нас, но для целого отечества будет полезнее,—говорили в совете,—

если мы откупимся от несомненной гибели какими-нибудь маловажными орудиями;

зато мы выиграем время, присоединимся к войску и дадим ему способ, узнав в-пору о

мятеже, не допустить его до большего разгара». «Если вы клятвою подтвердите

обещание выпустить нас,—сказали они козакам,—то мы согласимся».

Козаки присягнули—и пушки были отвезены в стан к Хмельницкому 1), вместе с

заложниками из старых товарищей. Это было кстати козакам: у них было всего пять

орудий, да из тех одно лопнуло при начале стычки.

«Тогда мы еще не знали этого обманщика», говорит современный дневник 2).

Хмельницкий не отпустил Чарнецкого, вопреки договору, и паны, стра-

Ч Histor. belli cos. polon., 68.—Eelat. о bitwie p. Zolt. Wod.—Памяти, киевск. коми., I,

3, 71.—Annal. Polon. Сииш., I, 32, 14.—Stor. delle guer. civ., 12—Рук. И. П. Б. разиояз. f.

Л» 5.—Engel. Gescli. d. Ukr., 143.

2)

Relat. о bitwie p. Zolt-. Wod.

163

шась прибытия Тугай-бея, не стали долго требовать его возвращения, а старались

поскорее сами освободиться от гибели 1). Они двинулись поспешно в обратный путь, в

Украину. Козаки пошли за ними по пятам, как-будто только наблюдая за ними и,

повидимому, не думали делать им зла.

Так прошли они три мили, и 8-го мая перед обедом дошли до яра, покрытого лесом.

Урочище это называлось Княжими Байракамн 2). Вдруг на горизонте поднялась пыль,

потом зачернела толпа людей, и чрез несколько времени воздух наполнился диким

криком: то был Тугай-бей с татарами. Не уважая договора с козаками, ногаи бросились

на панский обоз 3); стрелы тучами полетели в лицо шляхте, пробивали насквозь п

калечили людей и лошадей; поляки ускорили поход, но вошли в яр и не моглп сделать

шагу; путь лежал через буераки, покрытые мелким лесом; козаки, забежав вперед,

порыли землю, набросали дерева и каменьев, сделали дорогу совсем непроходимою;

свернуть в сторону было невозможно; кони падали; возы погрузились в илистой земле

4). Тугай-бей побрал у Козаков пушки, и начали татары палить на поляков из. их же

собственных орудий 5).

Упали духом шляхтичи. Но Потоцкий, сам тяжело раненый, удержал их еще раз.

«Уж такова судьба наша.—говорил он,—мы пропали, но не от собственной вины.

Гнусная измена лишила нас победы; осталась нам честная смерть. Я решаюсь лучше

пасть под оружием, чем подлою сдачею показать ничтожность души перед гордым

врагом или раздраженным отцомъ» °).

Поляки принялись с жаром копать вал, побросали ружья, устроились в

четвероугольник, начали отбиваться саблями, деревьями, каменьями; но не помогла им

отчаянная храбрость: татары ударили на них, разом с четырех сторон, перевернули их

четвероугольник и сошлись в средине обоза с противоположных концов. Потоцкий,

полумертвый, взят в плен; за ним кто остался жив,—все положили оружие п). «Бидний,

биднийпане Степане!– говорили козаки, стоя около Потоцкого:– не попав, небоже, на

Запороже, не найшов горазд шляху» 8). Молодой храбрец скончался на другой день

среди степи 9).

Шемберга, Сапегу, Чарнецкого и других пленников Хмельницкий отправил в

Чигирин, который тогда же сдался и был занят козаками. Предводитель приказывал

содержать этих пленников под присмотром, до дальнейшего решения рады, впрочем,

обращаться с ними человеколюбиво и лечить раненых 10). « Отсе вам, панове, —

говорили козаки, подтрунивая над без-

1)

Histor. belli cos. polon., 58.—Pastorii Hist. plen., 74.

2)

Истор. о през. бр.—Летоп. Самов., 9.

3)

Histor. belli cos. polon., 59.

4)

Истор. о през. бр.