Текст книги "Богдан Хмельницкий"

Автор книги: Николай Костомаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 67 страниц)

’) Дневн. Освец. Киевск. Ст. 1882 г. Июнь, 441.

2)

Ibid., 442.

3)

Woyna dom. Ч. 2, 21.

4)

Woyna dom. Ч. 2, 22.

5)

Staroz. lJols. I. Woyna z kozak. i tat., 273. e) Hist. belli cosac. polon., 142.

26*

мало доброго. Есть польское известие, что когда хан приехал в козацкииг стан, его

встретили с почетом все козацкие ПОЛКОВНИКИ, а гетмана с НИМИ не было: он лежал

мертвецки пьян, чтб с ним происходило беспрестанно после его семейной трагедии.

Это одно уже расположило к нему омерзение у мусульманского властителя *)•

Впрочем, помимо такой черты, которая могла быть противна хану, Ислам-Гирей не мог

забыть о предполагавшейся войне с москвитянами, которой так успешно помешал

Хмельницкий, и теперь хан принимал холодно уверения гетмана в благодарности.

Ислам-Гирей поневоле должен был нарушить Зборовский договор, выгодный для него

и представлявший ему случай, обогатившись уже на счет Польши, обогатиться еще и

на счет Московского государства. Не повкусу было Ислам-Гирею и то, что

Хмельницкий, действуя посредством турецкого двора, насильно принудил крымского

хана идти против поляков. Между татарскими беями были враги и недоброжелатели

Хмельницкого, один из них Велибей рассылал к разным татарам письма, убеждал не

ходить на помощь к козакам и уверял, что того желает сам хан 2).

Не успев исполнить своего плана и преградить врагам путь к Верестечку,

Хмельницкий затеял другой: он пустил слух, что хочет уходить в Украину, и сделал это

с тем, чтоб те козаки, которые попадутся в плен или1 перейдут в польский стан,

разносили об этом весть между поляками. Таким путем он надеялся разделить польское

войско и атаковать его на двух переправах: оставшихся – на Стыре, а тех, которые

погонятся за ним, воображая, что он уходит на Украину, – на реке Икве, среди болот и

яров.

Сначала план было-удался. Стефан Чарнецкий, отправившись с отрядом в разъезд

для проведки вестей, доставил ложное известие: будто татары не пришли на

соединение с козаками и козаки, потерявши всякую надежду на прибытие союзников,

отступают в Украину. Кто-то, как сообщал Чарнецкий, видел собственными глазами,

как Хмельницкий у Ямполя заботился об устройстве переправы через реку для

отступающего козацкого войска. «Теперь,– говорили тогда, услышавши такия вести,

поляки, – нам придется сразиться с козаками разве под Киевомъ» 3). Тогда еще обоз

на Стыре не успел переправиться; оставалось еще множество возов и пехоты на другом

берегу, а по настоянию короля, вопреки возражениям Потоцкого, на военном совете

решили—идти с конницею под Дубно с целью начать погоню за отступающими в

Украину козаками.

На другой день, едва только стало рассветать, раздались трубы, и передовые полки

двинулись по дороге к Дубно. Сам король, собравшись в путь, слушал обедню. В это

время приводят к Потоцкому какого-то шляхтича.

«Я шел из Подкаменя,—сказал он,—и один Промысл спас меня. Когда я проходил

чрез лес, то видел изломанные кустарники и свежие следы конских копытъ—

несомненный признак, что неприятельское войско не-

Ч Kubala, I, 266. Ссылается между прочим на рукописи библ. Оссолинских

Дзедушицкого и краковской Академии.

2)

Польская рукоп. архпв. иностр. дел.

3)

Дневн. Освец. Иииевск. Стар. 1882 г. Сентябрь, 510.

405

далеко». Вслед затем предводитель верных Речи-Посполитой Козаков, Забусский,

посланный коронным гетманом в подъезд, принес более верное известие, что татарская

орда несомненно уже присоединилась к козадкому войску и Хмельницкий выслал

передовой отряд в 15.000 человек под начальством винницкого полковника Богуна к

селу Горынке, чтоб занять нужную дорогу 1).

Потоцкий с таким известием побежал к королю и прервал его благочестивые

занятия. Он рассказал ему о вести и заклинал, именем булавы, которую государь

вручил ему, не идти вперед.

«Умоляю, ваше величество, – сказал он, – не выступать, по крайней мере,

сегодня; если желание бессмертной славы и победы так горячо побуждает ваше

величество, то повременим до утра: быть может, тем временем мы получим верное

известие о неприятеле».

Король приказал помедлить, но все-таки собирался в поход, и передовые полки

были за четыре версты от стана а). Вдруг прибегает гонец Вишневецкого.

Иеремия уже успел под Радзивилловом войти в новую битву с козаками и узнал

намерение неприятеля.

«Воротитесь,—извещал он,—и не покидайте своего поста. Хмельницкий идет к

Дубно, чтоб остановить войско наше во время нереправы чрез Икву, а хан хочет

напасть на оставшийся обоз на Стыри и уже сосредоточил свои силы около местечка

Перенятина» 3).

Тогда король дал приказание немедленно воротиться и начал переправлять

остальную пехоту и обоз с левой стороны Стыри на правую. Эта работа продолжалась

весь день и, наконец, целую ночь, при зажженных лучинах 4).

Король запретил, под страхом наказания, выходить из обоза пасти лошадей, для

того, чтоб какой-нибудь нерасторопный слуга не попался под татарский аркан и не

высказал неприятелю о положении войска. Но поляки, как обыкновенно у них

делалось, не слушали приказаний, попадались в плен и через это Хмельницкий знал о

всех движениях своих неприятелей. Так случилось и в этот день в). Попавшись в плен,

слуги сказали, что король уже нейдет к Дубно. Хмельницкий узнал, что другой план

егоразрушен Вишневецким. Досадно стало гетману, что его кровный и непримиримый

враг один уничтожает замыслы его и, как будто насмехаясь над его силою, стоит в

отдалении от главного войска и спасает всех своею храбростью и

предусмотрительностью. Хмельницкий послал сильный отряд сломить и уничтожить

храбреца.

Недалеко от Верестечка напали козаки на Вишневецкого; два раза онъ

х) Дневн. Освец. Киевск. Стар. 1882 г. Сентябрь, 511—512.

2)

Woyna clom. Ч. 2, 23—24.

3) Histor. belli cosac. polon., 143.—Bel. scyth. cosac., 144.—Woyna z koz. i tat., I, 272.

–Stor. delle guer. civ., 256.

4)

Histor. belli cosac. polon., 145.

b) Staroz. Pols. I. Woyna z kozak. i tat., 272.—Histor. belli cos. polon., 144.– Кратк.

истор. о бунт. Хмельницк., 33.– Stor. delle guer. civ., 256.

406

посылал просить подкрепления и два раза не выдержали поляки.

ПриходилосьВишневецкому посрамить свою воинскую славу, как вдруг, уже на закате

солнца, является Конечнольский, а ему в подмогу послал коронный гетман маршала

коронного. Они ударили на неприятеля сзади. Неприятельский отряд поспешно'оставил

поле битвы и ушел за переправу, потеряв взятыми в плен двадцать человек и одного

мурзу. С торжествующим видом прибыли паны в обоз с новыми пленниками.

Татарские пленники сказали, что хан хотя прибыл, но вовсе нерасположен сражаться и

теперь хочет возобновить мир ').

Это было перед вечером 18-го июня (28-го н. с.). Вдруг на горизонте зачернела

толпа. В польском лагере раздался' крик, началась беготня. Король приказал конным

полкам выходить в поле. Но это были только передовые татарские наездники,

открывавшие сражение, по своему обыкновению, герцами. Они вызывали поляков

померяться силою и, чтоб раздражить их, называли трусами и показывали разные

оскорбительные знаки. Несколько отважных выехало на герцы. Дело обошлось без

большего кровопролития, татары удалились с тайным предчувствием неудачи. «У

татар,—говорит современник,– был обычай замечать, в какую сторону головою

упадет первый татарский труп, если к неприятелю, то это счастливая примета, а если к

своим, тогда ждали потери». Случилось, что какой-то татарин на пегом коне

расскочился на поляка, но тот ударил его копьем – и наездник упал навзничь головою

к своим 2).

Стемнело. Король, ожидая с минуты на минуту появления целого неприятельского

войска, не велел коннице возвращаться в лагерь. Жолнеры провели ночь сидя на конях,

жалуясь, по выражению современника, на ленивую зарю, которая, как казалось им,

слишком медлила и оставляла их в неприятном положении 3).

19-го июля (29-го н. ст.), когда взошло солнце, поляки увидели издали на юге

неприятеля. «Козаки в своих коротеньких черных свитках были подобны громовым

тучам, волнуемым бурею, – говорит современникъ» 4). Они остановились табором,

верст за пять от польского лагеря над речкоюПляшовою, впадавшею в Стырь. Вслед за

ними начали мало-по-малу появляться татары. Пойманные накануне поляками

пленники говорили, что в этот день союзники не будут начинать генеральной битвы по

каким-то колдовским приметам, а потому король выстроил только часть своего войска,

остальным же не велел выходить из обоза, приказывая, однако, быть наготове по

первому вызову 5).

Вдруг десять тысяч татар летят вместе с козацкйми отрядами, выстроенными в виде

треугольника, на левое крыло польской армии. Король

‘) Hist. belli cosac. polon., 144,—Дневн. Освед, Киевск. Стар. 1882 г. Сент., 513.—

Pamietn. Albr. Radziw., II, 443.

2)

Annal. polon. Clim., I, 248.– Pam. do pan. Zygm. ПИ, Wlad. IV i Jan. Kaz.,

II, 174.

3)

Wojna dom. 4. 2, 26.

*) Histor. belli cosac. polon., 148.

5)

Woyna dom. 4. 2, 26.

407

велел перемешать кварцяных жолнеров с посполитым рушеньем и двинуть на

неприятеля. Неприятель нарочно пускал стрелы и пулп в посполнтое рушенье, заметя,

что это народ невоинственный. Оглушительный крик татар придавал им боязнь, они

пришли в беспорядок и побежали *). Два раза король посылал им свежия силы, но из

козацкого табора прилетали на помощь своим новые толпы 2). Уныние начало

распространяться по рядам; мирный шляхтич не мог смотреть без содрогания на

потоки крови, слышать стоны умирающих, крики раненых. Коронный гетман, ободряя

их, кричал:

«Никто не должен страшиться такого зрелища, всякий знает, что оно обыкновенное

игралище Марса!»

«Приятно, – замечает современник 3), – было смотреть издали, как бегущие опять

возвращаются на неприятеля, как опрокидывают его, как перелетают с одной стороны

на другую знамена, берут пленников; и не даром один почтенный муж при этом

зрелище воскликнул: «Господи Боже! покажи на мне милость свою, чтоб в то время,

когда другие быотся, я мог только смотреть и любоваться».

Враги разошлись; и те и другие приписывали себе победу. Поляки говорили, что

заставили Козаков и татар оставить поле битвы *); козаки хвалились, что тогда-то

познали поляки козацкую силу 5). Убитых, по свидетельству современного дневника,

было двести с обеих сторон 6); по другому известию, Козаков и татар пало до 1.000 7), а

по третьему—число павших со стороны поляков простиралось до 300 человек 8). Из

заметных того времени панов пали в этот день люблинский староста Оссолинский,

каштелян галпцкий Казановский; ротмистр Ермолай Иордан погиб с целою своею

хоругвыо, а Ян Собеский, будущий король польский, тогда еще только староста

яворовский, быв окружен отовсюду татарами, как будто каким-то чудом спасся. Из

татар погиб в этот день Тугай-бей перекопский, первый подавший руку помощи

Хмельницкому при начале его восстания. Сабля Тугай-бея досталась Марку Собескому,

брату Яна. Поляки говорят, ,что из их воинов редкий воротился в стан с поля битвы без

раны. Сами они сознавались, что не сдержали бы натиска врагов, если бы козаки и

татары ударили на них всеми , своими силами 9). Поляки видимо падали духом, тем не

менее, желая ободриться, старались уверить себя, что в этот день битва для них была

успешна и вечером служили благодарственное молебствие перед чудотворным образом

Хелиской Богородицы, поставленным в особом намете, где устроен был алтарь и

каждый день отправлялась литургия 10).

') Woyna dom. Ч. 2, 27.

'-) Histor. belli cosac. polon., 149.

3)

Histor. belli cosac. polon., 150.

4)

Woyna dom. 4. 2, 27.

s) Пов. о том, что случ. в Украине, 1. n) Starozyt. Pols. I. Wojna z kozak. i tatar., 273. т)

Дневн. Освец. Киевск. Стар. 1882 т. Сент., 515.

8)

Pamietn. Albr. Kadziw., II,. 444.

9)

Дневн. Освец. Киевск. Стар. 1882 г. Сент., 516,—Histor. belli cos. polon., 151.

10)

Pamietn. Jemiolowsk., 23.

408

Истомленное бессонницею прошлой ночи и сражением, польское войско нуждалось

в успокоении, а потому король позволил коннице возвратиться в обоз, но приказал быть

в совершенной готовности, когда сделается тревога *); между тем, на передовых окопах

поставлены были караулы для наблюдения за движением неприятеля 8).

Эта первая стычка мало удовольствия принесла и Хмельницкому. В продолжение

сражения хан с холма смотрел в зрительную трубу и удивлялся многочисленности

польского войска 3). По возвращении орды с поля, он собрал около себя мурз и начал

советоваться: нельзя ли отыскать предлога оставить Хмельницкого и примириться с

поляками? Услышав об этом, Хмельницкий прибежал к Исламу.

«Как же это? – сказал хан: – ты уверял, что у поляков войска тысяч каких-нибудь

тридцать, да и те неопытная молодежь, а я вижу, что у короля войско огромное и есть

воины храбрые».

«Они отвалены на первых порах, – возразил Хмельницкий, – пусть-ка попробуют

пуль, лагерных неудобств, непогоды, солнечного зноя и бессонных ночей, а наконец,

голода; не станет вина и других напитков, воды пить не привыкли; холода и голода не

испытывали,—посмотрите, как они сами поднимут мятеж и оставят своих

начальников. Надобно только истребить кварцяных, а посполитое рушенье от одного

страха пойдет в рассыпную Назад тому три дня уже и так многие, рассердившись па

короля, ушли домой» *).

«Если ты мне завтра не расправишься с поляками, – сказал, по известию поляков,

хан, – то я тебя самого отведу к королю» 5).

Украинские летописи уверяют, будто в эту ночь действительно было заключено

новое и окончательное тайное условие между ханом и королем. Поляки отдавали хану

Запорожье, обещали подарки и союз, и хан дал слово, что будет следующий день

сражаться только для вида °). Есть причины, заставляющие, с другой стороны,

сомневаться в справедливости этого известия, особенно, если верить описаниям

сражения по историкам польским, а русских современных подробных описаний не

сохранилось.

Как бы то ни было, несомненно только то, что хан показывал в то время сильное

нерасположение к козацкому вождю. Хмельницкий, который беспрестанно пил и

постоянно находился в состоянии какого-то столбняка, вдруг как будто проснулся, по

выражению поляков 7). Удалившись из Исламова шатра, он стал наблюдать в сумерках

польский лагерь; видел, как расставляли караулы, и заметил, что один крайний редут,

около реки Стыри, охранялся слабо. Козацкий гетман выбрал шайку отважнейших и

приказал им напасть на немцев, которым был вверен этот пункт. В полночь

*) Woyna dom. Ч. 2, 28.

• 2) Histor. belli cosac. polon., 151.

3)

Histor. ab. exc. Wlad. IY, 75.

4)

Pam. do pan. Zygm. Ш, Wlad. IV i Jan. Kaz., II, 175.

5)

Woyna dom. 4. 2, 28.

6)

Летоп. пов. о Мал. Pocc., 154.

7)

Kubala, I, 278.

409

козаки переплыли Стырь и тихо подкрались к неприятелю. Немцы спали,

утомленные битвою и трудами. рассыпавшись между сонными, козаки начали их

колоть, и уже много погибло немцев,—ни один не успел пикнуть. Но после долгого

труда руки ослабели у Козаков и умиравшие, сквозь сон почувствовав мучение,

произносили глухие стоны. Это пробудило одного артиллериста... он встает,

догадывается, подходит к пушке и выпаливает. Гром её пробудил множество народа;

раздалась тревога на трубах от одного редута до другого; скоро затрубили по всему

лагерю, н вся армия была уже на ногах. Воины летели туда, откуда послышалась

тревога. Козаков уже не было, они бросились в реку, переплыли ее, и когда жолнеры, с

зажженными лучинами, смотрели на зарезанных немцев, молодцы уже выбрались на-

сухо, с удивительною для врагов скоростью *).

С этой минуты все войско польское не спало. Проснулись и в козацком войске. И

там, и у поляков начали готовиться к решительному бою. Как только стал показываться

на востоке свет и можно было отличить человека от человека, король начал устраивать

войско в боевой порядок 2). Он разделил его, как водится, на три части. Правым крылом

командовал Потоцкий; под его начальством были, между прочими: Ляндскоронский,

Александр Конецпольский, Юрий Любомирский и два брата Собеских; левым крылом

начальствовал Калиновский; здесь был и герой этой эпохи—Иеремия. В

предшествовавшие дни ему было указано быть на правом крыле, а в день битвы

переведен был он на левое 3). Ополчения посполитого рушенья перемешаны были с

кварцяными: ополчение сендомирское, краковское, бельзское, любельское, волынское,

русское и серадское—шляхтичи, большею частью потомки православных предков,

находились на левой стороне. Прочие были на правой. Правое крыло примыкало к лесу,

левое к Стыри. Центром начальствовал сам король. Впереди, в центре, стоял

Пржиемский с артиллериею, за ним ряды немецкой пехоты, прикрытой по

оконечностям отрядами конницы; далее, в виде полукруга, гусары с копьями,

украшенными красными древками, а за ними король, окруженный пятьюстами конной

дружины из знатнейших дворян; за королем была пешая гвардия, полки некоторых

воеводств, в том числе драгуны, присланные бранденбургским курфюрстом, по долгу

ленной зависимости. Позади был лагерь, окруженный возами, скованными цепями, а за

ним Верестечко и извилистая Стырь 4). Число всего польского войска простиралось до

трехсот тысяч 5), но если прибавить к тому слуг, погонщиков, не участвовавших в

фронтовой службе, то, быть может, оно было более и могло действительно привести в

страх не одного хана. «В то время,—говорит современник 6),—только ксендзы,

женщины, старики и дети оставались

J) Histor. belli cosac. polon., 152.

2)

Histor. belli cosac. polon., 153.

а)

Pamietn. Jemiolowsk., 24.

4)

Hei. scytb. cos., 158—161.—Histor. belli cosac. polon., 141—148.—Annal. Polon.

Clim., I, 253 – 255. Histor ab exc. Wlad. IV, 77.—Starozytn. Pols., I. Wojna koz. i tat., I,

273.—Past. Hist. plen.

s) Woyna dom. 4. 2, 28.—Истор. о през. бр.

б)

ЛѴоупа dom. Ч. 2, 29.

410

дома в Польше; все взрослые и сильные пошли на войну, освященную

благословением римского нервосвященника: всякому желательно было избавиться от

грехов и мучений после смерти».

Канцлер Лещинский советовал королю удалиться с поля битвы для предохранения

себя от опасности.

«Народ Божий,–говорил он,—удалял от опасности Давида, дабы не затмилось

светило Израиля; Владислав Ягелло и Сигизмунд III всегда издали смотрели на

сражавшихся, да и сам хан пред глазами нашими хотя и считается смельчаком, но

только зритель битвы, а не боецъ».

«Собственная безопасность для меня не дороже безопасности отечества,– сказал

король:—король живет одною жизнью с народом: едино тело должно быть оживляемо

единым духов. Другим королям угодно было удаляться от битвы, а я знаю, что победы

зависят прежде всего от Бога, а йотом от короля и вождей. Пусть дворяне видят своего

короля и ободряются; пусть враги видят его и боятся нас. Пуля найдет виновнаго» :).

Хмельницкий тоже устраивал свою армию: она разделена была на две половины по

союзным народам. По отлогости равнины, на левой стороне, расположились татары; их

длинный ряд загибался назад, в виде полумесяца, и соединялся с козацким войском;

козаки прямо стояли против левого польского крыла; впереди находился знаменитый

козацкий четвероугольник из возов в три ряда, скованных между собою цепями: пехота

уставлена была рядами в середине этого подвижного укрепления, которое, по сознанию

поляков, могло выдержать самый сильный напор. Пехота была прикрыта по бокам

отрядами конницы 2). Число ханского войска вообще историки простирают до ста

тысяч. Но надобно не упускать из внимания того, что татары в то время неохотно

держались своей орды и уходили самовольно. В этот самый день в татарском войске

распространилась неуверенность к козакам: нас, толковали они, завели под обоз

польского короля; а чтб как польский король с Козаками помирится, да нас начнут бить

разом и поляки и козаки? Лучше мы вот чтб сделаем: козаки из Украины своей вышли,

а мы без них туда нагрянем и в домах козацких набогатимся. А кстати у нас теперь

байрам: биться с поляками нельзя! И много их тогда ушло грабить козацкия селения 3).

Число козацкого войска польские историки явно преувеличивают, ибо одни простирают

его до 350.000, другие до 250.000 4), иные до 200.000 5), но, по всем вероятиям, у

Хмельницкого пе было столько войска, потому что тысяч более тридцати поставлено

было на границе литовской; некоторые украинские полки, например, Киевский,

Уманьский, оставлены были в средине Украины и почти все местечки наполнены были

Козаками. Под Збаражем Хмельницкий не имел войска более восьмидесяти тысяч.

Современные польские дневники также упоминают только о восьмидесяти тысячах

действующего русского войска подъ

') Annal. Polon. Clim., I, 251.—Pam. do pan. Zygm. Ш, Wlad. IV i Jan. Kaz., П, 180.

2)

Histor. ab. esc. Wlad.flV, 77.

3)

Акты ИОжн. и Зап. Рос., Ш, 478.

4)

Hist. ab. exc. Wl. IV, 77.

5)

Annal. Polon. Clim,, I, 246.

411

Еерестечком ‘). Если прибавить сюда толпу простонародья из Волыни, которая

смотрела за возами и лошадьми и служила для исправления всяких работ, то, быть

может, русское войско простиралось до ста тысяч слишком. Таким образом один

польский историк, упоминая о числе всего войска, действовавшего под Еерестечком с

обеих сторон, справедливо насчитывает только пятьсот тысяч слишком, но триста

тысяч из него было поляков. Опытные реестровые козаки, так называемые ветераны,

были в войске Хмельницкого такая же сильная надежда, как немецкие полки в

польском войске; но вообще у Козаков тогда уже начало показываться качество,

несколько угаснувшее в эпоху всеобщего волнения—предательство.

Выстроенные к битве враги долго не видели друг друга за утренним туманом,

растилавшимся по стырской равнине. В польском лагере пели молитвословия; по рядам

НОСИЛИ чудотворный образ Хелмской Божией Матери, которого работу предание

приписывало св. евангелисту Луке 2). Он был подарен, как думали поляки,

константинопольским императором киевскому князю, и в этом-то памятнике былой

эпохи независимости Южной Руси поляки искали помощи против Козаков,

ополчавшихся за возвращение Русской Земле независимости. Канцлер, с духовенством

и клирошанами, отправлял торжественную процессию и, возвышая крест, ободрял

воинов благочестия и креста Христова, как называли поляки свое посполитое рушенье.

Король, разъезжая но рядам с обнаженною саблею, в блестящем собрании польской

знати, возбуждал мужество в воинах:

«Друзья,– восклицал он, —теперь пришел час воздать справедливую месть

мятежникам, соединенным с неверными, за оскорбление святыни римскокатолической

церкви, и спасти потоптанное божественное право и честь польского королевства. Я с

вами неразлучно: или уничтожим хлопа и возвратимся домой с победою, или все ляжем

здесь, защищая отеческую свободу. Лучше смерть, чем быть в неволе у хлопов и в

посмеянии у всех пародовъ» 3).

То же делалось и в козацком войске, гордившемся именем ополчения за

православие, хотя в нем половина войска состояла из врагов Иисусова креста.

Коринфский митрополит Иосаф, в архиерейском одеяния, проезжал на коне между

русскими; пред ним несли церковные хоругви и образа; дым кадильный возносился

предвестником дыма пушечного.

«Братия и воины Христовы,—говорил архиерей, – постойте за церковь вагау,

отродившую вас духовне» *).

Хмельницкий, в своей горностаевой мантии, препоясанный освященным мечом, с

булавой, осыпанной драгоценными камнями, летал на бесценном аргамаке и

напоминал козакам, что пришел день утвердить навсегда свободу веры и русского

отечества; и голос его, приводивший врагов в трепет своею резкостью, разносился на

далекое пространство.

*) Staroz. Pols., I. Wojna z koz. i tat., I, 319.

2)

Belli scyth. cosac.

3)

Woyna dom. 4. 2, 31.

*) Истор. о през. бр.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.

Сражение игри Берестечке.—Бегство хана.—Задержание Хмельницкого.—Десять

дней осады.—Переговоры.—Вылазки.—Бегство русских.—Расхищение козацкого

лагеря.—

Мужество Козаков.

Среди таких церемоний взошло солнце; но без лучей было дневное светило: туман

еще с час закрывал врагов друг от друга. «Наконец, словно занавес,—говорит

современник ’),—поднялся его воздушный полог и лучи солнца отразились в

блестящих оружиях и панцырях, и утренний ветерок заиграл желтыми значками,

раздвоенными на острые клинышки, и гордо вдали на холме в татарском лагере

высилось белое знамя, поставленное близ шатра, где находился повелитель Крыма».

«Выл вид величественный,—говорят современники,—на пространстве, сколько можно

было окинуть взором, разостлались несметные ряды трех враждебных народов;

каждый из них готовился к бою за то, что было для них всего драгоценнее: поляки за

отечество, татары за славу и добычу, козаки за независимость 2). Польское войско,

собранное в таком громадном размере, в каком редко собиралось, блистало

чрезвычайною нарядностью и пестротою. Бросались в глаза зрителю своим

щегольством и богатою обстановкою королевские гвардейцы с тигровыми и

леопардовыми шкурами на плечах и гусары, одетые в железные брони с золотыми

украшениями на них, с серебряными крыльями на плечах, в шишаках, с страусовыми

перьями на голове. Их породистые кони были покрыты богато-вышитыми чепраками,

богатыми седлами, уздами, украшенными золотыми бляхами и драгоценными камнями

и множеством разных металлических висюлек. Меньше богатства, но не менее

разнообразия и пестроты выказывали пятигорцы (род уланов) в сетчатых панцырях, с

длинными копьями при седле,—пехота, одетая в разноцветные колеты и иностранная

рейтария в шляпах, с высокими гребнями. Посполитое рушенье различалось по

воеводствам, землям и поветам и делилось на ополчения: каж-

г) Bel. scyth. cos.

2)

Histor. ab exc. Wlad. IY, 78.

413

дое ополчение имело свой убор, отличаясь от другого ополчения п по цвету одежды

и по масти лошадей. У всех были свои знамена, с различными изображениями.

Нарядность и пестрота польского войска представляла противоположность с

простотою козацко-татарского полчища, где масса хлопов в бедных сермягах шла в

поход с дубинами вместо оружия, а татары, кроме мурз и беев, одеты были в

холстинные чекмени и в бараньи шапки 1). Разделяло враждебные полчища ровное

поле, которому суждено было упиться кровью и устлаться трупами. Враги смотрели

друг на друга безмолвно, недвижно, как бы любуясь огромностью сил своихъ» 2).

Хмельницкий не приказал начинать битвы до тех пор, пока сам неприятель не бросится

на них. Король дал приказание не выходить из строя под опасением смертной казни и

не отвечать на татарские вызовы 3). В таком торжественном безмолвии стояли они до

полудня и только редкие крики прерывали глубокую тишину, подобную той, какая

бывает в воздухе пред наступлением грозы. «В эти часы томительного ожидания и

неизвестности явился,—говорит предание, сохраненное польскими летописцами,—в

воздушной синеве архангел Михаил и светоносным мечом грозил татарскому полчищу,

а в далеком небе блеснул образ Св. Девы. Многие видели это,—говорит летопись,—и

оживлялись мужеством сердца их и бездействие было тягостнее битвы» и).

«Что бы это значило, что неприятель не трогается?—спрашивали друг друга

поляки,—верно он боится нашей огромной силы и думает бежать».

Другие подозревали, не замышляет ли Хмельницкий какой-нибудь хитрости 5).

Король приказал оглядываться назад и остерегаться нападения с тыла. Поглядывая в

зрительную трубу на далекий холм, где белелось ханское знамя, иные думали, что

неверные собирают на них силы ада и заклинаниями хотят поразить их пуще оружия.

Непонятное опасение стало распространяться между полководцами, так что некоторые

хотели-было отложить битву до другого дня. Тогда король, желая прекратить толки и не

допустить войско до упадка духа, послал к хану Отвиновского, знавшего восточные

языки, с вызовом открыть поскорее битву.

«А что,—сказал хан окружавшим его,—вытрезвился ли Хмельницкий, который мне

говорил ложь о польском войске, будто оно ничтожно? Пусть идет подбирать мед у

этих пчел, у которых так много ясалъ» е).

Было два часа пополудни; облако начало находить на солнце и ветер подул с запада:

вдруг в польском войске заиграли на трубах и запели торжественную песнь в честь

Богородицы «О Gospodzia uwielbiona», которую пели всегда пред начатием сражения 7).

Пехота козацкая двинулась под прикрытием своего укрепления. Татары,

Ч Kubala, П, 241—243.

а)

Woyna dom. Ч. 2, 30.

3)

Иетол. повесть! о Мая. Росс., 82.

4)

Woyna dom. Ч. 2, 31.

5)

Кратк. истор. о бунт. Хмельн., 34.

б)

Pam. do pan. Zygm. Ш, WJad. IV i Jan. Kaz., II, 160.

7)

Staroz. Polsk., I. Wojna z koz. i tat., 274.

414

сь диким гикогь бросились к центру польской армии :). Тогда Иеремия

Вишневецкий с двенадцатью полками кварцяного войска и с четырьмя ополчениями:

краковским, сендомирским, ленчицким и серадским, бросился стремительно на

Козаков 2). бесстрашный полководец сам указывал всем дорогу и летел вперед с

обнаженным мечом. Непобедимый, по сознанию поляков, козацкий четвероугольник

распался 3).

В войске козацком из полководцев было много таких, которые для «паньства

великого., для лакомства несчастною'», как выражается старинная песня, готовы были

предать врагам свободу веры и отечества. Украинская летопись указывает на Турского,

родом киевлянина, которого называет генеральным асаулом. Хмельницкий, если верить

этому сказанию, наблюдая сам за двухмысленным ханом, оставил Турскому команду

над пехотою, но Турский, недавно пожалованный поляками в дворяне и обласканный

ими, во время нападения Вишневецкого, двинул Козаков назад 4). Трудно решить,

насколько правды в этом известии, передаваемом источником более или менее

поздним. В польских дневниках нет нигде намека на это событие, так как поляки не

могли знать, что делалос у их врагов и приписывают победоносный подвиг только

мужеству и храбрости своих воинов. Они ясно видели только то, что происходило явно

перед глазами всех и каждого. Поляки проскочили среди козацкого войска, разорвали

его и князь Вишневецкий вдали показывал знамя с гербом своего дома, посреди

неприятельского лагеря, вдалеке от прочих знамен Речи Посполитой 5).

По следам Иеремии король приказал двинуть на Козаков артиллерию и

иностранную пехоту, а между тем с правого крыла прибежал на помощь Вишневецкому

Александр Конецпольский °). «Тогда,—говорит очевидец,– грянуло разом несколько

десятков пушек, поднялась черная туча, разрываемая огненными фонтанами; раздался

ужасный крик; ржание коней, рев испуганных волов, вопли раненых смешивались с

оглушающими пушечными выстрелами и сквозь поднявшийся дым виднелись

багровые потоки крови, груды трупов в панцырях, с обнаженными саблями и ружьями

в заледенелых руках, и бешеные кони, волочившие по полю своих всадников, не

успевших вынуть ног из седла и кончавших жизнь под шипами подковъ».

К вечеру дело совершенно было кончено. Хан закричал, как говорит украинский