Текст книги "Антология советского детектива-37. Компиляция. Книги 1-15 (СИ)"

Автор книги: Михаил Черненок

Соавторы: Георгий Северский,Николай Коротеев,Анатолий Ромов,Федор Шахмагонов,Эдуард Ростовцев,Гунар Цирулис,Владимир Туболев,Гасан Сеидбейли,Рашит Халилуллин,Николай Пахомов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 156 (всего у книги 195 страниц)

Ревизор, которому следователь Лимакин объяснил суть дела, в присутствии понятых очень долго протирал носовым платком очки, затем с чрезвычайно суровым видом разглядывал предъявленных для опознания и вдруг, когда Фарфоров нервно дернул плечом, обрадовался, словно ребенок:

– От этот!.. Официально заявляю, что видал этого гражданина уезжающим из райцентра!

– На какой электричке? – спросил Лимакин.

– На вечерней десятичасовой. Пассажиров немножко было. Помню, подсел к гражданину, хотел от нечего делать поговорить, но гражданин от разговора уклонился. Плечом дернул, как сейчас, и в окно стал смотреть. И еще прекрасно помню, что билет был куплен им из Новосибирска в оба направления сюда и обратно, в Новосибирск.

Алиби Фарфорова подтвердилось.

Оставшись вдвоем с Лимакиным, Бирюков сказал:

– Один парадокс ликвидирован. Теперь подумаем о Воронкине и Цветкове. Ты не предупреждал Цветкова об ответственности за ложные показания?

– Нет, конечно. Цветков ведь задержан в качестве подозреваемого…

– Может быть, это в какой-то мере и сказалось на Васином поведении во время допроса?

– Не знаю, что сказалось, только на допросе Вася нес откровенную чепуху. Можешь прочитать протокол, который он отказался подписывать.

Следователь порылся в столе и протянул Бирюкову три стандартных листа, заполненных с обеих сторон убористым почерком. Антон внимательно стал читать. Показания Цветкова действительно были путаны и беспардонно лживы. Бирюков возвратил Лимакину напрасно исписанные листы, задумался и вдруг с интересом спросил:

– Откуда у Ирины Крыловецкой появилось новое платье «сафари»?

Лимакин досадливо поморщился:

– Черт знает, где они умудряются доставать импортные тряпки. Собственно, чего тебя это платье заинтересовало?

– Я глубоко уверен, что всякое тяжкое преступление начинается с малого. Это, знаешь, как камешек с горы, а потом – лавина. Согласен?

– Конечно.

– Вот и давай порассуждаем. Допустим, Крыловецкая, заняв деньги у кого-то из знакомых втайне от мужа, решила расплатится с долгом тоже тайком. Доходов у нее – ноль-ноль целых и столько же десятых. Что Ирина могла сделать в такой пикантной ситуации?..

– Сговорить Васю Цветкова на кражу… – высказал предположение следователь и ткнул пальцем в протокол допроса. – Кстати, обратил внимание, что Цветков в своих сумбурных показаниях заявил, будто обворовал зареченский магазин в соучастии с Крыловецкой?

– Это детская сказка, но в каждой сказке доля правды есть. Так вот, обворовал магазин Валера Воронкин – у него на спине дробовое ранение – при соучастии Цветкова, который прекрасно водит мотоцикл. А в роли наводчицы под влиянием Иры Крыловецкой, вероятнее всего, выступила Галина Тюменцева. Она, выпрашивая на торговой базе бутылку французского коньяка, без сомнения, знала, что завмаг из Заречного Русакова в тот день получила новые товары…

– Дальше что?

– Дальше… Что-то там они не поделили… Насколько известно, у Ирины был нагловатый характер. Чтобы завладеть львиной долей – ей ведь требовалась приличная сумма за платье, – она вполне могла пойти на шантаж, и соучастники кражи заставили Крыловецкую «замолчать». Это одна версия. Другая, на мой взгляд, заключается в банальной формуле «Вася плюс Ира равняется любовь». Здесь клубочек значительно сложнее.

Лимакин перевернул листки протокола допроса Цветкова и на последней странице черкнул по чистому полю ногтем:

– Вот в этом месте Вася показал, что столкнул Ирину в озеро по просьбе бородатого мужчины, являющегося вроде бы отцом Крыловецкой…

– Такое Васино показание подтверждает возникшее у меня предположение, что он не знает истинных отношений Ирины Крыловецкой с Вадимом Алексеевичем Фарфоровым. А поводом для этого «показания» послужило то, что Вася видел, как Ирина грубо разговаривала с «бородатым мужиком».

– Не могу понять, с какой целью забрал Цветков в Доме культуры туфлю Крыловецкой и оставил расписку, выводящую на свой след… – медленно проговорил Лимакин. – Так мог поступить лишь тот, кто не знал о трагедии на озере. Знал Вася о смерти Ирины или не знал, когда шел в Дом культуры за туфлей?

– Скорее всего не знал… Хотя недавно перешагнувшие подростковый возраст парни иногда совершают такие дерзкие поступки, что, с точки зрения взрослого человека, их поведение кажется необъяснимым.

Оба замолчали. Следователь встал из-за стола, устало повел плечами и прошелся по кабинету. Остановившись перед сидящим Бирюковым, спросил:

– Кто ж все-таки, Игнатьевич, приложил к Ирине Крыловецкой руку: Воронкин или Цветков?

– Если подтвердится версия дележа краденого, то Воронкин. При любовной версии – Цветков.

– Ну а если кто-то третий?..

– Давай пока эти две версии отработаем.

– Давай…

Тихо задребезжал телефон. Лимакин снял трубку и встретился взглядом с Бирюковым:

– Дежурный изолятора говорит, что Цветков изъявил желание что-то тебе рассказать.

Бирюков поднялся:

– Пусть через десять минут доставят Васю в мой кабинет…

Процедура появления Васи Цветкова в кабинете Антона повторилась почти в точности, как в прошлый раз. Выждав, пока Вася уселся на стуле, Бирюков спокойно показал ему взятый у следователя протокол допроса и спросил:

– Зачем ты эту сказку наговорил?

Цветков не вымолвил ни слова.

– Здесь же сплошная неправда, – не дождавшись ответа, снова сказал Антон.

– Почему сплошная? – буркнул Вася.

– Потому, например, что кражу из магазина совершил не ты с Ириной Крыловецкой, а Валерий Воронкин при твоем соучастии.

– Чем это докажете?

– У Воронкина на спине сторож магазина крепкую отметину оставил. Это во-первых. Во-вторых, меня интересует вопрос: зачем ты сказал следователю, будто утопить Ирину тебя попросил бородатый мужчина?.. Это ж детский лепет, Вася…

Цветков задумался, потом вскинул на Антона невеселый взгляд и вроде бы из мальчишеского интереса спросил:

– Ну а если признаюсь, что действительно участвовал в краже с Воронкиным и без всякой просьбы утопил Крыловецкую? Что тогда?..

– Тогда я задам вопрос: почему ты это сделал?

– Какая разница – почему…

– Большая, Вася. Ведь к соучастию в краже могут принудить, а убийства не так уже редко происходят по нелепой случайности. Поэтому разве можно, скажем, закоренелого рецидивиста и случайно оступившегося человека стричь под одну гребенку?

– Все преступники одинаковы.

– Нет, Вася, далеко не все. Сознайся, тебя Воронкин запугал?

Цветков ухмыльнулся:

– С чего вы это взяли?

– Хотя бы из того, что твои часики оказались у него.

– Может, я продал их Валерке.

– Может, но… денег у тебя не было. Ты ведь от безденежья обманул в карты сына мороженщицы и выудил у него золотое кольцо, чтобы на билет до дому раздобыть… – Бирюков сделал паузу, ожидая, что Вася возразит, но тот промолчал. – Вот видишь, и сказать тебе в свое оправдание нечего. Пойми, расследование продолжится до полной ясности. Поэтому рано или поздно тебе придется рассказать правду во всех подробностях. Словом, судьба твоя сейчас зависит от твоей искренности…

Цветков насупленно уставился в пол и словно воды в рот набрал. Антон не торопил. Внезапно Вася поднял на Антона голубые глаза и сначала сбивчиво, перескакивая с пятого на десятое, затем постепенно успокаиваясь, заговорил…

18. «Мастер» и «Маргарита»

В первый же день приезда из Новокузнецка в Новосибирск Вася Цветков сдал документы в приемную комиссию электротехнического института связи и получил место в общежитии. Целую неделю он самым добросовестным образом отсидел на подготовительных курсах, где в основном подобрались рабочие парни да девушки и уволенные из армии в запас солдаты, подзабывшие за время службы школьные науки. Ни к одной из этих категорий абитуриентов Цветков не принадлежал – школьную программу Вася знал уверенно. Убедившись, что подготовительные курсы ровным счетом ничего не дадут, он предпочел проводить время на городском пляже.

В один из вечеров, когда Вася вернулся в общежитие, сосед по комнате – здоровенный парень с веселой фамилией Загуляйко, имевший привычку к месту и не к месту употреблять слово «впрочем» – оторвался от учебника и вроде как с сожалением проговорил:

– Пропадаешь целыми днями, а тут, впрочем, тетушка к тебе приезжала. Кажется, Марией Захаровной зовут. Похоже, корзинку с продуктами привозила, но не оставила. Наверно, побоялась, что без тебя слопаю.

– Ты наверняка ей сказал, что я на курсы не хожу?

– Ну, совсем плохо меня знаешь. Доложил, будь здоров! Мол, вашему племяннику на курсах, впрочем, делать нечего.

На второй день после этого разговора, когда Загуляйко отправился в институт штудировать науки, Вася улегся на койку и стал раздумывать, чем бы вместо пляжного времяпрепровождения заняться более содержательным. В комнату без стука вошла высокая полногрудая девица с сильно накрашенным лицом. Она смерила взглядом быстро поднявшегося с койки Васю и спросила:

– Цветков?

– Вероятно.

– Цветков или нет, спрашиваю?

– Да, Цветков.

– С чем и поздравляю. Тетя витаминов тебе прислала. Кушай на здоровье, расти большой и сильный. – Девушка поставила на стол завязанную белой салфеткой корзинку, еще раз, более внимательно, оглядела Васю и словно удивилась: – Слушай, у тебя, кажется, приличные заточки есть…

– Чего? – не понял Вася.

– Ты что, мальчиш-глупыш?.. Знакомства, говорю, есть, где такие фирмовые джинсы, как у тебя, достать можно?

Из девушки настолько откровенно выпирали простота и непосредственность, что Вася решил от скуки поболтать с ней. Судя по тому, как она охотно откликнулась на разговор, Цветков заинтересовал ее с первого взгляда. Это была Леля Кудряшкина. Разговаривая обо всем в общем и ни о чем в частности, они стали есть клубнику. Вася узнал, что работает Леля на телеграфе и что Васина тетя передала ягоды какой-то соседке из райцентра, соседка – подруге, а подруга, в свою очередь, попросила Лелю доставить тетин подарок племяннику. Беспредметный разговор скоро надоел Кудряшкиной. Леля бесцеремонно потрогала на левом кармашке Васиной рубахи яркую этикетку и спросила:

– Слушай, ну где ты так фирмово приоделся? В «Березке» или у тебя денег куры не клюют – на барахолке покупаешь?

– Зачем мне на барахолке покупать? Отец из загранки привез.

– Он у тебя шишка?

– Шишка не шишка, но вроде опухоли, – пошутил Вася.

– Повезло тебе! Слушай, а папуля твой не сможет достать дубленку моего размера? Попроси, а?.. Соври для пользы дела, мол, любимая девушка о дубленке мечтает…

– Я стараюсь не врать родителям.

– Ой, шутник! Кто это тебе поверит?.. Вообще-то с обеспеченными стариками можно и без вранья обойтись – вымогать ничего не надо. Если единственный сыночек у мамочки с папочкой, то они без вымогательства в доску разобьются… – Леля пренебрежительно усмехнулась.

Это обидело Васю. Цветков достал из чемодана удостоверение мастера спорта и тоже с усмешкой гордо похвалился:

– Между прочим, Лелечка, такое вот звание даже единственному сыночку не обеспечат самые сверхобеспеченные родители.

– Ты – мастер спорта? – изумилась Кудряшкина.

– И чемпион к тому же, – с напускным равнодушием добавил Вася.

– Олимпийский?

– Нет, но если займусь каким-либо из олимпийских видов…

– Обязательно займись! – не дала договорить Кудряшкина. – Знаешь, в нашем городе живет Александр Тихонов – многократный олимпийский чемпион по бим… бол… Ну, как этот спорт называется, где стреляют и на лыжах бегают?

– Биатлон.

– Правильно. Так вот, к твоему сведению, этот знаменитый наш бим… биатлонист в каких только странах не побывал! А подарков, а наград у него!.. В пятикомнатной квартире не вмещаются.

Цветков улыбнулся:

– Где ж он их хранит? На чердаке или в подвале?

– Не улыбайся, мастер. Мне соседка Тихоновых рассказывала, – обиделась Кудряшкина и тут же подмигнула: – Слушай, давай любовь закрутим! Я тоже в институт поступлю, вместе учиться начнем…

– А чемпионские награды и подарки куда складывать будем?

Видимо, сообразив, что перехлестнула с опрометчивым предложением, Леля надулась:

– Думаешь, мне награды твои нужны? Просто внешность у тебя приятная…

– Если так, то предлагаю рвануть на пляж.

– У меня купальника с собой нет. Может, закатимся в приличный кабак ради знакомства? – спросила Кудряшкина и сразу будто спохватилась: – Вообще-то я рестораны не люблю.

– Я тоже, – тоном бывалого кутилы сказал Вася.

На этом кончилась первая встреча Цветкова с Кудряшкиной. Махнув Леле рукой из уходящего к пляжу автобуса, Вася не предполагал, что когда-либо еще увидит эту простоватую раскрашенную девицу. Но следующим же утром, к Васиному удивлению, Кудряшкина вновь пришла в общежитие – на этот раз с купальником.

Почти весь день они провалялись на пляже. Потягивали из горлышка бутылок лимонад, охлажденный в мокром песке, болтали о разных пустяках. Когда полуденная жара спала и от реки потянуло холодком, Леля, зябко обхватив ладонями покрасневшие плечи, предложила поехать к ее подруге:

– Музыку там покрутим, Ирка на гитаре побренчит. Знаешь, я обещала ей тебя показать.

– Смотрины?

– Ой, тошно мне! Ты прямо как девочка…

Мысленно представив еще один вечер в обществе толстяка Загуляйко с его неумолкающим «впрочем», Цветков согласился поехать к Лелиной подруге.

Так Вася впервые увидел Ирину Крыловецкую. Она была в вечернем цвета морской волны платье с глубоким вырезом на спине и обнаженными плечами. И внешностью, и умением вести себя Ирина отличалась от Лели, как небо от земли.

Включив магнитофон и оставив Цветкова в комнате созерцать коллекцию минералов, подруги удалились в кухню. Вася не слышал, о чем они там разговаривают, но в одну из пауз в магнитофонной записи из кухни донесся голос Кудряшкиной:

– Ирк, оставь нас одних…

– Тебе через час на работу, – строго сказала Крыловецкая.

– Я и за час успею разыграть такую любовь, что он всю жизнь по мне сохнуть будет.

– Нельзя совращать малолетних.

– Ой, тошно мне!.. С каких пор…

Магнитофон, чуть передохнув, загудел все заглушающей джаз-музыкой, и разговор на кухне опять словно оборвался. Вскоре Васю пригласили пить кофе. Кудряшкина, осторожно прикасаясь накрашенными губами к горячей чашке, многозначительно посмотрела на Крыловецкую:

– Может, вместо этого кипятка флакончик беленькой из холодильника достанешь?..

– Ты же знаешь, что я не пью водку.

– Нам с Васьком накропи по стаканчику.

Ирина погрозила пальцем:

– Тебе на работу, не забывай.

– Ой, тошно мне!..

Кудряшкина помрачнела и, прихлебывая кофе, сердито принялась уплетать с тарелки нарезанную тонкими ломтиками ветчину. Скоро она повернулась к Цветкову:

– Ну, Васек… Поблагодарим гостеприимную хозяйку за угощение всухую и откланяемся? Знаешь, как в одном анекдоте: пейте, студенты, чай да подыскивайте квартиру, а то вас дети боятся…

– Мне некуда спешить, – неожиданно для себя сказал Вася.

Крыловецкая, будто поддерживая его, улыбнулась:

– Иди, иди, Леля. Не съем я твою мечту.

На лице Кудряшкиной появилось выражение не то растерянности, не то обиды. Она молча подошла к двери, остановилась и с ядовитой ухмылкой предупредила Цветкова:

– Чтобы твои фирмовые джинсы не упорхнули в форточку, как у того Карлсона… не вздумай, Васенька, здесь заночевать.

Крыловецкая вспыхнула:

– Лелька!..

– Шучу. Ночуйте на здоровье, – мрачно сказала Кудряшкина и, хлопнув дверью, застучала каблучками по лестнице.

Ирина смущенно улыбнулась:

– Вот так каждый раз… Терпеть не может, когда ей в чем-то отказывают. Может быть, я напрасно не угостила вас водкой?

– Не занимаюсь таким делом, – весело сказал Вася.

– Люблю непьющих ребят. Вы правда мастер спорта?

– Правда.

– Ох, как это, должно быть, интересно!..

Из кухни они перешли в комнату. Сели поодаль друг от друга на диван. Долго разговаривали о спорте и спортивных знаменитостях. Потом Ирина нагнулась к стоящему рядом с диваном креслу, взяла лежащий там томик Франсуазы Саган и показала Васе:

– Читали?

Вася постеснялся сказать, что знает популярную французскую писательницу лишь по рассказам ребят да рецензиям. Ответил с напускным равнодушием:

– Ничего интересного в такой писанине не вижу.

Ирина вроде бы смутилась:

– Напрасно. Франсуаза умеет опоэтизировать самые интимные отношения и подать их читателю без пошлости. А как прекрасно она знает женскую психологию!..

Цветков решил увильнуть от разговора на незнакомую тему. Он посмотрел на портрет бородатого мужчины над письменным столом и с повышенным интересом спросил:

– Это что за Хемингуэй?

– Это?.. – словно сбитая с толку неожиданным вопросом, переспросила Крыловецкая. – Это мой папочка, геологом работает. – И сразу предложила: – Хотите послушать самодеятельный концерт? Я ведь артисткой собиралась стать…

– С удовольствием послушаю, – сказал Цветков.

Крыловецкая принесла гитару. Подстраивая, взяла несколько аккордов. Играла Ирина, как показалось Васе, превосходно. Знала много старинных романсов. Слушая ее пение, Вася поймал себя на мысли, что ему хочется поцеловать Ирину. И она будто угадала его желание – прижала ладонью струны, улыбнулась:

– Вы очень-очень мне нравитесь. Мастер. Хотите, стану вашей Маргаритой?.. Булгакова читали?..

– Читал, – сорвавшимся голосом ответил Вася и потянулся к Ирине. Крыловецкая испуганно отстранилась:

– Не торопите события, Мастер…

В студенческое общежитие Цветков заявился близко к полуночи. Клевавший носом над учебником Загуляйко посмотрел на часы:

– Впрочем, уже не ждал тебя. Сияешь… Влюбился, что ли?

– Вероятно, – с гордостью сказал Вася.

Загуляйко пухлыми пальцами протер осоловелые глаза:

– Кажется, Евтушенко написал: «Когда ты любишь, ты еще живешь…» А впрочем, дурное дело не хитрое.

Долго не мог уснуть в эту ночь Вася Цветков. Ворочаясь на жесткой койке, он словно наяву видел лицо Ирины Крыловецкой. В ушах отчетливо звучал напевный ее голос, и казалось, даже здесь, в прокуренной бывшими жильцами комнате, присутствует аромат Ирининых духов. Вася перебирал в памяти свою жизнь. С усмешкой думал, насколько примитивными, детскими радостями были все прошлые успехи, связанные с учебой и спортом, по сравнению с сегодняшним, внезапно свалившимся на него счастьем.

Если бы знать Васе, каким коротким и жестоким окажется это счастье…

На следующее утро, стараясь избежать встречи с Кудряшкиной, Цветков улизнул из общежития ни свет ни заря. Перекусив в первом попавшемся кафе, он бесцельно побрел по залитому солнцем городу и неожиданно для себя пришел к многоэтажному дому, где жила Ирина. Первым желанием было подняться к знакомой двери и нажать на кнопку звонка. Однако смелости хватило лишь на то, чтобы из кабинки телефона-автомата набрать номер, который вчера при расставании назвала Ирина.

Телефон долго не отвечал. Вася хотел уже повесить трубку, когда в ней послышался заспанный недовольный голос Ирины:

– Слушаю!

– Маргарита, это ваш Мастер, – волнуясь, проговорил Вася.

В трубке несколько секунд тянулось молчание, затем Ирина обрадованно воскликнула:

– Васек! Милый, я так счастлива, что ты позвонил! Надеюсь, увидимся сегодня?

– Готов хоть сейчас.

В трубке опять наступила пауза. Крыловецкая вроде бы или не очнулась еще ото сна, или о чем-то раздумывала.

– Приходи через час. Мне надо привести себя в порядок, – наконец сказала она и чуточку замялась: Только… прошу… не входи в квартиру на виду у соседей. В звонок тоже не греми – дверь будет не заперта.

Когда Цветков пришел, Крыловецкая сразу же закрыла дверь на защелку, заговорщицки приложила палец к губам и предупредила:

– Никому не открываем, на телефонные звонки – молчим…

– Ты разве замужняя? – почувствовав тревогу, спросил Вася.

– Чудак… – Ирина рассмеялась. – Мой папочка очень беспокоится о нравственной чистоте единственной доченьки и, если соседи ему накап… словом, наговорят… Ну, ты же знаешь, как это там у Фамусова… «Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом!» Так, кажется?..

Ирина улыбнулась с такой искренностью, что Вася почувствовал себя круглым дураком и угрюмо извинился:

– Прости, Ира, ревную, как мальчишка.

Они пили кофе. Слушали магнитофонные записи популярных зарубежных ансамблей. Сидели на диване, как и вчера, поодаль друг от дружки. Потом Вася попросил Ирину спеть. Крыловецкая взяла гитару, лукаво посмотрела на Васю и запела что-то цыганское. Закончив петь, улыбнулась:

– Ну как?!

– Здорово! – похвалил Вася и ни к селу ни к городу ляпнул: – Знаешь, Ира, я больше не хочу встречаться с Лелькой. Сегодня специально убежал из общежития пораньше, чтобы…

– Лелька сама больше не придет, – не дала договорить Ирина. – У нее, если хочешь знать, есть богатый любовник с собственной машиной, дачей и приличной квартирой. Короче, не чета тебе.

«Что ж она, ненормальная, предлагала любовь закрутить?» – чуть было не сорвалось с языка у Васи, однако он вовремя сдержался и сказал первое пришедшее в голову:

– Кудряшкина, по-моему, еще молодая для такой роли.

– Чудак, кому нужны старые любовницы, – засмеялась Крыловецкая, но, мигом посерьезнев, торопливо заговорила: – Знаешь, Васек, чем ты меня свел с ума? Мальчишеской непосредственностью. Это прекрасно! В настоящем мужчине до глубокой старости должно оставаться хоть что-то мальчишеское. Тогда женщине с ним хорошо и весело.

– Откуда тебе такое известно? – нахмурился Вася.

– Из книг, разумеется, – ответила Ирина и залихватски ударила по струнам гитары.

…Так продолжалось с неделю. И каждый раз Вася предварительно звонил Крыловецкой по телефону, затем поднимался тайком от соседей к знакомой двери, ожидая, что в его отношениях с Ириной вот-вот произойдет что-то новое, значительное. Однако ничего нового не происходило. Встретившись, они по-прежнему радостно улыбались друг дружке, разговаривали о незначительных пустяках, пили кофе, жевали бутерброды, которые Ирина делала на скорую руку, слушали магнитофон и подолгу играли на гитаре. Ирина вела себя легко и непринужденно, но стоило только Васе допустить хоть маленькую вольность, она тотчас шарахалась от него, словно пугливая, одичавшая кошка. Между тем все шло как по сценарию…

Однажды, войдя в квартиру Крыловецкой, Вася почувствовал запах табачного дыма. Стараясь избежать лобового вопроса, шутливо-угрожающе проговорил:

– Здесь мужским духом пахнет…

– Это я, Васек, надымила, – плаксивым, как у провинившейся девочки, голоском ответила Ирина.

– Ты разве куришь?

– Изредка, когда расстроюсь. – Крыловецкая ласково положила руки на Васины плечи. – Не сердись. Теперь многие девчонки дымят напропалую. Другой спросил бы, отчего я расстроилась, а ты… Ну, хочешь, поцелую?..

Встав на цыпочки, Ирина чмокнула Васю в губы. Теряя рассудок, Вася схватил ее на руки и ошалело принялся целовать губы, щеки, шею, глаза. Целовал до тех пор, пока Ирина не прикрикнула:

– Перестань – обижусь!

– Кто посмел тебя расстроить? – не выпуская Крыловецкую из своих рук, наконец опомнился Вася.

– Лелька Кудряшкина… – тяжело переводя дыхание, капризным тоном ответила Ирина. – Представляешь, Мастер, любовник подарил Лельке настоящее «сафари». Платье такое: цвета хаки, с патронташиком, пуговички на всю длину, четыре кармана, рукавчик короткий с отворотом и вверх, типа погончика…

Вася шутливо затряс головой:

– Патронташики, погончики… Чем тебя Лелька расстроила?

– Тем… Лельке с ее монументальной грудью только безразмерные водолазки носить, а не «сафари». Не лезет на нее фирмовое платье, а на меня – в самый раз. Вот чем…

– Ну и что? – не понял Вася.

– Надо триста пятьдесят рэ, а у меня, как назло, оставленные папочкой деньги кончаются. Хотя бы три сотни где-то перехватить…

– Пошли в общежитие, деньги есть.

– Мастер, милый! Ты не можешь себе представить, какую радость для меня сделаешь! Только в общежитие не пойду – нам не надо на людях вдвоем показываться. Давай через час встретимся у библиотеки?..

– Давай! Я принесу триста рублей.

Вася сдержал слово.

На следующий день – как запомнил Цветков, это было воскресенье – телефон Крыловецкой ответил лишь к вечеру. Ирина радостно спросила:

– Хочешь увидеть меня в «сафари»?

– Конечно, – радуясь предстоящей встрече, сказал Вася.

– Немедленно приходи.

В новом платье Крыловецкая показалась Цветкову изумительной. Закрыв дверь на защелку, Ирина сразу бросилась Васе на шею. Потом они долго целовались на диване, закрыв глаза от палящего через светлое окно солнца. Внезапно Ирина дрогнувшим голосом попросила:

– Задерни штору.

Когда Вася выполнил это и комната погрузилась в полумрак, Ирина сказала:

– А теперь помоги мне снять платье…

Усталые и опустошенные, они молча лежали в наспех разобранной постели в Ирининой спальне. С рекламного аэрофлотовского плаката на стене картинно улыбалась хорошенькая стюардесса. Рядом, на цветном фотоснимке, позировала в мини-купальнике улыбающаяся Ирина.

– Подари мне эту фотографию, – попросил Цветков.

Ирина помолчала:

– Эту нельзя. Она в одном экземпляре – папочка с ходу заметит. Хочешь, подарю другую, когда на паспорт снималась. Там я такая киса, что даже сама себе нравлюсь.

– Подари. Только подпиши не от «Кисы», а от «Дикой кошки».

Лицо Крыловецкой вспыхнуло. Она приподнялась на локте, с прищуром заглянула Васе в глаза и отрывисто спросила:

– От Лельки узнал?..

– Что?

– Про «Дикую кошку».

Цветков усмехнулся:

– Почему от Лельки… Сам в душе называл тебя «Дикой кошкой» за то, что шарахалась от меня, как от чумного.

Крыловецкая засмеялась:

– Мастер, я у тебя первая?..

– Конечно…

– Значит, запомнишь на всю жизнь. Я где-то читала, что в памяти каждого мужчины навсегда остаются три женщины: первая, последняя и еще одна…

– Ты слишком много читаешь о мужчинах и женщинах.

– А тебя разве не волнует эта извечная тема?

– Раньше другие темы волновали, теперь становлюсь твоим единомышленником.

– Жалеешь, что так произошло?

– Чего мне жалеть?..

Цветков на самом деле ни о чем не жалел. Ослепленный и оглушенный первой любовью, Вася по юношеской наивности считал, что безоблачное счастье будет вечно.

Первый отдаленный раскатик грома проворчал утром следующего дня. Позавтракав в студенческой столовой, Цветков с удивлением обнаружил, что от родительских денег, выданных на время подготовительных курсов, осталось всего пять рублей. Даже при самом скромном расходовании этого могло хватить на два-три дня. Второй удар громыхнул значительно сильнее, когда Вася позвонил Ирине и услышал в телефонной трубке ее тревожный голос:

– Нам нельзя больше встречаться. Папочка прислал телеграмму, завтра он будет дома.

– Познакомь нас, и мы найдем общий язык.

– Сумасшедший, ты не представляешь моего папочку! – испугалась Ирина. – Знаешь что… Поедем в райцентр, где живет твоя тетя?.. Там у меня подруга есть, я у нее остановлюсь…

За это предложение Цветков ухватился, словно за спасительную соломинку – у тети можно было спокойно прожить до начала вступительных экзаменов, а к тому времени родители обещали еще прислать денег.

– Между нами все остается по-прежнему? – спросил Вася.

– Разумеется!

В райцентр Цветков и Крыловецкая приехали с последней электричкой, уже в сумерках. Их хлебосольно встретила Галина Тюменцева, и Вася догадался, что Ирина предварительно созвонилась с подругой. За обильно уставленным столом во время ужина Ирина впервые при Васе выпила коньяк и закурила. Вася хотел ее упрекнуть, но после двух рюмок, выпитых натощак по усиленному настоянию игриво кокетничающей Тюменцевой, самому захотелось вот так же, как Ирина, небрежно взять в пальцы сигарету и задымить совсем по-взрослому… Вася даже потянулся было к пачке, но, вспомнив своего тренера, который не терпел табака и спиртного, отдернул руку. Наотрез отказался он и от дальнейшей выпивки, хотя Ирина с Тюменцевой еще не раз пригубляли свои рюмки. Оказавшись среди них вроде как третьим лишним, Вася молчаливо слушал возбужденный разговор подруг и думал, что говорят они точь-в-точь, как две Лели Кудряшкиных, об импортных платьях, батниках и джинсах…

У тети, Марии Захаровны, Вася появился только к вечеру следующего дня.