Текст книги "Антология советского детектива-37. Компиляция. Книги 1-15 (СИ)"

Автор книги: Михаил Черненок

Соавторы: Георгий Северский,Николай Коротеев,Анатолий Ромов,Федор Шахмагонов,Эдуард Ростовцев,Гунар Цирулис,Владимир Туболев,Гасан Сеидбейли,Рашит Халилуллин,Николай Пахомов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 116 (всего у книги 195 страниц)

Сурин Сергей Алексеевич
Тень совы (Повесть)

Сергей Алексеевич Сурин родился в г. Москве в 1944 г. Окончил химический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова. Сегодня мы знакомим читателей нашего журнала с первой повестью молодого автора.

Северный ветер разогнал облака, и дожди кончились. Утром лужи замерзли, но небо над городом было ясным, по-осеннему прозрачным, и день обещал порадовать солнцем.

Гудинас смотрел в окно на мальчишку в школьной форме, каблуком ботинка проламывавшего ледяную корочку на луже.

«Наверняка прогуливает», – подумал Гудинас.

Вызвал к себе Раймонис – начальник управления уголовного розыска.

– Капитан, вы не интересуетесь живописью? – сразу же начал он.

– Полный невежа, товарищ полковник, – ответил Гудинас.

– Стало быть, имя художника Котинаса вам ни о чем не говорит, – констатировал полковник. – А зря. Котинас не только известный художник, но и хороший художник. Но это лирика. А дело, наше дело, в том, что у него на даче в Тракае сегодня утром обнаружен труп женщины. Таким образом... Выезжайте в Тракай, капитан. Следователь прокуратуры там уже был. Сегодня вы должны встретиться и с ним, как понимаете...

Выйдя от полковника, Гудинас позвонил домой и предупредил жену, что к обеду наверняка не освободится. Та в ответ проворчала, что у него не служба, а каторга.

Это Гудинас уже слышал.

В первый момент Гудинас не заметил миниатюрного револьверчика, судорожно зажатого в руке женщины, лежавшей посреди комнаты. Револьверчик с трудом вынули из окостеневших пальцев. Гудинас с интересом осмотрел оружие. Не револьвер, а этакий сувенирчик с крохотной рукояткой, затейливо украшенной перламутром и серебром. Однако в барабане находились самые настоящие патроны малого калибра. Теперь предстояло установить личность убитой и – повод, по которому она явилась стреляться на дачу художника Котинаса. Капитан вздохнул. За одиннадцать лет работы в милиции он насмотрелся и на человеческое горе, и на глупость, и на жестокость. Но от сознания, что молодая, очень красивая женщина покончила с жизнью, было горько. «Чего же тебе не жилось? Такая замечательная осень, погода прекрасная, а ты застрелилась!» – подумал он и наклонился над трупом.

– Что скажешь? – спросил он судмедэксперта.

– Лет ей двадцать пять – двадцать семь. Смерть наступила более двух суток назад. Проникающее пулевое ранение в височную часть черепа. Видишь: выстрел произведен с близкого расстояния – волосы обожжены, опалена кожа возле раны.

– Грустная история. Из-за чего стреляются молодые женщины, а?

– Скажу одно: от хорошей жизни не стреляются ни молодые, ни старые, – усмехнулся тот.

– Видимо, ей было очень плохо. – Гудинас кивнул вошедшему в комнату участковому: – Пригласите соседей.

Вошли пожилые мужчина и женщина – супруги Ковальские, со страхом покосились на труп.

– Вы обнаружили тело? Расскажите, пожалуйста. Только по порядку.

– Котинас платит нам с мужем за то, что за домом присматриваем, – несмело начала женщина. – Нас тут некоторое время не было... Ездили к сестре в деревню. Вчера вернулись. Утром сегодня думаю: дай приберусь, Котинас возвратится с юга, вдруг заглянет на дачу? Пришла, ну и... Позвонили в милицию, прибежал он... – Женщина кивнула на участкового.

– Покойная была вам знакома?

– Магдой зовут, а фамилию не помню.

– И я фамилию не помню, – словно эхо, повторил за женой Ковальский.

– Расскажите, что вам известно о ней?

– Года два назад часто приезжала с Котинасом. Грешно о покойниках плохо говорить, но думала я о ней нехорошее: Котинас мужчина известный, денежный. Вот и вертятся возле него всякие... – Женщина махнула рукой. – Да и сами посудите: ему пятьдесят семь, а ей – двадцать шесть. Котинас-то был неравнодушен к ней, а она только хвостом крутила!

– Когда видели в последний раз Магду?

Супруги переглянулись.

– Да что ты мигаешь!– вдруг сердито сказала Ковальская мужу. – Две недели назад видели. Мы на автобус спешили, а она шла под горой. И не одна, с мужчиной.

– Что за мужчина?

– Высокий, солидный, лет под пятьдесят. С бородкой. В светлом плаще. Я их заметила, когда они прошли под фонарем, потому что сумеречно было... Часов шесть. А Магда-то нас не приметила. Да что ты все мигаешь! – Ковальская раздраженно посмотрела на мужа. – Ясно, что они тут делали... И вели себя осторожно. Я специально вернулась посмотреть, куда они пойдут. Зашли на дачу. Но не через калитку, а через задний двор. Когда вошли, даже ставни не распахнули.

– Прошу вас, товарищи, внимательно осмотреть дом, не исчезло ли что-нибудь из вещей, все ли находится на своих местах, – обратился Гудинас к Ковальским и направился во двор.

Под косогором вода озера свинцово поблескивала в лучах октябрьского солнца. Лес на противоположном берегу еще не растерял красные и золотые краски. Гудинасу не хотелось возвращаться в дом.

– Красивая! – произнес вдруг лейтенант Глушаков, сопровождавший Гудинаса.

– Что? – не понял тот.

– Красивая, говорю, была женщина. Но если она покончила с собой, почему даже записки не оставила? Хотела, чтобы ты поломал голову?

– Вместе со мной ломать голову придется и тебе, так что не иронизируй. Придется выяснить многое...

Вернулись на дачу, застали смущенно топтавшихся в дверях Ковальских.

– Ну как? Все на месте? – спросил Гудинас.

– Ценного ничего не пропало, все цело: и картины, и ковры, и радиоаппаратура. Только вот... – Ковальский замялся. – Пустые мешки из-под картошки из подвала куда-то исчезли.

– Мешки из-под картошки?

– Да, Котинас у нас картошку на зиму берет. Три полных мешка я ему поставил в подвал, а два пустых положил рядом. Их нет. И еще: когда я картошку затаскивал, натоптал там грязи. Убираться мне было некогда, – подумал, жена после нашего возвращения уберет. Но сейчас там чисто.

Гудинас нахмурился. Вместе с Ковальскими прошел в подвал. Там, в трех закутках, увидел ящики для хранения овощей, хозяйственный инвентарь, подрамники, пустые бутылки. Ковальский указал на лопату:

– Ее я оставил не здесь, а в другом углу. Точно.

На кирпичном полу стояли три туго набитых мешка с картошкой. Гудинас вгляделся: вокруг мешков – ни песчинки, кирпичи будто выскоблены.

– Лейтенант, – обратился Гудинас к Глушакову, – поработайте с экспертами. А я к Котинасу. Он должен прилететь сегодня с Кавказа.

Котинас жил в многоэтажном кооперативном доме на девятом этаже. Дверь распахнулась. Седой краснолицый гигант в махровом полосатом халате внимательно оглядел капитана. Было видно, что он только что вышел из ванной.

– Чему обязан? – дружелюбно пробасил он.

Капитан протянул удостоверение.

– Проходите. Я сейчас...

На стенах комнаты были развешаны литографии, пара пейзажей и портрет, который тотчас привлек внимание Гудинаса: портрет Магды. Вот она, значит, какая была при жизни: серые, большие глаза гордо глядели на капитана; волевой вздернутый подбородок, чувственная линия губ. За холодком в выражении лица угадывались упорство и задор.

Гудинас с первого взгляда почувствовал к художнику расположение, и о беде сообщать не хотелось. Но деваться все равно некуда, можно лишь оттянуть этот тяжелый момент.

Вошел Котинас – в строгом сером костюме. Энергичным жестом пригласил капитана устроиться в кресле, сам сел напротив и вопросительно посмотрел на Гудинаса.

Капитан спросил, указав на портрет Магды:

– Ваша работа?

Котинас кивнул и нетерпеливо забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– Давайте, капитан, перейдем к делу.

– Не могли бы вы указать имя и адрес девушки, изображенной на портрете? – спросил Гудинас.

– Зачем? Познакомиться хотите? – усмехнулся Котинас.

– Приехал поговорить о ней.

– Что она натворила? – нахмурился хозяин.

Гудинас помедлил с ответом, потом предложил:

– Давайте договоримся: сначала вы ответите на мои вопросы, затем, если понадобится, я отвечу вам. Поверьте, это и в ваших интересах, а мне будет проще работать. – Итак, прошу вас, анкетные данные девушки. Сами понимаете – не ради любопытства!

– Магда Бените, двадцать шесть лет, была замужем, развелась года четыре назад. Почему? Не знаю. Познакомился с ней позже. По образованию она художник-оформитель.

– Пожалуйста, подробнее о ваших отношениях...

– Встретились в позапрошлом году в Тракае. Я писал этюд на берегу озера, когда Магда появилась в компании молодых людей. Красивая, жизнерадостная женщина... Ну и... познакомились...

– У вас с Магдой установились близкие отношения?

– Да. Мы любили друг друга и, смею надеяться, чувство было обоюдное. Магда и я люди резкие, страстные, без предрассудков. – Котинас говорил почти сердито.

– Извините, я не хотел задевать вас...

– Да ладно... – отмахнулся Котинас. – Мы действительно были близки. Даже собирались пожениться, несмотря на разницу в возрасте. Однако в загс Магда не явилась: раздумала в последний момент. Потом я, словно мальчишка, умолял ее передумать, но... она не вернулась. – Котинас вздохнул.

– Так почему же Магда вас оставила?

– Видите ли, думаю, ощущала мое превосходство над собой, дарованное мне жизненным опытом; утверждала, что в ее первоначальном решении выйти за меня замуж была доля расчета на обеспеченную жизнь. Мысль об этом и мешала ей. Правда, в этом я был виноват: дал повод понять, что положение известного художника уже само по себе дарует кое-какие преимущества...

– Что за повод?

– Магда окончила художественное училище и, помимо работы художника-оформителя, в свободное время занималась живописью. Она несколько раз посылала свои работы на выставки, но безрезультатно. Я же помог ей через отборочную комиссию выставить несколько картин и устроил так, что их отметила критика. Это неожиданно открылось и задело Магду. Так появилась трещина в наших отношениях. Вы поняли, что за человек Магда? – Котинас помолчал минуту. – Впрочем, характер у нее не гладкий: норовистая, достаточно легкомысленная, к жизни относится, как к цепочке приключений: приятных, острых... Так бывает, если в жизни везет. Ведь за промахи ей расплачиваться не приходилось. А в целом девушка она умная, гордая.

– Вы говорили, что Магда была замужем.

– Да. Выскочила за одноклассника, потом, убедившись, что он рохля, развелась. Подобно многим молодым, Магда нетерпима к недостаткам других. В общем... сломала парню жизнь.

– Вы знаете ее бывшего мужа?

– Он приходил ко мне поплакаться в жилетку. До сих пор любит Магду, умоляет возвратиться. Я советовал ему проявить характер, оставить Магду, заняться каким-либо делом, влюбиться в другую; бесполезно!

– Способен ли он на крайнее проявление чувств, на преступление из-за ревности, например?

– Думаю, нет... – Котинас тревожно посмотрел на капитана. – Он добрый малый...

– Расскажите о жизни Магды в последнее время.

– Мы редко видимся. Летом мне казалось, что она счастлива, кажется, влюбилась по-настоящему. Но случайно встретил ее в конце августа, накануне отъезда, и поразился: Магда была подавлена, зла, сказала, что находится на мели. Я подумал, что дело в деньгах, предложил помощь, она отказалась, объяснила, что дело в другом: на этот раз оставили ее. Я ей предложил воспользовался дачей, если появится охота отдохнуть...

– Есть у вас ее фотографии?

– Конечно. – Котинас принес стопку фотокарточек. – Это я снимал ее сам, а вот эти фотографии сделаны для оформления витрины фотоателье.

– Позвольте взять карточки с собой? Временно...

– Молодой человек, что все-таки случилось?

– Скажите, – спросил Гудинас вместо ответа, – кто в ваше отсутствие мог воспользоваться ключами и попасть на дачу?

– Фу, черт! – с облегчением воскликнул художник. – Я думал, с Магдой что-то случилось, а тут всего-навсего ограбление... сразу скажу: Магда к этому отношения иметь не может!..

– Магда покончила с собой, – перебил его Гудинас.

– Что?! – поразился Котинас. Он растерянно и испуганно смотрел на капитана. – Когда, почему?

– Почему и когда, выясняем, а застрелилась она у вас на даче. Нужно провести опознание тела. Прошу вас поехать со мной...

Котинас кивнул и тяжело поднялся из-за стола.

В свете люминесцентных ламп обнаженное тело Магды казалось изваянным из мрамора.

Котинас подошел и прикрыл тело простыней, лежавшей в ногах у покойной, оставив открытым только лицо и плечи. Долго смотрел на нее, потом, как бы очнувшись, сказал:

– Да-да, это Магда Бените. – Осторожно закрыл простыней и лицо, подписал протянутую бумагу и, не говоря ни слова, направился к выходу.

Гудинас нагнал его:

– Я вас подвезу.

– Спасибо, пройдусь пешком, – ответил художник. И продолжил задумчиво: – Не верю, не могу представить, чтобы она покончила с собой. Здесь что-то не так... Да, насчет похорон: у нее тетка в Каунасе. Сообщите ей... Все остальные заботы я беру на себя.

Когда Гудинас вернулся, судмедэксперт вновь стянул простыню с тела:

– Смотри, на животе и под грудью едва приметные желтые пятна. Следы гематом. За две недели до смерти ее избили. А теперь смотри сюда. – Он повернул тело. На коже спины отчетливо проступал сизый, идеально круглый рубец. – Странный шрам, вроде выжженного клейма. Между прочим, свежий.

Когда Гудинас ознакомился с результатами экспертизы, сомнения исчезли: медики и баллистики убедительно доказывали, что он имеет дело с убийством, замаскированным под самоубийство.

Перечитав акты экспертиз, Гудинас отправился на квартиру Бените.

Делать здесь особенно было нечего: квартирка крохотная, однокомнатная. В комнате диван, стол, шкаф да пара стульев. На стенах несколько пейзажей, над столом – фотопортрет Магды. В целом уютно и аккуратно. Две пожилые женщины, приглашенные в качестве понятых, растерянно наблюдали за действиями Глушакова и экспертов. Но в квартире, похоже, что-то искали: слой пыли под диваном нарушен, в бельевом шкафу беспорядок. Но деньги и украшения целы.

Когда Гудинас и Глушаков вышли в прихожую, Глушаков тихо доложил:

– В подвале на даче пол и стены в некоторых местах выскоблены щеткой и промыты несколько раз. В одном месте, под лестницей, обнаружены подозрительные пятна. Эксперты взяли на анализ пробы.

Гудинас кивнул и прошел в комнату. Принялся перебирать бумаги в ящике стола: документы, письма, сберкнижка. Гудинас открыл ее. На счету лежало всего сорок пять рублей. По записям было видно, что Бените редко пользовалась услугами учреждения, в котором деньги хранить выгодно и удобно, – либо не обращала внимания на рекламу, либо хранить ей было нечего.

В большой коробке из-под печенья обнаружились фотографии. Судя по ним, Магда была веселой и общительной женщиной: почти везде сфотографирована в окружении друзей и знакомых, в выражении лица нет даже тени какой-либо озабоченности или удрученности. На нескольких цветных фотографиях Магда была снята с тремя другими девушками. Эти фотографии Гудинас уже видел сегодня у художника. Гудинас попросил понятых, соседок Бените, посмотреть, кто из сфотографированных людей бывал у Магды.

Одна из соседок опознала Котинаса, затем начальника Бените; узнала и девушек на цветных фото, выполненных в фотомастерской. Только имена их не смогла назвать.

Гудинас внимательно принялся рассматривать фотографию с девушками. В бикини те были сфотографированы на фоне стен Тракайского замка и выглядели эффектно.

– Безобразный снимок! – заявила другая соседка, заглянув через плечо капитана на фотографию. – Позволить себе почти голыми демонстрироваться у всех на виду! Вот вам мораль нынешней молодежи. Бесстыдница Магда, бесстыдница! – упрямо твердила она, глядя на Гудинаса. – Мужчины так и вьются возле нее, днем и ночью. Она до бесчувствия напивается с ними! То старика художника завлекла, а недавно я увидела такое!.. Ее привели совершенно пьяную домой три мужика! Да еще ночью! Я плохо сплю и услышала, как они возились с ней на лестнице; заглянула в глазок двери. Магда на ногах не держалась, ее тащили под мышки!

– Опишите ее спутников, – попросил капитан.

– Один – красивый, молодой, а два других уже пожилые, солидные. Один из них – высокий, плотный, а другой – низенького роста, суетливый. Они открыли дверь и заволокли Магду в квартиру, а затем заперлись вместе с ней. Зачем, спрашивается? – Женщина обернулась к соседке. – А затем, что Магда распутница!

– Когда это произошло?

– В прошлый понедельник.

– Был там высокий гражданин с бородкой?

– Нет... Вечером я специально заглянула к Магде, чтобы увидать ее бесстыжие глаза. Открыла... Помятая, опухшая, глаза заплыли с перепоя, в квартире перегаром воняет... Тьфу!

– Когда видели Бените в последний раз?

– На этой неделе, во вторник. Мимо меня по лестнице прошмыгнула. Даже не поздоровалась. – Тетка обиженно поджала губы.

Гудинас повернулся к другой соседке.

– Я видела Магду в среду утром, – сказала она. – Уходила на работу. Подавленная была, грустная...

В Каунасе Глушаков и Гудинас вместе с участковым пошли к тетке Бените.

Высокая, сухопарая старуха четко и немногословно отвечала на вопросы капитана. Магда приезжала в прошлое воскресенье, была очень грустной, привезла с собой портфельчик-«дипломат».

Когда Гудинас завел речь о револьвере, старуха побледнела, ни слова не говоря, поднялась из кресла и достала из старинного комода лакированный футляр с серебряной инкрустацией. Трясущимися пальцами открыла замочек. Внутри, в специальном гнезде, находился точно такой же револьверчик, что был и в руке покойной. Рядом – пустое гнездо. В специальных лунках торчали головки патронов. Часть лунок пустовала. Капитан вопросительно посмотрел на старуху.

– Магда взяла второй револьвер, – тихо произнесла та. Пояснила: – Револьверы делал еще дед Бените в своей мастерской в тридцатом году. Когда он разорился в годы депрессии, последний комплект оставил себе на память.

Вопрос, откуда оружие, разъяснился. Гудинас попросил разрешения осмотреть комнату Бените. За шкафом был припрятан тот самый «дипломат», который она привезла с собой. Портфельчик открыли, и Гудинас даже присвистнул от изумления – внутри, завернутые в полиэтиленовые пакеты, лежали пачки денег в банковской упаковке.

Гудинас и Глушаков удивленно посмотрели друг на друга. Такого они не ожидали. В присутствии понятых деньги пересчитали: ровно десять тысяч. Составили акт об изъятии.

Гудинас аккуратно защелкнул портфельчик, и они отправились обратно в Вильнюс.

«Видно, его-то и искал кто-то у Магды дома», – подумал Гудинас.

Бывший муж Магды обитал в одном из старых кварталов города.

Гудинас и Глушаков долго плутали по темным коридорам, тыкались в разные двери, прежде чем отыскали нужную. Прямо из общего коридора шагнули в маленькую грязную комнатушку. В углу, на древней тахте сидел сутулый, худой, неопрятно одетый молодой человек. Редкая бороденка и длинные космы, упавшие на лоб, когда он поднял голову, оттенили болезненную бледность лица. Мутным взглядом он долго рассматривал вошедших. Трудно было поверить, что перед ними – муж красавицы Бените. На подоконнике стояла початая бутылка водки, валялись огрызки хлеба.

– Вы бывший муж Магды Бените? – строго спросил Гудинас, брезгливо покосившись на остатки трапезы.

Мужчина пьяно всхлипнул:

– Да, бывший муж... Магды Бените! Я бедный Венантас Бенитас. Смотрите, сочувствуйте – я скорблю, люблю и ненавижу!

Патетика его речи никак не соответствовала жалкому облику.

– Я вам объясню, отчего Венантас Бенитас, бывший муж красавицы Магды, скорбит, любит и ненавидит, – продолжал тот. – Бенитас скорбит оттого, что умерла красивая женщина, с которой он познал неземное блаженство и которая носила его фамилию. Венантас любит, потому что умеет любить всей душой и будет любить одну Магду Бените. Венантас и ненавидит, ох как ненавидит Магду Бените! Это она превратила Венантаса в такого, каким вы видите его. Венантас ненавидит, любит и скорбит. Выпейте с ним за упокой ее души!

– Откуда вам известно, что Магда умерла? – Гудинас тяжелым взглядом смотрел на дрожащую руку Венантаса, потянувшегося за бутылкой.

– Этот, как его, Котинас. Глупый и добрый старик. Он думал, Магда останется с ним, а она его провела так же, как и меня. И инженера этого провела... и красавчика... тоже.

– Какого инженера? Какого красавчика?

– Красавчик этот мразь, – отмахнулся Венантас. – Тадеуш. А инженер – Оринтас. Но по мне лучше бы выходила замуж за художника. Он-то любил Магду по-настоящему, почти как я. – Он дотянулся до бутылки и глотнул из горлышка.

– Бросьте пить. Вы и без того пьяны. Ложитесь-ка спать!

– Да... – Венантас послушно забрался на тахту, накрылся одеялом.

Гудинас кивнул на дверь – пошли...

Пока Глушаков выяснял, какое отношение к Бените имеют некоторые адресаты из записной книжки Магды, изъятой у нее на квартире, Гудинас отправился к ней на службу.

Не без труда он отыскал приземистый дом, где размещалась контора. Прошел через холл, очутился в огромной комнате, уставленной кульманами, за которыми никто не работал. Все сотрудники – человек двадцать, собрались в дальнем углу и о чем-то тихо переговаривались. Гудинас заметил слезы в глазах женщин и понял, что о смерти Бените тут уже знают.

В центра собрания находился полный молодой человек, вероятно, начальник.

Капитан представился.

– Извините, у меня кабинета нет, – развел руками молодой человек. – Придется поговорить в холле.

Они устроились за журнальным столиком.

– Когда видели Магду в последний раз? – начал Гудинас.

– На этой неделе, в среду утром, она прибежала на работу, чтобы отпроситься со службы, была очень взволнована, я бы даже сказал, возбуждена.

– Вы не испытали беспокойства, когда она не вышла в четверг и в пятницу?

– Я полагал, она уехала к больной тетке в Каунас.

– Расскажите о характере ее работы.

– Она оформляла стенды и витрины. За ней были закреплены два завода, магазин, несколько ателье. Ее работой были довольны. На конкурсе по оформлению витрин этой весной она получила премию. Очень способная художница. Недавно директор фотоателье, за оформление которого она получила премию, опять попросил откомандировать ее для работы. И только ее. Даже посулил достать для нас дефицитные материалы. Но Бените неожиданно наотрез отказалась от этого предложения. Прямо в слезы ударилась. Оказывается, этот директор приставал к ней. Вообще-то в подобном случае Магда запросто давала по рукам, и делу конец, а тут какая-то болезненная реакция...

– И чем закончилась история?

– Ну... я послал не Бените, а старичка-пенсионера. Так, понимаете, этот директор Буткус прогнал его, позвонил мне и принялся скандалить: ему, видите ли, нужна именно Магда. Я ответил, что если его волнует не работа, а ножки Бените, то он вообще ничего не получит. Договор мы расторгли. Если же говорить о Магде, то она во всех отношениях была очень приятная женщина: красивая, общительная, острая на язык, задиристая, но не злая.

– Магда была веселой, с ней было легко, – вступила в разговор одна из сотрудниц. – Она никогда не отказывала в помощи... Способная, трудолюбивая.

– Отмечали ли вы что-либо необычное в ее поведении в последние дни?

Стоявшие вокруг капитана закивали головами:

– Замечали.

– Я вам скажу... – Начальник вновь привлек внимание к себе. – Трагическое событие заставило нас уже обсудить этот вопрос. И все без исключения пришли к выводу: с Магдой случилось нечто ужасное за несколько дней до гибели. Что именно, никто из нас не знает. В прошлый понедельник Магда тоже не вышла на работу. Позвонила ее подруга, сказала, что заболела тетка Магды, и та просит оформить два дня за свой счет. Ну, знаете, дело житейское, я оформил и не придал этому значения. Магдочка вышла в среду, но, боже мой, что с ней стало! Худая, зеленая, с синими кругами под глазами и совершенно на себя не похожая. Какая-то, даже не знаю, как выразиться...

– Потухшая, – подсказал кто-то.

– Вот именно потухшая! – подхватил молодой человек. – И так до своей трагической смерти она и не пришла в себя.

– А я видела, как Магдочка плакала, – вмешалась в разговор другая девушка. – Наши столы рядом.

Гудинас уточнил числа. Это был тот самый понедельник, когда соседка по дому видела ночных гостей у Магды, а за два дня до этого Магда была замечена Ковальскими в Тракае, с бородачом.

В управлении Гудинаса ожидал сюрприз: на внутренней стороне крышки чемоданчика, найденного у тетки Бените, а также на полиэтиленовых пакетах с деньгами обнаружены отпечатки пальцев некоего Федоровича А. М., разыскиваемого органами милиции.

Гудинас перечитал заключение эксперта и призадумался. Он знал, что дело Федоровича было частью большой работы, проводимой ОБХСС по раскрытию хищений на некоторых текстильных предприятиях. Федорович Анатолий Макарович, 1924 года рождения, белорус, шофер ростовской автобазы, был одним из главных организаторов преступной шайки. Летом шайка была разоблачена, часть ее членов арестована. Однако Федоровичу удалось скрыться. Предполагалось, что он прихватил с собой крупную сумму денег. По данным, которыми располагало следствие, Федорович скрывался на территории Литвы: в конце сентября на вокзале в Вильнюсе Федоровича опознал постовой милиционер. И вот – новый след...

Глушаков обзвонил всех, чьи телефоны нашел в записной книжке Магды, но ничего нового о ней не узнал. Правда, обращало на себя внимание то обстоятельство, что несколько листков было вырвано.

– Возьмем-ка в оборот те предприятия, где она занималась оформлением, – предложил ему Гудинас. – Может, тут-то что-нибудь обнаружится. Езжай-ка на завод, а я направлюсь в фотоателье.

Через четверть часа Гудинас уже стоял возле дверей фотоателье. Дверь распахнулась, и из нее выкатился низенький толстячок с живыми, веселыми глазками.

Толстячок открыл дверцу белого «москвича», оглянулся.

– Молодой человек, у нас обеденный перерыв. Фотографироваться прошу через полчасика!

– Мне нужен директор, – сказал Гудинас.

– Заведующий я. Буткус, – представился толстячок, пытливо посмотрев на капитана.

Гудинас предъявил удостоверение.

Они прошли в помещение, и Буткус пригласил капитана полюбоваться оформлением интерьера.

Холл был разделен перегородкой на две половины. На одной половине оформление в стиле «ретро», на другой «модерн». И фотографии сделаны соответственно: четыре женщины были сфотографированы либо в платьях прошлого столетия рядом со старинным экипажем, запряженным лошадью, либо в модных платьях и костюмах возле спортивного автомобиля.

– У вас год назад оформителем работала Магда Бените. Расскажите, что вам известно об этой особе?

– Работала. Но что случилось? Почему она интересует милицию?

Гудинас почувствовал, что заведующий насторожился, и его замечательное настроение явно испортилось. Он принялся многословно рассказывать, как Магда работала, всячески расхваливая ее.

– У вас есть координаты этих девушек? – спросил Гудинас, указывая на фотографии женщин в витрине.

– К сожалению, нет. Это всё подружки Бените.

Они вышли на улицу. Садясь в автомобиль, Буткус предложил:

– Вас подвезти?

– Спасибо, пройдусь, – улыбнулся Гудинас.

Едва автомобиль скрылся за углом, Гудинас вернулся в фотоателье. В съемочной комнате обедал молодой человек.

– Давно здесь работаете? – представившись, спросил Гудинас.

– Четвертый год.

– Девушек на фотографиях в холле знаете?

– Конечно, Магда, Ирене, Ядвига и Лайма.

– Адреса, телефоны, места работы?

– Я знаю телефон Магды, Ядвига работает на каком-то заводе, Ирене в драмтеатре – в костюмерной мастерской. Платья, в которых они снимались, – оттуда.

– Когда вы их видели в последний раз?

– Они все часто заходили сюда зимой, потом перестали. Только Ядвигу я видел здесь летом.

– Что за срочная необходимость возникла недавно в оформительских работах?

– Это фантазия старого Пинкявичуса, – пожал плечами молодой человек. – Буткус у нас номинальный заведующий. На самом деле всем заправляет Пинкявичус. Он до Буткуса был заведующим, но два года назад ушел на пенсию и числится теперь просто фотографом. А Буткуса, который раньше был фотографом, рекомендовал в заведующие. Однако, что ни скажет Буткусу, – тот выполняет.

– Я могу видеть Пинкявичуса?

Молодой человек покачал головой: – Он сильно болен. В четверг его из дома на «скорой» увезли. Сердце...

Вернулась с обеда приемщица заказов. Гудинас подсел к ее столу, задал вопрос про девушек.

Женщина сказала, что работает в ателье всего четыре месяца. Девушек по именам не знает, но блондинку и брюнетку видела на прошлой неделе: она указала на Магду и Ядвигу.

– В тот день в обеденный перерыв я пошла в мясной магазин и случайно увидела, как по улице к ателье очень решительно прошла блондинка. Видно, очень спешила, прямо-таки летела. А минут через десять следом за ней – брюнетка.

– Обе вошли в ателье?

– Вот этого не знаю. Когда пришла после обеда, кроме Пинкявичуса и его племянника, здесь никого не было.

– Точную дату вспомнить не сможете?

– В прошлую среду, часов в двенадцать. Меня еще тогда Пинкявичус раньше отпустил.

– Как была одета блондинка?

– В плащ малинового цвета и сапоги в тон... Очень элегантно.

– У меня просьба: никому ни слова о нашем разговоре.

– Ну, еще бы! – понимающе поджала губы женщина.

Не прошло и получаса, как Гудинас поджидал Ирене возле служебного входа в драмтеатр.

– В жизни вы красивее, чем на фотографиях, – произнес капитан, когда костюмерша появилась в дверях. Затем, отрекомендовавшись, спросил: – Вы знаете Магду Бените?

– Конечно, что случилось?

– Значит, знакомы... – констатировал Гудинас. – Расскажите о ней.

– А что произошло? – переспросила Ирене. – Я не хочу отвечать. Вдруг мои ответы повредят ей?

– Ирене, вы обязаны ответить. Дело серьезное.

– Ну что ж... Познакомилась я с Бените, когда та приехала за костюмами для съемок в каком-то фотоателье. Пригласила сниматься и меня. Я заинтересовалась: директор обещал хорошо заплатить... Это было в сентябре прошлого года. Мы с мужем сидели на мели, и я решила подзаработать. Помню, снимались в старинных платьях на улицах города, ездили в Тракай, фотографировались возле замка. Погода была отличная. Даже купались...

– С вами были еще женщины, – напомнил капитан.

– Да, кроме Магды, Ядвига и Лайма. Вечером Пузан... Ой, простите, – засмеялась Ирене, – так мы прозвали заведующего фотографией Буткуса, – пригласил нас всех в ресторан. И день и вечер были чудесными! Даже Буткус казался приятным малым... Трудно было предположить, что потом он окажется свиньей!

– Даже так?

– Так. Но, извините, рассказывать и стыдно и противно.

– Но все-таки? Мне крайне важно знать детали...

– Ох, – поморщилась женщина. – Ну, да ладно! В конце концов, этот Буткус должен получить то, что заслужил.

– После поездки в Тракай, – продолжила Ирене, – мы все обменялись телефонами, адресами: девчонки были очень симпатичными, да и с Буткусом было интересно общаться. Он организовывал пикники, приглашал нас в рестораны, постоянно звонил, интересовался здоровьем. Иногда чисто по-приятельски я забегала к нему в фотоателье поболтать, выпить чашечку кофе. Буткус вскоре вошел в курс наших дел и забот. Он чуть флиртовал со всеми, однако никогда не был назойлив или груб. Постоянно оказывал множество мелких услуг, не требуя ничего взамен. Помог мне, например, устроить сынишку в садик. Знакомство было легким, приятным, полезным. Нельзя было подумать, что за всем кроется расчет и дело обернется пакостью.