Текст книги "Антология советского детектива-37. Компиляция. Книги 1-15 (СИ)"
Автор книги: Михаил Черненок
Соавторы: Георгий Северский,Николай Коротеев,Анатолий Ромов,Федор Шахмагонов,Эдуард Ростовцев,Гунар Цирулис,Владимир Туболев,Гасан Сеидбейли,Рашит Халилуллин,Николай Пахомов
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 152 (всего у книги 195 страниц)
В философии интуицией принято считать непосредственное постижение истины без предварительного логического рассуждения. Не отрицая, в общем-то, философского толкования, Антон Бирюков все-таки подобное определение интуиции относил к категории чистой случайности. В своей работе, начиная распутывать замысловатый клубок, он с первых шагов старался проникнуть в самую суть преступления, и, когда это удавалось, эмоциональный Слава Голубев обычно восклицал: «Игнатьич! У тебя железная интуиция!»
От Сергея Тюменцева Бирюков получил такие сведения, которыми следовало не только заинтересоваться, но и срочно их проверить. Возникшее первоначально подозрение в неискренности Галины Тюменцевой после разговора с ее бывшим мужем окрепло. Опыт подсказывал Антону, что некоторые люди, впервые оказавшись в роли свидетеля или потерпевшего, начинают нервничать уже от необычности своего положения. Каждый уточняющий вопрос ведущего дознание кажется им подвохом, и, стараясь не попасть впросак, они иногда несут откровенную ахинею, доходящую до ссылки на внезапную потерю памяти. Галина Тюменцева на свою память не жаловалась. Делая вид, что напугана запиской, оставленной угонщиком мотоцикла, она боялась чего-то другого. Чего?..
Дверь долго не открывали. Лишь после третьего настойчивого стука в сенях послышались шаги и нетрезвый женский голос спросил:
– Валерк, ты?..
– Я, – машинально ответил Антон.
Звякнул отброшенный крючок – в распахнувшейся двери показалась Галина Тюменцева. Прическа ее была изрядно помята, а плотное тело обтягивал такой минихалатик, что, будь на месте Бирюкова остряк Борис Медников, он наверняка бы пробурчал: «Мадам, вы очаровательно раздеты».
Немая сцена продолжалась несколько секунд. Тюменцева, придя в себя, демонстративно зевнула:
– А-а-а, снова угрозыск…
– Войти можно? – спросил Антон.
– Я одна дома.
– Тем лучше. Поговорим с глазу на глаз.
Тюменцева, покачнувшись, отступила в сторону, пропуская Бирюкова впереди себя. Антон вошел в чистенькую светлую кухню. Все здесь на первый взгляд было как прежде: справа – кафельная печь-плита, слева – полированный современный буфет с обеденными яркими тарелками и чайными стаканами, рядом – тумбочка с красным телефонным аппаратом, против окна – покрытый новой клеенкой стол. Сейчас на столе стояла пузатая черная бутылка с роскошной импортной этикеткой. Возле нее – хрустальная рюмочка на тонкой ножке и надломленная плитка шоколада. В кухне ощутимо чувствовался запах горелой тряпки.
Тюменцева присела к столу, заложила ногу на ногу и, наблюдая, как Бирюков садится напротив нее у кафельной печи, бесцеремонно спросила:
– Коньяку хотите?
«Камю», – прочитал на этикетке Антон.
– Французский?
– Естественно. Шик-модерн! С горем пополам одну бутылочку на базаре райпо у товароведа выпросила.
– Для Валерки?
– Это кто такой?
– Которому дверь открыли…
Тюменцева пьяным движением руки словно сорвала с лица паутину и внезапно расхохоталась.
– Выпила я сегодня с расстройства… Уснула, и вот, надо же такое!.. Приснилось, что познакомилась с парнем, которого Валеркой зовут, и как будто это он пришел ко мне в гости, стучит, а я никак не могу проснуться… Когда вам открыла, еще от сна не очухалась… – Тюменцева игриво повела глазами. – Вторую неделю ведь без мужа живу… – И потянулась к бутылке. – Давайте лучше выпьем…
Бирюков мягко остановил ее руку:
– Не надо пить, Галина Петровна. Я пришел к вам не на свидание.
Лицо Тюменцевой начало багроветь.
– Да чем я перед вами провинилась?! Бывший муженек, поди, что-нибудь натрепал?
– Кое-что рассказал Сергей…
– Слушайте его больше! Он наговорит всякой ерунды.
– С кем приехала из Новосибирска Ирина Крыловецкая?
– Откуда мне знать, с кем.
– Повторяю: мы не на свидании. С кем приехала Крыловецкая?
– С каким-то парнем!
– Как его зовут?
– Не знаю.
– Галина Петровна, не ставьте себя в глупое положение… – Антон принюхался к неприятному запаху горящей тряпки. – Что у вас горит?
– Душа пылает, а вы опохмелиться не даете, – снова перешла на игривый тон Тюменцева.
Бирюков заметил столь быструю перемену и как бы из любопытства открыл дверцу печи – там медленно дотлевал клок белой материи.
– Зачем вы сожгли окровавленную футболку? – наугад спросил Антон.
Тюменцева равнодушно зевнула:
– Попробуйте доказать, что это была футболка.
– Мне, Галина Петровна, не надо этого доказывать, мне достаточно это знать… – На вашем мотоцикле совершена кража из сельского магазина, покушение на сторожа. Преступление серьезное. Допустим, мотоцикл у вас действительно угоняли, но… каким образом в вашу печь попала футболка, которая была на одном из преступников?
– Докажите это, – с прежним равнодушием произнесла Тюменцева.
– Не сомневайтесь, докажу, что вы или соучастница преступников, или укрывательница. И в том и в другом случае придется сесть на скамью подсудимых. Перспектива, как понимаете, далеко не радостная…
Тюменцева помрачнела. Казалось, она хотела что-то сказать, но никак не могла решиться. Бирюков заговорил снова:
– Вы, вероятно, не представляете, какую беду сотворили угонщики мотоцикла, и напрасно их укрываете…
– Да не знаю я их! – Тюменцева прижала к груди скрещенные руки. – Честное слово, не знаю! А футболку подобрала около брошенного мотоцикла. Свернутая она валялась. Думала, пригодится вместо тряпки пол мыть. Когда дома развернула, испугалась крови и в печку бросила.
В торопливом ответе Бирюков уловил тревожную нотку то ли неуверенности, то ли раскаяния. Не давая Тюменцевой долго раздумывать, он спросил:
– Почему утром сказали, что Сергей не отдал вам запасной ключ от гаража?
– Так Сережка же только вчера вечером отдал, а мотоцикл угоняли позапрошлой ночью…
– Значит, подозреваете, что бывший муж угонял мотоцикл?
– Да ну, глупости. – Тюменцева стыдливо опустила глаза. – Утром перепугалась смерти Ирины и от страха что попало наговорила.
– Если не виноваты, пугаться нечего.
– Как бы не так. Следователи всегда мягко стелют, да жестко спать потом приходится.
– Чтоб мягко спалось, не надо совершать преступлений. Лгать тоже не надо, – посоветовал Антон и спросил: – Все-таки с каким парнем Крыловецкая сюда приехала? Как его зовут?
– Васьком Ирка называла.
– Фамилия как?
– Не знаю.
– А кто вчера звонил из Новосибирска, когда Сергей с Моховым пришли к вам?
– Почему из Новосибирска?..
– Семичасовая электричка в райцентр только оттуда приходит.
Тюменцева уставилась было на Бирюкова, но тут же ее взгляд ускользнул в сторону:
– Вадим звонил, муж Ирины. Ревнует он Ирку по-сумасшедшему. А чего, спрашивается, ревновать, если Ирка капитально решила с ним развестись…
Наконец-то Тюменцева сказала правду. Результат дальнейшей беседы полностью зависел теперь только от сообразительности и чутья Антона. Задавая вопрос за вопросом, Антон помог Тюменцевой «вспомнить», что муж Крыловецкой все-таки приехал в райцентр с семичасовой электричкой, позвонил с вокзала и, узнав, что Ирина ушла на танцы, повесил трубку. «Вспомнила» Галина Петровна и фамилию Васька, который, оказывается, доводился Марии Захаровне Данильчук племянником, а родители его вроде бы жили в Новокузнецке. По мнению Тюменцевой, у Ирины насчет Васька были какие-то дальние планы, однако в предпоследний день они крупно поссорились, после чего Васек даже не пришел отметить девятнадцатилетие Крыловецкой.
Бирюков попытался выяснить причину ссоры, но Тюменцева или действительно этого не знала, или сама была замешана в конфликте. Уставясь взглядом в окно, она хмуро объяснила, что готовила на кухне ужин, когда Ирина и Васек, находящиеся в комнате, ни с того ни сего схватились между собой, и Васек выскочил из дома злой как не знаю кто. После этого он у Тюменцевой больше не появлялся.
– Неужели не поинтересовались у Ирины, что между ними произошло? – настойчиво спросил Антон.
Тюменцева дернула плечом:
– Интересовалась… Ирина махнула рукой: «Сопляк он! Давай, Галка, лучше выпьем».
– Выпили?
– Да. Поужинали и спать завалились. Не слышали даже, как мотоцикл угнали.
– Что Ирина привезла с собой из Новосибирска?
– «Дипломат» ее можете посмотреть.
– Давайте вместе посмотрим.
Тюменцева провела Бирюкова в комнату, показала на прислоненный к серванту плоский чемоданчик. Затем, чтобы не блеснуть голым телом из-под мини-халатика, сделала похожее на книксен приседание, взяла «дипломат» и, положив его на стол, открыла.
Бирюков перебрал содержимое чемоданчика: темные очки в тонкой роговой оправе «Нанси», косметичка с набором косметики и флакон духов «Елена», четыре нераспечатанные пачки «Мальборо» и сборник повестей Франсуазы Саган «Немного солнца в холодной воде». В книге, словно закладка, лежал паспорт на имя Крыловецкой Ирины Николаевны. Фотография в паспорте, казалось, была точной копией той, которую нашли разорванной возле пожарного настила на берегу озера. На страничке «Семейное положение» стоял прошлогодний штамп о регистрация брака с Фарфоровым Вадимом Алексеевичем. Через неделю после регистрации была оформлена прописка по улице Гурьевской. До этого чернели два штампа с прописками по улицам Дмитрия Донского и Тургенева.
Антон показал на яркие пачки «Мальборо»:
– Откуда у Ирины эти сигареты?
Тюменцева вздрогнула:
– Не знаю, она всегда такие курила…
– В райцентре их продают?
– Да… откуда мне знать… – неопределенно ответила Тюменцева и вроде бы смутилась: – Сама я не курю…
– А Вася Цветков курит?
– Нет, кажется… Иногда за компанию с Иркой вроде баловался.
– Он на вашем мотоцикле позавчера днем никуда не ездил?
– Позавчера я весь день дома не была – отпуск оформляла. Ирина тоже со мной ходила. Вернулись после шести, вскоре Вася пришел… Тут они и сцепились с Иркой.
– А вообще Цветков умеет управлять мотоциклом?
– Не знаю.
– Какие драгоценности были у Ирины?
Мутноватые глаза Тюменцевой заблестели:
– Ой, дорогие!.. Перстень с бриллиантами за три тысячи сто пятьдесят шесть рублей с копейками ей муж подарил в день бракосочетания, и еще Ирка носила красивую золотую печатку, а на шее – цепочку с крестиком. Тоже золотые…
– С этими украшениями Крыловецкая и ушла на танцы?
– Да! Она даже на ночь никогда их не снимала. Берегла, наверное.
– Следователь показывал вам труп Ирины для опознания?
– Показывал… Но я, честное слово, кроме лица, ничего не разглядела.
Исподволь рассматривая во время разговора обставленную полированной мебелью комнату, Бирюков подумал, что Тюменцева чистоплотная хозяйка. Это несколько противоречило ее теперешнему растрепанному, полупьяному виду. И еще одно бросалось в глаза: вместительный импортный сервант до отказа был заставлен хрустальной посудой, а полки книжного шкафа, входящего в состав комнатного гарнитура, пустовали. Лишь на одной из них красовались сидящие как на смотринах нарядные дорогие куклы и лежали друг на дружке две колоды игральных карт: верхняя основательно потрепанная, нижняя – совершенно новая, в упаковке.
– Сейчас, Галина Петровна, пригласим понятых, и я заберу у вас чемоданчик до выяснения причины смерти Крыловецкой, – сказал Бирюков.
– А мне все равно… – с внезапной апатией проговорила Тюменцева. – Забирайте, если надо.
На формальности, связанные с изъятием «дипломата», потребовалось совсем немного времени. Выйдя от Тюменцевой, Бирюков зашел к ее соседу шоферу Исакову, который помогал Галине катить к дому угнанный мотоцикл, и без труда выяснил, что никакого свертка из хлопчатобумажной материи у Галины в то время не было.
«Этого и следовало ожидать…» – мрачно подумал Антон, глянул на часы и попрощался с Исаковым. Рабочее время близилось к концу, а надо было сегодня же зайти в контору райпо.
Директор объединения розничной торговли принял Бирюкова очень любезно. По-спортивному стройный, он, несмотря на жару, был при галстуке, в новеньком замшевом пиджаке. Едва Антон заговорил о краже из зареченского магазина, директор сразу признался, что завмаг Тоня Русакова сообщала ему о неисправности охранной сигнализации, но он замотался в повседневной текучке и забыл своевременно принять меры. Теперь сигнализация уже налажена.
Проведенным срочно учетом в магазине выявлена недостача четырехсот восьмидесяти рублей. Иными словами, воры похитили всего только коробку с «лордовскими» золочеными запонками да еще какую-то пятирублевую пустяковину, вроде спортивной сумки. Стоимость припрятанной завмагом бутылки коньяка «Камю» в недостачу не включена, так как магазин – не место для хранения личных ценностей.
– Этот коньяк меня особо интересует, – сказал Антон. – В свободной продаже его не было?
Директор поправил галстук:
– Нет, конечно. Случайно к нам на базу всего десять бутылок попало.
– Можно узнать, сколько из них осталось?
– Попробуем. Сейчас приглашу товароведа…
Вскоре в кабинет вошла белокурая молодая женщина. По ее словам, из десяти бутылок «Камю» семь находятся до сих пор на складе.
– Где три остальные? – строго спросил директор.
– По фактуре отпустила центральному гастроному, – быстро ответила товаровед.
Директор хотел что-то сказать, но Бирюков опередил его:
– Кто купил эти три бутылки? – И, чтобы не тянуть время, добавил: – Одну – завмаг из Заречного Русакова. Кто – две других?..
Сбитая с толку осведомленностью незнакомого ей человека, товаровед быстро призналась, что вторую бутылку незаконно продала сотруднице кулинарного магазина Галине Тюменцевой, а третью купила сама.
– Анна Леонидовна! Товарищ Огнянникова, я вас уже неоднократно предупреждал… – с металлической суровостью заговорил директор объединения, однако Бирюков, извинившись перед ним, поинтересовался у товароведа сигаретами «Мальборо».
Эти сигареты оказались в райпо такой же редкостью, как и французский коньяк. Прислали их на базу всего несколько блоков, по пятьдесят пачек в каждом укрупненном блоке. Сигареты дорогие, поэтому особым спросом не пользуются. Один блок «Мальборо» получила по фактуре заведующая продовольственным магазином из села Заречного.
– Когда она этот блок получала? – спросил товароведа Бирюков.
– Вместе с Тоней Русаковой приезжала, позавчера. Получили каждая свои товары и на одной машине уехали.
– Галина Тюменцева не покупала «Мальборо»?
– На складе – нет, а у завмага – не знаю.
– Она что, была на складе, когда завмаг получала сигареты?
– Да, Галка часто у нас бывает. Увидала, что я продала Русаковой бутылку «Камю», и тоже выцыганила. От Тюменцевой, если прилипнет, никакими отговорками не отбояришься.
Бирюков попросил директора розничного объединения созвониться с заведующей зареченского продмага и узнал, что там за два дня разошлось всего шестнадцать пачек «Мальборо»: пять в первый же день купил какой-то приезжий парень, остальные из любопытства к заграничному оформлению взяли местные жители.
10. Люди гибнут за металл
После разговора по телефону со следователем Лимакиным Бирюков направился из райпо в райотдел пешком, чтобы по пути заглянуть на железнодорожный вокзал и избавить Славу Голубева от дополнительной работы, если тот не успел еще ее сделать. Помахивая «дипломатом», Антон стал переходить улицу и увидел приближающийся попутный молоковоз со знакомым номером. Мохов затормозил. Открыл дверцу кабины, улыбнулся:
– Сегодня я у вас как личный шофер.
– Надеюсь, не обижаешься по старой памяти, – усаживаясь рядом с ним, сказал Бирюков.
– Какой разговор!
– Ты почему, Павел, от меня скрыл, что вчера вечером у Галины Тюменцевой коньячок пробовал?
Мохов переключил скорость.
– Не хотел раньше Сергея в пекло лезть. Я ж говорил, в семейных делах пусть он сам перед вами исповедуется.
– Побоялся противоречий в показаниях?
– Теперь мне бояться нечего. Со старым намертво покончил. А Тюменцев, повторяю, мировой парень. Жалко вот только с женитьбой, чудак, запутался – любит Галку.
– Зато ты, похоже, Галину ненавидишь.
– Это точно. У нее ж на морде крупными буквами написано: дура беспросветная!
– Я этого не заметил, – умышленно возразил Бирюков.
– Галку с первого захода не раскусишь. Когда дело коснется жульничества, она становится верткой, как змея.
– В чем Тюменцева жульничает?
– Во всем. Зарплату заячью получает, а живет, как слон, на широкую ногу… Обстановку в ее доме видели? Импортный гарнитур с книжным шкафом завела! Кукол вместо книг целую полку насадила… – Мохов ухмыльнулся. – Со временем, конечно, напокупает и книг – мода теперь такая. Только зачем Галке книги, если она, как говорится, всего один букварь на двоих с братом прочитала?..
– Давно ее знаешь?
– Порядком. До последней судимости со старшим Галкиным братцем дружбу водил. Такой же болван, как сестрица.
– Где он теперь?
– Вроде бы в Новосибирске болтается. Нынче весной в зоопарке его встречал. В веселом подпитии, вихляться передо мной начал. Плюнул я и разговаривать с трепачом не стал.
– Скажи, Павел, среди знакомых Тюменцевой какой-нибудь Валерка есть?
Мохов бросил на Бирюкова удивленный взгляд:
– Вот этого братца Валеркой и зовут. Воронкин фамилия. Галка до замужества тоже ведь Воронкиной была.
Антон заинтересовался биографией братца, но Мохов о своем бывшем друге сказал лишь, что раньше Валерка шарил по чужим карманам, а последний раз погорел, кажется, на магазинной краже. О Васе Цветкове Павел совершенно ничего не знал, а об Ирине Крыловецкой отозвался еще резче, чем прошлый раз:
– Дрянь девка?..
Когда Антон завел разговор о бриллиантовом перстне и золотом кольце с печаткой, исчезнувших с пальцев Ирины, Мохов категорически заявил:
– Из-за драгоценных цацек районные мазурики на убийство не пойдут.
За разговором Бирюков чуть не проехал железнодорожный вокзал. У кассы предварительной продажи билетов Антон увидел Голубева и по его сияющему лицу догадался, что у Славы есть хорошие новости. Едва они вышли вместе на перрон, Слава заговорил:
– Ну, Игнатьич, у тебя железная интуиция! Кассир утверждает, что парень, похожий на Грега Бонама, фотографию которого я показал, утром купил плацкартный билет до Новокузнецка в девятый вагон поезда шестьсот пять. Поезд приходит к нам в двенадцать ночи. Стоянка здесь десять минут. Прежде чем бежать по твоей подсказке сюда, я созвонился с областным управлением розыска. Попросил ребят, чтобы побывали в общежитии института связи. Вася Цветков уже больше недели там не появляется. Вещи его и документы находятся в целости-сохранности…
– Остановись, Славочка, задохнешься. – Антон улыбнулся. – Картотеку проверил?
Голубев перевел дыхание:
– Так точно. Всего один Валерка за последние пять лет у нас по уголовному делу проходил.
– Воронкин?
– Так точно. Валерий Петрович… – Голубев уставился на Бирюкова. – Откуда знаешь?
– Секрет фирмы, – шутливо сказал Бирюков. – Что же Валерий Петрович натворил?
Слава стал рассказывать. Уголовное дело, по которому последний раз привлекался к судебной ответственности Воронкин, было четырехлетней давности, когда Антон Бирюков еще работал старшим оперуполномоченным угрозыска областного управления. Преступление совершилось в новогоднюю ночь со своеобразной предысторией. Вечером 31 декабря в дежурную часть райотдела вбежала перепуганная девушка. Она шла на бал-маскарад, и у Дома культуры неизвестный парень, угрожая пистолетом, отобрал у нее завернутые в газету туфли. Лицо парня потерпевшая не разглядела. Запомнила лишь на его черной шапке вырезанную из бумаги большую белую снежинку. Дежурный немедленно направил на патрулирование улиц оперативную машину. Патруль объехал весь райцентр, но вернулся с пустыми руками. Ровно в полночь, под перезвон транслируемых по радио курантов, на пульте охранной сигнализации сработал сигнал тревоги из промтоварного магазина ОРСа железнодорожников. Выехавшая туда группа задержания обнаружила на месте происшествия оставленную впопыхах преступником черную шапку с приколотой к ней бумажной снежинкой. Служебно-розыскная собака уверенно взяла след. Вскоре был задержан с поличным пьяный Валерий Воронкин, ранее привлекавшийся за карманные кражи. При обыске у него изъяли самодельную зажигалку-пистолет, какие нередко тайком мастерят умельцы в исправительно-трудовых колониях.
– Что за этот новогодний «подарок» Воронкин получил? – спросил Голубева Бирюков.
– По совокупности за два преступления четыре с половиной года.
– Значит, теперь он еще отбывает наказание?
– Нет, условно-досрочно освободился.
– И видимо, раздобыл новую зажигалку…
– Имеешь в виду того парня с дробью в спине, который сегодня в железнодорожной амбулатории перепугал медсестру? – мигом ухватился за мысль Слава. – Слушай, Игнатьич, вполне возможно!
– Какого возраста Воронкин?
– При последней судимости исполнилось девятнадцать, плюс четыре, итого двадцать три годика получается, – быстро сосчитал Голубев. – Но выглядит он значительно моложе, потому что комплекцию имеет не богаче моей.
Вот-вот должен был подойти очередной электропоезд. На перроне томились под палящим солнцем редкие пассажиры. Мороженщица лихо рекламировала свою продукцию:
– Последнее научное открытие! В летний зной сливочный пломбир заменяет эликсир молодости! Граждане, налетай, – подешевело!..
Слава кивнул в сторону звонкоголосой торговки:
– Омолодимся?..
Бирюков посмотрел на часы:
– Подождем, электричка пройдет – тогда.
Электропоезд прибыл через три минуты. Он быстро всосал в себя отъезжающих и умчался дальше. С десяток приехавших потянулись к автобусной остановке. Мороженщица окинула взглядом опустевший перрон и стала быстро собирать с лотка в горсть вырученные монеты. Бирюков невольно загляделся на ярко сверкающие при каждом движении пальца золотое кольцо с вензелем-печаткой. Вместе с Голубевым он подошел к лотку, спросил:
– Где купили такое симпатичное колечко?
– Где купила, там больше нет, – бойко ответила мороженщица.
– А точнее?..
– Зачем тебе, золотце, точно знать? Где я покупала, там ты не купишь.
Бирюков показал служебное удостоверение. На какое-то время мороженщица словно потеряла дар речи. Затем перепуганно уставилась на Антона большими карими глазами и выпалила:
– Чес-слово, не знала, что кольцо ворованное!
– Откуда оно у вас?
– Сегодня часов в одиннадцать утра здесь, на перроне, у молодого парня за свои собственные купила.
– Сколько заплатили?
– Пятьдесят рубчиков, а кольцо-то, может, фальшивое. Я в золоте не разбираюсь, на риск пошла.
– Как тот парень выглядит?
– Не помню.
– Пройдемте в вокзал, к дежурному милиции.
– Зачем в милицию?..
– Чтоб вспомнили парня, у которого кольцо купили.
– Я уже вспомнила! Высокий… Здоровый… Кажется, в джинсах и в синей рубашке.
– Вася Цветков… – тихо сказал Бирюкову стоявший рядом с ним Слава Голубев.
Насторожившаяся мороженщица мигом подтвердила:
– Он самый, Цветков!
– Знаете его? – спросил Антон.
– Кого?
– Цветкова.
– А-а, нет, не знаю! Это я к слову…
– К слову не надо. Говорите правду.
– Да, чес-слово, правду говорю.
– Пройдемте к дежурному милиции, – снова предложил Антон.
– Пожалуйста! Я не воровка. Меня все вокзальные милиционеры знают, подтвердят.
Пожилой сержант-украинец, когда Бирюков рассказал ему о сути дела, с упреком посмотрел на мороженщицу:
– Ну як же ты, Муранкина, такую противозаконную покупку совершила?
– Як? Як? Вот так! – огрызнулась та. – Сами пораспускали шпану, теперь виновных ищете!
– Та, может, тот хлопец вовсе нэ шпана. Вздумал купить яку-нибудь вещь и стянул из дому колэчко.
– Пусть воспитывают детей, чтоб не тянули!
– Та у самой же сын есть…
– Мой Борька по струнке ходит.
– Смотри, щоб нэ сорвался со струны.
– Не переживай, Панас Никитич, у меня не сорвется!
Сержант глянул на кольцо, вздохнул и осуждающе покачал головой:
– Прямо як у той опере, где поется, шо люди гибнут за металл…
Бирюков попросил у сержанта бланк протокола. Сказал мороженщице:
– Колечко мы у вас заберем. – Повернулся к Голубеву. – Пригласи понятых.
– А кто мне деньги вернет? – встрепенулась мороженщица.
– Задержим парня, тогда о деньгах разговор поведем.
– А вдруг не задержите?..
Антон достал авторучку.
– Вы ведь, говоря юридическим языком, соучастницей преступления стали. За это уголовным кодексом ответственность предусмотрена.
– Какая?
– Если парень, продавший кольцо, окажется несовершеннолетним, то довольно серьезная.
Всю дальнейшую процедуру, связанную с изъятием кольца, мороженщица просидела молча. Закончив формальности, Бирюков отпустил ее вместе с понятыми. После этого созвонился со следователем Лимакиным, попросил пока не уходить с работы.
По сути дела в прокуратуру Антон и Слава Голубев успели перед самым закрытием побывать в районном универмаге. Заведующая отделом галантереи осмотрела кольцо и уверенно сказала, что таких колец у них в продаже не было.
– А в других магазинах райцентра? – спросил Бирюков.
– Золото только у нас бывает… – Заведующая подозвала молоденькую продавщицу, показала ей кольцо. – Зоя, кажется, у тебя точно такое?..
– Такое, Александра Денисовна, – подтвердила продавщица.
– Где покупала?
– Месяц назад в новосибирском «Яхонте». Вместе со мной такую же печатку купила Нина Муранкина. Знаете, на железнодорожном вокзале мороженым торгует…
Слава Голубев с нераскрываемым удивлением уставился на Бирюкова. Не меньшее удивление выразил и следователь Лимакин, когда Бирюков пересказал ему загадочную историю с кольцом. Все трое стали прикидывать возможные версии, но ничего путного из этого не получилось.
– Надо задерживать Васю Цветкова! – словно подводя итог бесплодным размышлениям, заявил нетерпеливый Слава Голубев.
– У нас для этого нет оснований, – возразил Бирюков.
– Ну, как же, Игнатьич!.. – Слава принялся загибать пальцы. – Во-первых, Вася унес туфлю из Дома культуры, во-вторых, ночевал с Крыловецкой у Тюменцевой, в-третьих, золотое колечко…
– Это пока всего-навсего наши предположения. Надо, Слава, встретиться с Цветковым. Приди пораньше к поезду. Возможно, Вася действительно надумал вернуться в Новокузнецк. Если Цветков появится на вокзале перед самым отправлением поезда, тогда садись с ним в вагон и поезжай до следующей станции.
– Правильное решение, – поддержал Бирюкова Лимакин и спросил: – Что делать с мужем Крыловецкой? Вызывать сюда для официального допроса, или, может быть, Антон Игнатьевич, вначале повстречаешься с ним, так сказать, неофициально?..
Бирюков задумался:
– Если сегодняшняя ночь не подбросит сюрпризов, съезжу завтра в Новосибирск к этому Фарфорову Вадиму Алексеевичу. Посмотрю, что он собой представляет.
