Текст книги "Антология советского детектива-37. Компиляция. Книги 1-15 (СИ)"

Автор книги: Михаил Черненок

Соавторы: Георгий Северский,Николай Коротеев,Анатолий Ромов,Федор Шахмагонов,Эдуард Ростовцев,Гунар Цирулис,Владимир Туболев,Гасан Сеидбейли,Рашит Халилуллин,Николай Пахомов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 117 (всего у книги 195 страниц)

Женщина тяжело вздохнула, как бы не решаясь продолжить рассказ. Потом, видно, совладав с собой, сказала:

– Весной он мне позвонил, пригласил меня в кафе, и за двести рублей предложил сняться для порнографических карточек. Как он выразился, – «в жанре «ню». Обещал загримировать таким образом, что не только муж, но и сама не узнаю.

– Ну, и чем закончился ваш «деловой» разговор?

– Я встала и ушла. Он не отставал, бежал рядом, еще что-то сулил – маленький, противный, брызгающий слюной. Прекратил преследование только тогда, когда я дала ему пощечину. Он сразу озлобился, обругал меня грязными словами, погрозил насплетничать мужу.

– Позже он названивал мне на работу, пытался шантажировать. Я все рассказала мужу. Он отловил этого Буткуса и отлупил его как следует. Только тогда Пузан и отстал окончательно.

– Делал ли Буткус аналогичные предложения вашим подругам?

– Да. И особенно уламывал Магду – она ведь красавица. Однако ничего у него не вышло. Магда тоже надавала ему оплеух.

– Когда вы видели в последний раз Бените?

– В августе.

– У вас есть адреса ваших подруг?

– Конечно. Только Лайма не живет в Литве. Летом она вышла замуж и уехала с мужем во Владивосток.

Ирене достала записную книжку и продиктовала Гудинасу адрес и телефон оставшейся в городе женщины – Ядвиги Гирич.

– С кем из вас Магда была особенно дружна?

– С Ядвигой. Они были знакомы еще до съемок. И Магда часто бывает у нее дома. Но что случилось? Почему вас интересует Магда?

– Магда покончила с собой, – медленно ответил Гудинас. – Причины самоубийства неясны.

– Ой! – испугалась Ирене. – Не верю!

– К сожалению, правда.

По телефону Гудинас убедился, что Гирич уже вернулась с работы, и направился к ней.

Ему открыла дверь невысокая, смуглая женщина. Взгляд ее тревожно метнулся по лицу капитана.

– Гражданка Бените вам знакома? – спросил Гудинас.

– Да. Бените на нашем заводе оформляла стенд года два назад, а я готовила его чертежи. Так мы познакомились. А почему вы спрашиваете? Знакомство, можно сказать, шапочное.

– Что еще вы можете рассказать о Бените?

– Ничего определенного! Мне только казалось, что женщина она легкомысленная. После работы над стендом мы виделись несколько раз, вот и все.

– А из чего же вы заключили, что она легкомысленная?

– По ее высказываниям, взаимоотношениям с мужчинами. Мне думается, что в знакомствах она не слишком разборчива. А с какой стати...

– Ядвига Казимировна, может быть, у вас были общие знакомые? С Бените?

– У нас нет общих знакомых! – резко ответила Гирич и, поняв, что получилось грубовато, добавила уже мягче: – Я уже говорила, что мало знаю Бените...

– А вам знаком Буткус? – спросил капитан, тотчас отметив, как испуганно расширились зрачки Ядвиги и дрогнули губы.

– Ах, вот вы о ком! – Она помолчала, обдумывая ответ. – Но я его тоже почти не знаю...

– А подруг Магды, которые фотографировались вместе с вами? Может быть – адреса, телефоны?

– К сожалению, ничем не могу помочь, – ответила Гирич упрямо.

В управлении капитан спросил Глушакова:

– Говоришь, в записной книжечке Бените телефонов этих трех ее подружек не обнаружил? Дай-ка книжечку!

Гудинас пролистал ее:

– Слушай, а ведь из алфавита вырваны как раз те странички, где и должны быть записаны телефоны этих дам! Похоже, кто-то не желает нашей встречи с ними. Теперь понятно, почему Буткус отказался назвать их координаты, но Гирич? Завтра с утра берем в оборот фотоателье. Похоже, искать надо там! Тем более, Бените видели последний раз вблизи этого заведения.

– А приемщица не могла ошибиться?

– Нет, она точно описала, в чем была одета Бените... – Гудинас присел на край стола, но тут же встал, увидев вошедшего в комнату полковника Раймониса.

– Сидите, – устало махнул тот рукой. – Да и я присяду... И расскажу вам давнюю историю, которая, возможно, имеет отношение к нашим сегодняшним делам... – Сначала о Котинасе. Вы знаете, что этот художник – личность едва не легендарная? Да-да, художник Котинас. Он-то меня вряд ли помнит: я был лейтенантом в райотделе милиции, а вот он командовал спецротой, занимавшейся ликвидацией националистических банд. В те времена про него ходили настоящие легенды. Он показал себя как лихой боевой командир, хотя, на мой нынешний взгляд, был слишком своеволен. Но бандиты его боялись. Именно его рота уничтожила две банды в Литве: «Ляха» и «Совы». Главарями этих банд были отпетые бандиты – столько крови осталось на их руках, что и представить трудно. Я воевал на фронте с сорок третьего, видел много всего, но таких зверских преступлений, какие творили эти гады, не припомню.

Теперь о деле. Сотрудники занимаются всем, что связано со скрывающимся Федоровичем. Так вот. С завода Федорович вывозил контейнеры с насосами. В каждом контейнере оставалось место, чтобы разместить до сотни спортивных костюмов. Эта левая продукция изготовлялась на текстильной фабрике, на машинах экспериментального цеха, который – забор в забор – расположен рядом с этим механическим заводом. Так ворюгам удавалось утаивать неучтенную продукцию и красть ее с предприятия. Теперь об убийстве Бените... Анализы проб с пола в погребе дачи Котинаса пришли?

– Обещали сегодня, товарищ полковник, – доложил Глушаков.

– Загадочная история, – произнес Раймонис задумчиво. – Потом. Почему на даче Котинаса? И деньги? Сумма-то крупная... И еще. Помните тот странный, в форме круга рубец на спине Магды?

– Судмедэксперт предполагает чуть ли не клеймо, – ответил Гудинас.

– Вот именно. – Раймонис задумался. – Капитан, видно, не зря мы сегодня с вами углубились в историю: дело в том, что кое-кто из бандитов-националистов, как мне помнится, бывало, клеймил свои жертвы. А поэтому посмотрите архивные дела. Вдруг что-нибудь всплывет? Выполняйте!

В архиве КГБ Гудинас заказал дела о борьбе с националистическим подпольем, а затем отправился на кладбище: в полдень хоронили Бените.

Процедуру похорон Гудинас наблюдал издали. Народа вокруг могилы было немного. Всем распоряжался Котинас. Он был суров, деловит, собран. Когда вырос могильный холмик, Котинас, держа под руку старую тетку Магды, повел ее к выходу. Разошлись и остальные. Только Венантас Бенитас задержался возле могилы бывшей жены. Пронзительный октябрьский ветер трепал его ветхое пальто. Он съежился от холода, но долго стоял, не шелохнувшись. Капитан окликнул парня.

– Извините, но позавчера я нес всякую чушь, – сказал тот хмуро. – Был пьян... На меня даже капля вина действует убийственно...

– Скажите, как долго вы жили с Магдой?

– Ровно год. А развелись уже пять лет назад...

– И вы не можете забыть ее?

– Если не видел ее несколько дней кряду, то тосковал так, что буквально выть хотелось! Вот и ходил за ней по пятам все эти годы. Вчера совсем было плохо – хоть в петлю.

– Когда видели Магду в последний раз?

– Во вторник. Я был у нее дома. Она сказала: «Бедный мой Венантас, прости меня. Оказывается, быть сильной очень трудно, но и слабой быть не просто».

– И что же эта фраза могла означать?

– Не знаю. – Венантас пожал плечами. – Но на глазах у нее появились слезы. Она поцеловала меня и больше ничего не сказала... Но ушел я прямо-таки счастливым.

– Извините, мне важно знать об увлечениях Магды после развода. Вы, возможно, в курсе дела?

– У Магды всегда было много поклонников. – Венантас горько усмехнулся. – Сначала она увлекла одного спортсмена, этакого здоровяка. Потом был Котинас. Почему они не поженились, не знаю. Думаю, с ним ей было бы хорошо. Самый последний – инженер одного завода, Оринтас. Магда его любила. Но в последнее время словно черная кошка между ними пробежала – разошлись, перессорились. Магда очень страдала из-за разрыва их отношений. Думаю, Тадеуш приложил к этому руку.

– Какой Тадеуш?

– Вертелся возле нее «красавчик» – кстати, это его прозвище, – пытался ухаживать, но безрезультатно. Магда на нем сразу крест поставила. Он затаил обиду и, видимо, отомстил. Деталей не знаю, только догадываюсь. Однажды в августе я встретил его, он принялся говорить о Магде мерзости, даже обещал продемонстрировать какие-то фотографии, унижающие ее. Оринтасу, уверен, он и показал эти фотографии...

– Какие фотографии?

– Не знаю. Я Тадеушу врезал в тот раз по физиономии.

– Понятно. Откуда вы все знаете о ее поклонниках?

– Я же как тень следовал за ней эти годы.

Гудинас заметил, что к свежей могиле подошел высокий молодой мужчина. Уже полчаса назад капитан обратил на него внимание. Тот, как и Гудинас, издали наблюдал за похоронами. Теперь этот человек стоял около могилы, скорбно опустив голову. В руках у него Гудинас заметил букет. Преклонив колено, мужчина положил цветы рядом с венками в изголовье, затем поднялся и быстро пошел по аллее.

– Это и есть Оринтас... – пояснил Венантас, заметив, что капитан напряженно следит за незнакомцем.

Кивнув Бенитасу, капитан направился за мужчиной и нагнал его у выхода с кладбища.

У Оринтаса было красивое, мужественное лицо: высокий лоб, прямоугольный подбородок, твердый взгляд. На вопросы тот отвечал кратко и уверенно, с высокомерием поглядывая на капитана.

– Вы были в близких отношениях с Бените? – прямо спросил Гудинас.

– Предположим.

– И сами разорвали отношения?

– Да. Я сказал Магде, что не желаю ее видеть, поскольку... поскольку у нее было слишком бурное прошлое и не менее бурное настоящее.

– Откуда вам это известно?

– К сожалению, капитан, я абсолютно уверен в том, что утверждаю. Я привык верить собственным глазам. Извините, но мне пора на работу...

– Я подвезу вас, – предложил Гудинас и в машине вновь обратился к Оринтасу: – Однако на могилу вы пришли. Значит...

– Мне жалко Магду, капитан, – сухо оборвал его инженер.

– Кто очернил ее в ваших глазах?

Оринтас молчал. Затем произнес:

– Преступник перед вами. Это из-за меня Магда застрелилась.

– Так... Из-за чего же конкретно?

– Во вторник я позвонил ей из Волгограда, где был в командировке, и сказал, что порываю с ней. Женщина, которая водит дружбу с таким подонком, как Тадеуш, для меня не существует. Я сказал это и повесил трубку. А на следующий день она покончила с собой.

– Насколько мне известно, Магда не хотела иметь с Тадеушем никаких отношений, – заметил Гудинас, припомнив рассказ Венантаса.

– Я собственными глазами видел их вместе возле проходной нашего завода. Втроем они поджидали свою подружку Гирич.

– Когда это было? – насторожился капитан.

– Недели две назад, в пятницу. А накануне Магда уверяла меня, что ненавидит этого подонка и ничего общего с ним не имеет... Зачем она обманула меня?

– Вы сказали, там был третий?

– Да. Но его я не знаю. Высокий мужчина средних лет, с бородкой. В светлом плаще.

– И что же дальше?

– Они дождались Гирич и вчетвером уехали на машине. В субботу и в воскресенье я разыскивал Магду, но ее не было в Вильнюсе. Позже Ядвига мне сказала, что они ездили на пикник.

– Кто и когда сказал вам о смерти Бените и о ее похоронах?

– Та же Ядвига Гирич. Сегодня утром.

– И все же кто именно так отрицательно повлиял на ваше мнение о Магде?

– Тадеуш говорил мне, что Магда близка с ним. Ядвига подтвердила это.

Из машины Гудинас задумчиво следил, как Оринтас пересекает заводской двор. Какая-то женщина, проходя мимо, поздоровалась с ним. Он важно и холодно кивнул в ответ. Женщина остановилась и, пока Оринтас не скрылся в административном корпусе, смотрела ему вслед. Гудинасу она показалась знакомой. Он пригляделся и узнал: это была Ядвига Гирич.

В Управлении Гудинас получил затребованные дела и поднялся к себе в кабинет.

В комнату влетел Глушаков. Скинув плащ, уселся в кресло напротив капитана и выложил на стол фотографию:

– Ничего девочка, а?

– Ничего, – согласился Гудинас, разглядывая изображение обнаженной девицы.

– Узнаешь? – Глушаков подсел поближе. – Вглядись внимательно. Это же Гирич. Только в гриме. Помнишь, Ирене рассказывала, что Буткус предлагал ей фотографироваться загримированной?

– Так вот почему Гирич скрывает свои отношения с Буткусом... – протянул Гудинас.

В эту минуту полковник Раймонис вызвал сотрудников по селектору к себе в кабинет.

Совещание было коротким. Раймонис проинформировал всех о найденных отпечатках пальцев Федоровича на чемоданчике с деньгами, отметив, что это пока единственный след, свидетельствующий о недавнем пребывании Федоровича в Литве. Гудинас слушал полковника, и тут его осенило: он вспомнил о бородаче, сопровождавшем Бените на дачу. По всем признакам, это мог быть Федорович. Гудинас попросил слова и доложил об этом.

– Необходимо предъявить фото преступника Ковальским для опознания, – заключил он.

– Ну что ж, капитан, – кивнул Раймонис. – Дельное предложение. Сегодня же организуйте повторный осмотр дачи художника... Да... еще мешки. Кому они понадобились? Дача находится на берегу озера. Может быть, в мешках что-либо захоронили под водой? Обязательно проверьте!

В Тракае эксперты вновь обследовали пол в подвале и очертили мелом места, где, согласно заключениям экспертов, была обнаружена кровь. Глушаков между тем обнаружил на лодке Котинаса ворсинки от дерюги, зацепившиеся за шляпку плохо вбитого гвоздя.

Тем временем водолазы тщательно осматривали дно озера напротив дачи Котинаса. Вскоре наверх был поднят холщовый мешок. В нем оказался светлый плащ и мужской костюм. Через полчаса вытащили труп мужчины. По татуировке на тыльной стороне левой ладони и отсутствию фаланги на указательном пальце той же руки пришли к предварительному заключению, что это Федорович.

Ковальская, рассмотрев фотографию Федоровича, опознала бородача.

Архивная папка в синем дерматиновом переплете была толстой и тяжелой. Собранные здесь документы касались ликвидации вооруженных банд в районе, где действовала рота Котинаса. Гудинас принялся читать.

«...Наиболее крупное формирование (главарь по кличке «Лях») насчитывало более сорока человек. Банда «Совы» имела в составе тридцать восемь человек. 11 октября 1946 г. банда Ляха была окружена группой бойцов под командованием ст. л. П. Котинаса и взводом милиции. В ходе трехчасового боя уничтожена. Главарь банды «Лях» (фамилия не установлена), находясь в безвыходном положении, застрелился. Операция по ликвидации банды «Совы» проводилась в несколько этапов летом и осенью 1946 г. и представляла значительные трудности ввиду того, что банда была рассредоточена на значительной территории группами по пять-шесть человек, имела несколько запасных баз, хорошо замаскированные бункеры, налаженную связь с подпольем в городах. Для проведения крупных операций группы сосредотачивались в определенных местах. В результате активного поиска и преследования летом 1946 г. численность банды значительно сократилась. Окончательно банда была разгромлена в сентябре 1946 г. 14 сентября раненый главарь – некий Ю. Андрюлис по кличке «Сова» был захвачен в плен. В ночь на 16 сентября ему удалось совершить побег из камеры райотдела милиции. Вместе с ним бежал вор Копыль А. Ф., накануне задержанный органами милиции. Преступникам удалось достигнуть болот, где их след был утерян. Предполагается, что бандиты погибли в болотных топях».

Далее в деле шел длинный список убийств, надругательств над женщинами, детьми, стариками, следовали рапорты работников милиции и прокуратуры, расследовавших злодеяния «Совы» и его людей. Гудинас забыл об усталости. Даже он, проработавший в уголовном розыске более десяти лет и сталкивающийся по службе с самыми различными преступлениями, был потрясен описанием зверств в сухих и бесстрастных протоколах. Сначала Гудинас подумал, что жестокость «Совы» носит исключительно патологический характер и обусловлена нарушением психики, но вскоре наткнулся на фотографию убитой девушки, лежавшей на дощатом полу. На обнаженной спине девушки бандиты сделали надпись. Отчетливо были видны слова первой строки: «Мое кредо!»

В деле был подшит и пожелтевший листок бумаги – письмо «Совы», оставленное в руке одного из убитых. Чернила изрядно выцвели, каракули можно было разобрать лишь с трудом:

«Краснопузые! Я веду точный счет всему, что вы у меня забрали! И за все возьму плату, не будь я Андрюлисом. Вы разорили нашу ферму, одну из самых богатых в Литве, вы взяли скотину, которая принадлежала мне и моей сестре, вы забрали мой дом и мою землю. За все вы расплатитесь слезами и кровью! Вам не жить в моем доме – я его сжег! На пепелище я нашел старое тавро, которым еще мой дед клеймил скотину. И этим тавром я вновь стану клеймить коров, своих коров. Этими коровами станут ваши жены, дочери. Я буду клеймить их точно так же, как клеймят скотину. Они будут визжать и извиваться от боли, а я буду хохотать над ними и над вами, потому что ненавижу вас! Это мой знак, символ моей борьбы и ненависти. Запомните его и страшитесь!»

В кружочке, ниже, была нарисована чернилами сова.

В конце дела шли документы, по которым Гудинас восстановил ход уничтожения банды.

«...Приступили к прочесыванию леса. В 12.30 в 300 метрах севернее высоты 23 обнаружен бункер с оружием, взрывчаткой и продовольствием. В 14.00 на опушке леса замечена группа вооруженных людей. Ответным огнем бандиты уничтожены. В 15.30 в центре рощи обнаружена другая группа. В результате перестрелки двое бандитов убито, двум удалось прорваться к болотам. Болото оцеплено. Потери с нашей стороны: двое бойцов погибли, пятеро тяжело ранены. В 18.00 окруженные предприняли попытку вырваться из кольца: один убит, второй сдался.

24 июля 1946 г. Ком. спец. роты ст. лейт. Котинас».

Итак, Гудинас вновь столкнулся с прошлым художника.

«Рапорт.

В ходе операций по ликвидации националистической банды «Совы» за четырнадцать дней уничтожено восемнадцать бандитов, захвачено восемь пленных. Ликвидировано шесть бункеров, три склада боеприпасов. Потери роты: пять бойцов убиты, одиннадцать тяжело ранены.

10 августа 1946 г. Ст. лейтенант Котинас».

«Для органов милиции. Выписка из показаний арестованных из банды «Совы». Четыре члена банды, лично знавшие главаря и неоднократно выполнявшие его поручения, показали следующее: главарь банды, Юргенас Андрюлис, из семьи богатых хуторян. Рост 182-185 см, волосы редкие, пшеничного цвета, худощав, глаза голубые, возраст 30 лет. Обладает уникальной способностью хорошо видеть в сумерках и даже в ночное время. За это получил прозвище «Сова». Пользуясь этой способностью, неоднократно уводил руководимую им группу от погони, проскальзывая мимо сторожевых постов. «Сова» храбр, дерзок, хитер, физически силен и вынослив. Отлично владеет всеми видами стрелкового оружия.

Составил ст. л. К. Ушбукис».

«Рапорт.

В результате прочесывания местности 20-25 августа в районе болот были уничтожены две группы общей численностью в девять человек. Группы действовали в составе террористического кулацкого формирования, предводительствуемого главарем по кличке «Сова». По показаниям арестованных, главарь имеет ранение в руку. Остатки банды стремятся уйти в район болот, где имеется несколько бункеров и складов с боеприпасами, продовольствием и теплой одеждой, приготовленных на случай разгрома. Бункеры утеплены и приспособлены для длительного проживания. Основной задачей подразделения считаю не допустить отход остатков банды в глубь болот. Прошу обратить внимание на связь бандитов с подпольем в г. Каунасе. Связь осуществляется через некоего Шмакуса или Шмукаса.

26.8.46 г. Ст. лейтенант П. Котинас».

«Рапорт.

...Остатки банды окружены группами сельской самообороны, милиции и отрядом ст. л. Котинаса. Захвачен связной банды по фамилии Шмукас. По его словам, группа «Совы» насчитывает пять человек. Двух тяжелораненых «Сова» застрелил, чтобы не сковывать маневренность остальных. В конце августа и первых числах сентября бандиты совершили следующие акты насилия: убили трех человек, уничтожили скот в двух хуторах, подожгли сельсовет и склад с зерном. «Сова» рассылает угрозы в адрес работников милиции и органов безопасности. Образчики подобных писем угрожающего содержания прилагаю к рапорту.

7.9.46 г. Ст. лейтенант К. Ушбукис».

Из конверта, подклеенного в папку, Гудинас достал несколько пожелтевших листочков.

«Сволочь Котинас! Ты третий месяц гоняешь меня по болотам, ты убил многих моих людей. Но рано, собака, радуешься. Меня-то тебе не взять. Тень совы можно увидеть, но не поймать ее. А ты попадешься ко мне в лапы! Я шкуру с тебя с живого сдеру, обещаю. Ты ходишь с забинтованной головой – это моя пуля! Жаль, что не взял прицел пониже. Но отыграюсь, когда встретимся грудь с грудью, с глазу на глаз».

В письмах «Совы» была ярость загнанного зверя, хищного и опасного. И вместе с тем в угрозах ощущалось отчаяние и беспомощность бандита.

«Рапорт.

Поиски в течение трех суток бежавших из камеры предварительного заключения Андрюлиса и Копыля не дали результатов. Предполагаю, что бежавшие погибли, в ночное время переправляясь через болотную трясину.

Лейтенант Раймонис».

Утром по повестке к Гудинасу явилась Гирич. Сначала он задал ей те же вопросы, что и при первой встрече, и получил аналогичные ответы: с Бените просто знакома, из ее окружения никого не знает, к фотоателье уже давно никакого отношения не имеет.

Вошел Глушаков, сел в углу.

Когда Гирич подписала протокол, Гудинас сказал:

– Наша беседа еще далека от завершения. Посмотрите эту фотографию. – Он протянул ей порнографический снимок.

Гирич побледнела, однако, справляясь с волнением, недоуменно и зло поглядела на Гудинаса.

– Вы знаете эту женщину? – спросил капитан.

Гирич положила снимок на стол и молча уставилась куда-то в угол комнаты; машинально взяла стакан с водой, сделала большой глоток.

– Буткус, когда мы начнем его допрашивать, вас выгораживать не станет, – нарушил тишину капитан. – Кстати, ваши подруги утверждают, что Буткус им тоже предлагал сняться в таком виде. За деньги. Итак: на снимке – вы?!

– Да! – прошептала Гирич. Потом подняла голову, заговорила: – Сначала я ему отказала... Но, понимаете, я задолжала Буткусу большую сумму... Он то сапожки импортные, то польский гарнитур предложит, то замшевый костюм или шубу... У нас было туго с финансами, мы с мужем только квартиру кооперативную купили. Он мне давал в долг, под расписку.

– Сколько же вы ему были должны?

– Много... Он сказал, что простит долг, если я соглашусь ему позировать. Загримировал меня... Я думала, что никто не узнает... Я была вынуждена...

Женщина зарыдала.

– Ладно, – вздохнул капитан. – Оставим пока это дело в стороне, поговорим о Бените. Почему вы так старательно пытаетесь скрыть свои дружеские отношения с ней? Ведь вы подруги...

– Это неправда, мы просто знакомые...

– Знакомы вы около двух лет, – прервал Ядвигу капитан. Добавил:– Я говорил с Оринтасом. Вы знали о ее смерти до нашего разговора?

– Нет, я ничего не знала! Просто мы поссорились! – Ядвига со страхом глядела на Гудинаса.

– В среду Магда была у вас?

– Да...

– Из-за чего же вы поссорились?

– Из-за Оринтаса. Я ревновала...

– Она была вашей соперницей?

– Да... Я люблю Оринтаса! – отчаянно выкрикнула Ядвига.

Гудинас вспомнил: заводской двор, взгляд Ядвиги вслед Оринтасу. Спросил:

– Почему же вы поссорились именно в тот момент, когда Оринтас порвал отношения с Бените?

Ядвига растерянно смотрела на капитана. Наконец произнесла:

– Магда прибежала ко мне и затеяла ссору. Она решила, что все это сделала я. Она была словно сумасшедшая, кричала, оскорбляла меня. Поэтому я и отрицала нашу с ней дружбу.

Гудинас, размышляя, прошелся по комнате.

– Зачем же вы обе в среду после разговора у вас дома кинулись в фотоателье?

Лицо Гирич приняло какое-то хитрое, хищное выражение. Она напряженно думала. Вопрос явно вызвал у нее замешательство.

– Из-за моих фотографий... Чтобы опорочить меня... Я побежала за ней, желая предотвратить ее встречу с Буткусом... Она могла украсть у него фотографии и вообще...

– Ну и что же?

– Был обеденный перерыв, – фотоателье закрылось...

«Действительно, в эти часы – обеденный перерыв и ателье могло быть закрыто, – вспомнил Гудинас. – Но мелет она неизвестно что... Запуталась».

– Простите, вы не знакомы с художником Котинасом? – неожиданно в разговор вступил Глушаков.

Ядвига внимательно посмотрела на Глушакова и Гудинаса, стараясь понять, какой подвох кроется в вопросе, неуверенно ответила:

– Нет, лично не знакома. Слышала от Магды.

– Вы говорите неправду, – бесстрастно произнес Глушаков. – Я сегодня утром был у Котинаса с вашей фотографией. Котинас узнал вас, даже вспомнил имя. В прошлом году вы с Магдой несколько дней гостили у него на даче. Более того. В своем альбоме Котинас отыскал снимок, на котором вы сфотографированы у него в саду – вот эта карточка! – Глушаков протянул ей снимок.

Ядвига молча переводила взгляд с Гудинаса на Глушакова.

– Почему же вы скрываете, что посещали дачу художника?

– Просто... я не желаю его впутывать...

– Заботитесь о спокойствии Котинаса? Или желаете убедить нас в том, что не имеете никакого отношения к месту, где был найден труп Магды Бените? – резко спросил Гудинас.

– Нет, я не знаю, где был найден ее труп! – выкрикнула в отчаянии женщина.

– Допустим. Скажите, кто этот бородач, вместе с которым видели Магду Бените, Тадеуша и вас возле проходной завода? – сухо спросил капитан.

Реакция женщины была неожиданной. Лицо ее побелело, она покачнулась...

Глушаков поднес ей воды.

– Вы в состоянии продолжить беседу?

– Нет... – Она отрицательно покачала головой. – Перед глазами все плывет.

– Хорошо, встретимся завтра, – согласился Гудинас.

Ядвига тяжело поднялась со стула, не глядя, взяла пропуск...

– Спокойно обдумайте свое положение, – напутствовал ее Гудинас.

На глянцевой поверхности снимка, который держала женщина, Гудинас заметил четкие отпечатки пальцев. Приказал лейтенанту:

– Срочно к экспертам, пусть немедленно сравнят с отпечатками, обнаруженными на портфельчике Бените. А за Гирич мы теперь понаблюдаем... Наверняка новости не заставят себя ждать. Увидишь.

Работники Управления, занимавшиеся расследованием махинаций на фабрике, обнаружили старый канализационный лаз. Один из люков лаза выходил в подвал корпуса, где расположился экспериментальный цех текстильной фабрики, другой был непосредственно в помещении склада мехзавода. Этот лаз воры использовали для преступных целей: под землей по нему переносили неучтенную продукцию с территории фабрики на склад мехзавода. Когда воры получили известие о том, что Федорович и его люди засыпались, оба люка заасфальтировали. При беглом осмотре на пятно нового асфальта в подвале экспериментального цеха не обратили внимания, но позже одному из работников милиции это показалось подозрительным, асфальт разбили и нашли люк. В подземелье нашли часть нереализованной продукции и тележку, на которой ее перевозили под землей. Улики были налицо. Костюмы шили в экспериментальном цехе и по канализационному лазу увозили на склад мехзавода, где их заталкивали в контейнеры с насосами, загружаемые в грузовик Федоровичу.

Главный закройщик и начальник цеха спорттрикотажа, два работника экспериментального цеха признались в том, что принимали участие в изготовлении «левой» продукции. Они утверждали, что деньги и указания получали от начальника экспериментального цеха Улдукиса. А Улдукис просто не мог не заметить, что в его цехе шьют костюмы, не имеющие отношения к экспериментальному производству. В двенадцать часов полковник Раймонис сам собирался провести допрос Улдукиса, надеясь выявить его связь с Федоровичем.

Гудинасу было приказано присутствовать на допросе.

– Итак, гражданин Улдукис, – начал полковник, – под вашим руководством осуществлялись производство и транспортировка на мехзавод неучтенной продукции. Ваши сообщники утверждают, что именно вы являетесь руководителем дела: от вас они получали деньги, указания, вы же давали сведения о возможных проверках и ревизиях.

Улдукис долго раздумывал, почесывая пальцем переносицу, потом ответил:

– Я только выполнял роль передаточного звена в цепочке. Деньги и распоряжения относительно производства получал от других лиц. Руководителя в лицо не видел, кто он такой, не знаю. Думаю, лишь покойный Даймон – главный технолог завода знал его лично.

– Каков был механизм связи и как вы получали деньги?

– Мне звонили по телефону или присылали письма с необходимыми указаниями. Но в основном я поддерживал связь с патроном через объявления, которые наклеивались на определенном столбе. Я должен был посещать условленное место два раза в день – по дороге на работу и с работы. Нужный мне листочек выделялся специальным значком, мелко нарисованным в углу: сова, обведенная кружком. В листочке обычно указывалось, когда и сколько костюмов я обязан передать на склад механического завода или число, место и время, когда я должен был получить деньги для нашей группы. Остальное меня не касалось. Я уверен, что шефы имели сведения о том, что происходит на фабрике, по своим каналам. Были ЧП, когда они реагировали моментально, и сами давали мне оперативную информацию о внезапных проверках или комиссиях.

Раймонис откинулся на спинку стула, с интересом поглядел на подследственного:

– Кто вас вовлек в преступную организацию?

– Главный технолог Даймон. Ныне покойный. Он предложил мне перейти из НИИ на фабрику и участвовать в деле. Основная схема транспортировки продукции с фабрики к этому времени уже сложилась. В мою задачу входило технологически оформить непрерывный цикл производства неучтенной продукции. Вообще-то я полагал подсобрать деньжат и уйти. Но втянулся. К большим деньгам привык. Да и не позволяли мне уйти, угрожали.

– И вы что, ни разу не пытались выяснить, кто стоит над вами?

– Конечно, пытался. – Улдукис мрачно усмехнулся. – В конце концов я подкараулил того человека, который вывешивал для меня объявления: низкорослый, рыжеватый толстячок. Повесив объявление, он проехал на трамвае три остановки, вылез и пересел в светлый «Москвич». Однако на следующий день я получил письмо. В нем было сказано, что если еще раз попытаюсь проследить за связным, со мной будет то же, что и с Даймоном. Зная номер машины, я все-таки выведал, кто ее владелец – некий Буткус, директор фотоателье. Но, думаю, этот Буткус тоже пешка. Со временем я выяснил, что основное его занятие – мелкая спекуляция. Он и кличку имеет среди спекулянтов – «Мячик»! Его явно используют...

– Давайте поговорим о Даймоне, – перебил его Раймонис. – Заключение о его смерти гласит: Даймон ловил рыбу, упал в воду за борт лодки и утонул.

– Утонул? Утопили его! – запальчиво воскликнул Улдукис. – Еще за несколько часов до того, как он собирался на эту рыбалочку, мне по телефону сообщили, что он погиб, и связь с руководителями дела теперь буду осуществлять я. Если же попытаюсь улизнуть или обмануть главарей, со мной поступят так же, как с Даймоном. Сами видите – во главе банды стоят люди серьезные.