Текст книги "Антология советского детектива-37. Компиляция. Книги 1-15 (СИ)"
Автор книги: Михаил Черненок
Соавторы: Георгий Северский,Николай Коротеев,Анатолий Ромов,Федор Шахмагонов,Эдуард Ростовцев,Гунар Цирулис,Владимир Туболев,Гасан Сеидбейли,Рашит Халилуллин,Николай Пахомов
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 154 (всего у книги 195 страниц)
Несмотря на тихий солнечный день, настроение у Антона Бирюкова после встречи с Фарфоровым было тягостное. Чтобы досконально разобраться в «опрометчивых» поступках Ирины, предстояло найти ее друзей, из которых пока был известен адрес только Лели Кудряшкиной. Прежде чем встречаться с неведомой Лелей, Антон решил побывать в управлении внутренних дел, навести там справку о Валерии Воронкине и посоветоваться с кем-либо из знакомых сотрудников областного угрозыска.
В имформцентре УВД подсказали, что Воронкиным совсем недавно интересовался начальник отдела розыска майор Шахматов. Бирюков поднялся на третий этаж, вошел в знакомый кабинет. Шахматов говорил по телефону. Он протянул Антону руку, приветливо кивнул и сказал в трубку:
– Вот появился твой начальник у меня. Ничего к нему нет?.. Тогда поезжай в Таежный, там все о Воронкине выяснишь… Пока, желаю успеха. – Шахматов положил трубку, глянул на Бирюкова. – Голубев звонил, рассказывал о ваших происшествиях. Воронкина подозреваете по магазинной краже?
Антон сел возле стола.
– Подозреваем, Виктор Федотович. Насколько уловил краем уха, Воронкин сейчас в Таежном находится?
– Да. Последний год дорабатывает на стройке народного хозяйства.
– Информация точная?
– Абсолютно. – Шахматов поправил на столе бумаги. – Значит, Ирина Крыловецкая у вас там погибла? Фотографию ее привез?
Бирюков достал из нагрудного кармана небольшую фоторепродукцию с разорванного снимка «Дикой кошки». Заметив, как насторожилось лицо Шахматова при взгляде на фотоснимок, спросил:
– Знакомая девушка?..
– По картежному делу свидетельницей проходила.
Бирюков знал историю этого дела, нашумевшего полтора года назад. Группа отъявленных мошенников в сговоре с таксистами между аэропортом Толмачево и Новосибирском обыгрывала в карты бесшабашных северян, имеющих при себе крупные деньги. Чтобы раскрыть преступление этой шайки, Шахматов несколько месяцев дотошно изучал картежные приемы и в конце концов научился манипулировать картами так, что в один прекрасный день не только продемонстрировал матерым шулерам, какими хитростями они «выигрывают», но и собранными доказательствами усадил картежников на скамью подсудимых.
– В чем заключались свидетельские показания Крыловецкой? – снова спросил Антон.
– По ресторанам с игроками гуляла.
– Сама в деле не участвовала?
– Предположения намечались, что иногда картежники подставляли ее в качестве приманки, но убедительных доказательств собрать не удалось… Вообще надо отметить, Крыловецкая обладала отменной наглостью. Лгала на следствии без зазрения совести.
– Что-нибудь из ее ранней биографии можешь сказать?
– У Крыловецкой, собственно, и биографии-то еще не было… После окончания средней школы ушла от матери. Общалась с разными сомнительными типами, жила на их подачки. Судебный процесс, видимо, ее напугал, и она выскочила замуж за вполне приличного геолога.
– Признаться, Виктор Федорович, этот геолог произвел на меня двойственное впечатление. Ревность отрицает, но видно, что ревновал молодую жену.
Шахматов задумался:
– Кажется, Фарфоров его фамилия?
– Да.
– Когда Крыловецкая скоропалительно вышла за него замуж, мы наводили справки. Прошлое Фарфорова безупречно, ну а ревность – чувство сложное. Тут всякое может быть.
– Фарфоров дал мне адрес некой Лели Кудряшкиной. Не знаешь такую?
– Знаю. По паспорту – Елена. Она-то и свела Крыловецкую с картежниками. После ухода от матери до замужества Крыловецкая жила с Кудряшкиной в частном домике у престарелой старушки по улице Тургенева. Обе бездельничали и развлекались.
– Теперь Кудряшкина чем занимается?
– В прошлом году познакомилась с одним фарцовщиком. Тот за свои неблаговидные дела получил срок с конфискацией имущества, а Леля пригрелась у книжного спекулянта по прозвищу Империалист. Есть в Новосибирске такой гражданин. В настоящее время гастролирует по Уралу, добывает дефицитные книги. Когда вернется, тоже, видимо, сядет на скамью подсудимых. Грехов у него много, да еще из Свердловска в наш ОБХСС поступили дополнительные сведения.
– Почему Империалист?
– На языке книжных спекулянтов «империал» – пятнадцать рублей. Этот барыга дешевле ни одну книгу не продает.
– Так за счет фарцовщиков да спекулянтов Леля и перебивается? Сама не работает?
– Чтобы не схлопотать статью за тунеядство, периодически пристраивается кое-куда на месяц-полтора, но большей частью бьет баклуши.
– Посоветуй, чем вызвать ее расположение.
– Самозабвенно обожает внимание к своей персоне. Сделай вид, что очень тебе понравилась, и Леля разоткровенничается. Умом она не блещет.
– О книгах завести разговор можно?
– Кудряшкина в них ничего не смыслит. Но для затравки можешь спросить любую редкую книгу.
Бирюков встал. Шахматов тоже поднялся. Пожимая на прощанье руку, сказал:
– Будут вопросы – заходи.
Пришлось несколько раз продолжительно нажимать кнопку звонка, прежде чем за дверью послышался раздраженный женский голос: «Подожди!» Через некоторое время дважды щелкнул открываемый замок. В распахнувшейся двери прямо перед Бирюковым появилась высокая пышнотелая девица с шелушащимся поблекшим лицом. Старенькое летнее платье с глубоким вырезом на груди, если учесть крупногабаритную фигуру, было до неприличия укорочено.
– Красавица, хозяин дома? – почти по-цыгански спросил Бирюков.
Девица бесцеремонно смерила его оценивающим взглядом:
– Зачем тебе хозяин?
– Книгу обещал…
– Детектив?
– Нет. «Княжну Тараканову» Данилевского.
– Разыгрываешь?.. Что это за княжна с рабоче-крестьянской фамилией?
– Честное слово, была такая! – поклялся Бирюков и сразу сделал вид, будто удивился: – Вы, кажется, Леля Кудряшкина?!
– Еще что?..
Антон изобразил смущение:
– Да нет, ничего. Ирина Крыловецкая нас как-то знакомила. Помните, я еще в любви вам объяснялся?..
Тонко выщипанные брови Кудряшкиной чуть-чуть дернулись, а серые глаза с напускным равнодушием скользнули по лицу Бирюкова.
– Наверное, в кабаке знакомились?
– Да, в ресторане?
– В каком?
Опасаясь, как бы не назвать такой ресторан, в который Кудряшкина ни разу не заходила, Антон улыбнулся:
– Сами, Леля, вспомните…
– Я кабацких знакомств не запоминаю. – Кудряшкина брезгливо ухмыльнулась. – По пьянке все молодчики мне объясняются, а когда проспятся – ищи ветра в поле. – И вдруг предложила: – Заходи, чего в дверях вытянулся?
Бирюков еле-еле разминулся с Кудряшкиной в узком коридорчике и вошел в просторную комнату, уставленную книжными стеллажами. Рядом с новенькими томами современной литературы стояли старинные издания Гоголя, Льва Толстого, Достоевского и основательно потрепанные комплекты дореволюционных журналов. Все это было расставлено, как приметил Бирюков, в определенной последовательности и, учитывая нынешний книжный ажиотаж, безусловно, представляло большую ценность.
Кудряшкина небрежно предложила Бирюкову стул. Сама села у письменного стола, заваленного номерами «Книжного обозрения», и в упор стала разглядывать Антона.
– Ты кем работаешь? – внезапно спросила она.
– Геологом, – не моргнув глазом, ответил Антон.
– О-о-о!.. – На лице Кудряшкиной появился нескрываемый интерес. – Вадьку Фарфорова знаешь?
– Конечно. Ирины Крыловецкой муж.
– Вместе вкалываете?
– Нет, я в другом управлении.
– Денег столько же зашибаешь, как Вадим?
– Не меньше.
– Значит, шикарно живешь?
– Как сказать… Не бедствую.
– А Ирку откуда знаешь?
– В ресторане познакомились.
– Вот лошадь! – Кудряшкина скривила тонкие губы. – Богатого Фарфорова на себе женила, да еще других по кабакам подбирает.
– Мы с Ириной по-хорошему знакомы…
Кудряшкина лениво махнула рукой:
– Толкуй мне басни дедушки Крылова. Будто я не знаю кабацких знакомств. – И вдруг без всякого перехода спросила: – Слышь, геолог, у тебя толковые знакомства есть?
– С кем?
– Понимаешь, до зарезу надо к зиме раздобыть дубленку. Есть у тебя кто из знакомых, чтобы по госцене такое дельце провернуть?
– Надо подумать…
– Что рядишься? Не бесплатно прошу, за деньги. Или, может, хороший полушубок достанешь? Геологам ведь дают полушубки.
– Они самим нам нужны.
– Это дураку понятно. Сделай, если я тебе нравлюсь. Жене своей небось толковые вещи достаешь…
– Я не женат.
– Ой, мама моя!.. – Кудряшкина расхохоталась. – Все вы, соловьи-разбойники, не женаты, когда с девушками заигрываете.
Антон тоже засмеялся:
– Серьезно, Леля, говорю. Работа такая, что не до женитьбы. Сплошные командировки.
– Ну и что? Вадька Фарфоров тоже из командировок не вылазит, а ведь подженился на молодячке.
– И теперь локти кусает…
– Не все же такие наглые лошади, как Ирка. – Кудряшкина скосила глаза в висящее на стене зеркальце и кокетливо улыбнулась Антону. – Вот я, например, если выйду замуж за хорошего человека, стану верной ему, как преданная собака.
– Вы разве не замужем?
– Понятно, нет. Стерегу квартиру, пока эрудит-книголюб по своим делам рыщет. Вернется – уйду отсюда совсем. В белых тапочках я таких мужей видала.
– Ирина, по-моему, тоже от Фарфорова ушла. Сегодня Вадима встретил – расстроен ужасно.
– Так лопуху и надо!.. Я ж ему русским языком сказала, где Ирку искать. Поехал бы в райцентр, всыпал бы ей как следует и на полном серьезе пригрозил, что выгонит из дому. Ирка мигом бы того фирмача-малолетку забыла…
– Васю Цветкова?
Кудряшкина недоуменно наморщила лоб:
– Как угадал?
– Секрет фирмы, Лелечка… – Бирюков интригующе подмигнул.
Кудряшкина задумалась. Шахматов оказался прав – Леля на самом деле умом не блистала. Поверив в перспективного «жениха-геолога», она перешла с Антоном на «вы» и, напропалую кокетничая, стала вовсю чернить Крыловецкую, как будто никогда не водила с ней дружбу, а, наоборот, всегда осуждала Ирину за легкомысленное поведение. Поначалу Бирюкову подумалось, что Кудряшкина делает это ради собственного престижа, но после нескольких вопросов он без особого труда узнал, что «яблоком» раздора между подругами стал не кто иной, как Вася Цветков.
История, в общем-то, была самая банальная. Недели полторы назад Крыловецкая попросила Кудряшкину отнести в общежитие института связи, на Нижегородскую, какому-то Васе Цветкову корзинку с клубникой, оставленную у Крыловецкой подругой из райцентра Галиной Тюменцевой. Цветков оказался «фирмовым» мальчиком, мастером спорта, а его папа – крупным специалистом. Своей радостью, что завела такое «козырное» знакомство, Кудряшкина поделилась с Крыловецкой. Ирина тоже захотела познакомиться с Васей. По простоте душевной Леля привела Цветкова к Крыловецкой, а тот «лопух мигом втрескался в Ирку».
– Ирка умеет мужикам мозги компостировать…
– Зачем она за Фарфорова замуж вышла? – спросил Антон.
– Чтобы жить по-козырному.
– Что ж не живется?
– А у Ирки семь пятниц на неделе. Сама не знает, чего хочет. То стюардессой стать хотела, то в киноартистки собиралась, то в физкультурный техникум документы сдавала, а нынче в торговый институт нацелилась – по стопам мамочки решила идти. Только если мамочка протекцию не сделает, ни в жизнь Ирке туда не поступить.
– Почему?
– Теперь же все на торговле помешались. Конкурс – страшно глядеть! А Ирка в ученье балда балдой. Мы с ней в прошлом году в водный институт поступали. Кое-как она схитрила на приемных экзаменах, на лекции походила полмесяца и поняла, что мозги имеет не по циркулю, чтобы технические науки изучать. Бросила, дура, институт и меня с толку сбила… – Кудряшкина вдруг спохватилась. – Вообще-то, если я замуж выйду, в любой институт поступлю. Сейчас у меня просто стимула нет учиться, а тогда…
– Вадим, наверное, ревнует Ирину? – стараясь не упустить инициативу разговора, перебил Антон.
Кудряшкина звонко захохотала:
– В ревности Вадька юморной. Нынче перед Новым годом, как всегда, где-то в тайге бродил, в командировке. Мы с Иркой в новогоднюю ночь забалдели от шампанского и чувака знакомого у себя ночевать оставили. Сами в спальне легли, а его, тоже забалдевшего, на диване в комнате уложили. Утром слышим: трамтарарам!.. Фарфоров домой заявился! Увидал спящего парня и, не поверите, со злости джинсы его в форточку выкинул. Вот клоунада была!.. Народу уже на улице полно, а парень тот пляшет босиком на морозе, штаны на себя напяливает, а штаны, как назло, не лезут, тесные…
Бирюков улыбнулся:
– Повеселил, значит, вас Вадим.
– Не говорите, прямо животики заболели от смеха. После, конечно, Ирке пришлось поплакать. Фарфоров ее, как нашкодившую кошку, оттрепал. Неделю у меня жила, кое-как я их помирила. Ох, если бы Вадька застал свою женушку с Васьком!.. Убил бы обоих… – Кудряшкина заметила недоверчивую улыбку Антона. – Точно убил бы! Знаете, насколько он раскипятился, когда парня того из квартиры выметал? Чуть дверь в щепки не разнес…
Бирюков попытался выяснить, ездил или нет Фарфоров в райцентр, когда ему стало известно, что Ирина находится там у подруги, но Кудряшкина этого не знала. И вообще разговор о Крыловецкой Леле явно надоел. Видимо, не теряя надежды понравиться Антону, она бестолково принялась искать на стеллажах «Княжну Тараканову». Антон поднялся.
– Вы уходите?! – словно испугалась Кудряшкина.
– Позже зайду, когда хозяин вернется.
В глазах Кудряшкиной мелькнула откровенная тоска:
– Заходите без хозяина. Правда, мне приятно будет.
– Спасибо, постараюсь, – на всякий случай обнадежил Антон.
15. Без выстрела
В Таежный Слава Голубев поехал автобусом. В распадке каменистых сопок дымил заводскими трубами рабочий поселок. Когда автобус въехал на поселковую улицу, Голубев спросил у соседки:
– Где у вас здесь стройка народного хозяйства?
Женщина широко провела рукой:
– У нас кругом стройки. Какую надо?
– На которой осужденные работают.
– Химики?.. Так они по всем стройкам, а общежитие их – на следующей остановке надо выходить. Одноэтажное длинное здание… – Женщина скосила глаза на заклеенную пластырем скулу Голубева, затем смерила взглядом его дорожный штатский наряд. – Тоже отрабатывать по суду?..
– Нет, проверять, как работают, – улыбнулся Слава.
На лице женщины появилось недоверчивое выражение:
– А что химикам не работать? Оклады хорошие, знай не ленись. Общежитием обеспечивают, свиданки с родными разрешают. Можно и вообще семью сюда перевезти…
Автобус резко затормозил, распахнул двери. Голубев вышел на остановку, увидел невдалеке одноэтажное длинное здание и зашагал к нему. Вспоминая только что состоявшийся разговор с попутчицей, подумал о том, как сильно укоренилось в обиходе насмешливое слово «химик», происшедшее от того, что после указа, разрешающего заменять лишение свободы исправительно-трудовыми работами, первых осужденных, как правило, направляли на новостройки химической промышленности, где в ту пору не хватало рабочих рук. Много воды утекло с той поры. Давно уже выросли и окрепли химические гиганты, давно их коллективы укомплектованы кадровыми рабочими, а осужденных по указу, как и прежде, называют «химиками».
Общежитие «химиков» представляло собой два длинных ряда комнат, разделенных прямолинейным широким коридором. В самом начале коридора Голубев прочитал табличку «Комната отдыха» и открыл дверь. В просторном помещении стоял большой бильярд, телевизор, несколько столов с подшивками газет и журналов. У открытого окна два коротко стриженных парня – видимо, недавно прибывшие из исправительно-трудовой колонии – играли в шахматы. Один из них – худощавый, в полинялой маечке-безрукавке – вежливо ответил на приветствие Голубева, другой – богатырского сложения, с татуировкой «Нюра» на запястье левой руки – лишь мельком глянул в сторону Славы, прикусил толстую губу и мужественно стукнул по шахматной доске конем. Худощавый в ответ по-лисьи двинул пешку.
– Гроссмейстер, вам – мат!.. – довольно потирая ладони, проговорил он и засмеялся. – Теперь сдаешься, Толян?..
Богатырь изумленно уставился в шахматную доску:
– Дай перехожу…
– Ты уже семь раз перехаживал.
– Делать же нечего, пока бригадир придет…
– Уговорил, с тебя пол-литра. – Худощавый передвинул пешку назад, повернулся к Голубеву: – Новенький или к бригадиру?
– К бригадиру, – сказал Слава, усаживаясь на расшатанный стул. – Когда он появится?
– Сказал, через минуту, а уже полчаса ждем.
– Непыльно работаете.
– А чо нам, молодым да красивым.
– Каждый день так?
– Не-е, мы из командировки только что вернулись. Нарядики на завтра получим и пойдем баиньки.
В комнату вошел широкоплечий молодой мужчина, комплекцией не уступающий «гроссмейстеру». Не обратив на Голубева ни малейшего внимания, он достал из кармана брюк пачку сложенных вдвое бланков, бесцеремонно выставил из-за стола шахматистов, сел и ученической шариковой ручкой стал заполнять наряды. За стеной забренчала гитара. Мужчина недовольно покосился на стену, словно сам себя спросил:
– Как этот артист работал?
– Нормально! – с бодрецой воскликнул худощавый шахматист.
– В рюмку не заглядывал?
– Стаканы предпочитал.
– Почему не позвонил мне?.. Больше, Ушмоткин, никогда старшим в отъезд не поедешь!
Худощавый жалобно сморщил лицо:
– Вам, Евгений Павлович, легко строжиться – вы бригадир. А я – кто?.. Расконвоированный «химик». Наябедничаю начальству – темную схвачу.
За стеной голос вдруг завел:
За меня невеста
Отрыдает честно.
Бригадир изо всей силы трахнул кулаком по стене – пение мгновенно оборвалось. Голубев засмеялся:
– Оригинальное выключение…
Бригадир удивленно поднял на него глаза:
– Вы кто такой?
– Старший оперуполномоченный уголовного розыска из района.
– Да?.. Сейчас, подождите…
Бригадир коротко подписал наряды, сунул их притихшим шахматистам, и те, столкнувшись в дверях, разом исчезли из комнаты отдыха.
Едва Слава упомянул фамилию Воронкина, бригадир нахмурился. Оказывается, Таежнинское строительно-монтажное управление наряду с прочими объектами строило в райцентре поликлинику. На прошлой неделе там потребовались газосварщики. Бригадир командировал в райцентр расконвоированного «химика» Ушмоткина, имеющего высший разряд газоэлектросварщика, а в помощь ему назначил таких же «химиков» Анатолия Телкова и Валерия Воронкина.
– Первых двух вы сейчас видели, – сказал бригадир. – А Воронкин за стеной арии исполняет. Напакостничал он что-то в райцентре?
– Разбираемся. У него есть футболка с рисунком из мультиков «Ну, заяц, погоди!»?
– По-моему, нет… В такой футболке уезжал Ушмоткин. Перед отправкой, помню, пригрозил ему: «Напортачишь в сварке – я тебе, заяц, покажу!»
– Воронкин и Ушмоткин внешне, кажется, одинаково выглядят?
– Абсолютно. И замашки у обоих одинаковые.
– Кто из них на магазинную кражу способен?
– Оба по одной статье отбывают.
– Живут все трое вместе?
– Да.
Молчание за стеной показалось Голубеву подозрительным, и он предложил бригадиру встретиться с Воронкиным. Когда они вошли в соседнюю комнату, Ушмоткин и Телков сидели на кроватях друг против друга, молча дымили сигаретами. На третьей кровати лежала гитара.
– Где артист? – кивком показав на кровать с гитарой, строго спросил бригадир.
– В магазин смотался, харчишек купить, – ответил Ушмоткин.
– В какой магазин?.. Что-то я не слышал, чтобы по коридору кто проходил.
Ушмоткин, виновато улыбнувшись, показал сигаретой на открытое окно:
– Мы, Евгений Павлович, напрямую ходим.
Голубев шагнул к окну – улица была пустынной. Через дорогу от общежития на двери скромного магазинчика с вывеской «Продукты» висел здоровенный замок. За магазином хмурился дремучий сосновый лес. «Ушел пройдоха!» – досадливо подумал Слава и повернулся к Ушмоткину:
– Вы говорили Воронкину, что у бригадира находится сотрудник уголовного розыска?
– А это тайна?..
– Ушмоткин!.. – вспылил бригадир. – Не прикидывайся простачком! Куда скрылся Воронкин?
– Провалиться сквозь землю, Евгений Павлович, не знаю! Мы с Толяном, как наряды получили, зашли в свою комнату. Валерка с гитарой на кровати сидел. Я говорю, мол, там к бугру… то есть к бригадиру, конечно, какой-то гражданин заявился, вроде из районной милиции. Валерке мигом шамать захотелось, ну и по привычке шмыгнул напрямую через окошко к магазину…
– Где ваша футболка? – спросил Ушмоткина Слава.
– Пижону одному в райцентре продал. Прилип как банный лист…
– Какому?
– Да я его совсем не знаю.
– Можно вашу спину посмотреть?
Ушмоткин замялся:
– На ней ничего красивого нет.
– Не болит?
– Спина-то? Давно отболела…
– Разденьтесь, покажите…
Ушмоткин нехотя стянул через голову майку, повернулся к Славе выпирающими худенькими лопатками – во всю спину синела татуировка безобразной русалки с распущенными волосами и упруго загнутым рыбьим хвостом. Ни малейших следов ранения на спине не было.
От мысли, что Воронкин сбежал, как говорится, из-под самого носа, Голубев расстроился. Первым делом он попросил у начальника Таежнинского отделения милиции в свое распоряжение проводника со служебной собакой.
Поджарая молодая овчарка обнюхала койку Воронкина, потянула кинолога из комнаты в открытое окно и уверенно вышла к автобусной остановке, откуда отправлялись маршрутные «Икарусы» до райцентра. Здесь след оборвался. Голубев попросил начальника отдела, отвечающего за соблюдение режима условно-досрочно освобожденными, немедленно объявить розыск Валерия Воронкина. На попутной машине Голубев помчался в райцентр, чтобы на конечной остановке, у железнодорожного вокзала, перехватить водителя маршрутного автобуса, на котором мог укатить из Таежного Воронкин.
Предположение Славы подтвердилось. Пожилой, хитровато щурящийся шофер новенького «Икаруса» припомнил невысокого парня в черной рубахе навыпуск – покупая в Таежном билет, тот болезненно морщился, словно у него невыносимо зудела спина. Доехал этот парень до конца маршрута и среди других пассажиров ушел от железнодорожного вокзала через деревянный мост куда-то в райцентр.
– Наверно, «химик» тягу дал? – не удержался от вопроса шофер.
– Пытается дать, – ответил Слава. – Только ни шиша у него из этой затейки не получится.
Шофер досадливо хлопнул по коленке:
– Знать бы раньше – я его из автобуса не выпустил бы.
– Вот так и поступите, если он еще сунется в ваш автобус.
– Вряд ли беглый назад из райцентра в Таежный поедет.
– Чем черт не шутит…
– Тоже верно, – согласился шофер и пообещал: – Буду смотреть, рейс-то мой еще через полтора часа.
После разговора с шофером Голубев забежал в отдел милиции при железнодорожном вокзале. Ориентировка на Воронкина туда уже поступила. Слава наказал сотрудникам «смотреть в оба» и созвонился с дежурным по райотделу. Там тоже получили ориентировку из Таежного и сразу оповестили всех участковых. Кроме этого, на патрулирование улиц райцентра вышла оперативная машина. Оказавшись вроде как не у дел, Голубев после недолгих раздумий направился к строителям районной поликлиники, где еще вчера работали таежнинские сварщики.
На стройке полным ходом шли отделочные работы. В конце коридора, у большого светлого окна, усатый старик неторопливо стеклил раму. Возле него стоял мужчина в серой кепке и, похоже, давал «руководящие указания». Это был прораб, Иван Ефимович. На просьбу Голубева – уединиться для разговора – он предложил пройти в прорабскую – дощатый вагончик. Узнав, что Голубев интересуется таежнинскими «химиками», обстоятельно заговорил:
– Ну что про ребят сказать?.. Ушмоткин – классный сварщик. Другой на его месте в два раза дольше канителился бы с таким объемом работы, какой он выполнил. Анатолий Телков тоже молодец – хорошо Ушмоткину помогал. Крестьянской закваски мужик. Рассказывал, по пьяному делу супругу свою «поучил» малость и залетел на «химию»…
– А Воронкин как? – поторопил Слава.
– Валера Воронкин – прохиндей. Больше суетился да винишко попивал, чем работал.
– Со стройки часто отлучался?
– Последние два дня вообще его на стройке не видел.
– Где ж он находился в эти дни?
– Вроде сестра у него здесь, в райцентре, живет. Чтобы не путался под ногами, Ушмоткин как-то при мне сказал Валере: «Катился бы ты, помощник, отсюда. Сеструху, что ли, иди проведай». Ну Валера мигом смотался. Еще и в футболку Ушмоткина принарядился. У самого-то чистой рубахи даже не имелось.
– Иван Ефимович, а в последние час-полтора Воронкин здесь не появлялся? – снова спросил Слава.
– Как будто нет…
– Если появится, сразу сообщите нам.
– Чего сообщать? Мои ребятки без сообщения могут непосредственно в милицию этого субчика доставить.
– Вот спасибо!
Голубев почувствовал «второе дыхание» и заторопился в райотдел. В дежурной части его ожидала новость.
…Патрульная машина, посланная на розыск Воронкина, подъезжала к улице Заводской. В составе патруля находился инспектор Дубков, в участок которого входила эта улица. Внезапно он показал на молодую женщину со спортивной сумкой, только что свернувшую в тополевую рощу у озера, и проговорил: «Вон Галина Тюменцева пошла, сестра Воронкина. Надо спросить, не заглядывал ли сегодня к ней Валера?..» Дубков вышел из машины, громко окликнул «Галя!»… Тюменцева продолжала идти, словно оклик ее не касался. Тогда участковый инспектор догнал ее: «Ты, Галинка, разве не слышишь?» Тюменцева от испуга чуть не выронила сумку. «Что несешь?» – спросил Дубков. Тюменцева будто онемела. Участковый попросил открыть сумку и увидел полную коробку «лордовских» золоченых запонок…
– Бирюков недавно приехал из Новосибирска и сейчас выясняет у Тюменцевой, каким путем эти запонки попали к ней, – сказал Голубеву дежурный.
Голубев мигом выскочил из дежурки. Перемахивая разом через несколько ступенек, взбежал на второй этаж. Когда он вошел в кабинет Бирюкова, Антон уже закончил допрос. На столе красовалась импортная коробка с запонками. Тюменцева, красная, как вареный рак, молча подписала протокол и с разрешения Антона вышла из кабинета.
– Ну, что она наговорила? – сразу спросил Слава.
Бирюков положил протокольные листы в папку:
– Говорит, недавно прибежал к ней Валерка и предупредил, что под крыльцом Вася Цветков спрятал коробку с иностранными запонками. Если, мол, не хочешь влипнуть в неприятность, срочно куда-нибудь унеси эти запонки.
– И куда Тюменцева их несла?
– Хотела в озере утопить.
– А Валерка куда делся?
– Руками разводит.
– Игнатьич!.. Воронкин следы заметает, а?..
– Похоже, так…
– Но ведь дробовое ранение на спине он никуда не спрячет. К тому же, это самое… – Слава начал рассказывать о поездке в Таежный.
Бирюков выслушал Голубева, чуть подумал:
– В том, что кражу в Заречном совершил Воронкин при соучастии Васи Цветкова, сомнений почти нет. Сложнее разобраться со смертью Ирины Крыловецкой…
Слава перевел дыхание:
– В Новосибирске ничего не узнал?
– Так, кое-что… Эксперт-криминалист новость нам подбросил. Помнишь, на пожарном настиле у озера было засохшее пятнышко крови?.. Так вот, экспертизой установлено, что кровь не Ирины…
– Чья же?
– Аналогичная группа и резус-фактор такой же у Васи Цветкова, но… у него нет телесных повреждений. Это вроде бы в пользу Цветкова, однако опять же «но»… На лицевой стороне разорванной фотографии «Дикой кошки» остались четкие отпечатки Васиных пальцев. Значит, можно предположить, что Цветков на берегу озера поссорился с Ириной и сгоряча разорвал фотографию.
– Тюменцеву еще раз не спрашивал о Крыловецкой?
– Тюменцева гнет свою линию: дескать, муж Ирины приезжал в райцентр и отомстил за измену.
– Ну а на самом деле как он, этот муж?
– Сложное у него положение… – Бирюков посмотрел на часы. – Скоро пойдет электричка в Новосибирск. Надо, Слава, проконтролировать: не попытается ли туда укатить Валера Воронкин.
Голубев тоже вскинул руку с часами:
– Ого! Через пятнадцать минут знакомый шофер маршрутного автобуса до Таежного отправляется – тоже надо посмотреть Валеру. Бегу на вокзал!
– Будь осторожен. Не исключай, что Воронкин вооружен.
Голубев махнул рукой – пока, мол!..
На привокзальной площади в ожидании вот-вот прибывающего проходного электропоезда рядком стояли небольшие автобусы и грузотакси, обслуживающие сельские маршруты. Особняком от них солидно выделялся таежнинский «Икарус» с распахнутыми дверями. В салоне «Икаруса» сидели пассажиры, но шофера на водительском месте не было.
Слава стороной миновал машины, вышел на вокзальный перрон и прошелся среди встречающих электропоезд. Не приметив ни одного парня, даже отдаленно похожего на разыскиваемого Валерия Воронкина, направился в вокзал и в дверях внезапно встретился с шофером «Икаруса». Тот обрадовался, отвел Славу подальше от вокзальных дверей и взволновано стал рассказывать, что парень в черной рубахе навыпуск сел-таки опять в автобус, купил билет до Таежного.
Шофер понизил голос, огляделся:
– Я объявил пассажирам; сбегаю на вокзал за папиросами, после этого сразу отправимся в рейс. Дескать, не отлучайтесь, чтобы не отстать… – Еще раз оглядевшись, добавил: – Между тем позвонил с автомата в милицию. Дежурный обещал срочно подослать патрульную машину.
– Почему двери автобуса не закрыли? – спросил Слава.
– Техникой безопасности категорически запрещено, когда пассажиры в салоне, а водителя нет.
– Значит, поступаем так… Садитесь в «Икарусе» на свое место и ждите меня. Как только я войду в заднюю дверь, переднюю сразу закрывайте. Понятно?
– Само собой…
– Идите, я следом.
Шофер вразвалочку вышел с перрона на привокзальную площадь. Перед тем, как подняться в водительскую кабину, он демонстративно распечатал предусмотрительно купленную пачку «Беломорканала», закурил и, вроде бы проверяя, попинал носком ботинка передние колеса машины.
Едва только шофер сел за руль, Голубев шагнул в «Икарус». Окинув взглядом пассажиров, Слава сразу узнал Валерия Воронкина – тот настороженно сидел в первом ряду кресел. Внезапно Воронкин оглянулся. Реакция его была молниеносной. Словно катапультировавшись из кресла, Валера бросился к передней двери, но у самого его носа дверь захлопнулась. Воронкин выхватил из кармана пистолет и угрожающе крикнул шоферу:
– Немедленно открой!..
Шофер побледнел. Перепуганные пассажиры вжались в кресла. Голубев чуть-чуть замешкался, однако тут же рванулся по салону вперед.
– Застрелю!!! – пронзительным дискантом взвизгнул Воронкин.
Видимо, впопыхах, от волнения он машинально надавил на спуск – из ствола пистолета метнулся безобидный язычок пламени.
– Спокойно, граждане, стрельбы не будет… – проговорил Голубев. Чувствуя от нервного перенапряжения слабость во всем теле, Слава, как в замедленной киносъемке, подошел к Воронкину, поймал трясущуюся с пистолетом руку и облегченно засмеялся: – Не надо, Валера, пугать людей. Отдай зажигалку!..
