Текст книги "Выброшенный в другой мир. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Геннадий Ищенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 111 страниц)

   Они все-таки не успели. На следующий день зарядил дождь, который вскоре превратился в ливень. Грязи в лесу не было, но холодная вода пропитала одежду и так намочила лес, что ни о каком костре не могло быть и речи.

   – Ходу, дочь! – торопил Альду отец. – Эти дожди зарядили на две декады, поэтому нужно найти пристанище и переждать. Города отпадают, да и не доберемся мы до города, раньше околеем. Нужно срочно найти хоть какую-то деревеньку и переждать.

   Часа через четыре выехали на уже раскисшую проселочную дорогу и по ней к вечеру добрались до небольшой деревни в три десятка дворов. К этому времени у них уже зуб на зуб не попадал. Остановились в избе старосты, которая была больше других, заняв одну комнату на двоих. Вся одежда, в том числе и сменная, промокла, поэтому пришлось срочно переодеваться в то, что нашлось у старосты. Альду одели легко, а вот на отца, который был гораздо крупнее и хозяина, и его старшего сына, ничего подходящего не нашлось. Бывший барон закутался в одеяло и в таком виде сел за стол есть ужин, которым их накормила хозяйка. Только поев горячий мясной суп, они начали понемногу отогреваться.

   Деревня, в которой они остановились, стояла на свободной земле.

   – Кому мы нужны! – говорил отцу староста. – Неужто кто из благородных полезет в нашу глухомань? Сами отвозим герцогу налог два раза за год, нас никто и не трогает. А вы, ваша милость, живите, сколько надобно. Неужто мы не люди? Вам все только рады!

   Эта радость была понятна, потому что Буше не скупились и за те две декады, которые им пришлось провести в доме старосты, отдали ему все свое серебро. Это время было, наверное, самым скучным в жизни Альды. Отец хоть болтал со старостой и с мужиками, заходившими посмотреть на заезжих гостей, а ей и поговорить было не с кем. Дочерей у старосты не было, только два сына, а его жена была на редкость неразговорчивой и угрюмой женщиной. Девушка даже начала ограничивать себя в еде, чтобы не растолстеть от почти непрерывного лежания.

   – Ничего, – утешал ее отец. – Отъедайся и отсыпайся впрок, нам еще несколько дней добираться до столицы, а какой отдых в промокшем лесу.

   Наконец почти непрерывные ливни закончились, и хотя дожди по-прежнему шли, но уже намного реже, и отец решил ехать. Выехали поутру и весь день провели в седле, на ходу перекусив тем, что захватили с собой из деревни. Ночевать остановились в лесу, подобного которому Альда еще не видела. Огромные ели уходили высоко в небо, полностью его закрывая своими кронами. Стволы деревьев поросли мхом и были опутаны многочисленными лианами, которые взметнулись вверх на десятки метров в тщетной попытке достичь солнца. Подлеска в этом вечном полумраке просто не было, как не было и травы: все вокруг поросло мхом. Было холодно, сыро и немножко страшно. По преданиям и сказкам, именно в таких лесах жили колдуны. Лошадям пришлось скормить последний овес, который берегли на крайний случай. Отец с дочерью прорвали мох, очищая большую площадку для костра.

   – Выдирай все до земли, – говорил отец. – Нам только для полного счастья не хватало лесного пожара. Если загорится мох, то мы с тобой здесь и останемся. Вернее, останутся наши обгорелые кости.

   – Может, тогда обойтись без костра? – предложила Альда. – Поставим палатку...

   – Нет, – не согласился отец. – Ночью уже холодно, не хватало еще простудиться. К утру без костра вообще околеем. А запах костра может разнестись далеко, особенно если поднимется ветер. Лошади не позволят незаметно приблизиться чужим и дадут знать, а в палатке тебя можно брать голыми руками. Так что рви мох и не разговаривай.

   Когда очистили площадку, отец принялся стаскивать к ней целые стволы, разыскивая достаточно сухие и не сильно тронутые гнилью. Потом он разжег обычный костер, наломав толстых сучьев, и, когда он разгорелся, положил в огонь одно из заготовленных бревен.

   – Когда прогорит, продвинем дальше, – сказал он. – Дров нам хватит на всю ночь. Положи немного мха, а сверху постелем палатку. Хорошая получится перина. На лошадей уже можно набросить попоны, тем более что они у нас на голодном пайке.

   Альда лежала на мягкой подстилке из мха, укрывшись одеялом. От костра несло жаром, и ей было тепло. Рядом переминались и время от времени вздыхали кони. Девушка смотрела на пляшущие языки огня, с гулом и треском пожиравшие дрова, и думала о том, как резко изменилась ее жизнь.

   – Ты еще не спишь? – тихо спросил отец, постеливший себе постель в стороне от костра.

   – Нет еще. Ты зачем лег так далеко, холодно же.

   – Пока тепло, а когда похолодает, тогда и я лягу ближе. Дрова к этому времени прогорят, а жара от углей хватит надолго. Вот ты сейчас пялишься на огонь. Это красиво и все такое, но если из леса придет опасность, то ты после огня долго не сможешь ничего различить в полумраке. Именно поэтому часовые всегда сидят спиной к костру, а те, кто дорожит своей жизнью, так вообще в стороне, как я.

   – Папа, а какая была мама?

   Отец не ожидал такого вопроса и замолчал. У них дома эта тема была запретной. Она знала, что отец сильно любил мать, и они вместе прожили душа в душу, пока ее появление не зачеркнуло отцовское счастье.

   – Внешне она была очень похожей на тебя, – неожиданно сказал он. – Точнее, это ты на нее похожа, и чем дальше, тем больше. Я ведь тебя ненавидел, когда ты появилась. Глупо, конечно, в чем может быть виноват маленький ребенок? Тем более что мать очень тебя хотела, даже несмотря на предупреждение врача об опасности родов в ее возрасте. А в остальном... Ну что я тебе могу сказать? Она была очень добрым и доверчивым человеком и, несмотря на то что часто страдала от своей доверчивости, веру в людей не утратила до конца. Она за свою жизнь мухи не обидела, тем удивительнее была ее любовь ко мне – человеку, профессией которого было убийство. Я ведь и из армии короля ушел не из-за своего баронства, а из-за нее. В тех годах, которые мы провели вместе, вся моя жизнь. Так было, пока я не увидел тебя через два года после рождения. Все это время ты провела в семье кормилицы. Ты знаешь, что она воспринимала тебя как своего ребенка? Я ведь потом, когда тебя забрал, не ограничивал вашего общения до самой ее смерти. После рождения я вычеркнул тебя из своей жизни. И вот мы встретились совершенно случайно. Стоит двухлетняя малышка с лицом моей жены, смеется, показывает на меня пальцем и говорит: "Мама, а кто этот смешной дядя?" У меня тогда все в душе перевернулось. Стою я, смотрю на тебя и думаю, какой же я эгоистичный мерзавец. Помню, еще мелькнула мысль о том, как бы она восприняла то, что я бросил нашего ребенка.

   Голос отца дрогнул, и он замолчал.

   – Спасибо, – сказала Альда. – Давай спать, отец.

   Больше они на эту тему не говорили. Когда девушка проснулась, было непонятно, пора вставать или нет. Сна не было ни в одном глазу. Видимо, ночью отец неоднократно вставал, чтобы продвинуть бревно в огонь или положить следующее. Во всяком случае, приготовленных стволов на месте не оказалось, а на месте костра виднелась большая куча тлеющих углей. На этих углях быстро сварили кашу, которой и позавтракали. Кони возбужденно принюхивались к запаху каши и тянули морды к котелку.

   – Надо побыстрее отсюда выбираться и накормить лошадей, – сказал отец. – Пока не выедем, придется идти пешком. Под мхом могут оказаться яма или гнилая валежина, не хватало еще переломать им ноги.

   Выбирались долго и трудно. Тяжело идти, когда ноги глубоко проваливаются в мягкий мох. Измучились и люди, и лошади. Поэтому, когда вышли в нормальный лес с заросшими травой полянами, лошади поначалу из-за усталости не могли даже есть. Пришлось сделать большой привал и хорошо отдохнуть. После отдыха лошади наконец наелись, и Буше продолжили путь верхом, но недолго. Услышав крики людей, они спешились, стреножили лошадей и осторожно пошли на голоса. Вскоре лес расступился, и их глазам открылась большая поляна, на другой стороне которой виднелись несколько неказистых домишек. Возле них стояли люди.

   – Похожи на разбойников, – прошептал отец.

   На поляне они насчитали двенадцать вооруженных мечами и пиками мужчин, которые тычками гнали перед собой троих взрослых и ребенка. Первым, спотыкаясь, шел старик в малиновом камзоле, за ним, помогая друг другу, следовали молодые мужчина и женщина, а за женщиной, держась за ее юбку, бежал мальчик лет семи. Старик споткнулся и упал. Послышался взрыв хохота. Старик попытался подняться на ноги, но ему не дали: удар меча, и обезглавленное тело рухнуло на землю. Было слышно, как испуганно вскрикнула женщина. Один из мужчин шагнул к ней и со смехом запустил руку в вырез ее платья. Поддерживавший женщину мужчина рванулся к обидчику, но получил удар эфесом меча в голову и упал навзничь. Крик женщины, звук пощечины, которая сбила ее на землю, и плач ребенка слились воедино.

   – Отец, им надо помочь!

   – Ты в здравом уме, дочь? – с изумлением уставился на нее старый воин. – Их двенадцать человек, а может быть, и больше, если кто-то сейчас в домах. И они профессионально держат оружие. Наверное, это солдаты из разбитой армии Мартина или герцога Парнады. Я, конечно, хороший рубака, но даже для меня их там слишком много. Ты важнее этих несчастных.

   – Ты видишь кого-нибудь в броне?

   – Вроде нет. Сейчас в броне бегать по лесу холодно, да и неудобно.

   – Вот и я не вижу. А так же не вижу ни луков, ни арбалетов. Ты слишком привык полагаться только на себя и не принимаешь в расчет меня. Что сделают все эти люди, если ты сейчас появишься на краю поляны и привлечешь их внимание криком?

   – Наверняка побегут сюда со мной разделаться и посмотреть, один я такой глупый или есть еще.

   – Вот и отлично. Заряди арбалеты и положи их так, чтобы не было видно, а я сейчас скрытно подберусь к ним с луком. Потом ты шумишь, а я начинаю по одному в спину отстреливать бегущих. Если не успею положить всех, то ты воспользуешься арбалетами. Наверное, до меча дело не дойдет. А в домах вряд ли кто остался. Ну кто из них пропустит такое развлечение?

   – А что, может получиться, – пробормотал отец, уже взводя первый арбалет и провожая удивленным взглядом дочь, которая беззвучно скользнула в заросли и сразу же скрылась из виду.

   После первого арбалета Буше зарядил второй, а потом взял их в руки и вышел на поляну. Сделав несколько шагов в направлении домиков, он положил к ногам арбалеты, обнажил меч и заорал разбойникам какую-то похабщину. Результат не заставил себя ждать. Быстро посовещавшись, разбойники оставили одного для охраны женщины и ребенка, а остальные нестройной толпой побежали в его сторону. Оставшийся схватил женщину и потащил в сторону ближайшего дома. Она сопротивлялась и рвалась к лежавшему на земле мужчине, за что заработала еще одну пощечину. Пройти они успели несколько шагов. В спине мужчины выросла стрела, колени подогнулись и он, выпустив женщину, упал. Через несколько ударов сердца подобная же участь постигла и того разбойника, который бежал последним. Альда стреляла без промаха, выбивая бегущих одного за другим. Пока везло, и ни один из подбитых не успел закричать. До Буше сумели добежать только четверо, когда Альда все-таки промахнулась. Ее стрела срезала ухо одному из разбойников, который громко заорал и схватился за рану. Буше нагнулся, схватил арбалет и разрядил его в разбойников, которые отвернулись от него в сторону лучницы. Потом он застрелил второго противника и, выдернув из земли меч, бросился на оставшихся, боясь, что они могут уйти. Но разбойники не собирались убегать и с громким ревом бросились на него.

   – Кричать громко и я могу, – пробормотал Буше, отражая сыплющиеся на него удары. – Ну что же, один, по крайней мере, что-то умеет.

   Постепенно Рон начал теснить противников, уже придумав, как именно будет их убивать. Но он опять не принял во внимание дочь. Внезапно самый сильный из разбойников выронил меч и молча упал на землю. Второй попытался убежать, но получил стрелу от Альды, которая с десяти шагов вогнала ее ему прямо в глаз.

   – Ты не перестаешь меня удивлять, – сказал ей отец, вкладывая меч в ножны. – Я во время службы не любил лучников. Есть что-то неправильное в том, что какой-то мальчишка убивает сильного и хорошо подготовленного воина. Но твои таланты я одобряю, так что не надо обижаться. Развязывай свою Бри, надо посмотреть не осталось ли еще кого и помочь пленникам.

   Женщина сидела на земле, обняв лежащего неподвижно мужчину, а мальчик, сжавшись, держался около матери, со страхом глядя на всадников. Вначале решили осмотреть дома, а когда в них никого не обнаружили, подошли к пленникам.

   – Леди, – обратился к женщине отец. – Простите, что не смогли помочь раньше. Разрешите, я его посмотрю.

   – Он мертв, – безжизненным голосом ответила она. – Это мой муж барон Ленар Ксавье, а это сын Алекс.

   Отец присел рядом и осмотрел барона.

   – К сожалению, вы правы, – сказал он. – Очень сильный удар в висок. Но вы должны это пережить. У вас есть сын, надо позаботиться о нем. А о вашем муже сейчас позабочусь я, как и о втором вашем спутнике. Кто он вам, кстати?

   – Это наш сосед и друг отца моего мужа шевалье Ренар. Мы ехали вместе в карете под охраной троих солдат, когда на нас напали.

   – Скажите, баронесса, здесь все разбойники? – спросил Рон.

   – Кажется, их было больше, – равнодушно ответила женщина.

   Отец и дочь встревожено переглянулись.

   – Возьмите себя в руки, баронесса, и займитесь ребенком. Мы не можем везти тела, самим бы выбраться, поэтому сейчас быстро похороним вашего мужа и шевалье и как можно быстрее отсюда уедем. Нам повезло справиться с этими противниками, не будем испытывать терпение Ньеры. Да, извините за то, что не представился. Шевалье Рон Буше и моя дочь Альда.

   – Алисия Ксавье, – представилась баронесса и обняла прижавшегося к ней сына.

   – Возьми арбалеты и следи за лесом, – сказал отец Альде, – а я сейчас найду чем копать могилы.

   Искал он недолго и вскоре вернулся с деревянной лопатой. Тела отнесли к краю поляны и там похоронили, установив сверху по две перекрещенные палки.*

   (* священный знак на могилах, отгоняющий зло)

   – Если ваша семья, или семья шевалье Ренара захотят забрать тела, это будет нетрудно сделать, а нам пора ехать, – сказал Рон, – Давайте я вам помогу сесть на лошадь, сами вы в платье не управитесь.

   Он посадил женщину в седло и передал ей сына.

   – Вы не помните, в какой стороне тракт? – спросил Рон.

   – Кажется, там, – показала направление баронесса.

   – Далеко отсюда до Ордага?

   – Полдня езды в карете. Верхом, если не сильно жалко лошадь, можно добраться быстрее.

   – А заставы на дороге есть?

   – Нет, шевалье, только в новом городе. Герцог создает отряды для борьбы с разбойниками, так как во многих местах уже и с охраной трудно проехать. Может, потихоньку выведут эту мразь, только моему Ленару это уже не поможет.

   Она замолчала, и дальше ехали уже без разговоров, стараясь соблюдать тишину. Начал накрапывать холодный дождь. Поначалу ветви елей и остатки листвы как-то от него прикрывали, но вскоре все промокло, и с веток на голову полилась вода. Все закутались в плащи, но это мало помогало. Наконец лес стал понемногу редеть, появились места вырубок. Проехав еще немного, они выбрались на тракт. Буше хотел спросить у Алисии, в каком направлении находится баронство Ксавье, но не успел: из леса на дорогу выбежало пятеро пестро одетых мужчин, вооруженных мечами и кинжалами.

Глава 4

   – Это что же такое твориться? – удивился один из них. – Госпожа баронесса, как же вам удалось удрать? Увижу Ласа, шкуру спущу. Только хотел узнать чем благородные отличаются от обычных девок, а она в бега. Ха! Да тут еще одна цыпочка, да какая славная!

   Больше он ничего сказать не успел. Альда прямо с лошади метнула кинжал и взялась за лук. Через минуту все было кончено, отцу даже не пришлось ни разу взмахнуть мечом.

   – С каждым разом это получается у тебя все лучше, – похвалил отец, вкладывая меч в ножны. Я...

   Он застонал, и Альда с ужасом увидела торчащую в его спине стрелу. Вскрикнула баронесса, получившая в спину такой же подарок. В отличие от отца, она не смогла удержаться на лошади и упала на дорогу. Сын сам соскользнул с лошади и припал к матери. Затрещали ветви, и с дерева на землю спрыгнул прятавшийся там лучник.

   – Не трогай лук, красавица, – с ухмылкой обратился он к Альде, взяв ее на прицел. – Бросай его на дорогу. Вот так, умница. Жаль, не пришлось позабавиться с баронессой, но ты будешь не хуже. С двумя мне управиться трудно, а ты будешь моложе.

   Разбойник не опасался лишившуюся лука девушку, за что и поплатился. Видимо, он с дерева просмотрел ее бросок кинжалом. Сейчас он кинжал увидел, но уклониться не успел. Альда соскочила с лошади и бросилась к отцу.

   – Папа! Держись, дорогой, я сейчас помогу!

   – Привяжи меня к коню, – с трудом сказал отец. – Если упаду, у тебя не хватит сил затащишь обратно. А стрелу пока не доставай, просто обломи, чтобы была покороче. Надо прямиком ехать к герцогу. Если помогут, то только там. Но если что, бросай меня и спасайся сама. И мальчонку прихвати.

   Альда достала ремни и быстро связала отцу руки на шее коня, и еще несколькими ремнями обвязала распластанное тело, прикрепив концы ремней к седлу. Напоследок обломала стрелу и привязала длинный кусок ремня к поводу отцова коня. Подхватила брыкающегося мальчишку и забросила на Бри, вскочила в седло и погнала коней на юг, сжимая зубы при каждом стоне отца. Вскоре мальчик перестал дергаться и затих. Дождь усилился, и задул холодный ветер. Час проходил за часом, но она так и неслась сквозь пелену дождя, сжимая поводья уже ничего не чувствующими руками. Один раз их пытались схватить какие-то люди, но не успели, лишь впустую выпустили вслед несколько стрел. Лошадей у них не было, так что Альду никто не преследовал.

   "Что за жизнь! – в отчаяние думала девушка. – Закончится это когда-нибудь или нет?"

   Если не удастся спасти отца, у нее в этом мире не останется ни одного близкого человека. О брате, ставшим источником их бед, она не думала, уже смирившись с тем, что его нет в живых. Теперь вся надежда была на то, что выдержат кони. Отец сильный, он просто не имеет права оставлять ее одну! И как еще встретят замаранную в мятеже семью Буше? Захотят ли помочь? Слезы смешивались с каплями дождя и срывались со щек ветром.

   Сегодня непогода разыгралась не на шутку. Дождь уже лил как из ведра, сильный ветер гнул водяные струи и заставлял нагибаться при ходьбе. Спасибо новому герцогу, который приказал на время дождей установить во дворе дворца несколько навесов. Не слишком красиво, зато теперь можно было даже в такой ливень пройти от дворца до гвардейских казарм, а от них до самых конюшен, замочив только ноги. Поскольку из-за дождя все равно ничего не было видно, все гвардейцы попрятались в караулке, и никто не видел, как к воротам подъехали несколько всадников. Громкий стук в ворота, сопровождаемый крепкой мужской руганью, выдернул из полудремы десятника, отвечающего за ворота. Ругаясь, он надел плащ и, прикрываясь щитом, как зонтиком, побежал к воротам.

   – И кого это носит в такую погоду? – прорычал он, чувствуя, что полностью промок, несмотря на все принятые меры. – Кто и по какой надобности?

   – Открывай скорее, Брен, или, клянусь всеми богами, я вынесу ворота! – послышался хриплый мужской голос. – Это я, Альберт. Задержали семью благородных, едущих к герцогу. Есть такой раненый, который без помощи вот-вот отдаст концы. Да открывай ты наконец!

   – Сейчас открою, не ори! Ты не хуже меня знаешь порядок. Потерпите маленько.

   Десятник вернулся в караулку и растолкал своих подчиненных.

   – Ты и ты, – ткнул он пальцем. – Живо предупредите Дорна о гостях и нашего врача о раненом. Остальные берут оружие и за мной.

   Матерясь, гвардейцы надевали плащи и лезли под дождь. Вскоре в приоткрытую створку ворот въехали несколько верховых и одна лошадь без всадника. Сопровождавший их офицер патруля поскакал к конюшням, показывая дорогу остальным. От замка, прячась под навесами, туда же уже спешили несколько закутанных в плащи людей.

   Один из приехавших соскочил с коня и помог спуститься девушке, просто подхватил ее на руки и поставил на землю.

   – Да отпустите вы повод, госпожа, – сказал он ей.

   – Не могу, – ответила она. – Рука не разжимается.

   – Она вся окоченела, – пояснил офицер Дорну и пришедшему вместе с ним молодому человеку, разжимая сведенные судорогой пальцы девушки. – Шутка ли пускаться в дальний путь по такой погоде. Не всякий мужик выдюжит.

   Следом за девушкой с лошади ссадили такого же замерзшего мальчишку лет семи, который сразу же ухватился за плащ девушки. К большому жеребцу был привязан крупный пожилой мужчина, остальные всадники принадлежали патрулю, который сторожил подходы к городу.

   – Может, девушка представиться? – спросил молодой человек, с интересом ее разглядывая.

   От замка к ним подошли еще несколько человек. Один из них спросил недовольным тоном:

   – Что у вас тут, Джолин?

   – Гости, господин барон, – ответил молодой человек.

   – Тогда почему еще здесь и в таком виде? И что с господином?

   – Я Альда Буше, – справившись с бившей ее дрожью, ответила девушка, – а это мой отец шевалье Рон Буше. На нас напали разбойники, отец ранен стрелой. Я прошу у герцога помощи, приюта и справедливости!

   – А мальчик? – спросил тот, кого назвали бароном.

   – Разбойники напали на семейство баронов Ксавье. Отец с матерью погибли, нам удалось спасти только сына.

   – Постойте, – сказал Джолин. – Не те ли вы Буше, которые объявлены в розыск? По приметам вроде все сходится.

   – Те, – ответила девушка, вздернув подбородок. – Но все, что нам приписывают, – это ложь!

   – И в мятеже вы, конечно, не участвовали?

   – Мой отец ни в чем не участвовал, ушел старший брат. Но за его поступок мы уже понесли наказание.

   – Где тут раненый? – протиснулся к ним невысокий человек, видимо, врач.

   – Стоит ли, уважаемый Расмус, лечить преступника? – пренебрежительно заметил Джолин.

   – Нас еще никто не осудил! – рука девушки легла на рукоять кинжала, заставив присутствующих здесь гвардейцев напрячься. – И не вам нас судить! Мне поможет кто-нибудь или нет?

   Она покачнулась, но усилием воли удержала себя на ногах.

   – Быстро развязывайте ремни, и раненого ко мне, – отдал команду врач, не обращая внимания на недовольного молодого человека. – Вы, девушка, тоже идете с нами. Если вами сейчас не заняться, то болезнь обеспечена. И мальчика забирайте. Разбираться будем потом.

   Двое гвардейцев, достав кинжалы, быстро перерезали ремни и аккуратно перехватили застонавшего мужчину под руки и ноги. При этом плохо завязанный кошелек на его поясе развязался, и на мощенный булыжниками двор высыпались золотые монеты. Девушка равнодушно двинулась следом за несущими отца стражниками, прямо по золоту, ведя мальчика за руку. Она прошла шагов десять, и тут силы ее оставили.

   Шедший сзади Расмус успел подхватить оседающее легкое тело, а один из гвардейцев взял на руки плачущего мальчика.

   – Золото собрать, – не повышая тона, приказал барон. – Все вещи наших гостей заберите тоже. Пока все под замок, потом отдадим хозяевам. Позаботьтесь о лошадях. А вас, уважаемый Джолин, прошу пройти со мной для приватного разговора.

   Слово "уважаемый" было произнесено с нескрываемой издевкой. Двое молодых людей, пришедших вместе с бароном, со всей возможной быстротой выполнили приказ. Золото было собрано, все вещи сняты с лошадей, а самих лошадей подхватил под уздцы конюх и повел в денник.

   – Надеюсь, что о наших гостях позаботятся должным образом, – сказал барон Дорну. – Узнайте у Расмуса, что им нужно и обеспечьте. Вы идете, Джолин?

   – Сейчас подойду, только переоденусь и сменю обувь, эта промокла.

   – Не стоит. Я вас надолго не задержу.

   Они под навесами дошли до дворца и через несколько минут были в рабочей комнате Джока.

   – Садитесь, Джолин, – сказал Джок. – Как говорит наш герцог, в ногах правды нет. Понравилась девушка?

   – А при чем здесь это, барон? – занервничал Джолин. – Ну славная, но вы же видели, что я...

   – Послушайте, Джолин, вы жить хотите?

   – Вы это чего? – испугался Джолин. – Глупые у вас шутки.

   – Я имел в виду здесь, во дворце герцога, – пояснил Джок. – То, что вас сюда прислала принцесса, для меня ровным счетом ничего не значит. Для герцога, кстати, тоже.

   – Так и я...

   – Вы давно стали так оценивать людей, по малейшему поводу переводя их в разряд балласта? Не скажете, почему вы набросился на эту девочку, которая, по моему мнению, гораздо лучше вас? Присваиваевате себе право судить людей, которые по положению не ниже вас, не затрудняя себя вникнуть в суть дела?

   – А вы, значит, вникли?

   – Вник, – согласно кивнул Джок. – Меня этот бывший барон заинтересовал еще тогда, когда я просматривал списки дворян на безусловное лишение имений. Барон – старый солдат, прослуживший прежнему королю больше двадцати лет. Он и свое баронство заработал верностью и преданностью. Отец Андре имениями не разбрасывался, и такое награждение говорит о многом. Он и этот мятеж Мартина категорически не одобрял и своего мнения от соседей не скрывал.

   – Но имения все равно лишился?

   – Лишился, – согласился Джок. – И будь моя воля, я бы ему баронство вернул. Сына он пытался удержать, но не смог, и Мартину помощи не оказывал ни деньгами, ни солдатами. Единственное его вина в том, что у старика не хватило духа отречься от собственного сына.

   – Ну хорошо. А обвинения графа?

   – А вот тут самое интересное. Старый солдат теряет баронство и с единственной дочерью оказывается выброшенным на улицу. К счастью, у него были драгоценности покойной жены, причем на приличную сумму.

   – А это вы откуда знаете?

   – Работа у меня такая – все знать, – прищурился Джок и, видя что собеседник обиделся, снизошел до объяснения: – В городе, где Буше продавал свои камни, случайно оказался один из наших лейтенантов, причем они остановились на одном постоялом дворе. Буше где-то прокололся, и ночью к нему наведались гости на предмет поделиться. Старый вояка, видимо, что-то почувствовал или от природы такой недоверчивый, но к их приходу подготовился, как мог. Одним словом, стража забрала из их комнаты девять бездыханных тел, а наш лейтенант умудрился поймать одного из нападавших живым. Что самое интересное, сам Буше завалил только троих, а шестерых упокоила его дочка пятнадцати лет. Она прекрасно стреляет из лука и мечет ножи. Не правда ли, славная девушка? Когда она сегодня в ответ на ваши слова схватилась за кинжал, я уже начал сочинять текст письма для принцессы со своими соболезнованиями. Однако идем дальше. На следующий день наш лейтенант знакомится с дочерью и ее отцом. Они, особенно девушка, произвели на него впечатление, и парень постарался выведать об этой семье все, что смог, а по приезде встретился с герцогом и выложил ему все как на духу. Герцог заинтересовался и передал это дело мне. А теперь скажите, станет такой человек избивать и грабить в придорожном трактире компанию великовозрастных балбесов, да еще при этом вступать в бой с солдатами и убивать? А эта девушка, Альда, по-вашему, очень похожа на преступницу?

   – Выходит, граф лжет?

   – Выходит, так. На этого графа, точнее, на его сынка, вообще много жалоб. Дебоши, изнасилования и даже убийства. Если бы мы тронули графа, от которого страдали лишь низшие сословия, это не прибавило бы спокойствия в провинции, но они заигрались. Нападение на семейство Буше и попытка насилия над благородной девушкой – это готовая плаха, и благородным придраться не к чему: они же, получается, и пострадали. Так что для нас этот бывший барон – это подарок судьбы. Если послать дознавателей в графство Рабек насчет шалостей графского сына, они наверняка и на самого графа много чего накопают. Я не знаю, какие планы на будущее у самого Буше, но герцог им заинтересовался всерьез. Так что, может быть, для него потеря баронства еще пойдет на благо. А его дочь... Вы знаете, что я расчетливый и циничный человек, но сегодня я смотрел на нее и любовался. Сколько силы духа в этой малышке, сколько благородства! Кроме этого, красива и умна, а это редкое сочетание. Было бы интересно послушать, как им удалось до нас добраться, когда их ловили на всех караулах. И с грабителями, я думаю, там не все так просто. Жаль, что эта девушка сейчас в таком состоянии, что с ней не поговоришь. Надеюсь, что Расмус поднимет ее отца, и что сегодняшняя скачка под дождем пройдет без последствий. А вам очень советую на будущее высказываться более осмотрительно.

   Самой операции Альда не видела, ее просто не пустили. Молодая и красивая девушка, которая представилась как Амели, оказавшаяся ученицей врача, помогла ей раздеться, растерла какой-то пахучей мазью и выдала сухую одежду. То же самое она сделала с Алексом. Потом их заставили выпить горячий отвар очень неприятного вкуса, и под конец уложили в постель, укутав теплым одеялом.

   – Мне надо быть с отцом, – попробовала воспротивиться Альда.

   – Глупости, – отрезала Амели. – Врач еще не окончил операцию. Думаю, что с вашим отцом все будет хорошо. У него пробито легкое, но стрела прошла далеко от сердца. Кровь из легкого уже убрали, и сейчас врач занимается раной. Если ваш отец до сих пор не умер от скачки, значит, выкарабкается, а после операции вы ему все равно ничем помочь не сможете. С ним посидит служанка, которая знает, что делать с больным. А вам надо обязательно выспаться, если не хотите завтра заболеть.

   Сил сопротивляться уже не было, и глаза закрылись сами собой. Рядом спал маленький барон, прижавшийся к ее руке. Пришедшего с расспросами Дорна Амели выгнала:

   – Завтра, все завтра. Надо только посмотреть в их вещах одежду и, если найдете, до завтра все высушить. На таком дожде все наверняка промокло. Я дала ей свое платье, но оно слишком велико, а на мальчика вообще надели одну рубашку. И пусть кто-нибудь заберет и приведет в порядок одежду, которая была на них, она вся мокрая и грязная.

   Дорн ушел, пообещав прислать служанку. Через полчаса из операционной вышел уставший, но довольный Расмус. Помыв руки и сняв халат, он с удовольствием выпил чай на травах, который для него заваривала Амели, и выразился коротко, но емко:

   – Будет жить.

   Вечером за ужином Джок сообщил, что к герцогу прибыла в гости семья шевалье Буше, но в результате стычки с разбойниками старший Буше ранен, а его дочь весь день провела под дождем и теперь находится на попечении врача. Расмус оторвался от тарелки с тушеными овощами и добавил, что операция прошла успешно и, скорее всего, жизни гостя ничего не угрожает. О мальчике не было сказано ни слова.