Текст книги "Выброшенный в другой мир. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Геннадий Ищенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 111 страниц)

   Объяснив дочери диспозицию, отец взялся за дело. Стянул со своей кровати тюфяк с одеялом и подтащил ее к уже закрытой и на щеколду двери, перевернул стол и укрыл за ним лампу. Под конец он зарядил оба арбалета и положил их у кровати Альды.

   – Приготовь кинжалы и свой лук, – сказал он дочери. – Может быть, на злоумышленниках не будет доспехов, тогда от твоих стрел будет больше пользы, чем от ножей.

   Постелив тюфяк на пол, Буше улегся на него, положив рядом обнаженный меч. Странно, но Альда не чувствовала страха, только возбуждение, но через какое-то время прошло и оно. Она даже задремала и пропустила момент, когда все началось.

   – Альда! – голос отца вырвал ее из сна. – Они пришли! Скорее убирай свой тюфяк!

   Она быстро убрала постель, и они вдвоем перевернули кровать, стараясь производить как можно меньше шума. Оба арбалета она положила поверх кровати, а три кинжала воткнула в пол перед собой. С правого боку находился колчан со стрелами, чтобы их можно было выхватывать не глядя. Отец с мечом встал у двери так, чтобы не мешать ей стрелять и самому не попасть под удар. За дверью слышался какой-то шум. Вначале девушке был непонятен смысл звуков, но потом она догадалась, что это прорезают щель в мягкой древесине двери, чтобы кинжалом поднять щеколду. Когда в образовавшуюся щель просунулся конец длинного кинжала, отец изо всех сил ударил по нему мечом, и раздавшийся вопль показал, что один из злоумышленников серьезно ранен. Пока отец извлекал застрявший в полу клинок, кто-то быстрым движением кинжала сбросил щеколду. Это послужило сигналом к нападению. Кто-то рывком распахнул дверь и бросился вперед. Не увидев кровати, он об нее споткнулся и попал под меч бывшего барона. Сунувшийся следом детина завалился назад, поймав грудью арбалетный болт. Отпихнув его в сторону, на кровать вскочили сразу двое. Одному отец подрубил ноги, и тот с воем упал внутрь комнаты, а другого уложила Альда, разрядив в него второй арбалет. В следующий момент в дверь протиснулись сразу несколько человек, оттеснив вглубь комнаты отчаянно отбивающегося отца. Альда быстро метнула кинжалы, и трое злоумышленников упали на пол, а отец смог достать мечом оставшегося на ногах противника. В следующее мгновение что-то лязгнуло, и Буше с руганью метнулся вглубь комнаты.

   – Альда, у них арбалетчик! – крикнул он дочери.

   Она была готова, и когда во мраке дверного проема показалось усатое, перекошенное злобной гримасой лицо, вогнала стрелу прямо в оскалившийся рот. Тело стрелка упало в коридор, грохнулся на пол выроненный им арбалет, и наступила тишина.

   Лет пять назад Альда подслушала разговор двух воинов отца. Молодой спросил ветерана, легко ли убить в первый раз. На это ветеран ответил, что в горячке боя, когда решается, кому жить, а кому умереть, убить врага легко, надо лишь суметь до него дотянуться. Вот потом, когда утихнет боевая ярость, человека часто начинает трясти от содеянного. Сегодня она впервые убила шесть человек, но ее не трясло, и никаких угрызений совести она не испытывала. Эти люди пришли сюда убить ее и ее отца и ограбить. Она лишь защищалась, а эти, которые неподвижно лежат на полу, и не люди вовсе.

   В коридоре зажегся свет, и раздались испуганные крики. Отец подошел к ней и забрал из рук лук и стрелу.

   – Все кончилось, дочка, – устало сказал он. – Отбились. А ты у меня молодец, вся в отца.

   Суета в их комнате нарастала. Вслед за слугами и постояльцами к ним прибежал хозяин постоялого двора. Увидев разбросанные по комнате тела, он распорядился ничего не трогать, а отцу предложил переселиться в соседнюю комнату.

   – Я вызвал стражу, – сказал он. – Они будут разбираться с этими, – он указал рукой на трупы, – и вам придется давать показания. Хорошо, что одного из злоумышленников удалось задержать офицеру герцога. Это поможет узнать остальных.

   Буше благодарно кивнул и стал собирать вещи.

   – Арбалеты пока оставьте, – посоветовал хозяин. – Вы же их использовали? Значит, стража после осмотра вам их вернет. Кинжалы из тел тоже лучше пока не вытаскивать.

   – Как хотите, – согласился отец, – но свой меч я забираю.

   – Ваше право, – ответил хозяин. – Пойдемте, я вас сам проведу.

   В коридоре было полно народу, и хозяину пришлось прикрикнуть на слуг и постояльцев, чтобы освободили проход. Откат Альду все-таки накрыл. Ее не трясло, просто на девушку навалились страшная усталость и безразличие. Через силу подняв лук и колчан, она поплелась за отцом, который нес все остальное. В середине коридора у лестницы на первый этаж они увидели оставшегося в живых грабителя. Он стоял у стены, вытаращив глаза и боясь пошевелиться. Крепко сложенный молодой человек лет двадцати держал у шеи грабителя обнаженный меч. Видимо, это был тот самый офицер герцога, о котором говорил хозяин. Внизу послышались шум и звуки приближающихся шагов.

   – Какая встреча! – радостно воскликнул поднимавшийся по лестнице массивный, чуть полноватый человек с бляхой стражника на надетой, видимо, впопыхах одежде. – Ник-везунчик! Теперь тебе, парень, не отвертеться от встречи с веселой тетушкой*.

   (*веселая тетушка – виселица)

   – Приветствую начальника нашей доблестной стражи! – помахал ему сверху рукой хозяин заведения. – Закончите с этим парнем и идите сюда. Здесь их еще много лежит, правда, не все такие шустрые, как этот. А я сейчас отведу постояльцев и вернусь.

   Начальник стражи дал команду, и трое его подчиненных ринулись вверх по лестнице, обгоняя начальство, завалили грабителя на ступени и шустро связали ему заломленные назад руки. Офицер лихо бросил меч в ножны и представился начальнику стражи:

   – Арден Грехт, лейтенант арбалетчиков его светлости герцога Аликсана. Услышал шум и успел задержать одного из двух грабителей. Второй, к сожалению, успел удрать. Маленький и прыткий, как блоха. По виду чистый мальчишка. Хотел в него метнуть кинжал, но рука не поднялась.

   – Внешний вид, молодой человек, часто бывает обманчивым, – нравоучительно сказал начальник стражи. – Говорите, мелкий, как блоха? Так это, наверное, Тит, его Блохой и кличут. И виселицу он заслужил не меньше этого красавчика. На его совести не одна загубленная жизнь. Впрочем, откуда вам знать. От имени магистрата приношу вам благодарность за содействие правосудию. Где там остальные, не знаете?

   – Направо в конце коридора. Если вы не против, я тоже взгляну.

   Начальник стражи неопределенно мотнул головой и направился к месту происшествия. Офицер решил считать это разрешением и устремился следом.

   – Однако... – немного растеряно пробормотал стражник, осматривая заваленную телами комнату. – Да здесь вся банда Ника полегла! Кто же это их так?

   – Мой постоялец с дочерью, – с гордостью сказал хозяин постоялого двора, протискиваясь в комнату. – Я с ним перекинулся несколькими словами. Старый рубака и бывший барон. На днях потерял имение из-за глупости сына. Сам-то он мятеж не одобрял, но не хватило духа отречься от сына, из-за того и пострадал. Вечером с дочерью в квартале ювелиров продали украшения покойной жены, а извозчик услышал их разговор. Папаша – тертый калач и неприятности чувствует печенкой, вот он на всякий случай и подготовился, и, как оказалось, не зря.

   – А как же он смог их всех завалить? Пусть он отменный рубака, но их здесь девять, а эта публика ловко работает кинжалами.

   – А на нем только трое, остальных убила его дочь. Двоих из этих арбалетов, троих – метнув кинжалы, а последнего, у которого был арбалет, застрелила из лука.

   – Лихая девица, – заметил стражник. – Сколько ей?

   – Недавно исполнилось пятнадцать. У нее сейчас отходняк, так что лучше не беспокоить.

   – Мы их пока трогать не будем. Ты, Сторм, и так провел дознание не хуже нас. Сейчас соберем все улики, а чуть позже подъедет подвода, и мои ребята заберут тела. Потом можешь здесь все чистить и ремонтировать. А твои постояльцы пусть завтра зайдут ко мне в магистрат. Там и свое имущество получат. Бывай, а я пойду досыпать.

   Остаток ночи прошел спокойно, и семейство Буше никто не потревожил. Утром Альда с удивлением обнаружила, что вчерашние боли куда-то исчезли. Альда чувствовала легкость во всем теле и сильный голод.

   – Ты что так рано вскочила? – позевывая, спросил отец. – Я совсем не выспался и с удовольствием поспал бы еще, тем более что сегодня вряд ли получится уехать. Нам с тобой еще идти в магистрат за своим оружием.

   – Я так хочу есть, что все равно не смогу заснуть, – призналась девушка.

   – Ну тогда спустись в зал сама, деньги у тебя есть. Только пока не возьмем в магистрате твой кинжал, возьми мой.

   Альда поспешно нацепила на свой пояс отцовский кинжал и вышла из комнаты, не забыв запереть дверь снаружи одним из двух выданных им ключей.

   Свободных столов в зале не было, и она в нерешительности остановилась на последних ступеньках лестницы.

   – Не желает ли госпожа откушать в моей компании? – предложил ей вчерашний офицер, поднимаясь из-за стола, за которым он сидел один.

   Отказываться было как-то неловко, да и есть хотелось страшно, поэтому девушка с благодарностью приняла приглашение. Молодой человек выдвинул ей стул и помог сесть. За Альдой еще никто не ухаживал, и такое поведение офицера ей понравилось.

   – Разрешите представиться, – сказал он, – лейтенант арбалетчиков его сиятельства Арден Грехт, к вашим услугам.

   – У герцога все офицеры такие галантные, Или вы такой один? – спросила Альда, ища взглядом слугу. – Не найдете слугу? Если честно, умираю от голода, а сделать заказ некому.

   Офицер быстро встал и ушел в сторону кухни, откуда через минуту вернулся в сопровождении слуги.

   – Что желает госпожа? – спросил слуга, опасливо косясь на девушку.

   – Как обычно, мясо с овощами, и еще молоко.

   – Сейчас все принесу.

   Через несколько минут она получила заказ и, с наслаждением выпив молоко, с жадностью набросилась на еду, стараясь тише жевать.

   – Видно, что вы проголодались, – усмехнулся Арден, когда Альда утолила первый голод и уже без прежнего аппетита доедала овощи. – Может быть, теперь, когда не так голодны, вы все же представитесь? Хочется, знаете ли, познакомиться с такой храброй и решительной девушкой. Это немного против приличий, но в дороге на такое не обращают внимания.

   – Альда Буше, – назвала себя девушка, решив, что вреда от знакомства не будет.

   – Ну вот и познакомились, – улыбнулся ей Арден. – Вы надолго в этом городе?

   – Такие вопросы решает отец, – дипломатично ушла от ответа Альда. – Нам сегодня надо посетить магистрат, а там будет видно.

   – Если у вас тут больше нет дел, я бы посоветовал вам скорее уехать. Если у тех, кто к вам приходил, есть сообщники, оставаться в городе опасно.

   – Благодарю, наверное, мы так и сделаем. А что делаете вы вдали от армии?

   – Боевые действия закончены, и многим офицерам дали время на улаживание личных дел.

   – А что стало с захваченными в плен?

   – А почему вас это интересует?

   – Там мог быть мой старший брат, – со вздохом призналась Альда.

   – Не могу вам сообщить ничего обнадеживающего. Потери среди мятежников очень большие, а многих павших дворян вообще не смогли опознать. Те, кто попал в плен в последнем бою, под амнистию не попадают, и их судьбу будет решать герцог.

   – Я уже смирилась со смертью брата. Жаль, что он не стал слушать отца. И дело не только в потерянном баронстве, просто мы его любим.

   – Альда, ты уже поела? – спросил незаметно для нее спустившийся отец. – Тогда сейчас поем я, и сразу же съездим в магистрат. Если не будет проволочек, может быть, успеем сегодня уехать. Ты мне представишь своего кавалера?

   – Это офицер герцога, – смутилась дочь.

   – Зря смущаешься, хотя тебе идет. Значит, офицер герцога?

   – Арден Грехт, лейтенант арбалетчиков, – представился юноша.

   – Вот как! – сказал отец и, отдав слуге заказ, спросил: – А что означает слово лейтенант?

   – Это одна из низших офицерских должностей в армии герцога. Примерно соответствует сотнику.

   – При вашем возрасте у вас еще все впереди, – сказал Буше, принял заказ и перед тем, как приступить к трапезе добавил: – Если раньше не убьют. Я шевалье Рон Буше, а мою дочь вы, наверное, уже знаете.

   Он принялся за еду, а Альда, чтобы скоротать время, повторила свой вопрос лейтенанту, который остался с ними за столиком допивать вино.

   – Вы так и не ответили, что делаете в городе.

   – Я приехал по делам наследства. Три декады назад умер мой дядя, у которого не осталось других наследников, кроме меня. Он был очень уважаемым в городе человеком и известным в провинции врачом. Я уже закончил почти все дела, сегодня должен решить вопрос с продажей дома, и можно возвращаться.

   – А куда вы поедете, после того как закончите с домом?

   – В армию, куда же еще? – немного удивился вопросу Арден. – Герцог затеял строительство небольшого города, где для всех офицеров будут строить дома, а пока приходится жить в лагере.

   Отец закончил есть, и они распрощались. В магистрате, куда Буше приехали в экипаже, вопреки опасениям отца, все решилось очень быстро. У них попросили подорожную, на которой сделали отметку о содействии обладателей этой бумаги магистрату города Колина и вернули все оружие.

   – Мы вас больше не задерживаем, шевалье, – сказал отцу начальник стражи. – Вы нам здорово помогли, но должен предупредить, что у убитых вами грабителей остались подельники. Так что, если вас в нашем городе ничего не держит, мой вам совет – уехать как можно быстрей, тем более что у вас с собой дочь, и не факт, что в следующий раз вам повезет так же, как вчера.

   Отец с дочерью на обратном пути купили в дорогу недостающие мелочи, забрали с собой с кухни хлеб и копченый окорок и съехали с постоялого двора, направив коней к южным воротам.

   – Пока нам везет с погодой, этим надо пользоваться, – сказал отец, когда они покинули город. – Скоро зачастят дожди, и путешествие превратится в мучение. Дорога раскиснет, и уже не слишком-то поскачешь. Да и путешествие под дождем – удовольствие еще то, а нам с тобой еще ехать и ехать. Как попа, не болит?

   – Все прошло. Ты не беспокойся, отец, я выдержу.

   – Вот в кого надо было вкладывать силы и душу, – пробормотал Рон Буше, – а не в этого спесивого болвана Рамона.

   Два следующих дня прошли в почти непрерывной скачке с небольшим отдыхом на обед и ночевках на придорожных постоялых дворах. Близился сезон дождей, и на тракте было мало проезжих. А на третий день они вляпались в неприятности по самые уши. Погода начала портиться: тучи затянули солнце, подул ветер, и заметно похолодало, поэтому отец решил не ограничиться перекусом на обочине, а остановиться на обед в трактире. Они отдали лошадей слугам и, взяв с собой самое ценное, зашли в трапезный зал. Зал был почти пуст, лишь за одним столом веселилась компания молодых, богато одетых людей, и поодаль сидело несколько воинов в легкой броне, которые не спеша цедили вино из больших глиняных кружек.

   – Смотрите, какая цыпочка! – радостно воскликнул один из парней, показывая пальцем на Альду. – И с таким старым кавалером! Иди к нам, мы подойдем тебе гораздо больше!

   – Не обращай на них внимания, – сквозь зубы процедил отец. – Иди рядом со мной и не отставай.

   – Она нами пренебрегает, – огорченно заметил второй, и по голосу Альда поняла, что он так же пьян, как и первый.

   – Это ничего, – успокоил его еще один гуляка. – В первый раз нам, что ли, обламывать несговорчивых девиц? Сама потом будет благодарна!

   – Кто эти щенки? – негромко спросил отец у трактирщика, опасливо прислушивающегося к разговору молодежи.

   – Вы бы поосторожнее с ними, господин. Это сынок графа Рабека. Его отцу принадлежит город, который вы, должно быть, недавно проехали. А остальные – это сыновья окрестных шевалье и молодой барон Роден. Они пьют уже пару свечей и изрядно набрались. А воинов к ним приставил господин граф, чтобы ничего не случилось.

   – Предусмотрительный отец. Лучше бы он сам выпорол свое чадо. Часто буянят?

   – И не говорите. Учиняют безобразия и портят девиц, а граф потом за все платит.

   – Ну от меня он деньгами не отделается. У вас есть комната, где можно было бы пообедать и отдохнуть? Боюсь, что если мы будем это делать в зале, то у графа станет на одного сына меньше.

   – Как не быть. Только уезжали бы вы, господин, от греха подальше, честное слово.

   – Поздно, – ответил отец, бросив взгляд через плечо.

   Все шестеро молодых выпивох уже выбрались из-за стола и загородили выход.

Глава 3

   Трактирщик тяжело вздохнул и повел Буше на второй этаж, где располагались гостевые комнаты. По пути он приказал слуге принести обед. С полчаса все было спокойно, и они даже успели хорошо пообедать, когда послышались пьяные голоса, и на дверь обрушились удары кулаков и ног.

   – Кому там нечего делать? – спокойно спросил отец, повысив голос, чтобы его услышали.

   – Отдай нам свою девку, старик и можешь проваливать! – заорал кто-то за дверью, и остальные поддержали его нестройными пьяными воплями.

   – Отойди в сторону, дочь, и на всякий случай приготовь лук, – сказал отец Альде и добавил для пьяниц: – Это не девка, а благородная девушка, и вам здесь ничего не обломится. Так что шли бы вы отсюда, пока просят добром.

   На минуту шум смолк, но потом тот же голос предложил:

   – Благородная, говоришь? Так это даже лучше. Мы тут все сами благородные. Надоели грязные крестьянки, а с благородной мы и сами по-благородному. Точно тебе говорю, довольна будет. Тебе ее от нас придется забирать силой!

   За дверью заржали в несколько голосов.

   – Плохо! – сказал отец. – Эти добром не уймутся, а если убивать, так потом нужно уезжать из герцогства. Сейчас я открою окно и спущу тебя вниз. Тут невысоко, одеяла хватит. А я им надаю плюх и прибегу к лошадям.

   Он подошел к окну и выругался: под окнами, положив руки на рукояти мечей, стояли двое воинов из тех, которые были в зале.

   – Так они не только защищают этих оболтусов, но еще и подрабатывают загонщиками! – разозлился отец. – Мне это надоело. Иди за мной и стреляй в любого, кто покажется опасным. По возможности постарайся никого не убивать.

   Отец открыл засов и изо всех сил навалился на дверь. Та распахнулась, снеся с ног трех насильников. Остальные трое, громко крича, бросились на Буше. Он шагнул навстречу пьяницам и несколькими сильными ударами уложил их всех на пол.

   – Можем идти, – сказал отец из коридора. – Поспеши.

   Альда, не убирая стрелы с тетивы, вышла из комнаты следом за ним, наступив на что-то мягкое. Под ногами кто-то застонал, и она ускорила шаг, почти бежала. Дорогу к лестнице им перегородили трое воинов с мечами в руках.

   – Шли бы вы отсюда, ребята, – посоветовал бывший барон, доставая свой меч. – Пока обошлось без смертоубийства, но если вы вынудите меня драться всерьез, я ведь буду вынужден вас всех здесь положить, а потом еще вернуться назад и прирезать ваш молодняк. Как вы думаете, если кто-нибудь из вас останется в живых, граф вам будет благодарен?

   – А кишка не тонка? – хриплым голосом спросил один из воинов, делая шаг вперед.

   – С ними говорить бесполезно, – сказал дочери Буше. – Они тоже порядком набрались. Так что, если мне будет трудно пробиться, вали всех! И надо действовать быстрее, пока не подошли еще двое, или не очухались те наверху. А то ведь действительно придется всех резать.

   Биться одному против троих, пусть и не очень трезвых противников без доспехов очень тяжело, поэтому, когда отец начал с ними рубиться, Альда, не теряя времени, отбежала в сторону и всадила стрелу в шею одному из воинов. Отец усилил натиск и вскоре ранил одного из противников в бедро. Второй, отчаянно отбиваясь, отступил вниз по лестнице. В открытую дверь вбежали еще двое, один из которых сразу же упал со стрелой в глазу. Оставшиеся воины напали на Рона, стараясь держаться так, чтобы он прикрывал их от стрел. Альда сбежала вниз по лестнице к отцу мимо раненого, который тщетно попытался схватить ее за ногу, и, присев, снизу вверх вогнала очередную стрелу под челюсть тому, кто был справа. С оставшимся противником отец разделался несколькими ударами.

   – Ходу, дочка! – сказал он. – Нам надо постараться уйти как можно дальше. Проклятье на этих молокососов! Граф, несомненно, объявит нас в розыск. Так что по тракту нам ехать дня два, а потом только по объездным дорогам. До дождей теперь точно не успеем. И о трактирах придется забыть. Запомни, что если доберешься без меня, то непременно проси правосудия у герцога. Это пока граф здесь правит самолично, он может творить все, что пожелает, а если сюда пожалуют дознаватели герцога, то ему многое припомнят! Иначе рано или поздно люди графа могут тебя достать. Сейчас надо быстрее добраться до ближайшего города и набрать продовольствия. Охотиться нам с тобой будет некогда. Жаль, что не взяли с собой того офицера. В его присутствии такого бы не произошло.

   Закрепив на лошадях сумки и оружие, они галопом понеслись по тракту прочь от злосчастного трактира. В первом же городе набрали круп, лепешек и вяленого мяса, а так же купили чугунный котелок и парусиновую палатку. В скотных рядах отец купил крепкую невысокую лошадку, на которую и навьючили весь груз. Передвижение заметно замедлилось, но теперь они могли ехать дольше и при необходимости в любой момент съехать с тракта. В очередном небольшом городке, к которому подъехали уже в сумерках, последний раз заночевали на постоялом дворе.

   – Все, дочка, – сказал отец поутру, когда они отъехали достаточно далеко от города. – Больше мы рисковать не можем. Мы с тобой уже проделали больше половины пути, как-нибудь проедем остальное без удобств. Только бы теплая погода продержалась подольше.

   Пока им везло, и в дороге застал только один сильный, но короткий и по-осеннему холодный дождь. К вечеру отец стал искать место для ночлега. Было еще тепло, поэтому не стали разбирать палатку и расположились под огромной елью, большие ветви которой образовали настоящий шалаш. Чтобы не рисковать лошадьми, их привязали тут же, но Альде пришлось несколько раз сбегать на ближайший луг, где она кинжалом нарезала траву в большие вязанки и таскала к дереву. Трава понравилась лошадям, а ту, которую они не съели, постелили на хвою и, завернувшись в одеяла, заснули.

   Три следующих дня прошли без изменений. Буше старались двигаться параллельно тракту, выбирая проселочные дороги, или лесом, если он был редким и не имел густого подлеска. К вечеру стали попадаться небольшие заболоченные озера. Отец начал хмурится, его не обрадовали даже подстреленные Альдой утки.

   – Может мы зря паникуем, и нас никто не ищет? – спросила отца девушка.

   – Боюсь, что скоро нам представится возможность это проверить, – угрюмо ответил отец. – Впереди большая река. Наверное, это Парана. Во всяком случае, других больших рек я здесь не помню. У нее сильно заболоченные берега, и перебраться можно или через мост по тракту, или паромной переправой. Но до парома добираться два дня и в сторону от нашей дороги. Значит, потом еще придется возвращаться. Нет у нас с тобой, дочка, этих дней. Да и не уверен я, что на переправе нас не ждут люди графа.

   – Так что же делать?

   – Ищут мужчину моего возраста вместе с молодой красивой девушкой. Если мы поедем порознь, то проехать будет легче, но я не хочу разделяться. Можно, наоборот, постараться затеряться среди людей. Давай выбираться к тракту и смотреть, к кому можно присоединиться. Ничего другого мне в голову не приходит.

   К тракту выбрались уже к вечеру и на ночлег устроились в небольшой роще в сотне шагов от дороги у маленького чистого ручья. Отец разжег небольшой костер и долго жег в нем толстые сучья, пока не образовалось много пышущих жаром углей. Потом в них были закопаны потрошенные и обильно смазанные глиной утиные тушки. Через полчаса отец палкой вытолкал из костра затвердевшие обмазки и разбил запекшуюся глину. По поляне начал распространяться одуряющий аромат печеной дичи. Перья вместе со шкурой остались в глине, а запеченная птица, разрезанная отцовским кинжалом была съедена в считанные минуты. Ее судьбу повторила вторая тушка, а две остальные были оставлены на завтрак.

   – Все-таки мясо жестковато, – заметил отец, выковыривая из зубов остатки мяса щепкой. – Вот помню, пекли мы так уток во времена моей молодости. Так мы в утку еще заливали вино и выдерживали полдня. Мясо просто таяло во рту.

   – У меня оно и так тает, – отозвалась Альда, и ее живот урчанием подтвердил правоту хозяйки.

   Но девушка на такие мелочи уже давно не обращала внимания.

   – Небо ясное, и к утру будет холодно. Поэтому возьми оба одеяла и ложись ближе к костру.

   – А как же ты?

   – А я воспользуюсь лошадиными попонами. Мне все равно рано вставать и идти к тракту дежурить. А для лошадей погода еще теплая.

   Несмотря на два одеяла, девушка к утру совсем замерзла, но проснулась она не от холода, а оттого, что рядом разговаривали. Альда собиралась вскочить, но расслышала голос отца и успокоилась. Вымыв лицо холодной водой из ручья и ежась от утренней сырости, она пошла на голоса и вскоре вышла к небольшому табору циркачей, с которыми разговаривал отец.

   – Позволь тебе представить матушку Хильду и ее цирк, – сказал он дочери. – А это моя единственная дочь, нареченная при рождении Альдой.

   Циркачей рядом с отцом было восемь человек, но за повозками слышались крики детей и голос женщины, который им что-то выговаривал.

   – Я их перехватил пару свечей назад и убедил заглянуть к нам на огонек. Правда, двигались они не в ту сторону, но я думаю, что их удастся убедить принять мое предложение.

   – Пока мы от вас, господин, никаких предложений не слышали, – сказала пожилая женщина с интересным властным лицом.

   – Вы ведь двигаетесь трактом на север? – спросил отец. – Почему бы вам не повернуть на юг?

   – Мы уже были на юге, – ответила женщина, – и давали там выступления. Теперь нам в тех местах делать нечего. Кроме того, в Парнаде несколько дней назад началась война с Сотхемом, и началась она, по слухам, неудачно для нас. Говорят о беженцах и разбое на дорогах. В такое время мирным циркачам лучше быть подальше от всего этого.

   – Ответьте мне, госпожа Хильда, сколько зарабатывает ваш цирк за три декады?

   – Когда как. В последнее время собирали двадцать золотых.

   – Мы можем очень сильно помочь друг другу. Дело в том, что мы с дочерью попали в очень затруднительное положение. Не повезло встретиться в придорожном трактире с сыном графа Рабека и компанией его друзей. Молодые люди были выпивши и занимались своей обычной забавой – ловлей девушек. Моя дочь им приглянулась, причем никакие слова на них не действовали. Граф знает о забавах сыночка, и чтобы с ним ничего не случилось, а так же в качестве загонщиков, выделяет несколько своих дружинников. Одним словом, уходить нам пришлось с шумом, и у меня есть большие подозрения, что нас с дочерью ищут. Попасться для меня – это верная смерть, а для дочери – бесчестье. Мы собираемся искать правосудия у герцога, но до него еще нужно добраться. Помогите нам перебраться через реку, и я вам заплачу пятьдесят золотых. Потом вы сможете продолжить свой путь на север. Но я бы вам этого не советовал. У вас в труппе две очаровательные девушки, и нет никакой гарантии, что вы не попадете в ту же переделку, что и мы, только у вас в отличие от нас шансов уйти не будет. Если уж так хочется на север, то лучше объехать этот участок тракта проселочными дорогами. Представления можно давать и в деревнях. Убытки, конечно, будут, зато доедете целыми.

   – Интересное предложение, – задумчиво сказала Хильда. – Пожалуй, мы на него согласимся, если вы набросите еще двадцать монет. Беря вас с собой, мы сильно рискуем. Если граф на вас так зол, он вполне может развесить нас всех на ближайших деревьях.

   – Ладно, согласен. Теперь давайте подумаем, как это проделать.

   – Что умеет ваша дочь?

   – Она неплохо стреляет из лука и мечет ножи.

   – Уже хорошо. Мы поработаем с ее внешностью и проверим мастерство. А что умеете вы?

   – Хорошо умею только драться.

   – Мечом или вообще?

   – Мечом лучше, но могу и так приголубить.

   – Тогда вы у нас будете борцом в кругу. Никогда не видели?

   – Не приходилось.

   – Человек становится в круг и предлагает его оттуда вытолкнуть. Тот, кому это удастся, получает вознаграждение. Но за право участия тоже нужно платить. Так как я не знаю, сколько вы продержитесь, то оплачивать возможный проигрыш будете из своего кармана. Вся эта подготовка только на случай, если действительно придется выступать. Если этого не понадобится, просто прогуляетесь в нашей компании. Теперь давайте решим с лошадьми. Двух можно дополнительно запрячь в один из фургонов, а вот что делать с вашим конем, ума не приложу.

   – Есть одна мысль, – сказал отец. – Приоденьте получше одного из ваших парней. Я дам ему пять монет, и он на моем коне едет в ближайший трактир и договаривается с хозяином, что коня перегонят в соседний город. Денег на оплату хватит с лихвой. Обычно в таких случаях хозяину коня дают специальную бирку, по которой он сможет забрать свою собственность. А чтобы вашему человеку не тащиться обратно пешком, а нам его не ждать, пусть возьмет заводного коня.

   – Так и сделаем. Давайте ваши деньги, и за коня, и за все остальное.

   Часа через три цирк матушки Хильды развернулся и покатил в обратном направлении к мосту через Парану. В обозе с циркачами Буше путешествовали три дня. При этом они смогли убедиться, что стража ищет пожилого мужчину с девушкой. Все, кто попадал под это определение, тщательно проверялись. Цирк никакой проверке не подвергался, беспрепятственно проезжая заставы и городские ворота. За это время было дано несколько представлений, в одном из которых довелось поучаствовать и Альде. Она ловко метала ножи, попадая в подбрасываемые яблоки.

   – Какой талант пропадает, – вздыхала матушка Хильда.

   Но пришла пора расставаться. С полученными от Буше деньгами Хильда решила на зиму остановиться в небольшом городе, так как добраться до нужного места до дождей циркачи уже не успевали. Отец с дочерью убрали грим, переоделись в свою привычную одежду, оседлали лошадей и, тепло простившись с циркачами, углубились в лес.

   – Мы заметно приблизились к цели, – сказал отец, – но, если верить тому, что говорят о войне, в этой части провинции могут встретиться разбойники, и с провиантом здесь хуже. Если получится с охотой, то наличных продуктов должно хватить. Жаль, что у нас совсем не осталось времени. В этом году дожди задержались, но эта отсрочка ненадолго.