Текст книги "Приключения Натаниэля Старбака"
Автор книги: Бернард Корнуэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 103 (всего у книги 106 страниц)
По крайней мере один человек пережил сражение и больше не будет в нем драться. Билли Блайз подождал, пока затихли звуки выстрелов, и еще довольно долго после того, как первая возбужденная волна штурмовавших янки пронеслась мимо его убежища, и лишь тогда избавился от груза скрывавших его мертвецов. Лес был полон пытливых янки, но никто не обратил внимания на Билли Блайза в болтающемся на нем синем мундире. Он шел нетвердой походкой, чтобы изобразить одного из множества раненых, ожидающих помощи под покровом деревьев.
Он нашел мертвого офицера мятежников возле гнилого ствола и забрал его ремень с револьвером Уитни в кобуре. Затем, еще шатаясь, прошел на восток, к смоктаунской дороге, где скопление повозок месило грязную колею и траву на обочине. Фургоны подвозили боеприпасы для пушек, а санитарные повозки подбирали раненых. Один из фургонов вез умирающего генерала Мэнсфилда, которого подстрелили, когда он сидя верхом пытался повести своих людей в Восточный лес.
– Можете идти? – окликнул Блайза сержант.
Блайз что-то невнятно пробормотал и еще убедительней зашатался.
– Давай парень, забирайся! – сержант помог тяжелому Блайзу взобраться на дно пустой повозки для боеприпасов, катившей на север к Смоктауну, прежде чем пересечь реку у верхнего моста.
Блайз лежал на повозке, глядя в небо. Он улыбался. Кейтон Ротвел, один из тех двух людей, что поклялись его убить, мертв, застрелен в спину самим Билли Блайзом, и Блайз посеял достаточно раздора, чтобы быть полностью уверенным в том, что еще до заката устранят Старбака. Он хохотнул, восхищенный собственной сообразительностью. Черт побери, подумал он, лишь немногие могли сравниться с Билли Блайзом в умении строить козни. Он коснулся своего патента и с трудом присел. Офицер пенсильванских Оленьих хвостов, раненный в ногу, присел рядом и протянул сигару.
– Дьявол, – выругался пенсильванец.
– Жизнь – сладкая штучка, – протянул Блайз.
Пенсильванца покоробил акцент Блайза.
– Вы что, чертов мятежник?
– Майор вашей армии, капитан, – Блайз повысил себя в звании, отпраздновав таким образом собственное спасение. – Я никогда не изменял своей стране, и тем более не из-за кучки каких-то черномазых, – он взял предложенную пенсильванцем сигару. – Дьявол, – продолжил он, – я могу понять драчку из-за земли или женщин, но из-за ниггеров? – Блайз покачал головой. – Просто в голове не укладывается.
Капитан прислонился спиной к борту повозки.
– Иисусе, – прошептал он, еще дрожа после сражения на кукурузном поле.
– Восславим имя Его, – подхватил Блайз, – славься имя Твое.
Потому что Билли Блайз был в безопасности.
***
Капитан Деннисон тоже спасся. Он был в Западном лесу, где обнаружил сержанта Кейза. Оба находились ярдах в двадцати от остатков батальона Старбака и растворились в беспорядочной толпе дезорганизованных и потерявших командира солдат.
– Капитан Тамлин этого не сделал, – нервно сказал Деннисон, – по крайней мере, я не видел. А Картрайт мертв. Как и Дэн Липпинкотт.
– Значит, батальон ваш, – отозвался Кейз и после паузы добавил: – Или будет, когда умрет Старбак.
Деннисон вздрогнул. Он был напуган до полусмерти отступлением по открытой местности, когда вокруг свистели пули, раздавались насмешки янки и взрывались снаряды.
– Ваш, – повторил Кейз, – и вы обещали вернуть мне роту. Как капитану.
– Да, – подтвердил Деннисон.
Кейз подтолкнул винтовку в руки Деннисона.
– Хорошо стреляет, – сказал он. – И заряжена.
Деннисон уставился на оружие, словно никогда не видел ничего подобного.
– Свинерд может не подтвердить мое назначение, – заметил он помолчав.
– Черт возьми, капитан, нужно пользоваться возможностью, – ответил Кейз и отвел курок трофейной винтовки Шарпса, чтобы проверить, на месте ли патрон. Он был на месте. Это значило, что осталось всего три патрона, после чего винтовка станет бесполезной. Деннисон взглянул на Старбака и неуверенно приставил винтовку к плечу, но Кейз опустил ее.
– Не сейчас, капитан, – презрительно буркнул он. – Подождите, пока снова придут янки. Пока станет достаточно шумно.
Деннисон кивнул.
– Вы тоже выстрелите? – спросил он, нуждаясь в поддержке.
– В голову, – подтвердил Кейз. – А вы цельтесь по корпусу, – он похлопал Деннисона по спине, чтобы показать нервному капитану, куда целиться. – Один из нас прикончит ублюдка. А теперь ждите.
Кейза не обманула снисходительность Старбака. Он решил, что сволочь-янки его опасается и попытался подкупить Кейза, вернув ему лычки, но Роберт Кейз был не их тех, кто так дешево спускает обиды. Старбак его унизил, и Кейз жаждал мести. А еще он хотел получить повышение. Сержант рассудил, что через месяц будет командовать Желтоногими и тогда с Божьей помощью сколотит из этих мерзавцев дисциплинированное подразделение. Возможно, он изменит их название, например, на Виргинские стрелки, а потом заставит ублюдков идти в бой, как будто они вышагивают на параде в Олдершоте[108]108
Олдершот – город в Британии, известен как "Дом британской армии". В середине XIX века этот город стал базой для обучения британских солдат.
[Закрыть].
После чего оба пригнулись, пережидая, когда на поле битвы закончится эта странная тишина.
Янки ударили в первый раз, и этот молот смял ряды мятежников на севере поля битвы. Теперь вторая атака медленно надвигалась вверх по склону со стороны реки, а третья, скрытая в лощинах и лесах за Антиетэмом, ожидала приказа, чтобы переправиться через тихо струящийся поток и отрезать мятежникам путь к отступлению.
На противоположном берегу Потомака продвигающаяся Легкая дивизия услышала, что пушки внезапно замолчали. Вспотевшие солдаты беспокойно переглядывались, гадая, означает ли эта тишина, что сражение уже проиграно.
– Продолжайте идти! – крикнул штабной офицер. – Продолжайте идти!
Они прошли уже многие мили и пересекли глубокую и широкую реку, но продолжали двигаться в зловещую тишину и к погребальному дыму, плывущему по небу над полем мертвецов.
Глава четырнадцатая– Семьдесят девять человек, сэр, – доложил Старбак Свинерду.
– В Легионе осталось сто четыре, – печально сообщил Свинерд. – А из людей бедняги Хаксалла и роты не составишь. В Шестьдесят пятом осталось сто два, – он сложил лист бумаги, на котором были подведены итоги. – Кто-нибудь еще объявится – некоторые прячутся, некоторые в бегах.
Бригада Свинерда похудела настолько, что ее можно было выстроить на поляне в Западном лесу размером в пол-акра. Янки, засевшие в церкви данкеров, находились не далее чем в двух сотнях шагов, но ни у кого не осталось боеприпасов, так что противники вели себя осторожно. Время от времени один из окруживших пенсильванцев застрельщиков конфедератов стрелял, но ответная пуля прилетала редко.
– Одному Богу ведомо, сколько человек погибло, – с горечью произнес Старбак.
– Но ваши люди стояли и сражались, Нат, – заметил Свинерд, – а это гораздо больше, чем удалось сделать штрафному батальону при Манассасе.
– Некоторые стояли и сражались, сэр, – возразил Старбак, подумав о Деннисоне. Он не видел капитана, и ему было плевать, увидит ли снова. Если повезет, подумал Старбак, Деннисон мертв или взят в плен, да и Тамлин тоже.
– Вы хорошо дрались, – настаивал Свинерд. Он смотрел, как на ведущей к поляне проселочной дороге остановился фургон с боеприпасами. Винтовочные патроны предназначались для бригады – знак того, что сражение для нее сегодня еще не закончилось.
– Я ничего не сделал, сэр, – откликнулся Старбак, – разве что гонялся за своими солдатами.
Почти с самого начала сражение превратилось в неразбериху. Солдаты теряли свои роты и дрались с кем придется, и лишь немногие офицеры сохранили контроль над своими ротами. Оборона мятежников состояла просто из солдат, которые стояли и сражались, иногда не получая приказов, но всегда преисполненные гордости и решимости, пока в конце концов их не уничтожила атака за атакой.
– Заговоренный, – язвительно произнес Свинерд.
– Сэр? – удивился Старбак, но потом заметил, что Свинерд смотрит на подполковника Мейтленда, который вышагивал вдоль съёжившихся рядов Легиона. Мейтленд бессмысленно ухмылялся и щедро сыпал комплиментами, однако с некоторым трудом держался на ногах. Солдаты посмеивались при виде пьяного командующего.
– Он пьян, так ведь? – спросил Свинерд.
– Трезвее, чем был, – ответил Старбак. – Гораздо.
Свинерд поморщился.
– Я наблюдал за ним на кукурузном поле. Он расхаживал под обстрелом, словно по саду Эдема, и я решил, что он, должно быть, храбрец, каких мало. Но полагаю, он отнюдь не храбрец. Наверняка вылакал всё спиртное, которое конфисковал.
– Мне тоже так кажется.
– Прошлой ночью, – продолжал Свинерд, – он рассказывал мне, как боится не исполнить свой долг. Мне это понравилось. Бедняга. Я и не понял, как он на самом деле перепуган.
– Если Старина Джек увидит, как он напуган сейчас, – сухо заметил Старбак, – то ему повезет, если сохранит звание, – он кивнул налево, где в сторону бригады Свинерда вдоль заново построенной шеренги скакал Джексон.
– Полковник Мейтленд! – крикнул Свинерд зычным сержантским голосом. – Смирно!
Мейтленд, пораженный таким категоричным приказом, застыл по стойке смирно. Он стоял лицом к солдатам, так что только они могли увидеть удивленное выражение его лица. Джексон с адъютантами остановил лошадей за спиной пьяного полковника и ничего не заметил. Генерал подъехал поближе к Свинерду.
– Ну? – коротко спросил он.
– Они могут драться, сэр, – ответил Свинерд, предположив, что означает этот вопрос. Он повернулся и указал на испещренную пулями стену церкви данкеров, которую можно было разглядеть сквозь листву. – Янки там, сэр.
– Ненадолго, – заявил Джексон. Он медленно поднял в воздух левую руку, пока разворачивался, чтобы оглядеть людей Свинерда. – Бригада? – спросил он. – Или батальон?
– Бригада, сэр.
Джексон кивнул и поскакал вдоль шеренги истощенных людей, которым, как он знал, вскоре снова предстоит сражаться.
– Троекратное ура Старине Джеку! – внезапно всполошился Мейтленд, и Легион прокричал три воодушевляющих слова, которые Джексон подчеркнуто проигнорировал, пришпорив коня в сторону следующей бригады.
– Что будете делать с Мейтлендом, сэр? – спросил Старбак.
– Делать? – казалось, Свинерда удивил вопрос. – Ничего, естественно. Он выполняет свой долг, Нат. Он не сбежал. Когда сражение закончится, я с ним переговорю и намекну, что ему лучше найти себе место в Военном департаменте. Но по меньшей мере он сможет заявить, что участвовал в сражении при Шарпсберге. Его гордость не пострадает.
– А если он не уйдет?
– О, он уйдет, – мрачно заявил Свинерд, – поверьте мне, Нат, уйдет. А как только он уйдет, я поставлю ваших ребят в Легион и отдам его вам.
– Благодарю вас, сэр.
Свинерд взглянул Старбаку через плечо и мотнул бородой, показав тем самым, что кто-то требует внимания майора. Старбак обернулся и к своему удивлению увидел капитана Деннисона, который официальным тоном доложил о прибытии.
– Где, черт возьми, вы были? – огрызнулся Старбак.
Деннисон взглянул на Свинерда и пожал плечами.
– Где мне было приказано, сэр. На кладбище.
– Увиливая от сражения? – рявкнул Старбак.
– Сэр! – запротестовал Деннисон. – Капитан Тамлин приказал нам двигаться туда, сэр. Сказал, что застрельщики янки напали на наших раненых. Вот мы туда и пошли, сэр. И дрались с ними, сэр, – он похлопал по почерневшему дулу винтовки, которая висела у него за плечом. – Пристрелили нескольких, сэр.
– Тамлин приказал вам идти туда?
– Да, сэр.
– Вот сукин сын, – выругался Старбак. – А где Тамлин, мать его?
– Не знаю, сэр. Нам встать в строй, сэр? – невинно спросил Деннисон. Вместе с Деннисоном была дюжина солдат первой роты, и ни один не выглядел усталым, напряженным или испуганным, как остальные выжившие Желтоногие.
– Становитесь, – велел Старбак. – И капитан.
– Сэр?
– Я вернул Кейзу звание.
– Он мне сказал, сэр.
Старбак смотрел, как Деннисон присоединяется к остаткам своей роты. Там был и сержант Кейз, к его серой шляпе по-прежнему был приколот олений хвост, и на секунду Старбак задумался о пуле в спине Кейтона Ротвела. Но потом отмел подозрения. По лесу бродило достаточно янки, которые могли быть ответственны за эту смерть. Если кто и был в ней виноват, подумал Старбак, так это он сам, потому что не оставил присматривать за краем леса двоих.
– И что это было? – поинтересовался Свинерд, когда Деннисон встал в строй.
– Бог знает, сэр. Либо он лжет, либо Тамлин нарушил мой приказ. Но этот мерзавец, – кивнул он в сторону Деннисона, – в прошлом был не слишком со мной вежлив, так что черт его знает, с чего вдруг стал сейчас.
– Сражение, Нат, – заметил Свинерд. – Оно меняет людей.
На востоке протрубил горн. Старбак повернулся и вгляделся сквозь листву в сторону кошмарного поля, где полегло столько солдат. До сих пор он дрался с врагом, который появлялся с севера, но поражение мятежников на кукурузном поле означало, что теперь им придется развернуться на восток. Снова зазвучал горн.
– Ублюдки опять надвигаются, – сказал Старбак.
– Тогда давайте подготовимся, – официальным тоном отозвался Свинерд.
Потому что сражение еще не было ни проиграно, ни выиграно, а янки снова приближались.
***
Первая дивизия подкреплений армии Союза появилась из-за реки в четком порядке, но когда она добралась до плато, никто не объяснил, куда двигаться. Один генерал янки погиб, а другой был тяжело ранен, так что никто не мог сказать вновь прибывшим войскам, где атаковать. Их собственный генерал увидел, где стелится самый густой дым, и указал туда саблей.
– Вперед! Туда! Марш!
Со стороны реки взбиралась вторая дивизия янки, но генерал не стал ее дожидаться. Он выстроил своих людей в три длинные шеренги, одна за другой, и послал их через Восточный лес. Добравшись до деревьев, они перестроились и пошли через кукурузное поле, где кричали раненые, призывая их остановиться и помочь.
Атакующая дивизия прекрасно бы выглядела, вышагивая подобным образом на параде, но на поле битвы сомкнутые ряды служили приглашением для усталых канониров мятежников, ожидающих за главной дорогой. Пушки открыли огонь. Шрапнель серым облаком разрывалась над головами атакующих, а ядра стегали шеренги, одного было достаточно, чтобы убить или ранить дюжину солдат. Янки напирали, смыкая ряды после падения каждого тела и оставляя за собой новый след из мертвецов и раненых.
Пенсильванцы вокруг церкви данкеров услышали орудийную канонаду и молились, чтобы кто-нибудь пришел им на помощь. Они широким клином вонзились в центр армии мятежников, но теперь остались почти без боеприпасов. Полковник пенсильванцев послал за подмогой, но никто не пришел. Застрельщики исследовали лес вокруг церкви в поисках войск северян, которые могли там скрываться, но поблизости не оказалось никого, кто пришел бы на помощь, и одного за другим пенсильванских застрельщиков перебили или ранили снайперы мятежников. Полковник северян оглядывался в надежде на подкрепление, а пикеты докладывали о топоте двигающихся по окружающему лесу войск.
Это были войска мятежников. Те, которые в этот день еще остались свежими и не нюхавшими крови. На заре они охраняли мосты и броды в нижнем течении реки, но атака янки так и не последовала, и теперь в отчаянии Ли оголил оборону на юге, задействовав всех имеющихся солдат. Они шли через Шарпсберг и вверх по холму, а оттуда Джексон направлял их к церкви данкеров.
По лесу прокатился эхом боевой клич мятежников. По стене церкви застучали пули, с глухим звуком вонзаясь в древесину и отскакивая от камня. некоторое время пенсильванцы сопротивлялись смыкающемуся кольцу, но они были окружены и в меньшинстве, так что в конце концов сломались. Они побежали, бросив раненых, пересекли главную дорогу и не останавливались, пока не оказались вне пределов досягаемости винтовок конфедератов.
Мятежники их не преследовали. Джексон избавился от пенсильванцев и теперь развернул людей на север, где войска янки прошли как на параде через кукурузное поле и в северную часть Западного леса. Атакующая дивизия несла тяжелые потери от пушек мятежников, но выжило достаточно солдат, чтобы добраться до леса и смести со своего пути канониров мятежников. Группа застрельщиков-конфедератов ускользнула, и внезапно над Западным лесом взвился звездно– полосатый флаг.
– Вперед! – кричал офицер, зная, что у солдат возникло искушение остаться под защитой посеченных пулями стволов. – Вперед!
Три шеренги маршировали на запад, словно собирались дойти так до Потомака, но на опушке их появление поприветствовали орудия, которые Ли разместил за лесом. Там лежало еще одно кукурузное поле, заполненное снайперами мятежников, скрытыми в высоких стеблях, и они поливали солдат в синем огнем. Янки остановились, чтобы перестроиться, потому что в лесу ряды смешались.
Три впечатляющие шеренги теперь шли в беспорядке, хотя и продолжали двигаться на запад, словно их генерал считал целью похода добраться до далекого Потомака. На самом деле враг находился на юге, где Джексон собрал всех, кого смог найти, и вел их через лес к незащищенному флангу янки. Пушки скрывали топот наступающих войск. С западного холма стреляли пушки мятежников, а орудия северян отвечали с возвышенности у хейгерстаунской дороги, но потом, заглушив даже грохот артиллерии, воздух расколол мощный треск ружейной пальбы, так что содрогнулись небеса.
Вторая дивизия подкреплений янки взобралась на берег реки. Предполагалось, что она должна последовать за первой, что оказалась отрезанной в Западном лесу, но вторая дивизия отстала и теперь, достигнув плато, солдаты не видели никаких признаков подразделений, которым они должны были прийти на подмогу. Некоторое время они просто выжидали, офицеры пытались найти нужное направление в этой неразберихе, но потом, не получив приказов, направили дивизию на юго-восток, в сторону манящего белого шпиля церкви в Шарпсберге, который сиял над лесом. Несколько мгновений янки продвигались по полю незамеченными и беспрепятственно, но их путь проходил в сторону проселочной дороги, которая была кошмаром для любого атакующего. За многие годы тяжелые крестьянские повозки разбили поверхность, и поскольку дорога шла вниз, к открытому пространству, дожди вымывали камни, так что год за годом, поколение за поколением, дорога становилась все ниже поверхности полей, и теперь стоящий на ней человек не мог ничего разглядеть за крутыми обочинами. Янки этого не знали, но они безмятежно двигались по залитому солнцем пастбищу в сторону природного бруствера, за которым засели мятежники. Эти войска конфедератов обороняли центр позиции Ли, и за всё утро не сделали ни единого выстрела, но теперь, наконец, выставили дула винтовок из-за высокой травы, что росла за изгородью у обочины дороги, и прицелились в ничего не подозревающих янки. Они позволили янки подойти совсем близко и нажали на спусковые крючки.
Старбак услышал, как из заглубленной дороги прогремел первый смертоносный залп. Этот звук подсказал ему, что сражение расширяется, поскольку через реку переправились новые янки, но эта схватка по-прежнему шла в северной части поля, где пять тысяч янки готовились продолжить атаку в западном направлении, не зная, что на их открытый правый фланг движется Джексон.
Бригада Свинерда выдвинулась справа, выступив из-за деревьев в том месте, где лес сужался, чтобы пересечь небольшое пастбище. Хейгерстаунская дорога находилась справа от Старбака, а за ней лежало пастбище, на котором мятежники противостояли атаке с кукурузного поля. Луг был заполнено телам, наваленными рядами, словно линии прибоя, показывая, где шли схватки. Многие тела висели на изгороди, эти солдаты погибли, пытаясь перебраться через нее, чтобы сбежать от атаки северян. Люди Старбака шли мимо этого ужаса молча. Они устали и потеряли способность чувствовать, слишком устали, чтобы даже просто взглянуть на то место, где они так долго сражались. Артиллерийская батарея янки стояла на дальней стороне пастбища, вне пределов досягаемости пули из винтовки. Орудия стреляли на юг, а каждый залп сопровождался потоком огня и дыма, который пушка выплевывала на пятьдесят ярдов, этот дым вливался в еще стелившийся в неподвижном воздухе туман. Канониры, похоже, не заметили мятежников за дорогой или у них имелись более заманчивые мишени на юге. Старбак смотрел, как канониры отпрыгивают от массивного орудия, когда оно откатывается от каждого выстрела. Словно они ведут собственное сражение, подумал он.
Канониры были единственными живыми янки в поле зрения, и Старбаку показалось странным, что столько людей могли полностью раствориться на таком маленьком клочке земли. Грохот сражения был ужасающим, но здесь, где еще несколько часов назад погибли тысячи, казалось, не осталось ни единой живой души.
А потом, как раз пока Старбак удивлялся пустому ландшафту, из леса всего в пятидесяти ярдах от бригады проскакал офицер-янки. Это был юноша с бородой и прямой спиной, держащий в руке длинную сияющую саблю. Он осадил лошадь, чтобы рассмотреть находящихся вдалеке канониров, а потом какое-то чутье заставило его повернуть голову направо, и он разинул рот, когда увидел приближающихся мятежников. Юноша обернулся, чтобы прокричать в сторону леса предупреждение, но потом, до того как поднять тревогу, снова обратил взор на конфедератов, словно хотел убедиться, что они не плод его воображения.
– Пристрелите его кто-нибудь, сделайте милость, – печально призвал Свинерд.
Янки осознал опасность и вонзил в бока лошади шпоры, снова дернув за поводья. Лошадь развернулась и прыгнула в лес до того, как кто-нибудь из мятежников успел взять эту заманчивую мишень на мушку. Старбак услышал, как изумленный янки выкрикивает предупреждения, а потом этот крик потонул в боевом кличе мятежников, который, в свою очередь, поглотил разорвавший воздух залп винтовок и людские вопли.
– Штыки! – приказал Свинерд. – Быстро, ребята!
Бригада вытащила длинные клинки из ножен и закрепила их на почерневших дулах винтовок. Солдаты ускорили темп ходьбы. Теперь полковник Свинерд шел впереди с саблей в руках, и Старбак почувствовал, как усталость отступила, а ее место заняло внезапное и неожиданное радостное возбуждение.
– Пли! – крикнул Свинерд.
Появились янки. Группы людей в беспорядке высыпали из леса, но бригада Свинерда атаковала их с фланга.
– Пли! – снова прокричал полковник. Из винтовок вырвалось пламя, а потом штыки двинулись вперед. – Не давайте им стоять на месте, ребята! – ревел Свинерд. – Заставьте их бежать, ребята!
У янки не было шансов. Их атаковали с открытого фланга, и три боевые шеренги распались. Ближайшим к месту атаки солдатам не хватало пространства, чтобы развернуться лицом к мятежникам, этих несчастных оттесняли мстительные конфедераты, а более удачливые смешались с батальонами, идущими сзади, пытавшимися развернуть роты на девяносто градусов. Этому неповоротливому маневру препятствовали деревья и снаряды мятежников, отрывающие высокие ветви и осыпающие возникшую сумятицу листьями и шрапнелью. Янки в северной части леса находились в наилучшем положении, и некоторые батальоны смогли развернуться, но полки мешали друг другу, офицеры выкрикивали противоречивые приказы, бегущие наталкивались на нервных, пытающихся построиться солдат, и отовсюду доносилось зловещее гиканье мятежников. В панике некоторые подразделения северян открыли огонь по своим. В грохоте невозможно было расслышать приказы, и атака мятежников накатывалась, как наводнение, находя в разрушающейся дамбе самое слабое место. Некоторые подразделения северян вступили в схватку, но одного за другим обороняющихся обошли с фланга и вынудили присоединиться к отступлению. Некоторое время батальоны в северной части леса сопротивлялись атаке, но наконец и их обошли с фланга, и вся дивизия обратилась в паническое бегство, устремившись под защиту Северного леса.
Мятежники преследовали их по открытому пространству, и теперь батареи янки у хейгестаунской дороги тоже вступили в схватку, их шрапнель разрывалась над рядами в сером. Застрельщики янки укрылись за стогами и фермерскими строениями и поливали ряды мятежников огнем, а из Восточного леса, который совсем недавно казался обезлюдевшим, появились новые батареи пушек северян, приняв на себя фланговую атаку мятежников и обстреливая их снарядами с опасно короткими запалами.
Старбак встал на колено у обрамляющей дорогу сломанной изгороди. Его батальон, едва ли выглядевший крупнее роты, растянулся вдоль дороги, укрывшись от артиллерии северян, стрелявшей с другой стороны кукурузного поля. Старбак в ужасе глядел на вытоптанную кукурузу, где лежали в кучах тела. В некоторых местах еще стояли прямые стебли, но основная часть поля выглядела словно кладбище, изрытое стадом огромных кабанов. Правда, некоторые тела принадлежали живым, и время от времени, когда ненадолго стихала стрельба, из кукурузы доносились слабые вопли о помощи.
Пушки янки резко прекратили стрельбу. Старбак нахмурился, пытаясь понять причину. Некоторые солдаты беспокойно бросали на него взгляды, когда он осторожно встал и взобрался на хлипкий отрезок уцелевшей изгородь. Поначалу он разглядел лишь облако порохового дыма, такое густое, что сквозь него солнце казалось серебряным долларом, а потом чуть ниже дыма Старбак заметил то, чего боялся. Там из Восточного леса продвигалась шеренга янки, чтобы обойти мятежников с фланга.
– Обратно в лес! – крикнул Старбак. – Стройтесь там!
Он подумал, что это сражение превратилось в бесконечный кошмар. Оно текло по плато, как расплавленная лава, и этот поток мотал его несчастный батальон от одного несчастья к другому. Старбак остановился на полпути через маленькое пастбище, отделяющее Восточный лет от дороги, чтобы срезать патронташ мертвого янки, и последовал за остальными.
– Снимите штыки, – приказал он. – Нам нужно будет просто перестрелять мерзавцев.
Он уже собрался послать кого-нибудь к Свинерду, чтобы поделиться новостями, но внезапно нужда в этом отпала из-за прибывших к опушке мятежников, которые присоединили свои винтовки к похудевшему батальону Старбака.
Янки шли навстречу смерти. Они пересекли кукурузное поле, наступая на тела, и двинулись в сторону дороги, изгороди вдоль которой были переломаны, а добравшись до нее, янки оказались в радиусе стрельбы для поджидавших в тени винтовок.
– Не стрелять! – призвал Старбак, когда янки добрались до сломанной изгороди на дальней стороне дороги. Северян оказалось не так много, как он поначалу опасался. Он подумал, что кукурузное поле пересекает целая бригада, но теперь увидел лишь два звездно-полосатых флага и пару знамен штатов, безжизненно свисающих в неподвижном воздухе. То была пара позабытых батальонов, брошенных в кошмар.
– Не стрелять, – сказал он, – пусть подойдут поближе.
Четкие ряды двух батальонов янки сбились в беспорядке, когда солдатам пришлось перешагивать через мертвецов и умирающих в кукурузе и через остатки первой изгороди, а потом Старбак отдал приказ стрелять. Залп оглушил янки, отбросил их назад, к новой приливной отметине из мертвецов и умирающих. Задние ряды выдвинулись вперед и выстрелили в поднявшийся от винтовок мятежников дым, но янки стреляли в тень, а перед мятежниками стояли мишени во плоти и крови. Старбак взвел курок, громко вскрикнув от боли, когда приклад винтовки стукнул по превратившемуся в сплошной синяк правому плечу. С такого расстояния невозможно было промахнуться, янки стояли меньше чем в сотне ярдов, и пули мятежников входили в истончающиеся ряды, рикошетили от прикладов, отбрасывали тела назад и разбрызгивали фонтаны крови, но враг каким-то образом сохранял позицию, пытаясь отстреливаться.
Сержант Кейз находился на правом фланге шеренги Старбака, хотя теперь в янки стреляло так много подразделений, что сложно было судить, где заканчивается один батальон и начинается другой. Сержант подался назад от линии стрелков. Он ни разу не выстрелил, приберегая три пули для собственных целей, но теперь пробивал себе путь на север, пока не увидел стоящего у дерева Старбака. Кейз нырнул в кусты, поднял голову и наблюдал, как стреляет Старбак. Кейз увидел, как тот опустил винтовку, чтобы перезарядить, огляделся, убедившись, что его никто не видит, поднял винтовку Шарпса и прицелился Старбаку в голову. Ему нужно было торопиться. Прицел он установил точно на мишень, потому что находился так к ней близко, что тяжелая полудюймовая пуля во время этого короткого полета не отклонится от траектории даже на собственную ширину. Он навел мушку на голову Старбака, выровнял ее с целиком и спустил курок. Когда Кейз выбирался из куста и направился обратно к шеренге, его скрыло облако дыма.
Старбак опустил голову, чтобы выплюнуть в дуло пулю. Мимо его щеки просвистела пуля, вонзившись в ближайшее дерево с силой топора. Волосы засыпали кусочки коры. Он обругал янки, поднял оружие, взвел курок, прицелился и выстрелил. Знаменосец северян резко дернулся, когда пуля угодила ему в плечо, и пока он падал, флаг затрепетал в дыму. Другой солдат подхватил знамя, и его тоже немедленно сразила пуля, отбросив назад через сломанную изгородь. Наконец, янки стали отступать от безжалостного обстрела. Они делали это с неохотой, держа строй, пока шагали обратно, и ни один не показал врагу спину.
Мятежники не стали их преследовать. Они стреляли по отступающим янки, пока оба батальона не исчезли в висящим над кукурузным полем дыму. Два батальона ушли так же таинственно, как и появились, оставив свою дань этому дню в виде ряда тел у посеченной пулями изгороди на обочине дороги. После того как янки ушли, на некоторое время настало затишье, а потом снова посыпались снаряды, треща высоко в ветвях, обрушивая на головы ливень из листьев и веток и рассеивая по лесу металлические осколки.
Штабной офицер приказал бригаде Свинерда построиться в лесу. Свинерд лично отправился к мрачному генералу Джексону. Полковник кивнул и побежал обратно к своим.
– Янки снова в церкви, – мрачно объяснил он.
Бригада побрела через лес на юг. Солдаты слишком устали, чтобы разговаривать, их рты слишком пересохли даже для ругательств, они шли туда, где их ожидали янки – чтобы убивать и быть убитыми.
Еще даже не закончилось утро.
***
Полковник Торн мрачно наблюдал, как генерал Макклелан пытается разобраться в поступающих из-за реки донесениях. Один пыльный гонец говорил только о поражении, об орде мятежников, уничтожившей войска генерала Самнера в дальнем лесу, а другие адъютанты привезли срочные требования подкреплений, чтобы завершить удачную атаку. Макклелан встречал всех курьеров с одинаково суровым выражением лица, под которым научился прятать неуверенность.
Новый Наполеон прилагал все усилия, чтобы понять ход сражения со своей обзорной точки у реки. На заре это казалось простым – его люди снова и снова шли в атаку, пока в конце концов не вытеснили мятежников из ближайшего леса, но за последний час всё смешалось. Как разгорающийся лесной пожар, сражение охватило две мили полей, из одного места приходили хорошие новости, а из другого ужасные, а смысла не было ни в тех, ни в других. Макклелан по-прежнему опасался ловкого хода Ли, который разрушит армию Севера, и придерживал резервы, хотя сейчас потный и покрытый пылью посыльный умолял его направить всех имеющихся людей на подмогу генералу Грину, который отбил церковь данкеров и удерживал ее, сопротивляясь контратаке. Макклелан, по правде говоря, не совсем точно знал, где находится церковь данкеров. Посыльный генерала Грина обещал, что успешная атака разделит армию мятежников надвое, но Макклелан в этом сомневался. Он знал, что корпус генерала Самнера находится в отчаянном положении к северу от церкви, а к югу по пустым полям проносился вихрь снарядов. Этот огонь обрушивался на каждую новую бригаду, которая пересекала реку.
