Текст книги "За последним вздохом (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 77 страниц)

– Кому? За что? – не понял Кольтира, не опуская направленного в ее сторону клинка.

– Артасу! Плети! За то, что заставили нас нарушить присягу! За то, что заставили нас убивать своих! За то, что сделали нас такими!

Кольтира пожал плечами. Какими “такими”? Более сильными, неуязвимыми, выносливыми. Чем плохо? Он с сомнением оглядел капитана. Способность атаковать голосом, но отсутствие собственного физического тела и возможности нормально контактировать с материальным миром. Она даже оружие в руки взять не могла, если не вселялась в кого-нибудь. Стала ли следопытка сильнее, будучи обращенной в банши? Может, потому она и злится, что не выгодной получилась замена?

– Мы стали сильнее, – произнес он вслух.

– Мы стали чудовищами! – яростно возразила она. – Ты даже не чувствуешь ничего, вспоминая как убил своих товарищей! Артас сделал нас такими! Мы клялись служить Квель’Таласу, сержант! И ты помнишь свою клятву! Ты все еще носишь талассийский доспех. Ты помнишь, на какой стороне должен быть!

– Подожди. Я ношу талассийский доспех не поэтому.

– А почему же?

– Просто… – Кольтира начал говорить, но оборвал сам себя. Сначала много месяцев не мог додуматься заменить, потом долго ждал металл и некогда было мотаться в Брилл поторопить кузнеца, а теперь еще не выбрался узнать, готово или нет. Прозвучит нелепой отговоркой. Капитан не стала ждать его объяснений.

– Пойдем со мной, мы будем служить Сильване, как раньше!

Кольтира нахмурился. Да, раньше они оба служили генералу Сильване, это было при жизни, в Квель’Таласе. Но теперь они все вошли в Плеть. И то, что Сильвана и ее банши напали на короля Артаса – это именно предательство. Присоединяться к ним – как это нелепо.

Кольтира не мог собраться с мыслями. Капитан продолжала уговаривать его, а еще он слышал голос Короля Мертвых, настойчиво призывающий спешить к нему в Нордскол и требующий полного повиновения и преданности.

– “Клянусь не обращать свое оружие против квел’дорайского народа”! – продолжала капитан. – Ты помнишь это, сержант!

Он помнил. Да, когда-то он, как и все следопыты, клялся до последнего вздоха защищать свою страну, ее правителя и народ. Тогда служить Квель’Таласу было для него естественно как дышать. Но теперь все было иначе. Кольтира больше не дышал. У него была насквозь пробита грудная клетка, широкое лезвие меча сломало ребра и разрезало сердце и легкое, а потом все это было затянуто с помощью темномагической энергии. Сила Короля Мертвых и Артаса, прошедшая по клинку Тассариана в тело Кольтиры, была тем, что позволяло ему ходить, разговаривать, убивать. В существовании Кольтиры больше не было ничего естественного.

“До последнего вздоха” – это, конечно, условность. Последний вздох оборвался, но на этом существование Кольтиры не закончилось, и он должен был продолжать следовать клятве. А вместо этого он стал частью Плети и пошел убивать эльфов, которых поклялся защищать.

– Мы станем свободными! Мы отомстим! Нас заставили предать свой народ, но мы еще можем заставить Артаса ответить за это! – убеждала его банши.

ПЛЕТЬ НЕПОБЕДИМА! ВЕСЬ МИР БУДЕТ ПРИНАДЛЕЖАТЬ НАМ!

Все эти рассуждения заводили Кольтиру в тупик. Он чувствовал себя растерянным. Возможно, капитан права, когда говорит, что их заставили предать свой народ, но разве новое предательство решит проблему? И потом, все это бессмысленно. Плеть непобедима. Под властью Короля Мертвых скоро будет весь мир, и убегать или сопротивляться – это только оттягивать неизбежное. Или нет?

Голос Короля Мертвых, в последние месяцы стихший чуть ли не до шепота, загрохотал в голове, заглушая звук голоса банши и не позволяя Кольтире услышать собственные мысли.

– Да замолчите вы уже! – рявкнул Кольтира.

УБЕЙ!

Он чувствовал, что прямо сейчас происходит что-то важное, что этот разговор с капитаном – это не просто треп старых знакомых или попытка вытянуть из предательницы полезные сведения. В словах мамы-Птицы был резон, и все это надо было осмыслить и сопоставить со всеми теми фактами, которые Кольтира знал о Плети и месте рыцарей смерти в ней.

СМЕРТЬ ПРЕДАТЕЛЯМ!

Прежние привязанности не имели значения, у немертвых не было друзей, семьи и любимых. У них не было родины – им скоро будет принадлежать весь Азерот. Но клятва и верность ей – это не что-то эфемерное и глупое, это не слабость и не…

УНИЧТОЖЬ ВСЕХ, КТО СМЕЕТ ВЫСТУПИТЬ ПРОТИВ КОРОЛЯ МЕРТВЫХ!

Голос все гремел и гремел. Кольтира выронил меч и обхватил голову руками. Он сдернул с себя шлем и впился пальцами в затылок, в тщетной попытке выцарапать и выбросить оттуда этот назойливый звук, эти приказы и категоричные утверждения. Все то, что мешало думать самому. Это были не просто слова, там была какая-то магия, которая приносила с собой странное ощущение, которое было нестерпимым, хоть и не являлось болью или чем-то, что можно описать словами.

СЛУЖЕНИЕ ПЛЕТИ – ВОТ ДЛЯ ЧЕГО ВАМ БЫЛИ ДАНЫ СИЛА И ВЛАСТЬ НАД ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ!

– Сильвана поведет нас, – говорила банши. – Демоны ослабили Плеть, Артас теряет контроль над своим войском. Мы отвоюем себе земли и соберем свою армию, чтобы отомстить им всем!

СОПРОТИВЛЯТЬСЯ ПЛЕТИ БЕСПОЛЕЗНО!

Капитан продолжала приводить все новые аргументы, но Кольтира не слышал ее. Он упал на колени, вонзаясь пальцами в голову так, что ногти проникли под кожу, будто он собирался сорвать с себя скальп.

ТВОЯ ВОЛЯ ПРИНАДЛЕЖИТ КОРОЛЮ МЕРТВЫХ!

– Хватит! Заткнись! Заткни-и-ись! – орал Кольтира, но перекричать раскаты голоса Короля Мертвых ему не удавалось.

А потом вдруг все стихло.

– Вставай уже, – прозвучал знакомый голос.

Кольтира скривился. Вот только Орбаза тут не хватало. Ситуация неприятно напомнила ему его собственную смерть и последующее несоображающее состояние, ставшее причиной множества проблем, а тут еще и этот тип. Их неприязнь была взаимной, и видеть его рожу Кольтире было противно. Взгляд у него всегда был какой-то настораживающий. На в целом красивом, с крупными чертами, лице Орбаза выделялись полные губы – при жизни какие-нибудь влюбленные человеческие женщины могли бы назвать их чувственными, но у Кольтиры они вызывали лишь чувство гадливости и недоверия. Ему не нравились ни рожа, ни ее носитель, вечно стремящийся указать эльфу его место.

– Не то чтобы я против видеть тебя в такой позе…

С трудом управляя своим телом, Кольтира встал и поднял шлем и меч. Ладони были скользкими: вымазаны в его собственной темной крови. Если не использовать специальные чары, то у немертвых кровь текла из ран медленно, сердце не гоняло ее по телу, но он же шевелится.

Капитана Рассветной Птицы поблизости не было, наверно, ее спугнуло появление второго рыцаря смерти. Ну и тролль с ней, все равно ее предложение было слишком глупым, чтобы всерьез его рассматривать. Пытаться противостоять Плети – это идиотизм.

– Это чем же она по твоим слабеньким эльфийским мозгам зашарашила, а? Не кричала же, вроде, – рассуждал Орбаз, возвышаясь над ним на коне. – Так это получается, я сейчас твою шкуру спас. Так что…

– Да упыря тебе в глотку, Орбаз! Иди с троллями любись, – отмахнулся Кольтира, направляясь обратно к поляне, где началась погоня. Далеко они с мамой-Птицей убежали…

Он громко свистнул, но на появление лошади не надеялся, та не успела привыкнуть к нему и, наверно, бродит где-нибудь по лесу или поскакала в столицу. Кольтира возвращался молча, не глядя на Орбаза, но оставаясь настороже – с того станется неожиданно напасть. Не убьет, неприятности с Тассарианом ему не нужны, но появляться в явно потрепанном виде, после поражения, перед всей верхушкой Плети с королем Артасом во главе Кольтира не хотел. Будь у него повыше шансы на победу, он бы и сам не отказался от возможности неожиданно напасть – самовлюбленный Орбаз точно взбесится, если его уделает эльф. Но силы были слишком не равны. Кольтире приходилось сдерживать свою ненависть к окружающим его рыцарям смерти, и из-за этого она становилась лишь сильнее.

– Догнали? – спросил Тассариан, когда Кольтира и Орбаз вернулись к остальным.

Кольтиру бесил тот факт, что без покровительства Тассариана он бы не справился даже с повседневным существованием среди рыцарей смерти. И потому каждый раз как видел своего командира, Кольтира вспоминал о собственной неспособности толком защитить себя. А знание, что все вокруг считают его подстилкой лейтенанта, бесило еще больше. Злость на Тассариана нужно было не только сдерживать, но еще и скрывать, что казалось Кольтире трусостью и подхалимством. Закономерно, что ненависть к себе и к командиру копилась и наращивала сама себя. Он старался лишний раз с Тассарианом не контактировать, просто держаться неподалеку, если не нужно было незаметно уйти, чтобы потренироваться. Вот и сейчас промолчал, предоставив Орбазу отвечать самому.

– Нет. Эльф с ней трепался, но когда я добрался до них, она тут же удрала.

– О чем трепался? – удивился Тассариан. Кел’Тузад, паривший в нескольких шагах от них, вдруг повернулся, заинтересовавшись разговором.

– Не знаю, по-эльфийски же говорили. Но он перед ней на коленях стоял, – изобразил глумливый хохот Орбаз. Урод. И ведь не соврал даже. – Может, в любви признавался?

Кел’Тузад подлетел к Кольтире и уцепился костлявыми пальцами за его подбородок, требуя смотреть в глаза.

– Что тебе говорила банши? – прошелестел он.

– Предлагала перейти на сторону Сильваны и отомстить, – четко и ровно ответил Кольтира. Ничего полезного он сообщить не мог, внимание столь высокопоставленной персоны Плети было ему непривычно, но он не собирался показывать растерянность.

– Что ты ей ответил?

– Что в Плети мы стали сильнее, – отозвался Кольтира быстрее, чем успел подумать, что сказать в ответ. Он был готов поклясться, что архилич как-то воздействует на него магией, заставляя отвечать и говорить правду, но возмущаться было бы бессмысленно. Наверняка Король Мертвых дал ему такие полномочия.

Кел’Тузад удовлетворенно кивнул, но не отцепился, а продолжил пристально вглядываться Кольтире в глаза или сразу под череп.

– Почему же тогда ты носишь эльфийский доспех? Ностальгируешь по Квель’Таласу, который мы разорили?

– А ты вырядил свои кости в фиолетовые тряпки, потому что ностальгируешь по Кирин-Тору, из которого тебя выпнули? – огрызнулся Кольтира.

И тут же оказался на земле, скрючившись от пронзившей тело боли. Он думал, что после смерти уже не ощутит ее настолько сильно. Архилич, искусный в темной магии и впитавший для своего воскрешения часть силы Солнечного Колодца, даже немертвого мог замучить. Гад. Сам же своими чарами заставил его говорить правду, и сам же не делал секрета из своего кирин-торского прошлого. А они там все в фиолетовом ходят, это официальный цвет чародейского ордена. Кольтира стиснул зубы, мысленно награждая архилича нелестными эпитетами на талассийском и всеобщем.

– Встать, – приказал Кел’Тузад, как только действие его чар прекратилось.

“Теперь ты веришь, что в последнее время он сам нарывается?” – донесся до Кольтиры голос Орбаза, стоящего за его спиной: Тассариану, наверное, снова старался глаза раскрыть. А Кел’Тузад тем временем продолжил допрос.

– Кого ты любишь? – ошарашил он Кольтиру.

– Чего? – удивился тот поначалу. У них тут безжалостная армия Плети или собрание секретничающих подростков? Кел’Тузаду так понравилась шуточка Орбаза про признание перед банши? Тоже посмеяться надумал над эльфом? Кольтира взъярился и прорычал: – Тебя, колдун. Ночами мечтаю полапать твои желтые кости и…

Кел’Тузад снова воздействовал на него какими-то чарами. Кольтира не мог пошевелиться или продолжить говорить, пока тот не повторил свой вопрос.

– Отвечай. Кого ты любишь?

– Никого, – отозвался Кольтира. А кого бы он любил, если отца и брата больше нет? Он хотел снова надерзить Кел’Тузаду, но тот контролировал его своей некромантской магией, вынуждая подчиняться.

– Кто любит тебя? – продолжал тот. Архилич парил в воздухе, слегка покачиваясь, из-за чего блеклые сине-фиолетовые огни его глаз постоянно двигались, будто гипнотизировали.

– Никто.

Некому его любить, все мертвы, а с дедом они не успели стать настоящей семьей. Да и не может быть семьи у рыцаря смерти, воина Плети. Дед сам пожелал ему упокоиться поскорее, и при встрече наверняка попытался бы помочь в этом собственноручно.

– Что ты любишь?

– Когда льется кровь. Когда есть кого убивать. Когда они чувствуют страх, – последнего пункта Кольтира за собой не замечал, но почему-то вырвалось. – Когда ко мне никто не лезет с тупыми вопросами.

Кел’Тузад, наверно, решил, что его чары ослабли, поэтому усилил их воздействие. Кольтира с трудом понимал, что происходит.

– Кому служишь?

– Королю Мертвых. Королю Артасу. Плети.

По пылающему магией черепу архилича невозможно было понять, о чем тот думает. Кольтире вдруг показалось, что тот собирается его убить за дерзость или просто как неблагонадежного. Но, погипнотизировов его взглядом еще несколько мгновений, Кел’Тузад развернулся и улетел. Наверно счел, что сейчас воинов у Плети слишком мало, чтобы их уничтожать без достаточных оснований.

Кольтира проводил архилича полным ненависти взглядом. Унизительный допрос, да еще и публичный. Противостоять темной магии некроманта, тем более, такого, с силой Солнечного Колодца, вряд ли сумеет кто-то из немертвых. Проверка лояльности – это понятно, особенно сейчас, когда нежить переходит то на службу демонов, то под командование Сильваны. Но почему же контрольные вопросы столь нелепы, что выглядят насмешкой?

А еще проклятый Кел’Тузад заставил его корячиться на земле прямо на глазах у короля Артаса! Артас его не замечал – а с чего бы вдруг ему обращать внимание на какого-то слабака, – но Кольтира надеялся со временем стать сильнее и заслужить его благосклонность. И ему вовсе не нужно было, чтобы король запомнил его вот таким, ни на что не способным!

Под руководством Кел’Тузада некроманты поднимали воинов Плети, павших в битве с банши, и наблюдать за ними было неинтересно. Все равно Кольтира слишком мало разбирался в магии, чтобы чему-то научиться, глядя на их действия. Он отвернулся, чтобы снова попробовать отыскать лошадь, и напоролся на внимательный взгляд Тассариана. Кольтира старался не афишировать, что снова способен думать о чем-то большем, чем выполнение приказа, чтобы избежать объяснений и необходимости вслух признавать, что ему нужна помощь Тассариана. Но странностей и изменений в его поведении становилось все больше, и тот начал это замечать. Не без помощи Орбаза, чтоб его тролль-шаман на зелья пустил!

“Чего пялишься?!” – хотелось рявкнуть Кольтире, но он, разумеется, промолчал. Ссориться с Тассарианом нельзя.

Некроманты закончили с ритуалами, и войско двинулось на север, к берегу. По пути они миновали Брилл – теперь город был полупустым, многие немертвые присоединились к демонам. Кольтира отобрал у какого-то бывшего человека другую лошадь-скелет, а потом поспешил к кузнецу. Ему повезло, что тот остался верен Королю Мертвых и не сбежал в столицу. Оружие и доспех были закончены. Удачно. Никто не знал, что ждало армию короля Артаса в Нордсколе, а из-за всех этих предательств Тассариан и, следовательно, Кольтира, как и ряд других воинов Плети, которые должны были остаться здесь, теперь отправлялись с ним.

Тащить большой мешок с саронитовыми латами с собой было бессмысленно, так что Кольтира переоделся тут же, в кузнице. Кузнец – истлевший почти до костей мертвец в стальном нагруднике с эмблемой Плети, – помог ему затянуть ремни, подгоняя доспех по размеру.

Сколько он ни объяснял этому желтоглазому подгнивающему типу, что хочет получить в результате, тот сковал ему стандартное боевое облачение рыцарей смерти. Шлем оказался без прорезей для ушей и без специальных «карманов» для них же. Первые нужны в разведке, вторые – в ближнем бою, но теперь придется пока ходить в старом шлеме, а этот где-то в Нордсколе перековывать. Хорошо, что там саронита достаточно. Наплечники были огромными. Не настолько, чтобы перекрыть обзор или мешать поднять руку, но все равно подвижность меньше, а при атаке сверху, с дерева – лишний объем и лишняя тяжесть. Хотя какие атаки с дерева при таком-то весе саронитовой брони?

Остальные части доспеха и оружие Кольтиру устроили. Большинство рыцарей смерти ходили либо с двуручными топорами и секирами либо сражались огромными мечами с широким лезвием – как Тассариан, например. “Тесак для шинковки поганищ” – так мысленно называл его Кольтира. Перед тем, как заказать клинок для себя, Кольтира попробовал управляться с мечом лейтенанта, когда тот отдавал ему его на заточку. Все было не так неудобно, как выглядело, но лезвие нередко закручивалось при ударе, а обманный прием с ним и вовсе невозможно было произвести. Поэтому Кольтира потребовал сковать ему несколько более узкий клинок.

Получилось то, что нужно. Веса Кольтира толком не чувствовал, хоть и мог приблизительно определить на глаз. Длинная тяжелая рукоять с навершием в форме четырех скалящихся в разные стороны черепов теперь по-настоящему уравновешивала клинок, и орудовать им можно было с большей точностью. Сейчас, когда Кольтира был облачен в тяжелый доспех, орудовать саронитовым клинком стало еще проще. Силы у немертвых много, но инерцию никто не отменял. Если не утяжелить тело доспехом, то после взмаха и, тем более, отраженного удара попросту потеряешь равновесие и упадешь. Саронитовые сапоги с шипами будут меньше скользить по земле и по залитому кровью камню – тоже крайне важно в бою.

Кольтира подвигал запястьем, привыкая к управлению новым клинком, а потом проткнул им не успевшего даже дернуться кузнеца в бедро, где сохранилось больше всего плоти. Энергия потекла стремительным дурманящим потоком, но закончилась почти моментально. У широкого и чуть извилистого клинка больше площадь соприкосновения, энергия вытягивалась быстрее – удобно в бою, но портит все удовольствие. Что ж, значит, надо просто убивать больше и чаще. Кольтира вытащил меч из тела кузнеца и вытер о край его еще не начавшей истлевать рубахи. Убивать ценных специалистов Плети не желательно. Но так это был не особо ценный, раз не может сделать то, что от него требовали.

Кольтира примотал клинок к седлу, взял лошадь под уздцы и вернулся к Тассариану. Не стоит задерживаться, в любой момент добирающая бойцов и боеприпасы армия покинет город, спеша к берегу.

– Неужели, Кольтира? – удивился Тассариан, впервые за последние месяцы назвав его по имени. До этого он не использовал обращения вообще или, как остальные, говорил ему “эльф”. – Не прошло и года!

Кольтира не стал поддерживать его язвительный тон, ответил ровно, будто бы без вызова и даже не глядя на него, а приматывая меч к седлу покрепче, чтобы не болтался:

– Год прошел. Научить тебя считать, лейтенант?

Тассариан не разозлился на этот выпад.

– Не сочинял, значит, Орбаз, – кивнул он собственным мыслям и добавил: – Ты долго привыкал к посмертию.

Кольтира пожал плечами. Он знал, что его прежнее поведение стало для Тассариана разочарованием, тот этого и не скрывал. Ну и сам дурак, Кольтира же не напрашивался стать рыцарем смерти.

Закончив возиться с мечом – все равно как надо устроить не удавалось, на седле теперь ему самому не понятно куда садиться, – Кольтира повернулся к лейтенанту. И с удовлетворением отметил, что теперь, благодаря сапогам на такой же толстой подошве, сравнялся с ним ростом. Тассариан все еще был шире его в плечах, но благодаря массивным наплечникам разница не бросалась в глаза. И это только начало. Со временем Кольтира сравняется с ним еще и в боевой эффективности. А потом превзойдет его.

Кольтира будет становиться все сильнее и сильнее. Он будет служить королю Артасу так, что тот будет помнить его по имени, а потом назначит своей правой рукой. Однажды. Непременно.

========== Глава 9. Путь в Нордскол ==========

Путь до Нордскола по морю занял два месяца. На эльфийских кораблях можно было бы добраться быстрее раза в четыре, но у Плети был обычный парусный флот без капли магии. Лордеронские суда, даже не на всех из которых были заменены флаги. Мертвым не нужно много пространства, так что они набивались плотно. Быть одному и ни с кем не контактировать было непозволительной роскошью. Кольтира, Тассариан и Орбаз занимали одну тесную каюту втроем и за время пути успели основательно достать друг друга. Собственно, у них было три вида занятий: молчать, думая каждый о своем, учиться и цапаться. Тассариан основательно налегал на второе – скорее всего, чтобы уменьшить последнее.

Он учил Кольтиру всему, что знал сам – не умению обращаться с более длинным и тяжелым оружием (какие тренировки в столь тесном пространстве, да еще и на корабле с хрупкими переборками и бортами?), а магическим навыкам. Орбаз уже все это знал, причем, похоже, именно от Тассариана, но на просьбы пойти прогуляться и не мешать, отвечал, что хочет освежить в памяти изученное.

Многому Тассариан научить не мог, но приходилось довольствоваться тем, что предлагают. Осознав, что магические умения были бы большим подспорьем в противостоянии рыцарям смерти, Кольтира обращался с просьбой к Таланору и некоторым другим эльфийским чародеям, вошедшим в Плеть, но получал весьма грубый отказ. Они считали его предателем, и во многом именно Таланор поспособствовал этому отвержению. Вернуться в прошлое и оказать ему помощь сразу Кольтира не мог. Оправдываться, мол, мало что соображал, было бессмысленно, так же как и унижаться, уговаривая его передумать. Кольтира оставил попытки наладить отношения с соплеменниками, а еще наметил себе цель однажды расквитаться с Таланором. А для этого нужно становиться сильнее.

Кольтира слушал объяснения Тассариана внимательно, но узнал не так уж и много нового. Несколькими приемами управления Льдом он овладел очень быстро: к этой стихии у него всегда была склонность. Отец и дед учили Кольтиру заклинаниям, но они в основном были сложные, требовали времени на плетения и занимали пальцы обеих рук, что в бою неудобно. Довольно топорные и примитивные приемы, предложенные Тассарианом, куда больше подходили для рыцаря смерти, не выпускающего меч из рук. Польза от уроков оказалась обоюдной: Кольтира выучился этим приемам и указал Тассариану на его собственные ошибки в плетении, снижавшие силу чар.

Более полезной оказалась информация об использовании рунического меча. Кольтира видел, что некоторые рыцари смерти имеют на клинках несколько символов, напитанных магией, и каким-то образом используют их во время драк и сражений. Вот Тассариан и объяснял, как делается такая гравировка – понятное дело, пока это была только теория.

– Сможешь применять магию в бою, только не надо будет собственно чары изучать и плести, – объяснял Тассариан. – Руны на языке мертвых, про них кому попало не рассказывают, но разбираться не обязательно, можно просто перерисовать. А вот гравировку нужно делать самому, вкладывая в символы энергию.

Сам Тассариан, несмотря на офицерское звание, к тайнам некромантии или не был допущен или не стремился их изучить. Да и способности к магии у него были слабые, насколько мог определить Кольтира, сам не являющийся обученным чародеем. Руны на клинке Тассариана были перерисованы им у капитана Фалрика – все, кроме одной, а ту ему подсказал кто-то из некромантов. И помимо этих шести рун лейтенант смог рассказать только еще о трех.

– Вот этот символ знают все, кто был в Нордсколе, этому нас Король Мертвых научил. Там же снега по пояс, а то и выше. Активируешь вот такую руну, – Тассариан ткнул пальцем на выгравированный на его перчатке символ, похожий на круг с тремя хвостиками, – и вода или снег уплотняются в прочный лед. Только нужно заранее об этом позаботиться.

Кольтира кивнул. Он помнил, как подобные чары использовал король, тогда еще принц, Артас, чтобы попасть на Квель’Данас. Полезное умение.

Он тщательно перерисовал все символы на бумагу, чтобы позже, когда будет время и доступ к кузнице, выгравировать их на своем оружии. Руну Льдистого пути придется хоть выцарапывать, она нужна будет сразу.

Кольтира вглядывался в нарисованные закорючки, запоминая их и раздумывая, какие именно хотел бы выбрать для себя. И вдруг один из элементов показался ему знакомым: ну, вылитая татуировка Тассариана. У лейтенанта через все лицо от середины лба на щеки почти до уровня губ шли две извилистых линии, зеркально повторяющие друг друга. Следопыты нередко наносили на лицо подобные пятна и полосы, чтобы быть менее заметными в лесу, но не постоянными татуировками, разумеется, а просто рисунком. А у Тассариана была именно татуировка, как у дикаря-кал’дорея – она не смывалась и не стиралась. Кольтира припоминал, что видел такую же еще у кого-то из рыцарей смерти или некромантов.

– Это ты специально руну, ослабляющую чары, у себя на лице увековечил?

Тассариан усмехнулся и кивнул. Кольтира удивленно приподнял бровь. Серьезно, что ли? Он слышал о магических татуировках, но думал, что их обычно делают себе только очень помешанные на магии чародеи. И уж точно не на лице. Конечно, рыцарю смерти незачем беспокоиться о том, чтобы его рожа выглядела хотя бы минимально привлекательно – личная жизнь им всем уже не актуальна. Но все-таки неожиданно. Значит, Тассариан вон как сильно хочет стать еще сильнее. И полезнее королю Артасу.

Кольтира отвел взгляд. Мимика немертвых была не особо выразительна, но он все равно опасался, что Тассариан прочтет в его глазах полыхнувшую ревность. Они тут все хотят быть более полезными своему лидеру, но нельзя позволить лейтенанту увидеть в Кольтире будущего конкурента, а то ведь может отказаться его обучать.

Тассариан сидел за низким столом, роль которого выполнял поставленный набок ящик, а Орбаз непринужденно развалился на койке за его спиной, словно был живым и нуждался в отдыхе и принятии горизонтального положения. Отвернувшись от Тассариана, Кольтира и Орбазу не позволял видеть выражение своего лица. Хорошо, потому что этот тип наблюдателен.

– Не совсем специально, – уточнил Тассариан, вроде бы, ничего не заметив. – Я пытался овладеть одним некромантическим заклинанием… Неудачно. Энергия рванула в руках. Доспех защитил, а в прорези шлема попало. Остались пятна, а темную магию практически ничем не вывести. А выглядело как два фингала. Представляешь, да? Рыцарь смерти с подбитыми глазами.

– Да нет, ты тогда скорее на пьяницу был похож, чем на побитого, – оскалился Орбаз.

За долгие дни вынужденного нахождения поблизости он уже успел основательно достать Кольтиру. Не то чтоб он бы задевал его больше или эффективнее остальных, просто рожа у Орбаза мерзкая. И голос. И взгляд. И привычка подчеркивать, кто тут бесполезный неумеха, которого лейтенант терпит только от избытка ответственности, а кто давний соратник Тассариана. Кольтира пару раз пытался задеть Орбаза сравнением его с ревнивой женушкой – вроде как, по меркам людей это должно было быть оскорбительно, – но тот не разозлился. Только усмехнулся, будто бы Кольтира так по-приятельски пошутил.

Этого гада так просто из себя не вывести. Кольтира предполагал, что Орбаз подлизывался к Тассариану из карьерных соображений, а не от дружеского расположения, но пока у него не было возможности уязвить его этим как следует. Взбесить, заставить дергаться: а не поверил ли в это Тассариан, – а не просто удачно срезать его в словесной перепалке.

Тассариан на эти воспоминания об их общем, без Кольтиры, прошлом, реагировал в своей обычной спокойной манере, не пускаясь в сентиментальный треп. И все выплясывания Орбаза вокруг него, попытки обратить на себя его внимание воспринимал как совершенно нормальное поведение. Не замечал или просто зазнался? Вот и сейчас Тассариан хмыкнул и продолжил рассказывать о появлении татуировки.

– И тогда Нот… Ты видел его, наверно, Нот Чумной, некромант, у него прическа из двух хвостов, амулетами обвешанных…

Он изобразил руками два спускающихся на грудь хвоста волос. Кольтира кивнул: да, понял о ком шла речь. Один из кел’тузадовых приближенных. И, кажется, вот у этого Нота он и видел похожие татуировки на лице.

– Вот он предложил закрыть след татуировкой, и раз уж возиться, так сразу наполнить магией. И я выбрал такую руну, чтобы действовала постоянно, и в бою не пришлось себе в глаз тыкать.

– Удобно, – оценил Кольтира.

– Тебе не пойдет эльф, – лениво и презрительно протянул Орбаз, смерив его взглядом. – Но если очень хочешь, то снимай штаны, и мы сделаем тебе такую на заднице.

– Отвали, Орбаз, – дружно отмахнулись Кольтира и Тассариан.

– А еще такая есть теперь у Разувия, – добавил лейтенант. – Он ее себе сделал, потому что ему понравился более устрашающий вид. Но, вроде бы, магия в ней тоже есть.

Рыцаря смерти Разувия Кольтира знал. Жестокостью и откровенным садизмом этот тип легко мог посоперничать с Рокиром, но слабаков он предпочитал не замечать, а то бы Кольтира уже давно на детали поганищам пошел. Разувий по приказу короля Артаса тренировал группу рыцарей смерти, но проситься к нему в ученики было бы безумием. Он учил по принципу “убивайте слабых, убивайте всех, кто в итоге выживет – будет непобедим”, так что Кольтира сразу же стал бы для него тренировочным манекеном, как и предлагал когда-то капитан Фалрик.

Рожа у Разувия была страшная, но если представить его без татуировок, то, наверно, не настолько. Вот и Тассариану татуировки придавали более грозный и суровый вид, как и борода. Кольтира вгляделся в его лицо и попробовал его представить без рун и без бороды. Ему подумалось, что лейтенант должен быть моложе его, – то есть, и так понятно, что ему меньше лет, человек же, но при соотнесении возраста.

– Да ты законодатель мод, лейтенант, – усмехнулся Кольтира, сдерживая желание добавить какую-нибудь гадость.

– Ага, похоже на то, – отозвался тот.

– Вы все воркуете, голубки, – оскалился обделенный вниманием лейтенанта Орбаз. Он сел и хлопнул его по плечу, точнее, по наплечнику. – Да трахни ты уже его, Тассариан. Меня стесняешься, что ли? Ну, хочешь, я отвернусь?

– Орбаз… – начал Тассариан, но был вынужден прерваться.

Кольтира положил ладонь на изрисованный рунами лист бумаги, напитывая одну из них энергией. С руной, создающей ледяное заклинание, он справился бы лучше, но рыцарю смерти лед практически не наносит вреда, разве что только сковать им можно. Кольтира выбрал символ под названием “Лик Смерти” – некроманты, как и все чародеи, любили давать звучные имена своим заклинаниям.

Орбаз, шарахнувшийся назад от потока мертвенно-зеленого дыма, уплотняющегося в силуэт огромного черепа, стукнулся затылком о переборку и чуть не пробил в ней дыру. Много энергии вложить в руну у Кольтиры не получилось, это же был просто рисунок на бумаге, никакой магией заранее не напитанный. Атака, настигнув Орбаза, не нанесла никакого вреда. Получалось, что тот попросту напугался, причем на глазах у Тассариана, мнение которого ему было важно, и который сам лишь спокойно отодвинулся от летящего в их сторону дыма.