Текст книги "За последним вздохом (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 77 страниц)

– Пока что мальчики для битья тут они, – напомнил Кольтира.

– Это ненадолго.

Кольтира не стал дерзить в ответ, только выразительно ухмыльнулся. Правда что ли хотел потренировать своих таким образом? Да нет, вряд ли, он же мог просто приказать ему позаниматься с его бойцами. В мотивах Агмара Кольтира так и не разобрался, зато заметил, что если давать этому типу отпор, то он наглеет куда меньше, чем в случае с вежливыми расшаркиваниями. Орк же, чего от него еще ожидать.

Итак, с задиристыми орками уход в глухую оборону не помогал, калечить их было запрещено. Что оставалось? Именно! Подумав об этом, Кольтира изобразил злорадный хохот, прозвучавший особенно жутко в исполнении рыцаря смерти, да еще и у Плети под боком. Эльфийский маг, имени которого Кольтира не знал, потому что соплеменники не горели желанием общаться, погрозил ему огненным шаром. Кольтира не испугался, но заткнулся.

И вот, когда к нему полез один из наиболее назойливых орков, Кольтира поднял этого типа, вдвое превосходящего его в ширину и возвышающегося над ним на две головы, перекинул его через плечо и потащил.

– Ты же маленький глупый засранец, не понимаешь, что любой воин Плети тебя уже давно бы убил и упырем сделал. А я всего лишь воспитываю, уму-разуму учу, – приговаривал он на орочьем, издевательски ухмыляясь, хоть тот и не мог его видеть. – Цени, глупенький.

Кольтира пронес его по всей крепости, миновав бочку с загадочным зельем Отрекшихся, задумчиво постояв у отхожей ямы, и наконец, сбросил своего брыкающегося пленника в чан с помоями и при помощи ледяных чар не сразу позволил вылезти. Подобные процедуры пришлось повторять и для некоторых других задир, но потом, не пожелав повторения публичных унижений, орки отстали.

Со временем орки стали относиться к нему терпимее. Это значительно упрощало службу в крепости, но в целом Кольтире было на них плевать. А вот то, что эльфы вздрагивали при его появлении – задевало. Они должны наполняться уверенностью при виде подкрепления, при виде того, кто пришел лезть в самое пекло, чтобы им меньше приходилось рисковать своими жизнями.

– Я хотела жить, – стонала тень, парящая в воздухе посреди двора крепости. – Я так хотела жить и любить своих детей. Ты и тебе подобные убили нас всех. Всех…

Рядом с эльфами тени всегда вели себя активнее. Кольтира с трудом заставил себя сохранять спокойствие и невозмутимый вид, когда на его глазах одна из теней вцепилась в горло эльфийке, занимающейся тем же ремеслом, что Альнария. Эльфийка даже и не заметила шипящую о зависти и ненависти к живым тень, продолжила спокойно дышать, перебирать разноцветные кристаллы и неприязненно коситься на уставившегося на нее рыцаря смерти.

Во всеобщем недоверии, ненависти и страхе Кольтира пытался найти что-то хорошее. Боятся – значит, уважают, разве не так? Ему же нравилось видеть страх. Он ухмылялся в ответ на нервные взгляды соплеменников, пугая их еще больше, но удовольствие от этого развлечения было мимолетным.

И все же однажды нашелся эльф, рискнувший с ним поговорить. Точнее, разговор начал сам Кольтира, а тот не стал убегать, звать на помощь, хвататься за оружие, требовать оставить его в покое или что-то в том же духе. Не потому что был особо смелым, а просто появился в крепости в виде нематериальной магической проекции, и напасть на него рыцарь смерти не смог бы никак.

Кольтира, отсутствовавший в крепости неделю, вернулся с боевого задания и тут же получил указания зайти к Агмару. Столкнулся с ним и его воргами в дверях, кратко отчитался и услышал, что тому сейчас не до него. Охотиться, наверно, пошел, раз с воргами. Жаждал кого-то убить?

Агмар прошел мимо Кольтиры и прорычал пожелание всем колдунам и всем эльфам пойти и… вступить в интимную связь с драконами. Драконов в этих краях водилось немало, но они не нападали на бойцов с Плетью, и вообще, похоже, никак не касались дел младших рас или делали это в незаметных масштабах.

– Тебе-то какой дракон задницу подпалил, что ты такой злой ходишь, командир? – пробормотал ему вслед Кольтира. На орочьем, и Агмар явно понял его, но не обернулся.

Позади Кольтиры раздался тихий, едва различимый даже для эльфийского уха сдавленный смешок. Кольтира резко обернулся: он был уверен, что зал, служивший Агмару и кабинетом, и тренировочным залом и офицерской столовой, пуст.

В нескольких шагах от деревянного трона командира в воздухе парил чуть мерцающий и полупрозрачный, но весьма четкий и детальный образ эльфа. Лицо было скрыто шлемом, из-под которого выбились длинные рыжие пряди.

– Ты тень? Призрак? – спросил Кольтира осторожно подходя ближе. Он впервые видел одну из преследующих его теней так ясно, и хотел попробовать разговорить ее, чтобы узнать о целях и способе подарить им всем покой.

Эльф был облачен в тканевые одежды, значит, Кольтира убил его в Квель’Таласе или в Лордероне, а не в холодном Нордсколе. А, вот же значок Кирин-Тора – даларанец, значит. Неудивительно, что Кольтира не припоминал его – он же убивал даларанцев все еще в том безразличном ко всему состоянии.

– Проекция, – отозвался призрачный эльф, судя по голосу, молодой. Увидев непонимание на лице собеседника, он указал на светящиеся на полу магические символы и добавил несколько заумных чародейских терминов. Вот, значит, с чего вдруг Агмар злился на эльфийских колдунов.

Несмотря на то, что затея пообщаться с тенью пошла прахом, Кольтира был рад оказаться невиновным в убийстве этого эльфа.

– Кажется, командиру Агмару сегодня некогда обсуждать драконов. Что ж, тогда в следующий раз, – пожал плечами эльф и вежливо попрощался.

– Эй, колдун, подожди, – окликнул Кольтира. Он хотел узнать, что же там стряслось с драконами и не пошлют ли его самого сражаться с ними или за них. Интересно, если гигантская ящерица проглотит рыцаря смерти целиком, можно будет выбраться, пропоров ей брюхо?

– Позвольте уточнить, уважаемый. Не колдун, а чародей, – тут же отозвался не успевший испариться эльф. – Колдуны используют темную магию. Уверяю вас, я никогда не занимался подобным и даже не изучал. Можете быть совершенно спокойны, я вас не прокляну и не сглажу.

Кольтира различил в его голосе насмешку – легкую, почти доброжелательную, но все равно вызвавшую желание поучить этого парня бояться рыцарей смерти. Орки сторонились Кольтиры, потому что он эльф, но он показал им силу и наглость, и они все, даже их командир, были вынуждены начать его уважать. А этот, значит, насмехается, немертвых за эльфов не считает. И как ему мозги вправить? Может, это и хорошо, что он тут в виде проекции – не будет соблазна взять за горло и встряхнуть.

– Почему даже не изучал? Ты весь такой за силы добра, как паладин? Или струсил? – оскалился Кольтира. Датура вон и при жизни рунами некролитов поинтересоваться успела, не побоялась.

Чародей на провокацию не поддался. Пожал плечами и спокойно пояснил:

– Просто мне это не требуется, а я не так глуп, чтобы испортить карьеру исключительно из академического интереса.

– Но это сила. Магия крови, например позволяет… – Кольтира хотел сказать о возможности пополнять силу за счет противника, но потом понял, что не знает, сработает ли это для живых. – Многое. Или свою армию мертвецов, неужели не хочется?

– И что мне делать с армией мертвецов? – рассмеялся эльф. – Брать на переговоры в качестве моральной поддержки? Или на них можно свалить нудную бумажную работу?

– Не зуди, колдун – скривился Кольтира, вынужденный признать этот раунд за ним.

– О, где же мои манеры, я ведь не представился, – проговорил чародей таким тоном, что сразу стало ясен намек, что это Кольтира должен задуматься о своих манерах. – Архимаг Совета Шести Кирин-Тора Этас Похититель Солнца. А вы, должно быть, лорд Кольтира Ткач Смерти. Командир Агмар рассказывал мне о вас.

Кольтира хмыкнул. Расшаркивания по этикету ему и раньше казались несущественной мелочью и скукотой, а теперь и подавно. Озвучивание титула ему не нравилось. Дед просил блюсти честь рода, и точно не назвал бы своим наследником предателя. Но рассказывать об этом каждому встречному было бы глупо.

Значит, этот призрачный эльф – архимаг из Совета Шести. Это как магистр из Совета Элун’арана, даже выше, потому что над ним нет короля. Да еще и родовитый, хотя в Даларане, говорят, это не требовалось. Неудивительно, что Агмару резко захотелось на свежий воздух после общения с этим снобом. Интересно, стал бы Похититель Солнца разговаривать с Кольтирой, если бы Агмар не сообщил ему его родовое имя?

– Ваше имя кажется мне знакомым. Простите, если мой вопрос покажется несколько бестактным, – произнес архимаг, тщательно подбирая слова, – но не с вами ли приключилась та история о следопыте, который… покинул ряды Странников из-за… громкого конфликта с руководством?

– Ты даларанский чародей! Какого тролля ты в курсе этой истории? – возмутился Кольтира.

Когда архимаг сказал, что слышал его имя, Кольтира начал срочно перебирать в голове свои самые крупные битвы и операции в Плети, из-за которых его имя могло где-то засветиться. Других способов услышать о нем у архимага не должно было быть: Кольтира никогда не бывал в Даларане, а имя каждого предателя своего народа эльфы вряд ли заучивали наизусть. Архимаг же явно не родовое имя имел в виду. Кольтира ждал обвинений. А тот заявил о той давней истории, о которой и вспоминать-то уже не было смысла после всех преступлений, совершенных Кольтирой в посмертии, и конфликтов, что у него были.

– Ваша слава преодолевает горы, моря и границы государств, – рассмеялся архимаг и продолжил беседу донельзя вежливым светским тоном. – А теперь вы тут присутствуете как посланник Дариона Могрейна?

– Я сам по себе, – оскалился Кольтира.

– Вот как? Ну, с целой армией мертвецов вы можете себе это позволить, – и снова эта легкая издевка в голосе. Наверняка архимаг был прекрасно осведомлен, что никакой армии у Кольтиры нет. – А что же полезного может делать ваша армия, позвольте полюбопытствовать?

Кольтира разозлился. Какого упыря эта лощеная столичная штучка перед ним нос задирает и развлекается за его счет? Он выхватил меч и рассек проекцию. Призрачный эльф шарахнулся в сторону, его облик пошел рябью и помехами, но потом стабилизировался. Сейчас архимаг начнет верещать, угрожать и требовать извинений. Кольтира усмехнулся, ожидая веселья. Пусть архимаг и далеко, за горло не схватишь, зато что-то новенькое. И подольше хватит, не убьет ненароком. А Агмар, похоже, и сам от него не в восторге, возмущаться не будет.

– Это было не слишком любезно с вашей стороны, – с легким осуждением проговорил архимаг.

Кольтира хмыкнул. А Похититель Солнца сослался на дела и исчез. Точнее, проекция осталась на месте, но больше не шевелилась и не реагировала ни на слова, ни на бултыхание внутри нее рукой.

В ту ночь, которую в южном Нордсколе уже можно было отличить ото дня, тени набросились на Кольтиру с удвоенной силой. Вернулось то самое отвратительное ощущение, что он не слышит собственных мыслей из-за посторонних голосов в голове, которое он испытывал во время восстания Отрекшихся. Кольтира сел на кровати в своей комнате и обхватил руками голову.

– Заткнитесь, заткнитесь, – шептал он, снова и снова повторяя обещание. – Я отомщу за вас всех. Клянусь, я отомщу.

Тени не умолкали. Они стенали и плакали, они обвиняли, угрожали терзать его вечно. Кольтира игнорировал их сколько мог. Он понял, что свихнется, если продолжит вот так сидеть в тишине без дела, ожидая рассвета, когда появятся новое задание. Он шагнул к воротам, чтобы помочь часовым, но одна из теней так настойчиво призывала его убить кого-нибудь, что он не решился рисковать. Тогда Кольтира вошел в штаб – кроме часовых у входа там никого не было. Они покосились на него, но пропустили – привыкли, что Агмар часто вызывает его к себе или оставляет ему записки с распоряжениями.

– Эй, чародей. Этас, – позвал Кольтира того единственного здесь собеседника, которого ни одна тень не спровоцирует убить. Проекция не отзывалась. Кольтира встал в круг символов на круглом камне на полу и рявкнул погромче: – АРХИМАГ, отлюби тебя упырь!

Проекция чуть качнулась и повернулась в разные стороны вокруг него.

– Что случилось? – заспанным голосом поинтересовался Этас.

– Хватит спать, – заявил Кольтира, отходя на два шага, чтобы удобнее было общаться. – Ты видел, какое сегодня звездное небо?

– Небо? – переспросил не проснувшийся толком архимаг.

– Да. Я решил позвать тебя поглядеть на звезды.

Кольтира выбрал самый любезный тон, на какой был способен. Избалованный столичный аристократ его усилий не оценил.

– Проекцию нельзя просто так взять и переместить, – возразил архимаг тоном «ты идиот?».

– О. Бедолага. Ну тогда ты созерцай потолок, а я пойду погляжу на звезды, – отозвался Кольтира, пытаясь придумать, что бы такого сказать, чтобы архимаг не исчез, а остался поцапаться с ним. Тени, наверно, обалдевшие от наглости эльфа, надоедающему одному из соправителей государства, на время заткнулись, и Кольтира желал продлить такое положение дел.

– Звезды, звезды… – проворчал архимаг. – У вас, случаем, нет родственников среди кал’дореев?

Для высшего эльфа сравнение с дикарем-кал’дореем или подозрение в близком родстве с ними – одно из худших оскорблений. Кольтира подобных фразочек еще от Таланора наслушался досыта. А, припомнив одного особо раздражающего кал’дорея, Кольтира разозлился вдвойне.

– Ты совсем страх потерял?! – прорычал Кольтира, хватая архимага за призрачное горло.

– Я сплю! – парировал тот, игнорируя проскользнувшую сквозь него руку.

Проекция дрогнула и больше не реагировала, как бы Кольтира не рявкал. Зато появился орк-охранник и потребовал, чтобы “выродок Плети” прекратил орать. Кольтира припугнул его – теперь, когда к нему обитатели крепости привыкли, он уже не боялся, что стоит ему на какого-то орка грозно взглянуть, как тот поднимет тревогу.

Заглянув к Агмару наутро, Кольтира пытался продолжить начатый разговор и объяснить зарвавшемуся колдунишке, насколько тот не прав. Однако архимаг на конфликт не пошел. Признался, что сам любит посмотреть на звезды, но поздно лег, и на следующий день ему нужно было рано вставать, и поэтому он был столь невежлив. Архимаг заливался соловьем, весь такой тактичный и умиротворяющий, и Кольтира, развесив уши, кивал, принимая его объяснения. Пока не понял, что этот тип намеренно изображает благодушие, а сам потешается над ним.

Вот ведь гаденыш чародейский! Желание встретиться с ним вживую и как следует поучить уважению стало только сильнее.

========== Глава 32. Тени ==========

– Хватит чирикать, – оборвал эльфов Агмар, ни слова не разобравший из талассийской речи.

Услал Кольтиру с очередным заданием, а сам принялся обсуждать какие-то драконьи дела с архимагом. Агмар презрительно фыркал на вежливый тон и обтекаемые, дипломатичные формулировки Этаса. Из обрывка их разговора Кольтира, уходя из зала, ничего толком не понял, но подумал, что договориться орочьему вояке-ветерану и эльфийскому аристократу будет очень сложно.

Потом уже Агмар вкратце рассказал, что кирин-торский архимаг предлагает сотрудничество. Может предоставить немало выгод – в основном, за счет близости ресурсов Даларана, переместившегося теперь в Нордскол, – но и просит тоже немало. Кирин-Тор ввязался в противостояние с Синей стаей драконов и нуждался в пушечном мясе, которое можно выставить против ящериц, владеющих магией лучше самих чародеев, привыкших считать себя самыми-самыми. Даларан теперь был нейтрален и сотрудничал с обеими фракциями, а прежде был городом Альянса, что не слишком-то радовало Агмара.

– Союзникам, вот вашим, из Квель’Таласа, эльфам, я бы помог, хоть и не особо вас жалую, – объяснил Агмар, который после многочисленных успешных операций против Плети стал хотя бы немного доверять Кольтире. – А этому сладкоголосому я не верю. Мы им, они нам. Уж больно гладко все у него на словах выходит.

Пытаться разозлить архимага было самым действенным способом отвлечься от голосов теней, поэтому Кольтира заглядывал к нему часто, особенно в отсутствие Агмара. Архимаг тоже посетовал на недостаток взаимопонимания с командиром крепости.

– И языковой барьер, и культурные различия, – вздохнул он. – Уже и так, и эдак стараюсь его не задеть.

– Попробуй волшебную силу ругательного слова, – предложил Кольтира. Этас хмыкнул, и пришлось уточнить: – Я не шучу.

Он вкратце рассказал о своих проблемах с недоверием местных, и о методах их решения. Посоветовал меньше придерживаться этикета, хамить в ответ, не стесняться демонстрировать собственное недоверие. Кольтира не отказался бы послушать их стычку. Настоящую словесную баталию, а не архимаговы расшаркивания и слишком тонкий, чтобы быть понятным орку, сарказм и односложные ответы Агмара, не решающегося прямо хамить важной шишке, но и не доверяющего ему.

Через пару дней Кольтире удалось услышать часть их разговора, где Этас решил последовать его совету. Слышать от архимага армейский, типично следопытский жаргон, да еще и переведенный на орочий язык, было странно, но весело. Этас потом за совет благодарил, Кольтира в приливе внезапной щедрости даже согласился периодически болтать с ним на орочьем для тренировки этого языка. Но особого сотрудничества у архимага с Агмаром так и не получилось – тот ему отрядов на борьбу с драконами не выделил, только разведывательной информацией обменивался.

Этас появлялся у Агмара часто, но ненадолго. Обычно, Кольтире приходилось громко звать его, чтобы тот “включился” в свою проекцию. Сам того не ведая, Этас не раз спасал его от сводящих с ума теней, и Кольтира стал стараться быть с ним немного повежливее. Старался. Немного. Иногда.

Тех, кто не мог никак ответить на его грубость, молча проглатывал и терпел издевки, Кольтира уважал еще меньше, чем тех, кто обижался и уходил. Там по крайней мере все ясно: тебе не ответят достойно, но если будешь продолжать в том же духе, то общение с тобой прекратится, пусть даже на некоторое время. Этас же и подкалывал в ответ и злился на переход границ, исчезая на какое-то время. Временами все сводил к шутке и вел себя совсем как следопыт: если не хочет схватки, поссориться, то его не вынудишь, ускользнет. Что-то он проглатывал, что-то потом припоминал меткой колкостью – это было идеально: непредсказуемо, интересно. Куда лучше тех, кто безо всякой фантазии тупо лезет разбираться.

Дразнить его хотелось почаще, и Кольтира не отказывал себе в этом удовольствии. Тем более, это ему было необходимо общение хоть с кем-нибудь, кто отвлечет его от шепота теней и не будет обвинять сам. А Этас-то в его обществе не нуждался, болтал с ним просто так. Изо всех сил пытаться ему угождать, как это наверняка делают его столичные приятели, Кольтира не собирался. Он даже, чтобы тот не воображал себе, будто ему в лучшие друзья набиваются, называл Этаса чаще не по имени, а насмешливым “архимаг” – в тон его собственному “следопыт”.

– Тебе будет трудно болтать без головы, – грозил он этому остряку, изощряющемуся на тему кольтириных чародейских умений.

– Ха. Ха. Ха. Тонкий следопытский юмор, – язвительно прокомментировал Этас. – Да будет тебе известно, уважаемый рыцарь смерти, под чарами превращения в черепаху ты тоже не много наболтаешь.

– Из Даларана прилетишь заколдовать меня, архимаг?

– Как хорошо, что ты наконец заметил, что мы находимся на большом расстоянии и не можем друг другу ничего отрубить. Ты делаешь успехи, сле-до-пыт, – фыркнул Этас.

Он так ни разу не показался без шлема – или, возможно, проекция просто не позволяла ему этого, и, не видя выражения его лица, Кольтира быстро выучился хорошо различать интонации. Однако это “следопыт” Этас произносил как-то по-особому, и значения этой интонации Кольтира долго не мог понять. Но все равно быть для кого-то всего лишь обычным следопытом, а не отродьем Плети или машиной для убийств было… обнадеживающе. И все же Кольтира напоминал себе, что Этас вел бы себя совсем иначе, будь он тут на самом деле, и подвергайся реальной опасности лишиться головы. Он бы вообще не стал с ним общаться. Это будучи в безопасности он мог позволить себе все эти шпильки, шутки и даже флирт.

– А ты, чародей, не облизывайся на него, – заявил как-то раз Агмар, подозрительно оглядывая зачастившего к проекции Кольтиру. – Он специалист по борьбе с Плетью и ни упыря не понимает в магии и драконах. Так, Ткач Смерти?

Это он-то ни упыря не понимает в магии?!

– Ни упыря не понимаю в драконах, – подтвердил Кольтира, подчеркнув интонацией последнее слово.

– Не надо, пожалуйста, не убивай, – тоскливо и жалобно завыла за спиной тень. Кольтира сжал кулаки, но не обернулся. – Не убива-а-а-а-й!

– Я понимаю вас, командир Агмар. Я бы тоже предпочел оставить столь милого эльфа при себе, – пропел Этас.

В первый раз Агмар шутки не понял или сделал вид. Кольтира ждал продолжения, но в адрес орка Этас больше таких намеков не делал, только наедине – похоже был осведомлен о культурных различиях с орками в этом вопросе. А самому Кольтире Этас не раз грозился увести его у Агмара.

Будучи дипломатом, этот парень ухитрялся тактично обходить тему служения Плети и нынешнего существования Кольтиры в качестве ожившего трупа. А поскольку у него, присутствующего тут в виде проекции, не было причин опасаться рыцаря смерти, то общаться с ним оказалось так же легко, как с той же Сапф, например. Словно здесь, в кабинете Агмара, у Кольтиры был свой кусочек мирной жизни посреди войны, одиночества и обвиняющих теней.

Этас чем-то неуловимо напоминал Фальтору, каким тот стал бы через век-другой. Стал бы, поживи чуть подольше. Хитрее, наглее, умнее, язвительнее, с более осознанными целями, но при этом такой же… хороший, светлый, что ли. По сравнению с рыцарем смерти, конечно, кто угодно покажется светлым.

Однажды Этас спросил, хотел бы Кольтира встретиться и возобновить отношения с родными, будь те живы. Тот покачал головой. Он представил страх и отвращение в глазах брата и матери, попытки скрыть эти чувства и принять сына таким, какой есть. И стыд за то, что не получается. Или жалость. Или смирение, если совесть не позволит отказаться от такого сына. А дед от отца в свое время и за в тысячу раз меньший проступок отказывался. Отец… Он презирал бы Кольтиру как слугу Короля-Лича. Прогнал бы с порога, отрекся, проклял. Даже если бы согласился по-прежнему называть своим сыном – все равно стыдился бы его. Нет, Кольтира такого не хотел и не стал бы портить им жизнь и пачкать их родством с предателем.

– Я был бы рад узнать, все ли у них хорошо. Но не стал бы искать встречи.

И после того как ответил, Кольтира подумал, что если бы кто-то из родных был жив, у него оставалась бы надежда. Может быть, через несколько десятилетий или даже веков, когда страна оправится от войны с Плетью, когда случатся и другие войны, когда потребуется призвать всех защитников Квель’Таласа, включая немертвых и предателей. Может быть тогда он осмелился бы показаться им на глаза, а кто-то из его семьи рискнул бы называть его родней. Но его некому проклинать и некому простить.

Этас пытался выяснить, почему именно он не стал бы возвращаться к семье и что могло бы его переубедить. Раздраженный этой несвойственной дипломату настойчивостью, Кольтира разрубил проекцию клинком. Этас, разумеется, не пострадал, но намек понял и заткнулся.

Значение этих странных вопросов Кольтира понял только через несколько дней. Неожиданно, думая вроде бы совсем о другом, он вдруг сложил этот интерес к отношениям нежити с семьей, подкованность в следопытском жаргоне, хвастовство архимага, получившего этот ранг еще до совершеннолетия и мельком прозвучавшее в разговоре имя Лирата Ветрокрылого, с которым Этас был знаком.

С Лиратом, младшим братом генерала Сильваны Ветрокрылой, Кольтира сталкивался во время службы в талассийской армии. Они не общались близко, но Кольтира запомнил один разговор с ним. Лират с гордостью рассказывал о своем родственнике, который как раз стал архимагом, не достигнув двухсот пятидесяти, что было, оказывается, для чародеев явлением не уникальным, но довольно редким. Кольтира запомнил, потому что удивился: до этого всегда думал, что раньше тысячи или хотя бы пятисот лет в архимаги вообще нереально выбиться. Получается, Лират об Этасе говорил, раз это редкое явление? А если учесть, что своих родителей и брата Этас, по его собственным словам, потерял во Вторую войну, то кто из его родственников точно являлся нежитью? Кольтира знал одну такую.

Неужели Этас был готов простить ей вынужденное служение Плети и принять родственницу-нежить? Конечно, не факт, что все было так просто, и что он так же интересовался бы ею, не будь Сильвана королевой, а сам Этас – политиком. Ее связи, влияние, войска – вот что, скорее всего, ему нужно. Но все равно, он хочет позволить ей иметь семью, увидеть кого-то из родных, общаться, дать ей шанс на прощение. Сильване, этой заносчивой стерве, которая крутит носом на своих бывших подчиненных, попавших в ту же беду, что и она! За что ей такое везение?!

Кольтира не был уверен в своих выводах, а потому не стал лезть в личные дела политиков и не уточнил, что мало кто из немертвых откажется от живых родных, пожелай те сами выйти на контакт. Но зато он теперь в этасовом насмешливом “следопыт” слышал не типично чародейское высокомерие, а вполне доброжелательную подначку. Раз уж он родственник следопытов, то наверняка в семье регулярно шутил на эту тему.

– Доброго вечера, красавчик, а мне уже пора. Меня ждут скучные архимаговские дела, следопыту вроде тебя совершенно не интересные.

Ледяная Коса прошла сквозь проекцию, на мгновения рассекая призрачную шею.

– Выучил десяток-другой чар ледяной школы и возомнил себя великим заклинателем? – фыркнул Этас и припечатал, как приговор: – Следопыт.

– Прилетай сюда по-настоящему, архимаг. Я тебе еще антимагический купол, некромантию и магию крови покажу, – пообещал Кольтира, вместо того чтобы доказывать, что любой следопыт даже архимага уделает раньше, чем тот заметит, что на него напали. – Научишься душить противника, не утруждая свои изнеженные ручки.

– Это незаконно, – возразил тот. – Ты бы не увлекался такими штуками.

– Мне теперь уничтожать слуг Короля-Лича исключительно законными методами? – усмехнулся Кольтира.

– Вообще-то, желательно. Особенно, когда тебя видят посторонние.

До Кольтиры не сразу дошло, что Этас говорил серьезно. Политик, поцелуй его упырь.

А потом этот политик, поцелуй его упырь еще раз, умотал в Квель’Талас по своим важным архимаговским делам и не появлялся целых три недели. С Этасом можно было непринужденно трепаться, как с Сапф или в свое время – с Фальторой, и Кольтира мог бы сказать себе, что просто скучает по этим двоим – или даже уже троим. Но на самом деле куда больше чем нехватка общения его мучили тени.

“Убийца. Предатель. Тебе не место среди живых”.

Если бы Этас был здесь, он сказал бы что-то, что угодно, и Кольтира знал бы, что есть хоть один живой эльф, который не ненавидит его за предательство их народа. Кольтира выпрашивал задания у Агмара, уходил убивать нежить, но голоса не оставляли его больше ни на мгновение.

Кольтира выходил за ворота крепости и утыкался лбом в шею Тумана. Пытался разговаривать с ним, но от этого казался себе уже совсем свихнувшимся.

“Зачем ты отнял мою жизнь? Что я сделал тебе? Чудовище. Иди туда, откуда пришел. Возвращайся в Плеть”.

Кольтира ловил себя на том, что отвечает им, оправдывается, обвиняет в ответ. Он спрашивал их имена – они отвечали. За эти бесконечные дни он услышал несколько десятков имен – и это явно были не все, к чьим смертям он имел отношение.

“Как ты посмел надеяться, что сможешь уйти от расплаты за свои преступления?!”.

В темноте они таились за каждым углом. При свете лампы становилось еще хуже: призрачные силуэты множились, отбрасывая собственную жуткую тень. Они мучили его и мучились сами, не находя покоя, не чувствуя тепла и не имея даже рук, чтобы отомстить своему убийце.

Тени говорили под руку, отвлекали, мешали прислушиваться к происходящему вокруг. Кольтира начал опасаться провалить задание из-за них. Он стал отказываться от напарников и предложенных ему под командование отрядов, чтобы не погубить их и не подвести весь Черный Клинок, если кто-то решит, что он намеренно привел их к Плети. Агмар был этими отказами недоволен: хотел своих салаг натаскать под его присмотром.

Кольтира боялся, что однажды сойдет с ума от их голосов. Или вернется в Плеть, чтобы не слышать их. Он уже думал о том, чтобы уйти в Крепость Отваги и расспросить тамошних бойцов о Тассариане – пусть он сделает что-нибудь, пусть заткнет эти проклятые тени. Кольтира был готов пойти с ним хоть в Альянс, хоть в Акерус, хоть вдвоем против всей Плети, лишь бы не слышать этих обвинений. Тассариан не станет обвинять его. Он поможет, защитит – всегда защищал. Наверняка он уже добрался из Штормграда до Нордскола, начал сражаться с Плетью, почувствовал себя полезным и отставил сопли и терзания. Кольтира мысленно звал его, злясь на себя за слабость. Если бы он знал, где сейчас его бывший командир, он бы вскочил на Тумана и бросился туда, не разбирая дороги.

Когда Этас, наконец, вернулся, Кольтира не выдержал. Переступил через гордость и попросил у него совета. Этас был единственным доступным чародеем – иначе Кольтира обратился бы к Датуре, – и вообще в крепости только он был согласен обсуждать кольтирины личные дела, а не боевое задание.

Кольтира спросил у Этаса, существуют ли чары, способные временно отключать слух – чтобы хотя бы между заданиями отсекать те голоса, что звучали не в голове, а в ушах. Тот, естественно, стал допытываться, зачем ему это надо, и Кольтира очень кратко рассказал о тенях. Таким ответом Этас не удовлетворился.

– Они шепчут что-то осмысленное? Что именно?

– Что я их убил.

– И все?

Кольтира сердито зыркнул на него. Посвящать Этаса в личные переживания и слабости не хотелось, но иначе ему, наверно, не смогут помочь.

– Что я предал родину. Что я чудовище. Что им плохо, они не нашли покоя и будут преследовать меня, – почти прорычал он.

Он не видел лица Этаса и не знал, что тот испытывает сейчас: отвращение к его слабости, жалость? Или страх, потому что наконец-то вспомнил, что разговаривает с бывшим бойцом Плети, который убил множество их сородичей?

– Они что-то требуют от тебя? Предлагают какие-то варианты действий? – спокойно уточнил Этас, и от этого делового подхода Кольтира остыл.

Однако ответить честно он не решился. Сказать, что его призывают убивать всех подряд? Что ему напоминают, что его место в Плети? Мало того, что Кольтиру после таких признаний выпнут из крепости, так он еще и весь Черный Клинок подставит. “Не совершать ничего, что может скомпрометировать…”.